– Вы уделите мне несколько минут? – любезно спросила она.
– Вас интересует финал этого дела?
– Я о нём давно забыла. Меня интересуют вопросы развода. Вы могли бы дать мне небольшую консультацию за чашкой кофе?
– Конечно. Куда идти.
Она прошли в гостиную, куда и принесли две чашки кофе. Из вопросов, Лиза поняла, что хозяйка не так наивна и проста, как хотела показаться. С её слов муж был жутким бабником, а она обманутой женой, запертой в четырёх стенах с обязанностью воспитывать его сына недоумка и переростка. Лиза посоветовала нанять частного детектива, не обещала заняться делом о разводе, но обещала подумать и перезвонить.
Она задремала, слыша, как соседки по палате вернулись с обеда и устроились на послеобеденный отдых. Но поспать им не дали. К Елизавете явился следователь, и пришлось ей рассказывать, чем она занималась в Южном. Она доложила коротко, по существу, а потом достала из сумки регистратор и протянула его майору.
– Вопросы ко мне будут? – усмехнувшись, спросила она. – Что вам напели эти голуби? Кто они?
– Птенцы птиц высокого полёта. Думаю, вам с ними одной не справиться.
– Что посоветуете?
– Просите новую машину. Хотя нет гарантии, что они и её не разобьют, увидев эту запись. Мне кажется, лучшим наказанием для них будет доступный просмотр позора поражения, пока не исчез сам регистратор, как вещественное доказательство.
– Мне это уже советовали, но у меня нет такого канала, чтобы сделать это анонимно и не подставить кого-то. Да и реклама для меня не «адвокатская», а «криминальная».
– Пишите заявление коротко и прилагайте регистратор к нему. Я не знаю, как воспитывать подобных переростков. По паспорту им восемнадцать, а по поступкам не больше четырнадцати. Ни ума, ни совести, ни стыда, ни ответственности. Всё решает родитель. Папа прикрывает, вытаскивает, нарушая все человеческие законы, а сын и не кается. Даём гулять ролику по просторам интернета?
– Даём! Получу, если не материальную компенсацию, то стану звездой экрана. А ведь один из них снимал всё происходившее на телефон, пока я не заставила положить его на капот машины вместе с ключами. Этот момент есть на регистраторе.
– Поправляйтесь. Вы здесь надолго?
– До шестнадцати. Муж меня заберёт домой, там и буду лежать. Понадоблюсь – звоните. – Она посмотрела на часы и позвонила мужу.
– Будешь ехать домой, забери меня у главного входа в первую больницу. Я здесь по делу. Позвони мне и я выйду.
Владислав подъехал и увидел Лизу на скамейке в небольшой аллее, которая заметила его и шла к машине. Походка жены ему не понравилась.
– Где твоя машина? – он посмотрел на жену, устроившуюся на переднем сидении.
– Приказала долго жить. Поехали домой и я тебе всё расскажу. Настя заберёт Серёжу.
Она не успела переступить порог квартиры, как позвонил Тим.
– Привет, Тимофей. Получил? Что думаешь по этому поводу? Я не возражаю, если ты не подставишь этим своего человека. У меня в больнице был следователь, я передала ему регистратор. Не волнуйся, живая я. Прилетело по голове от четвёртой, но это моя оплошность. Врач сказал, жить буду. Пока.
– Лиза, что произошло? Куда тебя занесло?
– Настюша, принеси сюда ноутбук, – присаживаясь на диван, попросила Лиза. – Это снято сегодня в первой половине дня, – она открыла свою почту и файл, пересланный из больницы.
– И что было дальше? Как всё вышло?
– Это я расслабилась и вышла из машины, услышав сирену полиции. Тут мне и прилетел подарок в голову от девицы. Потом скорая помощь, больница, осмотр и я дома. Ничего страшного кроме небольшого сотрясения, но голова у меня побаливает, а ещё я очень хочу есть.
– И что будет дальше?
– По закону уголовное дело, а по факту – трудно даже гадать. Я не знаю, какую цель они преследовали, что хотели, а спросить не догадалась, боялась упустить время. Полиция могла задержаться или не приехать вообще. Посмотри, что у меня с головой и можно ли мне её намочить, принимая душ.
