В джунглях большого дэйтинга. Есть ли жизнь после развода?
TextГлава XVI. Ужин у панорамного окна
Наутро я проснулась в довольно бодром состоянии – насколько возможно после 2-3 бокалов вина и уж не знаю, какого количества сидра.
День был безумный, некогда было даже выпить горсточку лекарств и витаминов, которые обычно распределены на три приема. К счастью, удалось закончить раньше, чем я планировала, и даже немного подремать в номере с маской на лице.
Антуан ждал меня внизу. Я села в машину, он чмокнул меня в щеку, мы поехали ужинать.
Приехали к отелю, он отдал ключи портье, чтобы поставили его машину на стоянку. Мы прошли через вестибюль, там журчала и переливалась музыка – играла девушка на арфе. Изысканные букеты, сверкающие люстры, мраморный пол, экзотические растения в роскошных кашпо, запахи свежих цветов, парфюма, кофе, натуральной кожи… Я чувствовала себя героиней фильма из жизни высшего общества.
Лифт остановился, мы вышли. Коридор, двери номеров. Я с удивлением огляделась вокруг. На этом этаже пересадка в другой лифт, который привезет нас в ресторан? Или дальше мы пойдем по лестнице?
Мы как-то были с ним в таком ресторане с видом на Афины. Или это было в Стамбуле?
Он положил руки мне на плечи.
– Анжи…
– Да?
– Пожалуйста, выслушай меня. Я тебя люблю. И всегда любил. Прости меня за все, что было. Видит Бог, я дорого заплатил за свое малодушие. Пожалуйста, прости. Будь со мной.
Я сделала шаг назад, не в силах выдержать его взгляд. Он подошел ближе. Я отступила еще на шаг. Моя спина прижалась к стене. Он опирался ладонями о стену где-то на уровне моей макушки и вплотную приблизился ко мне. Наши тела соприкоснулись.
Я чувствовала его тепло – нет, это был жар. Его крепкое спортивное тело, я чувствовала его возбуждение, и оно передалось и мне тоже… Я понимала, что проиграла этот раунд и не могу противостоять его магнетизму, всем этим безумным всполохам – воспоминаниям о нашей близости, мелькавшим в голове. Это было выше моих сил.
– Любимая… Боже, как я по тебе скучал. Ты представить не можешь, как же я скучал по тебе…
Он взял мое лицо в свои ладони. Я почувствовала его губы на шее. Руки на талии. Поддавшись порыву, я обняла его, он начал меня целовать – с какой-то звериной, варварской страстью, как будто это последние минуты перед смертью и нам надо надышаться друг другом на целую вечность… Я забыла обо всем на свете, я наконец снова была с ним, и больше ничего не имело значения. Мои колени подгибались.
– Пойдем, – сказал он хрипло, и властно потянул меня в сторону одного из номеров
– Куда?
– Ко мне. Я так по тебе скучал. И ты тоже, я знаю. Пойдем!
– Нет. Не могу…
– Ну почему? – он говорил, глядя мне прямо в глаза. – Я теперь свободен, понимаешь? Cвободен, твой, навсегда. Я знаю, ты сейчас не можешь уехать с Кипра. Я приеду к тебе. Мы переедем в дом, я буду проводить большую часть времени с тобой – кроме моих деловых поездок и нескольких недель с детьми. Летом мы будем все вместе – я, ты, и наши дети.
– Антуан… Прошло столько времени. Если бы ты сказал мне это тогда – не было бы человека счастливей меня на свете. Если бы хоть что-то человеческое мне тогда сказал… Я… я не могу, прости
– Ну почему же? – снова повторил он, вглядываясь в мое лицо. В его взгляде застыла мука.
– Я… мне кажется, я больше не люблю тебя… Я не могу. Это будет неправильно. Во мне тогда что-то сломалось и умерло. Это нельзя исправить.
– Это я виноват. Я знаю, ты боишься мне поверить. Боишься, что я снова причиню тебе боль. Прошу тебя, дай мне шанс, один только шанс.
– Это не зависит от меня. Я просто не могу…
– Просто будь со мной, хорошо? Поверь мне и будь со мной. Я сделаю тебя счастливой. Просто поверь мне. Пойдем! Это мой номер, я здесь живу.
