– Ты можешь объяснить внятно свой интерес к моей персоне? Говори прямо, почему тебя так расстроил мой отъезд?
– Саша, мне нужны деньги, большие деньги, – с какой-то обречённостью в голосе, говорил он. – Часть мне одолжила тётя, часть друзья, кредита, который мне дают в банке всё равно не хватит. Маме срочно нужна операция.
– Успокойся, напарник. Не лезь в долговую яму с кредитом. Я сейчас позвоню отцу и сразу перезвоню тебе. Ты меня слышишь? Если не успею до посадки в самолёт, отец перезвонит тебе сам. Жди. – Она набрала номер телефона отца. – Пап, говорю коротко и по делу. Помоги одному человеку. Его матери нужна операция, а денег не хватает. Я не знаю, какая операция и сумма, но я тебя очень прошу о помощи. У меня есть деньги в банке России, но я далеко, а ты рядом. Пап, я не прошу, чтобы ты бросился помогать не зная, нужна ли эта помощь. Поговори с ним, выясни и только потом действуй.
– Кто он, Сашенька?
– Он сам тебе всё расскажет. У меня мало о нём информации. Я сброшу тебе его номер телефона, позвони и помоги, если нужно.
– Я сделаю, как ты просишь, но прежде всё узнаю, и деньги уйдут на счёт больницы, – ответил отец. – Давай номер.
– Спасибо, папа. Я позвоню тебе завтра. – Она отключилась, сразу отправила сообщение отцу и перезвонила Антону. – Отец тебе позвонит сам. Расскажи ему всё, он поможет, а ты пришли мне сообщение с хорошими новостями. Завтра я буду в Цюрихе. Удачи. Пока.
Она добралась до квартиры, комнату в которой снимала, и единственным её желанием было дождаться часов девяти утра, чтобы позвонить отцу. Она разобрала вещи, успев постирать, а время тянулось слишком медленно. Саша вышла из квартиры, чтобы как-то скоротать время. Отец позвонил ей сам.
– Я знаю, что ты волнуешься. Деньги я перечислил и они уже на счёте клиники. Операцию проведут в ближайшие дни. Я теперь знаю, кто такой Антон Сосновский. Саш, я взял с него расписку. Ты мне расскажешь, почему вы с Артёмом вернулись раньше срока?
– Пап, разговор о твоём сыне бессмысленный. Он не меняется с возрастом. Знаешь, как он меня представил своим подружкам? Я его партнёр по бизнесу. Не будем говорить о грустных вещах. Я ни в чём его не обвиняю и не оправдываю, я просто вычёркиваю его из своей жизни. У меня в запасе неделя и я проведу её с пользой здесь, а буду улетать – позвоню. Спасибо ещё раз. Целую.
Три дня она провела в горах, прощаясь со Швейцарией и там же, в первый день, познакомилась с двумя молодыми британцами. Они отдыхали здесь не первый день и сразу «взяли» Сандру в свою компанию. Одному было лет тридцать, второму нельзя было дать больше двадцати пяти лет. Такое знакомство было Саше на руку – у неё появились знакомые из Лондона. Там же в шале ей приснился сон. Он опять начался с открытия почты. Красивый ролик, снятый в лесу на рассвете. Солнце пробивается сквозь стволы сосен, а над землёй поднимается туман. Туман становится «гуще», а на экране появляется текст: «Там, за туманом, я встретилась с твоим дедом по линии отца. Ты его не ищи, он тебя сам найдёт». «Я его даже не знаю и никогда не видела. Папа рассказывал, что отец ушёл из семьи, когда сыну было семнадцать лет, теперь деду не меньше семидесяти лет. Если моя бабушка с ним встретилась, как он может меня найти?», – недоумевала Саша, проснувшись. Через день после возвращения назад в Цюрих, ей позвонила соседка по дому и попросила перезвонить по срочному делу. Если учесть, что тётя Галя ей не звонила ни разу с тех пор как она уехала из дому, Саша не столько удивилась, сколько испугалась. Она с волнением набрала номер телефона.
– Тётя Галя, что случилось?
– Моих соседей нет дома, а тебя разыскивают родственники твоего отца, твоя тётя Люда. Я передам ей трубку, она тебе всё и расскажет.
