Бёрк 2. Оборотни сторожевых крепостей

4. Дошли

Ту самую развилку-разлучницу увидели перед полуднем.

– Вон там, – указал Варди на две чуть заметные колеи, уходившие в сторону от накатанной дороги.

– А ей и вправду нечасто пользовались, – покачала головой Бёрк, разглядывая заросшую просеку.

Из высокой прошлогодней травы то тут, то там торчали молодые деревца и рядами дыбились кротовые кучи, будто зверек целенаправленно решил сделать этот участок непроходимым.

– Я вам говорил, что на телеге там ехать небезопасно.

Остановились. Разлучаться не хотелось, и компания замерла, застопорилась, оттягивая момент расставания.

– Я знаете, что подумал, девоньки? – разгладив усы, провозгласил Варди. – Если уж мы остановились, а впереди неизвестно какие дороги, почему бы заодно и не пообедать?

– Не рано? – засомневалась Лучана, взявшаяся переплетать косу.

Занятие не из легких – усилившийся ветер трепал выбившиеся пряди, и рыжие завитки лезли в глаза.

– Для харчей никогда не рано, а для добрых харчей всегда самое время, – хохотнул тролль новой, только что придуманной присказке и, покряхтывая, слез с облучка.

Прощальный обед был скромным. Остатки холодного зайца, сухари и травяной чай, куда Варди щедрой рукой сыпанул каких-то специй. От напитка щеки у всех заалели, а животы наполнились приятным теплом. Пока неспешно жевали, Лучана заново собрала свой узелок. Во время пути она успела его порядком переворошить, обживаясь в повозке. Узел вмешал все ее добро и был неприлично большого размера. В связанный конвертом большой шерстяной платок семья Лучаны ухитрилась уложить содержимое целого сундука, будто это было приданное. Одежда, расчески, ленты, вязаные носки, еда и много чего еще. Нести такой было тяжело и неудобно. Поклажу решили перегрузить на козу.

– Вот так, – привязывая веревкой тяжелый баул к спине животины, приговаривал Варди. – Бёрк теперь здоровая, своими ногами и коня обгонит, а козе не привыкать. Девку на себе месяц везла.

Коза с троллем была не согласна, недовольно фыркала и махала куцым хвостиком. Она очень даже отвыкла не только везти груз, она даже ходить больше не хотела. Езда в повозке совсем разбаловала здравомыслящее животное.

– Ну, – они топтались на месте, не зная, как прощаться. – Будете в городе, заходите, – пригласил тролль.

– Как же я в город?! – с притворным ужасом охнула Лучана. – Ну тебя, Варди! Разве можно? Камнями забьют – не задумаются. Нет уж, буду сидеть в своей обители и нос не показывать, – грустно отказалась Лучанка. – Только если Бёрк в гости к тебе наведается…

– Побьют? Камнями? Да что ты, милая, это только у людей такие традиции! – поспешил успокоить её тролль. – Вот ведь звери! У нас про таких, как ты, и не знают ничего. Это я в курсе, потому что езжу везде. Полезно иметь сведения из зарубежья.

– Все равно нельзя. Людям на ту сторону ход запрещен. Забыл? – развела руками Лу. – Закон. За нарушение – смерть.

Варди задумался. Когда-то действительно выдумали заградительный закон для человеков. Отдали им этот берег – Людожит. Но когда это было? И, если вспомнить, зачем все делалось? Чтоб оборотни людей не били. А где теперь те оборотни? Вон он остаток, рядом стоит и ухо чешет.

– Ты знаешь, Лушка, по закону и на обозы нападать нельзя, и добрых торговцев вроде Авгита убивать строго запрещено. Только кто нарушение пресёк? Где зашита? Где стражи? А?..

Бёрк растерянно огляделась, словно ожидала увидеть экипированных солдат, но, кроме деревьев, ничего не увидела.

– Нет?

– Нет. И не потому, что Людожит. Там, – махнул тролль в сторону реки, – такая же песня. Хочешь жить – бери меч и защищайся.

– Да ладно?! – охнула Лучана. – Что, вообще беззаконие? Ужас какой.

– Ну не так все плохо, – сдал назад тролль. – Это я так, в общих чертах… Но суть в том – кому вы нужны?..

