Я обожаю заграницу. Любую. Есть что-то сакральное, когда пересекаешь пусть и не существующую черту в реальности, но существующую в умах всей планеты. Ты будто вдруг начинаешь видеть мир немножко другими глазами, будто немножко вылазишь из компота одной картины мира в другую. У каждого города есть свой запах и у каждой страны тоже.

Но в сторону лирику, мы везли свой запах в столицу Белоруссии, город Минск. Вообще, в РБ у нас должно было быть три концерта, но что-то пошло не так, и осталось два. Чтоб вы понимали, РБ – это вам не шубу летом на пляже выгуливать. Достаточно непросто сделать там концерт, учитывая ту музыку, которую мы играли. Плюс ко всему, мы не знали, что там на границе и существует ли она. Прямо перед туром с гитаристом уговорили вокалиста таки поменять паспорт, ибо с 14 лет он его не менял, а мы же собирались границы пересекать и все такое. Оказалось, что границ как таковых нет. Ох уж этот суровый взгляд вокалиста от осознания, что палец о палец в паспортном столе он ударил зря, ну да ладно.

На въезде в город существует место под названием «Курган Славы», мы с радостью полезли на него.

Организаторы гига сказали, что первая вписка у нас по одному адресу, а вписка после концерта – по другому. Мы поехали на первую. Попали в квартиру с 3 или 4 комнатами и очень милыми людьми. Оказалось, что они нас ждали и даже приготовили еду, мы радовались как дети. На стол поставили чечевичные котлеты, и тут барабанщик, ну тот, который агрессивный веган, на всю кухню сообщил: «Это хорошо, что без мяса! Хоть раз не трупы поедят». Никто его речь не понял, но сказано было ярко. Мы вообще решили не вдаваться в подробности его попыток как-то выразить свою злость с помощью кулинарии.

Пока мы ели потрясающий обед, стало известно, что в Минске, как и в Москве, уже успело поменяться три клуба. Все это понятно и очевидно, мы надеялись, что гиг вообще состоится. И он состоялся.

Клуб был крайне интересным. Представьте себе зал с одной зеркальной стеной, столиками, диско-шаром и местом для танцев, такое кафе из 90-х. Столы убрали, остальное осталось. Рядом с клубом был магазин, и мы пошли туда. А там лично меня ждал большой сюрприз: украинское пиво и слабоалкогольные напитки из Украины! В России давно уже этого было не достать, а в Минске – пожалуйста. И вот я выхожу из магазина, между мной и водителем несколько метров, и с каждым моим шагом по направлению к нему его глаза увеличиваются. Я улыбаюсь до ушей, из каждого кармана торчит пластиковая полторашка «Львовского», а в руках Шейк и “Бiла Нiч”. Водитель разводит руками и говорит: «Ли-и-и-ида-а, ка-а-а-а-ак?!», но счастью моему не было предела.

Играли с местной группой «Masspollution», людей в зале было немного, но все были положительно настроенные и даже покупали мерч.

После гига поехали в магазин. Парни взяли себе напитки, я взяла все для салата, на котором жила весь тур, там огурцы, помидоры, оливки и мягкий сыр. Организатор (привет, кстати, Шиман) сказал, что владелица квартиры, где мы должны были вписываться, поссорилась со своим парнем, выпила чего-то алкогольного и планирует прямо сейчас свести счеты с жизнью. Согласитесь, история не самая спокойная, но тогда, в Минске, в каком-то по счету городе тура мы были уже настолько эмоционально выгоревшие, что просто спокойно спросили: «а где тогда ночевать?». И смешно, и грустно. Приготовьтесь, когда поедете в тур, я же вам тут не просто так байки травлю, я с вами делюсь практичными вещами, следить за своим эмоциональным состоянием, чтобы лишний раз не колебаться, иначе будет как у парней в Воронеже. Хотя было весело.

Короче, приехали мы на ту самую вписку, где нас встретила заплаканная девушка, симпатичная и пьяная. Наш водитель взялся за психологическую помощь и так ювелирно разрулил настроение девушки, что она сама не заметила, как уже сидит на своей же кухне и пьет водку с малознакомыми людьми. Ну, организатора она, конечно, знала, но не более.

В квартире были душ, балкон, кровать. Я поняла, что пришло время попроситься на кровать, и если что, то настаивать на своем. Пока я крутилась в коридоре, невольно услышала разговор вокалиста, барабанщика, организатора и водителя. Парни рассказывали оргу о том, какие они тру и какое я обывательское не тру. Хоть убейте, до сих пор не понимаю, в чем суть, но сил выяснять не было.

