Глава 17
Я молча утираю слёзы на заднем сидении, вжавшись в угол, стараясь спрятаться от того, кого совсем недавно звала любимым. Кому безоговорочно верила.
– Прости меня, пожалуйста, Стеша, мне очень жаль, что ты это видела. Как ты туда попала?
– Я следила за тобой! – выкрикиваю. – Я всё знаю, не нужно притворяться!
Может быть, это заставит его, наконец-то, сказать мне правду.
Мирон некоторое время молчит. Я лениво обдумываю способы сбежать. Лениво – потому что после таких сильных эмоций накатила болезненная слабость. В итоге понимаю, что лучше не усложнять себе жизнь и думать о ребёнке. Пусть говорит, что хочет. Пусть катается по городу. Не сможет же он быть рядом со мной вечно.
Только больно слышать его голос.
Всё ещё в мыслях гудят его мерзкие фразы из туалетной кабинки…
Ради ребёнка я стараюсь успокоиться.
Может быть, и хорошо, что я все эти дни жила с чувством, что в любой момент наша любовь может оказаться фарсом. Нет того шока, который мог бы быть. Я подготовила себя. Но от этого боль не уменьшается.
Я всё-таки верила до последнего…
– Она не моя сестра, – наконец, признаётся Мирон. – Но она и вправду сумасшедшая.
– Ты с ней спал. Наверное, всё это время, – всё же не могу молчать.
Муж бросает на меня виноватый взгляд через зеркало заднего вида.
– Прости меня, – произносит он тихо. – Я очень виноват перед тобой.
У меня дёргается угол губ. Подаюсь слегка вперёд, всматриваюсь в него. Снова какая-то игра? Всё это время так нагло врал, а теперь решил извиниться?
Но у Мирона такой взгляд, что даже не знаю… можно ли так играть?
– Простить за то, что ты предал меня? Что лгал в лицо? Держал меня за полную дуру… Зачем? – срываюсь всё-таки, начинаю плакать. – Зачем ты так? Просто сказал бы, что не любишь…
Он усмехается. Злой и вмиг холодный.
– В том то и дело, что я люблю тебя. И не отпущу.
– Было бы так, ты бы не… – всхлипываю.
Мирон смеётся. Тихо, но как-то тоже истерично, словно его псевдосестра.
– Вышло очень тупо, Стеша. Именно поэтому я не говорил тебе правду. Не хотел, чтобы ты разочаровалась во мне…
Даже не знаю… спал он с Ириной тоже, чтобы меня не разочаровать?
Машина продолжает рассекать дорогу, мы едем домой. Неужели он думает, что я смогу его простить?
– Она моя бывшая. Первая любовь, понимаешь?
Понимаю, конечно…
– Тогда почему ты на ней не женился?..
– Мы расстались. Всё это совсем неважно, Стеша. Но только она и вправду сумасшедшая. Заявилась к нам домой. Помнишь тот день? Я был на работе, а она наплела тебе с три короба… Что моя сестра и вообще. Ты была так рада с ней познакомиться, что я растерялся. Только ты заставляешь меня чувствовать себя так. Словно я мальчишка. Потом уже поздно было говорить правду. Я не хотел тебя расстраивать. Ира стала меня шантажировать, ну и… Я был в процессе, собирался откупиться от неё. Это должен был быть прощальный секс, – он усмехается, не глядя на меня.
– Ты ей очень убедительно подыгрывал и истории из детства рассказывал… – вспоминаю я. – Зачем?
Мирон передёргивает плечом.
– Говорю же – я полный дурак. Стеша… я рад, что ты всё узнала. Но мне жаль, что ты расстроилась. Это всё в прошлом. Я люблю только тебя, слышишь? Веришь? Тебе придётся поверить.
Он оборачивается, чтобы окинуть меня жёстким взглядом.
– Хочу, чтобы ты любила меня сейчас даже сильнее, чем раньше. Так будет лучше.
Глава 18
Мой муж так красиво врёт. С таким серьёзным видом. В глазах и вправду чистое раскаяние. Неужели он думает, что я могу поверить в эту историю?
На глаза вновь и вновь наворачиваются слёзы. Наверное, Мирон думает, что я просто расстроена его изменой. Если бы только так.
Теперь я понимаю, что весь наш брак – фарс. Только чего же ради? Он продолжает извиняться и говорить, что больше её не любит, что с ней – просто эмоции, а я та, с кем он хочет провести жизнь.
