Есть люди, признающие возможным этот выход и готовящиеся к нему. Но, к счастью (потому что такие действия, всегда связанные с насилием и убийством, безнравственны и губительны для самого того дела, для которого они предприняты, как это много раз повторялось в истории), такие действия невозможны в наше время.
Уже давно прошло то время, когда правительства еще наивно верили в свое благое для человечества назначение и не принимали мер обеспечения себя от возмущений (кроме того, тогда не было железных дорог и телеграфов), и легко свергались, как это было в Англии в 1640 г., во Франции в Большую революцию и после и в Германии в 1848 году. С тех пор была только одна революция в 1871 году, и та в исключительных условиях. В наше же время революции и свержение правительств прямо невозможны. Невозможны они потому, что в наше время правительства, зная свою ненужность и зловредность и то, что в наше время никто уже не верит в их святость, руководятся одним чувством самосохранения и, пользуясь всеми теми средствами, которыми они обладают, постоянно настороже против всего того, что может не только нарушить, но пошатнуть их власть.
У каждого правительства в наше время есть армия чиновников, связанных железными дорогами, телеграфами, телефонами, есть крепости, тюрьмы со всеми новейшими приспособлениями – фотографии, антропометрические измерения, мины, пушки, ружья, все самые усовершенствованные орудия насилия, какие только есть, – и как что новое выходит, тотчас же применяется для их цели самосохранения. Есть организация шпионства, подкупное духовенство, подкупные ученые, художники, пресса. Главное же, у каждого правительства есть комплект извращенных патриотизмом, подкупом и гипнотизацией офицеров и миллионы физически сильных и нравственно неразвитых 21-летних детей – солдат, или сброд безнравственных нанятых людей, одуренных дисциплиной и готовых на всякое преступление, которое им предпишут их начальники.
И потому в наше время уничтожить правительство, обладающее такими средствами и стоящее всегда настороже, – силою невозможно. Никакое правительство не допустит себя до этого. А до тех пор пока будет правительство, оно будет поддерживать землевладение, сбирание податей и владение капиталами, потому что крупные землевладельцы, чиновники, получающие жалованье из податей, и капиталисты составляют части правительства. Всякая попытка рабочих овладеть землею, принадлежащей частным собственникам, кончится всегда тем, чем она кончалась всегда, – тем, что придут солдаты, побьют и прогонят тех, которые хотели захватить землю, и отдадут ее собственнику. Тем же кончится всякая попытка не заплатить требуемой подати, – придут солдаты, отнимут то, что требуется на подати, и побьют того, кто отказывался отдать требуемое. То же будет и с теми, кто попытается не то что захватить орудия производства, фабрику, но даже отстоять стачку, не дать чужим рабочим сбивать цену работы. Придут солдаты и разгонят участников, как это происходило и происходит беспрестанно везде, – и в Европе, и в России. Пока в руках правительства, живущего податями и связанного с собственниками земли и капиталов, солдаты, – революция невозможна.
И до тех пор пока в руках правительства солдаты, устройство жизни будет такое, какое желательно тем, в руках кого солдаты.
V
И потому естественно является вопрос: кто же эти солдаты?
Солдаты эти – те самые люди, у которых отнята земля, с которых собирают подати и которые находятся в рабстве у капиталистов.
Зачем же они, эти солдаты, идут против себя?
А делают они это потому, что не могут поступать иначе. Не могут же они поступать иначе потому, что длинным, сложным прошлым – и воспитания, и религиозного обучения, и гипнотизации – они приведены в такое состояние, что не могут рассуждать, а могут только повиноваться. Правительство, имея в своих руках отобранные у народа деньги, на эти деньги подкупает всякого рода начальников, которые должны вербовать солдат, и потом начальников военных, которые должны обучать, т. е. лишать солдат человеческого сознания; главное же, на эти деньги правительство подкупает учителей и духовенство, которые должны всеми средствами внушать и взрослым, и детям, что солдатство, т. е. приготовление к убийству, есть не только дело, полезное людям, но и доброе и богоугодное. И год за годом, несмотря на то, что они видят, что они и им подобные порабощают народ богачам и правительству, они покорно поступают в солдаты и, поступив, беспрекословно исполняют всё им предписанное, хотя бы то было не только очевидный вред своим братьям, но убийство своих родителей.