Глава 11
С первого октября вся семья Дианы вышла на «службу». Жизнь вошла в привычную колею, пока девятнадцатого числа, во второй половине дня, ее не вызвал к себе начальник и протянул молча бумагу. Диана читала разрешение на собственный выезд в Швейцарию по семейным обстоятельствам, сроком на две недели с двадцать второго октября по четвертое ноября.
– Пиши Диана Александровна рапорт. Паспорт заберешь в отделе кадров, там тебе и объяснят все нюансы, – говорил он, видя, что подчиненная не очень понимает, о чем идет речь. – Присядь, Аверина, – попросил он и, выждав пару минут, глядя на нее, сказал: – Павел Китаев умер. Тебе следует, согласно завещанию, выехать в Швейцарию, забрать прах и решить вопросы с наследством. Ты меня, майор, слышишь? Понимаешь?
– Я Вас слышу. Отец умер, прах нужно забрать и перевезти, у меня две недели и я должна написать рапорт. Все правильно? Что еще?
– Иди в кадры, соберись и не раскисай. Свободна.
Диана спустилась этажом ниже и вошла в кабинет, где ее уже ждали. Получив свой заграничный паспорт и «ценные» указания, изложенные на листе бумаги, она вернулась в свой кабинет и расплакалась. Ей не хотелось верить в то, что она больше никогда не увидит отца, что его больше нет, и проститься с ним уже ни как невозможно. Слишком неожиданно свалилось на нее это известие. Они виделись двадцать дней назад. Она немного успокоилась и, не зная с чего начинать, набрала номер телефона отца.
– Дина, я в курсе всего, мне звонили. Я ждал, дочка, когда ты получишь официальное добро, – говорил он в трубку, еще не услышав голоса дочери. – В посольстве я был. Визу мы получим в понедельник-вторник и сразу можем вылететь. С валютой я сам разберусь. Понимаю, дочка, ты расстроена, но Паша хотел, чтобы это сделала именно ты.
– Он обо всем знал и не сказал, когда прилетал в сентябре?
– Он не знал, но предполагал такой исход. Ничего уже не исправишь, а долг свой надо исполнить. Когда тебя ждать?
– Попробую вылететь в субботу. Я позвоню тебе из дому.
Она отключилась, нашла в своем смартфоне фотографии, сделанные на пикнике и в городе. Слез уже не было, осталась только грусть. Она смотрела на фото. Таким он ей и запомнится, другим его не увидеть. Она покинула рабочее место на час раньше положенного времени. Забрав Леру из детского сада, приготовила ужин, все время, думая о днях, проведенных с Павлом Ивановичем. Лера, которой через неделю исполнялось четыре года, как будто чувствовала настроение матери и вела себя тихо.
– Мама, наверное, заболела или ее кто-то обидел, – говорила она отцу, пришедшему с работы. – Она все время плачет.
– Что у тебя случилось, Дина? – спросил он, входя в кухню. – Кто тебя обидел, родная?
– Я получила разрешение на вылет в Швейцарию. Павел умер, – сказала она, и на глазах появились опять слезы. – Я должна забрать его прах. Понимаешь? От него остались воспоминания и горстка пепла.
– Успокойся. Ты все вопросы на работе решила? Впереди выходные дни. Как это случилось? Когда? – спрашивал Александр, обнимая крепко жену. – Не надо плакать.
– Я не знаю подробностей. Папа ждет меня в воскресенье. Позвони ему, может, я, что не так поняла, а я позвоню дяде. – Анатолий Иванович, здравствуйте. У меня для Вас плохие новости. Ваш брат, а мой отец умер, – сказала она. После минутной тишины, она услышала голос дяди.
– Мне очень жаль, Дина. Чем я могу помочь? Ты не удивляйся, я был наполовину готов к этому. Мы виделись с Пашкой в конце сентября, он прилетал. Ты полетишь с Авериным? Позвони мне, когда вернешься в Москву, я приеду.
– Выходит, он попрощался со всеми, кроме меня? – задала она вопрос мужу. – Почему?
– Он не прощался, Дина. Он просто рассказал мужчинам, что может случиться.
– Тебе тоже?