Девушки уставились на Варди в растерянности, не поняв, что вопрос риторический, и задумались. А в самом деле, кому они сейчас нужны? Ответ не радовал. Никому, кроме как самим себе.

– …Спрашиваю, кто вас будет ловить и наказывать?

– А-а-а-а… – протянула Бёрк. – Это ты к тому клонишь, что нет стражника – нет закона.

– Стражника? – не поняла Лучана. – Какого еще стражника?

– Я много лет прожила при гостинице, – взялась объяснять Берк. – И Гелиодор был первым оборотнем, которого я встретила за все время. И то они не просто так приехали, а по контракту.

– А у нас в городке двуликих отродясь не бывало. Да народ забыл уж, как они выглядят. А если нет двуликих, кто станет на тебя охотиться, Лушка? Гномы? – тролль сипло хохотнул, хлопнул себя по бокам и задорно рассмеялся. – Гномы… – схватился он за живот. – Ой, я не могу… Гномы…

Видимо, в этом было действительно много смешного, потому что успокоился тролль нескоро. Все хохотал и хохотал, пока не начал икать.

– …А зараза другим народам не страшна. – Чтоб унять икоту, тролль открыл бурдюк и с жадностью напился. – Так что ты, Лучанка, причин для отказа не выдумывай, а спокойно обживайся у себя в обители и в гости ко мне собирайся. К морозам жду. Можете и пораньше. А чтоб особо внимания на тебя не обращали и не пялились… – Варди хотел посоветовать девушке завязать лицо платком, но его голову озарила новая мысль. – Ты шкуру зеленью измажь! – радостно закричал Варди. – Точно! Сделай, как Бёрк говорила – прикинься орком! – Глаза его увеличились от осознания собственной гениальности. – Что такое люди, у нас уже забыли давно, а орки везде ошиваются. Когда мордаху щербатую увидят – и не догадаются, кто ты на самом деле. – Варди отошел в сторону и, подбоченясь, стал разглядывать Лучану, словно художник, рисовавший ее портрет. – Должно сработать, – кивнул он сам себе. – А теперь запоминайте. Хотя нет, лучше запишу… – Варди стал копаться в своих бездонных карманах и выудил огрызок карандаша и маленький блокнот. – На, Бёрк, пиши, у меня почерк неразборчивый…

Оборотница уселась на край телеги, подтащила к себе плоский ящичек и разложила на нем бумагу. Послюнявив кончик карандаша, как учил Адуляр, она старательно принялась выводить инструкцию.

– …Пиши: по этой дороге, не сворачивая к реке, – медленно диктовал тролль, – как брод перейдете, еще день пути на юг.

– Не заплутаем? – забеспокоилась Лучана.

Она слабо разбиралась в сторонах света. Где этот юг?

– Говорю же: никуда не сворачивая. – Проверяя правильность написанного, тролль заглянул в блокнот. – Все время по главной дороге. Она выделяется, не ошибёшься. Жар-город-город. Он к обители самый ближний. Я там и проживаю. В городе найдете Огненную площадь. Пиши-пиши, – подгонял он Бёрк. – Огненная площадь. Легко отыщете – она в середине, центральная. А уж на ней спросите лавку тролля Варди. Меня все знают, даже ребятенок подскажет…

Не собираясь больше затягивать отъезд, тролль ссадил Бёрк с телеги и, грустно улыбнувшись, начал прощаться с каждой попутчицей. Называл и указывал пальцем на выстроившихся рядком.

– …Проклятая, перекидыш, коза. – Тяжелый вздох. – До встречи! – Забравшись на облучки, он тряхнул поводьями. – Но-о-о! – ловко защелкал кнутом над спиной лощади. Повозка тронулась, и уже издалека донеслось его громкое и залихватское: – Адиос!

Девушки помахали вслед удалявшийся кибитке, хотя знали, что тролль их не видит.

– Кажется, я тоже буду скучать по этому приветливому чудаку, – шмыгнула носом Лучана.

– Я точно буду, – уверено заявила Бёрк.

Втроем они грустно смотрели вслед удалявшейся кибитке, пока она не скрылась за лесным поворотом.

Коза не выдержала бездействия первой и, мекнув, жадно потянулась к ближним кустам за свежим листочком. За ней из рук Бёрк, выводя из глубокой задумчивости, потянулся поводок.