– Здравствуйте, Людмила Александровна, – сказала Саша в трубку и вспомнила, что свою тётю она видела лет пятнадцать назад, когда ей самой было лет десять. Тётя приезжала на похороны брата, забрала мать, но с Сашей не встречалась. Да, Саше было не до встреч, бабушка была нездорова, но она бы запомнила визит родственницы. Бабушка Поля перед своим отъездом была у них в доме, но одна.
– Здравствуй, Саша. Не дозвонились до тебя, пришлось ехать. Дело в том, что три года назад нас разыскал мой отец. Приехал с покаянием. Твоя бабушка Полина простила его. Она умерла в прошлом году. Отец умер в феврале этого года, оставив завещание.
– Соболезную. Чем я могу Вам помочь? – спросила Саша, думая о том, что о смерти бабушки ей не сообщили, а вот о смерти деда с его завещанием разыскали.
– Его нотариус настаивает на нашем приезде, чтобы вступить в права наследства. Когда мы можем встретиться и полететь в Штутгарт? У тебя же есть паспорт для выезда за границу. Мы берём расходы по перелёту на себя, а, получив положенное, ты с нами рассчитаешься.
– Тётя Люда, я с дедом даже не была знакома. Какое мне дело до его наследства? – недоумевала Саша.
– Саша, я его тоже не видела тридцать с лишним лет, но волю умершего надо исполнять. Я его простила, когда сама второй раз вышла замуж. Жизнь сложная штука и в ней нет определённых правил. Кто у нас без греха? Твой дед указал тебя в завещании. Ты должна с ним ознакомиться. Когда мы можем с тобой встретиться? – с надеждой спросила она. – У нас билеты на восьмое число до Франкфурта на Майне.
– Я до десятого мая живу в Швейцарии – это час перелёта до Штутгарта. Позвоните мне, когда пройдёте регистрацию, я вылечу. Но предупреждаю, дело это не быстрое, а я не могу задерживаться надолго, – ответила Саша и подумала: «Даже отказ от наследства требует либо моего присутствия, либо присутствия доверенного лица».
– Саша, мы думали, что ты в России, поэтому и приехали.
– Три недели назад так и было. Я приезжала в отпуск.
– Ты девушка умная, запиши адрес и телефон. Сможешь обо всём узнать раньше нашего прилёта, что-то решить для себя. Там нас и подождёшь, – уговаривала тётя.
– Хорошо. Будем на связи. До свидания. «Видимо дед оставил приличное состояние по местным меркам, раз меня нашли. Только зачем мне эта головная боль? Мало своих проблем, ещё и морока с наследством», – думала она.
Саша вылетела в Штутгарт в девять утра и встретилась с тётей и её мужем у нотариуса. Всё, чего ей хотелось, поскорее закончить процедуру передачи наследства. Полдня велись «переговоры», пока муж с женой не согласились принять условия племянницы. Всё дело в том, что они очень рассчитывали на помощь Саши, живущей «рядом», но она согласилась принять только часть суммы со счетов, отказавшись от всего прочего.
– Через три дня я улечу в Лондон. Мне нужно найти жильё, приступить к работе. Как вы думаете, устраиваясь на новом месте, мне будет до наследства? Вас много, я одна – владейте, – сказала она, подписав все бумаги и оставив номер своего счёта в банке. Пообщалась с родственниками, посидев полчаса в кафе за чашкой кофе, попрощалась с ними и вылетела назад.
Антон прислал сообщение восьмого мая, в котором сообщил, что всё хорошо и поблагодарил её. Саша набрала его номер и поговорила минуты три. «Я позвоню тебе из Лондона», – обещала она, заканчивая разговор.