– И мне, в том числе. Он предвидел два исхода операции, и на каждый у него был сценарий, а случилось все не по его сценариям. Павел умер во время операции пятнадцатого числа. Отец просил передать, чтобы ты одевалась потеплее, и не забыла свои документы. Об остальном он позаботиться сам. Адвокат Павла Ивановича держит с ним связь, и уже занимается делами. Пока ты будешь отсутствовать, я здесь решу вопрос с захоронением. А ты выбери завтра его фотографию.
Накормив ужином мужа и дочь, Диана оставила дочь на мужа и прошла к себе. Ей предстояла двухнедельная поездка, и надо было предусмотреть все. В ее гардеробе не было вещей для траура. Кроме того, она не знала, где, кто и как ее примет в чужой стране. Захочет ли его семья иметь с ними дело? Какая погода будет в Москве и Берне? Через полчаса Саша вошел в спальню.
– Ты как? Успокаивайся. Павел бы не одобрил твое поведение. Тебе рано раскисать. Впереди много дел. Соберись. Завтра будет новый день, а сегодня ложись, отдыхай. Мы с Лерой справимся, – сказал он жене, крепко обняв и нежно поцеловав ее. – Держись!
Утром Диана проснулась раньше обычного. «Саша, прав, мне нельзя раскисать, хотя бы потому, что я оставляю на две недели мужа и дочь. Нужно приготовить на это время вещи Лере в сад, ему на службу. Позаботиться о том, чтобы в холодильнике были продукты на завтрак и ужин. Саша и сам справится, но так у него будет меньше головной боли и больше времени на дочь, – думала она, включая стиральную машину. – Собраться самой, заказать билет, а главное сделать фото Павла и оставить его для Саши. Саша не забудет и сам о дне рождения дочери». Выпив чашку кофе, она приготовила завтрак. Двенадцать румяных кружевных блинчиков, сделанных из стакана молока, одного яйца, сахара, муки и кипятка, ждали едоков. Эта «процедура» заняла не более получаса. Достав небольшую дорожную сумку, она сложила в нее две смены белья, две трикотажные кофты, джинсы из вельвета темно-коричневого цвета, колготки, носки. Примеряя в прихожей свое полупальто, она увидела мужа, выходящего из комнаты Леры.
– Дина, этому пальто, сто лет в обед, – сказал он. – Ты собралась в нем лететь? Надень лучше что-нибудь другое.
– Этому пальто всего лет восемь. На него ни одна моль не покусилась. Во-первых, оно темное, во-вторых, теплое, в-третьих, удобное хоть для самолета, хоть для машины. Мы же его с тобой и покапали с расчетом на авто. Ты лучше оцени другое: я в него «вошла». Это значит, что я не потеряла форму. В шубе, хотя она и короткая, еще не сезон.
– Это значит, что у него покрой такой, который больше подходит для беременных. Не льсти себе, жена. Ни в нем ли ты ходила беременная Лерой?
– Умеешь ты, Смирнов, все испортить. Мог бы и комплимент сказать.
– Ты у меня стройная, как березка, – обнимая жену, говорил он. – Пальто нормальное, Это я от зависти сказал. Ты в нем выглядишь моложе и стройнее, а главное оно по сезону, ты права.
– Саш, я часов в десять съезжу на рынок, а вы оставайтесь дома. Погода хмурая, возможно будет дождь. Бульон у меня на плите. Голодными на два дня я вас не оставлю. Сейчас закажу билет и буду кормить тебя завтраком, – говорила она, входя в интернет на сайт и заказывая билет. – Как ты будешь управляться один с Лерой? Мало ли какие обстоятельства будут складываться на работе.
– Я буду отводить Леру в сад, а Аня забирать вместе с Сережкой. Не волнуйся, мы справимся. Может нам няню взять?
– Ты сейчас, говоря о няне, подумал о дочери или о себе? – спросила недовольно Диана.
– Не будет няни, ревнивица. Я позвоню Платону, попрошу помочь, если не будем справляться.
Диана вернулась с рынка с покупками часа через два, купив все, что планировала. Привезла с собой две фотографии Павла Ивановича, одна из которых была в рамке с траурной лентой. Поставив ее на горку, вторую передала Саше со словами: «Если понадобится». Приготовив обед и накормив семью, занялась вещами мужа и дочери для работы и сада. Уже через час они висели на плечиках в ряд в шкафах.