Я зашла на кухню, так как до этого приготовила салат и планировала положить себе порцию, как увидела картину маслом: вокалист руками ел из общей тарелки тот самый салат, оливки и огурцы просачивались сквозь его пальцы, и сыр тоже планировал побег. Я поняла, что осталась без ужина, выяснять что-то опять же сил не было. Во мне родилось предательское чувство отчаяния. Я застыла, глядя на эту картину, а вокалист с набитым ртом рассказывал оргу о том, какие все опять-таки не панки, и вот я, например, такое же обывательское лицо. Водитель стал как бы защищать меня, хотя мне хотелось защищать салат.

И тут можно вернуться к моим размышлениям о том, что такое панк-рок и где там свобода, самовыражение, право быть собой. Нигде. Этого не существует (опять-таки в моей истории, в вашей, может быть, все есть). И проблема не в панк-роке, конечно. Парни объяснили, что я не одеваюсь, как нормальные панки, не сплю на мусорке, не живу на сквоту и не упарываюсь всем, чем можно. Они даже спросили: «Ну давай, выпей, покури», я отказалась, и мой диагноз был вынесен. Я отправилась спать и там, лежа на диване, думала о том, что бывают в жизни такие ситуации, когда на тебя смотрят какими-то своими глазами, сквозь свое какое-то мнение.

Например, если женщина считает, что все мужики козлы, то она или будет подходящих под это определение только и замечать, или будет пытаться углядеть в мужчинах качества, которые позволят ей заключить: «Ну вот, я ж говорила». Иногда люди, чтобы подтвердить свою картину мира, смотрят на тебя своими глазами, и у тебя нет шанса изменить их мнение, тебя вообще особо не видно. Мне казалось, что парней напрягало в принципе общество существа женского пола, ведь где-то в детстве им сообщили, что рядом с женщиной нельзя быть собой, нужно быть приличным, а как быть приличным, когда хочется быть собой, но ты не можешь себе это позволить. Кто виноват? Та, которая рядом, не иначе, и надо бы от нее избавиться. И дело не только в том, что мужчины так видят женщин и так себя ведут, но и в том, что женщины делают так же. Это не зависит от пола. Мы просто смотрим друг на друга какими-то старыми глазами. И не понимаем природу своего отношения к тому, кто рядом. Не понимаем, что природа этого отношения в каждом из нас, а не в том, на кого мы смотрим. Проще говоря, вас обвиняют не потому, что вы в чем-то виноваты, но обвиняетесь вы именно потому, что считаете себя в чем-то виноватым. В противном случае обвинения вам до одного места, даже их, возможно, не заметите. Просто по каким-то личным причинам рядом с вами человеку неудобно. И все эти неудобства растут из самого человека. Даже если бы я упарывалась, спала в мусорке и орала везде про веганство и прочие модные вещи в тот период времени, нашлись бы причины, по которым я была бы недостаточной. Люди тупиково считают, что причины их состояний находятся в другом человеке. Типа «он пьет из-за нее», «она страдает из-за него» и т. д. Это зависимая, детская позиция.

Мне теперь кажется, что свобода часто рядом с одиночеством, ответственностью и с правом быть собой. И с правом для каждого быть собой. И это далеко от тех бетонных установок, которые я встретила, играя панк-рок в России.

С такими мыслями я провалилась в сон.

Утром наступило 9 мая. Мы проснулись и решили поехать в центр, посмотреть город. Удивительным стало то, что город был абсолютно пустым. Можно было встретить только туристов, блуждающих по улицам, и где-то проходил парад. Какое-то странное было чувство. Мы поели, погуляли и вернулись на вписку. Впереди была дорога в Брест.

Глава 15. Брест

Наташа, мы все опрокинули. Совсем все, Наташа.

Народная песня котов

Хочу предупредить о том, что краски стали сгущаться и повествование идет к своей кульминации, а поэтому шутки в сторону, впереди воздух, наполненный драмой.

Если все забавно и весело начиналось, то вот, осталось два города тура, вскрытие карт, мнений и состояний. Оказалось, что у вокалиста существует какая-то старая подруга, которая планирует приехать в Брест к нам на гиг. Но у вокалиста нет телефона, как вы помните, и связь держится с подругой через всех нас. Организатор концерта (привет, Егор!) писал нам маршрут, как проехать к месту гига. Гиг планировался в гаражном кооперативе, короче, у кого-то в гараже. Мы добрались до места и пошли знакомиться со всеми. Ох, Егор! Егор был шикарен, с Егором мы общаемся до сих пор, правда, сейчас меньше, но все же. Погода стояла чудная, май, весна, красивый и чистый Брест, который мы не увидели. Водитель порядком задолбался, и ощущалось, что мы ему все сильно дороги. Ощущалось, настолько мы его достали и весь тот совершенно ненадежный абсурд тоже. Это я вам пишу, что орг тут, вписка там, но на самом деле все это выяснялось прямо по ходу пьесы, гарантий никаких, и ты просто едешь, потому что, к счастью, у тебя есть бензин и дорога.