До меня только сейчас дошло, что он привез меня в отель, где остановился. И ведет в свой номер. И, кажется, я туда иду. Своими ногами. Что я делаю?!
Голова горела, перед глазами плыли цветные круги – кажется, у меня снова поднимается температура. Мне было трудно дышать.
– Пожалуйста… Мы можем сесть? Я неважно себя чувствую.
Он посмотрел на меня и сник.
– Прости, любимая, совсем вылетело из головы, что ты нездорова. Пошли, тебе нужно сесть. Поговорим за ужином
Мы пришли в ресторан. Это был вечер понедельника, людей было совсем немного. Нас ждал стол у огромного панорамного окна.
Вид на закатный Брюссель и в самом деле был невероятный. Сделали заказ. Говорили о всякой ерунде. Видно было, что он избегает возвращаться к теме «нас».
Я пошла в дамскую комнату. Вернулась минут через десять. Антуана за столом не было. Я с удивлением обвела глазами ресторан и увидела, что он сидит за другим столом в компании каких-то мужчин, и один из них, седоволосый и коренастый, что-то сердито ему говорит, а Антуан лишь кивает в ответ, опустив голову. Мы встретились с ним глазами, он показал мне жестом, что скоро закончит. Мужчина повернулся и смерил меня долгим тяжелым взглядом. Антуан так и сидел с опущенной головой.
Не понимая, что происходит, я уткнулась в свой телефон.
Он вернулся за стол. Краем глаза я заметила, что компания ушла, так и не сделав заказ.
– Кто это был?
– Мои бывшие коллеги, – ответил он неохотно после паузы.
– Какие-то проблемы?
– Нет, все в порядке.
Принесли закуски.
– Ты пробовала спаржу? Говорят, тут самая лучшая в Бельгии или даже на европейском континенте, попробуй!
– С соусом олландез… Мммм. Действительно, превосходно.
– А теперь тартар из тунца с авокадо и сладким чили.
Он перенес ложку с тартаром на мою тарелку. Я заметила, что его руки дрожат. Перевела взгляд на его лицо. Оно было непроницаемо. Он почувствовал мой взгляд и не поднял глаз.
За то время, что мы были вместе, у нас с ним развилось какое-то «шестое чувство» в отношении друг друга, и каждый из нас интуитивно чувствовал состояние второго, даже если мы в это время находились на разных континентах.
Сейчас и без этого «шестого чувства» я видела, что происходит что-то неладное. Не наша лав стори. Что-то более серьезное.
Эта компания, люди, с которыми он разговаривал, кто они? Что произошло? Имею ли я право спросить?
Но тут пришло время смены блюд, официант предложил нам попробовать коктейли их бармена – комплимент от заведения, мы увлеклись дегустацией, алкоголь начал действовать, он немного повеселел.
А мне, наоборот, снова стало хуже. К тому времени, когда принесли десерты, меня бил озноб, голова горела. Руки и ноги, напротив, были ледяными. Меня снова затошнило, я встала, и тут у меня все поплыло перед глазами, и я потеряла сознание. Помню, как в тумане, что он вскочил со своего места и, кажется, успел меня подхватить. Я будто сквозь сон видела, как к нам поспешили люди, мне в лицо кто-то плеснул холодной воды, и она стекала по моей шее на грудь и спину…
Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, что случилось и где я нахожусь. Красивая бежевая комната. Приглушенный свет. Какой-то странный резкий запах. Нашатырь?
Передо мной возникло лицо Антуана.
– Наконец, ты пришла в себя! Как ты? Я такой болван, тебе было так плохо все это время, а я был весь в своих мыслях и не обращал на тебя внимания. Тебе нужно что-нибудь, chérie? Тебе так удобно? Может, ты хочешь сесть? Я подложу тебе подушки под спину, – он осторожно помог мне подняться и сесть в кровати.
– Что со мной? Который час?
– Ты потеряла сознание в ресторане. Тебя привели в чувство и дали жаропонижающее, и ты заснула. У тебя был очень неважный вид. Я переживал и хотел уже везти тебя в больницу, но тут ты проснулась
– Сколько времени сейчас? У меня утром самолет…
– Тебе нельзя лететь в таком состоянии. Надо перенести твой вылет хотя бы на пару дней.
– Я не могу, меня и так уже четыре дня нет. Дети…
– Пусть лучше дети еще пару дней побудут с папой, чем тебе станет плохо в пути.