– Вещи все готовы. Будьте аккуратными и вам всего хватит. Чемодан я не беру, все вошло в сумку. С двумя и полечу. Деньги и документы при мне. Звонить буду каждый день, но коротко, – говорила Диана перед отъездом в аэропорт мужу.
Рано утром двадцать первого числа она была в московской квартире родителей. Впереди был выходной день. Позвонив мужу и дочери, которые в это время гуляли, она обратилась к матери.
– Мам, я не знаю, как пройдет наша с папой поездка, а мне нужно привезти детям подарки. Им нет разницы, по какому случаю я улетела, и откуда я их привезу, но ждать будут. Я пройдусь по магазинам. Ты не будешь против моего отсутствия?
– Поезжай в наш отдел, я позвоню девочкам, они тебе помогут в выборе. Товар завезли то ли шведский, то ли финский, пусть для них он будет из Швейцарии. Возьми зонт, и ноги не промочи.
В отделе, где работала ее мама, Диану уже ждали. Она купила костюм Лере из полукомбинезона и куртки, который был теплым, легким и ярким. Платону и Оле взяла куртки такого же качества. Легкость и теплоту покупкам предавал гусиный пух. Она, не раздумывая, взяла костюм и для соседского Сережки. Как не пытались упаковать вещи, первичной упаковки не получилось. Пакеты получились легкими, но объемными. Выпив в кафе кофе с круасаном, Диана прошлась по отделам торгового центра и прикупила себе короткие ботинки на искусственном меху. Открыв интернет в своем смартфоне, она нашла ближайший фирменный кондитерский магазин. «Везти шоколад и конфеты, купленные за валюту можно, но, если купить их здесь за рубли, будет не только проще, но и надежнее, хотя и дороже, – думала она, рассматривая полки и витрины магазина. – Для меня нет особой разницы в шоколаде, но люблю я больше бабаевский. Мне нравятся конфеты «Коркунов». Среди моих родственников нет любителей сыра с плесенью, а значит, и сыр мы брать не будем. Павел Иванович подарил Саше швейцарские часы. Значит, купим только сладости», – складывая покупки в пакеты, сделала вывод она. Оформление визы заняло всего один день, и они вылетели в Берн, где их встречал адвокат Симон Фишер. Он поселил Диану с отцом в гостиницу, пока решались все юридические вопросы. Постоянного ее присутствия не требовалось, и она стала уставать от этой поездки, не зная чем себя занять. Покинуть гостиницу, значит озадачивать Симона на ее поиски, находиться рядом с ним было еще утомительнее. С Симоном они виделись два-три раза в день. Он говорил по-русски, но его словарный запас был невелик, поэтому разговоры давались с трудом и затягивались. Из всего сказанного, Диана поняла, что ее наследство – это счета в банке, которые не облагаются налогами. Что своим отказом от доли в бизнесе, она не теряет ни франка, так как, если бы продала эту долю. Что, она наличными получит определенную сумму, а основную только переводом и не сразу. Адвокат напомнил ей и о том, что в России, доход со счетов не облагается налогом.
– Дина, дочка, мы прилетели с тобой сюда с определенной целью. Что касается твоего наследства, плюнь и забудь. Мы свой долг выполним, а все остальное пусть остается на совести Пашиной семьи. Нам еще с его вдовой встречаться, – говорил отец. – Сама выйди и пройдись по окрестностям, можем это сделать вдвоем. Не изводи себя бездельем и скорбным видом. Это все очень неприятно и тяжело, но такова наша миссия.
