Дара. Рождённая кровавой луной
TextГлава 8
Дара
Комната в городском доме быстро стала привычной мне.
Весь день был распределен поминутно. Самое важное что меня не жалели и не бегали трясясь. Хватало и самобичевания, от которого я старалась избавиться и у меня получалось. Потому что с каждым днем я крепла.
– Мам, пап, пришло время поговорить о Рине, – ввела на планшете свои намерения и когда они услышали механический голос вздрогнули.
Я откладывала этот разговор сколько могла. Понимала, что есть причины отсутствия сестры, и несмотря на то, что я порой забывала, что она есть, в ясные моменты памяти я мучалась вопросами, поэтому сегодня я хочу все узнать и не отступлю от этого решения.
Мама опустила глаза, и они в миг наполнились слезами, а папа стал суров.
– Дара, не стоит сейчас об этом. Думай о том, что ты почти здорова – это главное.
– Отец, мое здоровье тут не причем. Я переживаю и это не дает мне покоя. Вы все знаете и это факт, я хочу тоже понимать куда пропала она, ведь свадьба была назначена давно и это значит, что война с черными волками продолжается? Я ведь планировала поступать в колледж, который на их территории.
– Придется изменить планы, дочь. Перемирия не будет и закон о нарушении границ снова в силе. Сорина сбежала.
– Арон, – всхлипнула мама, видимо пытаясь его остановить и меня это напугало тоже.
Я увидела боль на ее лице.
– Она должна знать о том, что сделала ее сестра, чтобы не питать иллюзий, Соня.
– Что она сделала? – не знаю, как я умудрилась ввести текст на планшете, потому что мои руки тряслись и я замерла в ожидании ответа.
– Случившееся с тобой, Дарина, дело рук Рины и ее… не знаю кто он, любовник или… в общем враг он и сообщники, кто им помогал. Она сбежала с мужчиной, не хотела свадьбы.
Услышанное повергло в шок.
Как? Как моя Рина это сделала? Быть этого не может.
Я стала трясти головой и пытаться встать с дивана, но слабость в теле мешала даже просто пересесть в коляску и уехать отсюда, и я позорно плюхалась назад при каждой попытке.
– Дара, дочка, перестань прошу тебя, – мама сразу оказалась рядом и начала обнимать, а я не хотела этого и отталкивала, пока не ослабла совсем.
Хочу сказать ей что это неправда и Сорина никогда бы так не поступила ни со мной, ни со стаей, но проклятый голос…
Тянусь к планшету, и мама мне его подает поняв, чего я хочу.
Быстро печатаю им свои мысли и воспроизвожу. Но без толку
– Она записала видео и прислала фото с каких-то островов, Дара, это не ошибка. Она извинилась перед тобой и всем кланом, сказав, что иного выбора у нее не было, – холодно произнес отец и встав с кресла ушел из гостиной.
– Мне тоже сложно поверить в это, девочка моя. Но это так, – мама стирала свои слезы, которых становилось все больше.
– Это ложь. Рина не была против свадьбы с Диланом, – вновь вставляю свои слова протестуя.
– Возможно она встретила свою пару, – печально отозвалась она. – Но и это не укладывается в голове, ведь все знают, что истинная связь приоритет в любом клане. Полагаю, она решила, что отец предпочтет договор, но и тут я не понимаю с чего такие выводы? Арон любит вас больше жизни и никогда не стал бы идти против истинной любви.
– Я не верю, мама. Наша Рина… да вспомни же ее, – умоляю подумать и понимаю, что ей самой тяжело от таких мыслей о дочери.
– Она беременна, Дара, – всхлипывает, а я застываю и забываю все, что хотела еще написать. – Последнее фото было не так давно… с круглым животом. Учитывая, что волчицы носят своих детей всего семь месяцев нежели человеческие женщины, у нее сейчас половина срока.
Она фактически воет на последнем слове и отворачивается от меня, а я больше не знаю аргументов в защиту. Беременность все меняет. Но как принять тот факт, что я лишилась своего зверя с ее подачи, ведь Рина не ведьма… Как она могла пойти на такое? Почему?
– Что сказала Кирэна? И кто вообще знает об этом?