– Ну что, пойдем? – вздохнула Лучанка.

И они нехотя, но бодро потопали к болотам.

Дорога пошла под уклон, спускаясь в заболоченную местность. Пройдя совсем немного, девушки заметили, что лес заканчивался и плавно переходил в редкий подлесок, состоящий в основном из кустарника. Окружающий пейзаж словно обеднел. И сильнее подул неприятный ветер.

День был пасмурный, на небе сквозь быстро плывшие по небу тучи редко проглядывало солнце. Собирался пойти дождь. Девушки заторопились. Бёрк вытащила Вардин плащ и набросила поверх одежды, а просторный капюшон натянула до самых глаз. От этого фигура оборотницы стала походить на шагающую палатку. На внешний вид девушке было наплевать, главное – теперь Бёрк могла себе позволить такую роскошь как теплая одежда. Лучана тоже утеплилась, но скромней – просто замоталась в цветастую шаль.

По тропинке навстречу им стелился туман. Словно языки белого пламени, он просачивался между кустов и поднимался над травой. Сначала почти незаметный. Совсем немного, клочками. Но с каждым шагом он становился гуще и поднимался выше. Только прикрывал щиколотки – и вот уже достает до колен.

– Как будто спускаемся в корыто с молоком, – шёпотом сказала Лучана.

– Я такую пену во время стирки сбивала, – тоже шепотом ответила Бёрк. – Только пена оседала, а это, смотри, – Берк поддела белый сугроб ногой, – выше взлетает, как взбитая перина. И липнет.

Белое марево поднималось с болотистой земли и размывало контуры всего, что окружало девушек. Деревья, кусты, они сами – все плыло, сделалось нереальным. Скоро дальше вытянутой руки ничего не было видно. Девушек охватило смятение, беспокойство и первобытный страх. Еще до слуха стали доноситься зловещие звуки.

– Ты это слышишь?

– Может, дятел? – оглядываясь, предположила Бёрк.

– Что-то я сомневаюсь…

Как сквозь накинутое на голову одеяло жалило ритмичное: тук-тук-тук. Не сговариваясь, девушки взялись за руки. Даже коза прониклась и прижалась к ноге Бёрк. Вперед они продолжали идти в полном молчании.

Неизвестный звук приближался и становился громче и отчетливее. Хотелось развернуться и бежать, но куда?

Внезапно из тумана, как из воды, вынырнул старый деревянный забор раза в два выше человеческого роста. Окутанный белым маревом, он выглядел настолько масштабно и устрашающе, что поначалу девушки приняли его за большой дом.

– Это оно и есть? – зашептала Бёрк, наклонившись к уху Лушки. – Обиталище?

– Не знаю, я его никогда не видела.

Только подойдя ближе и присмотревшись, они поняли свою ошибку.

– Это все лишь забор, – Бёрк отважилась прикоснуться к влажному заграждению. Мягкий?

Доски, из которых он был сколочен, никогда не знали краски. За долгие годы дерево сильно потемнело. Верхний слой подгнил и покрылся мхом, и забор стал бархатистым на ощупь и приобрел зеленоватый оттенок.

– А где вход?

Девушки оглядывались, ожидая увидеть в такой высокой ограде большие ворота. Но вместо них ровно напротив дороги виднелась калитка. Словно туда ничего крупнее девичей тушки запускать не собирались. Видимо, тут были рады всем и всегда, потому что перекосившаяся висевшая на одной ржавой петле хлипкая дверка была открыта настежь Она, как беззубая пасть, готова была проглотить их и навсегда отрезать дорогу назад.

С опаской оглядываясь по сторонам, Бёрк, Лучана и коза, как завороженные, продолжали идти дальше. Шаг, другой… По очереди переступили невидимую черту и… Вот они внутри. Тут туман стал еще гуще. И камерная, гулкая атмосфера огороженного двора… Словно в погребе или… в склепе. От страха даже дышать стали через раз.

