Глава 13
Через месяц Наталья Петровна готовилась к новоселью. Все в доме было так, как ей хотелось. Две комнаты на втором этаже были практически пусты. Здесь стояли только кровати и шкафы, а на окнах висели шторы. Постельные принадлежности и белье лежали в шкафах. Стоило застелить постель, и комнаты сразу становились жилыми. К празднику Восьмое Марта ждали в гости родителей Александра. Их привез зять, забиравший Платона на три выходных дня. Платону шел девятнадцатый год, и учился он уже на третьем курсе. Из хозяйства у Смирновых осталась корова и куры, а на хозяйстве остались дочь и внучка Оля, которой было пятнадцать лет. Платон, обучаясь три года в колледже, бывал в гостях у дяди не часто, но отношения с его семьей поддерживал. Смирновы, видевшие дом два месяца назад, одобрили и выбор, и интерьер, и стол, который накрыла Наталья Петровна. Теперь, после вкусного обеда и хорошей выпивки, два свата сидели на террасе и мирно беседовали.
– Ты, Николаевич, не представляешь, как я за Саньку рад. Не тому рад, что повезло ему с женой и родственниками, что живет в достатке, а тому, что ни город, ни деньги не испортили мужика. Когда он только к Дине переехал, я думал корысть у него на умную девчонку с квартирой, на теплое место, которое ты организуешь. Даже разнос ему устроил. Ан, нет! Который год уже живут дружно. Хорошая квартира, машины, но ведь это не главное.
– Они бы жили и без большой квартиры и машин. Любят они друг друга и доверяют. Дина простит все кроме предательства, и он об этом знает. А то, что мы внезапно стали богатыми, так это не наша заслуга. Это все Павел, родной отец Дианы. Уезжая, он оставил Наташе недвижимость, Диане машину и счет в банке. Вот с тех пор мы постепенно разбогатели. Здесь все продали, в Москве купили жилье, теперь там продали, здесь купили, а разница в цене на квартиры там и здесь существенная. Мы с Наташей получали приличную зарплату, о которой здесь можно только мечтать. За десять лет многое в жизни изменилось. Павел уехал, женился и все эти годы жил за границей. Осенью он умер, а завещание оставил на дочь. Нет у меня от тебя тайн или секретов, Васильевич, как нет и левых доходов. Пенсия под сорок и на этом вся моя заслуга. Сашку я понимаю, как никто другой. Он напоминает меня в молодости. А Диану я очень люблю, как и Лерочку, и не дай Бог, ему их обидеть.
Диана уходила в декретный отпуск двенадцатого апреля, а четырнадцатого они всей семьей посетили кладбище. Со дня смерти Павла Ивановича прошло полгода. В понедельник, Диана отвела дочь в сад и неторопливо возвращалась пешком домой. «Да, спешить мне с сегодняшнего дня не зачем, у меня куча времени. Надо привыкать к новому ритму, а главное определить для себя первостепенные вещи, пока я окончательно не стала неуклюжей, – размышляла она по дороге. – Лера хочет ходить на танцы. У меня есть теперь возможность водить ее в студию. Будет получаться у нее, мама сама предложила ее отвозить, когда родиться малыш». Она подходила к подъезду, когда ее окликнули.
– Извините, Вы Диана Александровна?
– Я, Диана Александровна. Чем я могу тебе помочь? – спросила она девушку лет двадцати, двадцати двух. – А ты кто?
– Мне нужно поговорить с Вами, – девушка явно волновалась, и это было заметно. – Меня Викой зовут.
– Где предпочитаешь разговаривать в квартире или на улице?
– Давайте прогуляемся или посидим на скамейке. Я не знала, что Вы в положении.
– Этот факт, что-то меняет в твоем решении?
– Многое, если не все. Но раз уж пришла, скажу, как есть. Я люблю Вашего мужа и хочу быть с ним.
– Давно любишь? А за что: за внешность, характер, ум?
– Какая разница? Я знаю его второй месяц и уже не могу без него. Он умный, симпатичный, богатый. Он особенный.
– То, что он особенный, я знаю. А вот он знает о твоей любви и планах на него? Вы были близки? Как он сам к тебе относится?
