– Зачем. Зачем. Трахать ее хочу. Я с ней и так, и эдак. Сколько я с ней еще нянчиться буду. Сколько лет она мне кровь пьет. Все, хватит. Настал день расплаты.

– Антон Павлович. Может я вам других привезу, по моложе и по проще.

– Нет. Привези мне ее. Я ее хочу. Понимаешь ты это, или нет, болван.

– Но ведь она уже не простая девчонка из поселка. Она все-таки известная артистка, звезда экрана.

– Вот я ее и буду трахать, как звезду экрана.

– За это можно и срок получить.

– А мне уже все равно. Хочу ее, ты меня понял болван. Он взял пистолет из пенала стола.

– Всех на хрен перестреляю. Ты понял меня болван, или нет. Или тебе еще повторить? Его трясло, он махал пистолетом в воздухе. Если ее не привезешь, пристрелю на хрен всех.

– Видите ли, Антон Павлович, у нее концерты, гастроли, нужно будет следить за ее домом. Неизвестно, когда она будет дома, когда выйдет, чтобы ее поймать. Нужно караулить, может понадобиться время. Может даже несколько дней, или недель. Нужно узнать, где она сейчас выступает. Может ее сейчас и в городе нет.

– Ну так следи, карауль. Тебя что учить надо, болван. Да и не забудь там ей, как в прошлый раз.

– Ну понятно. Конечно. Обязательно.

– Чтобы она там не орала, не брыкалась, не царапалась. Я ее буду трахать, трахать, трахать. Я ей за все годы моего унижения и издевательства отомщу. Иди работай, болван.

– Паша. Он совсем озверел. Ты что ему успокоительные не даешь?

– Саша. Осеннее обострение, наверно, сейчас полнолуние. Что будем делать? Обещал перестрелять всех.

– Он может. Вот работенка у нас с тобой, нянчиться с шизофреником.

– Ну а что поделаешь, Саша. Наша служба и опасна, и трудна. Бедная женщина, эта Лиза. Вздохнул Павел.

Саша с Юрой установили слежку за домом Лизы. Через несколько дней Лиза вновь оказалась в комнате Антона. У нее были связаны руки, во рту кляп, перчатка с ее руки. Саша посадил Лизу на диван.

– Вот Антон Павлович, вас заказ, как просили.

– Вижу. Пошел вон, болван.

Лиза смотрела на Антона перепуганными глазами. Антон подошел к Лизе, положил пистолет на диван, вытащил кляп со рта. Она молчала, опустив голову. Антон взял стул, сел на против, смотрел на Лизу.

– Орать будешь, пристрелю.

– Может развяжите руки, синяки останутся. У вас же пистолет в руках, неужели вы боитесь беззащитную женщину. Здесь людей полон дом. Чего вы боитесь?

– Я ничего не боюсь. Пристрелю любого.

– Ну так развяжите руки.

– Саша. Ты где болван. Развяжи ей руки и пошел вон болван, с моих глаз. Ну и чего ты молчишь?

– Это же ваши люди меня сюда к вам привезли. Я думала, что вы мне что-то хотите сказать. Только я не понимаю, почему таким варварским способом? Я думала, что мы друзья.

– Друзья? У меня нет друзей. Я тебе открылся, сказал, что люблю тебя. А ты меня унизила, растоптала мои чувства и пошла опять свои песенки петь. Я тебе что собачка на поводке? Нельзя так со мной. Кричал Антон.

– Антон Павлович, я же вам объяснила. У меня не может быть семьи, я артистка, у меня гастроли, я сегодня здесь, завтра там, послезавтра я уже далеко. Я думала, что мы поняли друг друга.

– Она думала. Вот потому я и приказал тебя сюда притащить, что бы ты всегда была со мной.

– Но ведь я не вещь, не игрушка, я живой человек.

– Вот потому я и притащил тебя сюда, я тебя хочу, уже давно. Многие годы и я получу тебя. Я тебя буду трахать, трахать, трахать. Пока мне это не надоест.

– И что потом? Меня будут искать, я не иголка в стоге сена, а когда найдут, вам нужно будет за это понести ответственность.

– А потом я убью тебя. Я убью себя. Что бы не нести ответственности.

– Вы хотите мое мясо?