– Арону, как альфе пришлось рассказать обо всем. Стая в смятении была, но уже оправилась от этого шока. Авторитет отца и доверие к нему не пошатнулись. В конце концов война наших кланов была и до этого, да и не тот это приоритет. Все силы брошены на безопасность. Сейчас Кира создала защитное зелье, чтобы защитить поколения нашей стаи от врагов и идет обучение волчат самозащиты. То, что произошло и такое маленькое количество информации о том, как вы покинули лес и с кем оставило брешь. Конечно, те кто замешан умело запутали следы, но пугает и другое, предатели среди нас. Если об этом узнает большинство, тогда не миновать бунта. Твой отец мудрый вожак, Дара, он найдет решение и накажет виновных. Поэтому мы с тобой пока что поживем тут одни, а он отправится на наши земли. Клан не может оставаться надолго без альфы.
– Понимаю.
Только и сказала, потому что на самом деле я не понимала совершенно ничего.
В этот вечер атмосфера дома осталась грустной, и даже начавшаяся гроза словно подыгрывала настроению.
Каждый день я тренировала свое тело, которое все больше поддавалось мне. Мой голос не вернулся, а память растворялась.
Факт отсутствия сестры меня часто не волновал. Я видела ее на фото и спрашивала маму об этой девушке. Мама грустила, отвечая на мои вопросы, пока я не вспоминала Рину. Мир оборотней так же забывался. Иногда, когда мама говорила о кланах, стае и прочем я смеялась над ней, решив, что она читает книги фэнтези. Но возвращающаяся память забирала налет веселья и заставляла меня плакать.
Во мне поселился страх. Я боялась, что однажды проснусь, и моя жизнь превратится в чистый лист.
От лета оставался всего месяц. Я готовилась поступать в колледж. Мне сделали поблажку и согласились принять экзамены чуть позже по состоянию здоровья.
Так же я много ходила, и мой организм креп, что все больше радовало и меня с мамой и врачей.
Все же прошло много времени с того самого случая.
В стаю мы больше не ездили. Я решила пока не выздоровею не появляться там. Хватило той боли, которая теперь вспоминается с сильной злостью. Да и вообще последнее время я стала замечать, что меня порой охватывает сильная ярость. Иногда я не замечаю, как грублю маме, потом извиняюсь, благо не говорю, и иногда успеваю понять что именно пишу ей в ответ ужасаясь. Она это конечно тоже замечает, но знаю что списывает на состояние и усталость.
Экзамены в колледж я сдала и сразу же поступила. Мама переживала из-за того, что я буду жить в другом городе и на первое время решила поехать со мной. Но думаю, что больше всего ее и папу волновала сама территория. Она была нейтральной от всех кланов, но я все же убедила ее в том, что я не влипну в неприятности.
Еще одним большим прогрессом за последний августовский месяц стало появление кое-каких голосовых хрипов и звуков, поэтому я поступала в обычный колледж, как и нормальные студенты, потому что врачи были уверены, что все скоро поправится.
Квартиру сняли почти рядом с учебным заведением, обустроились быстро. Нашли пару местных магазинов с доставкой продуктов и большой супермаркет, да и много всего полезного.
В итоге к началу учебного года я уже хорошо ориентировалась на месте.
Маму уверив, что я в порядке отправила к отцу в стаю и осталась одна. Мне была необходима эта тишина. Прошло восемь месяцев и жизнь почти прежней стала, но ничего не осталось как раньше. Все изменилось, и мы тоже…
В первый день учебы было страшно. В рюкзаке лежала на всякий случай специальная трость, которая умело складывалась в небольшую палочку.
Когда я ступила на территорию университета и оказалась окруженной тысячей студентов-людей я поняла, что меня больше не пугает это. Сейчас я ощущала себя той, что тут и должна находиться.
Волчица без своего зверя? Это даже звучит смешно.
Человек без зверя – вообще абсурд.
Просто человек. Таковой я была сейчас и таковой меня воспринимали люди вокруг… навсегда.
Глава 9
На удивление мой «недуг» был воспринят нормально одногруппниками. Познакомилась с парой девчонок, парней.
Каждый день слегка был похож на предыдущий, но я больше не оставалась такой как вчера. Не знаю, что именно, но внутри я менялась. А еще не могла понять, как сильно я уходила от своих корней, как сильно переставала быть собой.
Первый месяц учебы остался позади, и мама попросила приехать домой на выходные.
Как бы я ни пыталась вернуться к обычной жизни, выходило паршиво.