– А ты не боишься завалиться, стоя под душем? – глядя на жену участливо, спросил Владислав. – Шишка будет большая, а рана не кровоточит. Прими лучше тёплую ванну. Мы там тебя выловим, если станет дурно. Ты напрасно игнорируешь постельный режим.
– Я обязательно лягу в постель, но после ванны и обеда. Вы без меня справитесь? Можно перенести дела пятницы на субботу, а сегодня поухаживаете за мной.
– Мы согласимся на все твои условия. Бери вещи, и идём в ванную, я тебя подстрахую, – улыбнулся Влад. – Потом Серёжа тебя развлечёт, а мы с Настей покормим тебя и приготовим ужин.
– Ребята, я боюсь, что наши выходные будут безнадёжно испорчены родителями и адвокатами этих парней. Здесь, я боюсь бессильна. – Ближе к девяти вечера на телефон Лизы пришло сообщение: «Посмотрите в 21 местные новости». Номер телефона был неизвестен. Включив местный канал, дождались новостей. «А теперь криминальная хроника. В нашем распоряжении оказалась запись разбойного нападения на дороге в посёлок Южный, всего в шести километрах от поста ДПС на известного в городе адвоката Филатову. Посмотрите. Возможно, вам известны эти люди. Стоит добавить, что их было четверо. Девушка не попала на камеру, но именно она нанесла удар адвокату, перед тем как её задержала полиция. Скорая помощь доставила пострадавшую в больницу с ЧМТ».
– Теперь дело закрыть не удастся, – глядя на свою семью, сидящую на диване, сказала она.
– А для тебя этот факт не обернётся боком? Мне как-то на душе неспокойно, – взяв её за плечи и прижав к себе, сказал Влад.
– Не переживай. Поговорят неделю и забудут. Я к этой «рекламе» отношения не имею. Давайте спать.
– Лиза, давай я заберу Серёжу к себе. Устроимся на диване, а вы отдохните. Вам сегодня досталось, а Владислав Сергеевич за вас переживает. Завтра займусь уборкой, а мужчины наши погуляют, в магазин сходят.
Ночью Елизавету мучили кошмары и головная боль. Утром она проснулась разбитой и с какой-то тревогой внутри. Слегка и через силу позавтракав, выпила таблетку и сразу уснула. Проснулась, когда часы, висевшие на стене напротив кровати, показывали 11:20. Телефона на тумбочке не было, а в квартире было тихо. Поднявшись с кровати, придерживаясь стены, она прошла в ванную, потом в гостиную, где хозяйничала Настя.
– Вы зачем поднялись?
– Где наши мужчины?
– Владислав Сергеевич съездил в супермаркет, купил всё, о чём я просила, теперь с Серёжей гуляет на детской площадке. Я готовлю обед. Вы есть хотите?
– Можно бутерброд и сладкий горячий чай.
– Лиза, а может кусочек курицы вместо бутерброда? Я сделала грудку по вашему рецепту, которая в кляре.
– Давай свою курицу, – улыбнулась Лиза, принимая тарелку. – А ты, Настя, молодец. Очень вкусно, – добавила она через минуту.
– Вам сейчас всё вкусно после вынужденной голодовки, – наливая чай, говорила девушка. – Хотите варенье или мёд?
– Для первого раза достаточно. Я потом пообедаю с вами. Спасибо. Ты мой телефон не видела?
– Я его у вас забрала. Вам раз десять звонили, но я ответила только Тимофею.
Лиза вернулась в спальню, легла в кровать и набрала номер Тимофея.
– Елизавета Павловна, как ваши дела?
– Голова ещё цела, но кружится и болит, когда встаёшь. Ты чего хотел?
– Родион просил позвонить ему, как только сможете. Вам фамилия Храмов о чём-нибудь говорит?
– Я была у него вчера в посёлке Южный.
– Среди фигурантов дела был его сын. Позвоните шефу, он вам обо всём расскажет.
– Спасибо, Тим, – она набрала номер Михайлова.
– Проснулась, спящая красавица? Как себя чувствуешь?
– Спасибо. Вашими молитвами. На вас, я полагаю, уже давят, Родион Павлович?