– Какое еще мясо? Ты что не понимаешь? Я хочу тебя.

– Но у меня кроме моего тела, есть еще душа, интеллект.

– Дура! Зачем мне твоя душа и интеллект? Мне ты нужна, твое тело, нежное, божественное.

– Мое тело без души и интеллекта, просто мясо. Вы понимаете? Потому я и спрашиваю, вы хотите мое мясо? Человека судят по поступкам. Когда там, в больнице, вы мне помогли, я начала вас уважать.

– А сейчас ты меня ненавидишь? А мне плевать. Не хочешь быть моей женой, я силой возьму, а потом убью нас обоих.

– Это просто дурь.

– Дурь? Я дурак? Ты меня еще и оскорбляешь? Да я сейчас просто пристрелю тебя и все, хватит надо мной издеваться. Антон нахмурился.

– Нет. Я в том смысле, что вы ведете себя, как маленький ребенок. Вы зашли с мамой в магазин и просите дорогую игрушку. Мама говорит, что у нее нет таких денег и она не может вам ее купить. Вы начинаете плакать, кричать, топать ножками, падать на пол и изображать болевой приступ.

– Мама никогда не ходила со мной по магазинам и не покупала мне игрушки. Маме некогда было со мной даже разговаривать. Она учительница, ей нужно было проверять тетради, готовиться к завтрашним урокам. Она мне всегда говорила, чем дурака валять, лучше возьми книгу и почитай.

– И вы читали?

–– Читал я эти проклятые книги. На всю жизнь начитался, больше уже ничего не хочу.

– А сказку на ночь мама вам рассказывала?

– Нет.

– Я поняла, вы просто не до ласканный ребенок. От сюда ваша агрессия. А хотите я вам сказку расскажу или песенку спою, колыбельную.

– Усыпляешь мою бдительность? Ты мне тут зубы не заговаривай. Ты не для этого здесь.

– А для чего я здесь? Я как раз здесь для того, чтобы развлекать вас. Вам просто скучно. Вам нечем заняться. Вам нужно найти дело по душе. Может закончить какие-то курсы, приобрести специальность и работать. Вы знаете, когда человек работает, он увлечен, его голова занята. У него нет времени думать о всяких глупостях. Нужно просто сесть и подумать, что вам нравится. Поставить себе цель и идти к ней.

– Ты мне нравишься, я поставил себе цель трахнуть тебя, и потому ты здесь. Ну и что ты мне на это скажешь?

– Это я уже поняла. Чтобы вас любили и уважали, нужно сначала себя любить и уважать.

– Да мне по хрену, что ты меня не любишь и не уважаешь, ты мне на это сейчас намекаешь.

– Вспомните сначала, что вы человек.

– Я помню, что я человек. И трахать я тебя буду как человек. Я властелин. Я мужчина. А ты женщина и должна мне подчиняться.

– Антон Павлович. У вас, когда ни будь была дома кошка?

– Нет. Ничего и никого у меня дома никогда не было. У меня были только мои родители, которым до меня никогда не было дела. Антон опустил голову и вздохнул.

– Так вот кошке, когда пришло время выполнить свой материнский долг, то есть продолжить свой род. У нее там гормоны бушуют, кровью все наливается, ломит, она начинает сильно орать. Ее надо сразу выпускать на улицу. Потому что она начинает биться в истерике, бросаться на окна. Короче лучше открыть двери и выпустить ее на волю.

– На улице она начинает сильно выть, визжать, так что бы ее слышали все коты в округе. Они собираются около нее, не бросаются, стоят рядом и смотрят. А она с ними кокетничает, выбирает, оценивает. То на спинку ляжет, лапками потянется, хвостиком виляет, облизывает мордочку. А если кто-то из котов уж очень нетерпелив набрасывается на нее, она их кусает, царапает, может даже глаза выцарапать, держит дистанцию, к себе не подпускает и снова кокетничает.

– Потому коты всегда такие разодранные до крови, уж не говоря что они еще и за самку дерутся между собой. Потому они сидят недалеко от нее, смотрят, наблюдают и ждут, когда она натешится самолюбованием и кого-то выберет из них. А уж если она кого-то выбрала, она с ним может провести и сутки и двое. Она с ним ласкова и любезна. А он на это любовное время даже подкармливает ее, чтобы она не сбежала на обед, а то в таком состоянии она может еще кого-то полюбить.