Глава 7
Прошло два года. Александра переехав в Лондон, кроме работы посещала ускоренные курсы экономики и финансов. Она не оставляла первые полгода ни минуты свободного времени, чтобы не думать о Торопове. Снятая на длительный срок квартира ей нравилась. Она располагалась, по российским меркам, на втором этаже трёхэтажного жилого дома в четвёртой зоне Лондона. Это была кухня-гостиная и отдельная спальня, с совместным санузлом. Цена и качество Сашу устроили. Первое, что она сделала – купила и заменила кровать. Спальное место было куплено по низкой цене, но было новым и удобным. Всё остальное было оставлено на своих местах. В самом начале, один из выходных она путешествовала по стране, а международных туров ей хватало в виде командировок. В первый отпуск она слетала в Эмираты, а второй – пока не брала. Сосновский Антон напоминал о себе за это время раза три-четыре, поздравляя Сандру с Новым годом и днём рождения. Сергей Ильич Торопов звонил раз в месяц, Яна выходила на видеосвязь раз-два в месяц. Артём не позвонил даже в день её рождения. Два года жизни в Лондоне пролетели быстро и незаметно. Сандра Ковалевская жила по установленному ей самой распорядку. Раз в две недели она посещала салон, поддерживая кожу, волосы и ногти в порядке. Два раза в неделю посещала спортивный зал, но особо не напрягалась. Если в Швейцарии она «встала» на лыжи, то здесь она «села» на лошадь, отбросив страхи. Один из выходных дней она «проводила» в седле. Работа ей нравилась. Гибким графиком в офисе она, как правило, не пользовалась, а вот работать дома любила. Теперь у Сандры была своя команда, с которой она встречалась не только в офисе, но и внерабочее время. Молодые люди держали дистанцию, соблюдая «субординацию». Сандра относилась ко всем одинаково, не изображая «крутого» начальника. Первое время, молодые люди в офисе, а их было достаточно, по очереди пытались ухаживать, но быстро поняли, что затея эта бессмысленная и оставили свои попытки, узнав, что Ковалевская протеже Майкла Джонсона.
Раз в месяц Сандру навещал Джеймс Райли, с которым она познакомилась в горах Швейцарии или они встречались в городе по предварительному звонку. Джеймс был хорошим парнем, если бы ни одно «но». Он был не той ориентации. Как бы там не было, но Саша, приехав в Лондон, позвонила именно ему, именно он, помог найти ей съёмную квартиру, подсказал подать документы, чтобы со временем получить вид на жительство, а потом и гражданство.
– Ты считаешь это возможным? – не верила Сандра.
– У тебя рабочая виза, и выдана она США. Зарегистрирована ты в две тысячи четвёртом. Выезжала из страны, но с регистрации не снималась. Ты «живёшь» в стране уже три года, проработаешь ещё два и будешь иметь право на получение вида на жительство, а потом и гражданство. Всё в твоих руках. Со сбором документов я помогу, – обещал Джеймс.
Джеймсу было около тридцати, у его семьи был свой бизнес, где он был юристом. Типичный британский аристократ с хорошими манерами и приятной внешностью. Райли предложил Сандре сделку.
– Сандра, я помогу тебе с документами за небольшую услугу. Ты можешь, иногда, бывать у нас дома и посещать вдвоём со мной некоторые мероприятия? Мне нужно, чтобы ты стала на год-два моей, скажем, фиктивной невестой. Ты живёшь как прежде, я лишь изредка буду тебя беспокоить.
– Джеймс, а если я влюблюсь в кого-то или у меня появится поклонник с перспективой на женитьбу? – спрашивала Саша, глядя на него улыбаясь. – Зачем тебе это? Ты хочешь обмануть семью?
– Слухи слухами, но дать возможность увидеть очевидное и перестать в них верить – это мой шанс. Я предлагаю тебе оплату квартиры и нарядов, а ты должна будешь быть просто сама собой. Тебе не нужно изображать кого-то. Так у всех будет информация к размышлению, а у меня спокойная жизнь.
– Почему я? – не понимала Саша.
– Сандра, ты устраиваешь меня как друг. Я немного знаком с тобой и лучшей кандидатуры у меня нет. Во-первых, ты умная и при этом симпатичная. Во-вторых, ты образованная, воспитанная. В-третьих, у тебя есть приличная работа и счёт в банке, что для моей семьи станет самым весовым аргументом. Тебя не обвинят в корысти и обмане. Мне перечислять дальше твои достоинства?
– Джеймс, а как на все твои визиты ко мне посмотрит твоя половина? Тебе придётся навещать меня, бывать в моей квартире, которая не соответствует твоему статусу. Что скажут родители на это?
