Фокус зеркала

Глава 2
Остров Трувера

Полуденное солнце усердно припекало прогуливающихся по палубе людей, и они, не выдержав его жарких объятий, спешили укрыться в каютах. Никто не отвлекал разговорами Яна и Баюра, и они вдвоём наслаждались захватывающей дух безбрежностью морского простора. Полуостров Арканти давно скрылся из виду, и три белоснежные яхты, разрезая упругие волны, устремились в открытое море. Впереди – «Сантина», а следом за ней на расстоянии – «Принц Ди» и «Корса».

Баюр развалился в шезлонге и, закрыв глаза, подставил лицо солнцу. Ян, облокотившись на поручень, смотрел на оставляемую яхтой дорогу, словно распаханную плугом и отваливающую взрезанные пласты по обе стороны, расплёскивающиеся волнами. Судёнышко тряхнуло, он оторвался от созерцания пенящихся бурунов, оглянулся:

– Баюр, ты не боишься морской болезни?

– А что это? – лениво улыбнулся тот, не открывая глаз.

– Понятно, – хмыкнул Ян. – А вот наш Артур мается.

– Да что ты? – удивление мгновенно стряхнуло сонливость. Волхв выпрямился, оторвавшись от прогнутой спинки шезлонга: – А зачем же он завёл себе яхту?

– Красиво. И престижно. Может он позволить себе невинное тщеславное удовольствие?

– Удовольствие зеленеть, запершись в каюте? – уточнил приятель, не оценив сомнительного честолюбия, требующего принесения себя в жертву.

– В дальние путешествия он отправляется редко. А лёгкие прогулки у берегов Латура не вызывают тошноты.

Облокотившись на леерное ограждение рядом с Яном, Баюр глядел в морскую даль и улыбался:

– Давненько я не выходил в открытое море.

– Бывал в плавании? – как многого он не знает о своём друге. А ведь как, должно быть, богата его биография! – Расскажешь?

– Как-нибудь. В другой раз.

Из кокпита один за другим показались доктор Карлайль и латурец Хорест Трувер, невысокий, но плечистый и крепкий, который держал в руках развёрнутую карту и что-то быстро говорил. Ян, глядя на него, подумал, что, не зная его как учёного, он легко принял бы Трувера за бывалого матроса. Сходство довершали короткая густая бородка на широком круглом лице и неизменная трубка, которая, если не попыхивала у него в зубах, то торчала из нагрудного кармана.

– Ян, – обрадовался Карлайль, – как хорошо, что мы вас нашли. Вот коллега утверждает, что вечером мы подойдём к острову с юго-восточной стороны, где можно сойти на берег для ночёвки. Однако на карте в этом месте нет островов. Что вы на это скажете?

Ян с Баюром расправили карту и рассматривали указанный квадрат, а Трувер нетерпеливо постучал пальцем в нарисованное море и пояснил:

– Вот здесь. Не отмечен почему-то. Может быть, слишком мал для карты. А нам – в самый раз. Отдохнём, на костре моллюсков пожарим. А утром снова в путь.

– Вы что-то напутали, Хорест, – не унимался Карлайль. – Что вы можете понимать в морских картах?

– Я видел его! – уязвлено воскликнул Трувер, словно его, учёного, обвинили в подтасовке экспериментальных данных. – Когда плыли в Арканти! Песок, редкие кустики. Удобная швартовка.

– Пустой разговор, – остановил спор Баюр. – Надо спросить у капитана.

Все головы повернулись к рубке. Там, за стеклом иллюминатора, строгий и подтянутый, почти аристократичный капитан Молинер спокойно стоял, слушая старпома, который резко взмахивал одной рукой, указывая на юг, другой держал румпель. Капитан кивнул, коротко что-то ответил и спустился по лестнице в каюту.

– Старпом в рубке, – Труверу было досадно, что ему не поверили. – Уж он-то не может не знать про остров.

Старпом, увидев делегацию, поднимающуюся к нему в рубку, сделал суровое лицо, сверяя курс по компасу, всем видом показывая, как тяжела и ответственна его вахта. Этот морской волк ещё помнил, как нёс боевую службу на настоящем военном корабле, пока его не списали на сушу по возрасту и он вынужден был довольствоваться наймом на мелкие судёнышки частных владельцев. Однако доктор Карлайль, не замечая напускной угрюмости и начальственной важности, по-домашнему просто и радушно приветствовал его и, показывая свою карту, снова усомнился в существовании острова Хореста Трувера. Старпом усмехнулся, отвёл рукой, похожей на клешню глубоководного краба, сухопутную карту, хрюкнул: «Детские шалости!» – и гордо достал свою, а вернее, капитанскую:

– Морская. Здесь всё, что может встретиться. Без фантазий.