– Никак! Он меня не замечает или делает вид, что не замечает. Это все временно. Я умею своего добиваться.
– Ты хочешь сказать, что между вами ничего не было, ты на него просто молишься, как на идола, страдаешь и молчишь? А ко мне пришла зачем?
– Посмотреть на Вас и решить для себя: чем он так дорожит?
– Посмотрела? Решила? Какие выводы сделала? – улыбаясь, задавала вопросы Диана.
– Что Вы со мной, как с маленькой? Нет в Вас ничего такого особенного. Внешне я гораздо привлекательнее и моложе, да и в постели была бы не хуже, если не лучше.
– От скромности ты не умрешь, а вот выводы твои, на мой взгляд, ошибочны. Но если ты уверена в своей неотразимости и сексуальности, в чем проблема? Давай, вперед!
– А как же Вы?
– А что я? Я его очень люблю, но воевать с тобой я не буду, не потому, что боюсь проиграть, а потому, что доверяю Саше. Он не сделает того, чего ты от него добиваешься. Мы слишком дорожим друг другом. Ну, а случись такое, что его уводят из семьи, а он не сопротивляется, зачем его удерживать?
– Вы так уверены в его верности?
– Мы прожили с ним тринадцать лет. Как ты думаешь, Вика, сколько было желающих соблазнить моего мужа? Или ты думаешь, что ты первая? Хочу сказать тебе комплимент: среди них, ты самая порядочная. Думаю, Александр Дмитриевич устоит против твоих чар. Да, ты говорила, что он, кроме всех достоинств, богат. Хочу тебя разочаровать: он никогда не был богатым. Всего доброго.
Диана возвращалась с такой необычной прогулки домой, анализируя свой разговор с девушкой. « Возможно, эта Вика в чем-то права, и мне стоит присмотреться к Саше. Зерно сомнений брошено, и вскоре оно начнет прорастать, как бамбук, – думала она, набирая телефон мужа. – Саш, я только что разговаривала с молодой девушкой по имени Вика. Я не знаю, что тебя связывает с ней, и не хочу тебя в чем-то обвинить, но, пожалуйста, избавь меня от подобных визитов и разговоров. Я не многого прошу? Извини. – Звонок мужу не только ее не успокоил, но и расстроил. – Почему я такая впечатлительная? Вика говорила о себе, а не о Саше. Для достоверности, она могла соврать и сказать о близости, но она этого не сделала. Я сама себя нагружаю и загоняю в угол». Разговор с мужем состоялся уже через пару часов.
– Диана, я похож на идиота? – спросил он с порога. – Сядь, пожалуйста, и послушай меня еще раз, в очередной раз, – говорил он, присаживаясь к столу в кухне, где Диана заканчивала готовить обед. – Ты забыла наш разговор о доверии и ревности? Что-то изменилось, и ты стала думать по-другому? Устный договор больше не действует? Что происходит? Ты готова поверить кому угодно и во что угодно, в то время, когда должна думать о себе и ребенке. Возрази мне. Я не знаю даже фамилии этой Вики.
– Зачем тебе ее фамилия? Когда есть молодая и симпатичная, мало того, любящая девушка.
– Ты надо мной издеваешься?
– Саш, прости меня. Я сама себя не узнаю. Разговаривали мы с ней ровно, без сцен. Ну, любит тебя девушка, что тут сделаешь? Расстались мирно. Мне в какой-то момент показалось, что она в чем-то права, и меня заклинило.
– Ты подумала о том, что годы идут, мы становимся старше и привыкаем к тому, что имеем. Задала себе вопрос: что будет, если захочется новых ощущений? Я не ошибся? – спрашивал он, гладя ее по волосам, как ребенка.
– Ты всегда меня понимал. Я становлюсь похожей на толстую, неуверенную в себе, капризную особу.
– Такой ты мне тоже нравишься. Явление это временное, ты об этом знаешь, – говорил он, прижимая жену к себе. – Обещай мне не принимать, не только близко к сердцу, а вообще, любую подобную информацию. У нас был уговор, я о нем помню. Заруби это себе на носу. Ты понимаешь, что я не могу спокойно работать, когда ты, скажем так, на взводе?
