– Вчера? Так это от страха, я просто очень боюсь темноты, – заявил оборотень и сделал грустное лицо, как будто открыл ей самую страшную тайну. Мина на секунду даже поверила.

– Серьезно? Ты боишься темноты?

– Мне так стыдно, – опустил взгляд Урсул. – Но давай поговорим об этом позже. Вода остывает, а я так и не помылся.

– Так мойся.

– Но до кое-каких мест я не достаю, поэтому и звал тебя. Спинку не потрешь? Ми.

Она хотела сказать что-нибудь очень грубое, но почему-то сдержалась и, тяжко вздохнув, взяла у него намыленную тряпочку.

– Только прикрой… – Она показала глазами вниз, старательно отворачивая голову.

– Хвост? – снова засмеялся Урсул, но наткнувшись на очень злой взгляд, сделал серьезное лицо и намотал на бедра рубаху.

Спина оборотня широкая и твердая. Грязь отсырела, и на черной пене можно было написать какое-нибудь слово. Мина не стала отвлекаться на живопись и просто хаотично терла по спине зверя. Она просовывала руку в разные ячейки решетки, ведь стоя на месте – такую площадь просто не охватить. Потом споласкивала тряпочку и частями смывала густую грязь, стараясь как можно меньше разливать на пол. Лишняя сырость в подвале им ни к чему.

Несмотря на отсутствие солнца, кожа оборотня была гладкая и шелковистая. Когда Мина случайно проводила по ней пальцами, по ее телу словно пробегали огненные мурашки. Хотелось отбросить тряпицу и скользить по гладкой поверхности ладонью. Пробегать кончиками пальцев по упругим плечам, трогать переплетенье мышц. Она даже вздохнула с сожалением, когда вся грязь была смыта.

– Дальше сам, – сказала девушка, отдавая ему мыло и «мочалку». – Потом будем бриться.

– Может, волосы сразу обрежешь? – предложил Урсул.

– Пожалуй, да.

Она отвернулась за обломком бритвы, а когда вернулась, он стоял перед ней на коленях. И голова оборотня доставала Мине до груди.

– Так будет удобней, – пояснил он смущенной девушке.

– «С чего начать и как это срезать?» – нахмурилась Мина.

А руки сами стали срезать свалявшийся клубок. Сначала лоб, потом на висках. И после того, как Урсул склонил к ней голову, она срезала волосы на затылке и закончила у шеи. Бритва оказалась на удивление острой, и проблем не возникло. Все годами отращенное богатство срезалось одним полотном и напоминало собой жуткий парик или безобразную шляпку. Голова оборотня стала сразу меньше и правильней. Мина ухитрилась сохранить небольшую длину. Получился красивый «ёжик». Пленник поднялся с колен, покрутил головой, привыкая к легкости, и с заметным удовольствием вымыл волосы, чуть ли не ныряя в ведро.

Его и так хорошее настроение стало еще лучше, когда Урс закончил водные процедуры. Он чувствовал себе новорожденным. Кожа словно скрипела от чистоты, и даже дышалось теперь легче.

– Бриться? – спросил он задремавшую девушку. – Или завтра? – Он не хотел сильно надоедать, сегодня бедняжка и так устала.

– Ну уж нет! Обязательно сегодня.

Она бодро вскочила и удивленно уставилась на все ту же тряпку на его бедрах.

– Совсем забыла, – стукнула себя по лбу. – Я ведь купила тебе новые, вернее, другие вещи.

Мина отдала ему безразмерную рубашку и штаны.

– Нужны мужские носки, – пометила она в блокноте. – И обувь. – Только сейчас девушка поняла, что на его ногах не ботинки, а старые тряпки.

Она ждала, что оборотень снова опустится на колени, но Урсу в голову пришла идея получше.

– У тебя быстро устают руки, когда ты их вытягиваешь через решетку.

– И что ты предлагаешь?

– Я просуну голову в окошко, а ты сядешь на пол и подставишь под неё свои колени. Будет очень удобно, поверь.