– Да, наверное, ты прав… Я сейчас слабо соображаю… Я так хочу спать.
– Где твой телефон? Я поменяю твой билет и завтра утром привезу твои вещи сюда. Я тут до 25-ого, но останусь, пока ты не воскреснешь. Не могу видеть тебя такой.
– Не знаю, где мой телефон. Меня же унесли из ресторана. Наверное, они решили, что мадам перебрала коктейлей.
Он рассмеялся.
– Нет, ты просто горела, мы тебе прикладывали лед ко лбу.
– Да уж, у них выдалась незабываемая смена.
– Сейчас принесут чай. Хочешь есть? Ты почти не притронулась к еде.
– Нет, спасибо, нет аппетита… Кстати, ты тоже почти не ел. С тобой все в порядке?
– Да, милая, – он снова отвел глаза.
– Антуанище, пожалуйста, не ври, у тебя плохо получается.
– Потом расскажу, ерунда, кое-какие проблемы по работе, – бросил он, не поднимая глаз.
Я не стала настаивать – когда захочет, расскажет.
На улице страшно закричала ночная птица. Здесь? В центре Брюсселя? Либо кошка, либо чудаковатый турист, перебравший местного пива, веселится таким образом, издавая странные звуки.
Однако под ложечкой засосало: меня весь вечер не покидало чувство тревоги. Стало душно, я попросила открыть окно.
– Не холодно тебе, любимая? – он заботливо укрыл меня до шеи, подоткнув одеяло.
– Давай не будем менять мой билет до утра. Если мне станет хуже, останусь. Если будет хотя бы как сегодня – рискну. Лететь всего 4 часа. Я хочу домой…
– Ладно, утром решим.
– Мне надо быть у себя в отеле рано утром, чтобы собрать вещи.
– Я тебя утром отвезу.
– Лучше сейчас, утром мы можем попасть в пробку, и я опоздаю на самолет…
– Я встану раньше и съезжу за твоими вещами, не думай об этом.
– Антуан, это неудобно, правда… Пожалуйста, отвези меня сейчас в мой отель или вызови мне такси.
В дверь постучали – принесли чай с круассанами и вареньем. Я с удовольствием выпила большую чашку чаю, меня бросило в жар, я раскрылась и только сейчас заметила, что пока я была без сознания, он снял с меня мокрое платье и я осталась в нижнем белье.
Антуан вышел из душа и подошел ко мне.
– Ну, молодец, горячая женщина. На улице +7, а ты тут загораешь под луной. Скорее укрывайся, а то еще сильнее заболеешь.
Он начал укрывать меня одеялом. Перевел взгляд на мои ноги и увидел шрамы – длинные глубокие белые борозды, которые теперь всегда будут украшать мои нижние конечности.
– Боже, что это, chérie? Раньше у тебя не было этих шрамов.
– Кораллы. Память о поездке на Красное море.
– Ты решила не покупать и ободрать себе ноги на память? Как экологично. Узнаю твой стиль.
– Очень смешно. Это было так больно…
– Могу себе представить. Я один раз рукой прикоснулся к кораллу и то неделю чувствовал.
– Я чувствовала месяц…
– Когда это было?
– Пару лет назад.
– А, припоминаю, ты летала с подругами, у вас умер кот, и кому-то надо было лететь на похороны…
– Да, вроде того…
– Ну а разве ты не знаешь, что в Красное море не прыгают с разбегу? И без дайверского гидрокостюма к рифам даже приближаться нельзя? Учил тебя, учил…
– Знаю, дорогой. Я удолбалась антидепрессантами и с трудом понимала, что я делаю. Повезло, что я вообще выгребла оттуда до того, как меня превратило в шницелью
– Антидепрессанты? Из-за чего?
– Угадай с трех раз.
– Из-за той нашей истории?
Я молчала.
– Ну ответь же! Правда? – Он держал мое лицо в своих руках, глядя мне в глаза.
– Ну скажи!
– Да, из-за этого. Мне было очень плохо.
Он в замешательстве смотрел на меня.
– Ты действительно так сильно переживала? Я был тебе так дорог? – он заглядывал мне в глаза с каким-то детским изумлением.
– В первые дни мне больше всего на свете хотелось умереть.
