Увидеть свет. Роман

– Артемий, подожди.

Он обернулся и посмотрел на неё. Вика указала на его грязные руки и сказала:

– Тебе, должно быть, захочется быстренько принять душ перед уходом. Ты немного запачкался.

Он поднял руки, посмотрел на них, а потом на свою испачканную одежду.

– Принять душ? Серьёзно?

Она улыбнулась и кивнула. Артемий усмехнулся, и Вика не успела и глазом моргнуть, как он уже стоял рядом с ней и вытирал об неё руки. Они оба смеялись.

То, что Вика сейчас чувствовала, она не произносила вслух.

Когда он прикасался к ней, она почувствовала такое возбуждение, какого никогда раньше не испытывала.

Через несколько минут они оба лежали на её кровати и смеялись. Они просто попадали от смеха. Наконец Артемий встал и помог ей подняться, зная, что ему нельзя терять ни минуты, если он хочет принять душ до возвращения её родителей.

Как только он ушёл в душ, Вика вымыла руки в раковине и просто стояла, гадая, что он имел в виду, говоря о том, что они похожи.

Это был комплимент? Ощущалось так. Хотел ли он сказать, что она тоже сильная? К своему огорчению она себя сильной не чувствовала. В ту минуту при одной только мысли о нём она испытывала слабость. Вика гадала, что ей делать с тем, что она чувствовала в его присутствии.

Она думала и о том, как долго сможет скрывать его от своих родителей. И как долго он сможет оставаться на чердаке соседнего дома. Зимы в этих местах невыносимо холодные, и без обогревателя и одеял он не выживет.

Вика взяла себя в руки и отправилась на поиски лишних одеял. Она собиралась отдать их Артемию, когда он выйдет из душа. Но было уже пять часов, и он поспешно ушёл. Она решила отдать их ему на следующий день.

Мама Вики работала учителем начальной школы. До школы надо ехать, и поэтому она никогда не возвращалась домой раньше пяти. Отец работал в двух милях от дома, поэтому он приезжал иногда домой раньше, проезжал мимо подъезда и ставил машину на своё парковочное место во дворе.

В один из дней сыпал сильный снег, мама Вики приехала домой немного раньше. Артемий всё ещё был в квартире, и они почти досмотрели любимое шоу, когда она услышала, как кто то позвонил в дверь. Артемий выбежал через балкон, а Вика поспешила убрать из гостиной посуду и остатки еды.

Она быстро всё убрала и открыла дверь. Её мама вошла в квартиру и попросила спуститься вместе с ней вниз и помочь принести все покупки из машины. Она припарковалась у подъезда и заблокировала проезд к парковочным местам. Вика помогала ей перенести всё в квартиру, когда во двор заехал автомобиль отца. Он начал сигналить, потому что разозлился на свою жену, припарковавшуюся у подъезда. Видимо, ему не хотелось выходить из машины под снег. Это была единственная причина, он хотел, чтобы его жена немедленно освободила проезд, вместо того чтобы подождать, пока она всё отнесёт в квартиру. Вика не могла понять, почему отец всегда злится без повода? Любящий мужчина едва ли захотел бы, чтобы его любимая женщина сама покупала всё в магазинах и таскала тяжести.

Вика с матерью как раз занесли всё на кухню, когда услышали сигналы через приоткрытое окно. В глазах матери появилось испуганное выражение, как только отец принялся сигналить. Она попросила Вику разобрать пакеты и сумки, пока она будет перегонять машину и направилась к выходу.

Вика не поняла что случилось, когда мать открыла дверь квартиры, чтобы выйти. Она услышала грохот, потом её мама вскрикнула, поэтому она выскочила в прихожую, думая, что она упала по какой то причине.

В прихожей был выключен свет и Вика не могла разглядеть свою маму. Она видела только отца, который повалил её на пол и душил. Вика была шокирована случившимся, при этом ей захотелось плакать.