– Так всегда в природе. Только самка выбирает себе отца ее будущих детей. Самцы дерутся между собой, на право обладания ее любовью. А самка наблюдает за борьбой, она выбирает самого сильного, который может защитить ее и будущее потомство.

– А вы знаете, что этот закон свято соблюдается в природе. Там нет такого, чтобы какой-то наглец, взял и изнасиловал самку без ее согласия. Это может происходить только в человеческом обществе. Только человек может нападать на женщину в темном переулке, бить и насиловать девочку, ребенка, человек, у которого кроме тела есть еще душа и интеллект.

– Если для него не существует законов, а у животных нет ни души, ни интеллекта, у них только инстинкты животные. Так что же получается, что разумный человек хуже зверя?

Антон положил пистолет на журнальный столик, закрыл глаза обеими руками и склонил голову, как провинившийся школьник.

– Вы знаете. Просто мне нельзя работать, я больной.

– Чем вы больны?

– Я псих. Я шизофреник.

– Кто вам это сказал?

– Мои отец и мать. Они купили мне этот дом, поставили мне эту охрану. Создали мне все условия, чтобы я ни в чем не нуждался и сидел тихо, никому не мешал.

– Любого человека посади в такие условия и он будет психом и шизофреником. А вы попробуйте вырваться из этой золотой клетки. Вас отгородили от жизни, вам сказали, что вы никчемный, больной, а человек очень внушаемый. Вы боитесь жизни, а ее не нужно бояться, в ней нужно жить. Она и так коротка, а если она еще и мимо вас проходит.

– Вам нужно пойти куда-то учиться, овладеть какой-то специальностью и идти работать. Вам нужно научиться жить среди людей. Вы даже не представляете, как прекрасна и увлекательна жизнь за вашими окнами. Со всеми ее переживаниями и радостями.

– У меня есть специальность. Я закончил медицинский институт с красным дипломом. Но отец запретил мне работать.

– Почему?

– Он сказал, что я больной душой и телом, что я должен сидеть дома и принимать лекарство.

– Вы конечно давно не работали, вас сейчас не возьмут по специальности. Но можно попробовать устроиться в небольшую больничку для начала. Я попробую что ни будь для вас сделать. Я поговорю с людьми, не отчаивайтесь. Верьте в себя.

– Вам хорошо так рассуждать, вот вы сейчас уйдете, а у меня опять начнется истерика.

– А кто вам сказал, что я от вас уйду. Я не могу от вас уйти. Вон меня сколько на ваших стенах.

– Вы не забыли, что вы сюда пришли, чтобы я вас изнасиловал и убил, а вы говорите, что я не больной. Я больной. Я хотел убить и вас и себя и всех, я псих, я шизофреник.

– Нет. Вы не больной, вам просто в жизни не повезло, вы просто одиноки.

– Все нормально считающиеся люди бывают выходят из себя, злятся и хотят кого-то убить. Но у каждого человека есть ограничительные рамки, душа, интеллект, совесть называется. Она не дает человеку совершать гнусные поступки, держит его в рамках дозволенного

– Иногда одиночество или отчаяние толкает нас на безрассудные поступки. Все мы немного психи и шизофреники, трусы, жадины, лентяи и эгоисты. Но нужно стараться быть лучше, преодолевать пороки, а самое главное двигаться вперед и только вперед.

– И с песней?

– Обязательно. Как там поется. Нам песня строить и жить помогает. Кстати. Когда у меня депрессия я обязательно включаю радиоприемник, слушаю музыку и песни.

– У вас депрессия?

– Да. Да, и у меня тоже. Все мы люди. Все мы человеческие детеныши, все мы одинаковые. У всех у нас болит душа и тело, все мы психи и шизофреники. Только умные люди никогда об этом не говорят ни о себе, ни о других.

– А когда вы злитесь, что вы делаете?

– Просто считаю про себя какую ни будь считалочку. Например, один, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, злость постепенно куда-то уходит, или вы на нее уже меньше обращаете внимания. Или стараюсь побольше улыбаться, конечно не на людях, а то подумают, что женщина дурочка, а когда дома одна.