Я сидела, опустив голову. Нахлынули воспоминания. Мне казалось, что я сейчас разрыдаюсь. Впервые за долгое время.
Вдруг нашло все сразу: наш нерожденный ребенок, боль от разрыва, это страшное выныривание в действительность, где нет больше моего Антуана с сияющими глазами, моей родственной души и самого лучшего мужчины на свете. А есть обычный лживый человечишка, каких миллионы, и каждый из них врет что-то про «особые обстоятельства» и «живем ради детей».
И как больно было принять эту единственную правду. Каких усилий это стоило – понять, что счастье кончилось, настоящий Антуан – не сильный и бесконечно благородный, как герои книг Дюма, а мелкотравчатый эгоист, и надо как-то свыкнуться с этой мыслью.
Это было маленькой смертью.
Как не хотелось открывать глаза утром, не было сил на то, чтобы встать с постели, не хотелось вообще ничего – приходилось заставлять себя умываться, одеваться, есть, выходить из дома, разговаривать с людьми, улыбаться…
Все, чего мне хотелось в те дни – просто лежать в темной спальне, свернувшись калачиком под целебные мантры на YouTube, и пытаться заснуть, потому что только во сне боль ненадолго отступала…
Меня будто бы снова накрыло этой волной.
Я закрыла лицо руками, чтобы Антуан не видел моих слез, но они текли сквозь мои пальцы и капали на халат, на ноги, я кусала губы, чтобы сдержаться, но слезы все текли и текли…
Он метался по номеру, как тигр в клетке.
– Я такой редкостный мерзавец… Нет мне прощенья. Я со всех сторон мерзавец, понимаешь? Со всех. С Ноэль. С Селин. С ее отцом и его компанией. С тобой. Вот сейчас я понимаю – каково это – чувствовать, что хочешь умереть.
Я молчала, глотая слезы.
– Знаешь, что мне сказал сейчас Шарль, отец Селин? Это он был в ресторане сегодня вечером. Мой партнер Патрик, которому я слепо верил, на самом деле подбирается к бизнесу Шарля – фармацевтической компании. Остался один последний ход – и сделка будет закрыта. Шарль потеряет компанию. Патрику нужно еще 4% акций, и у него будет контрольный пакет.
Я слушала, не перебивая. Он говорил так быстро, что я улавливала только общий смысл его слов. Антуана трясло.
– Компания производит вакцины для стран третьего мира. Шарль не позволял поднимать цены, и это много кому не нравилось. Росли расходы на персонал, затраты на сырье, а цены оставались такими же, как и 20-30 лет назад. Шарль не хотел наживаться на этом – впрочем, он и так миллиардер, но для него это было делом чести. Сам того не подозревая, я почти слил компанию Шарля конкурентам, на которых работает мой партнер. Они сразу взвинтят цены, бедные страны в лучшем случае смогут закупать две трети от нынешнего объема вакцин… Это означает, что треть детей будет оставаться без необходимых прививок.
Я даже представить себе такого не могла. Слезы высохли, меня снова начал бить озноб. Я куталась в одеяло и кусала губы.
– Антуан, надо что-то делать. Это ужасно.
– Ужасно, да. И я приложил к этому руку. Вот что мне сказал Шарль, и я уже не мог думать ни о чем другом после этого.
Ах, вот почему они так внезапно ушли…
– Фармацевтика была делом его жизни. Он терял партнеров и друзей, но гнул свою линию и не поднимал цену. Сейчас он вынужден продать Патрику 4% акций, конкуренты используют свои рычаги давления. Если он не уступит, то потеряет лицензию на новые разработки… Это долго объяснять…
– У меня нет слов…
– И все это я сделал своими руками…
Он вытянул перед собой руки, глядя на них как бы с неверием.
– Скажи, ты тоже меня презираешь? – неожиданно резко спросил он. Он был смертельно бледен. В номере было совсем нежарко, но я видела выступившие у него на лбу капли пота.
– Нет, однозначно нет. Ты ведь не знал, что твой партнер на самом деле копает под Шарля. Если бы знал – разве стал бы вести с ним дела?
– Я бы раздавил его, как гадюку! Как бы ни было, но предавать деда своих детей… Даже для такого подонка, как я, это слишком…
Его трясло. Он с силой сжал руки и вскрикнул: в кожу врезалось кольцо на пальце. Кольцо Эрика.