Он кричал на неё, что она не уважает его и смотрел с такой ненавистью. Вика не могла понять причину его злости, она видела как мать задыхается. Всё, что случилось дальше, Вика помнила как в тумане. Она закричала на него, прыгнула ему на спину и изо всех сил била его по голове.

Отец сильным рывком стряхнул её с себя. В следующую секунду Вика уже лежала на полу и лоб у неё болел со страшной силой. Мама сидела рядом с ней, держала её голову и повторяла, что ей жаль. Вика оглянулась в поисках отца, но его нигде не было. Он сел в машину и уехал после этого происшествия.

Мама дала Вике тряпку и сказала приложить её к голове, потому что шла кровь. Потом она помогла дочери сесть в её машину и повезла в больницу. По дороге туда она сказала Вике только одно.

– Когда тебя спросят, что случилось, скажи, что ты оступилась.

Когда она это сказала, Вика отвернулась к окну и заплакала. Потому что это была последняя капля. Вика думала, что мать уйдет от него после того, как он её ударил. Но в ту минуту Вика поняла, что она никогда не уйдет от него. Она чувствовала себя такой подавленной и напуганной, поэтому промолчала и не произнесла об этом ни слова.

Вике наложили на лоб несколько швов. Она до сих пор точно не знала, обо что она ударилась лбом, но это уже не имело значения. Важным для неё было то, что родной отец ударил её, и он даже не остался и не проверил, что с ней. Он просто бросил их обоих на полу прихожей и уехал.

На другой день вечером Вика вернулась домой довольно поздно и сразу уснула, потому что ей дали какое-то обезболивающее.

Следующим утром, когда Вика шла к автобусу, она старалась не смотреть на Артемия, чтобы он не увидел её лоб. Она уложила волосы так, чтобы швы не было видно, поэтому он заметил их не сразу. Когда они сели рядом в автобусе и ставили свои рюкзаки на пол, их руки соприкоснулись. Руки у него были как лед, Вика ужаснулась.

Только в этот момент она вспомнила, что забыла отдать ему одеяла, которые нашла для него, потому что её мама вернулась домой раньше. Случай в прихожей занял все её мысли, и она совершенно забыла об Артемии. Всю ночь морозило, шёл снег, а он сидел один на тёмном холодном чердаке. И он настолько замерз, что она не понимала, как он ещё жив.

Вика схватила обе его руки и произнесла:

– Артемий, да ты окоченел.

Он ничего не ответил. Она принялась растирать его руки, чтобы согреть их. После положила голову ему на плечо и заплакала от всего навалившегося за последнее время, за эти слёзы ей было очень стыдно. Вика плакала не очень громко, она всё ещё была очень расстроена тем, что произошло накануне, и чувствовала себя безмерно виноватой, потому что забыла отнести ему одеяла. Артемий по-прежнему молчал. Просто высвободил свои руки, чтобы она перестала их растирать, и накрыл её руки своими. Так они и просидели всю дорогу до школы, склонив друг к другу головы, его руки поверх её.

Только по дороге домой он заметил швы у неё на лбу.

Хотя она о них уже забыла. Никто в школе не спросил Вику о них, и когда он сел рядом со ней в автобусе, она даже не пыталась закрыть швы волосами. Артемий посмотрел на неё и спросил:

– Что случилось с твоей головой?

Вика не знала, что ответить. Она только коснулась швов пальцами и посмотрела в окно. Ей хотелось завоевать его доверие в надежде, что он расскажет, почему ему негде жить, поэтому врать ему мне не хотелось. Но и говорить ему правду желания у Вики не было.

Когда автобус тронулся, Артемий сказал:

– Вчера после того, как я ушёл от тебя, я слышал, что возле вашего подъезда что-то происходит. Я видел, как твой отец настойчиво сигналил у подъезда. А после он выскочил из машины и побежал в подъезд. Позже он поспешно вышел, хлопнул дверью машины, развернулся и уехал. Я хотел подняться по пожарной лестнице и узнать, всё ли у тебя в порядке, но по дороге к твоему дому увидел, что ты уезжаешь вместе с матерью.