– Даже когда сильная депрессия или плохое настроение, можно улыбаться насильно, мимические мышцы лица натягиваются, подают в мозг сигнал, ваш организм думает, что вам хорошо, он передает в мозг ваше настроение и успокаивает вас.

– Вы намного моложе меня, откуда вы все это знаете?

– Школа жизни. Я никогда не жила вашей жизнью в замкнутом пространстве, некому бы не пожелала такой жизни. Жизнь не нужно бояться, в ней нужно жить.

– Видите ли Лиза. Отец мой. Он поставил возле меня своих псов. Он платит им деньги, чтобы они охраняли меня, выполняли все мои прихоти. Отец не даст мне работать, он перекрыл мне кислород, я в окружении, я в блокаде.

– Да, но мы что-то придумаем. Да? Антон Павлович? Вы в школе как учились? Были отличником, может он просто боится конкуренции, вас боится. Антон Павлович, а чем занимается ваш отец? Вы сами подумайте. Вы живете в огромном особняке, он содержит прислугу, оплачивает охрану.

– Во-первых, нужны очень большие деньги, откуда у него такие деньги. Во-вторых, почему он вас изолировал, запретил работать, объявив вас шизофреником, с какой целью?

– Он профессор, вроде как по психиатрии.

– Значит он занимается психиатрией, а родного сына объявил психом. Что-то здесь не чисто. Я свободная птичка, разузнаю, но как сообщить вам. Видимо за вами ведется слежка, нам надо будет как-то с вами общаться.

– Я придумал. Скажу, что хочу опять Лизу. Они мне вас привезут.

– Хорошо. Но это должно быть не чаще одного раза в месяц. Чтобы не было подозрения. Вы кстати тоже думайте о причине вашего заточения. Вспоминайте, как все это начиналось. Почему он решил вас изолировать. Начните больше думать о себе, о своей жизни. Вспомните свое детство. Вспомните все, что кто-то говорил о вашей семье, о вашем отце, вашей матери. У меня есть знакомый следователь, консультант фильма, где я играла свидетельницу, попробую обратится к нему. Найму детектива, чтобы он проследил за вашим отцом, но на это понадобятся деньги.

– О. Этого добра у нас сколько угодно. В этом меня не ограничивают.

– И это тоже подозрительно, согласитесь?

– Да, я об этом как-то не задумывался, никогда.

– А сейчас я вам очень советую включить голову на всю катушку.

– Лизонька. Может вы останетесь у меня, с вами так хорошо.

– Извините. Уже так поздно, мне нужно отдыхать. У меня завтра концерт. А знаете что, попробуйте потихоньку выбираться из заточения. Для них вы не меняйтесь. Будьте таким же, как и были, но скажите, что вам доктор прописал бассейн, тренажерный зал. Для начала будет неплохо. Вы хотя бы будете общаться с людьми. Это куда лучше, чем сидеть в четырех стенах.

– Лизонька. Я вас очень люблю.

– Я знаю. Но извините, пока не могу ответить вам взаимностью.

– Но это хотя бы честно. Можно я хотя бы обниму вас на прощанье.

– Можно. Не до ласканный вы мой. Удачи вам.

– Вас отвезут. Антон открыл дверь. Эй. Где вы там все, бездельники! Саша! Где Саша, отвези ее домой. Кричал Антон. Денег дай ей побольше. Болван, мало денег даешь, пристрелю всех. Антон посмотрел на Лизу, подмигнул ей. Лиза улыбнулась ему и вышла из комнаты.

Воспоминания

Лиза ушла. Антон сидел как зачарованный.

– Она сказала, не до ласканный вы мой. Лизонька. Она позволила обнять ее. Его руки чувствовали прикосновение к ее хрупкому телу. Антон обнял себя за плечи, закрыл глаза. Гладил себя за плечи и представлял, что обнимает и гладит ее.

– Лизонька моя, девочка моя, милая, родная, моя русалочка.

Антон вспоминал свое детство, родителей. Он не мог вспомнить, чтобы его отец или мать когда-нибудь обняли или приласкали его. Когда он просился на улицу поиграть с ребятами во дворе, отец говорил.

– Чем дурака валять на улице с пацанами, возьми лучше книгу почитай.