– Я двадцать лет в профессии. Разве можно на меня давить? С этой доказухой, что вчера показали в новостях, ни один адвокат не возьмётся их защищать и переквалифицировать статью на 167. Здесь тебе и 162 и 163 на выбор. Теперь у них только одна надежда на тебя. Ты чего полезла на рожон, а не дождалась полиции?
– Не была уверена, что вообще приедут, боялась упустить время. Дорога чья?
– Здесь спорить не буду. Что будешь делать?
– Поправлять здоровье. А по существу и честно – не знаю, босс. Если следователь не в деле, он и не подумает о 167. Но я не уверена, что кто-то из них реально сядет. Родители поднимут связи, и дело спустят на тормоза.
– Вот и я об этом. У тебя есть реальный шанс поторговаться. Ты посмотри на это дело как потерпевшая сторона, пока страсти не улеглись. Может, стоит заменить своего заслуженного ветерана молодым поколением. В разумных пределах, конечно. Будет нужна помощь – звони. Поправляйся.
Звонок в дверь раздался в полдень.
– Кузьмин Игорь Ильич, следователь. Могу я видеть Филатову Елизавету Павловну.
– Входите. Если она не спит, я позову, но будить не буду.
– Пусть войдёт. Ты не беспокойся. Мы вчера с ним виделись.
– Здравствуйте. Как ваши дела?
– Бывало и лучше. А ваши?
– А у нас нет дела. На регистраторе нет записи. Уходил – была, утром пришёл – её нет. Вы новости вечерние смотрели? Всё что мы можем, взять копию на телестудии. Вы что-нибудь понимаете?
– Я понимаю, а вы, думаю, нет. В полиции пообещали дело переквалифицировать на ст.167. Кто-то у вас на прикорме. Мне шеф звонил из нашего бюро. Запись стёрли до выхода новостей, а иначе не было смысла её удалять.
– Елизавета Павловна, а чтобы вы делали на моём месте?
– Честно?
– Откровенно.
– Будь это обычные парни, вы не задали бы мне подобного вопроса, но я отвечу. Вы знаете, как я оказалась в Южном? – Лиза рассказала о визите к Храмову, о деньгах и Петре Захаровиче. – Как вы думаете, чем бы всё закончилось, если бы я струсила и не рискнула? О чём они думали и думали ли вообще? Если всё дело в деньгах, они могли напугать, выбить стекло и просто потребовать их. Зачем снимали на телефон своё нападение? Здесь что-то другое, но я не пойму что. Это как плохой спектакль, когда сценарий пишется по ходу. Даже если применить к ним статью о разбое, они проведут в сизо два-три месяца, а потом найдутся основания и они выйдут на свободу. Теперь ответ на ваш вопрос. Я бы на вашем месте подумала обо мне и дала хороший совет: «Замените Лиза разбитую машину новой, забудьте о записи регистратора, примите извинения и живите дальше». Только вряд ли извинения будут искренними, а машина новой. Считаете меня корыстной? Я могла заменить машину ещё пять лет назад, но не было необходимости. Мы с ней сроднились. Я берегла её, она меня. Чем я могу наказать этих нелюдей? Наглые, беспринципные бездельники, которым всё позволено. Они знали, кто едет в машине, регистратор трудно не заметить и всё равно попёрли. Это нормально? Нет! Теперь обмен машины или война до победы. Это уже дело принципа. Вы не переживайте, если дело касается только записи и вы не собираетесь давать задний ход.
– У меня сутки, чтобы предъявить обвинение и оставить их под стражей.
– Действуйте! Я отправлю вам всю запись с регистратора на телефон. Диктуйте номер.
– Вы сделали копию? – называя номер своего телефона, удивился Кузьмин.
– Нет. Я перенесла информацию на другой носитель ещё в машине, до того как получила по голове. Что-то мне подсказывало, что она понадобится. А вам вручила регистратор со спокойной совестью, но без особой надежды. Я не первый год в профессии. Иногда помогает интуиция, иногда аналитика.
Глава 13
Лиза слышала, как с прогулки вернулся муж с сыном, как они мыли руки в ванной после улицы. Серёжа тихонько приоткрыл двери спальни и посмотрел на мать, которая жестом позвала его к себе. Он присел на кровать рядом и положил ей голову на грудь.