Должно быть, он видел, как мать повезла Вику в больницу. Она не могла поверить, что он хотел подойти к дому и подняться по пожарной лестнице. Ей было страшно представить, что сделал бы с ним её отец, если бы увидел его в своей одежде? Она так испугалась за Артемия. Едва ли он знал, на что способен её отец.

Вика посмотрела на него и сказала:

– Артемий, тебе нельзя этого делать! Ты не должен приходить ко мне домой, когда там мои родители!

Он надолго замолчал, потом сказал:

– Я боялся, что с тобой что то случилось. – Артемий произнёс это так, будто то, что она в опасности, перевешивало всё остальное.

Она понимала, что он только пытается помочь, но от этого всё станет только хуже.

– Я упала, – ответила она Артемию. И как только она это сказала, ей стало противно. И честно говоря, он явно был разочарован в ней, потому что в тот момент они оба знали, что это было не просто падение.

Артемий поднял рукав рубашки и вытянул вперед руку.

У Вики в этот момент замерло сердце. Вся рука у него была усеяна мелкими шрамами. Некоторые из них выглядели так, будто кто-то тушил горящую сигарету о его руку.

Он повернул руку, и она увидела, что на другой стороне точно такие же шрамы.

– Я тоже много падал, Вика. – Артемий опустил рукав и больше ничего не сказал.

На секунду ей захотелось возразить, что это было совсем другое, что отец никогда не причинял ей боли, что он просто пытался сбросить её с себя. Но потом она поняла, что собралась использовать те же оправдания, что и её мать. К тому же она прекрасно понимала, что действия её отца не подлежат никаким оправданиям. Артемий, в свою очередь, всё понял без слов, но ему было обидно, что Вика не до конца честна с ним, что он по какой то причине, не заслужил её доверия.

Когда они доехали до дома, машина её мамы была уже там. Разумеется, теперь в положенном месте. Не возле подъезда.

Это означало, что Артемий не сможет зайти и посмотреть шоу вместе с ней. Вика собиралась сказать ему, что позже принесёт одеяла, но, выйдя из автобуса, он даже не сказал ей «до свидания». Он просто молча и не оглядываясь пошёл по улице с таким видом, будто злился.

ГЛАВА 2

Уже стемнело, она ждала, когда родители уснут. Через некоторое время ей нужно было отнести Артемию несколько одеял.

Когда её родители уснули, Вика с одеялами тихо выскользнула через дверь, спустилась вниз и направилась к соседнему дому. Она взяла с собой фонарь, потому что было темно. Всё ещё шёл сильный снег, пока она дошла до соседнего дома, немного замёрзла. Поднявшись на верхний этаж она тихо постучала в дверь чердака, и как только он открыл, она поднялась туда, чтобы согреться от холода.

Вот только согреться она не смогла. Почему-то внутри чердака было даже холоднее. Она включила фонарь и обвела им вокруг, но кроме старых коробок там ничего не было.

Она протянула Артемию одеяла и продолжала оглядываться. В крыше, кое где были широкие щели, через которые ветер и снег проникали внутрь. Когда она направила луч фонаря в глубь чердака, она увидела в одном из углов вещи Артемия. Его рюкзак и тот рюкзак, который ему дала она. Там же была небольшая стопка других вещей. На полу лежало несколько разобранных коробок и на них было два полотенца. На одном, надо полагать, он лежал, а другим укрывался.

От ужаса Вика прижала руку к губам. И он жил так несколько недель!

Артемий положил руку Вике на спину и попытался выпроводить её с чердака.

– Тебе не надо было приходить сюда, Вика, – сказал он. – Вдруг тебя здесь кто нибудь увидит.

Тогда она схватила его за руку и сказала:

– Тебе тоже не надо здесь находиться. – Она потянула его за собой к выходу, но он выдернул руку. Тогда она добавила:

– Сегодня ты будешь ночевать на полу в моей комнате. Я запру дверь. Ты не можешь спать здесь, Артемий. Здесь слишком холодно, ты можешь получить воспаление легких и умереть.

