Мне казалось, что я вся умерла, только одна пустая оболочка сейчас движется по улице. Я просто шла, не понимая, куда надо идти, зачем, просто шла, убитая и опустошенная, с опущенными плечами, руками, с двумя прозрачными ручейками водички из опущенных век.
Я пришла домой, Лада моя была еще в загуле, я легла на кровать, ничего не хотелось ни есть, не пить, не жить, не дышать. Если бы не звуки музыки, разговора и ходьбы соседей над головой, я могла бы подумать, что я совсем одна на белом свете, просто лежу тут, как ненужный хлам.
Неделя прошла относительно спокойно, без происшествий, вот и пятница. Я твердо решила пойти завтра в церковь на причастие. Мне мама всегда говорила, что я настырная, упрямая. Завтра точно у меня все получится. И я буду жить, как все нормальные люди, тихо и спокойно. Мне уже не так страшно было, как в первый и второй раз.
Утром не хотелось вставать рано, хотелось поспать, понежится в постели, потом выпить свежий, горячий, сладкий чай с бутербродом. Ну что делать, надо значит надо. Раз сказала, что утром пойду, значит надо идти.
Я опять успела на общую молитву, но было так же стыдно и страшно подходить к батюшке и выворачивать себя всю наизнанку. Сегодня был другой батюшка, пожилой, с большой пышной бородой. Подошла моя очередь, я снова склонила голову, с полными глазами слез и стала снова маленькой, никчемной мышкой.
–Вы матушка готовились к исповеди?
–Да.
–Вы читали вечером и утром, молитву для причастия.
–Да. Я всегда читаю молитву: Отче наш.
–Нет. Не отче наш. Специальную молитву для причастия.
–А какую молитву? Я знаю только отче наш.
–Купите молитвенник. Читайте молитву животворящему кресту, верую, а когда готовитесь к причастию, нужно вечером и утром читать молитву для причастия. На причастие приходите в другой раз. Идите матушка с Богом.
Я, не помня себя, вышла из церкви. Обида душила меня за горло своими цепкими лапами. Когда я вышла за ограду, у меня не было больше сил идти, я села на корточки у дороги, склонилась у бетонного канала ливневого стока, и рыдала.
–Да что же это такое? Почему? Почему мне не доступны самые простые вещи в жизни, мне не доступна простая жизнь, которой живут все люди. Я же не прошу богатства, денег, славы, звезд с неба, я прошу простой человеческой жизни, той, что живут все люди. Я прошу просто тишины и покоя.
Мне недавно приснился сон, мой старый дом. Я шла к нему, он стоял в темноте, окна в нем не светились, я знала, что там мой отец сидит в этой темноте. Я думала, что сейчас я зайду в свой дом, зажгу свет, все там приберу, помою, накормлю отца.
Я любила всегда смотреть на небо, на звезды, на облака, когда выходила из дома. Там всегда очень интересно, особенно когда на небе причудливые облака. Они так быстро меняют свою форму, приобретают разные фигурки, можно долго смотреть не отходя, это просто завораживает.
Вот и сейчас, я вышла на балкон, чтобы хоть немного успокоиться. Звезды мерцали, светились не ярким приятным светом. Если приглядеться, они разные, одни розовые, другие голубые, одни яркие, другие еле заметные. А есть просто скопище звезд, их там просто нереально много. Интересно, что там на них, я подумала, а вдруг сейчас с них кто-то на меня смотрит и наши глаза встретились.
Я на работе. Обычно бумаги печатать нам с отделов приносили сами, к начальнику Тамара ходила сама, забирала и относила ему готовые. После обеда, глядя на меня строго, Тамара положила мне на стол папку.
–Иди отнеси Петру Павловичу в кабинет.
–Я?
–Да, ты, а что?
–Обычно вы сами ему относите.
–Они распорядились, чтобы вы ему их отнесли. С иронией сказала Тамара. Все с удивлением посмотрели на Тамару и на меня. Я пожала плечами и пошла. Петр Павлович был в хорошем настроении.
–Ой, Зиночка, проходите. Он взял папку, бросил на нее взгляд и тут же положил ее на стол не открывая.
–Что вы так некрасиво одеваетесь, вы же молодая.