– Скучал? – мать погладила его по голове и поцеловала в макушку.
– Ты долго спала. Папа сказал, ты заболела.
– Устала немного. Пару дней полежу, и всё пройдёт.
– Мы не поедем завтра в зоопарк?
– Поедем обязательно, но маму с собой не возьмём. Она у нас должна лежать, – сказала Настя, входя в спальню. – Я все уроки сегодня сделаю, а завтра нас твой папа отвезёт. Договорились? А сейчас пойдём обедать у меня всё готово, а потом для тебя тихий час, пока я буду заниматься. Маму не беспокоить. Вам сюда обед?
– Спасибо, Настя, я поднимусь к столу, не суетись.
После обеда прошло не больше часа. Лиза опять лежала в кровати, рядом прилёг Влад. Короткий звонок в дверь прервал разговор супругов.
– Лиза, к тебе Храмов Юрий Анатольевич.
– Добрый день, Елизавета Павловна, – тихо сказал он, держа в руках букет.
– Почему с букетом, а не с похоронным венком. Для вас одной проблемой стало бы меньше. Разве мы с вами вчера не всё решили? – глядя на посетителя, поведение которого так отличалось от вчерашнего, ей стало его жаль и она сбавила тон.
– Я по другому вопросу. Мой сын оказался в той компании на дороге.
– Случайно, – чуть усмехнулась Лиза. – И кто из них?
– Тот, что снимал всё на телефон. Думаю, не случайно.
– От меня вы чего хотите? Вашему сыну грозит минимум, а может, обойдётся и условным сроком.
– Я пришёл не только из-за него, а и от остальных родителей.
– Юрий Анатольевич, хотите, я расскажу версию, которую вы приняли от полиции и поторопились. Ребята решили устроить на дороге небольшой розыгрыш. А что делать бездельникам в пятницу? Перегородили дорогу, не создавая помех и учитывая, что ей мало кто пользуется, а адвокат, нарушая закон и угрожая им пистолетом, заставила залезть в багажники их машин, где они провели долгое время и испытали психологические расстройства. Хорошая версия, если бы ни биты с отпечатками и запись с регистратора. Но их можно и изъять. А кто разбил машину? Кто нанёс мне черепно-мозговую травму? С этим как быть? Ерунда, есть статья 167 о порче имущества. Это вам не разбой. Но тут по местному каналу показали криминальную хронику и версия лопнула. Думали, удалили запись и всё? Уверяю вас – нет! Канал наверняка передал материал на центральное ТВ, да и народ у нас не глупый. Кто-то сделал запись как я, кто-то использует для шантажа конкурента, – Лиза видела поникшего Храмова, но продолжала: – Вы себе отдаёте отчёт, что могло случиться, не будь у меня пистолета или я промахнулась? Ваши великовозрастные отпрыски разорвали бы меня на куски. Что они употребляли? Молчите? Вы говорили со своим юристом, адвокатом? Это они посоветовали вам идти ко мне на поклон? Смысл в чём? Вы машину отремонтируете? Мозги мои поставите на место? Или ваши сыновья извинятся передо мной? Кто остальные?
– Дочь и сын Петренко, и сын Шевчука. Инге шестнадцать, она под домашним арестом, а Антон, Платон и Денис в изоляторе.
– Пусть сидят, может ума наберутся. У следователя есть все основания держать их под стражей за разбой.
– Елизавета Павловна, мы купим другую машину, возместим моральный вред и уберём их из города. Нельзя им на зону.
– Родители беспокоятся о детях или о своей репутации?
– Если бы было всё так просто, я бы к вам не пришёл.
– У Петренко банк, у Шевчука холдинг, а что у вас?
– Компания в составе холдинга. Вы подумайте, посоветуйтесь с мужем, посмотрите каталог.
– Он мне не понадобится. Вы думаете, я попрошу Лексус или Мерседес? Мне нужна машина по чину и для работы, а не как визитная карточка. Скажем: Тойота Аурис с объёмом двигателя 1,6 с правым рулём, хэтчбек с коробкой автоматом и бензиновым двигателем и обязательно красного цвета, – Елизавета усмехнулась. – Это шутка! Я не уверена, что соглашусь с предложением. Да, я передала деньги Петру Захаровичу. Он их лично положил на счёт и написал расписку.
