Отрезать отрезали, а теперь концов не найдем к кому обратиться, чтобы подключили. Кто называет одну фамилию, кто другую, а июнь идет к концу, все сохнет, болото почти пересохло, со старого колодца ведрами много не натаскаешь. Чуть-чуть полью и дожидаюсь, когда опять наполнится. А впереди жара. Собирала дождевую воду в ведра, баки, бочки, в баню таскала ведрами, так и поливала, но вода кончилась, а жара усиливалась.
Смотрю, тучка хорошая идет вдали, жду, может дождик польет мой огород, цветы, огурцы, помидоры, пока она дошла до меня, растаяла. За ней вторая показалась, но она тоже растворяется, не дойдет до меня. Я встала посреди огорода, подняла руки к небу и начала громко плакать.
–Господи, миленький, помоги, пошли дождик, поливать огород нечем! Прошу тебя, мне нужен дождь, моим растениям, моей иссохшей земле! Смотрю, а вторая тоже уходит мимо меня. Я упала на колени, головой к земле приклонилась, слезами поливаю землю.
–Господи, сделай милость, пошли дождик, засохнет весь мой огород, цветник, весь мой труд пропадет! Господи, молю тебя, полей мою иссохшую землю, сделай милость!
И вдруг такой грохот в небе, я аж вздрогнула, еще и еще, с неба посыпались редкие, крупные капли, потом пошел сильный дождь. Все полил, наполнил всю мою посуду.
–Благодарю тебя, Господи, радовалась я. Но уже через 2 дня опять жара, все опять сохнет. Вечером полью, утром опять все сухое. Думаю, сейчас побрызгать или воду надо экономить до вечера. Что делать? Июль, жара, вода вся кончилась, земля опять сухая, твердая как бетон, даже тяпкой ее не разрубить. Разговорилась с женщиной в магазине:
–У нас тоже отключили воду в июне, мы написали коллективную жалобу, этого Петрова сняли, нам поставили общий счетчик. У нас есть вода, все хорошо, она дала мне телефон. Звоню, мне сказали, что Петрова не сняли, дали его телефон, звоню ему:
–Вы у нас воду отключили, а когда подключать будете, на улице жара, все сохнет. Он на меня начал кричать:
–Кто вам сказал, что я отключил вам воду? Фамилия, телефон, чтобы я знал на кого в суд подавать? Звоню опять в РЭУ:
–Когда будет вода? Июль на дворе, все сохнет.
–Нечего сюда звонить. У вас есть представитель от ваших улиц, она занимается вашим вопросом, к ней и обращайтесь. Нашла представителя.
–Завтра мы пойдем к Петрову на прием, он обещал нас принять, если хочешь, пойдем с нами.
Приходим к Петрову. У него возле офиса цветут огромные, сочные астры, розы, даже пышная картошка, все благоухает. Хотелось вырвать все его цветы и в его рожу бросить. Но нас по дороге сразу предупредили, никаких скандалов, дядька с характером, психованный, мы его и так еле уговорили, чтобы он нас принял.
–Вы на правильном пути. Вы уже организовали кооперативное общество, документы у вас все в порядке. Теперь нужны организационные работы, вырыть траншею, проложить новую трубу, поставить общий счетчик и пользуйтесь. Но это не в моей компетенции, вам нужно обратится к Сидорову, но он вас не примет. Я сейчас позвоню Иванову, чтобы он позвонил Сидорову и уговорил его принять вас.
–А почему нам нужно тянуть воду с другого люка, почему не поставить счетчик на наше прежнее место, откуда нас отрезали, и кто у нас отрезал воду?
–Воду отрезали, чтобы вас собрать. Вот на 20 участке отрезали, сразу двое прибежали. Вот вам отрезали, вас сразу 10 человек прибежало, а как вас еще собрать?
–А что, нельзя было на месте собрать людей и сообщит, что вы хотите поставить счетчик на воду? Зачем нужно было отрезать воду в разгар лета?
– Я же говорю, чтобы народ быстрей расшевелить. Вот вы все пришли и документы сделали.
Кстати, Сидоров принимать нас отказался, тогда Петров, по доброте душевной, в кавычках, пошел нам навстречу, как он сказал, посодействовал, побегал и добился разрешения на проведение технических работ. Начали собирать немалые деньги, нужно было прокопать траншею, купить трубы, счетчик, заплатить рабочим. Кстати, он проболтался в разговоре, похвастался, что это он дал команду отрезать людям воду, а как он кричал на меня по телефону?
Вот уже и август, а воды до сих пор нет, дождя тоже. Захожу в малинник, все красным-красно, а собирать нечего. Малина или сухая, или вареная, она уже никуда не пригодная, даже на компот. Я плакала и злилась, хотелось вырвать из засохшей земли свои засохшие растения, пойти и дать по его наглой, бесстыжей роже, этими засохшими палками. Я пошла к женщине, которая занималась документами.