Из белого марева вдруг вынырнула тонкая девичья фигурка. Хрупкая, словно призрак. На ней был темный залатанный кожушок, серая обтрепанная юбка и черная косынка. Девушка стояла к ним спиной и пока не замечала непрошеных гостей. Она рубила дрова. Наклонялась укладывала на огромный пень деревяшку, с натугой вскидывала здоровенный топор и резко опускала. В стороны летели щепки. Этот звук и разносился по округе. В густом мареве даже простой стук топора, казался зловещим. Гости молча, не шевелясь, наблюдали за работой. Не знали, как начать разговор.

Девушка остановилась, отпустила топор и выпрямилась. Наверное, устала и решила передохнуть. Вытерев рукавом пот со лба, она, словно почувствовав наблюдателей, резко обернулась. Глаза ее от неожиданной встречи широко распахнулись, рот тоже, она зашлась в истошном крике:

– Аа-а-а-а-а!

Бёрк и Лушка ее дружно поддержали:

– А-а-а-а-а-а!

И только коза внесла звуковой диссонанс:

– М-е-е-е! – но тоже очень громко и испуганно.

Когда воздух в легких у всех закончился, перешли к приветствиям.

– Да чтоб вам пусто было, – начала жительница обители, тяжело дыша. – Да через спину вам коромысло. – Продолжила она радушно. – Что ж вы, звери дикие, так людей пугаете?

– Кто кого еще пугает, – в тон ей ответила из-под капюшона Бёрк.

– Ты ж первая орать начала, что недорезанная свинья, – поддержала Лучана и уперла руки в бока.

Гостьи уставились на крикуху, словно бешенные фурии, чувствуя свое численное превосходство. Рубщица не испугалась и сжала кулаки. Видно, не пропустила оскорбление мимо ушей и собралась отстаивать свое доброе имя, задав пришлым трепки.

Неизвестно, чем бы закончилось столь горячее приветствие, но из тумана вынырнули другие живущие здесь девушки. Крики всполошили это сонное царство и напугали проклятых. Они решили, что на их обитель напали как минимум волки. Двор заполнила шумная орава. Затоптанный туман сразу отступил и потерял свою пугающую загадочность. Вид у местных был воинственный. Кто с палкой появился, кто с камнем. Одна держала в руках занесенную над головой вилку. Сразу становилось понятно, почему калитка открыта. Волки, звери благоразумные, сюда наверняка не совались. Кому хочется рисковать единственной шкурой? Берк оглядела сбежавшихся девушек и поняла: вот она – её семья!

– Чаруна, что происходит?! – закричала девушка с ножом в руках, обращаясь к рубщице.

– Новенькие. – Чаруна, рубщица, недовольно указала на пришедших пальцем.

– А как-то попроще нельзя было нас оповестить? – местные выдохнули и опустили оружие.

Двор наполнился громкими девичьими голосами. Проклятые бурно обсуждали происшествие. Они смеялись, удивлялись, вскрикивали, махая руками и не сдерживая эмоции. Чаруну обнимали и успокаивали.

Кожу местных покрывали рубцы, словно пятна мухомора. Из-за этого девушки, разные по чертам и масти, были похожи. Прямо как перепелиные яйца в корзине. Усиливала сходство их одежда, забрызганная белыми крапинами, словно над обителью только что прошел молочный дождь.

– Что это с ними? – шёпотом спросила Лу у Бёрк. – Как будто белые мухи засидели.

– Возможно, маскировка, – пожала плечами оборотница.

Еще местные девицы действовали очень синхронно, как птичья стая. Стоило одной сделать движение или что-то сказать, остальные тут же подхватывали. Долгое совместное проживание давало о себе знать.

– Не нужно ворчать на меня, Берта, я не нарочно. – Чаруна стянула с головы платок и утерла им лицо. Ее пшеничные остриженные до ушей волосы встопорщились в разные стороны. Она единственная была в одежде без «маскировочных» пятен. – Новенькие пробрались сюда, как воры, и напугали меня чуть не до смертных колик! Я решила, что собиратели костей явились по мое тело.

– Не нужно было слушать Зойкины страшилки перед сном, – засовывая в карман нож, заявила Берта. – Тогда бы тебе в каждом человеке не мерещились мифические собиратели.

– Они не мифические! – закричала кучерявая растрепанная девушка. Белые брызги в ее темных волосах напоминали снег. – Моя бабка видела их своими глазами!