– Обещаю и торжественно клянусь: больше никакой ревности и недоверия. Никаких мрачных дум и мыслей, только хорошее настроение. Может, пообедаешь раз ты уже здесь? Обед готов.
Прошел месяц. Диана чувствовала себя хорошо. Малыш рос и развивался согласно срокам. Сегодняшнее ожидание мужа с работы затягивалось. За пять часов, с тех пор, как они вернулись с Лерой из детского сада, они успели и погулять, и поужинать, и поиграть. Она села за инструмент, но игра не получалась. Часы показывали двадцать один десять, а телефон мужа где-то отвечал рингтоном в пятый или шестой раз. Это было не столько не правильно, сколько безответственно. Александр не мог не перезвонить жене, увидав пропущенные вызовы. Звонок соседке Анне Шаровой и ее мужу ничего не дал, абоненты были недоступны. Звонить в дежурную часть и интересоваться, где находится ее муж, Диана посчитала преждевременным. Ее мысли прервал сигнал домофона. Приехал отец. В груди защемило от нехороших предчувствий. «Папа всегда приезжает после телефонного звонка, да и поздно для визитов», – подумала она, открывая входную дверь.
– Пап, что случилось? – с тревогой спросила она, беря его за руку и глядя прямо в глаза.
– Не волнуйся. Уже все в относительном порядке. Пойдем в кухню. Лера где? Присядь и не волнуйся, я обо всем расскажу. – Здравствуй, мой зайчонок, – обратился он к Лере, подхватив ее на руки и поцеловав. – Я поговорю с мамой и займусь с тобой. Идет?
– Пап, что-то с мамой? – спросила вновь Диана, провожая взглядом, выходящую с кухни Леру.
– Упаси, Бог! Мама жива и здорова. И Санька, слава Богу, жив. Я сказал: живой. Живее всех живых. Не успокоишься, я не скажу больше ни слова. Анна уже попала в роддом, но у нее срок родов завтра, а тебе еще месяц ходить. Ты о мальчонке подумай.
– Живой! – прошептала она, а в глазах блеснули слезы. – Я спокойна, пап, рассказывай: что с ними?
– У твоего мужа хорошая интуиция, неслабый опыт, но нет чувства самосохранения. Получил пулю в живот. Операция прошла успешно, но он потерял много крови. Ребята, конечно, помогли, но на восстановление нужно время. Сейчас он в палате интенсивной терапии. Рядом с ним Андрей. Он получил пулю в плечо. Это он мне позвонил и рассказал о случившемся. Я запретил тебе что-либо сообщать. А эту музыку, рингтон на телефоне Сашки, я выучил наизусть:
«Любимая моя жена, Одна на век ты мне нужна.
Ведь счастье только лишь с тобой, любви не нужно мне иной.
Моя любовь к тебе чиста. Я просто верю в чудеса.
И в эту ночь я не усну, в твоих глазах – я утону». – Отключить телефон я не мог, ты бы волновалась еще больше, и ответить не мог, пока шла операция. Чтобы я тебе сказал? Я там с семнадцати часов. Я позвоню маме и останусь с тобой до утра. Утром увезу тебя к нему, а мы с Лерой отправимся домой. Не надо со мной спорить, дочь. Сашке ничего не угрожает, а тебе стоит подумать о сыне.
– Пап, а с кем Сережка, если оба родителя по больницам?
– Его мама Ани забрала. Ты позвони Андрею и накорми отца ужином. Я очень хочу есть, после всех этих событий.
Диана поставила разогревать отцу ужин и набрала телефон Андрея. Еще не задав вопроса, она услышала его голос:
– Сашка спит после наркоза под капельницей. Температуры нет. Со мной все в порядке. Ты прости меня и не сердись. У меня сын родился три пятьсот. Оба в норме. Поговорим утром. Пока.
– Пап, как это произошло? – спросила дочь.
– Как всегда это бывает. Зачем тебе подробности? Злодеев взяли. Из четырех, два идут минусом. Сашка с пулей в животе достал двух: одному попав в задницу, второму в ногу, а вот как подставился сам, не знаю. Придет в себя, расскажет. Теперь все отдыхают в больнице. Кто в морге, кто под охраной, кто в палате интенсивной терапии, – говорил отец, принимая у дочери тарелку с ужином. – Составь мне компанию. Перекуси. Отвлекись.