Головы учёных тут же склонились над картой, которую без подготовки прочесть оказалось не просто. Обилие цифр и линий разного цвета, которые, видимо, обозначали глубины и течения, сначала сбивало с толку, пока не догадались сравнить очертания береговых линий с простой и понятной «сухопутной» картой.

– Здесь тоже нет! – торжествовал Карлайль, словно доказал научную гипотезу на учёном совете.

– А вы, – обратился Трувер к старпому, – разве не видели этот остров?

Забыв о своей важности, тот поскрёб в затылке:

– А ведь и правда, видел… Значения не придал.

– Вот! А я что говорил! – пришла очередь Трувера торжествовать. – Ведь не приснился же он мне!

– Но ведь на карте… – растерянно бормотал Карлайль. – Даже морской…

– Когда она составлена! – многоопытно отмахнулся морской волк. – Острова появляются и исчезают. Мир не застыл на месте. Реки меняют русла, горы – очертания. А в море сюрпризов – не счесть!

– Как скоро мы его увидим? – Баюр спрашивал старпома, но смотрел почему-то на Яна. И лицо его было серьёзным.

Клешня краба поднялась ко лбу, загораживая солнце, а её обладатель сощурился в морскую даль, что-то прикинул в уме, крякнул, потом сказал:

– Точно не определить. Координаты острова не снимали…

– По моим расчетам – ещё засветло, – не вытерпел ожидания Трувер, про которого как-то забыли, задвинув на задний план, хотя честь открытия принадлежала именно ему, и он ревниво напомнил о себе.

Моряк посмотрел на него с любопытством:

– Хотите стать на якорь?

– И переночевать на острове, – подтвердил Хорест. – Думаю, капитан возражать не будет.

– А «Принц Ди» и «Корса»?

– Места хватит всем, – щедро пригласил учёный. И поспешно добавил с улыбкой: – Если они захотят присоединиться, – в том, что кто-то может отказаться от заманчивого приключения, у него даже мысли не возникло.

Ян шагнул к Баюру и сказал чуть слышно:

– Не смотри на меня так выразительно. Я помню. Карта на Мёртвом озере…

– Может, кристалл указывал именно на этот остров?

– Знать бы ещё, что значит тот его фонтанчик.

– Скоро узнаем.

Пока решался вопрос о ночёвке на острове с визитом к капитану, с рассуждениями и спорами, а больше всего – с любопытством и азартом первооткрывателей, Ян и Баюр, которые не проявили организаторской активности, отправились навестить Бартоломео. За короткое время знакомства они успели найти общий язык с латурским учёным, который сразу воспылал к ним симпатией и сам предложил перейти на ты. Все трое проделали это легко, ибо Артур оказался в общении простым и доброжелательным.

В полумраке каюты, дверь которой была не заперта и чуть скрипнула, пропуская незваных гостей (которые, кстати, не удосужились постучать и вошли как к себе домой), на койке лежало измученное приступами тело. Оно повернуло голову на скрип, давясь дежурным приветствием:

– Добро пожаловать к умирающему…

Разглядело ли оно вошедших или всех так встречало, друзья не поняли. Да на сей момент такие подробности были не актуальны. Уж больно жалкое зрелище представлял собою совсем недавно пышущий здоровьем румяный колобок.

– Рановато собрался, – усмехнулся Баюр, прямиком направляясь к койке. – Сейчас поставим тебя на ноги. Пропустить такое событие, как открытие новой земли, тебе, учёному, непростительно. Потом придётся корить себя всю жизнь!

– Что ты собрался со мной делать? – забеспокоился Бартоломео. – Уже все таблетки сожрал, без толку!

– Лежи тихо, Артур. Закрой глаза, думай о приятном, – волхв опустился на край постели, его проворные пальцы стали расстёгивать на груди страдальца рубашку.

– Ты что, гипнотизёр по совместительству?