Выходные Диана с отцом провели в шале «Богиня луны», куда их доставил Симон. По дороге он рассказывал: о своем знакомстве с Павлом Ивановичем, как тот жил, чем занимался, что матери теперь будет трудно без него. «Он ее если и не любил, то уважал, берег, был очень внимательным», – сделал он вывод. Николь Фишер встретила их радушно. Фрау Фишер выглядела лет на шестьдесят. Короткая стрижка седых, но густых волос, голубые глаза. Ее рост был между 160 и 165 см. Моложавая, спортивная фигура. Она плохо говорила и понимала по-русски. Любезно пригласив Диану с отцом в дом, она показала комнату, где Павел Иванович проводил время до клиники. На камине стояла в рамке фотография, сделанная так недавно, где они втроем в парке города. В этой комнате им предстояло провести два дня. В сопровождении Симона, они прошли в столовую, где состоялся обед и короткий разговор. Симон выступал в роли переводчика. После обеда и беседы, им предложили экскурсию по окрестностям на завтрашний день, а на сегодня, их предоставили самим себе, обещая пригласить к ужину и вручая Диане конверт. « Дочка, родная моя, прости за все. Доверься адвокату, он сделает все правильно. Ты посетила мой старый приют, забери с собой, и я обрету новый. Ты будешь меня навещать, а я буду прилетать и знать, что ты меня помнишь. Я вас всех очень люблю. Будьте счастливы. Ваш друг, дед и отец», – было написано на небольшом листе бумаги. В конверте кроме письма лежали франки. Их было ровно пять тысяч.
– Вы можете взять отсюда на память все, что сочтете нужным, – говорил Симон. – Пауль в последнее время много говорил о вас. А это список беспошлинных товаров, которые вы можете купить у нас своим родным, – он протянул Диане листок. – Пауль с таким трепетом всегда выбирал подарки для вас. У вас, Дина, есть право посетить нашу страну, но вы ограничены в передвижениях, я в курсе. Поэтому купите все, что сочтете нужным родственникам, друзьям. Это не противоречит трауру. Жизнь не закончилась, она продолжается.
Все юридические вопросы были решены двадцать девятого числа. Получив урну с прахом и документы на перевоз, наличные, сделав два перевода в московский банк, оставив генеральную доверенность на Симона, купив кое-что из представленного им списка, они вылетели в Москву тридцатого числа. Из шале Диана забрала только фото, а отец взял часы. Пробыв в Москве меньше суток, Диана сложила московские подарки и возвращалась домой в ночь с первого на второе число. Самолет приземлился в шесть утра. У входа получения багажа ее ждал Александр.
– Ты как, Дина? – спросил он, крепко обняв, поцеловал жену. – Устала? Вид у тебя неважный.
– Терпимо. Недаром говорят, что труднее всего ждать и догонять. Мне казалось, что это ожидание намерено затянуто. Не зная языка, все время ждешь подвоха. Кажется, переводчик чего-то недоговаривает или он просто подбирает правильный перевод. Как дела дома? С кем ты оставил Леру?
– Главное ты вернулась. У нас дома Платон. Я уезжал, они спали. Урну оставишь в машине. Я отвезу Леру в сад, сегодня рабочий день, куплю цветы, и поедем в колумбарий. Там все готово, при нас все сделают. Анатолий Иванович в городе и ждет твоего звонка.
Приняв душ и приготовив к подъему детей завтрак, Диана за столом сказала:
– Платон, после колледжа приезжай сюда, у меня для тебя есть кое-что. – А ты, принцесса, сильно не огорчайся, я заберу тебя сегодня пораньше, как только сделаю все неотложные дела. Я тоже очень соскучилась, и у нас с тобой тоже будут дела, но позже.
Проводив домашних, Диана принялась за разбор своих вещей и подарков, привезенных детям. За этим занятием ее и застал муж.
– Саш, постарайся завтра не дежурить. Ты мне будешь нужен целый день, – попросила она его.