Как же тяжело не закричать в ответ, что я не дура! Что я не хочу больше есть то, что он с самого начала пытался мне скормить! Слишком много нестыковок было за последнее время, чтобы поверить в подобную фантастическую историю.
А ещё в то, что Мирон – олень, который «растерялся» и из-за этого на протяжении такого количества времени увлечённо врал мне про любимую сестру.
Если бы не авария… Неужели он всё-таки?..
Отец моего ребёнка способен на такое?
Становится совсем тошно. Вся моя жизнь, всё будущее, что я представляла, окончательно исчезло в этой машине. По дороге домой. Как бы мне ни было больно и плохо, нужно перетерпеть. Сделать вид, что поверила. А затем… пойти в полицию.
Не знаю, что ещё может оставаться. Они ведь должны расследовать то, что Катю сбили. Я расскажу всё, что знаю. Связь очевидная.
Вот только… у Мирона есть деньги. Что если он уже подкупил нужных людей? Я не знаю, как это работает. Но от мысли, что, возможно, я никак не могу повлиять на события, суть которых даже не понимаю, пугает.
И это сказывается на физическом самочувствии…
– Мирон?
– Да, любимая?
– Останови. Меня мутит. Пожалуйста…
Он окидывает меня цепким взглядом.
– Здесь не могу. Тошнит прямо?
Чувствую, как рвота подкатывает к горлу… ужасно. Он всё-таки верно оценивает моё состояние и подаёт… чехол от ноутбука. Я бросаю смазанный взгляд за стекло. Тут правда нельзя останавливаться. А терпеть я не могу. Совсем.
Приходится высвобождать желудок прямо при нём. Прямо так. Это в принципе не слишком радовало бы меня раньше, но сейчас – особенно.
Ведь я не хочу, чтобы он узнал о ребёнке.
Но, видимо, вновь совсем неважно, что я думаю, что планирую, чего хочу. Всё это – лишь фантазии. Муж быстро складывает два и два.
– Тебе было плохо тогда, когда ты раньше вернулась с работы.
Когда он ругался с «сестрёнкой», да.
– Ты отказывалась всё это время от привычных продуктов. И теперь тебя снова тошнит. Стеша… ты беременна?
Сердце начинает бешено колотиться в груди. Не знаю, куда себя деть. Мне дурно, больно, страшно. Но нужно успокоиться. Ради ребёнка. Выдыхаю:
– Нет.
– Ты проверяла?
– Д-да…
Он качает головой и усмехается.
– Зачем скрывать от меня такое. Моя девочка, ты думала, что я разозлюсь? Да, это неожиданно, но я на самом деле рад.
И вновь ложь. Как же у него это так получается? Светиться даже начинает… Я отворачиваюсь, пока меня снова не затошнило.
– Ты думаешь, – выпаливаю, – всё будет как раньше? Что я прощу тебя?
Я понимаю, что ни в коем случае нельзя выдавать все свои мысли. Поэтому открываю лишь часть. Те, что касаются его измены. Если заговорю про аварию или что-то такое, мне кажется, он может убить меня…
Жутко думать так о том, кого любишь.
Я не знала, что так бывает.
– Я виноват перед тобой. И я знаю, что это тяжело. Я сделал тебе больно. Но если ты любишь меня, а я тебя, если я больше никогда не совершу такую ошибку, то почему бы не простить? Не сразу, конечно. Пусть понадобиться время. Но наша семья стоит того, чтобы дать ей ещё один шанс. Разве же нет, любовь моя?
Всхлипываю.
– Не называй меня так.
Мирон, наконец, сворачивает на дорогу поспокойнее. Скоро мы приедем домой. На удивление, после моего маленького выпада он напряжённо молчит.
У меня голова кругом идёт. Неужели он обо мне был такого мнения, что я сразу же ему всё прощу? Даже веря безоговорочно, не получилось бы спокойно с ним говорить, строить планы, рассуждать о нашем браке.
Я совсем недавно увидела его с другой.
С той, которая долгое время притворялась его сестрой.
И у него наглости хватает нарочито повторять «любимая» и «дорогая»…
Тошно.
Когда мы подъезжаем к подъезду, Мирон чеканит странную фразу:
– Ни о чём больше не беспокойся.
И подаёт мне руку, помогает выбраться из машины. Сопротивляться бессмысленно. В открытую я ничего не смогу сделать. Я делаю два шага и вспоминаю, что…
– Подожди, телефон в машине.