– Когда вы успели?
– Машина скорой помощи доставила меня прямо к банку, где он меня и ждал. А сейчас вам лучше уйти. Хотя, подождите. Вчера, ваша жена интересовалась вопросами развода. Вы собираетесь брак расторгнуть? Нет? Тогда посоветую вам быть осмотрительнее. Мне показалось, она не просто хочет развода, а, мягко говоря, мечтает упечь вас за решётку. У вас сейчас одна проблема, не допустите новую головная боль.
Владислав проводил Храмова и вернулся к Лизе.
– Ты, по сути, сдала ему жену. Как же адвокатская тайна?
– Во-первых, тайны нет, как нет и дела о разводе. Во-вторых, его жена не бедная овечка, какой хочет казаться, а волчица в её шкуре. Это она оскорбила пенсионера на парковке, а я улаживала конфликт до суда по просьбе её мужа. У меня было ощущение, что она со мной играет.
– Лиза, может тебе согласиться с их предложением? Или это противоречит твоим принципам?
– Слава, какие принципы? О чём ты? Ты слышал, чьи это дети? Ты думаешь, если я буду стоять на своём, меня оставят в покое? В лучшем случае меня подставят, в худшем, начнут с семьи. Для них главная цель – вытащить своих отпрысков любой ценой.
– Тогда почему ты отказалась принять предложение сразу?
– Мне нужен их юрист. Это он должен сделать предложение и реализовать его, а я посмотреть, что он сможет и как. Ты же перед операцией не советуешься с главным по хозяйственной части? Вот и мне нужен специалист, а не парламентёр.
– Что ты задумала? Рассказывай.
– Рассказывать пока нечего, а вот порассуждать можно. Ты сам слышал, чьи это дети. Как думаешь, чего им не хватает?
– Приключений на свою задницу.
– С этим я согласна, но даже дураку не придёт в голову делать это на своей территории. Устраивать по вечерам гонки – это норма, а вот устраивать разбойное нападение – чревато последствиями. По дороге едут только жители или гости посёлка. Вывод: «наезд» на меня спонтанный. В разговоре с Храмовым, я немного сгустила краски, говоря о разрыве на куски. Физиономии у них, конечно, были наглыми, но не звериными. Складывается впечатление, что они получили команду «фас», но не были к ней готовы. А тот, кто дал эту команду, возможно, знаком со мной или был в контакте. Но меня не было недовольных и обиженных клиентов или завистливых конкурентов. О моей поездке в посёлок знали трое: Храмов, Пётр Захарович и я. Для них важно было быстрее забыть об этом деле. Значит, кто-то случайно увидел меня в посёлке и решил напугать, а ребятам нашёл развлечение от скуки. Но если это так, думаю, они не ограничились бы битьём машины. Кто же этот подлый трус?
– По-моему, ты сгущаешь краски, – Владислав внимательно посмотрел на жену.
– Думаешь, мне самой это нравится? Позвоню следователю и узнаю, что у него нового. – Игорь Ильич, есть новости? У меня был сегодня Храмов, а я пытаюсь понять, кто за этим стоит, но пока не получается.
– А меня посетил юрист банка «Север» господин Войтенко Виталий Николаевич. Представился ещё и адвокатом. Но вот незадача. В реестре адвокатской палаты он не значится. Как вам новость?
– А что о нём известно ещё?
– Будущий зять банкира Петренко. У него есть дочь от первого брака, а Войтенко её жених.
– А вам что о нём известно?
– Пару раз проходил у нас свидетелем.
– Мне кажется, я знаю, откуда ноги растут. Не зря я вам говорила, что в этом деле что-то не так.
– И что вас смущает?
– Я думаю, есть связь между детьми Петренко и Войтенко. А возраст 16 и 19 лет против 36 меня и смущает. Мне нужно попасть в изолятор, но я без машины.
– Я заеду за вами в понедельник в девять утра.
– Тебе не кажется, что ты торопишься покинуть постель?
– Не сердись. У меня впереди больше суток, чтобы прийти в себя. Нужно разобраться с этим делом и забыть о нём.
В понедельник Елизавета Филатова и Игорь Кузьмин ехали в изолятор.