Начался концерт, играла местная группа и тут прибегает какая-то девушка и орет: «Менты-ы-ы-ы!». Все бегом в гараж, в гараже все сматывается, убирается, будто пришел мистер Проппер и сделал чисто. Но сигнал был ложным. Выдыхаем, идем подключаться. У меня под ногами лежит трек-лист, названия песен достаточно говорящие, и тут влетает какой-то парень и опять орет: «Менты-ы-ы-ы!», и история повторяется. Помню, как заталкивала трек-листы под ковер зачем-то. Но и на этот раз сигнал оказался ложным, и мы таки отыграли.

После поехали в магазин вместе с Егором на нашем вэне. Егор оказался человеком с суперклассным чувством юмора, и как нам повезло, что вписывались мы как раз у него. Егор – художник и вообще творческая личность. У него в комнате на стенах были всякие обрезки картин, а с лампы свисали вилки и ложки. Очень крутой ход! Если однажды у меня будет своя квартира, обязательно там это повторю.

В маленькой комнате стояла двухэтажная кровать и большое кресло. Я легла на втором этаже, барабанщик с девушкой на первом, а гитарист в кресле. Когда я засыпала, слышала какие-то странные звуки матерной направленности. Выяснилось, что девушка барабанщика положила в стиралку вещи, но что-то пошло не так, и вся ванная оказалась в воде. А еще оказалось, что девушка просила барабанщика проследить, но все уснули. Короче, они долго обсуждали, кто виноват и что делать. Почему бы, собственно, не приехать в Брест и не затопить квартиру?

Я проснулась под утро и увидела, что гитарист лежит на полу, а на кресле вокалист со своей прибывшей подругой. То есть, он пришел ночью, попросил, так сказать, своего большого друга свалить на пол, а сам устроился на кресло. И правильно, на полу спать гораздо полезнее.

После того как все грязные делишки были сделаны, мы поехали рассматривать Брестскую крепость. Впечатляющее зрелище.

Пришло время уезжать, мы погрузились в вэн, нужно было обратно через Минск вернуться в Россию, а это значит, что обменять все белорусские деньги на рубли тоже было бы неплохо. В каком-то обменном пункте я пошла менять деньги с мерча и билетов, чтобы заплатить водителю. У окошка обнаружила, что та сумма, которая у меня есть, практически вполовину меньше той, которая должна была быть. У меня задрожали ноги и потемнело в глазах. Больше всего на свете я не понимаю, откуда берутся деньги и куда они деваются, и в тот момент был пик моего непонимания. Как отчитываться перед водителем, да еще и достаточно уставшим, о том, что денег будет вполовину меньше. А еще было большое чувство вины перед парнями. Я рассказала гитаристу, мы стояли у обменки и не решались вернуться к вэну. Водитель почему-то строго на нас смотрел из окна машины. Я затараторила: «Я не знаю, что делать, скажи мне? Мне надо знать, какой вариант? Где достать деньги? Мамочки, я сейчас умру. Может, попросить в долг у тетеньки в обменке?» и так далее. Гитарист сделал потрясающую вещь. Он спокойно сказал: «Посмотри внимательно во всех карманах». Ну конечно, я там смотрела уже 400 раз, но оказалось, что 401-й был выигрышным. Я нашла всю сумму, поменяла на рубли и отдала водителю. И мы купили вкуснейшего Лидского кваса, врубили на всю песню, где пелось «Родина моя, Белоруссия», счастливые, помчались к границе.

Но счастье длилось недолго, так как на границе нас остановили. Вокалист почему-то напрягся, глядя на место, где я обычно сидела – это сразу за водителем. Милиция подошла проверять документы и вручить водителю штраф за превышение скорости. Оказывается, в РБ все очень четко с этим делом, и если вы где-то превысили, то вас тут же вычислят, и придется платить. Водитель был в расстроенных чувствах, короче, злился просто капитально. Пришлось заплатить, и после этого со словами «поехали отсюда нахрен» втопил педаль газа.

Наш путь лежал в Санкт-Петербург, между Брестом и Питером никакого города, чтобы переночевать, не было.