Когда мама после уроков проверяла тетради учеников, он садился напротив и смотрел на нее. Она поднимала свой взгляд, смотрела на него серьезно поверх очков и говорила.

– Что, заняться нечем? Слышал, что тебе отец сказал? Иди в свою комнату, возьми книгу и почитай.

В его комнате стоял огромный до потолка шкаф, забитый его книгами, которые покупали его родители. Он заходил в свою комнату, брал книгу, садился за стол возле окна и смотрел на улицу. Где соседские ребята с криками гоняли мяч. Девчонки со смехом прыгали через скакалку, люди сидели на скамейках.

Там был другой мир, как ему казалось. Ему так хотелось туда к ним, к людям, там, где всегда весело и шумно. В школе у него не было друзей. Его уважали, а может боялись, он был высокий, серьезный всезнайка. В 8-м классе ему нравилась девочка. Она тоже была серьезная. После школы Антон каждый день шел за ней метрах в десяти, провожал ее до дома. Им было по пути, потом он переходил улицу и заходил в свой дом. Он так и не решился подойти и заговорить с ней.

На втором курсе института он познакомился с девушкой. Когда ее заметил, он тоже всегда шел позади нее и провожал до дома, не решался подойти. Весной поднялся сильный ветер, он сорвал с девушки легкий, голубой шарфик. Антон поднял его и окликнул девушку. Она благодарила его за находку. Он смотрел в ее глубокие, лучезарные глаза, цвета ее шарфика. Краснея, опускал ресницы. Она весело смеялась и все говорила, говорила, поворачивая голову на встречу ветру. А он метал ее светлые волосы из стороны в сторону.

– Вы что, глухонемой? Смеялась девушка.

– Нет.

– Тогда почему вы все время молчите?

– Я не молчу. Серьезно ответил Антон.

– Пока. Всего хорошего. Смеялась девушка, махая ему рукой, в которой был легкий, голубой шарфик. Она побежала через дорогу. Антон стоял как вкопанный. Он ничего не мог сказать ей в ответ. Он всю ночь не спал, думая о таинственной незнакомке. Он думал, что какой же он болван, даже телефон ее не взял, где теперь ее искать.

– Привет. Услышал Антон знакомый голос за спиной.

– Привет. Антон удивленно смотрел на улыбчивую девушку.

– Ну и погодка была в прошлый раз.

– Да уж, погодка.

– А я Юля. Девушка подала руку Антону.

– А я. Я Антон. Сказал он смущенно.

– А вы всегда такой серьезный? Улыбалась девушка.

– Почему серьезный. Нет. Я не серьезный. Вернее, не всегда. Я не знаю.

– Какой вы смешной. Ну улыбнитесь. Весна на улице, столько солнца. Птицы. Так весело поют.

Они начали встречаться. Она ворвалась в его жизнь внезапно, как ветер, как солнце, как любовь. Они уже не расставались все лето. Гуляли по парку, кормили у озера лебедей.

– Как ты думаешь, Антон, это правда про лебедей говорят? Что они такие верные пары, не могут жить друг без друга. Что если с одним случится беда, то другой умирает от тоски.

– Не знаю. Я тоже об этом слышал, в какой-то песне. Думаю, что если сильная любовь, то не только лебеди, но и другие, даже люди могут умирать от тоски.

– Наверно не каждому дано так любить.

– Как любить?

– Ну что бы умереть от тоски. Наверно это как талант, он дается от Бога, но не каждому.

– А как еще можно любить?

– Ну вот в песне поется, любовь бывает долгою, а жизнь еще длинней.

– Наверно это была не любовь.

– А еще говорят, что браки заключаются на небесах. По любви люди женятся, потом разводятся. Даже бывает, что после еще и ненавидят друг друга, тогда куда потом девается эта любовь?

– Наверно это тоже была не любовь.

– Тогда какая же она любовь? Как узнать? Как найти ее настоящую, чтобы на всю жизнь.

– Может быть ты права, что настоящая любовь, она как талант, от Бога, остальная подделка, может просто увлечение.

– Да. Вот бы встретить такую. Настоящую.

– Ну встретишь, а если тебе не дано так любить, как лебедям. Наверно это как талант, очень редко встречается в жизни.