У него был такой вид, как будто он не знает, как поступить. Уверена, мысль о том, что его застанут в её спальне, пугала его не меньше, чем пневмония и смерть. Он оглянулся на свой уголок на чердаке, а потом просто кивнул и ответил:

– Ладно.

Она считала, что поступает правильно. Но если бы их поймали, у неё точно были бы большие неприятности. После того как Вика провела его через подъезд, а потом в свою спальню, она заперла дверь.

Той ночью он рассказал ей о себе. Вика устроила ему лежбище на полу возле своей кровати. Одно одеяло она постелила на пол, положила подушку и дала второе одеяло, чтобы он укрылся. Она поставила будильник на шесть утра и предупредила Артемия, что ему нужно будет встать и уйти до того, как проснутся родители, потому что мама иногда будит её по утрам.

Она забралась в постель и перегнулась через край, чтобы иметь возможность видеть его, пока они разговаривали.

– Сколько ещё ты сможешь прожить на чердаке соседнего дома? – Спросила у него Вика.

Он пожал плечами и ответил:

– Пока не знаю.

– А как ты оказался на этом чердаке?

Около её кровати горела лампа, они говорили шёпотом, но после этого вопроса Артемий надолго замолчал. Он просто смотрел на неё, заложив руки за голову и думал о том, с чего начать. После глубокого раздумья он заговорил:

– Я не знаю моего настоящего отца. Он никогда не появлялся в моей жизни. Мы всегда жили только вдвоем, я и мама. Но около пяти лет назад она снова вышла замуж за парня, который невзлюбил меня с самого начала нашего знакомства. Он придирался ко мне с поводом и без повода, из за этого мы много ссорились. К тому же он большой любитель выпить и втянул в это мою мать. Несколько месяцев назад, мне исполнилось восемнадцать, мы крупно поругались, и он выгнал меня из дома.

Артемий глубоко вздохнул, как будто не хотел больше ничего ей рассказывать. Но потом он снова заговорил:

– С тех пор я жил со своим другом и его бабушкой, пока его родители работали и обустраивались в другом городе. Через некоторое время родители моего друга забрали его и бабушку к себе в другой город, и они переехали. Разумеется, они не могли взять меня с собой. Они и без того много для меня сделали, разрешив пожить у них. Я это понимал и сказал им, что поговорил с мамой и могу вернуться домой. В тот день, когда они уехали, мне некуда было идти. Поэтому я отправился к маме и сказал ей, что хотел бы вернуться домой и пожить там до окончания школы. Она она была пьяна и даже не впустила меня в дом. Сказала, что это расстроит моего отчима.

Артемий отвернулся и посмотрел на стену, чтобы Вика не увидела подступающих слёз.

– Поэтому я просто бродил по окрестностям, пока не нашёл этот чердак. Я подумал, что смогу пожить в нём, пока не подвернётся что-то ещё или пока я не окончу школу. В июне я иду в армию, поэтому я всего лишь стараюсь продержаться до этого времени.

Вика в этот момент подумала, что до июня ещё шесть месяцев.

У неё в глазах стояли слёзы, когда он закончил свой рассказ. Она спросила, почему он не попросил ни у кого помощи. Артемий сказал, что пытался, но совершеннолетнему сложнее получить от кого то помощь, а ему уже восемнадцать. Кто-то дал ему телефоны приютов, где ему могли бы помочь. Но они все располагались очень далеко и оттуда было бы проблематично добираться до школы. И потом там надо было стоять в очереди, чтобы получить место. Артемий сказал, что однажды попробовал туда попасть, но на чердаке он чувствовал себя в большей безопасности, чем в приюте.

В таких ситуациях Вика ещё многого не понимала, поэтому спросила:

– А разве нет других вариантов? Разве ты не мог рассказать в школе о том, что с тобой случилось?