Мы ехали всю ночь и где-то в сумерках у какой-то заправки решили остановиться и поспать. Спали, как и ехали – сидя в вэне. Я проснулась от того, что не могу пошевелить ногой и рукой, дышать абсолютно нечем и в окно жарит солнце. Ночью было холодно, все окна в вэне закрыты, и мы там, как кильки в банке, ввосьмером «релаксируем». Солнце палило нещадно, хотелось пить и дышать. Все кое-как проснулись и выдвинулись в путь. Водитель был чернее ночи, мы пытались молчать, но у нас плохо получалось. Ощущалось, что мы и наши несерьезные, непродуманные и ненадежные дела его бесили до треска сжатых от злости зубов. И мы въехали в серую, залитую дождями Ленинградскую область.

Глава 16. Санкт-Петербург. Последний город тура

Начинается травля.

Травля

Вообще, у меня с Ленобластью такие себе отношения. Мы как бы на Вы. Но тут на Вы были все. Водитель довез нас до какого-то села и сказал: «Дальше я вас не повезу, делайте, что хотите». Я удивилась, что это случилось в последнем городе тура, а не во втором. Спорить не стали, вылезли из вэна и отправились на станцию, чтобы попасть в Питер. Сидели на мокрой лавочке, вокруг все было серое и дождливое. Как доехали до Питера, не помню, но к тому моменту погода разгулялась. Встречать нас должен был все тот же басист группы Dr. Barmental, и он это сделал. Мы отправились на вписку, там готовили еду. Я помню, что резала какой-то салат, а этот самый басист мне помогал, и для меня это было чем-то невероятным. Короче, я, похоже, одичала совсем.

Вписка была в старом питерском доме, с высоченными потолками и кучей комнат. Я даже сходила в душ, помыла голову, и мне дали фен (нормальный, со шнуром и вилкой для розетки, а вы что подумали?).

После всего гуляли по Питеру, зашли в гости к каким-то дамам, а человек, который зачем-то поехал с нами в тур, кажется, искупался в Обводном канале, или Фонтанке, или где-то там.

Меня всегда интересовал вопрос, вот люди, которые ныряют в разные такие места, как они потом выбираются на сушу, берега ведь нет? Мой друг Андрей, под кодовым именем Галыч Из Травли, сказал в ответ на этот вопрос, что люди просто остаются там жить. Мне кажется, это забавно.

В гостях у дам тоже начались какие-то разборки, типа кто тру, кто не тру. Я была в лагере «не тру» и ничего не могла с этим поделать. Похоже, это как национальность – это не выбирают, это приклеивают. Короче, все напились и отправились назад на вписку. Половина нас уехала на другую вписку, а я с гитаристом на первую. Мы спали на полу, я помню, как у меня сел голос и морозило. Думаю, это от эмоций.

Утром я проснулась и почему-то поймала панику. Не могла выйти из комнаты и потом из квартиры. На кухне были какие-то странные для моей северной ментальности разговоры, девочки поссорились из-за ножа. Там какая-то была концептуальная задумка. Я так ее и не прочувствовала.

Мы с гитаристом поехали в центр, там встретились со вторым гитаристом, а вечером я должна была встретиться со своим братом (брат, привет!), но у меня не было приличной одежды. Ну, то есть совсем ничего чистого не осталось, и так как Диме из Воронежа нужно было отправить деньги, то искать банкомат я отправилась в торговый центр. Помню, как второй гитарист мне дал совет перед походом в примерочную одного из отделов, я, кстати, этим советом пользуюсь до сих пор, он сказал: «Если хочешь поплакать, просто надень черные очки и не держи в себе», а потом добавил: «Я с Нижнего так делаю». Вот и вам теперь совет, не благодарите.

С братом я встретилась в метро, и мы отправились к нему домой в Девяткино. Он на меня долго смотрел и потом заключил: «Ты худая и больная, тебе надо поесть». Я севшим голосом Джигурды рассказывала о нашем туре, о себе, о парнях. Он слушал и не верил, что такое бывает. Будто вот тут рядом с ним параллельно течет совершенно другая жизнь. Да что там жизнь, другая реальность.

Концерт должен был быть завтра, и брат сказал, что приедет в клуб. Более того, его женщина тоже сказала, что приедет. И я была счастлива. Во мне появились силы, я будто коснулась чего-то теплого и забыла, что я не тру:).

Эту ночь мы провели в другой квартире, с гитаристом, барабанщиком и девушкой барабанщика, а наутро нужно было ехать к клубу, куда должен был приехать наш водитель, вэн и гитары.