Они поужинали, а на чай пригласили и Леру. Александр Аверин остался в квартире дочери, позвонив жене. Ночь для Дианы выдалась беспокойной. Она, то засыпала, то просыпалась от страха. Уже к восьми утра они втроем были в больнице. Поговорив с доктором, Аверин увез Леру к себе, оставив Диану с мужем. Она негромко переговаривалась с Андреем о том, как прошла ночь, звонил ли тот в роддом и как дела у Ани и новорожденного. Потом Андрей вышел из палаты, оставив их одних. Диана присела на стул у кровати, вглядываясь в родное лицо. Взяла свободную руку мужа в ладони, поднесла ее к своим губам и прикрыла глаза. « Сашка, возвращайся, пожалуйста, – тихо просила она. – Я жить без тебя не могу. Я дышать без тебя не могу. Ты просил меня и я вернулась. Теперь твоя очередь. Ты сильный, ты справишься». Она, сидя с опущенными веками, не заметила, что муж открыл глаза и теперь смотрит на нее.
– Ты это слышала и столько лет молчала? – спросил он негромко. – Тогда я всю ночь просидел у твоей кровати с одной единственной мыслью, чтобы ты пришла в себя. Я даже слово себе дал: не мозолить тебе глаза.
– Эти слова и вернули меня тогда к жизни. Я поняла, что мне не хватало именно их, чтобы я в тебя окончательно влюбилась. Как дела у моего героя? – спросила она, наклоняясь и целуя мужа.
– Все хорошо, принцесса Диана. Отосплюсь, отдохну от дел, но на долгое пребывание здесь я не рассчитываю. Как только ты согласишься меня, израненного, принять, я вернусь домой. Что говорят доктора? Какие прогнозы?
– Если ты собираешься на пенсию, то не рассчитывай. Органы твои все на месте. Пострадавшие есть, потерь нет. Лежать тебе здесь, минимум три недели. Настраивайся, но не расстраивайся. Как ты будешь встречать нас из роддома с дырявым брюхом? Лечись. Ты предпочитаешь отдельную палату или общую? Такая возможность у них есть.
– Андрей, как пить дать, через пару дней сбежит. Нет. Одному мне нельзя. Я не хочу в одиночку. Кто меня будет прикрывать, когда я по сестричкам пойду? – пытался пошутить Александр.
– Ты сразу до туалета научись добираться, а уж потом можно и по девочкам, – поддержала шутку жена. – Как мы определимся с палатой? Хотя, зачем я у тебя об этом спрашиваю? Тебя отсюда попросят уже сегодня, и сами предложат вариант, а мы выберем. Я привезла тебе одежду, которую сочла удобной в данной ситуации. Ты настройся на то, что есть тебе первые сутки нельзя, как пить и вставать. Завтра потихоньку начнешь подниматься, через день садиться и только на четвертый «гулять». Так же и с питанием. Но этот вопрос я еще уточню. Швы снимут не раньше десяти дней, и к уколам привыкай. Колоть будут много и больно. Будешь хорошим парнем, буду приезжать утром и после обеда. Будешь хулиганить или капризничать, будешь есть больничную еду в мое отсутствие. Выбор за тобой. А вот и доктор пожаловал.
Первые две недели, Диана ехала с утра к мужу, приготовив ему то, что можно было уже пить и есть. После больницы она, иногда, ехала к родителям, забирала Леру из сада и вдвоем с ней навещала мужа. Через две недели, Смирнова выписали домой долечиваться еще на неделю. Жить стало проще, жить стало веселей.
Еще весь остаток апреля, май, и часть июня Диана вела активный образ жизни, хотя с ростом живота, это становилось делать все труднее. Десятого июня она оставила Леру на попечение родителей, и больше не рисковала садиться за руль Лексуса, гуляя неподалеку от дома. Она давно провела «ревизию» кроватки и коляски Леры. Да, они были не новыми, но вполне приличными. Ее «тревожный чемодан», вещи малышу на первое время, а так же на выписку из роддома ждали мирно своего часа. Валерия родилась осенью, а новорожденного ждали в июне, поэтому, все вещи для него покупались в летнем варианте. Она проводила Александра на работу четырнадцатого июня в семь тридцать, уже чувствую некий дискомфорт. В восемь тридцать вызвала скорую помощь и с пакетом собралась спуститься вниз, передав ключи от квартиры соседке Ане, родившей месяц назад второго сына.