Я взяла его руку и поднесла ближе к глазам, чтобы рассмотреть кольцо.
Глубокий синий сапфир, похожий одновременно на глаза сказочного чудовища и на морскую пучину, зловеще сверкнул, отразив свет люстры и отбросив всполох синих искр на потолок.
– Кольцо викингов. Оно обладает огромной силой. Ты помнишь? Помнишь, что говорил Кристиан?
– Я так к нему привык за это время, что даже не обращаю на него внимания. Он взглянул на кольцо, как будто видел его впервые. – А ведь оно стоит целое состояние. Это будет очень непорядочно, если я его продам музею и выкуплю акции?
– Оно твое. Кристиан сказал, ты можешь им распоряжаться на свое усмотрение. Но ведь у него есть сила…
– Какая сила?
– Сила Северных богов. Одина и Тора. Ты что, все забыл?
– Мы столько тогда выпили. Он рассказывал какие-то сказки…
– Это не сказки. Кольцо может выполнить одно твое самое заветное желание. Только одно. И самое важное для тебя. Для этого нужно прочитать над ним вису и попросить помощи Высших сил, а потом вдохнуть в него тепло своим дыханием, и, может быть, оно поможет…
– Сегодня день сумасшедших откровений.
– Ты ничего не теряешь, если попробуешь. Но есть одно условие: ты должен ВЕРИТЬ. Без веры ничего не выйдет
– Chérie, верить во что? В Одина и Тора? Ты пересмотрела «Викингов» по Нетфликсу…
– Фома неверующий. В Рунах заложена огромная сила. Это настоящие ядерные реакторы в умелых руках. Одной руной Хагалаз можно к чертям собачьим снести этот отель и еще полгорода, если знать, как…
Антуан отодвинулся от меня и смотрел с опаской, как на душевнобольную.
– Анжи, я знаю тебя столько лет, и довольно неплохо знаю, но даже представить не мог, что ты веришь в такую чушь…
– Ты ничего не теряешь. Давай попробуем. Я сейчас найду подходящую вису и скажу, что именно нужно сделать. Только ты, пожалуйста, попробуй поверить. И четко сформулируй желание. Четко. Не примерно «я хочу мир во всем мире и торжество справедливости». А конкретная формулировка, мыслеформа. И картинка в голове. Как если бы оно уже сбылось и твои эмоции, когда ты об этом узнал – вот что должно быть у тебя в мыслях. Когда ты будешь произносить вису, нельзя допустить никаких внутренних диалогов, иначе вклинятся эти мыслеформы, и оговор ляжет криво. Сформулируй, чего ты хочешь, напиши на бумаге. Я не буду подглядывать.
Я углубилась в свой телефон – у там меня в закладках мой магический форум, который я до сих пор читаю время от времени, когда мне нужна помощь или совет рун.
Антуан постоял у окна, с сомнением посмотрел на меня, и сел за офисный стол. Я слышала скрип карандаша. Пишет. Ура.
Я нашла подходящую случаю вису.
В эту ночь мы были близки к Богам, как никогда раньше.
…А потом я снова горела в огне своего кошмара и проснулась в слезах. И Антуан снова меня обнимал, гладил по голове и успокаивал, как тогда в Будапеште. Мы заснули только на рассвете.
Глава XVII. Deus ex machina
Мы проснулись от воя полицейских сирен. Они выли где-то совсем рядом – громко, упорно, не смолкая. Проехало еще несколько машин, потом еще несколько, слышно было рокот вертолетов где-то низко над головой. Снова сирены.
Что происходит? Пожар? Убийство? Ограбили бутик Шанель и унесли все кружевные пеньюары? Какого черта нам не дают спать в такую рань? Кстати, который час?
Я взяла в руки телефон, чтобы узнать время. Боже, я проспала, 8.30. Я уже должна была ехать в аэропорт, в 12 у меня вылет! В Брюсселе нужно приезжать в аэропорт не за два, а за три часа до вылета! А мне еще надо забрать свои вещи из отеля, Антуан проспал! Я ни за что не успею…
В моем телефоне была куча сообщений. Я разглядела текст первого из них от Дэвида: «В аэропорту теракт! Где ты? Я тебе звонил и писал, в отеле тебя не видели со вчерашнего дня. Срочно отзовись!»
О Боже.