Он строго смотрел на меня, мне было так стыдно и неловко от его слов. Я опустила глаза и закусила губы. Он подошел сзади, обнял за плечи.
–И даже в этом некрасивом наряде, вы очень милая и красивая.
Он отошел вглубь комнаты к окну, стоял и смотрел на меня оценивающе. Было так неприятно, я чуть не плакала. Потом он подошел к своему столу, сел в кресло.
–Спасибо Зиночка, вы свободны.
В понедельник Тамара объявила:
–Петр Павлович звонил, он заболел, наверно целую неделю его не будет.
А я сразу подумала, слава тебе Господи, что его не будет целую неделю, я хоть отдохну от него. А то после того случая, я как-то не ловко, напряженно себя чувствовала. Хоть бы его вообще куда-нибудь перевели, придурка!
Но в среду с утра Тамара опять положила мне на стол папку с документами, в белом пакете.
–Отвезешь Петру Павловичу домой, вот его адрес.
–Я? Но почему я?
–Но ты же у нас самая молодая.
–Домой?
–А что, здесь недалеко, всего 3 остановки.
–Но почему я? Я же не секретарь? По домам ездить.
–Ну ты же в рабочее время.
По дороге к начальнику я все возмущалась, не могла успокоиться. О Боже, как это домой? А если он будет приставать, как в прошлый раз. Как это к мужчине на квартиру? Да что же это такое вообще? Но я себя успокаивала, может обойдется, может это просто мои страхи, может он будет дома не один. Я зашла в квартиру, начальник был в одном трико, с открытым торсом.
–Вот я документы привезла, он взял их и положил на столик, даже не поинтересовался, что я привезла.
–Сходите, Зиночка, под душ, и мы будем пить с вами чай с тортом.
На столе стояла бутылка сухого вина, торт и фрукты.
–Зачем под душ?
–Жарко. Вы же вспотели, освежитесь и наденьте, пожалуйста, после душа, вот этот пеньюар.
–Не пойду я под душ, мне нужно на работу.
–Я вам купил красивые вещи, когда пойдете домой, возьмете их с собой.
Он положил на столик, рядом с документами, небольшой пакет.
–Не нужны мне никакие ваши вещи.
–Ты у меня будешь ходить как куколка.
Он взял меня на руки и понес на диван.
–А-А-А! Закричала я. Отпусти!
–Ты будешь только моя.
Он начал жадно целовать и полез под кофточку.
–Я скажу мужу, он вас прибьет.
–Да нет у тебя никакого мужа, я в отделе кадров узнавал.
–Есть, мы просто не расписаны.
Он всем тяжелым телом давил на меня, а руки уже расстегивали брюки.
–Нет. Нет, не надо, отпусти меня, гад!
–Ох, какая ты дикая, как ты заводишь меня, где только таких, как ты, делают? Ты будешь только моей. Ты будешь у меня ходить как куколка. Да что же ты все время ходишь в этих тесных брюках, никак не доберешься до тебя.
Он сел на мои ноги и начал снимать брюки. Я набрала в легкие воздух и завизжала во все горло, а двумя пятернями хотела схватить его за голову, чтобы оттолкнуть его с себя. Но от моего визга он дернулся и получилось, что я ему поцарапала лицо.
–Ах ты кошка дикая! Он соскочил с дивана, подошел к зеркалу. Я подбежала к двери.
–Не кричи. Только не кричи. Ну что ты ломаешься как девочка. Давай миром договоримся. Я озолочу тебя, ты будешь как сыр в масле купаться. Только будь моей.
Я подбежала к двери, но открыть ее не могу, он опять схватил меня и бросил, как котенка, на диван. Набросился на меня всем своим потным телом, я начала опять долго и протяжно визжать, он заткнул уши.
–Прекрати визжать, включила свою сирену, так и оглохнуть можно! Кричал он во все горло.
–Отпустите меня, пожалуйста. Сказала я жалобным голосом.
–А, ладно, иди. Все равно сегодня уже ничего не получиться. Все настроение мне испортила. Но запомни, я привык добиваться чего хочу, ты все равно будешь моей. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Он открыл дверь, я убежала. Меня всю колотило и трясло. Я не знала, как в таком состоянии буду работать, а идти надо. Я пришла на работу, отпросилась у Тамары, сказала, что мне нездоровится и отправилась домой. Дома я легла на диван и думала, как же мне теперь дальше жить.