Брат написал, что не сможет пойти на концерт, и предложил встретиться до него. Все пытался меня накормить.

Концерт проходил в клубе «Байконур», если вам это о чем-то говорит.

Думаю, вы обратили внимание на то, что глава про Питер достаточно сухая. Она такая от напряжения, повисшего в воздухе, и от тех чувств, которые сталью натянулись где-то внутри меня.

В клубе не было пола, просто бетон, но была высокая сцена. Людей было очень много, я сидела на мерче. И тут в один непрекрасный момент подходит ко мне вокалист «под всем» и говорит, что я аморальная женщина с низкой социальной ответственностью и из-за меня у него в группе все беды. Я так и не поняла, он при этом смотрел на меня или куда-то сквозь, но думаю, он и сам не понял. Нет, выражался он, конечно, короче. И еще добавил, что мне еще устроит.

Я почувствовала, как что-то острое кольнуло где-то в области сердца, и мне почему-то стало очень страшно. Я подошла к охраннику и, показывая на вокалиста, попросила: «Если он разденется на сцене и будет ко мне как-то прикасаться, выведите его, пожалуйста». Охранник сказал, что так и поступит.

Мы пошли играть.

Я помню, как после первой песни толпа стала орать «Раздевайся!», помню, как вокалист на секунду задумался, посмотрел на меня, потом на парней. Но толпа есть толпа, и он разделся, а я отвернулась в стену. И вот тут произошло самое потрясающее. Люди стали орать что-то типа «басистка говно, она нас не уважает и играет к нам спиной». То есть, когда перед их лицами органами машут – это тру, а когда играешь в стену лицом – это неуважение.

Я окончательно запуталась в этом панк-роке, где каждый может быть собой (ха-ха). Мы играли весь сет, и весь сет я слышала, как они кричат «фу» и громко смеются от голого цирка вокалиста. Мне было не по себе за себя, и за него, и вообще за все.

Мы доиграли, стали сворачиваться со сцены, ко мне подошел охранник и стал извиняться за то, что не снял вокалиста. Он сказал, что ему запретил организатор. А организатор – тот самый басист группы Dr.Barmental.

Картинка, короче, сложилась. Охранник еще спросил, как я, но меня на сцене никто не трогал, поэтому, в общем-то, одетый он был или раздетый – это неважно.

Я подошла к бару, там меня встретила какая-то мадам, которая сказала, что я не уважаю слушателя. После этих слов она упала и залила себя и соседа пивом. Наверно, от переизбытка чувств негодования ко мне или переизбытка чего-то другого в себе.

Мы снова разделились, гитарист и вокалист поехали на одну вписку, а барабанщик, его девушка, второй гитарист и я на другую. Потом первый гитарист рассказывал, что пока они ехали в такси с какими-то дамами, эти дамы обсуждали меня и говорили: «Если она против голой жопы, то что она делает вообще в панк-роке». И тогда я поняла, что дело не в свободе и принятии. Панк-рок – это любовь к внезапным голым жопам. Все, расходимся.

Короче, я зашла в метро позже всех, меня душили слезы, кружилась голова от какой-то несправедливости, что ли. Я просто была молода и наивна.

Я шла мимо своих парней, они видели, что я реву и слезы, как у клоуна, стреляют прямо из глаз, но они не проявили никаких реакций на этот счет. Я стояла одна и поливала гранит станции метро. Потом ко мне подошла девушка барабанщика и обняла. И это было самым ценным в том странном дне. Я еле держалась на ногах и решила, что мне нужно три пива. Не знаю, почему три, но такие дела.

Приехали на вписку, купила то, что задумала, но пиво не помогало, меня колотило, и я не понимала ничего, кроме того, что как я счастлива, что не пришел брат! Я ему даже написала, что не приходить было лучшим решением в его жизни. И дело не в том, что вокалист разделся, это вообще на самом деле ерунда. Так делают многие, это его дело и его право. Суть в контексте, в его словах мне перед сетом. И в отношении к тем, с кем ты что-то делаешь. И я много думала в тот вечер.

Мне казалось, что в этой чертовой культуре и музыке дружба разных людей, поддержка, взаимопомощь, принятие – это вот то, что есть. То есть, ты такой, а я такой, и мы можем дружить и делать что-то вместе или не можем, но не потому, что ты другой и поэтому ты отстой. Но я столкнулась с полным ощущением противоположности, и эти розовые очки поломались вовнутрь.

Так я оказалась во сне, а утром надо было ехать на встречу с водителем и отправляться домой, и так началась наша «рукалицо» дорога до Вологды.