В сердце зарождалась тоска. Она становилась все больше с каждым днем.
Мое эмоциональное состояние так же прыгало от нуля до сотни. Порой я саму себя пугала.
Ехать домой вообще не хотелось, но у нас был назначен поход к врачу.
– Я так рада, что ты приехала, – обнимает в очередной раз мама.
Улыбаюсь ей.
Врач ничего нового не сказал. Ну и плевать. Мне правда становится все равно уже.
Перед отъездом, родители начали снова звать меня в лес к нашим, хотя бы ненадолго, но это было выше меня. Да я скучала по зеленым лугам и зеленой траве, скользящей по голым ступням утопающим в ней. Я хотела дышать свежим воздухом, но все это отравлено ненавистью тех, кто становился врагом каждый раз стоило мне подумать о них.
Нет. Туда я поехать больше никогда не смогу.
– Может тебя все же отвезти самому? – спросил папа, когда я уже стояла на пороге нашего городского дома.
Отрицательно машу головой, потому что лень лезть за планшетом в сумку.
– Мы тебя очень любим, доченька.
«И я вас тоже», – сказала одними губами, но они поняли меня.
На остановке меня подобрала одногруппница с родителями, как и договаривались с ней на неделе и поехала назад в университет.
Как оказались в городе решила сначала сходить в супермаркет купить еды, прежде чем идти домой, поэтому попросила остановить недалеко от него. Попрощалась с Лисой, поблагодарила ее родных за то, что подвезли и ушла.
Побродила по отделам так как подобные супермаркеты очень огромные и тут можно купить что угодно.
Присмотрела кое-какие вещи, положила в тележку продукты и вдруг почувствовала сильную тянущую боль внизу живота. Я подобной ни разу не испытывала.
Жар пронесся по всему телу и сменился дрожью.
Поспешила в медицинский отдел, но потом вспомнила что на квартире, итак, есть разные таблетки, что-то да поможет. Сделала новый шаг и ощутила, как джинсы стали медленно намокать.
«Боже, что это такое?» – мокрое пятно медленно ползло по внутренней стороне бедер. Опустила руку и притронувшись я увидела, что мои пальцы окрасились в красный цвет, а боль стала еще сильней.
Бросила тележку и поспешила на выход.
Завязала ветровку на талии и написала маме смс, что мне плохо. Вкратце пояснила что случилось и кое-как добралась до квартиры.
Я ощутила, что температура тела стала выше. Только дома я, принимая душ поняла, что у меня ни разу не было месячных. Я не помню, чтобы были. А ведь у девушек насколько мне известно начинаются в тринадцать четырнадцать лет. У меня никогда даже прокладок не было куплено, а в магазине от страха я не додумалась, и времени не было на то, чтобы выстоять очередь.
После душа приняла аспирин и на час задремала, проснувшись с приездом родителей.
– Что случилось, Дара? – обеспокоенная мама вбежала и сразу принялась меня осматривать.
Перед отцом стало неловко все вываливать, и я попросила его выйти. А после написала ей что произошло. На самом деле мне до сих пор было плохо. Жаропонижающее подействовало, но температура не спала окончательно.
– Так, я поняла. Сейчас схожу в магазин, подожди немного.
– Мам, со мной что-то не так что ли? Это же ненормально, что так поздно началась эта гормональная перестройка. Мне через два месяца восемнадцать, – она послушала мои мысли и улыбнулась.
– Ты совершенно здорова. И это нормально, для нас. Сейчас вернусь и мы поговорим.
Осталась лежать на месте думая о ее словах «для нас». Для кого? Я уже не они.
Папа вошел ко мне с чашкой чая, и я с благодарностью ее приняла.
– Пап, про Рину неизвестно ничего? Она больше не писала?
Он стал сразу немного обозленным. А после сквозь зубы ответил все-таки:
– Дарина, тебе пора о ней забыть и не вспоминать. Никогда. Даже если она объявится к нашей стае она не приблизится. На прошлой неделе я изгнал ее из клана.
Я застыла и не была уверена, что смогу сделать хотя бы вздох. Глаза наполнились слезами, а после они начали «водопадом» течь по щекам.
– Не оплакивай ее, – обнял и погладил по спине. – В тот момент, когда она уходила, она не думала ни о ком, и уж точно не о тебе. Десять месяцев, как она ушла. Скоро родится ее первенец. Она не вернется, Дара, – еще крепче сжал меня, и я поняла как больно ему от этих слов, от всего что происходит с нашей семьей, но он альфа и не имеет право на слабости, даже на эмоции против своей стаи.