– Ты ребятам не звони, пусть несут службу спокойно. Лера у родителей. Все будет хорошо. Оклемаюсь, сама позвоню.
Мужу сообщили раньше и не Аня. Скорой помощи, которая с сиреной везла роженицу в родильное отделение, не уступил дорогу один водитель, которого пришлось объезжать по встречной полосе. Мало того, на последнем перекрестке, второй, не уступив дорогу, спровоцировал ДТП, врезался в карету скорой помощи, которая каким-то чудом не перевернулась. Хватило полминуты, чтобы врач скорой, ехавший в кабине с водителем, принял правильное решение. В салоне, где сидели медсестра и роженица, теперь обе лежали на полу.
– Зоя, очнись! Очнись, мать твою! – кричал он, хлопая медсестру по щекам. – Ты на работе. – Он проверял пульс Дианы. По ее лицу тоненькой струйкой текла кровь, и он не мог понять, где находится сама рана. – Быстро ее на носилки, волоком, – говорил он добровольным помощникам, наконец заметив, что у пациентки рассечена бровь. – Ставьте носилки на колеса. Быстрее мужики, быстрее. – Зоя, хватит охать. Бери ее пакет и вперед за мной, своим ходом, ребята помогут. Здесь метров триста не больше. – Петрович, звони на подстанцию, я за тобой вернусь. Ты один, их двое, – раздавал он команды и набирая на ходу номер телефона приемного отделения. Он даже не обращал внимания, что лоб его разбит, и вытирал его рукавом халата, думая, что это пот. Носилки катили вперед три мужчины, бросив свои авто, а над виновником ДТП уже устроили самосуд, не дожидаясь полиции.
Диану подняли в родильный зал. Сердцебиение младенца прослушивалось, и доктор, доставивший ее, сообщил, что схватки уже начались. Проблема была в том, что роженица не приходила в сознание. Мало того, никто не знал, каким образом она оказалась на полу в машине скорой помощи? Какие ушибы получила? Одежда на ней была чистой, но это ничего не объясняло. Вопрос не стоял: кого спасать мать или ребенка? Нужно было спасать обоих. Сама она не родит из-за своего состояния, кесарево сечение опасно на этой стадии. Разыскали мужа, объяснили ситуацию и приняли решение. Диана, в ожидании наркоза, лежа на столе, неожиданно для всех, пришла в себя.
– Я Диана, я богиня… – недоговорила она, когда схватка прервала ее слова.
– Хочешь быть богиней, будь, – съязвила акушерка, только не мешай.
– Вы Антоновна не правы. Мамочка хотела сказать, что Диана, богиня не только охоты, женственности и плодородия, но и покровительница деторождения. Я правильно, мамочка, Вас понял? – говорил мужчина, сдвигая с лица маску. – Сейчас схватки заменят потуги, Вы успокоитесь, и будем рожать. Договорились? Об Олимпе и богинях мы поговорим чуть позже.
– Правильно. Я рожу сама, я смогу. Вы мне только помогите немного, – просила она, испытывая очередную схватку.
– Давай, девочка моя, давай! – говорила врач. – Парень заждался появления на свет божий. Раз богиня, помогай ему, он ждет от тебя помощи.
Откуда у нее взялись силы, не мог знать никто, но Диана родила в одиннадцать двадцать так аккуратно, что сын, весом три девятьсот и ростом пятьдесят два сантиметра, при появлении на свет, не доставил маме, ни малейшей травмы.
– Ты действительно богиня, – прикладывая ребенка к груди матери, сказала доктор. – Такого богатыря родила. Молодец!
– Как остальные люди в машине? – спросила Диана негромко, боясь услышать плохие новости.
– Я же говорю: богиня страждущих и обездоленных людей, – улыбался анестезиолог. – Все в порядке. Отделались синяками и ссадинами. Сама, как себя чувствуешь? Голова не кружиться? Лбом, где приложилась?