Он подтащил к дверце для отхожего ведра свой старый матрас. Улегся на спину и пополз, отталкиваясь локтями, к окошку. Мина от удивления чуть не плюхнулась прямо на камни, но вовремя опомнилась и подложила под себя свернутую куртку. Голова была тяжелой и приятно колючей. В глаза уставились прищуренные зенки зверя, а в гадкой бороде мелькнули белые зубы.

– Надеюсь, я не успел вызвать в тебе смертельную ненависть? – поинтересовался Урсул, укладываясь на её коленках поудобнее.

– Что это вдруг тебя заинтересовали мои чувства? – изумилась Мина, пододвигая к себе ведро с водой.

– Не хочется остаться без ушей.

– Боишься? – позлорадствовала Мина, густо намыливая колтун.

– Нет. Я тебе доверяю.

– Неужели? – Она осторожно провела лезвием по его щеке. Бритва и тут не подвела, срезала ровно и без усилий.

– Представь себе. – Он внимательно всматривался в лицо девушки, и глаза, темно-карие до этого, стали наливаться золотом.

Она увлеченно отделяла от его лица ужасную бороду и потеряла нить разговора. Сосредоточившись, прикусила нижнюю губу и ближе склонилась к зверю. Он жадно вдыхал её чистый, не замутненный страхом и горем запах, и балдел от навалившегося счастья. Мышка ласково прикасалась к щекам, водила пальчиками по подбородку, заставляя сердце замирать и пропускать удары. Дыхание девушки касалось его губ, и волк нетерпеливо облизал губы от манящей сладости.

– Потерпи еще немного.

Да он готов был лежать так годами!

– Вот и все.

Она протерла гладкий подбородок мокрой тряпицей, стирая остатки щетины и пены.

– Теперь ты просто красавчик, – заверила Урса девушка и отложила в сторону обломок бритвы. А потом подняла глаза и охватила взглядом лицо зверя целиком.

–«А он действительно красавчик!» – пораженно поняла Мина.

На её коленях лежал самый красивый мужчина из живущих на земле, ну во всяком случае так показалось девушке в тот момент. Широкие брови вразлет, веера ресниц, длинных, как у девушки. Раскосые глаза, золотые, внимательно следящие за каждым её движением. Жадно раздувающиеся ноздри. И губы… Без бороды она рассмотрела наконец его губы. Манящие, пухлые, четко очерченные, словно обведенные розовым карандашом. Верхняя хищно изогнута и слегка оттопырена, как будто он вот-вот собирался зарычать. Мягкие… Засмотревшись, она забылась и, изучая, провела по ним пальчиками. Горячие… Словно созданные для поцелуев. Щеки Мины заалели. Она подняла глаза и наткнулась на его пытливый взгляд.

– Я тут немного порезала тебя, – оправдываясь, она провела пальцем по совсем крошечной ранке. – Простишь?

– Смотря как ты будешь извиняться.

12 глава. Старые сказки

– Не так уж и велик урон, чтобы просить прощения, – ответила завороженная девушка.

– Как знаешь, – прикрыл глаза Урсул. – Только потом не плачь по ночам, когда совесть не даст тебе уснуть. – Он ослепительно улыбнулся, блеснув крупными клыками.

– Поверь, я буду спать как убитая, – засмотрелась на них Мина.

– Тогда, может, немного ласки? – Зрачки узника вытянулись еще сильней, скулы заострились, и в его лице отчетливо проступило что-то звериное.

– С чего это вдруг? – Она внезапно вспомнила, что на коленях у неё лежит оборотень.

– Ранки целуют, чтоб заживали быстрей, – улыбался Урсул. Рот он сомкнул, но кончики клыков упирались в нижнюю губу.

– Могу только подуть, – смутилась девушка.

– Согласен.