– А сегодня с утра я ни на что не сгожусь? Я без тебя скучал целых десять дней и у нас есть час времени, – обнимая жену, говорил Александр…
Диана вернулась на своей машине через два часа с кладбища, где теперь покоился в колумбарии прах Китаева Павла Ивановича. С его братом они встретились у входа и втроем присутствовали на печальной церемонии захоронения, возложив цветы. Теперь в квартире она стояла у его фотографии. «Я сделала все, о чем ты просил и что я смогла. Прости, если что-то не получилось», – прошептала она тихо. Она еще не знала, как отнесется ее муж, к предложению поехать в поселок к его родителям. Но была настроена на согласие. А пока стиральная машина работала, она разбирала подарки для Платона и Оли, Леры и Сережки. Платон и Оля были почти взрослыми, но все же большими детьми. Разобрав все по пакетам, она расставила последние в гостиной, убрав сумку. Проходя мимо зеркала в прихожей, она остановилась. Что-то ей не нравилось в ее внешности. Казалось, грудь стала чуть больше. Хотя это может просто казалось. Под глазами круги. Но главное, она не помнила крайний день своих критических дней. «Был чудный отпуск на море, был приезд Павла Ивановича, выход на работу и поездка в Берн. Все эти события случились в течение двух месяцев, – думала она, выходя на лоджию и прикуривая сигарету. – Если бы не утренняя близость с мужем, доставившая легкий дискомфорт, я и не подумала бы о женских проблемах. Были головокружения и небольшая тошнота, но я все списывала на нервное напряжение. Я дымила, как старый паровоз, прячась от отца. Вот и сейчас думаю, а делаю. И как теперь поступить? Хотя, прежде чем думать о том, что делать, нужно убедиться в диагнозе. Что мне мешает сделать это прямо сегодня? После клиники заеду в супермаркет и банк, после чего успею приготовить ни один ужин». В клинику «Моя семья» она попала в одиннадцать пятьдесят. В ожидании приема, она увидела женщину, которая была на фото, показанное Сашей. Женщина сделала вид, что они незнакомы, хотя Диана поняла, что это Настя. Прием у доктора и диагноз: семь недель, переключили ее внимание. Это подтверждение, как-то выбило ее из колеи. Она все еще надеялась на отрицательный результат. Запустив двигатель, она направилась в супермаркет. Сделав все покупки, заехала в банк, обменяв валюту на рубли, заправила машину на заправке и забрала Леру из сада. Пока готовился ужин, Лера рассказывала о том, чем они занимались в ее отсутствие.
– Тетя Аня меня забирала из сада только два раза, а в другие дни папа. Платон, когда у нас ночевал, все время сидел за столом у компьютера. День рождения мы отмечали после сада дома. Папа купил красивый торт и пригласил Сережку с родителями. А в выходной мы втроем ходили в развлекательный центр. Было очень весело. Жалко, что тебя с нами не было. Сережка сказал мне по секрету, что у него скоро будет брат или сестра. Родители его не решили еще, кто им больше нужен. Может нам тоже решить? Мы же не хуже их, пусть и у нас будет маленький ребенок. Надо с папой поговорить. В семье все важные вопросы решают мужчины.
– Ты где это слышала? – с улыбкой спросила Диана.
– Дядя Андрей говорил папе, что к женщинам надо прислушиваться, а решать должен мужчина. Это как? Женщины что, тихо говорят, раз надо прислушиваться? Надо спросить у него. Мам, а когда мне можно уже посмотреть все подарки и примерить?
– Иди к себе и увидишь, что все твои подарки лежат на диване в пакетах. Нужна будет помощь, придешь сюда или позовешь меня. Как ты думаешь, папа согласится поехать в деревню к бабушке с дедушкой на денек?
– А мы его уговорим. Подарки всем отвезем. Наверное, Платон пришел? – услышав домофон, сказала Лера.
Диана пригласила племянника к столу, но тот отказался, как и ехать завтра с ними в поселок. Она вручила ему куртку и сладости. Облачившись в обновку, затолкав свою в пакет, парень довольный тетей и собой сказал:
– Спасибо. Вы привезите мне сумку, которую соберет мама, я ей позвоню. У меня в воскресенье что-то наподобие олимпиады по информатике.
Дождавшись мужа со службы, Диана накрыла на стол и попросила его пригласить на ужин Шаровых. Повод для этого был. Соседи засиделись не долго. Сережке костюм пришелся в пору, но больше понравились сладости. Диана проводила их домой, подарив Андрею часы, а Ане красивую блузку.
– Саш, давай с утра поедем к родителям пока дороги сухие. Дело к зиме идет, и вряд ли позже выберемся. Платон ехать отказался, а Лера согласна. От нее я узнала все ваши новости. Ты на меня не сердись, а выслушав, подумай. Я сегодня обменяла валюту на рубли и хочу тебе предложить помочь родителям. Пусть они бросают свое большое хозяйство. Пусть оставят десяток кур, корову, пасеку для себя. Они ведь на износ работают, а те деньги, что получают от продажи, себя не оправдывают. Я слышала, как Дмитрий Васильевич говорил Татьяне Михайловне о том, что корма дорожают, что съедают две третьих доходов. Я беру на рынке продукты и знаю, что сколько стоит. У нас область, у них райцентр и цены там ниже. Бычка выкормить, почти год нужен. Они привыкли работать и не смогут сидеть без дела. Но пусть это дело будет в радость, а не в тягость. Когда они отдыхали? Где вообще были?