– Не знаю. Я очень испугалась, когда почувствовала удар в машину. В ней же ничего не видно. Чувствую усталость и сильную слабость. Как мой мальчик? – глядя на доктора, говорила она.
– Который родился или который в коридоре икру мечет? Один по шкале Апгар девять баллов, второй намного хуже, – неонатолог явно шутил, и это ободрило Диану. Значит все не так плохо. – Да, напугала ты нас. Кесарить поздно, ребенок в родовых путях, а она условия ставит. А вообще ты молодец, хотя и не богиня.
Доктора вышли из родзала, оставив Диану на попечение акушерки. В коридоре медсестра успокаивала папашу, который никак не хотел верить в положительный исход родов. Он не мог и предположить, что его жена справилась с ситуацией.
– Ваша жена и сын чувствуют себя удовлетворительно. Она пришла в сознание. Роды прошли естественным путем. Через час ее посмотрит невропатолог. Ее потерю сознания не обязательно списывать на травму головы. Это, возможно, было вызвано шоком, сильным страхом за ребенка. Вещи ей вернут, она отдохнет и сможет вам позвонить. Ей важен и нужен отдых. Малыш родился здоровым. Причин для волнений нет. Будем надеяться, что все плохое позади. Вы где ее хотели бы разместить? Есть отдельные платные палаты, с посещение, туда вход со двора, есть общие.
– Я оплачу отдельную палату. Когда я могу навестить жену? –
– После семнадцати. Оплачивайте пока четыре дня, а там посмотрим. Я распоряжусь. Ваша жена, действительно Богиня.
– Я знаю, – рассеяно ответил Александр, не придав значения ее словам. Он был так взволнован хорошим известием, что плохо понимал, что все плохое позади.
Он спустился из отделения, нашел, где оплатить пребывание Дианы в роддоме, заключил договор, внес сумму и вышел на улицу, чувствуя дрожь во всем теле. Нервное напряжение, которое его держало в течение двух часов, вдруг уступило место радостной эйфории. Его трясло, но на лице сияла улыбка, и ему хотелось петь. Он сел в машину, закурил и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. «К родителям ехать пока нельзя, поеду домой. Анна подскажет мне: что делать, и в какой последовательности», – думал он, но ключ в замке зажигания повернул только тогда, когда почувствовал себя чуть спокойнее. Поднимаясь на лифте, он позвонил Анне. Она уже была в курсе всего, что случилось. Рассказав ей обо всем и получив дельные советы, Александр прошел в свою квартиру. Свои действия начал с кофе и звонков родителям. Через час, придя в норму окончательно, он купил соки, фрукты и ехал к родителям Дианы, а около семнадцати часов он набрал ее номер телефона. Диана услышала рингтон: «Ты моя нежность, ты моё небо. За тобой встану, где бы ты не был. Ты моё сердце, ты моё чудо. Обниму нежно, и с тобой буду».
– Не волнуйся, с нами все в порядке. Я тебя очень жду.
В разовом халате и бахилах Александр робко переступил порог палаты. Палата была совсем небольшой. Диана лежала на кровати, а рядом стояла приготовленная детская кроватка.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – присаживаясь рядом с кроватью на стул, спросил он. – Как же ты меня сильно напугала, – говорил он, держа ее ладони в своих руках и касаясь губами ее пальцев.
– Все обошлось. Успокойся. Я не заработала даже сотрясения мозга, в виду его полного отсутствия. Со мной все в порядке. Меня рассматривали, чуть ли не под микроскопом. Есть синяк на бедре и ссадина на локте, а вот обо что я разбила бровь, не знаю. Скоро принесут нашего сына. Он будет находиться все время рядом со мной, – говорила Диана, с любовью глядя на мужа.
– Я звонил своим родителям. Мама говорит, что отец даже прослезился, хотя я о подробностях не рассказывал. У твоих, был лично. Завтра они сами приедут. Больше всех радуется Лерка. Просят, чтобы мы первое время пожили у них. Так и Лера будет под присмотром и тебе будет легче. Хотя сделаешь так, как решишь сама. Я не настаиваю.