–Ну что теперь поделаешь, опять придется увольняться. Ну что им всем, сволочным, от меня надо? Что они все цепляются ко мне? Как мне дальше жить? Как не хочется уходить от этих девчонок, я их всех так полюбила. Правильно, что восточные женщины ходят в парандже, сейчас бы надела паранджу и ходила бы как невидимка, что бы одни глаза в щелку были видны.
Да, это мне еще сильно повезло, что я в брюках хожу, а так бы все, такой здоровый дядя, быстро бы меня измызгал. Но ничего, пока он сейчас на больничном, я быстренько сбегу. Завтра же напишу заявление на увольнение и поминай как звали. Ой, как жалко увольняться отсюда, так мне здесь нравилось, такой хороший коллектив, такие женщины хорошие: Тамара, Галя, Света, Рая, Таня, как же я буду по вас скучать. Но обязательно найдется какая-нибудь скотина, которая все испортит.
Из-за какого-то мужика больного, озабоченного, придется опять ломать свою жизнь. И что он ко мне пристал, что ему мало жены? Что ему мало женщин в институте, что он так ко мне приляпался? Господи, помоги, пусть он от меня отстанет, я так хочу тихо, спокойно работать в моем машбюро, мне там так нравится. Но видно, придется увольняться, а что делать?
Я пришла на работу, утром сразу пошла в отдел кадров писать заявление на увольнение.
– Почему вы хотите уволиться? Тамара о вас хорошо отзывается, дисциплинированная, исполнительная, аккуратная, коммуникабельная.
–Так сложились обстоятельства.
–Зинаида Викторовна, директору института срочно нужна секретарь в приемную, бывшая ушла в декрет, пойдете?
–Пойду.
–Тогда вы поднимайтесь на восьмой этаж, а я сейчас позвоню ему. Там и зарплата побольше, работа с людьми, печатной работы мало, делопроизводством вы быстро овладеете, вы молодая, думаю, что он вас возьмет.
Начальник был очень строгий и серьезный, он посмотрел на меня оценивающе.
–Ну что ж, давайте ваши документы, я посмотрю.
–А мои документы в отделе кадров.
–Почему в отделе кадров?
–Я сейчас работаю в машбюро, машинисткой.
–Ну не век же вам в машбюро работать, нужно расти. Ну что ж, я вас беру к себе на работу, переводом. Идите в отдел кадров, пишите заявление, пусть ваш начальник, кто там у вас? Петр Павлович, напишет, что он не возражает, и милости прошу к нам на работу.
–А если он меня не отпустит?
–Не переживайте, я что-нибудь придумаю, я же директор.
Я пошла в отдел кадров, я чуть не прыгала от радости, такая удача, ура! Все было готово, я с нетерпением ждала прихода на работу начальника, я думала, что там то он меня не достанет, директор его начальник, он же его должен бояться, вот пусть теперь оближется, котяра.
Понедельник, утро. Тамара заходит в комнату и смеется.
–Вот дела, вы бы видели нашего начальника, у него с левой стороны лицо поцарапано, говорит с кошкой игрался, чуть гадина глаз не выколола. Мужики над ним все смеются, говорят: кошечка то, была небось двуногая. Он сидит злой, как 100 чертей, психует, орет.
Я подумала, может к нему сейчас не заходить, лучше после обеда. Да, а если после обеда его не будет на работе. Что тогда делать? До утра нервы себе мотать, переживать. Да и директор может там кого-то найти вместо меня. Ладно, пойду, директор сказал, что если твой начальник не отпустит, то он что-нибудь придумает. Ладно, зайду, и пойду сразу на новую работу, к директору в приемную. Пусть теперь этот Петр Павлович на своей заднице все волосы порвет, а птичка то, упорхнула.
Я с дрожью в коленках открыла дверь начальника, он смотрел на меня с высокомерной ненавистью.
–Что у вас? Заявление? Что, решили уволиться? Он прочитал. Ах, перевод. Ну что ж, я подпишу вам перевод, сразу после того как ты переспишь со мной.
–Нет.
–Нет. На принцип пошла. Ну что ж, тогда я тоже пойду на принцип. Ты не знаешь мои связи. Я тебя еще в тюрьму засажу.