Я закивала ему, в знак согласия, что-либо писать не стала.
– Арон, – вошла мама с обеспокоенным лицом, что мы испугались оба.
– Что случилось? Соня, – папа подлетел к ней и взялся за плечи.
– Там… там к тебе пришли.
– Ко мне? Кто-то из стаи?
«Рина», – пронеслось в голове.
– Нет, это не из нашей стаи. Пойди.
Папа ураганом ушел сначала из комнаты, а потом из квартиры, судя по тому, что хлопнула входная дверь.
– Мам, это она? Да? – пишу быстро-быстро от волнения.
– Нет, милая, это не Сорина. Думаю, она больше к нам не вернется… никогда.
Мы опустили головы и кажется, что приняли с болью эту правду, которая все же не скоро уляжется в сердце.
Я вновь сходила в душ и вышла к маме на кухню, чтобы наконец понять, что со мной произошло. Мы сели за стол с чашками травяного чая, который Кира подарила, и мама принялась говорить.
– Дарина, я же рассказывала тебе, что мы имея облик человека отличаемся строением и работой организма. Первая кровь или начало месячных у нас отличается в корне. Обычно это происходит ближе к совершеннолетию, потому что после наступает время течки, как раз после дня рождения. Отсюда и такой дисбаланс в организме, температура и плохое самочувствие. Я думала, что после того, что произошло, у тебя будет все как у обычных… – она запинается, но все же продолжает, ведь нет смысла отрицать очевидное, я не волчица больше. – В общем, я позвала Киру, чтобы она сказала свое слово.
– Я порой чувствую себя подопытным кроликом, – в крови забурлила ярость.
– Перестань, Дара. Все что произошло – это лишь…
Не хочу слушать. Не могу это слушать.
Вскакиваю со стула, который тут же падает позади меня и громко стучит о пол, но я не обращаю внимания и ухожу. Беру тонкую кофту и извинившись перед мамой обуваюсь.
– Дара, ну прости. Мне ведь тоже нелегко, – говорит со слезами. – Я потеряла старшую дочку, младшую видимо тоже теряю. За что так предки меня наказывают?
Мне жаль ее и нашу семью, которая оказалась в подобной ситуации, но я просто не в состоянии остаться здесь сейчас.
– Это не предки, мам, – отключаю планшет, убираю его в сумку и быстро открываю дверь, чтобы уйти, но на пороге появляется папа.
– Дара, – пытается остановить меня мама.
Он быстро оценивает ситуацию и не задерживает меня.
– Нет, пусть идет, – встревает отец.
– Но…
– Поверь, ей нужно уйти, – говорит с нажимом, а я, не останавливаясь все так же двигаюсь к лестнице.
Девчонки говорили, что тут парковая зона переходит в лес. И в нем есть небольшой водопад, стоит пройти дальше, вот туда я и хочу отправиться.
Покупаю пару бутылочек простой воды, круассаны и перехватив удобней маленький рюкзак сажусь на свой велосипед. Однажды он стал частью терапии восстановления, теперь мой любимый вид транспорта в этом городе.
Порой судьба непредсказуема. Мы можем на нее обижаться. Сетовать на трудности и плакать от безысходности… не замечая, что закрытые двери не есть выход… Они могут стать подсказкой, что нужно просто поискать новые.
Глава 10
Алан
– Не знаешь, что с Коби? Лето закончилось, снова учеба началась, а он тут был пару дней на радость матери, – спрашиваю брата, когда мы оба едем к отцу на фабрику.
– Он нам почти и не звонил. Какого хрена с ним творится не пойму. Может волчицу встретил в универе?
– А вот об этом я не подумал. Мама тоже сказала к нему не лезть. А меня бесит то, что происходит.
– Ты как заноза в заднице, Ал.
– Делаю твою работу, придурок.
– Хрен тебе говнюк, я будущий альфа стаи, смирись, – ржет он и бьет мне по ребрам.
Да, Дилан будет хорошим вожаком. Он перенял от отца многие качества. И сейчас все больше проводит с ним времени обучаясь всему, что доверяет ему глава клана.