– А тебе известно, дорогой мой, что Хорест Трувер в данный момент занимается открытием острова, которого нет ни на одной карте?

– Авантюрист, – со свистом выдохнул толстяк. – Ему бы пиратом родиться, завоевателем каким-нить…

– Смейся-смейся. Но «Сантина» скоро пристанет к неизвестному необитаемому (предположительно!) острову. И ты должен первым сойти на берег. Иль ты не вожак своей учёной стаи?

– Вожак, – вздохнул Бартоломео. Он лежал с закрытыми глазами и чувствовал, как Баюр, откинув полы его рубахи, положил что-то на грудь, как прохладными ладонями выглаживал круги, разгоняя немощь, надавливал какие-то точки и снова вращал… И вдруг в голове прояснилось и он удивился затеянному разговору:

– Какой остров? – он приподнялся на локте и переводил взгляд со своего лекаря на ухмыляющегося Яна, который, как ассистент фокусника, заведовал реквизитом и посему приступил к застёгиванию рубашки, чтоб никто не обнаружил следов эксперимента на подопытном. – Очередной розыгрыш?

– Лежи-лежи, – парень с заботливостью сестры милосердия наклонился над ним и устроил его голову, словно кукольную, на прежнее место.

– Да вы никак отпеваете меня! Сложили мои останки в койку, как в гроб…

– Это ты умирать собрался, – напомнил Баюр, – а мы пришли подлечить тебя.

– А чего меня лечить? – возмущённо возопил «умирающий». – Я совершенно здоров! – и, опомнившись, сунул под рубашку руку, зашарил. Предмет, который только что лежал на груди и будто очищал задымлённое дыхание, глушил подкатывающую дурноту, собирал в кучку рассеянное внимание и фокусировал взгляд на конкретных предметах, исчез. – Еда! – Бартоломео вскочил и бросился к холодильнику. – Как давно я не ел!

Ян открыл иллюминатор:

– Солнце садится, – и, взглянув на «больного», рассмеялся: – Тарелку не проглоти.

– Вот умру ш голоду, – вгрызался в холодную курицу Бартоломео, хрустя прожаренным крылышком, – пропадёче беж меня! Кого вышаживать первым на оштроф штанете? Кштати, што жа оштроф?

– Насыщайся. Время терпит.

В открытый иллюминатор ворвался топот ног по палубе и крики:

– Вон! Смотрите! Вон мой остров!

– Трувер! – Бартоломео вскочил и вылетел за дверь, Ян с Баюром метнулись следом.

У борта яхты столпились учёные и моряки. Друзья, налетев на них и затормозив, тоже вперились взглядами в видневшуюся в полумиле от яхты пустынную желтоватую полоску земли. Несмотря на все шуточки в её адрес, на неказистый вид нежданно-негаданно явившегося островка, на всех лицах застыло восторженно-потрясённое изумление, которое через несколько мгновений уступило место ликованию и горячим обсуждениям, оценивающим перспективы высадки. Бартоломео, проникшись торжественностью момента, а заодно вспомнив свою руководящую роль, начал вдохновенно витийствовать:

– Это будет величайшим открытием! Наше Географическое общество позеленеет от зависти, как их паршивая ящерка! – латурцы понятливо заулыбались, вспомнив герб-эмблему Общества: глобус и бесхребетно изогнутое зелёное пресмыкающееся, то ли бегущее по шару, то ли со страху вцепившееся в него, чтобы не упасть. – Мы назовём его Остров Трувера! – Артур с чувством тряс руку сияющего коллеги. Хорест застеснялся, опустив голову, лицо его разрумянилось, но глаза из-под густых бровей горделиво посверкивали на обступивших со всех сторон товарищей и соперников по разрабатываемым золотоносным жилам в граните науки. – Только не вздумайте переметнуться из академии в путешественники! – шутливо пригрозил вожак учёной стаи. – Я не отпускаю!

На лице доктора Карлайля застыла маска удивления. Он не мигая изучал пышущее энергией и излучающее бурлящую жизнерадостность лицо воскресшего коллеги. Не далее часа назад он имел возможность убедиться в самом плачевном его состоянии:

– Как вы себя чувствуете, Артур?

– Превосходно.

– Когда я видел вас днём… гм-м… – изумлённый взгляд продолжал обшаривать румяное лицо колобка, чуть не подпрыгивающего от избытка чувств, пытаясь обнаружить признаки недомогания и подозревая оптический обман, – даже предположить не мог… такую быструю перемену.