–Меня? За что?
–За членовредительство, за унижение. Ты меня еще плохо знаешь. За то, что я хочу, и ты будешь сидеть в тюрьме.
–Вы что-то путаете, а может за попытку изнасилования кто-то должен понести наказание.
–Последний раз спрашиваю.
–Нет.
–Это окончательный твой ответ?
–Да.
–Да? Так ты согласна?
–Нет. Я не согласна, а да, это мой окончательный ответ.
–Так да?
–Нет! Закричала я. Никогда! Нет. Нет. Нет. Никогда.
–Хорошо. Сказал он спокойно. Он пошел в мою сторону, я начала пятится к двери. Думаю, это тут, не у него дома. Если что, буду опять кричать, здесь людей много, ему быстро управу найдут. Ничего он мне здесь не сделает. Он подошел ко мне очень близко.
–Придушить тебя, что ли?
–Пожалуйста отпустите меня. У меня начали наворачиваться слезы.
–Это твое окончательное нет.
–Да.
–Ты сказала да?
–Я сказала нет.
–Ну ты сейчас сказала да.
–Почему вы издеваетесь надо мной? Почему вы прицепились ко мне? Что вам от меня надо?
–Ты сама знаешь, что мне надо.
–Разве мало женщин вокруг, хотя бы в нашем институте?
–Женщин то много, но вот таких диких, необузданных, непокорных. Он схватил меня за волосы и наклонил мою голову вперед. Ты будешь ползать у меня в ногах, на коленях просить о пощаде.
–Вы что, больной? Он немного отошел в сторону.
–Да, я больной тобой. Ох, как ты меня заводишь. Посмотришь на тебя, ведь ничего особенного, но характер. Ну что, от тебя убудет? Он попытался обнять. Ты даже не знаешь, какой я могу быть нежный.
–Я не хочу ничего знать, вы не подписываете? Тогда я ухожу.
–Подожди. Он подошел к столу, сел в кресло, взял телефонную трубку и начал набирать номер.
–Здравствуйте, это Петр Павлович. Да, да, спасибо все хорошо. Да я в курсе. Нет, конечно же, я ее держать не буду. Если вам нужна эта подстилка? Да, да. Ее тут все начальники по отделам таскают. Зачем она мне нужна, эта прости Господи, жены сослуживцев с кулаками прибегают. Это еще та штучка. Да, да. Я же о чем вам и говорю….
Я со слезами выскочила из его кабинета, бросила в отделе кадров заявление и выбежала на улицу.
–Господи, за что мне все это?
Я была на грани срыва. Мои нервы были натянуты, как стальные струны. Мне от злости хотелось кого-нибудь убить или покусать. Мне казалось, что, если сейчас меня кто-нибудь разозлит, унизит или обзовет, я схвачу его за волосы и буду бить, и бить об асфальт. А потом буду долго пинать, и пинать ногами в живот, в голову, пока меня не пристрелят, как бешеную собаку, если не пристрелят, то посадят в тюрьму, а я так боялась сесть в тюрьму.
Я села в автобус, слезы заливали мое лицо, я отвернулась к окну, стояла и плакала. Я ехала домой, я хотела быстрее зайти домой, чтобы никого не видеть и не слышать, забиться в уголок, чтобы никого не убить, не покусать.
–Девушка, девушка. Меня кто-то толкал в плечо. Я услышала мужской голос.
–Ну что еще? Что? Тебе то какого хрена от меня надо? Пошел на хрен! Кричала я, не поворачивая головы.
–Девушка. Я просто хотел сказать, что у вас сумка расстегнута.
–А тебе то что? Какое тебе на хрен дело до меня. Что ты ко мне цепляешься. Что, тоже трахать хочешь?
–Нет. Нет, что вы.
–Ну и отвяжись от меня. Оставьте все меня в покое! Кричала я.
–Почему вы так грубо разговариваете с молодым человеком. Вмешалась сидевшая женщина, средних лет.
–А тебе хрычовка, какое на хрен дело? Как хочу, так и разговариваю. Тебя не спросила, как мне разговаривать. Что вам всем от меня надо.
–Хамка!
–Да она ненормальная.
–Да она бешеная.