–Ну, что там с водой? Когда будет, все сохнет.
–Все, уже там начали копать, я с бульдозеристами договорилась, они вчера уже начали работы.
Я сходила посмотреть, никого нигде нет, никто ничего не делает, зашла к ней обратно и сказала, что там никого нет. Она начала бегать по соседям. Каждый день я ходила смотреть и только через неделю увидела, что бульдозер работает, мужчины помогали копать лопатами. Смотрю, идет сосед.
–А ты почему гуляешь, не помогаешь, там работают мужчины.
–Хочу и гуляю. Хочешь вместе погуляем?
–Мне некогда.
–Зина, а когда у тебя будет время? Зина, я зайду вечером, а? Вечером будет время?
–В следующей жизни.
–А, это долго. Он постоял немного и начал кричать мне вслед.
–Я все равно вечером приду! Я тебя все равно оттрахаю, не я буду!
Я так разозлилась на него, что начала кричать:
–Перебьешься! Трахеит нашелся! Придурок, смотри трах свой не потеряй! Вот козел страхолюдный. Вилы в бок хочешь получить? Только попробуй приди!
К люку, к которому он дал разрешения подсоединиться, подсоединились, вода пошла. Но люди, к которым раньше шла вода из этого люка, собрались, ополчились, отрезали, когда все работы завершились. Они стояли кто с лопатами, граблями, камнями, они дежурили и не давали нам подключиться. Начали переделывать план и еще на 50 метров рыли траншеи и прокладывали трубы, и снова собирали деньги.
Я сидела в саду, на сухой земле, держа в руках пустой шланг и умоляла со слезами Бога, чтобы наконец из этого шланга потекла вода. Я выкопала квадратную ямку и траншею к пересохшему бывшему болоту, накрыла пленкой, туда потихоньку начала стекать драгоценная водичка. Собирала ее ковшом, со слезами разливала в ведра и по чуть-чуть лила под каждое растение, что бы совсем не засохли мои помидоры, огурцы, баклажаны. Я еще умудрилась на зиму наделать заготовку, но все же малина так и засохла, стояли голые, без листьев, прутики. А новые ростки дают урожай на следующее лето, это значит, что в этом году все посохло и на следующий год, может, тоже ничего не будет.
С деревьев посыпались сухие, пожелтевшие листья, вялые яблоки, я ходила по саду заливаясь слезами и ругала про себя тех гадов, которые устроила нам этот беспредел.
–Сволочи, гады, где была ваша совесть, а главное, где были ваши мозги, когда вы отключили воду?!
И только в конце сентября пришел большой начальник и сказал, что, если через 3 дня у людей не будет воды, я вас всех тут поснимаю с работы. Кстати, он нашел наши документы на старую воду, у нас все было законно! Спрашивается, для чего все это нужно было делать, сколько было потрачено времени, денег, а главное нервов, кто теперь это вернет?
Свадьба.
В субботу встретила соседа.
–Привет! Далеко ты собрался?
–Иду на свадьбу к другу.
–Слушай, возьми меня с собой. А то я уже 100 лет нигде не была.
Я быстро собралась, и мы поехали на свадьбу. Там я с горя или с радости, что наконец-то дали воду, напилась шампанского, пригласила друга жениха на танец, потом он меня пригласил. Так мы с ним весь вечер танцевали. Я уже не видела соседа, с которым я приехала и когда он уехал не видела.
А мы с дружкой гуляли по саду и всю ночь целовались. Потом он каждые выходные заходил ко мне домой со своим худым и длинным другом, который все время улыбался. Я накрывала стол и поила их чаем. Но его друг меня сильно раздражал своей глупой улыбкой и пристальным взглядом.
–Слушай, почему ты все время ходишь с этим парнем, он что, твой телохранитель?
Он начал приходить один. Мы сидели в беседке или гуляли по саду и целовались. Не так, чтобы он мне сильно нравился, но он был высокий, симпатичный, молодой брюнет, а мне уже давно нужно было выходить замуж. Я в нем тоже не видела страсти ко мне или искры в глазах, когда девушка нравится парню. А когда он залез ко мне под кофточку и взял своей огромной пятерней за грудь, я его оттолкнула и больше он ко мне не приходил.
Я его встретила случайно, лет через 5, он мне мило улыбался и так смотрел на меня! Он сильно постарел, и казался мне таким страшным. Я подумала, как хорошо, что я тогда не вышла за него замуж. И как я могла вообще с ним целоваться, вспомнила, и было противно.
Когда я ночью выключала свет, чтобы лечь спать, я подходила к окну и смотрела в сад. У дерева, где мы целовались с Игорем, я иногда видела маленький огонек от светящейся в ночи сигареты.