– Ты меня сейчас в этом упрекаешь? – с обидой спросил муж. – Я устал с ними бороться. Они и слушать не хотят о том, чтобы бросить добровольно каторгу и остаться без средств.
– Я тебе советую, чтобы ты сумел убедить их и помочь морально и материально. Мы одна семья. Нам достаточно потери Павла Ивановича. Я могла не получить этих денег, а получила, хочу поделиться. Будут у них средства, отпадет надобность в каторге.
– Сколько мне им предложить в пересчете на рубли? Тысяч пятьдесят, сто?
– Полмиллиона. Но взамен на забой свиней и сдачу бычков.
– Ты сейчас пошутила? Может, ты и Андрею поможешь?
– Андрей здоровый мужик и пусть крутится сам, а не содержит сезонных рабочих в поле, а сам в это время лежит на диване. Речь ни о нем.
– Ты могла бы сменить машину.
– Саш, если бы я хотела сменить машину, я говорила бы о ней, а не о поездке в поселок. Или ты имеешь в виду свою Тойоту?
– Моя машина в полном порядке. Ты хорошо подумала о своем решении? Не передумаешь? Тогда только ультиматум может подействовать на моего отца. Будет лучше, если мы это сделаем вместе.
– Вы не ссоритесь? Можно мне спросить? Пап, у Сережки скоро будет брат или сестра. Я хочу маленького ребенка, а в семье все решения принимают папы. Ты должен принять решение.
– А кого бы хотела ты? – спросил отец, усаживая дочь на колени.
– Я еще не подумала, кого хочу больше.
– Подумай хорошенько, а когда надумаешь, мы с тобой вместе примем решение. Наводи в своей комнате порядок, спать ляжем раньше, а утром поедем в деревню. – Что скажешь? – обратился он к жене, проводив дочь. – Может нам стоит подумать о втором ребенке?
– Не стоит!
– Почему так категорично? Чем тебе такое предложение не нравится? – спросил муж, как будто с обидой.
– Чего о нем думать, если он уже есть. Я была сегодня на приеме. Беременность семь недель и привезла я ее с моря, где мы чудно отдохнули.
– По твоему тону я не очень понимаю: ты расстроена или довольна?
– Я чувствую себя виноватой в случившемся. Я так надеялась, что это что-то гормональное, сбой, на фоне нервного напряжения. Я не знаю, как мне поступить. Я мало того, что нервничала, курила, как никогда.
– Родная моя, любимая, – говорил Александр, беря ее за плечи, – что тебя смущает? Поговори с доктором, расскажи о непростом периоде в жизни. Хочешь, мы сходим на прием вместе? Ты думаешь, мы не справимся с двумя детьми? Я понимаю, что все опять в основном ляжет на твои плечи, но мы с Лерой будем тебе помогать. Реши, пожалуйста, положительно этот вопрос. Возможно, это не случайность, а знак свыше, – целуя жену, говорил он. – Лера не зря заговорила о ребенке.
– А если родиться девочка?
– Буду жить в цветнике! Глупая, это неправда, что мужчины больше хотят сыновей. Ребенок любого пола он твой. Это хорошо, когда дети разного пола, но не так важно. Пойдем Леру укладывать. Скоро она меня будет стесняться. Пятый год пошел.
– Саш, мы с тобой девять лет прожили друг для друга, прежде чем родилась Лера. Жизнь стала другой. Как ты думаешь, сильно она изменится, когда родиться малыш? Тебя не будут раздражать бессонные ночи и плач?
– Дина, мы это уже все проходили. Дети быстро растут. Нам стоит вспомнить некоторые моменты, детали, которые нам с тобой помогали. А главное, узнать все рекомендации по половой жизни супругов.