– Симулянт, – зевнул Ян.

Бартоломео предпочёл не заметить выпад:

– Я как руководитель научной экспедиции должен первым сойти на остров, чтобы не подвергать мою команду неожиданным опасностям, – от осознания важности своей миссии он раскипятился и пыхтел, как самовар.

– Судя по наблюдениям, – вставил Трувер, – остров совершенно пустынный. Кроме мелких зверюшек, вы никого не встретите.

– Ящериц? – хохотнул Бартоломео. – Изловим одну и предъявим как вещественное доказательство нашим занудным географам-разиням.

Капитан Молинер отдавал распоряжения матросам, потом подошёл к учёным:

– В бухту заходить не будем: дно у берега не исследовано. Станем на якорь в стороне и спустим шлюпки.

Подготовка к высадке пошла полным ходом. Планировали отправиться для обследования острова и ночёвки только семеро учёных и пара матросов, остальные члены команды во главе с Молинером оставались на борту яхты. «Принц Ди» и «Корса» отказались участвовать в сомнительной экспедиции и сообщили по рации, что станут на якорь в пределах видимости (на всякий случай) до утра.

Солнце, израсходовав запасы раскалённого дыхания, будучи в зените, уже не палило так нещадно, как днём, и, уходя на покой, устало наблюдало, как шлюпки причалили к берегу, как копошились возле них люди, не умеющие жить спокойно и размеренно и вечно находящие проблемы на свою… голову.

Закрепив шлюпы на берегу, люди озирали унылые песчаные окрестности, столпившись возле Бартоломео, который принял на себя роль главнокомандующего:

– Обследовать остров нужно до захода солнца, налаживать костры и ночёвку можно и в темноте, – и, обратившись к матросу, уточнил: – Бруно, сколько времени в нашем распоряжении?

– Часа два. От силы два с половиной.

Бартоломео размахивал руками, деля остров на квадраты, членов экспедиции – на группы, двигался азартно и быстро, как ртутный шарик, командовал уверенно, будто всю жизнь только тем и занимался, что открывал необитаемые острова.

Баюр и Ян разделиться не пожелали и теперь шли, увязая в песке, поглядывая по сторонам.

– На морском дне песок в точности такой же, – делился наблюдениями Баюр. – И вообще…

– Согласен. Похоже, это и есть дно, поднявшееся на поверхность. Да и сам песок… обрати внимание – чистый, промытый, ветер не успел запорошить пылью. Будто возник…

– … самое большее – с неделю назад? А ты заметил засохшие пучки травы?

– Заметил. Это водоросли. Засохли, но ещё не облетели. Значит…

– …потому и на карте нет, – волхв усмехнулся. – А ведь могли не поверить Труверу. Молодец – настоял!

– Много ракушек, – перечислял находки Ян. – Некоторые очень большие. На берегу таких не найдёшь.

– И острые, – Баюр поднял ногу, рассматривая порез на подошве.

– А я сначала разуться хотел. Раковина!

– Размеры впечатляют, – присвистнул волхв. – Явно из морских глубин. А что это за кустики? На материке я таких не встречал.

– Я тоже, – Ян наклонился, ощупывая находку. – Кораллы.

Баюр оглянулся вокруг, размышляя вслух:

– С какой стати этот островок поднялся на поверхность? Если, конечно, наши предположения верны… – в голосе сквозила подозрительность. Жизненный опыт подсказывал ему, что из ничего ничего не возникает без уважительных причин. – Обычно такое случается в результате тектонических катаклизмов… ну там, извержения глубоководных вулканов… чего-нибудь глобального… вроде смещения полюсов, падения гигантских космических объектов. Но ведь подобных происшествий не было?

– А это что за след? – указал Ян на вмятину в песке с чётко прорисованными контурами.

– Здесь что-то лежало. Мокрое и довольно долго, – Баюр внимательно рассматривал большой круг, похожий на глубокую тарелку с присохшей к дну плёнкой-шелухой, потрогал пальцами края. – Потом высохло, и песок затвердел.

– Большая медуза? С глубины? – предположил приятель.

– Очень может быть. На таком-то пекле. Поднимайся. Пойдём дальше.