– Я уже сотню раз слышала эту сказочку, Зоя, – Берта, видимо, была человеком серьезным. Несмотря на юный возраст, в уголках рта уже залегли две скептические складочки. – Но вот вопрос: почему эти самые собиратели не захватили твою бабку с собой? А?

– Она спряталась.

– Хватит! – Берта резким окриком прервала дальнейшую болтовню. – Я не желаю больше слышать эти истории. Ты пугаешь всех, Зоя. Это плохо! Тут дело даже не в кошмарах, которые потом многим снятся. Это мешает работе.

– Мешает работе… – Зоя передразнила Берту и показала ей язык.

Та нахмурилась и поджала губы. Атмосфера начала накаляться. Положение спасла коза. Она тоненько замекала, напоминая о своем присутствии. Все разговоры разом смолкли. Аборигенки застыли.

– А это кто? – спросила тоненьким голоском девушка с вилкой.

Уточняя вопрос, показала своим столовым прибором в сторону выглядывавшей из-за Бёрк безрогой скотины.

Оборотница напряглась, не зная, чего ожидать от этих не совсем нормальных девушек. Вдруг они съедают всех, кто ходит на четырех ногах?

– Коза, – ответила Бёрк и приготовила защищать родную животинку.

Вокруг заулюлюкали и загукали. Подобным образом реагируют на маленьких детей. Так рады домашнему животному еще не были никогда и нигде. Даже Бёрк при первой встрече радовалась ей меньше.

– Какая милашка!

– Какие ушки!

У Бёрк от непривычного громкого гомона зазвенело в голове.

– А какие глаза!

Зверя гладили, обнимали, ласково дергали за уши. Быстро освободили от тяжести, стянув навьюченный на спину узел. Та отвечала взаимностью: обнюхала всех и начала жевать чей-то подол. Раздался взрыв дружного смеха.

– А как ее зовут? – спросил все тот же тонкий голосок.

Обладательница вилки теперь тыкала ею в сторону пришедших девушек, ожидая от них ответа. Бёрк с Лучаной переглянулись, пожали плечами и хором ответили:

– Коза.

После этого заявления улюлюканье обратилось на них, но стало шипящим и неприветливым.

– Бедная скотинка!

– Мучители! – Многие, сочувствуя козе, завздыхали. – Именем не могли одарить, – причитали вокруг.

– Ну хватит! – растолкав девушек, к ним подошла Берта. Стройное поджарое тело, каштановые волосы, заплетенные в две косы. Она выглядела более солидной и серьезной в этой неорганизованной ватаге. Сразу видно: главная. – Давайте уже как добрые хозяева позовем новеньких в дом и познакомимся.

Все местные дружно согласились и нескладной толпой пошли вглубь двора. За ним, подталкиваемые Бертой, шли Лучана, Бёрк и коза. Замыкала шествие Чаруна, все еще с недоверием поглядывавшая на новеньких.

5. Обитель

Из тумана показался барак.

– Это и есть… обитель? – растерянно спросила Лучана.

Она ожидала увидеть что-то более представительное. Что-то наподобие монастыря или небольшого замка.

– Ага. Она самая. Не ожидали такой картинки? – пришибленно усмехнулась Чаруна. – И что приходит в голову?

– Э-э-э… – Лучана ни хотела никого обижать, но в голову лезли только нелестные примеры, вроде дома ведьмы.

– Сарай? – великодушно подсказала Берта.

– Скорее… коттедж. Старый рыбацкий коттедж, – солгала Лу.

Возможно, в первоначальном виде здание обители было довольно привлекательным. Сложенное из красного кирпича с черепичной крышей и небольшими двухэтажными флигелями по бокам, оно было довольно интересной архитектуры. Но время и влажность болот серьезно потрепали его, превратив в мрачное сооружение, требующее срочного ремонта. Или просто сноса.

– Заходите, – распахнули перед гостьями дверь.

Не главную, а небольшую боковую.

– Это черный ход?

– По задумке – запасной, а для нас основной. Через главную дверь мы не ходим. – Берта взяла на себя обязанности экскурсовода. – Она слишком большая и открывается сразу в центральный зал. Зимой от этого теряется тепло, а летом летят комары.