– Сандра, можно встречаться ни один год и не жениться совсем. Быть невестой и не жить с женихом на одной жилплощади – это вполне нормально. И ты совсем не обязана принимать моих родителей у себя дома.
– Хорошо, я попробую, но с твоей помощью. Я должна знать, когда и что, во что одеваться и прочее. Если не буду справляться с этой ролью, то ты должен будешь выполнить своё обещание.
Они заключили негласный договор в конце мая две тысячи седьмого года. За два года Сандра Ковалевская четыре раза видела членов семьи Джеймса, а в компании Райли на встречах бывала не чаще одного раза в месяц. Сандра ни разу не нарушила «протокол», а Джеймс исправно оплачивал её жильё и наряды. Все «операции» заканчивались у парадного входа съёмной квартиры. Саша имела право оставить наряд себе, но чаще она возвращала его Джеймсу.
Саша проснулась от кошмара, который не отпускал её. Эта мигающая на экране надпись: «Не дай утопить отца» и короткий фильм с её участием. «Море ревело, захлёбываясь от собственной ярости. Серые волны, подёрнутые сединой, накатывались одна за другой на скалы, и те принимали удары, отплёвываясь от солёной воды. Саша сидела, прижавшись спиной к «колючей» скале в расщелине, дрожа от холода в мокрой одежде. Она видела, как трое мужчин в масках сбрасывали её отца со скалы в море. Ей даже показалось, что одного из них она узнала по осанке, но не была в этом уверена. Она помнила, что сюда они приплыли на лодке, но начался шторм, и они укрылись в пещере. Проснувшись, она не застала на месте отца, а выйдя из пещеры, увидела картину казни. Ноги понесли её вниз подальше от этого места. Саша не нашла лодки, но увидела в узкой полоске под скалами тело, выброшенное волнами и лежащее на гальке лицом вниз. Она бросилась в воду, рискуя быть смытой очередной волной. Наклонившись над телом, она узнала в нём отца. У неё хватило сил волоком вытащить его подальше на берег, затащить на небольшой валун, перевернув на живот. Морская вода потекла изо рта как из крана, потом отец закашлялся и открыл глаза. Огромная волна вновь накрыла их, а когда схлынула, Саша на берегу осталась одна. Валун, где только что лежал отец, облюбовала кучка насекомых, которые были похожи на клопов. Её охватил ужас от происходящего, и она закричала». Саша поднялась с кровати и прошла на кухню, заметив, что дрожит. Она включила чайник, попыталась убедить себя, что это всего лишь сон, но это не помогло. Сделав кофе, она включила компьютер и нашла несколько толкователей снов. Люди в масках – обман и фальшь; клопы – неприятности, люди вампиры или деньги через большие хлопоты; утопленник, ныне живущий – серьёзные проблемы. Все они говорили об одном: отца ждут серьёзные проблемы, неприятности, обман и всё это связано с деньгами. «Всё это можно было забыть, как очередной кошмар, – подумала Саша, делая глоток кофе, – а, если это предупреждение. Я не открывала почту во сне довольно давно. С тех пор, как «застряла» в проекте и была в полном отчаянии. Мне прислали ролик, где журчал чистый родник в лесу, а внизу была надпись: «Вернись к истокам». Я нашла ошибку в самом начале и у меня всё получилось. Неужели ангел-хранитель, в лице бабули, всё это время был рядом? Что же мне делать сейчас? – спрашивала она себя. – Я должна позвонить отцу, но позвонить так, чтобы убедить, а не только вызвать улыбку. Сейчас два часа, плюс два часа разница с Москвой, плюс три с ними – итого: дома семь утра». Саша набрала номер телефона Антонины Степановны.
– Антонина Степановна, молча, выйдите во двор, а если Сергей Ильич рядом, «прихватите» и его с собой, – попросила Саша и стала ждать.
– Сашенька, что случилось? – спросила Степановна через минуту. – Сергей Ильич со мной.
– У меня всё нормально, а вот как дела у Тороповых не знаю.
– Саша, что за тайны мадридского двора? Почему ты не позвонила на мой номер? – волнуясь, спросил Торопов.
– Сергей Ильич, у Вас на сегодняшний день есть финансовые проблемы, проблемы связанные с бизнесом?