Он покачал головой и ответил, что слишком взрослый для детского дома и приёмной семьи. Ему уже восемнадцать, и у его матери не будет неприятностей из-за того, что она не позволяет ему вернуться домой. Он сказал, что хотел найти работу. Когда он уходил от Вики во второй половине дня, он отправлялся на поиски работы, но у него не было ни адреса, ни телефона, чтобы ему могли сообщить о принятом решении. И это только усложняло ситуацию.

На каждый её вопрос у него был ответ. Как будто Артемий испробовал всё, чтобы не оставаться в сложившихся обстоятельствах, но таким людям, как он, не слишком хорошо помогают. Эта ситуация настолько её разозлила, что она сказала, что он сошёл с ума, раз собирается идти в армию. Она без смущения выпалила:

– Какого чёрта ты решил служить стране, которая позволила тебе оказаться в таком положении?

Его глаза погрустнели, и он ответил:

– Страна не виновата в том, что моей матери на меня наплевать. – Артемий протянул руку и выключил лампу. – Спокойной ночи, Вика. С новым днём приходят новая сила и новые мысли.

После этого она почти не спала. Вика была слишком сердита и не знала, на кого именно она сердилась. Мысли так и крутились в её голове. Она просто продолжала думать о нашей стране, обо всём мире, о том, как часто люди несправедливы друг к другу, отказывая в поддержке и взаимопомощи. Как будто все думают только о себе. Неужели так было всегда. Она вдруг задумалась о том, сколько ещё таких людей, как Артемий.

Она ходила в школу каждый день с не великой охотой, но ей никогда не приходило в голову, что школа может быть единственным хорошим местом для некоторых детей. Это единственное место, где Артемий находился в тепле и в безопасности. А может и не один он.

Вика думала о том, что теперь никогда не сможет уважать зажиточных людей. Она знала, что люди бывают разные, что чёрствые эгоисты есть не только среди богатых, их хватает и среди людей более низкого достатка. Она тут же подумала о своей семье. Они не были богаты, но точно не настолько бедны, чтобы не помогать другим людям. Она знала, что её родители ничего не делали для благотворительности.

Она вспоминала, как однажды, несколько лет назад, они с отцом пошли в магазин за продуктами, и какой-то старик собирал деньги на операцию для своей жены. Вика спросила отца, могут ли они дать ему деньги, и он ответил, что нет, что он много работает, чтобы что то заработать, и не собирается разбрасываться деньгами. Он сказал, что это не его вина в том, что другие люди не хотят работать. Всё время, что они были в магазине, он говорил ей о том, как люди обманывают, чтобы получить помощь. И пока не прекратится помощь этим аферистам, проблема не исчезнет.

Вика ему поверила. И всё это время она думала, что бездомные не имеют дома потому, что они алкоголики, наркоманы, или просто не хотят работать, как другие люди. Но теперь она знала, что это неправда. Конечно, кое-что в словах отца было до определенной степени правдой, но он говорил о худшем сценарии. Не все бездомные сами выбрали такую жизнь. Им просто не повезло или им не помогли. Среди бездомных могли быть подростки, на которых наплевать родителям или старики, на которых наплевать их детям.

Такие люди, как её отец, вот это проблема. Вместо того чтобы помогать другим, они прикрываются наихудшим сценарием, чтобы оправдать собственный эгоизм и свою жадность.

Она решила, что никогда не будет такой. Она решила, что когда вырастет, даже если не будет богатой, будет делать всё, что сможет, чтобы помочь другим людям, особенно детям, подросткам и старикам.

Через некоторое время Артемий по-настоящему заболел. Несколько ночей подряд он забирался по пожарной лестнице в комнату Вики и спал на полу, Вика сразу поняла, что с ним что-то не так, стоило ей на него посмотреть. Выглядел он ужасно. Глаза у него покраснели, кожа стала бледной, и хотя было холодно, волосы у него промокли от пота. Она даже не стала спрашивать, нормально ли он себя чувствовал, уже и так было видно, что ему плохо. Его то знобило, то он потел. В очередной раз Вика положила ладонь ему на лоб, и он оказался таким горячим, что она едва не позвала маму.

Артемий остановил её и произнёс:

– Со мной всё будет в порядке, Вика. – И начал устраивать себе постель на полу.