– Я думаю, что Бог дает всем одинаково таланта, любви, здоровья, он же всех нас одинаково любит. Просто люди не могут распознать в чем их талант, где их любовь и счастье. Уходят со своего пути, ищут, чем-то другим увлекаются, чем-то как им кажется более важным и нужным. А может им просто не хватает терпения. Они хотят все сейчас и сразу. Потому и совершаются ошибки.

– Что так всю жизнь сидеть и ждать, когда она придет настоящая любовь. Так можно и состариться. А когда она придет, как узнать, что она настоящая любовь, а не увлечение?

– У нас на даче яблоня, апорт. Я еще ходил в школу. В одно лето, на низкой ветке я заметил красивое, большое яблоко. Было так жалко его срывать. Оно наливалось, становилось еще краше и больше. Я им долго любовался, а когда оно стало просто прекрасным, огромным, как восковое, я решил его сорвать. Сорвал, я уже предвкушал его сладость, испытывал восторг от предстоящего удовольствия. А когда я его надкусил, то долго плевался от его горечи, гнилостного запаха. Он только сверху был покрыт красивой, тонкой оболочкой, а внутри одна гниль.

– К чему ты это рассказал, про яблоко?

– К тому, что пока не разломишь яблоко, или не надкусишь его, ты не узнаешь что у него внутри, какой он на вкус. Так и с человеком бывает, с наружи он красивый, а начнешь с ним общаться, гнилой. Пока ты не станешь жить вместе, делить кров, хлеб, соль, быт, ты никогда не узнаешь что он за человек. Наверно потому и распадаются браки, когда ты начинаешь видеть его сущность, его внутренний мир.

– Но не все браки распадаются, есть же люди, которые справляют серебряные, золотые и так далее свадьбы. Но их очень мало, а жаль. Наверно, когда любишь, можно что-то простить, стерпеть.

– Юля. А тебе не страшно выходить замуж?

– Замуж? Конечно страшно. Как это с совершенно чужим человеком остаться наедине. Тем более ты мне как-то про яблоко рассказал, я теперь постоянно про это думаю. Наверно страшно.

– А за меня? Страшно? Она опустила голову и задумалась. Значит страшно. Но ты пойми, если ты не попробуешь, ты никогда не узнаешь, настоящая это любовь или увлечение.

– Не в этом дело, Антон. Ты пойми. Я артистка, танцовщица, мне нельзя иметь детей, до определенного возраста. У меня контракты, гастроли, я буду редко находиться дома, что это за жена.

– А разве жена нужна только для того чтобы нянчить детей, варить супы и гарниры. А как же любовь? А сварить обед или постирать я и сам себе смогу.

– Ты не будешь меня ревновать?

– Буду. Буду ревновать, буду любить, буду ждать и скучать. Когда любишь нужно доверять.

– Все так говорят до свадьбы, как только женятся все меняется. Твое место на кухне, женщина должна рожать детей для продолжения рода, хочу наследника. А мне мама сказала, а мне папа сказал.

– Ты так говоришь потому, что ты меня просто не любишь.

– Я тебя очень люблю, но тебе нужна другая женщина, домашняя, которая будет рядом с тобой всегда.

– Откуда ты знаешь, какая мне нужна женщина? Может мне нужна только ты.

– Нет. Мы с тобой разные. Нам лучше расстаться, наша любовь не имеет продолжения, это будет тупик.

– А как же другие артисты у них есть семьи. Они рожают детей, ездят на гастроли. Покажи мне хоть одну артистку, у которой нет детей. Они же как-то совмещают семью с творчеством. Ну если не хочешь, можем жить без детей. Зато после разлуки будут такие встречи, просто праздник и не наскучим друг другу.

– Нет. Нам лучше расстаться. Пойми, я бабочка, я не брошу сцену, я не смогу без нее жить, это для меня все.

– Ты бабочка. Понятно. А я значит гусеница?

– Нет. Ты не гусеница, из гусеницы появляется бабочка.

– Ах. Я даже и не гусеница, а кто? Кузнечик?

– Нам лучше расстаться. Лучше останемся просто друзьями, пока мы окончательно не испортили наши отношения.