– Присаживайся, Антон. Вижу, узнал.
– У меня есть адвокат, – огрызнулся молодой человек.
– Я в курсе, но здесь я как частное лицо. Ты меня послушай и сам сделай вывод, во что вы вляпались. Понимаешь, в этой истории фигурирует две фамилии, хозяева которых мне знакомы. Храмова я едва знаю, а вот Виталия знала по работе в бюро больше двух лет. Его уволили, уличив в нечистоплотности с моей подачи, и я не слышала о нём до вчерашнего дня. Когда узнала о вашем, скажем, знакомстве, провела анализ и пришла к выводу, что ваш «наезд» на меня – это придуманная им постановка, своего рода, месть. Он умеет расположить к себе человека, а потом использовать в своих целях. Думаю, он рассказывал примеры из судебной практики, выдавая их за свои подвиги в молодости, подогревая ваш интерес к криминалу, заранее гарантируя безнаказанность. Вашей целью было напугать меня до чёртиков, поживиться, чем придётся, а потом просто снять в машине регистратор и подбросить наркотик. Но всё пошло не по плану. Возрази, если это не так.
– Он вас бросил, и вы ему мстите.
– Нельзя бросить то, что никогда не держал в руках, и оно не было твоим. Но ты можешь думать иначе. Ладно, идём дальше. Как думаешь, к чему вела ваша дружба с такой большой разницей в возрасте? Я знаю, что он собирался жениться на твоей сводной сестре. Но, поверь мне на слово, у него не бывает бескорыстной дружбы. Я даже уверена, что и началась она с компромата на тебя и сестру. Если это не наркотики, остаётся только один вариант. Думаю, в его планы входило рассорить вас с отцом до такой степени, что выходом могло стать либо ваше самоубийство, либо его внезапная кончина.
– Вы с ума сошли?
– Это не у меня, а у вас проблемы с головой. Учинить на дороге к дому разбой и остаться безнаказанным невозможно. Ты не понимаешь, что не выживешь в общей камере изолятора. Вас всех держат отдельно из-за положения родителей.
– Он вытащит нас отсюда.
– Ты глупее, чем я рассчитывала. Мозги включи! Виталий прекрасно знает о моей принципиальности, но у него и целью было упрятать вас за решётку. Пусть не за разбой, а за порчу имущества, но вы уже подсели на его второй крючок. Да, хочу тебя огорчить. Во-первых, Виталий никогда не был адвокатом. Во-вторых, он откажется от того, что предложил вам попытать удачу. В-третьих, он уберёт вас с дороги чуть позже, чтобы не делиться наследством. Я тебя не пугаю, но предупредить обязана. Для него эта игра стоит свеч. Моя персона его интересует меньше всего. Ему нужно вас опустить ниже плинтуса в глазах родителя, и это только начало. Если ты мужик, поговори с отцом откровенно. Мне твоя исповедь не к чему, а у вас с сестрой не будет страха перед шантажом.
– А что намерены делать вы?
– Возможно, после твоего откровения отцу, соглашусь на предложенную компенсацию и куплю себе машину с пробегом. Пойми, меня не волнует ни твоя судьба, ни твоих друзей. Вы в свои 18-19 лет наивные как дети. Ваш мозг отстаёт в своём развитии. Вы не способны думать. Для вас вся жизнь игра, а вы победители за папиной спиной. Или я опять не права?
– Как вы обо всём догадались?
– О чём именно? Наезд был спонтанный, и держались вы не естественно. Вы «тепличные» разбойники, поэтому и не рискнули идти напролом. Вы неумело скрывали лица, а это неправильно. На роль убийц, не оставляющих свидетелей, вы не тянули. Для вас это была жёсткая игра. Когда узнала о вашем знакомстве с Войтенко, пазл сложился. Как считаешь, я многое упустила?
– Только мелкие детали. Я поговорю с отцом и расскажу ему обо всём. – Вы сможете ему позвонить и устроить нам встречу? – парень с надеждой посмотрел на следователя. – Я дам показания.
Утром, проводив домашних, Лиза не спешила заниматься ужином. Впереди был целый день. Сегодня она оставалась ещё дома, а завтра планировала выйти на работу. Чувствовала она себя нормально. Походка стала уверенной, а голова, перестав болеть, начинала соображать. Звонок своего смартфона она услышала около девяти часов.