– Саш, я такое устроила в родильном зале, стыдно вспомнить. Заявила, что я богиня. Меня теперь здесь все так и называют. Я не так выразилась, они не все поняли, а слух пошел.
– Тебя это так волнует? Диана действительно римская богиня охоты. Тебе нечего стесняться имени. Оно к тебе очень подходит. Ты меня сразила в самое сердце и держишь крепко в своих силках, который год. Сыну нашему помогла родиться. Тебя же к кесареву сечению готовили, я сам бумаги подписывал.
– Прости. Тогда мы с тобой правильно выбрали имя нашему сыну. Римская Диана близка греческим Артемиде и Деметре, а Дмитрий идет от Деметры, Дмитрий – земной плод, посвященный богине Деметре. Я сегодня в интернете прочла. Будет, как твой отец.
– Ты у меня необыкновенная, – целуя ее ладони, сказал муж. – Я привез все по рекомендации Анны и твоей мамы. Все передают тебе приветы. Но я на тебя сердит. Ты почему мне не позвонила, а вызвала неотложку? Мы могли избежать этой неприятности.
– Прости. Я думала, справлюсь сама, не заставляя вас всех волноваться. Саш, если я богиня, то почему я так часто попадаю в разные истории? То меня бьют, то похищают, теперь эта авария.
– Родная моя, на Олимпе и Капитолийском холме тоже бывало всякое. А ты подумай: почему эти истории заканчиваются для тебя, скажем, удачно? Ответ очевиден: ты действительно у меня богиня. Была принцессой Дианой, станешь богиней Дианой. Мне нравится. Дай я тебя обниму и расцелую, – успокаивал он жену, обнимая ее и целуя.
Их беседу прервала медсестра, которая принесла ребенка.
– Мальчишка есть хочет. Теперь вся забота о нем лежит на вас. Будут вопросы, я рядом, – сказала она, передавая ребенка на руки матери.
Родители смотрели на сына с любовью и восхищением, а он нашел для себя полезнее и приятнее занятие, чем простое созерцание этого неизвестного еще ему мира. На следующий день с утра, Диану с сыном навестили ее родители с Лерой, а после обеда приехали родители и сестра Александра. Три последующих дня с утра приезжал отец, а после работы заезжал муж. Восемнадцатого июня Александр получил четкие указания, что привезти завтра на выписку и уезжал, когда время посещений уже заканчивалось. Минут через десять в палате появилась медсестра.
– К Вам приехала сестра мужа, но время посещений уже закончилось, и я не могу ее пропустить. Извините.
– И не надо. Завтра мы уже будем дома. Не волнуйтесь, – ответила Диана, думая о своем: «Анна не могла приехать без звонка, да еще и на ночь глядя». Она набрала телефон мужа.
– Что-то забыла сказать? – спросил он весело. – Я еще в дороге.
– Саш, приходила женщина меня навестить, представилась твоей сестрой Аней. Ее не пропустили, но мне как-то не по себе. Кто это может быть? – голос Дианы был взволнован.
– Успокойся, я возвращаюсь, – говорил он, разворачивая машину и набирая телефон Андрея.
Прошло не больше получаса, когда дверь в палату открылась без стука и на пороге Диана увидела Настю в медицинском костюме. Она пододвинула стул ближе к кровати, присела на него.
– Не ждала? Не переживай. Мой интерес к Смирнову давно прошел, а к тебе остался долг. Тебе не интересно, как это жить с мечтою о мести много лет, а потом добровольно от нее отказаться? – спросила Настя. – Выйдя из колонии, я первым делом задалась целью все исправить. Мне пришлось выйти замуж и развестись ни один раз, чтобы мой паспорт стал «чистым». Я вернулась в наш город, устроилась на работу, снимала квартиру и даже влюбилась, чего не ожидала от себя. Прошло года четыре, когда я встретилась с Мельниковым. Мы с ним сотрудничали одно время. Мне пришла в голову идиотская мысль, когда он мне рассказал о вашей встрече. Я теперь уже и не помню, чья идея была подставить тебя, но одобрили ее мы оба. Жаль провалил он это дело. После разговора со Смирновым, я действительно пыталась о тебе забыть. Вышла замуж, казалось, была счастлива, ждала ребенка. Моя дочь родилась с патологией и умерла через семь минут. Муж пытался меня вытащить. Была послеродовая депрессия и психиатрическая больница. Почему одним все, а другим ничего?