Прошли по узкому темному коридору и через другие скрипучие двери и оказались в длинной и довольно широкой комнате. Можно было бы назвать ее просторной, если бы не с такое(!) количество обитательниц и их пожитков. Из-за них она казалась не просторной, а захламленной. Вдобавок еще и наполненной хаосом: вся мебель была сдвинута в кучу, сверху навалены вещи девушек и постельные принадлежности, свернутые в большие узлы. Это все тоже покрывали белые крапины.

Справа жарко топилась большая несуразная печь, низкая и с поплывшими боками, словно на нее долго давили. Воздух здесь был душный и влажный, как в бане. Сильно пахло мелом и известкой. Бёрк сразу вспомнила, как каждую весну освежала побелкой стены в гостинице. Так вот откуда белые пятна на одежде девушек! Они белили стены.

– Вы немного не вовремя, – пояснила Берта. Она вошла первой и по пути отодвигала с прохода глиняные горшки, наполненные белой жижей. – У нас в самом разгаре весеннее расселение.

– Расселение? Вы куда-то переезжаете? – удивилась Лучана и с опаской оценила сумбурную деятельность девушек.

– Это не совсем переезд. Скорее вынужденное перемещение. У нас тут серьезные проблемы с дровами, а угля нет совсем.

Бёрк это показалось странным. Нет дров? В лесу? Неужели никто не может заготовить достаточного количества топлива? У них со Сфеносом никогда не было подобных проблем. Орк обеспечивал ими и свой дом, и харчевню, и гостиницу, хотя лес был в отдалении от хутора.

– Вы не умеете рубить деревья? – на всякий случай переспросила Бёрк.

– Мы умеем, а кто не умеет – быстро учится. Проблема в другом – у нас только один топор, – обижено ответила Берта.

– А хворост?

– За годы существования обители все, что сухое и горит, уже собрали и сожгли. А на рубку деревьев уходит много времени. Не буду сейчас рассказывать, скоро сами все поймете, – отмахнулась Берта. – В общем, на время холодов мы закрываем свои отдельные комнаты и живем в этой – центральной. – Берта обвела хаос рукой. – Тесно… Зато тепло.

– И весело! – выкрикнула Зоя. Она и три других девушки вытащили из груды мебели длинную лавку и уселись на нее.

Остальные девушки тоже сдвигали в сторону расставленные по всей комнате стулья. Освобождали места себе и новеньким. Усаживались в неровный круг. На середину комнаты вышла Берта.

– Сейчас сделаем перерыв. Познакомимся с новенькими и снова примемся за работу. – Девушки вокруг недовольно заканючили. – Не забывайте, – строго одернула их Берта, – до вечера нужно закончить хотя бы первые пять комнат.

– Тогда, может, заодно попьем чаю? – робко спросила девушка с вилкой.

– Конечно, Лали, – ласково ответила ей Берта и погладила по голове, как младшую сестренку. – Мы же добрые хозяева, а такие встречают гостей угощением…

Лали по виду была тут самой юной – лет около шестнадцати, не больше. Бёрк бросилась в глаза её болезненная худоба и бледность, хотя остальные девушки тоже были тощими. Еще она заметила, что Лали выделяют особым обращением, осторожным и аккуратным, будто она не человек, а стеклянная ваза.

– …Что у нас чаем, Медея? – Берта прошла к большой печи, от которой исходило приятное тепло, и сдвинула к краю огромный закопчённый до черноты чайник.

– Все готово, – кивнула девушка, из-под платка которой выбивались медные пряди, и стала разливать по кружкам темную жидкость.

Проклятые подходили по очереди и брали у нее разномастные кружки. Шумно рассаживались кто на стул, кто на деревяный топчан. Грубо сколоченные из широких досок, напоминавшие обычные полати, они, видимо, служили здесь постелями.

Берк, Лучана и коза держались вместе. Никто не возражал против присутствия животного в доме, потому она вошла с остальными. Рядом стояла лавка, и девушки без лишних слов уселись на нее. Им тут же подали глиняные кружки. Разные, с щербинками, повидавшие виды, но с приятно пахнувшим горячим чаем. После холодной и сырой улицы это было очень кстати.

– Как вы могли уже догадаться, меня зовут Берта, – представилась девушка с косами.

Она тоже взяла кружку, но садиться не стала, осталась стоять в центре.

– А я Лучана, – отхлебнув травяной напиток, представилась Лу. – Ты тут главная?