Муж никак не реагирует, продолжает тащить меня в дом. Становится совсем страшно. Он угрожающе молчит. А я не могу понять, что не так, что изменилось за последние несколько минут?
– Мирон… телефон.
– Позже принесу.
– Что?
От волнения начинаю задыхаться. Вцепляюсь в него. Стоять на ногах сложно, перед глазами темнеет. В ушах шумит.
– Стеша… – слышу его голос, – родная…
Меня хватает лишь на несколько секунд. Успеваю уловить, что муж поднял на руки, и отключаюсь.
Глаза открываю уже в квартире. В нашей постели. Он сидит рядом. Держит меня за руку.
– Мне нужно… – начинает говорить, но я выпаливаю раньше:
– Ты хочешь убить меня так же, как Катю?
И тут же издаю писк, словно придавленная мышка. Я не хотела это говорить. Не должна была. Оно вырвалось само. Страх собрался в слова.
Но теперь мне ещё страшнее.
Взгляд Мирона становится резким. Жёстким.
– Что ты сказала?
Глава 19
Мирон.
Я уже собирался всё закончить, всё отменить, когда понял, что влюбился в неё. В свою собственную жену. Наши отношения с Ирой изжили себя, я больше ничего к ней не чувствовал. И теперь понимаю, что на самом деле уже давно. Это решение принять было проще, чем мысль о том, что план придётся отменить, что я всё-таки окончательно всё потеряю.
Конечно, он был ненадёжным, даже безалаберным. Но я взялся за идею Иры чисто из упрямства, из злого веселья.
И в какой-то мере сам поверил в иллюзию того, что свадьба со Стешей спасёт меня.
Я оттягивал момент просто потому, что конечная цель не навредила бы моей маленькой девочке, а только помогла. Помогла бы нам обоим. Чем плохо?
Хотя и врать ей в какой-то момент стало невыносимо. Я начал бояться, что она никогда меня не простит. Не простит обмана.
Но если обман привёл меня к любви, если всё, что я ей говорил, со временем стало правдой, что тогда?
Недавно я всё-таки поговорил с Ирой. Пообещал ей хорошую сумму в том случае, если у меня вообще будут деньги от всего этого предприятия. Но она завилась. Мне стоило бы догадаться, что так просто бывшая девушка всё не оставит. Она стала угрожать, что расскажет всё Стеше. Глядя в её глаза, я понял, что ещё как расскажет, и не дай бог попытается навредить…
Это стало последним толчком к тому, чтобы всё прекратить. Я твёрдо решил поговорить с женой. Рассказать правду. Но перед этим, да, переспал с Ирой. Не знаю, что на меня нашло. С одной стороны – хотел перестраховаться, успокоить её и убедиться, что она не нападёт на Стешу, пока я буду ехать домой. С другой… она меня выбесила. И я был изрядно груб. Но даже такой секс – всё ещё секс, и Стеша его застала.
Это был худший момент в моей жизни.
Даже усадив жену в машину, взяв ситуацию в свои руки, я всё ещё не мог прийти в себя. Не знал, стоит ли уже говорить правду, или нет? Может быть, просто отпустить её, развестись? Я думал обо всём, смотрел в её невероятные глаза, полные слёзы, но на словах продолжал гнуть свою линию. Слегка переделал легенду. Ира из сестры стала моей первой любовью. И то, и то, конечно, бред, от которого мне самому тошно.
Я испугался, что все мои слова, все признания в обмане и просьбы простить не будут иметь никакого значения после того, что Стеша видела.
Я читал в её глазах – она никогда не простит меня.
Но… на самом деле секс с Ирой не был изменой. Изменой была любовь со Стешей.
Растерянность слегка отступила, когда я узнал о ребёнке. Счастье переполнило меня до краёв. Я твёрдо решил, что буду заботиться о Стеше, буду помогать ей в любом случае. Буду рядом. И она тоже никуда не исчезнет.
Нам срочно нужно всё обсудить. Только как бы не напугать её и не взволновать… я не прощу себе, если что-то случится с ребёнком.
Когда Стеша очнулась, я успел прокрутить в голове по сотому кругу всё, что хочу ей сказать. Собирался встать на колени, потому что даже не хочу смотреть на неё сверху сейчас, признаваясь в своих планах, но она…
Сказала то, что сказала.
И стала плакать, когда я попытался выяснить, в чём именно дело с Катей.
– Ты её сбил, – всхлипывает моя девочка. – Ты… её сбил!