–Да ее в психушку надо отправить. Заговорили люди в автобусе на разные голоса.
–Заткнитесь все на хрен, и не трогайте меня! Я так и стояла, отвернувшись в окно. Слезы текли из глаз тоненькими ручейками. Я крепко, обеими руками сжимала поручни, чтобы не вцепиться кому-нибудь в волосы. Я ехала домой, и я хотела быстрее приехать. Я услышала рядом с собой тихий, ласковый, женский голос.
–У вас какие-то неприятности?
–А тебе какое дело? Что ты цепляешься? Пошли все на хрен.
–А как тебя звать?
–Тебе то какая разница. Пошла тоже на хрен вместе со всеми, я сказала.
–А меня можете звать Лена. Я повернулась к женщине. Она смотрела на меня и чуть-чуть улыбалась.
–Я тебя звать не собираюсь. Отвяжись.
–Вам нужно с кем-нибудь поговорить.
–Щаз, разбежалась.
–И вам сразу станет легче.
–Да пошла ты. Я почувствовала, что я эти слова сказала немного тише, без крика. Мне так хотелось еще орать и плакать, но слезы почему-то перестали течь из глаз и злость начала проходить. Я развернулась к ней.
–Ну и що?
–А как тебя звать? Я опять вспомнила все и опять заревела, и закричала:
–Я уже забыла, как меня звать! В последнее время меня все больше называют шалава, гадина, сучка, подстилка. А ведь я даже с мужчиной никогда не была. Сказала я ей последнюю фразу тихонько и снова заревела. Лена молча стояла и смотрела на меня. Она качала головой, у нее увлажнились глаза и потекли маленькие слезки. Она закрыла лицо рукой.
–Что вы? Вы то что плачете? Мы с ней уже вышли с автобуса. Просто шли рядом и молчали. Каждый думал о своем. Она заговорила, так тихо:
–Бывает так, что стыдно, или некому рассказать о своих неприятностях, а высказаться надо обязательно. А то это накапливается, так и с ума можно сойти. Можно записывать все в тетрадь. Раньше вели дневники своей жизни. Туда можно записывать все. И ты точно знаешь, что тебя никто не осудит, не предаст, никому об этом не расскажет.
Мне дневник как-то тоже помог. Я в один год похоронила тетю, сестру и племянницу. Самых близких моих и любимых людей. Думала, что с ума сойду. Я записывала туда свои переживания, сильно плакала, не могла писать, переживала, но боль притуплялась, я успокаивалась, мне становилось легче. Дневник мне помог выжить, не сойти с ума.
Я стояла в ступоре, я так задумалась над ее словами, что даже не заметила, как и когда она ушла. Она как появилась среди людей, так и растворилась в толпе людей. Я искала ее глазами, но мимо меня проходили лишь незнакомые люди, а ее я больше никогда не видела.
Тюрьма. Два пряника.
Я уволилась с работы, теперь я опять безработная. Последние события, с последней работы, сильно мне снесли нервы. У меня началась сильная депрессия, апатия, ощущение сильного страха, боязнь тюрьмы. Но почему, я не понимала. Я боялась, что меня кто-то убьет, что я могу сорваться и что-нибудь натворю, что меня кто-то полезет убивать, а я его убью. Или меня кто-то разозлит, и я его покалечу, или того хуже – прибью и попаду в тюрьму. Ощущение страха так и не покидало меня, но причин на это особых не было. Я не понимала, откуда этот страх.
Я боялась всего – стука, соседей сверху, ходьбы и разговора на лестничной клетке, дверных звонков, телефонных звонков, хотя телефон всегда молчал.
Я вспомнила, как с полгода назад, я стояла в очереди за молоком на улице возле моего дома. Подъехала легковая машина, из нее вышли двое мужчин. Они подошли с двух сторон к молодой женщине из очереди, схватили ее под руки и повели к машине, она кричала:
–Отпустите меня! Помогите мне, люди! Запишите их номер машины. Позвоните в милицию.
Я подбежала к машине, стала кричать, чтобы отпустили женщину, а сама так испугалась, что меня сейчас вместе с ней заберут. Мужчины в штатском сказали, что они из милиции, что они давно ее выслеживали и поймали мошенницу, что она обманывала доверчивых граждан. Я позвонила в опорный пункт, там подтвердили, что это были их сотрудники.