– Я… Нет… Не то чтобы главная, – смутилась Берта.

Кто-то из девушек захихикал.

– Она просто любит покомандовать, – объяснило Зоя.

– Я здесь вроде старосты. Мы не выбираем главного, все равны. Но я люблю порядок и дисциплину. И о выживании на болотах знаю больше остальных.

– Она сторожила обители, – с уважением признала Зоя.

– Сторожила? – не поняла Лу.

– Дольше всех тут живу. Теперь это я… – подавлено объяснила Берта.

Все девушки от этих слов как-то поникли и уставились в свои кружки.

Бёрк замерзла и не особо вдавалась в тонкости разговора. Грея ладони, она с наслаждением обхватила теплую глиняную чашку и, подув, хлебнула чаю. Ромашка, мелиса и немного хвои. Приятный терпкий вкус, жаль совсем не сладкий. Ничего, ей не привыкать пить пустой отвар, медом не избалована. Только капюшон мешал. И оборотница скинула его с головы. Заправила за уши выбившееся из косы белые пряди.

– Она не изуродована! – громко вскрикнула Зоя и показала на Бёрк пальцем.

В общем гуле голосов это прозвучало как сигнал тревоги, и все головы дружно повернулись в сторону новенькой. Все замерли и уставились на растерянную Бёрк. До этого момента волчица, забыв о том, что ее кожа очистилась от струпьев, была спокойна. Она еще не привыкла к новой внешности и воспринимала себя подобной этим несчастным девушкам, потому несколько мгновений Бёрк не могла понять причины такого пристального внимания.

Кучерявая впихнула свою кружку соседке, вскочила и ринулась через комнату прямиком к новенькой. Не спрашивая разрешения, схватила Бёрк за щеки.

– Точно! Посмотрите, – словно проверяя, Зоя потянула кожу в стороны, от чего рот Бёрк растянулся в широкой улыбке. – Гладкая, как шелковое полотно.

Подбежали другие девушки. Рассмотрели ее вблизи. Загалдели и принялись не больно щипать, словно испытывали, настоящая у нее кожа или подделка. Бёрк это не понравилось. Желая избавится от чужих рук, она встала, откинула за плечи полы плаща, чтобы не мешал, и стряхнула с лица назойливые пальцы.

– А то, что она беременная, вы не заметили? – закричала Лили.

Она осталась в стороне, но для лучшей видимости залезла на стул.

– Что?

Теперь поднялись и остальные и сгрудились вокруг Бёрк.

Сидеть на месте осталась только Лучана. Она продолжала невозмутимо хлебать чай. А что еще ей оставалось делать? Этот секрет должен был раскрыться. Чем скорей все привыкнут к Бёрк, тем быстрее успокоятся.

– Беременная? Глупости.

– Какая беременная потащится к проклятым?

– Да она просто толстуха.

– Толстуха, у которой щеки ввалились? – За завязки плаща дернули, и он сполз на пол, полностью показывая округлившуюся фигуру оборотницы.

– Не зовите ее толстухой, – со своего высокого положения потребовала Лали. – Это оскорбительно! Говорите: девочка с запасом.

– Девочка с жирком, – не вняли ее словам.

– Жирдяйка.

– Карапузка.

Подбор подходящего слова перерос в соревнование. Девушки загалдели громче. Задние, желая рассмотреть новенькую, проталкивались вперед, первые не отступали. Началась давка. Кто-то в общей неразберихе попытался задрать Бёрк юбку. Наверное, хотели убедится, что живот не накладной. Она взвизгнула и схватилась за подол.

– Ну девочки, – Берта напрасно пыталась всех угомонить. – Хватит! Ну девочки… – Она хватала подруг за одежду и оттаскивала в стороны, но те вырывались и продолжали лезть вперед.

И тут раздался оглушительный свист. Так свистят разбойники на дорогах. У всех зазвенело в ушах. От Бёрк отпрянули.

– Ну-ка сели по своим местам! – скомандовала рыжая повариха Медея. Это она свистела, по-мальчишески вложив пальцы в рот. – А не то пойдете на улицу чай допивать!

Удивительно, но девушки подчинились. Ни одного возражения не последовало! Оглушенные и растерянные, все тихо снова расселись и замерли в ожидании объяснений.