– У нас всё в порядке. В понедельник подписываю большой контракт, который поможет нам выйти на новый уровень.
– Тебе нельзя этого делать. Я не знаю, как это объяснить, но ваш контракт – это серьёзная проблема. Вас утопят! – взволновано говорила Саша. – Не могу говорить о том, чего не знаю, но прошу, проверьте всё ещё раз, подключи Артёма, узнай больше о партнёре за выходные. У меня нехорошее предчувствие и связано оно с тобой.
– Саша, откуда столько волнений? Ты ведь даже не знаешь с кем у меня контракт, а говоришь так, словно заранее уверена в его непорядочности, – успокаивал её отец.
– Пап, я не знаю, что тебе сказать о своей тревоге, но возникла она не на пустом месте. Я тебя прошу, отнесись к моим словам серьёзно. Для начала, проверь всего одну догадку, которая лежит на поверхности. Возможно, я перестраховываюсь, но мне кажется, что тебя «слушают». Будь внимателен и осторожен. Извини, если я тебя побеспокоила зря, а захочешь посмеяться над моей просьбой – сделай это в одиночестве.
Саша отключила вызов и задумалась: «Со стороны всё это действительно кажется абсурдным. Кому-то за тысячи километров что-то приснилось, а кто-то должен в это верить. Это можно принять, как предостережение, а можно считать попыткой сорвать контракт. В любом случае, я попыталась посеять в его голове сомнения, а выводы и выбор он сделает сам. Уснуть мне в любом случае уже не удастся. – Она достала из шкатулки мешочек, в котором хранился кулон, и убедилась, что всё сделала правильно. Камень кулона имел золотистый оттенок. Положив мешочек на место, она поставила шкатулку на полку и села за компьютер. – Сегодня пятница, третье апреля, две тысячи девятый год – прошло почти два года, как я не видела Тороповых».
Яна позвонила ей одиннадцатого апреля. Саша не задавала ей вопросов, а она не говорила ей о работе, но сообщила, что Артём собирается на учёбу и стажировку в Англию.
– Зачем это нужно твоему брату? – не понимала Саша.
– Повесит иностранный диплом на стену для солидности, отдавая дань моде, но мне кажется, что он решил возобновить с тобой отношения. Пока сам не получил приглашение, запретил говорить тебе об этом.
– О чём ты? Два года прошло, как я в очередной раз наступила на грабли. Он мне даже не звонит, – говорила равнодушно Саша. – Где он собирается набираться опыта?
– В Ковентри. Это далеко от Лондона?
– Здесь всё рядом. Два часа автобусом километров сто сорок.
– Саш, ты поможешь ему найти квартиру и устроиться?
– Помогу, но пусть прилетает перед выходными, запиши мой адрес. Пусть из аэропорта едет ко мне, а там определимся.
Прошло месяца четыре, и Саша не вспоминала о просьбе Яны. Мало ли что могло измениться в планах брата. А Яна знала, что, если Саша что-то обещала, она сделает и напоминать лишний раз об этом ей не нужно.
Артём прилетел двадцать пятого сентября утренним рейсом.
– Добро пожаловать в Туманный Альбион, – сказала Саша, открывая ему входную дверь. – Проходи, располагайся, мой руки с дороги, а за завтраком разберёмся, что мне с тобой делать. У меня не так много времени.
– У тебя очень уютно, – сказал Артём, обходя квартиру. – Тебе не тесно?
– Вещи можешь не разбирать. Я вернусь с работы не раньше четырёх, мы с тобой посмотрим объявления о сдаче квартир, а завтра целенаправленно поедем на место. Думаю, за два дня управимся, – говорила Саша, оставляя его вопрос без ответа. – Ты почему не хочешь жить в кампусе?
– Саша, я не студент-юноша и на съёмное жильё заработал.
– Извини, я как-то выпустила из виду, что ты у нас богатый Буратино. Готовься выложить двенадцать тысяч фунтов, а это двадцать тысяч долларов. В рубли пересчитать?
– Не передёргивай. Мне учиться ни год, а восемь месяцев всего. Одну третью суммы по твоим подсчётам я сэкономлю, – говорил он, поедая завтрак. – Первым делом мне нужно попасть в банк, а потом мы с тобой где-нибудь поужинаем. Есть здесь приличные заведения?