Она набрала полный рот воздуха и медленно стала выдувать на порезанную кожу. По-хорошему, ей нужно было сразу закончить возиться с ним и отодвинуться подальше. Сейчас Мина отчетливо понимала, что людоеду ничто не мешает резко вскинуть голову и разорвать её горло. Но она медлила, боясь обидеть своего соседа. Ведь до этого агрессии к ней он не проявлял. А вот раньше…

Она точно знала, что он убил не одного тюремщика. Но вместо этого в мысли закралось шальное желание узнать, какие на вкус его губы? А мешают ли при поцелуе клыки?

Болячка была совсем рядом к губам, и их дыхание смешалось. Она дышала юной сладостью, он морозным лесом. Урсул чуть заметно оперся на локти и приподнял голову с её колен. Движения Хорста были медленными и осторожными. В запахе девушки проскользнула нотка горького страха и кислинка недоверия.

И он повел себя осторожнее, стараясь не спугнуть эту трепетную лань, забредшую на его территорию. Урс опасно приблизился к губам девушки, Мина даже почувствовала тепло его кожи. Время словно остановилось, даже мелкие пылинки в воздухе замерли в ожидании. Между пленником и его тюремщицей словно пробегали разряды электричества. Но воздух в легких Мины кончился раньше, чем волк решился на прикосновение к ее губам, и она, испугавшись, отпрянула.

Мина резко отскочила, стряхнув голову Урсула на куртку.

– С легким паром, – неестественно радостно поздравила она оборотня.

– Спасибо, – разочарованно ответил отвергнутый зверь. Он нехотя вылез из узкого лаза и выпрямился в полный рост, потирая непривычно легкую голову. Большая даже для него рубашка сползла с одного плеча, соблазнительно открыв гладкую кожу.

– Пожалуй, пора спать, – решила Мина и задула свечку. – Мне завтра нужно встать пораньше. Я должна отдать Честер долг.

Она пробиралась вдоль решетки почти на ощупь. Огонек из печки вырисовывал контуры предметов, но идти быстро все же было страшно. Мина улеглась на свою шуршащую постель, взбила под головой подушку и прислушалась. Она надеялась, что Урсул останется спать на нарах, новый матрас он оставил там. Но нет, сначала он принес свой старый тюфяк, а сверху разложил свеженабитый. И почему-то горестно вздохнув, улегся совсем рядом.

– Кто такая Честер? – прогудел он возле самого уха.

От его близости внутри опять что-то разгорелось и по спине пробежало стадо мурашек.

– Честер Кодик, судомойка на кухне. Это она отдает нам испорченную еду. Еще она продает мне ненужные вещи. Очень дешево, иногда просто за то, что я приношу ей несколько ведер воды.

– Сколько? – зло спросил оборотень.

– Что сколько? – растерялась от его злости Мина.

– Сколько тебе приходится батрачить, чтобы добыть еду? Ты поэтому терла спину? Эта женщина заставляет тебя носить непосильные тяжести?

Урсул злился все сильней. Опять колыхнулось чувство бессилия. Его мышка надрывалась, таская ужасные грузы, а он сидел и не мог никак исправить это.

– Нет, что ты! – запротестовала Мина, она не хотела, чтобы у узника сложилось плохое мнение о хитрющей бабке. – Пять-шесть ведер, не больше. Это совсем не тяжело, – самозабвенно врала девушка.

На самом деле ведра были тяжелые, моечная располагалась достаточно далеко, и ходить по скользкой дорожке было не так уж просто. Но такой вид расчета для Мины очень выгоден, ведь монет так мало, и они пригодятся для другого. Ей нужно купить еще столько всего. К тому же Честер стала её единственным другом, а это дорого стоило.

– И она единственная не брезгует со мной общаться, – поделилась Мина.

– А я?

– Ну, ты вынужденно, а она добровольно. И ты оборотень.

– И что?

– Ну, вы же не боитесь? Теперь…

– О чем ты? – не понял намека Урсул.

– О Красном море, – обреченно ответила Мина.

Урс вдруг успокоился и улегся на спину. Вот и ответ на её затравленный вид. Ею брезгуют… Боятся.

– Ты знаешь, как все началось? – задал он неожиданный вопрос.