– Да, я беременная, – просто сказала Бёрк. – Вот тут, – она показала на свой животик, – растет малыш. И да! Я хочу жить с вами, в этой обители.

– Но почему? – удивилась Зоя.

Говорила она одна, но остальные с таким же немым вопросом уставились на Берк. Они были шокированы решением новенькой.

– А куда ей еще идти? – вмешалась Лучана. – Дома у нее нет – гоблины разорили. Семьи нет – мать давно умерла, отец осенью сгинул. И весь ее хутор сгинул. А мужик еёшний на войне пропал. – Они с Бёрк заранее договорились не рассказывать девушкам о втором обличии оборотницы. На всякий случай. – Она одна-одинешенька зиму в лесу коротала, пока меня с обозом не встретила. Вот теперь вместе со мной будет. Тут.

– Так зачем сюда? – ошарашено спросила Берта. – На болота! В трясину, глухомань… Ей бы в город, к здоровым людям.

– Тут холодно, – подхватили другие девушки.

– И сырость постоянная…

– И мало еды…

– Ей бы в город…

– Очень нужна она в городе без денег, да еще с ребеночком, – вдруг вмешалась Медея. Манера говорить у неё была резкая, как будто девушка вечно всем недовольна. – Ведь денег у тебя нет? Правильно я поняла? – спросила она Бёрк.

– Нету, – печально вздохнула оборотница.

Вокруг понимающе зароптали.

– Нет денег – нет жилья и нет еды. Беременная не может работать и кормить себя. А потом прибавится ребенок… – сделала вывод Медея.

Она подошла к Берте и стала рядом. Было в ее манерах что-то врожденно-величественное, будто в жилах текла королевская кровь. И если Берта к власти рвалась и ей кое-как подчинялись, то Медея властью над людьми обладала и все безоговорочно её слушали. С уважением.

– …Пусть с нами остается. Не теребите. Вишь как жизнь потрепала… Родит, а потом посмотрим. Может, и вернется в город. Он от нее не убежит.

– А еда? – слабо возразила Зоя.

– Да! Чем ее кормить?

– Паек здоровым не положен, – с сожалением пожала плечами Берта.

– Все просто, – оборвала возражение Медея. – До приезда возчика остались считаные дни. А может, уже завтра прикатит – давно пора, дороги просохли. До этого она будет получать паек Карин.

Бёрк огляделась, ожидая возражения той самой Карин. Но никто не откликнулся.

– А потом?

– Мы произведём подмену, – Медея подошла к Бёрк ближе, оглядела и накинула ей на плечи плащ. – Возчик никогда за калитку не заходит, на этом и сыграем. Она постоит у барака, как Карин в прошлый раз, скажется сильно больной. Нас пересчитают и пайку продлят. Все просто!

– Обманем лопуха! – восторженно вскричала Зоя.

– Облапошим!

Многие девушки радостно захлопали в ладоши.

– Пусть умоется!

– Шиш ему, а не паек Карин. Черное отродье. – Лали свернула фигу и показала в окно.

– Слюной подавится, вонючий боров, – с брезгливой гримасой выкрикнула ее соседка.

Возчика здесь явно недолюбливали.

– Так мне можно остаться? – неуверенно спросила Бёрк.

– Да! – радостно хором крикнули девушки.

– Как хорошо все разрешилось, – с облегчением сказала Берта. – Так давайте же наконец представимся друг другу. – Оставшиеся стоять девушки расселись по местам. – Поскольку вы новенькие, начнем с вас. Вернее, продолжим с того, на чем остановились. Как ваши имена?

– Я Лучана.

– А я Бёрк.

– Бёрк? Какое странное имя… – задумалась Берта. – Никогда такое не слышала. Ударение на ё?

– Это Берта, я Зоя, – вмешалась кучерявая девушка.

– Я Медея, – кухарка помахала Бёрк как старой знакомой, отчего девушки вокруг таинственно зашушукались.

– Меня зовут Евлалия, – встала девушка с вилкой, как обычно встают с мест ученицы в школах. Сейчас она держала в руках кружку, а вилка торчала у нее из кармана передника. – Но зовите меня просто Лали. Полное имя мне не нравится. Пожалуйста. – Лали, застенчиво улыбнувшись, сделала книксен и села обратно.