– Они есть на каждом углу. Другой вопрос, какие именно заведения тебе нужны?
– Саш, я своим вторжением не помешаю тебе? У тебя свои планы, своя личная жизнь.
– Планов у меня много, а вот личная жизнь как будто есть, но на самом деле нет. Я вся в работе. Я обещала Яне помочь тебе по старой дружбе – я помогу, а дальше сам. Посуду после себя помой и можешь отдыхать. Ключ от квартиры лежит на полке, если надумаешь прогуляться, но искать тебя с собаками я не буду. Я ушла.
Саша вышла из квартиры и перевела дух. Она увидела Артёма и «пропала». Ей хотелось броситься ему на шею, обнять и пусть горит эта работа синим пламенем. Она пыталась быть равнодушной к его приезду, а сердце пело. Вернувшись после тринадцати часов, она застала Артёма спящим на диване.
– Подъём, студент, – сказала она, шутя, включая кофеварку и моя руки под краном.
– Ты уже освободилась?
– Я же знала, что ты приедешь. Работу распределила так, чтобы всё успеть до начала твоих занятий. Пей кофе, приходи в себя, и начнём «гастроли».
Они вернулись в квартиру в начале седьмого, пообедав в ресторане и решив все финансовые вопросы в банке.
– Саш, отец тебе передал письмо, держи, – сказал он, передавая конверт. – Поделишься, о чём в письме идёт речь? – усмехнулся он. – Давно между мной и ним не было тайн, а теперь появились.
– Всё когда-то бывает впервые. Могу предположить, что там слёзная просьба не бросать нерадивого отпрыска, – в тон ему ответила Саша. – Спать ляжешь на диване. Второго одеяла у меня нет – обойдёшься пледом. Подниму часов в восемь, будь к этому готов и не нуди. А сейчас рассказывай: какую квартиру ты хочешь? Как близко она должна находиться от университета и офиса? В Ковентри нет высотных домов, а в центре это два-три этажа. Я открою сайт о сдаче, посмотришь картинки, выберешь варианты, а завтра мы всё это посмотрим в натуре. Не управимся за день, переночуем там. Согласен?
– Чтобы я без тебя делал? Я согласен, согласен со всеми предложениями и беру все расходы на себя.
Они вернулись в Лондон уставшие, но довольные, во второй половине дня в воскресенье. Квартира была снята до первого июня две тысячи десятого года. Артём хорошо запомнил маршруты от квартиры до университета и офиса. Теперь он мог самостоятельно решать все вопросы по обучению и стажировке без посторонней помощи. Он бы справился и один, но это заняло бы больше времени и нервов. Приняв по очереди душ, они расположились в гостиной, делясь впечатлениями от всего увиденного в городе.
– Позвони домой. Отец волнуется, – предложила Саша.
– Саш, мне тридцать лет, я взрослый мальчик.
– Какой ты взрослый я знаю, но, пока ты на восемьдесят процентов живёшь за счёт отца, имей уважение к нему и совесть.
– Я уже набираю номер, – недовольно сказал Артём. Их разговор длился не более трёх минут, когда он передал трубку Саше.
– Здравствуйте, Сергей Ильич. Всё у Вашего сына нормально. Квартира уютная. Будет скучать – будет приезжать в гости по выходным. Два часа в пути и ты на месте. Не волнуйтесь, а главное не балуйте его деньгами, иначе он забудет о цели своего пребывания здесь. До свидания.
– О деньгах обязательно было напоминать?
– Ты приехал по делу или на отдых? Определись сам для начала. Зачем тебе вообще было сюда приезжать? Отдать дань моде? Я могу понять желание пройти стажировку. Зачем тебе магистратура?
– А если я затеял всё это ради тебя? Давай попробуем вернуть хоть что-нибудь. Приехать в отпуск – это одно, а прожить почти рядом восемь месяцев это другое, – говорил он, открывая бутылку с вином и разливая его по бокалам.