Я села в кровати. Антуан спал сном младенца, обняв подушку. Всегда завидовала его способности крепко спать хоть под бомбежкой.
Я нашла пульт и включила телевизор. Вой сирен ворвался в нашу комнату.
Он сразу же проснулся и тоже сел, оторопело глядя на экран.
Не веря своим глазам, мы смотрели на прямое включение из Завентема. Там был ад. Дым, обломки, бегущие в панике люди…
Дрожащими пальцами я набрала сообщение Дэвиду: «Со мной все в порядке. Я проспала». Сообщение долго не отправлялось – видно, сеть была перегружена.
Мы продолжали смотреть экстренное включение, не говоря ни слова.
Он повернулся и обнял меня.
– Анжи… Если бы не эти твои Руны и висы на полночи, мы бы не проспали. И ты бы сейчас была там… И я тоже.
Мы долго так сидели, прижавшись друг к другу.
Зазвонил мой телефон – верный Дэйв, наконец, получил мое сообщение.
– Ну ты даешь, соня.
– У меня нет слов…
– У меня тоже. В рубашке родилась. Уже десять погибших…
– Боже…
Вдруг сирены на улице взревели с новой силой.
– Эй, что там у тебя происходит?
– Хотела бы я знать, Дэйв
Журналист во мне умрет последним – я вскочила с кровати и устремилась к окну, но меня успел удержать Антуан:
– Не высовывайся, это может быть опасно
Мы осторожно выглянули на улицу из-за плотных штор. По авеню Луиз двигалась вереница патрульных машин, их обгоняли полицейские на мотоциклах. Мчались «Скорые» и пожарные машины. Все они ехали куда-то в сторону планетария и Завентема.
– Эй, соня, что там видно?
– Полиция, «Скорые»
– Да, Кэп, я понял по звуку. Что-нибудь еще?
Связь прервалась.
Мы снова уставились в телевизор. Только что произошел второй теракт в вагоне метро на станции Маальбек. Мы могли лишь потрясенно смотреть друг на друга, слов не было. Антуан молча принес коньяк из мини-бара, мы выпили прямо из миниатюрных бутылочек.
«Сейчас только 9 утра, я нахожусь в эпицентре теракта, пропустила свой рейс, из одежды у меня вечернее платье и шпильки, и я пью коньяк вместо кофе», – пронеслось в голове.
Нападала еще куча сообщений от встревоженных коллег, которые были в курсе, что я сейчас в Брюсселе, а двое-трое близких друзей знали, что я сегодня должна лететь обратно.
Снова сообщение от Дэвида:
«Не выходи из отеля. Неизвестно, что еще может произойти».
До меня только дошло, что я опять, как в Париже, в отельном халате посреди большого чужого города, мои вещи в другом отеле, откуда мне, кстати, нужно сегодня выехать до 11… Я должна им позвонить и сказать, что задержусь.
Что делать? Надо спросить Антуана, он все знает.
Он меня опередил.
– Любимая, я пытаюсь дозвониться до Шарля, мне нужно срочно с ним встретиться, прямо сейчас. Попробую добраться до него на машине, а если дороги перекрыты, пойду пешком.
– Если поедешь, пожалуйста, подбрось меня до моего отеля. Мне надо забрать свои вещи.
– Я заберу твои вещи, оставайся в номере. Закажи себе завтрак, выпей лекарства и никуда не выходи, – он говорил коротко, отрывисто, командами. В глазах был лихорадочный блеск. Я никогда раньше его таким не видела.
– Я не знаю, как и когда я смогу улететь на Кипр… Может, на поезде в Германию или в Амстердам и оттуда улечу. Или из Шарлеруа? – размышляла я вслух
– Я сейчас не могу об этом думать, обсудим потом. Главное, сиди в номере, никуда не выходи!
– Я бы не смогла, даже если бы сильно захотела. У меня из одежды только шпильки и короткое платье. Представь меня идущей в таком виде по улице с утра пораньше. Ветеран панели возвращается домой с ночной смены.
Мы рассмеялись
– Все равно ты сейчас никуда не улетишь. И тебе сначала надо выздороветь. С твоими билетами разберемся позже
Он снова попытался дозвониться Шарлю. Безуспешно.