– Разве сейчас кто-то может знать наверняка? – растерялась Мина.

– А что у вас говорят?

– Разное рассказывают… Это скорее сказки или легенды.

– Но кто виноват?

– У всех выходит по-разному. Кто говорит, люди, но таких мало. Чаще обвиняют оборотней.

Урс фыркнул:

– Кто бы сомневался.

– А как рассказывают у вас? Кого винят на Красном берегу? – повернув в его сторону голову, спросила Мина.

– Людей. И это правда. Есть доказательства, есть свидетели. Вернее, были. – Оборотень грустно вздохнул и покрутился на матрасе, шурша соломой.

– Расскажи… – тихо попросила девушка.

– Зачем, все равно не поверишь.

Мина могла признаться, что в густом полумраке темницы ей было очень приятно слышать его низкий, завораживающий голос. Но слукавила, сказала полуправду.

– Люблю слушать разные истории.

Урсул молчал. В печке потрескивали дрова, слышно было, как капает в таз вода, стекающая с развешенных вещей. В трубе завывала разыгравшаяся на улице вьюга. Рядом мерно и спокойно дышал оборотень. И когда Мина уже решила, что Урсул уснул, он откашлялся и заговорил.

Говор его был неспешным, голос негромким, но по телу девушки поползли мурашки.

Двести лет назад на Широких землях все народы жили в мире и согласии. Эльфы, гномы, люди, оборотни и орки вместе строили города, вместе защищались от врагов, вместе вели торговые дела. Они с уважением относились друг к другу. Чтили чужие традиции, почитали соседские законы.

По краю этой огромной плодородной долины протянулись Темные горы. В их бездонных пещерах в несметных количествах водились пещерные гоблины. Мерзкие и кровожадные твари, жадные до чужого добра. Еще до объединения народов их набеги на Широкие земли наносили катастрофический урон.

А потом обитатели черных пещер были заперты…

Вдоль всей границы с Темным хребтом, как камни в драгоценном ожерелье, появились сторожевые крепости оборотней. Двуликие, лучшие в военном деле, взяли на себя охрану безопасности в Широких землях. Каждый неприступный замок был домом для одной из стай. В нем рождались, жили и умирали целые поколения оборотней.

Темные горы полны секретов. Мир, никогда не видавший света, хранит в своей глубине множество тайн. Их бездонные подземелья смертельно опасны, и только гоблины, дети тьмы, чувствуют там себя в безопасности. На дне самого глубокого разлома стены увиты странным растением, названным Карой домус. Оно черного цвета и твердое как камень, не каждый уразумеет, что блестящие камушки – живые. Но раз в десятки лет оно словно оживает, головка цветка раздувается и выпускает в воздух пыльцу. Споры Красного мора.

Как гоблины узнали о губительной силе красной пыльцы, можно только догадываться. Но узнали. И чтобы раз и навсегда уничтожить преграду, отделяющую их от сытой жизни, наняли людей. Несмотря на запрет, некоторые человечки пробирались в горы, жадность толкала их на это преступление. Пещерные монстры меняли драгоценные камни, добытые ими в горах, на оружие.

Высеченный из камня горшок был наполнен раздутыми цветками Карой домуса и накрыт сверху плоским камнем. На солнце пыльца быстро теряла свою погибельную силу, и перенести через границу этот страшный подарок следовало плотно закрытым. Горшок привязали к двум жердям, каждую из которых несли два человека. На неровном уступе один из носильщиков оступился, и крышка сдвинулась, осыпав пыльцой незадачливого предателя.

И вот в мир, не спросив ни у кого разрешения, пришел Красный мор.

Болезнь поражала людей и оборотней, милостиво обходя другие народы. Заболевший покрывался кровавыми пузырями и надрывно кашлял кровью. Люди вымирали целыми деревнями, а оборотням регенерация помогла справляться с симптомами. Погибали в основном оборотницы, видимо, организм самцов был сильней. Но самое страшное выяснилось много позже. После болезни выздоровевшая самка рожала мертвых дочерей. Живыми на свет появлялись только младенцы мужского пола. Потерявшие свои пары волки обезумели. Они узнали о людском предательстве и требовали мести. Началась резня. Оборотни без разбора уничтожали человеческие поселения, выжигали их города и села.