Песок неровно бугрился по сторонам, молчаливо удовлетворяя любопытство людей, но и сам зорко наблюдал за исследователями. В наступившем сумеречном свете казалось, что он ожил и даже слышалось по сторонам и сзади сухое шуршание и как будто даже движение, от чего холодок пробегал по спинам.

– Наверное, ничего нового мы не найдём, – пробормотал Ян. – Встречается всё то же, что и вначале.

– Не скажи, – его спутник пристально вглядывался в густеющую мглу впереди. – Вон, посмотри. Что-то валяется.

Они подошли ближе. Бесформенная груда при внимательном осмотре начала принимать осмысленные очертания. Изрядно прогнившие толстые доски, покрытые илом, засохшим и обвисшим грязными лоскутами, были похожи на обломки небольшого судна.

– Затонувшая шхуна? Потерпела крушение… – предположил Ян.

– Судя по всему, покоилась на дне, – Баюр пнул башмаком находку, потоптался на месте: – Что-то у меня под ногами… Ты лопатку прихватил?

Короткие походные лопатки замелькали наперегонки, но засыпанная песком находка находилась неглубоко, и через пару мгновений они заскребли по твёрдому. Копатели, переглянувшись, стали разгребать песок руками.

– Доводилось прежде клады раскапывать? – ухмылялся Баюр.

– Нет. А что?

– Хватку профессиональную ни с чем не спутаешь, – язвительно похвалил волхв.

– У меня учитель хороший, – парировал Ян в тон насмешнику.

Из песка показался рундучок, простенький, матроский, обитый железными полосками. Поржавевшие, но впечатанные в просмолённое дерево, они сохранили свои функции, и рундучок оказался крепким, хоть и потрёпанным с виду.

– Вытаскиваем, – скомандовал Баюр. – Да не за ручку! Бери снизу.

Стряхивая налипший песок и рассматривая замки, волхв, алчно облизнувшись, поинтересовался:

– Как делить сокровища будем?

Поняв, что приятелю, соскучившемуся от пустопорожнего плутания по вязкому песку, невтерпёж подурачиться (надо же как-то раскрасить идиотскую маршировку в потёмках по пустынному острову, который не удосужился удивить их ничем интересным), Ян включился в игру:

– По справедливости.

– Ну, гляди… – пригрозил Баюр. – В драку потом не полезешь?

– Ничего заранее не обещаю. Уж как получится.

С замко́м, который еле держался, справились легко, а вот крышка, плотно подогнанная, успела врасти в стенки, и Баюру пришлось снимать с пояса нож, больше похожий на боевой кинжал, надрезать и отковыривать её. Предусмотрительный хозяин упаковал свои вещички в крепкий кожаный мешок на случай, если влага всё-таки просочится внутрь. И теперь кладоискатели, вытряхнув из него содержимое, с любопытством разглядывали чужое барахло.

Баюр вытянул двумя пальцами из кучи нижнее бельё – рубаху и порты, повертел перед глазами:

– Это тебе, – принялся он за делёжку. – Снова тебе… Обратно тебе…

Ян покатывался со смеху, только успевая подставлять локоть и отмахиваться от летящего в него тряпья:

– Ты себя не обделил?

Вещички погибшего моряка были неказистыми, самыми обыкновенными, которыми даже ни один музей не заинтересуется – такого добра у них навалом, и чтобы разочарование не испортило чудный вечер, друзья устроили пикировку остротами. Кроме неинтересных тряпок, на дне обнаружились складная лопатка, фляжка в кожаной оплётке, керосиновый фонарик с треснутым стеклом и незаправленный, ложка с короткой ручкой, кружка…

– О! – волхв выудил из погромыхивающего вороха тёмно-зелёную бутыль, поболтал: – Успел вылакать! Порожнюю посуду хранил как реликвию.

– Для сугрева души?

– Лекарство против страха! – уточнил Баюр, оправдывая бывшего владельца «несметных сокровищ».

– Нет, для призыва дорогих гостей, – изощрялся его приятель, изобретая назначение загадочного сосуда. Вернее загадочную причину хранения этого хлама.

– Каких?

– Ну, его глюки, как пить дать, превосходят моё воображение. Мне на ум приходит только Белая горячка под руку с морским дьяволом – опыта маловато.

– Наверстаешь! Ты способный… – утешил его новоявленный грабитель, разгребая чужое добро. – А вот и закуска! – в Яна полетела маленькая коробочка, пойманная им на лету.