– Задолбался я за рулем, лучше бы пробежались, – мы едем уже полтора часа в город, хотя через лес прибежали бы гораздо быстрей.
– И светить голыми задницами по объекту?
– А я потому и предлагал построить на окраине леса домик, чтобы там одежда хранилась наша. Зато и добирались сюда, сокращая время и лапы разминали.
– Не дури, Алан, эта территория нейтральная, лучше не бродить зверем по ней. Случись что, никому не докажешь, что был прав. Наши законы действовать тут не будут, не мне тебе рассказывать о последствиях таких исходов.
Конечно, я знал, что за нарушение изгнание – это самое лучшее наказание, которое придется принять в итоге. Судить будет союз волков.
Что-то типа сбора всех вожаков и, если ты подсудимый, хрен кто поинтересуется чей ты сын. За обнаружение себя и своих собратьев либо смерть, либо изгнание без права на апелляцию. Все зависит от тяжести и последствий проступка.
– Ну и жара. Поехали в магаз сначала, а потом уже на фабрику, иначе сдохну.
Оставляем пикап на стоянке перед большим супермаркетом и стоит мне переступить порог магазина как меня пробивает импульс. Болевой и такой сильный, что подкашиваются ноги и я приземляюсь на колени склонив голову. Мой волк бьется о ребра и воет.
Накрывает первой волной, будто ток по поверхности тела.
«Цветение яблони… ароматная дыня… сладкий пломбир…», – на губах и языке переливаются эти вкусы, запахи, сладость лакомства…
Вторая волна – боль… сильная пронизывающая все тело. Я чувствую, как сводит мышцы… а дальше идет страх.
Эмоция…
Все это проносится за секунду.
– Эй, ты чего? – Дил поднимает за руку, а я смотрю на него слегка отрешенно, потому что не сразу сам понимаю, что произошло.
– Да, я… Ты чувствуешь? – делаю глубокий вдох, что легкие трещать начинают, отделяю лишнее оставляя эти, что меня выворачивают наизнанку.
– Ну, тут дохрена запахов. Так что лучше уточняй, что ты имеешь ввиду.
– Их три понимаешь. Три аромата, – я не могу ему объяснить, не хватает для этого слов, ступаю дальше, уходя в сторону отделов с аптечными товарами и ощущаю еще более яркий запах… кровь… ЕЕ…
Зверь срывается с места, отнимая разум и я бросаюсь вперед, но тут же оказываюсь пойман сильными руками.
– Что ты творишь, дурак? – угрожающе говорит на ухо мне брат, но мой мозг заполоняет ОНА.
Она рядом, я чувствую это. Она почти в моих руках. Слишком свежий след.
– Отпусти меня, пока я тебя не разорвал на куски, Дилан, – рычу в ответ и снова пытаюсь вырваться.
– Я сломаю тебе несколько ребер, если сдавлю сильней, и ты хрен куда пойдешь. Успокойся, Алан.
– Я чувствую ее. Она где-то рядом.
– Да, кто? О ком речь?
– Я не знаю, твою мать… Да отпусти ты меня.
Зверь начинает скулить и мне становится больно от того, что он раздирает грудную клетку в попытке вырваться наружу.
– Р-р-р-а-а-а-р-р… – не выдерживаю и все же вслух рычу.
– Заткнись ты уже, придурок.
Он тащит меня под взглядом окружающих людей на улицу и запах полностью теряется. Развеивается.
– Тут ее нет, она там, Дил… – почти скулю с моим волком, меня охватывает тоска.
– Вот и сиди здесь, – заталкивает в машину и запирает ее, – а я пойду поищу, хотя не имею понятия, кого.
– Брось. Я пойду сам. Она моя, – тут же оголяю вытягивающиеся клыки.
– Да понял я уже что она твоя, но там люди. Я не могу тебе позволить идти туда.
– Твою мать, – бью по двери что есть силы.
Конечно, я могу отсюда выбраться за секунду, но пока запах волчицы исчез я более-менее успокоился и понимаю, что там у меня самоконтроля не будет вообще.
– Кого ищу?
– У нее яркий запах. Словно трехслойный. Сначала почувствуешь запах цветков яблони, он перельется в желтую дыню, а затем в мороженое… пломбир.
– Нихрена себе ты гурман.
– Заткнись. Еще была кровь. Но она не ранена, хоть я и уловил боль.
– Я тебя понял. Прошу, сиди тут, я постараюсь быстро.