– Нет. Мне кроме тебя никто не нужен. Ты для меня все. Я живу на свете от одной встречи с тобой, до другой встречи. А без тебя мне и не зачем жить. Ты мне нужна, как глоток свежего воздуха. Я просыпаюсь, думаю о тебе, и каждую минуту моей жизни я думаю о тебе, я засыпаю, зная, что ты у меня есть, что я увижу тебя снова. Боже, неужели это я все такое говорю. До чего же я дошел, до чего ты меня довела. Меня никто никогда не любил. Наверно любовь это не мое, это не для меня.

– Ну хорошо. Давай хотя бы попробуем, испытаем себя. Давай не будем встречаться, хотя бы месяц, проверим свои чувства. Проверим, сможешь ли ты ждать меня, когда я на гастролях. Идет? Ровно через месяц встречаемся на этом же месте. Если через месяц я приду и тебя не будет, я все пойму.

– Но супруги всегда разговаривают по телефону. Чтобы сказать, как они любят, ждут и скучают.

– Ну хорошо. По телефону можно.

Антон скучал, переживал, что не скоро увидит Юлю. На календаре он отмечал, зачеркивал дни, считал сколько осталось дней до встречи. Он постоянно о ней думал, отвечал родителям не впопад. Закрывался в своей комнате, звонил и ждал, когда Юля вернется с репетиции и перезвонит ему. В разлуке с ней он еще больше, как ему казалось влюблялся в нее.

– Что-то наш сынок все больше глупеет и деградирует.

– Ты что не видишь, он просто влюбился. Вырос наш сынок.

– Антон. И кто твоя избранница? Может познакомишь родителей со своей возлюбленной. Настаивал отец.

– Сейчас не время, позже. Я пошел читать книгу.

Антон все больше уединялся, он кроме Юли, никого не хотел видеть. Да и общаться с родителями он не привык. Его лучший друг всегда была книга. Но сейчас он все больше думал о Юле, о будущем с ней, он думал, что все равно когда-то придется рассказать о ней родителям. Антон думал, что родители, конечно же не одобрят его выбор. Что Юля действительно права, их отношения идут в тупик. Он сокрушался, что судьба сыграла с ним такую шутку, что кузнечик с бабочкой не пара. Она будет все время летать. А он, он разве допрыгнет до нее.

Он все больше убеждал себя, что ее нужно забыть. Он переключал свое внимание на книги по психологии и там пытался найти ответы на свои вопросы. Но он все время вспоминал ее и удивлялся, что такая с виду веселая девушка оказалась такой мудрой и задала ему такую серьезную задачу.

Прошел месяц. Антон пришел в назначенное место, в назначенный час. Он сидел на том же бережку и кормил лебедей.

– Ты все же пришел. Какое же будет твое решение?

– Юля. Милая, ты оказалась права. Наши отношения это тупик. Дело не во мне, я бы тебя ждал, хоть всю жизнь. Я по-прежнему тебя люблю, но мои родители строгих правил, они тебя не примут и никогда не дадут согласие на наш брак. Но как ты, такая молодая, веселая, оказалась такой мудрой.

– Просто ты не первый кто делал мне такое предложение. Но в отличии от тебя, они не проходили такое испытание. Через месяц никто не приходил. Я придумывала такое, просто чтобы от них отвязаться, я их просто не любила. Но с тобой совсем другое.

–А если бы кто-то взял и пришел, что бы ты тогда делала?

– Придумала бы новое испытание. Просто неприятно сказать человеку, что я его не люблю. Я делала это для того, чтобы он сам от меня отказался.

– А со мной?

– Я тебя действительно люблю, как оказалось. Тебе я бы не придумывала новых испытаний.

– Мне очень жаль. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, но ты права, у нас нет будущего.

– Я понимаю, родители это святое.

– Нам остается только одно, как Ромео и Джульетте, умереть вместе. Или нет, еще, взявшись за руки, убежать из дома и влачить нищенское существование. Согласись, оба варианта довольно глупые.

– Значит у нас была не любовь, а просто увлечение?

– Нет. Конечно же нет. Это любовь. У нас с тобой настоящая любовь. Я как мужчина, не могу тебе сейчас дать все условия для достойной жизни. А мучить любимую девушку, обрекая ее на нищенское существование, я тоже не могу.