– Доброе утро, Елизавета Павловна. Ильинский беспокоит. Помнишь такого?
– Александр Иванович, десять лет прошли, но первый учитель, как первая любовь, не забывается. Что случилось?
– Я слышал у тебя неприятности.
– Неприятности у тех, кто мою машину разбил, а у меня лёгкий траур. Можете выразить мне соболезнование, по поводу кончины моего железного коня.
– Шутишь – это хорошо. Как здоровье?
– Завтра собираюсь выйти на работу.
– Лиза, можно без отчества?
– Вам можно.
– Мы можем с тобой встретиться? Есть разговор важный и нужный. Если я пришлю за тобой машину, сможешь приехать? У нас адрес изменился.
– Так и я адрес сменила семь лет назад. Записывайте, но приеду исключительно по старой дружбе.
– Машина будет через полчаса.
Елизавета открыла дверь гардеробной комнаты, придирчиво осматривая свои вещи и набирая телефон Кузьмина.
– Игорь Ильич, тебе знаком Ильинский?
– Юрист холдинга Шевчука. Едешь в стан врага?
– Думаю, на переговоры с тройкой родителей. Я знакома с Ильинским. После университета работала под его началом пару лет. Отец был у Антона?
– Был. Антон дал показания, по части которых Войтенко можно брать под стражу. Но пока им занимается безопасность банка Петренко. По результатам позвоните?
– Ждите звонка.
Лиза надела тёмно-синие брюки, белую блузку и жакет на пару тонов светлее брюк. Уложила волосы, проверила свою сумку, сунула телефон в карман, а после звонка, закрыла входную дверь и спустилась к машине. Ехали минут двадцать и остановились у нового офисного здания. Водитель проводи её до кабинета Ильинского и открыл перед ней дверь.
– Проходи, Елизавета Павловна, присаживайся. Знакомься, Петренко Андрей Степанович, – мужчина кивнул Лизе. – Он хочет поговорить с тобой до основного разговора.
– Александр Иванович, у вас есть здесь холл, балкон, кафе?
– Холл этажом ниже, балкона нет, а для кафе рано. А что вам мешает поговорить здесь?
– Вы выбрали время, а я выбираю место. Идёмте, – вдвоём они спустились в холл.
– Не доверяете своему учителю?
– Я доверяю интуиции. Присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю.
– Я был у Антона вчера. Он рассказал мне о вашем разговоре, кое в чём признался и мне от этих признаний не по себе. Если бы не случай с вами на дороге, я рано или поздно потерял не только сына, но семью, и бизнес. Виталий оказался волком в овечьей шкуре, а я, идиот, пошёл на сделку с полицией. Что мне делать?
– На сделку с полицией вы пошли ни одни, а целой тройкой, вот все вместе и решайте вопрос. Виталием пусть занимается ваша служба безопасности, позже передайте его полиции. У них есть к нему свои претензии. А что касается шантажа – забудьте о нём. Будь у него доказательства, он бы их обнародовал, как только запахло жареным. Возможно, подслушивал, подглядывал, сам мог спровоцировать, но у него на ваших детей ничего нет, как и особого греха за ними. Кто в молодости не делает глупости?
– Как вы об этом догадались?
– А чем можно одновременно шантажировать девушку и парня? Только сексом.
– Ребята даже не догадываются, что они чужие. Я женился на Кате, когда она ушла от мужа, но была беременной, а Антону не было и трёх лет. Но вы понимаете, что будет, если этот факт выйдет наружу?
– И что будет? Мир перевернётся? Почему словам Виталия должны верить? Пусть Инга скажет, что он пытался её соблазнить. Её слово против его слова. Да и кто будет слушать мошенника и афериста? Вы ведь теперь понимаете, что роман с вашей старшей дочерью не больше, чем корысть. И у неё, наверняка, есть к нему свои претензии. Вы сами не загоняйте себя в угол. Отпустите эту ситуацию.
– Елизавета Павловна, а что будет с ребятами?