– Таблетки морфина? – вот уж чего не ожидал, даже шпилька забылась, готовая поразить подлые намёки приятеля.

– Да тут его немерено. Не хватит – проси добавки!

– За последнего жлоба меня держишь? Поделим поровну, в натуре! – Яну удалось-таки припомнить разбойный жаргон, чтобы полновесно перекрыть щипки знатока. Где он, кстати, поднабрался умений в таких разговорчиках? На пиратской шхуне служил?

– По справедливости! – напомнил сообщник. – А для полного комплекта – азартные игры! – Баюр победно потряс над головой замусоленной колодой карт. Даже кости имеются. Ну, это для бисовых шулеров. Шоб у них мигалки повылазили!

– То есть для нас? Или ты ещё кого-то имел в виду?

Из чрева рундучка, с самого дна, шарящая рука выдернула ещё один кожаный мешок, довольно объёмный, но сильно приплюснутый, волхв дёрнул за шнурок, стягивающий горловину, принюхался:

– Матерь божия! Да это ж наркобарон! – запустил руку внутрь, вытянул шмат тускло-зелёного сена. Дневной свет давно сменился на глубокий вечерний, но фонарь не включали, ещё можно было и без него всё разглядеть вблизи, а тем более унюхать. – Конопля! А это? Тьфу, колючая, зараза! Семенная шишка дурмана!

– У тебя все пальцы в пластилине… – охота к шуткам и дурачеству как-то сама собой уступила место озадаченности. Зачем простому морячку (судя по незатейливому набору интимных принадлежностей) такая уйма наркотиков? Целую армию свалит в беспамятстве. Может, он диверсант? С таким экзотическим оружием? Другого-то у него не было. По крайней мере, они не нашли.

– Чёрт! – волхв брезгливо вытер коричневую дрянь о сухую траву, и она посыпалась обратно на дно рундука. – Жмых!

– Чего?

– Опий-сырец, готовится из сока мака.

– Пережрал дурмана? И отправился на дно?

– А это что? – Баюр замер.

Скрученный трубочкой кусок кожи, перетянутый бечёвкой, выкатился из переворошённой кучки вещей и наткнулся на воткнутую в песок лопатку. Срезав бечёвку, волхв расправил рулончик и ахнул:

– Карта! А морячок-то непростой!

Ян тоже уставился в разрисованный клочок кожи:

– Остров сокровищ!

И Баюра снова пробило на шпильку:

– Жадный ты, ваше благородие. Сокровища ему подайте! Стыдно, брат. И нехорошо.

– Пиратам и расхитителям гробниц положено.

– Неизвестно, что он искал. Может, и не сокровища вовсе.

– Вот вы где! – увязая в песке и опыхиваясь, к ним спешил Бартоломео, за ним едва поспевал Карлайль. – Наши уже развели костёр, разогревают ужин. Пошли, а то эти проглоты оставят нас голодными.

Баюр быстро сунул карту за пазуху и встал.

– Нашли что-нибудь? – заглянул в яму толстяк.

– Да так, ерунду всякую, – Ян заталкивал в сундучок барахло и прилаживал замок.

– Идеи есть?

– А то!

– Обсудим у костра. Живенько, живенько!

Разговор у костра не горел таким энтузиазмом, с каким ступили на остров учёные. Исходив вдоль и поперёк открытую землю, где земли как таковой не обнаружили, наломав непривычные ноги в сыпучем песке, люди мечтали лишь об одном – поскорее растянуться на одеялах под сияющим звездным пологом и отдаться сну. Отчеты первопроходцев были похожи друг на друга, как две капли воды: находки у всех были одинаковыми, поэтому и выводы совпадали. Только рундучок погибшего моряка заставил всех встрепенуться, но и то ненадолго, ибо он не таил в себе не только сокровищ, но и вовсе ничего интересного. Кроме склада наркотиков, которые за давностью и ненадёжным способом хранения, скорее всего, потеряли товарную ценность (правда, проверять на собственном опыте никто не рискнул). Намерения погибшего морячка (в смысле распоряжения ядовитым грузом, запрещённым законом) остались невыясненными. А теперь уже и не выяснятся никогда. Так что вскоре над уснувшим островом воцарилась тишина, которую нарушали лишь всхлипы набегающих на берег волн.