Она попросила его немного подождать, а сама пошла на кухню и налила ему воды. В шкафчике она нашла лекарство от простуды и температуры. Она не знала, действительно ли у него простуда, но всё-таки заставила его принять лекарство.

Он лег на пол, свернулся калачиком, но примерно через полчаса он позвал её:

– Вика! Думаю, мне потребуется мусорное ведро или пакет.

Она вскочила с кровати, схватила мусорную корзину из-под письменного стола и опустилась перед Артемием на колени. Как только она это сделала, он тут же нагнулся над корзиной, и его вырвало.

Вике было его так жалко. Ему было очень плохо, а у него не было ни ванной, ни кровати, ни дома, ни матери. У него была только она, а она не знала, чем ему помочь.

Когда рвота у него прекратилась, она дала ему выпить воды, а потом сказала, чтобы он лёг в постель. Артемий отказался, но она не отставала. Поставив корзину для мусора возле кровати, она уложила его в постель.

Артемий был такой горячий, его так трясло, что она просто побоялась оставлять его на полу. Вика легла рядом с ним. Следующие шесть часов его рвало каждый час. Вика выносила корзину в ванную, чтобы опорожнить и помыть её. Это была ужасная ночь, но что ещё Вика могла сделать? Он нуждался в её помощи, ведь у него кроме неё никого не было.

Когда рано утром ему пришлось уходить из её комнаты, она сказала ему, чтобы он шёл на чердак, пообещав зайти проведать его перед школой. Вика удивилась тому, что у него хватило сил спуститься по пожарной лестнице, пока было темно. Она оставила мусорную корзину у кровати и дождалась, пока мама придёт её будить. Когда та вошла в комнату, то сразу увидела корзину рядом с кроватью и немедленно приложила руку ко лбу дочери.

– Вика, что случилось?

Вика застонала и покачала головой.

– Меня всю ночь тошнило. Думаю, уже всё прошло, но я совсем не спала.

Мама Вики забрала мусорную корзину и велела ей оставаться в постели. Она сказала, что позвонит в школу и сообщит, что дочь будет отсутствовать по болезни. После того как она уехала на работу, Вика пошла к Артемию, привела его назад, в свою комнату и уложила в постель, чтобы он поспал. Тошнота по прежнему не покидала его. Периодически она заходила и проверяла, как он, и наконец, к обеду он почувствовал себя лучше. Тошнота прекратилась и температура спала. Вика приготовила ему суп, но он съел очень мало, так как аппетита у него совсем не было.

Они уселись на диван и укрылись одеялом, которое она принесла. Прижавшись к нему, она почувствовала покой, тепло и уют. Вике в тот момент казалось, если человек будет чувствовать тепло и поддержку он быстрее поправится. Через несколько минут Артемий чуть нагнулся к ней и прижался губами к задней части её шеи, чуть ниже того места, где начинается затылок. Это был быстрый поцелуй, скорее как жест благодарности, без комментариев и слов. Но Вика при этом почувствовала столько всего сразу. После этого прошло уже несколько часов, а она всё время трогала это место пальцами, потому что до сих пор ощущала его губы.

Вика понимала, что это был, вероятно, худший день в его жизни, но для неё он стал одним из лучших. От этих мыслей ей было ужасно стыдно.

Вместе они смотрели мультфильм «Красавица и Чудовище». Досмотрели до того места, где чудовище умирая прощается с Бэлль, а она в темноте и в отчаянии плачет на его груди.

Артемий схватил Вику за руку, когда смотрел эту сцену. Он сжал её так, как будто говорил – это мы. Он был Чудовище, а Вика была Бэлль, и она не хотела, чтобы он умирал. А после наступил свет, озаривший тьму.

– Просто нужно верить, сосредоточиться и в самые тёмные моменты увидеть свет. – шепнула она Артемию.

– Да! Это точно!