– Ты, Настя, не сумасшедшая и понимаешь, что я не виновата в том, что с тобой происходило все эти годы. Это ты пытаешься мне испортить жизнь время от времени. Чего ты хочешь на этот раз? – спросила Диана, вставая с кровати и отодвигая кроватку сына дальше.
– На этот раз я тебя убью, как и твоего сына. Я устала за это время смотреть на ваши довольные жизнью физиономии.
– Тебе станет легче?
– Не знаю. В тюрьме или в психушке мне будет безразлично, а вот навязчивая идея, думаю, пройдет.
– Что тобой движет: злость, зависть, обида, но за что? – тянула Диана время в ожидании мужа. Она надеялась, что он им поможет. – Что я тебе сделала?
– Ты – сама доброта, я это всегда знала и помнила. А я – зло. Зло, которое меня душит. Если я его не выпущу наружу, умру сама. С кого начнем с тебя или с сына? Смерть будет безболезненной и быстрой, – говорила она, доставая из кармана шприц. – Один укол и ты на небесах. Начнем, пожалуй, с младенца.
– Ребенка не тронь, – говорила Диана, видя, что за спиной Насти приоткрывается дверь. – Я буду кричать.
– Кричи, тебя, вряд ли кто услышит. Я изучила график. Сейчас у персонала законный ужин, – говорила она, снимая колпачок с иглы, – Не дергайся, мне нет разницы, куда я попаду.
– Помогите, помогите кто-нибудь, – закричала Диана, увидев в проеме мужа.
Он в два шага оказался за спиной Насти. Левой рукой схватил ее за шею, а правой вывернул ее руку со шприцем так, что игла вошла ей в правый бок ближе к печени.
– Тебе осталось нажать на поршень или я это сделаю сам, – чуть слышно прошептал он.
В палате вдруг стало тесно от трех мужчин в форме, а тело Насти стало ватным. «Живите спокойно», – успела сказать она. Александр опустил ее на пол и подошел к жене, закрывающей собой кроватку с сыном.
– Все кончено, родная моя. Я сейчас вернусь, только руки вымою, мало ли что, – говорил он, направляясь в санузел. – Давай выйдем отсюда, пока наведут порядок, – попросил он жену, беря сына на руки. – Работайте ребята.
Они несколько минут молчали, стоя рядом в коридоре, пока врач не предложил им перейти в другую палату.
– Хочешь, я заберу тебя прямо сейчас? Ну, не прямо сию минуту, мне еще расхлебывать все это нужно. Что думаешь? – положив сына в кроватку, задал он вопрос и поцеловал жену.
– Я не думала, что это она. Просчитала, что Аня не может приехать и включила запись, как только она вошла в палату. Ты занимайся делами, а закончишь, зайди к нам и перенеси наши вещи, – ответила Диана, присаживаясь на кровать и чувствуя дрожь во всем теле. – Пригласи мне доктора.
Был дежурный врач, была медсестра, была даже небольшая, чуть затянувшаяся, истерика, от уколов Диана не отказалась. Был разговор со следователем в присутствии мужа. Все это заняло часа два, и домой Александр отправился в двадцать два часа.
– Диана, богиня моя, может, я останусь и переночую рядом с вами? – решительно спросил Александр.
– Отправляйтесь, папаша, домой, – сказал дежурный врач. – Переполох скоро уляжется. Медсестра будет дежурить рядом с вашей женой до утра. И Вам и мамочке нужен отдых от такого стресса.
– Езжай домой. Обязательно поужинай и выспись. Ты должен завтра выглядеть веселым и счастливым отцом. Ничего не будем менять, и уж тем более посвящать домашних в сегодняшнюю историю, – прижавшись к мужу, говорила она. – Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что ты есть в нашей жизни.
* * *
«Когда уходите на пять минут, не забывайте оставлять тепло в ладонях.
В ладонях тех, которые вас ждут, в ладонях тех, которые вас помнят.
Не забывайте заглянуть в глаза, с улыбкой робкой и покорною надеждой.
Они в пути заменят образа святых, даже неведомых вам прежде.