– Ты сейчас говоришь о том, чтобы сменить кровать на ночь на пол или все-таки о сексе?
– На полу спать очень неудобно. К слову о кровати. Ты не будешь возражать против замены матраса. Наш страдалец очень нуждается в замене. Я говорю разумные вещи?
– Займись этим, я возражать не буду. Он действительно себя изжил. Я в клинике встретила Настю. Она сделала вид, что мы не знакомы.
– Вот и хорошо. Нам такие знакомые не нужны. А матрас пусть пострадает еще пару дней. Иди ко мне…
Утром они ехали в поселок. Разговор Александра с отцом был трудный, но продуктивный. Смирнов старший согласился с сыном на семьдесят процентов, пообещав весной сдать бычков, а свиней пустить под нож уже к Новому году, оставив одну корову, десяток кур и пчел.
– Батя, ты слово дал. Я не могу тебя контролировать, но один раз поверю. Зимой, по погоде, может, наведаюсь, а так до весны не ждите. Диану в ее положении одну не отпущу.
– Дина, ты беременная? – спросила свекровь. Молодцы. Самое время рожать. Детей надо вырастить до пенсии, выучить. Из Саньки, с его работой, помощник плохой, но Лера уже подросла. Ты, дочка, справишься. Может родители надумают вернуться?
– Они не говорили, а я не спрашивала. Мама пенсию оформила, но пока работает. Они еще ничего не знают. Я сама только вчера на прием попала из-за поездки.
Вернувшись вечером домой и, разговаривая с отцом по скайпу, Диана призналась, что ждет ребенка.
– Дочка, я вас поздравляю, – сказал радостно отец. – У нас для тебя новость хорошая. Мы с мамой возвращаемся. Продадим здесь квартиру, купим небольшой домик в Заельцовском районе и будем нянчить внуков. Мать об этом только и говорит. Хватит с нас каменных джунглей.
– Дина, какой срок? – вмешалась в разговор мама.
– Маленький. Семь-восемь недель. Папа не шутит? Вы когда это решили? Это же здорово.
– Это не здорово, дочка. Это разумно. Я из-за своей пенсии Леру не нянчила. Теперь я с пенсией и с большим желанием помочь. Целую вас всех крепко.
– Пап, а зачем ждать продажи квартиры? Получишь перевод на свой счет, открывай интернет и начинай искать варианты, не выезжая из Москвы. Выбирай варианты и приезжай смотреть дома в «живую». Что, если продажа затянется? Кто знает, какие цены будут весной, летом. Тебе на небольшой дом хватит. Или ты хочешь коттедж в два-три этажа?
– Этаж один. Старикам и детям не место на втором этаже. Я подумаю. А вы не собираетесь менять квартиру?
– Мы не собираемся менять даже машины. Пока.
Воскресенье пришлось провести дома. С утра пошел мелкий снежок, который сменил дождь. Для Саши работа нашлась. Он сменил колеса на машинах с летней резины на зимнюю «обувь». В понедельник Александр с дочкой и Андрей с сыном провели в развлекательном центре. Диана, приготовив обед и ужин, села за инструмент. Короткая рабочая неделя началась со сдачей паспорта и отчета в кадрах. Диана презентовала начальнику пакет с «сувенирами» из Швейцарии. На прием в свою поликлинику она попала седьмого числа, а девятого отметили день полиции врозь и вместе, пригласив Шаровых на ужин.
– Ты, Сережка не задавайся. У нас тоже будет маленький ребенок. Мы с папой решили, а мама согласилась, – выпалила Лера приятелю за столом.
– Все равно он у нас родиться раньше, – не сдавался друг.
– А мы не торопимся. Пусть лето настанет, и я буду катать его в коляске, – отвечала Лера, гордая тем, что не отстанет от друга.
После детского диалога, накормив детей и отправив их играть, родители продолжили начатую тему. Теперь они обсуждали вопросы возможного размещения детей, что купить, а что осталось от старших. Через две недели Диана купила цветы и тайно посетила кладбище. Прошло сорок дней, как умер Павел Иванович. « У тебя летом родиться внук или внучка. Родители собираются вернуться. У нас у всех все хорошо. Мы тебя помним», – говорила она, обламывая длинные стебли цветов, чтобы положить их на плиту.