Вике становилось страшно от того, что этот парень нравился ей всё больше и больше. Когда они находились вместе, она думала только о нём, а когда его не было рядом, она беспокоилась за него. Её жизнь начинала вращаться вокруг этого человека, она знала, что это плохо, но ничего не могла с этим поделать. Она не знала, как быть в этой ситуации, ведь Артемий мог уехать в любую минуту.

Он ушёл на чердак после того, как они закончили смотреть мультфильм. Уже ночью, когда родители уснули, он поднялся по пожарной лестнице. Предыдущей ночью он спал с ней в её постели, потому что ему было плохо. Перед тем как лечь спать, она отправила в стиральную машину одеяла, на которых он спал.

– А где моя постель? – Спросил Артемий.

– Тебе придётся снова спать со мной, потому что я отправила одеяла в стирку, чтобы они были чистыми, и чтобы ты не заболел снова.

Сначала Вике показалось, что он хочет уйти. Но потом он закрыл балконную дверь, снял обувь и лёг рядом с ней.

Его больше не рвало, но когда он лег, Вика почувствовала волнение. Но на самом деле она всегда волновалась, когда он был так близко.

Они лежали лицом друг к другу, когда Артемий сказал:

– Когда тебе исполнится шестнадцать?

– Через два месяца, – прошептала Вика. Они продолжали смотреть друг на друга, и её сердце билось всё чаще и чаще. – Когда тебе исполняется девятнадцать? – спросила она, чтобы поддержать разговор и чтобы он не услышал, какое тяжёлое у неё дыхание.

– Только в октябре, – сказал Артемий.

Вика кивнула. Она гадала, почему он спросил о возрасте и что он думает о пятнадцатилетних. Смотрел ли он на неё так, словно она была всего лишь ребёнком? Что-то вроде младшей сестры? Ей было почти шестнадцать, и разница в два с половиной года не имеет большого значения. Может быть, когда людям пятнадцать и восемнадцать, это кажется слишком большой разницей.

– Я должен тебе кое-что сказать.

Вика затаила дыхание, намереваясь слушать, что именно он собирается сказать.

– Сегодня я связался с моим дядей. Мы с мамой бывали у него в Москве. Он сказал мне, что как только он вернётся из командировки, я могу приехать и остаться у него.

Вике следовало бы от души радоваться за него в этот момент, улыбнуться и поздравить этого парня. Но она почувствовала, что от неё уходит что то важное в её жизни и она ничего не может с этим сделать, по причине незрелости своего возраста. Ей стало себя очень жаль.

– Ты поедешь? – спросила она.

Артемий пожал плечами:

– Не знаю. Мне сначала хотелось поговорить с тобой.

Он был так близко к ней в постели, что она чувствовала тепло его дыхания. Вика заметила, что от него как будто пахнет мятой, и подумала, что он, наверное, чистит зубы перед тем, как прийти к ней. Ведь она каждый день давала ему с собой несколько бутылок воды.

Она поднесла руку к подушке и принялась вытаскивать нитку, торчащую из шва наволочки. Оторвав её, она стала крутить нитку между пальцев.

– Не знаю, что сказать. Я очень рада, что у тебя будет дом. Но как же школа?

– Я могу окончить её там. Окончить школу – это пока главная моя цель.

Вика кивнула. Это прозвучало так, будто он уже принял решение.

– Когда ты уезжаешь?

Она задумалась, как далеко отсюда Москва. Вероятно, до неё ехать несколько часов, но это огромное расстояние, если у тебя нет машины.

– Я до конца не уверен, что уеду. Но постоянно думаю о том, что ничего не меняя, ничего не изменится.

Она бросила нитку на подушку и опустила руку.

– Что тебя останавливает? Ведь твой дядя предлагает тебе дом. Это хорошо, верно?

Артемий сжал губы и кивнул. Потом взял нитку, с которой она играла, и тоже начал крутить её между пальцев. Как и она, он положил её обратно на подушку и сделал то, чего Вика от него не ожидала. Он поднес палец к её губам и коснулся их.