Почему-то я сейчас об этом вспомнила и подумала, вот так ходишь по улице, а за тобой кто-то ходит, следит, а потом возьмут и запихают в машинку. И никто не будет знать, где ты и что с тобой. Я стала бояться выходить на улицу. Я боялась, что залезут ко мне в квартиру. Выходила на улицу только по необходимости, озираясь по сторонам, очень быстро возвращалась.
Я вспомнила еще один неприятный случай. Встретила соседку с другого дома, когда еще гуляла с собачками, она мне рассказала:
–Мы с мужем уходим на работу, а дома остается 10 летний сын. А тут муж что-то немного приболел и взял отгул. Утром звонок в дверь, муж открыл. Стоят 2 крепких, здоровых мужчины. Можно позвонить? Не дождавшись ответа, зашли в коридор, первый ударил кулаком мужу в живот, когда он наклонился, резко ударил его в затылок.
Второй сразу закрыл двери, пока муж лежал в коридоре без сознания, заскочили в зал, начали складывать в сумки хрусталь, заворачивая его в одежду. Бегали по комнатам, выбрасывали все из шкафов, что нравилось, набивали в большие сумки. Когда муж пришел в себя, схватил гантели и ударил одного по голове, он упал на пол без сознания.
Другой схватил сумки и побежал на выход. Муж поставил ему подножку, когда он упал, муж начал бить его головой об пол. Связал их обоих и вызвал милицию. Милиция вызвала скорую. А теперь на моего мужа завели уголовное дело. За жестокое избиение. Оба грабителя лежат в больнице, написали на него заявление.
Представляете, что творится? Их было двое, а муж один. Они залезли к нему в квартиру, ограбили его и избили. А что ему оставалось делать?
Говорят, нужно было вызвать милицию. Он что, должен был оставить одного ребенка в квартире с бандитами и бежать за милицией? Соседка плакала. Какая несправедливость! Мало того, что муж поймал им грабителей, ценой своей жизни, еще его же и обвиняют. Он же не на улице их избил, мирных граждан, он защищал ребенка, имущество. А если бы его не было дома, они бы ребенка искалечили, ограбили и ушли от наказания. Как стало страшно жить.
Я ощущала постоянный страх. Я боялась включать телевизор и ходить по квартире. Потому, что нижняя соседка будет знать, что я дома. Как-то она мне сказала:
–Ты ночью ходишь по квартире, не спишь, я знаю, пол скрепит.
Тогда я стала ночью ходить тихонько вдоль стеночки. Она встретила меня и сказала:
–Ты ходишь ночью вдоль стеночки, тихонько.
–Да что же мне, летать по квартире, как бабочка?
Мне хотелось стать невесомой, невидимой, чтобы все думали, что меня нет дома.
Звонок в дверь, я вздрогнула, тихонько подошла к двери, посмотрела в глазок. Там стояла незнакомая женщина. Ну хоть не мужчина. Я не знала, открывать или нет? Открыла дверь.
–Я соседка сверху, мама Гены. Он прислал мне письмо с тюрьмы. Он обращается ко всем соседям в доме, но тут есть строчки для тебя, я прочитала.
–Привет Зинуля-хохотуля, от Гены из тюрьмы. Я написал обращение ко всем соседям, что кто может, пусть пришлет посылку, перечисляю необходимые продукты: чая 10 пачек, сахар рафинад 2 килограмма. Пряники, печенья, конфеты, сушки – все, что не жалко, все, что можете прислать.
Но к тебе у меня особый разговор. Мне приснился сон, в котором ты мне подаешь 2 пряника. Я не знаю, что этот сон означает. Может ты знаешь? Мне кажется, что ты знаешь, что он означает. Еще у меня такое чувство, что тебе это надо. Я сначала ничего не поняла в этом наборе слов.
–А что произошло? Почему он в тюрьме? Он последнее время жил с одной женщиной, пришел его знакомый, они сидели пили. Женщина была уже сильно пьяная, прилегла спать. Им было мало, Гена пошел в магазин за бутылкой. Приходит, а его знакомый насилует его сожительницу. Гена схватил нож и пырнул его в живот.