Антуан заказал завтрак в номер, я пошла в душ, а когда вернулась, увидела, что он сидит с потерянным видом, глядя в свой телефон и потирая лоб рукой.
– Что с тобой?
Вместо ответа он показал мне экран телефона.
Отправитель: Селин
«Папа сегодня вылетает в Ниццу из Брюсселя. Вы вместе? Он не отвечает. Пожалуйста, помоги нам найти его».
– Я сам уже больше часа не могу ему дозвониться. Мои сообщения висят непрочитанными…
– Что ты собираешься делать?
– Я поеду в аэропорт и попробую узнать, что с ним произошло
– Тебя никто даже близко не подпустит. Надо узнать сначала, когда у него был вылет. В каком отеле он остановился. Может, он еще не выехал в аэропорт, а сети рухнули, и вы не можете ему дозвониться
– Да, пожалуй, ты права.
Новое сообщение от Селин: «У папы был билет в Ниццу на 13.00».
Я размышляла вслух:
– Он должен был приехать туда к 10. Значит, с ним все в порядке – в 8 его точно еще не было в аэропорту, до его вылета было еще пять часов…
Наконец, Антуан смог дозвониться на респешн отеля, где останавливался Шарль. Видя, как омрачилось его лицо, я сжала его руку. Он погладил мою. Поблагодарил невидимого собеседника. Отключился.
– Чек-аут был в 7.00. Он уехал из отеля рано. Думаю, у него была какая-то встреча до аэропорта, и он сейчас там, без связи.
Новое сообщение от Селин: «Жена Патрика сказала, что они утром должны были встретиться. Патрик тоже не отвечает».
– Патрик! Чертов Патрик! Надеюсь, Шарль ничего не успел подписать! Я выкуплю акции у Патрика за любые деньги, Шарлю не придется идти на уступки!
– Погоди, но он вчера говорил, что теперь это неизбежно…
– Да, если я не вмешаюсь. Когда я продам кольцо, я смогу сделать Патрику и конкурентам Шарля предложение, от которого они не смогут отказаться.
– Дорогой, это не мое дело, но, на мой взгляд, это кольцо ценнее всех акций мира… Ты не должен выпускать его из своих рук
– Сказать по правде, меня тяготит это кольцо. Представь, если бы его украли грабители в Будапеште. Это колоссальная ответственность – носить на пальце такой раритет… Я продам его музею, и пусть лежит там до скончания века. Там ему самое место. И я заживу спокойно.
– Да, понимаю, но все же… Это была воля Кристиана. Для него было очень важно, чтобы кольцо было у тебя.
– Но он также сказал, что я могу распоряжаться им на свое усмотрение. И видит Бог, я ни за что бы не продал его просто из-за денег, даже ради спасения собственной жизни. Клянусь. Сейчас на карту поставлено гораздо больше.
– Знаешь, а ведь ты прав. Я не подумала о том, что́ поставлено на кон. Прививки для детей куда важнее старинной стекляшки, какой бы ценной она ни была.
– Я тоже так думаю. Теперь ты видишь, почему так важно отбить компанию Шарля. Он умрет, если ему придется уступить. Я вчера его просто не узнал, он постарел за эти недели на 20 лет… И это он еще не знает, что Патрик – мой партнер. Если бы я ему сказал, его хватил бы удар прямо там, на месте
– Да, мой хороший. Понимаю.
– Я поеду в аэропорт. Завтракай, отдыхай. Я дам знать, как будут новости.
– Я боюсь за тебя. Сегодня было два взрыва. Нет гарантии, что не будет новых терактов.
– Chérie, ты переживаешь за меня? Только ради этого стоит ехать! – он стебался, произнося эти слова с интонацией супер-героев в американских фильмах.
– Ты невыносим!
– Ну, прямо скажем, ты тоже далеко не ангел!
– Иногда мне кажется, будто ты озорной мальчишка, а я твоя нудная маменька, и тебе доставляет удовольствие выводить меня из себя!
Он широко улыбнулся, поцеловал меня на прощание и умчался на поиски Шарля и «чертова Патрика».
Было странно видеть его в таком приподнятом настроении после всего, что произошло вчера вечером и особенно сегодня утром, но, видно, я еще многого о нем не знаю. Холерик, что тут скажешь.