– А вы уверены, что они простят мне своё унижение? Сами переживут насмешки со стороны сверстников? А если не выдержат давления? Думаете, я не понимаю, что зона их не исправит, а сломает? Я не понимаю, как вы могли их так воспитать. Внушить им, что они особенные, выше других. Вы сами двадцать лет назад кем были? Это не вопрос, это напоминание. Я даже допускаю, что по отдельности они хорошие парни и держат марку друг перед другом. Вопрос: зачем? Если вы друзья – держитесь на равных. Я не знаю, как поступить, не имея гарантии своего спокойствия. Мне стоит доверять вашим детям или ходить и всё время оглядываться? Что придёт в голову в очередной раз вашим бездельникам?
– Они не бездельники. Антон учится на втором курсе, Платон и Денис на первом в финансовом колледже, Инга в десятом классе.
– Хороша учёба. Будний день, полдень и ребята на домашнем обучении. Вы меня не слышите. Для вас сейчас важно без лишнего шума добиться свободы для ребят. Это я поняла. Идёмте. Пора мне и вам найти точки соприкосновения. – Они вернулись в кабинет Ильинского. – Александр Иванович, мы можем поговорить в кабинете Шевчука? Не смотрите на меня так. Я хорошо помню ваши уроки. – Петренко, Храмов и Елизавета, в сопровождении Ильинского, прошли в кабинет и сели за приставку к столу хозяина кабинета. – Я вас, господа, слушаю.
– Елизавета Павловна, у нас есть шанс решить всё, не доводив дело до суда? Пойдите нам на встречу. Просите всё, что хотите, – Шевчук нервничал, и это было заметно. – У нас всех может быть столько проблем из-за этого случая. Если вы беспокоитесь о своей безопасности, то мы вам её гарантируем. Они не приблизятся к вам ближе, чем на сто метров.
– Юрий Анатольевич говорил о машине. Это с вашей стороны, действительно, была шутка? – Петренко вопросительно посмотрел на неё.
– Я просто представила себя за рулём красной машины. Мой прежний автомобиль был неприметным.
– А мы нашли такое авто, о котором вы говорили, – вступил в разговор Храмов. – Тойота Аурис, 2018 года, хэтчбек красивого красного цвета, автомат, правый руль, объём 1,6л.
– А если мне ближе моя родственница Мазда?
– Есть, но они уже с левым рулём, – добавил Шевчук. – Мы будем вашими вечными должниками, Елизавета Павловна, Вас эта сумма устроит? – он написал на листке для заметок сумму и протянул его Лизе.
Лиза посмотрела на цифру и положила листок в свой карман.
– Хорошо. Я согласна, но с одним условием – я должна встретиться с вашими детьми, скажем, в субботу. Пусть сами выберут место и время. Сегодня я встречусь со следователем, а дальше действуйте самостоятельно. Как меня найти, знаете. Всего хорошего. Проводите меня, Александр Иванович.
– Тебя отвезти домой?
– Нет. Я поеду в полицию. Как поживаете? Как дела у жены и сына?
– С Леной всё в порядке, а вот с Никитой проблемы. Дважды был женат, но опять в активном поиске. Он работает здесь. Хочешь увидеться?
– Нет! Не могла же я не поинтересоваться, раз уж нам с вами довелось встретиться. Кто будет всем этим заниматься?
– Сделай у нас копию паспорта для оформления машины, а за остальное не волнуйся. Всё сделают в рамках закона и в короткий срок. – Жанна, сними копию. – Как тебе работается? Ты замужем?
– Да. Мой муж врач, а сыну третий год. Работа не пыльная, но, как видите, иногда проблемная. Звоните, будет необходимость, – сказала Лиза, забирая паспорт и выходя из приёмной. В коридоре она заметила Никиту Ильинского, а он заметил её и отца.
– Ну, я пойду. У меня много дел, – Ильинский вернулся в кабинет, оставив сына наедине с Лизой.
– Привет! Давно не виделись, – он говорил так, как будто они расстались год назад. – Лиза, ты выглядишь потрясающе!
– Это комплимент или повод для начала разговора? Ты ждёшь, что я начну петь дифирамбы в твой адрес? Знаешь, ты Ник, мало изменился. Всё такой же уверенный в себе мачо. Правда, лоск как-то пропал, волосы покидают голову. Неужели стареешь?