– Ты считаешь это возможным? – задала Саша вопрос, принимая из его рук бокал. – Не всё так просто, Артём. У меня есть определённые обязательства перед одним человеком, и я не могу от них отказаться. Между нами нет интимной связи, но есть устный договор, по которому я изображаю его невесту. Я бываю в доме его семьи, посещаю с ним мероприятия – это бывает раз в месяц, но бывает. Как я ему объясню твоё присутствие, а тебе его?
– Ты с ним спишь?
– Ты глухой? Между нами нет интима. Он не любит женщин.
– Тогда в чём дело? Я буду приезжать в пятницу, и уезжать в воскресенье. Буду изображать твоего брата, знакомого, – говорил он, обнимая Сашу за плечи…
Саша во сне опять «открывала» почтовый ящик. «Нельзя быть таким беспросветным ходоком – это я про твоего Артёма. Он опять обманывает тебя. Проверь, если не веришь», – говорилось в письме, к которому был прикреплён грустный смайлик. Саша достала из шкатулки мешочек, где лежала подвеска с камнем. Камень был с золотистым оттенком, а это не предвещало ничего хорошего. Ей не хотелось верить в то, что её в очередной раз обманывают, или, того хуже, унижать себя сценами ревности, но что-то нужно было делать, чтобы развеять сомнения. Александра решилась поехать и посмотреть, чем занимается Артём. Вернулась она расстроенная. «Бабуля, я не знаю, как тебе это удаётся, но ты опять оказываешься права, – вслух произнесла Саша. – Артёма хватило на неполных два месяца».
Двадцать восьмого ноября около одиннадцати часов, Артём приехал в квартиру, которую снимала Саша.
– Какие планы на сегодня? – спросил он, присаживаясь к столу, поцеловав легонько хозяйку в висок.
– Артём, нам нужно поговорить, – решительно сказала Саша. – И я не собираюсь разговаривать с тобой в английской манере.
– О чём пойдёт разговор?
– О многом. На этот раз я скажу тебе всё, что я о тебе думаю. Ты знаешь, я как будто очнулась от долгого сна, – говорила Саша, глядя ему в глаза.
– Я рад, что ты вернулась в реальность. Ты живёшь в своём виртуальном мире не только на работе, но и дома.
– Рано радуешься. Для тебя было бы лучше, спи я и дальше. Ты помолчи, пока я не запуталась окончательно, – попросила Саша. – Я знаю тебя почти десять лет. Половину из них я ждала, когда ты нагуляешься, остепенишься, возможно, полюбишь меня. Теперь вижу, что мои ожидания и надежды нереальны. Ты никогда меня не любил. Была влюбленность, интерес, чувство вины, страсть – всё что угодно, но не любовь. Я какое-то время была счастлива, здесь в Лондоне, пока ты проходил «акклиматизацию». Потом я для тебя стала вроде хозяйки постоялого двора, где можно было отоспаться, привести себя и вещи в божеский вид. Я как-то поздно поняла, что нужна тебе именно в этом качестве. Ты приезжаешь ни в пятницу вечером, как это было раньше, а в субботу ближе к обеду, уезжая в воскресенье. Тебе не кажется, что сутки в неделю, за исключением десяти часов сна, слишком мало для общения? Ты забыл, что я тоже проходила обучение в магистратуре не самого последнего вуза и представляю график обучения? Ты, в самом деле, считаешь меня влюблённой идиоткой, которая ничего не смыслит в жизни? – спрашивала она, зная наверняка, что ответов на свои вопросы она не получит. – Так вот, мне стало интересно, чем ты так занят и я, потеряв рабочий день и часть денег, проследила за тобой. Да, я опустилась до этого. Я приехала к дому, где ты снимаешь квартиру и понаблюдала. Ты неисправим. У меня только один вопрос: во что тебе обходится месяц обучения, проживания, питания, проезда и секса? Мне ты не предложил даже фунта за гостеприимство. Дело не в деньгах, а в отношении. Может, я тебе что-то должна? Да, я была рада, что ты приехал, но это было твоё решение. Я тебя не приглашала. Ты сам меня нашёл. Зачем? Я стараюсь освободить выходные для тебя, а тебе, по большому счёту, это не нужно. Тёма, пойми, я выросла – мне уже давно не восемнадцать лет, а двадцать восемь. Я в третий раз наступаю на одни и те же грабли. Правильно говорят: «Любовь слепа». То, что ты делаешь, мягко говоря, – свинство, а то, что я позволяю тебе это делать – начальная стадия шизофрении. Нельзя быть в здравом уме и позволять себя так унижать. Я устала от твоего вранья. Так что, иди, дорогой друг на все четыре стороны, а лучше к чёрту, высказав мне все свои претензии. У меня всё.