Я пыталась читать книгу, но не могла сосредоточиться, мысли крутились вокруг теракта и всего остального: акции, Шарль, предатель Патрик…
Во всех мессенджерах активизировались друзья и знакомые, которым не терпелось обсудить все версии происшествия. Особенно со мной – зная, что я тут в самом эпицентре событий. Связь постоянно прерывалась, были перебои с интернетом.
Я позвонила на респешн своего отеля и попросила их собрать мои вещи, сказав, что заберу свой чемодан, как только смогу туда добраться.
– О, мадам, с вами все в порядке?
– Да, просто я вчера осталась у друзей
– Мы начали волноваться, когда не нашли вас в номере утром! Вас искал ваш друг! Сначала мы вам звонили в номер, потом горничная поднялась и сказала, что вас нет, но ваши вещи там… Мы не знали, что и думать!
– Благодарю вас и приношу свои извинения за беспокойство. Я приеду, как только смогу.
– Все в порядке, мадам, ваши вещи в сохранности! Хорошего дня и берегите себя! Мон дье32, ну и жизнь настала…
День прошел в тягостном ощущении, что может случиться еще что-то ужасное.
Антуан не отвечал на мои звонки и сообщения. Потом они и вовсе перестали до него доходить – видно, у него закончилась батарея.
Я пыталась сосредоточиться на книге, чтобы вытеснить из головы тревожные мысли.
Снова разболелась голова, я выпила таблетки и заснула. Когда я проснулась, на многострадальный город спускались сумерки. В моем телефоне было несколько сообщений и пропущенных звонков, и ничего – от Антуана. Мое беспокойство усилилось.
Я вдруг почувствовала, что голодна – кажется, я сегодня еще ничего не ела.
Завтрак принесли еще утром, но я не могла себя заставить что-то съесть, меня трясло от всех этих событий, и, кажется, его унесли, пока я спала. И вчера не ужинала. И вообще ничего не ела с позавчерашнего дня.
Могу ли я заказать что-нибудь в номер, не являясь постояльцем отеля? На чеке должна стоять подпись Антуана…
У меня нет ни денег, ни документов, ни одежды, и скоро разрядится телефон. Эх, была не была, поеду-ка я к себе. Пока жив телефон, я хотя бы могу вызвать Uber.
Я облачилась во вчерашнее платье – нежный лазоревый шелк и немного золота, надела туфли на шпильках, пригладила волосы руками и вышла из номера. Когда я шла по вестибюлю отеля, на меня с ухмылкой поглядывали восточные мужчины, которые пили там кофе – наверное, приняли за эскорт. Хм, для эскорта я все же несколько пожилая. Или, может, бывает премиальная лига престарелых эскортниц? – размышляла я.
– А я могу с тем же успехом думать, что вы – идейные вдохновители шахидов, – протранслировала я им своим взглядом.
Я вышла из отеля, села в такси, приехала к себе, попросила таксиста подождать меня, забрала чемодан и направилась к выходу.
Машинально я все это время думала, что поеду обратно к Антуану, и только сейчас остановилась и задумалась.
– К КОМУ? – спросила я себя вслух.
Мы с ним – чужие люди. Он все так же женат. Мне нельзя снова во все это, одного раза было достаточно. Так что больше никаких ностальгических ужинов, прогулок под луной и душещипательных воспоминаний. Пусть катится к черту. Я вышла, сказала таксисту, что планы изменились, он уехал.
Я хотела остаться в своем отеле до завтра, пока ситуация прояснится, но не тут-то было. Я не сообразила, что будет проблема со свободными номерами – почти все рейсы сегодня отменили, и путешественники застряли в Брюсселе. Проверила booking.com. Да, увы, номеров по человеческим ценам сегодня в Брюсселе не было, оставались только президентские сюиты в пафосных отелях по €4000 за ночь.
Значит, мне сейчас первым делом нужно придумать, где переночевать. И второй вопрос – как мне выбраться из Брюсселя и улететь домой.
Села в лобби, позвонила Дэвиду.
– Дружище, приютишь меня сегодня? Я застряла в Брюсселе, все отели забиты под завязку…
– Я уехал из Брюсселя два часа назад… Мы с Мон в Брюгге. Что же ты раньше не сказала, соня? Я бы оставил ключи от своей квартиры консьержу и живи у меня, сколько хочешь. Приезжай к нам, дам тебе ключ, переночуешь здесь и завтра вернешься!