– Я никогда не забуду тебя, ты всегда останешься в моем сердце светлым лучиком. Ты самое прекрасное, что у меня было в жизни. Это будет платоническая любовь. И пока мы будем помнить друг о друге, любить, даже тайно, она будет продолжаться. А может, в жизни всякое бывает, судьба сделает зигзаг удачи, за нашу верность и любовь, подарит нам еще шанс. Мы встретимся однажды и уже никогда не расстанемся.

– Я люблю тебя. Антон крепко обнял Юлю и долго ее не отпускал.

– Я люблю тебя. Произнесла шепотом Юля. На легкую куртку Антона подали ее прозрачные капельки слез.

Через месяц позвонила Юлина мама и сказала, Юля пропала.

– Я в ее записной нашла ваш телефон. Мы уже неделю не можем ее найти. Сквозь ее слезы Антон пытался разобрать слова. У него похолодело сердце. Вся его кровь как будто куда-то утекла из его тела. Все предметы в комнате закружились, сама комната куда-то полетела, он вместе с ней закружился и улетел. Он потерял сознание.

Антон еще не мог открыть глаза, веки были тяжелые, а слух уже вернулся. Он слышал плач матери и голос отца.

– Клин вышибают клином. Женить его надо и баста.

– Как это женить? На ком? Всхлипывала мать. Он еще институт не закончил.

– Закончит. Женить и баста.

Антону совсем не хотелось открывать глаза. Он ничего не хотел ни видеть, ни слышать, ни жить.

– Придет в себя, скоро. Здесь врачи хорошие, поднимут. Пошли мать домой, хватит плакать.

После больницы Антон еще долго принимал какие-то таблетки, которые назначил ему отец. Он успокоился, просто отдыхал, читал книги. Через месяц, когда никого не было дома, Антон набрал номер Юли. Ее мама сильно плакала и говорила, Юля лежит в психоневрологической лечебнице, лечится от наркомании.

– Что? От какой наркомании?

– Сказали, что она была в наркотическом опьянении и у нее нашли какие-то таблетки.

– Что? Юля наркоманка? Нет. Это неправда. Этого просто не может быть. Могу я ее увидеть.

– Нет. Даже близких к ней не пускают.

Только через полгода Антон увидел Юлю. Но это уже была не она, а только похожая на нее оболочка. Она сидела на кровати, на высоких подушках, смотрела в одну точку качая головой из стороны в сторону. Антон подошел к ее кровати, сел на корточки, взял ее руку и поднес к губам.

– Юля это я. Ты меня помнишь?

Юля остановилась. Не поворачивая головы, посмотрела косо на Антона пустыми, бессмысленными глазами, снова уставилась в одну точку.

– Вот так и сидит. Что делать? Плакала мать. Антон взялся за книги по психиатрии. Он читал, читал, даже закончил институт с красным дипломом, но ничем не смог помочь своей любимой девушке. Она так и умерла, тихо, просто не проснулась утром.

Антон замкнулся в себе, он почти не выходил из своей комнаты, ничего больше не хотел. Ему казалось, что он тоже умер вместе с ней. Вернее, его душа, она была там с Юлей, далеко от него, с его любимой, а по дому ходила только его оболочка. Она ела, пила, ходила в туалет. Он все время или спал, или дремал.

– Антон. В его комнату вошел отец и строго сказал.

–Выходи из заточения. У нас гости, пришел мой приятель с дочкой. Приведи себя в порядок и выходи к столу. Да будь с ними полюбезней. Антон вышел к гостям.

– А это наш сынок, Антон. Пошел по папиным стопам. Закончил институт с красным дипломом. Серьезный парень. Будущий профессор. Антон поздоровался с гостями и сел за стол.

– А что это вы сели, надо сначала даму посадить, поухаживать за ней, стул придвинуть. Какой вы не внимательный. Антон оглядел высокомерно Софью с ног до головы, откинулся на спинку стула и посмотрел на отца. Отец лебезил перед гостями. Сразу было видно, что он очень хочет им угодить. Софья весь вечер кокетничала с Антоном, поучала его, как надо ухаживать за женщинами и заставила Антона танцевать с ней. Антон еле дождался конца вечера, чтобы быстрее уйти в свою комнату.