Вызвали скорую, друга в больницу, а их в милицию. Райку держали там целые сутки, она говорила, что сильно ее били по голове, что сильно болит голова, через 3 дня она умерла. Друг написал, что претензий к Генке не имеет, но его посадили в тюрьму. Она стояла и вытирала платочком слезы.
Я вернулась в квартиру. Интересно, что означает вся эта белиберда? Этот сон? Два пряника? Мне кажется, что ты знаешь, что этот сон означает? У меня такой чувство, что тебе это надо. Я начала думать. Я начала догадываться, что это знаки, которые мне посылаются свыше. Что если я ему пошлю посылки, то как-бы я от мажусь от тюрьмы. Я ведь их буду посылать в тюрьму, это будет как бы откуп от тюрьмы.
Но почему две. У меня уже нет денег даже одну ему послать, я уже давно сижу не работаю, я уже давно на мели, сама свожу концы с концами. Да еще там был такой набор: 10 пачек чая, 2 килограмма сахара, даже пустые посылки купить надо деньги потратить, потом их отправить – тоже деньги потратить, да еще две.
Соседи спрашивали, буду ли я посылать Гены посылку, я отвечала, что сама сижу без работы, денег нет. Ну если я еще наскребу на одну, если только ее пряниками наполню, то две посылки я никак не осилю. Этот вопрос как заноза засел у меня в голове. У меня постоянно крутились его слова в голове: ты знаешь. Тебе это надо. Но почему два пряника? Я уже была просто уверена, что в жизни просто так ничего не бывает, это точно знак с выше. И мне во что бы то не стало, кровь из носа, нужно послать, хотя бы одну посылку. Хотя бы набить ее одними пряниками. Не важно, что там будет – чай или хлеб, важен сам факт, что посылки были отправлены в тюрьму. Я так это чувствовала сердцем.
Но я уже давно сидела дома без работы, сбережения мои заканчивались. Ну надо же, не раньше и не позже, именно сейчас, когда я сама сижу без денег, за квартиру платить уже нечем. Даже котят от Лады раздала на базаре, избавилась от лишних ртов.
Только все же оставила одного, у нее шерстка была на спине черно-палевая, как ушки и спинка у Пирата. Я назвала ее Бог-Ира. Но у меня не хватало денег даже на одну посылку, а пойти на работу я сейчас не могла, у меня был нервный срыв. Я поехала к маме, рассказала ей про соседа, про посылку, про пряники. Она сразу же пошла в магазин, купила 2 килограмма пряников.
–Пусть одна посылка будет от меня. Она дала мне денег на пропитание, на первое время. Было стыдно отправлять посылки без набора, о котором писал Гена в письме. Но как говорится, чем богаты, тем и рады. Я попросила у Бога прощенье за такое скудное содержимое посылок. Позже, через несколько лет, я узнала, что Гена в тюрьме заболел туберкулезом легких и умер.
Так я просидела дома до весны, я немного успокоилась. А весной я встретила Володю, свернула летом ему шею, нечаянно. Но слава Богу, он выжил, а я избежала тюрьмы. Надеюсь, что он пересмотрел свою жизнь и у него теперь все очень хорошо.
Сон
Мне недавно приснился странный сон. Я даже не поняла, сон это был или нет. Я никого не видела, я только слышала разговор. Как будто я подслушала разговор, как я поняла, двух ангелов. Из разговора я поняла, что один из них был ангел добра, другой ангел зла. Они спорили между собой, кто из них для людей нужнее и важнее.
–Ты плохой, ты должен уйти. Ты несешь людям зло, отрицательные качества: жадность, лицемерие, предательство, ненависть, хамство, злость, болезни, смерть, войны, хаос. Зачем ты нужен людям? Лучше уходи, без тебя будет лучше, спокойнее. Люди со мной будут добрые, веселые, будут помогать, сострадать и любить друг друга. В мире не будет болезней, войны и смерти. Я несу людям радость, я нужен людям, а ты должен оставить людей в покое.
–Но, если у людей все будет хорошо всегда, сегодня хорошо, завтра хорошо и всегда хорошо. Они привыкнут, что всегда все хорошо, им станет неинтересно жить, нет стремления, нет борьбы, некому сострадать, если все здоровы и счастливы.