Киваю ему, а сам схожу с ума. Я снова вспоминаю этот запах.
– Охренеть можно.
Будто бьет током. Ломает кости в желании быть рядом с ней. Ладони горят.
Но это она. Во сне я не мог разобрать запах, хоть и питался им, дышал, но сейчас… Это реально.
– Черт, – бью по приборной панели, злясь на брата.
Ее можно было найти за секунду, что он там копается.
Мой волк снова начинает скулить.
– Тише приятель, мы скоро ее найдем.
Закрываю глаза, пытаюсь успокоиться и поразмыслить чуть-чуть, чтобы отвлечься ну и ее представить по ощущениям. Но у меня спустя пять минут так ничего и не выходит. Я понимаю, что она будет независимо от моего вкуса в женщинах любой. Блондинкой, брюнеткой, рыжей… для меня она будет той самой.
И тут в голову врывается мысль о крови. Получается, если это первая, то она… блядь.
Конечно, понимание того, что она несовершеннолетняя огорчает, но вторая окрыляет.
Моя и только моя. Буду ждать сколько угодно. Сидеть возле ее ног послушным псом. Только не отпускать.
Становится жарко, несмотря на октябрь, кровь у нас горячая и я открываю окно, радуясь, что тут стекла ручные и снова впадаю в омут аромата моей истинной. Но в этот раз он слабее и разбавленный цветочными лугами.
Сканирую парковку и проходящих рядом людей, но кто из них понять не могу.
Блуждаю глазами от одной к другой вновь и вновь, пока не замечаю Дэвис.
Соня Дэвис? Это она.
Высокая, стройная женщина быстрым шагом уходит в супермаркет, и я начинаю дергать стеклоподъемник, который застревает на середине, не двигаясь ни в какую сторону больше.
– Твою мать, – рычу и замечаю брата, который тут же проходит через те же двери и идет ко мне.
– Ал, я и близко не почувствовал…
– Дверь открой я уже знаю, кажется, кто она.
– Брат, я…
– Да успокойся ты, я в норме. Открывай чертову дверь, пока не выломал.
– Еще слово и оставлю тут, а еще отца позову.
– И он тебе оторвет уши. Давай уже, не беси меня.
Он подходит и специально медленно открывает.
– Бля, ты сейчас нарвешься.
– Тогда закрою, а то страшно.
Вылетаю из машины под его смех и бегом мчу в магазин.
Нахожу жену Арона в аптечном отделе и не медлю, у меня изнутри все зудит просто.
– Соня, здравствуйте.
– А… Алан, Дилан? – кажется она испугалась и стала озираться по сторонам.
– Не волнуйтесь. Мы с миром. Точнее по другому вопросу.
Дышу и понимаю все, что, итак, уже дошло до меня минутой ранее.
Ее дочь. Вот кто мне нужен.
Кто бы мог подумать?
– По какому? – уже более спокойно спрашивает.
– Ваша дочь. Дарина. Где она?
– Зачем вам она? Что вы хотите? – снова напугал, черт.
– Соня, по-моему, – смотрю в ее глаза, чтобы быть убедительным, – она моя пара.
– Она… а… что? Но как? Как…
– Я вошел в магазин и сразу почувствовал ее запах, а потом ощутил его на парковке от вас.
– Запах? Но это невозможно. Она потеряла его, как только лишилась зверя. Даже Кирэна его не чувствует.
– Поверьте, я сейчас кое-как сдерживаюсь, чтобы не рвать когтями все вокруг, только бы до нее добраться. Вы пропитаны ею. И я знаю, что ей было больно и чувствую кровь.
– О… что ж… ладно, – быстро сдается, после приведенных фактов. – Она в квартире, ей не здоровится, немного. Там Арон. Вам стоит поговорить с ним прежде, чем… Поверить не могу, пара для моей Дары.
Женщина ошеломленно хватает с полки какие-то гигиенические штуки и идет на кассу, а мы ждем на выходе.
– Бля, я не знаю, как отреагирует отец, Ал.
– Рад будет. У него не будет иного выбора. Сам знаешь.
– Знаю, но черт, дочка Дэвиса?
– Думаешь я не в шоке? Я вообще до сих пор не верю, что произошло только что.
– Пошли проверять, не ошибся ли ты, – кивает в сторону Сони, и мы двигаемся за ней.