– Ты действительно следила за мной? Зачем?
– Чтобы убедиться, что ты без меня не пропадёшь, – сказала Саша и улыбнулась. – Теперь у тебя не будет необходимости два часа тратить на дорогу, чтобы выспаться за неделю.
– Убедилась? Чего ты этим добилась?
– Ничего. Я в очередной раз сделала вывод: ни твой образ жизни, ни привычки за эти годы не изменились. Это твоя жизнь, но меня в неё не впутывай. Всё это очень неприятно, но необходимо. Семь лет назад, ты был обижен на меня, что я предпочла отдыху с тобой олимпиаду, я глупая в эту чушь поверила. А ты прямо из нашего аэропорта вылетел на отдых с другой, и не перезвонил, хотя знал, что я ждала звонка. Я переболела тобой, когда приехала в две тысячи седьмом. Я не питала иллюзий и не искала с тобой встреч. Ты сам, в который раз, проявил инициативу, настойчивость. Или это была «награда» за мой «подвиг»? Сколько продлился наш курортный роман? Девять дней. А что меня заставило вернуться в Лондон тебе напомнить? Ты приехал учиться. Учись, живи, как нравится. Меня просили тебе помочь, я помогла. Можно было этим всё закончить. Зачем я тебе понадобилась в очередной раз? Жизнь меня ни чему не учит, – с грустью говорила Саша. – Добилась я, как это странно не прозвучит, равнодушия к твоей персоне. Ты мне не нужен ни в каком качестве. Твои слова нельзя воспринимать всерьёз. Они рознятся с поступками.
– Сашка, жизнь вообще сумасшедший дом. Да, мне сложно с тобой, но долго без тебя мне плохо. Ты хорошая, ты очень хорошая, но живёшь в рамках. Всё у тебя в меру дозволенного, а у меня нет этой меры, нет рамок. Мне хватает их на работе. Я безрассудный тип, морально неустойчивый, похотливый и т.д., – говорил Артём, глядя в сторону. – Я доволен такой жизнью и не собираюсь её менять.
– Да живи ты, как хочешь и с кем хочешь, только зачем лгать? Зачем изображать то, чего нет? А может ты решил меня пожалеть, спасти от одиночества, сделать одолжение своим присутствием? Или того хуже облагодетельствовал в постели, решив, что я никому кроме тебя неинтересна? Ошибаешься. Это мне, кроме тебя, не нужен был никто, но это поправимо. Неужели тебе ещё кто-то верит на слово кроме меня?
– Представь себе – есть такие люди. Ты сама не без греха? Как поживает твой спонсор? Как продвигается ваш договор? Он обо мне знает?
– Он о тебе знает, наш договор предусматривал возможность моей влюблённости. Договор исполняется по всем пунктам. Заметь, я ни разу не отсутствовала во время твоих приездов. Не нужно меня упрекать в том, чего нет. Да и какое тебе до меня вообще дело? Кто ты такой, чтобы меня обвинять в грехах? Против тебя, Артём, я ангел небесный, а моё ангельское терпение, требовало дьявольской силы. Уходи, я не хочу больше тебя видеть.
– Хорошо, я ухожу, но не думаю, что это наша последняя встреча.
Саша немного изучила характер Артёма, и знала наверняка, что он в их разрыве будет обвинять её. Вечером ей позвонил отец.
– Пап, у меня всё нормально. Есть, правда, одна неприятная новость, но она в прошлом. Моё, с позволения сказать, шефство над Артёмом закончилось. Мои ожидания, увы, не оправдались, и мы, пап, расстались.
– Ты расстроилась? – грустно спросил отец.
– Ты знаешь, на удивление я спокойна, как удав. Он такой, какой есть и его не переделаешь, а сам меняться он не собирается. Ты с ним сам поддерживай связь, а меня уволь от общения с ним.