В царящий хаос вмешались эльфы, они вынудили стороны сесть за стол переговоров. После долгих споров и взаимных обвинений был подписан Разымающий договор. В нем оборотни и люди составили правила для восстановления и сохранения мира. Как наказание за свое вероломство, люди в течении года должны были переселиться на правый берег Багровой реки, называемый отныне Белый берег. Оборотней обязали остаться на левом, который зовется теперь Красный берег. А река становилась границей между двумя расами. Переходить на берег людей оборотням строго запрещалось, он становился для них запретным. Люди, живущие там, попадали под защиту эльфов. А те, кто оставался на левом берегу, были отныне вне закона и подвергали себя смертельной опасности.

Между тем раз в несколько лет происходили вспышки болезни. Никто не знал, где и когда начнется новая эпидемия и сколько жизней она унесет. Тем более никто не мог понять причины ее возникновения. Число оборотней сильно сокращалось, полукровок от волков не рождалось. Только от оборотней мог появиться на свет любимец луны. Теперь грозные крепости стояли покинутыми, в попытке сохранить своих женщин волки ушли за Великий лес к Заветному морю. Считалось, что морской воздух разгоняет заразу.

Время шло, все меньше становилось на свете прекрасных волчиц, и вот настал год, за который в семьях оборотней не появилось на свет ни одной девочки. За ним последовали такие же годы без надежды…

Урсул замолчал. Мина тоже молчала, размышляя о том, что сейчас услышала. Такие подробности она раньше не знала. Говорили, что оборотни начали воевать с людьми, не разобравшись, откуда пришла зараза. Напали на первых попавшихся, и пошло-поехало. Урсул кашлянул и поднялся, от долгого рассказа пересохло горло. Он напился остывшего чая из кастрюльки и вернулся на матрас.

– А теперь ты расскажи, – предложил Урсул.

– Что?

– Откуда взялся Красный мор. Твоя версия?

– Начала я не знала. Но то, что ты говоришь, очень похоже на правду.

Урсул хмыкнул. Мина не обиделась, повернулась к нему лицом и доверительно прошептала:

– Знаешь, я тебе верю… Люди либо не знали правду, либо из упрямства не стали признаваться.

– Так и было. А теперь расскажи мне свою историю.

Мина повздыхала, поворочалась, не зная с чего начать, и продолжила свое повествование с того места, где волк закончил свое.

Началось Большое переселение. Первые три месяца повозки шли нескончаемым потоком. Среди переселенцев царило уныние, никому не хотелось покидать насиженные места, но другие народы считали, что такова плата за человеческую жадность.

Вопреки ожиданиям, Правый берег встретил новых обитателей приветливо. До этого там мало кто жил, степная местность считалась не такой плодородной. Но земля дала хороший урожай, и с годами люди привыкли, успокоились и окончательно здесь осели.

Красный мор вспыхивал то тут, то там и оставлял в память о себе проклятые подарочки. В отличие от оборотней, почти все люди, заразившиеся страшной болезнью, умирали, мало кто мог выжить. Чаще всего это были девочки-подростки или совсем малышки, но никогда болезнь не щадила мужчин. Изредка спасались молодые девушки. Их можно было назвать счастливицами, но не, их считали Проклятыми. Потому что полагали – они носят в себе болезнь и в любой момент могут заразить. В народе говорили: так, мол, и распространяется Мор, пришла проклятая, принесла проклятье.

Чтобы обезопасить себя, люди приняли закон, по которому всех выживших нужно отселять в обители, построенные подальше от поселений. Там они должны были влачить свое жалкое существование и ни в коем случае не возвращаться к людям. Иначе смерть!

Последние слова Мина произнесла зловещим голосом, чтобы Урсул почувствовал напряженность момента.