Я поднимаюсь с кровати, провожу ладонью по её волосам, задумчивый и мрачный.
– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
Глава 20
Я думала, что он захочет убить меня, убрать с дороги. Что привёл в дом насильно именно за этим. Я так испугалась за себя и нашего малыша, что не смогла сдержать слёз!
Мирон же, вглядываясь в меня так, словно я спятила, мрачнеет. А затем и вовсе уходит. Я до последнего не верю, что он правда просто оставил меня в квартире. Ничего не объяснив, ничего не сделав… Если бы он правда был причастен к аварии, разве бы поступил вот так?
От волнения гулко стучит и пульсирует в ушах, и общее самочувствие настораживает.
Я замираю, положив руку на живот. Обдумывая, что делать дальше.
Он запер меня в квартире. Телефона нет. Но есть ноутбук. Есть же? Ищу его по всей квартире, но так ничего и не нахожу.
До земли слишком высоко, чтобы звать на помощь, хотя, может, и стоит попробовать… Соседям стучать бессмысленно – хорошая звукоизоляция.
Как он мог так поступить? А что если мне станет окончательно плохо? Что если из-за этого я потеряю нашего ребёнка?
Комок застревает в горле. Хочется плакать.
Но вместо этого улыбаюсь. Потому что вспоминаю то, о чём скорее всего забыл мой муж. В моей тумбочке рядом с кроватью уже несколько месяцев валяется мой старый кнопочный телефон. Мирон подарил мне новый вместе с сим-картой. Так что, наверное, я смогу позвонить, когда заряжу его.
С третьей попытки телефон включается. Высвечиваются очень старые пропущенные. В основном от Алевтины. Я собиралась звонить в полицию, но почему-то в итоге нажала на номер работодательницы.
Может быть, мне хочется верить, что Мирон ни в чём не виноват? А раз так, вдруг преждевременный звонок не туда ему навредит?
Уже не знаю, что думать. Да и не успеваю ничего решить – Алевтина кашляет в трубку.
– Стеша? Что ты с этого номера звонишь?
– Алевтина! – выдыхаю я. – Я одна в квартире, мне дурно… Мирон ушёл, дверь закрыл. Мне надо выбраться… И подальше… уйти.
Она вздыхает.
– Поссорились всё-таки?
– Что это значит?
– Милая, ты это из-за Иры? Ну, не любит он её, это видно. А тебя любит. Я сомневалась сначала в этом. Но потом уверилась.
Из горла вырывается всхлип.
– Значит, всё знала?
В ответ слышу шумный выдох.
– Застала один раз… Не секс, но разговор и поцелуй. Мирон мне сказал, что покончит с этим, что любит тебя… А я не хотела тебе жизнь портить, Стеша. Не каждому так повезёт.
– И из-за этого уволили Катю?
Алевтина молчит. Я считаю удары сердца.
– Она ему не нравилась. А мне… понимаешь, деньги срочно были нужны.
– Нет, я ничего не понимаю.
– Конечно, – не выдерживает она. – Что ты знаешь? Тебе ведь никогда не приходилось по-настоящему быть ответственной за свою жизнь. Если бы не Мирон, кофейню пришлось бы закрыть. Ты же видишь, у нас вообще проходимости нет. Ещё конкуренты недалеко открылись. Ты думаешь, с чего я тебе зарплату плачу?
– Раз он вам платил, то почему не уволили меня? Мирон об этом мечтал…
– Глупая, что ты злишься? Я присматривала за тобой, ждала, когда он исполнит свои обещания. Разве могла тебя оставить?
У меня сил нет на это отвечать. Обидно. Хотя я и могу понять.
– Можно как-то… – вспоминаю об изначальной цели звонка, – открыть дверь…
Но последние слова Алевтина уже не слышит. Потому что телефон отрубается. И не из-за того, что разряжен. Он в принципе сломан. То включается сам, то выключается. Поэтому я легко приняла подарок Мирона. Новый телефон был не прихотью его или моей, а необходимостью.
Внизу как-то давит, становится тяжело, и я опускаюсь на пол с телефоном в руках.
Буду пытаться включить его.
Так проходит по ощущениям часа два из-за поехавших нервов дрожат пальцы, по щекам текут слёзы.
Телефон так и не включился, зато я слышу щелчок замка. Кто-то открывает входную дверь.
Мирон?
– Подруга! – доносится голос Ирины. – Чего не встречаешь?