Тысячи мурашек побежали по её телу, она думала, что умрёт на месте. Это было наивысшее наслаждение, которое Вика ощутила всем телом. На несколько секунд его пальцы замерли на её губах, и он сказал:

– Спасибо, Вика. За всё.

Он запустил пальцы ей в волосы, нагнулся и поцеловал в лоб. Ей было так тяжело дышать, что пришлось приоткрыть рот, чтобы захватить больше воздуха. Она видела, что его грудь поднимается и опускается так же тяжело, как и её. Артемий посмотрел на неё, она видела, что он смотрит на её губы.

– Тебя когда-нибудь кто-нибудь целовал?

Она отрицательно покачала головой и подняла лицо к нему, потому что ей нужно было немедленно это изменить, иначе она просто не сможет дышать.

И тогда – так осторожно, словно она была хрупкой, как бабочка, – Артемий коснулся губами её губ и замер. Она не знала, что делать дальше, но ей было всё равно. Они могли оставаться так всю ночь и никогда больше не шевелить губами. В этом было всё.

Его губы сомкнулись на её губах, и она почувствовала, как дрожит его рука. Вика начала повторять движения его губ. Она почувствовала, как кончик его языка один раз коснулся её губ, и от наслаждения её глаза закатились. Он сделал это ещё раз, потом ещё один, и тогда она сделала то же самое. Когда их языки впервые встретились, она вроде как чуть улыбнулась, потому что много думала о своём первом поцелуе. Как это будет? С кем это будет? Но она даже представить не могла, что будет при этом чувствовать.

Он перекатил её на спину, прижался ладонью к её щеке и продолжил целовать. Поцелуй становился всё лучше и лучше, при этом она начинала чувствовать себя раскованнее и комфортнее. Больше всего Вике понравилось, когда он на секунду оторвался от неё, посмотрел на неё сверху, а потом поцеловал ещё крепче.

Они целовались так долго, что у Вики заболели губы, и глаза начали слипаться, сон одерживал победу. Когда они заснули, их губы всё ещё соприкасались.

Они больше не говорили о Москве.

Она так до конца не поняла, уедет он или нет.

Теперь Артемий каждый день приходил к Вике после школы, он быстро принимал душ, и они целовались. Каждый день испытывать наслаждение от поцелуев, это было потрясающе.

Им вместе было так хорошо… Артемий, по отношению к Вике был такой нежный и заботливый. Он никогда не делал ничего такого, что ей не нравилось. Он даже не пытался делать ничего такого. Вика никогда ни о чём не распространялась: о себе, о своей семье, о том, что происходит у них дома. И она была уверена, что Артемий такой же. Если раньше он только мог догадываться, какая у неё грудь, то теперь он знал об этом.

Вика представить не могла, как можно жить без человека, который тебе очень сильно нравится. Если бы это зависело от неё, они бы с Артемием не расставались, целовались дни и ночи напролёт, а в перерывах, может быть, немного разговаривали. Артемий оказывается, умеет рассказывать смешные истории. Вике нравилось, когда он находился в разговорчивом настроении, потому что такое случалось не часто. В такое время он рассказывал интересные истории, которые она с восхищением слушала. К тому же, он многое мог сделать своими руками. За время своих визитов он отремонтировал её фен, миксер, старый приёмник. А ещё он много улыбался, и его улыбку она любила даже больше, чем его поцелуи. Иногда ей просто хотелось, чтобы он помолчал и перестал улыбаться, или целоваться, ей хотелось просто смотреть на него и любоваться. Ей нравилось смотреть в его глаза. Они такие голубые, что он мог бы стоять в другом конце комнаты, а его глаза было бы видно из далека, настолько они были яркие. Она даже делала зарисовки, рисовала простым карандашом его портреты: когда он улыбается, когда грустит, когда удивлён. У неё получилась целая серия портретов с его эмоциями. На каждом портрете она выделяла глаза голубой пастелью, только они были цветными и выделялись среди чёрно-белого. С той ночи они больше не заводили разговор о Москве. Вика сама не хотела об этом говорить, расставание с Артемием навевало на неё грустные мысли.