Такая скучная жизнь начнется, когда все мягкие и пушистые. Человечество скоро деградирует, отупеет и умрет от скуки. Людей нужно иногда встряхивать, подкидывать неприятности, интриги, ссоры, сомнения, ревность и даже болезни и смерть. Чтобы испытывать их на прочность.
Когда сегодня сладкое, завтра сладкое, что хочется? Хочется солененькое, кисленькое, горькое, холодненькое и хрустящее. Так и в жизни людей должно присутствовать не только хорошее, но и что-то остренькое, для контраста. После неприятности острее ощущается радость и счастье. Я нужен людям. Ты должен уйти. Ты людей расхолаживаешь, нет борьбы. Люди становятся безвольные, мягкие, как кисель. Нет дисциплинированности, нет жесткой руки воспитания.
–Не ссорьтесь, братья. Я помирю вас обоих.
Я услышала настолько мелодичный, нежный, ласковый, женский голос, что нет таких слов на земле, чтобы описать его словами.
–Кто ты?
–Я любовь. Вы оба правы, вы оба людям нужны, вы оба людям важны. Вы как плюс и минус, которыми наделена природа. Вы как ласковая мать и строгий отец в семье. Вы мои помощники. Вы мне нужны, как правая и левая рука человеку. Ты плюс, а ты минус, а я любовь из главного источника, я абсолютна.
Мы посылаем на землю ангелов, человеческих детей, они наполнены любовью из главного источника, но на земле дети подрастают, взрослеют. Они пачкаются в злобе, ненависти, жадности, обидах. Они как ежики обрастают иголками, они становятся колючими в своей злобе и эгоизме.
Потом они к нам снова возвращаются обратно, домой. По дороге их иголки стачиваются, обламываются. Дома они снова наполняются любовью от центрального источника и снова возвращаются на землю ангелом, ребенком.
–А какое самое сильное чувство для человека? Если человек жадный? Когда он влюбится, он ничего не пожалеет для своей любимой, он станет добрый и щедрый. Ненависть? Это понятно. Если в сердце любовь, человек любит весь мир, тут ненависти места нет. Хамство? Если человек любит, он становится добрым, он всех любит. Значит ты, любовь, сильнее всех чувств?
–А смерть? Она сильнее любви? Люди говорят: пока смерть не разлучит нас. Ведь люди смертны. Любовь заканчивается, когда приходит смерть?
–Когда приходит разлука или смерть, заканчивается только физическая любовь, влечение. Настоящая любовь, она живет на духовном плане. Отними у человека любимого, он все равно будет его любить. Любовь она в душе, в духе, в интеллекте.
–Значит любовь, это самое главное? Самое сильное чувство? Сильнее его нет? Она сильнее смерти? С ней ничего не сравниться? А если человек любит сразу двух людей?
–Да хоть пятерых, да хоть миллион! Человек может любить сразу свою мать, своих детей, своего мужа или жену. Может любить своих друзей и подруг, соседей, свою работу, природу, свое увлечение, землю, все человечество, все вселенную. Любовь она не имеет границ.
–Значит любовь, она самая главная? А счастье? Человек считает, что счастье, это достаток, богатство.
–Но и богатые бывают несчастными. А бедный он может быть счастлив, если у него в сердце, в душе, любовь.
–Это значит, что бедный человек или богатый, злой, больной, ненавистный, жадный, если хочет быть счастливым, пусть просто наполнит свое сердце, душу, любовью большой. Не важно: к природе, к земле, всему человечеству, к жизни и все его пороки уйдут? И он будет счастлив? И все, так просто?
–Любовь, это главное. Это вечное. Это постоянное, источник его неиссякаемый. И чем больше ее у человека в душе, тем она еще больше наполняется, преумножается. Любовь, это двигатель жизни. Любовь, это сама жизнь. Любовь, она абсолютна.
Я наполняю сердца птиц любовью, и они поют, и строят гнезда. Я наполняю любовью деревья и растения, и они цветут. Я согреваю землю любовью, и появляется новая жизнь на земле и в воде. Я пою колыбельную песню, и земля отдыхает.
–Ну если ты такая хорошая, сильная, главная, тогда почему на земле войны, землетрясения, вулканы просыпаются, разливаются? Почему на земле стихийные бедствия? Почему ты не остановишь это все раз и на всегда?