Так поступать, казалось, должны бы были уже давно все люди, так как закон этот почти одновременно был высказан и Конфуцием, и еврейским мудрецом Гилелем, и Христом.
В особенности, казалось бы, должны были поступать так люди нашего христианского мира, признающие главным божественным откровением то евангелие, в котором прямо сказано, что в этом законе весь закон и пророки, т. е. всё нужное людям учение.
А между тем прошло почти 2000 лет, и люди не только не исполняют этого закона и не учат ему детей, но большею частью и сами не знают его, а если и знают, считают его или ненужным, или неисполнимым.
Сначала это кажется странным, но когда подумаешь о том, как жили люди до открытия этого закона и как долго они жили так, и о том, как несогласен этот закон с сложившейся жизнью человечества, то начинаешь понимать, отчего это случилось.
Случилось это оттого, что пока люди не знали закона о том, что для блага всех каждому должно делать другому то, что хочешь, чтобы тебе делали, каждый человек старался для своей выгоды забрать себе как можно больше власти над другими людьми. Забрав же такую власть, каждый для того, чтобы беспрепятственно пользоваться ею, должен был в свою очередь покоряться тем, которые были сильнее его, и помогать им. Эти же сильные должны были в свою очередь покоряться тем, которые были сильнее их, и помогать им.
Так что в обществах, не знавших закона о том, чтобы поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобою, всегда малое число людей властвовало надо всеми остальными.
И потому понятно, что когда закон этот был открыт людям, то властвующее над остальными малое число не только не пожелало для себя принять этот закон, но и не могло желать, чтобы люди, над которыми оно властвовало, узнали и приняли его.
Малое число властвующих людей знало и знает очень хорошо, что власть его держалась и держится только на том, что все те, над кем оно властвовало, постоянно борются между собою, стараясь подчинить себе друг друга. И потому употребило и всегда употребляет теперь все зависящие от него средства, чтобы скрыть существование этого закона от подчиненных.
Скрывают они этот закон не тем, что отрицают его, что и невозможно, так закон ясен и прост, – а тем, что выставляют сотни, тысячи других законов, признавая их более важными и обязательными, чем закон о делании другому того, что хочешь, чтобы тебе делали.
Одни из этих людей – жрецы – проповедуют сотни церковных догматов, обрядов, жертвоприношений, молитвословий, не имеющих ничего общего с законом о том, чтобы поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, – выдавая их за самые важные законы бога, неисполнение которых влечет за собой вечную погибель. Другие – правители – усвоив придуманное жрецами учение и принимая его за закон, устанавливают на основании его уже прямо противоположные закону взаимности государственные постановления и под угрозой наказания требуют от всех людей исполнения их.
Третьи, наконец, – ученые и богатые, – не признавая ни бога, ни какого-либо обязательного закона его, учат тому, что есть только наука и ее законы, которые они, ученые, открывают, а богатые знают, и что для того, чтобы всем стало хорошо, нужно посредством школ, лекций, театров, концертов, галлерей, собраний научиться той самой праздной жизни, которою живут ученые и богатые, и тогда будто бы само собою уничтожится всё то зло, от которого страдают рабочие.
И те, и другие, и третьи не отрицают самого закона, но выставляют рядом с ним такое количество всякого рода богословских, государственных и научных законов, что среди них не только становится незаметным, но совершенно исчезает тот простой, ясный и всем доступный закон бога, исполнение которого несомненно избавляет большинство людей от их страданий.
Вот от этого-то и произошло и происходит то удивительное дело, что рабочие люди, задавленные правительством и богачами, продолжают поколения за поколениями губить свои жизни и жизни своих братьев и, прибегая для облегчения своего положения к самым сложным, хитрым и трудным средствам, как молитвы, жертвоприношения, покорное исполнение государственных требований, союзы, кассы, собрания, стачки, революции, не прибегают только к тому единственному средству – исполнению закона бога, – которое наверное избавляет их от их бедствий.
IV
«Но неужели в таком простом и коротком изречении о том, что людям надо поступать с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, заключается весь закон бога и всё руководство жизни человеческой?» – скажут люди, привыкшие к сложности и запутанности богословских, государственных и научных рассуждений.
Таким людям кажется, что закон бога и руководство жизни человеческой должно выражаться в пространных, сложных теориях и потому не может быть всё выражено в таком кратком и простом изречении.
Действительно, закон о том, чтобы делать другому то, что хочешь, чтобы тебе делали, очень короток и прост, но именно эта-то краткость и простота его и показывают то, что это закон истинный, несомненный, вечный и благой, закон бога, выработанный тысячелетней жизнью всего человечества, а не произведение одного человека или одного кружка людей, называющего себя церковью, государством или наукой.
Богословские и научные рассуждения о падении первого человека, об его искуплении, о втором пришествии, или государственные и научные рассуждения о парламентах, верховной власти, о теории наказания, собственности, ценности, о классификации наук, естественном подборе и т. п. могут быть очень остроумны и глубокомысленны, но всегда доступны только малому числу людей. Закон же о том, чтобы поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой, доступен всем людям без различия породы, веры, образования, даже возраста.
Кроме того, богословские, государственные, научные рассуждения, считаясь истиной в одном месте и в одно время, считаются ложью в другом месте и в другое время; закон же о том, чтобы поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой, везде, где только известен, одинаково считается истиной и не может перестать быть истиной для тех, кто раз узнал его.