– А еще проклятые бесплодны, – добавила уже веселым голосом Мина и зевнула.

– Не знал про закон. Но если так, почему ты живешь среди людей?

– Это страшная тайна. А ты почему живешь среди людей?

Урсул сначала хотел назло ответить, что это тоже страшная тайна, но потом передумал и решил поторговаться.

– Это долгая история.

– Расскажешь? – попалась на удочку Мина.

– Не сегодня, и только если сначала ты расскажешь о себе. Даже если это тайна, выдать твой секрет, как видишь, я никому не смогу.

Девушка не стала упрямиться и открылась.

– Дядюшка Тобиас всю жизнь верой и правдой служил в замке, и господин Басту разрешил ему оставить единственную родственницу, то есть меня, дома. Врачеватели давно доказали, что заболевшие заразны только несколько дней, пока не пройдут нарывы на теле, но закон убирать никто не собирается, боятся бунтов. Народ у нас в основном темный, суеверный. Еще дядюшка почти все деньги тратил на взятки… Чтобы обо мне не вспоминали. Но даже так… лицо мне все равно приходится прятать.

– Печально…

– Нерадостно… А теперь давай спать! А то я точно просплю. Часов нет и окон тут тоже нет, как ориентироваться во времени, не знаю.

– Окна есть.

Мина подскочила как ужаленная.

– Врешь!

– Чистая правда.

Он так убедительно это сказал, что Мина почти поверила.

– Они если и есть, то только в твоем воображении, – плюхнулась девушка обратно на свою постель. Чтобы посмотреть в его лживые глаза, повернулась набок.

– Они настоящие, – упирался Урсул. Теперь он тоже повернулся набок, и они спорили, чуть ли не столкнувшись лбами. – Были.

– Если начнешь говорить, что их замуровали, все равно не поверю. Подвал находится под землей, если бы в стенах имелись окна, то увидеть в них можно было бы только землю.

– Их замуровали.

Мина откинулась на подушку и от души расхохоталась.

– Ну ты и врун!

– И они были не в стенах, а в потолке.

В тусклом свете печки девушка увидела, как он показывает наверх.

– Не может быть. – Мина вскочила с кровати и побежала за свечкой.

Она как можно выше поднимала над головой маленький огонек, но рассмотреть удалось не так уж и много. Над их головами, в потолке, имелось углубление, назначение которого без подсказки трудно угадать. Раньше Мина его даже не замечала. Это было похоже на колодец – только наоборот. Не выдержав, Мина вручила свечку оборотню.

– Подержи одну минутку. – И стала взбираться по решетке, как по лестнице.

Это развеселило Урсула и он, беспокоясь о её безопасности, попытался поддержать девушку. Мина возмутилась и, словно норовистая кобылка, лягнула его ногой.

Весь потолок тюрьмы был забран решеткой, такой же, как и на стенах, поэтому Мина уперлась головой в прутья.

– Свечу, – потребовала целеустремленная девушка.

Оборотень дал, и Мина вытянула руку вверх. Колодец заканчивался двухскатной крышей из стекла. С другой стороны, она была чем-то накрыта. Не замурована! Это точно была не земля. Что-то похожее на ткань, возможно, какой-то полог. Спустившись, Мина даже пританцовывала.

– Его наверняка можно открыть! – радостно закричала она. – Представляешь, как тут будет с окном?

– Мне не нужно представлять. Я знаю, каково это. – Урсул сразу погрустнел.

– То есть его закрыли уже при тебе?

– Да. Как наказание. – Урсул дунул на огонек свечи, и его лицо погрузилось в загадочную темноту. – Давай спать. Кому-то рано вставать.

– Спать, конечно, спать, – зашуршала на своем матрасе девушка. – Я так рада, что теперь не смогу уснуть. Кто бы знал, что меня может так осчастливить окно! Если получится его открыть, то оно будет как раз над нами. Половина – над твоей комнатой, половина – над моей. И перед тем, как уснуть, мы будем смотреть на звезды…