Дом.
Весной Володя, муж Ирмы, предложил мне построить новый дом.
–Что ты в этом саманном доме живешь, он ни сегодня-завтра завалится, потолки низкие, окна, двери маленькие, это курятник, а не дом.
Я подумала, что у меня есть сбережения, которые я копила на машину. Машину я уже не хотела покупать, а вот дом новый построить, это можно. Мне уже и самой было страшно в нем жить.
–Володя, ты подсчитай, хотя бы примерно, лес, кирпич, все, что понадобиться для строительства, если я потяну с деньгами, то летом можно будет строиться.
Я планировала взять отпуск в июле, но уже в июне Володя собрал бригаду: Сергей, ровесник Володи, Коля и Иван, чуть по старше, около 40 лет. Пока я была на работе, они вокруг дома начали рыть траншеи под фундамент. С сарая вытащили все доски под фундамент. Расчистили сарай, вынесли из дома кровать, стол.
На все лето сарай стал моим домом. Между сараем и домом был большой навес, под навес поставили стол, газовую плиту и газовый баллон. Я решила оставить веранду и навес, они были еще приличные, чтобы хоть что-то осталось от моего дома детства. Володя хотел поставить большой дом.
–Мы можем провести тебе в дом воду, поставить ванну и туалет, но я отказалась. Побоялась, что тогда в большой дом может вернуться мой брат со своим семейством. А мне это надо?
Трое мужчин ночевали на веранде, чтобы с утра пораньше взяться за работу. Только Володя уходил домой. Я им постелила постель, дала матрац, одеяла, подушки. На день они все скатывали в рулон, чтобы не мешало. Варила им на день ведро компота из своих ягод, готовила еду с огорода: огурцы, помидоры, зелень, картошка, солонина с погреба.
По субботам топила им баньку, ставила бутылочку, готовила что-то вкусное: плов, пельмени, жаркое. Бригада работала дружно, слаженно, не было ни криков, ни матов. В субботу сидят ребята за столом на веранде, Иван говорит:
–Какая хозяюшка эта Зина: и красавица, и умница, и не замужем. Неужели у мужиков глаз нет? Если бы я был холостой, я бы женился на ней, не задумываясь. Я сижу в сарае и слушаю.
–Так, запомните, если кто-то только попытается приставать к девушке – яйца вырву с корнем любому, это понятно? Это моя невеста. Сказал злобным голосом Володя.
Заходила заспанная Ирма, в грязном халате садилась на диван под навесом, что-то говорила и громко хохотала. Смотрела, как идет работа, как мы со Светой управляемся в огороде. Весь большой двор был заставлен досками, кирпичом, которые таяли с каждым днем, а дом рос, как на дрожжах.
А я иногда посматривала на Володю, на его сильные руки, красивое, загорелое тело, на его умелую работу. Только в работе познается человек: его характер, его нрав, его смекалка. Я любовалась им и постепенно влюблялась. А дом поднимался все выше и выше. Вот уже вывели стены, начали делать потолок. Он командовал и направлял мужчин, я слышала его голос, его смех, видела его небесные, синие глаза, которые иногда смотрели на меня, его милую улыбку. Печку решили оставить, она была добротная. Погодка выдалась как по заказу – то облачно, то солнечно, но дождя не было.
Они делали все так быстро и слажено, как обезьянки легко прыгали, когда делали крышу. Вот уже и окна, и двери, все почти готово. Володя предложил:
–Давай твою баню, сарай и курятник развалим, построим все новое, баню и сарай. Навели такой порядок, даже оштукатурили дом внутри, постелили новые полы. Я ходила по дому, по хозяйским постройкам и никак не могла привыкнуть, что это мой дом. Все время казалось, что это чужое жилье, только память хранила в воспоминаниях мой маленький саманный домик, домик моего детства. Где со мной всегда были отец, мать, брат. Все было красиво, но это было чужое, не мое.
Бригада уже разъехалась, а Володя иногда заходил доделывать мелкие работы. А я ему помогала. Он иногда нечаянно плечом или рукой касался моего тела, мы смотрели друг на друга, смущенно улыбаясь. А у меня все внутри вспыхивало, как ток проскакивал по моему телу. А его жена иногда подходила и стояла у моего забора, и смотрела в освещенные окна.
–Я сегодня ночью к тебе зайду? Откроешь? Сказал он так, как будто, между прочим.
–Нет.
–Ну почему? Я же вижу, что я тебе тоже нравлюсь.
–Ты мне совсем не нравишься. Я уже давно люблю другого.
–Что-то я здесь давно не вижу никого другого.
–Просто он живет в другом городе, на заработках, как заработает деньги, приедет и мы с ним поженимся.
–Ну, ну, смотри сама.
В новом доме, старые воспоминания.
Приехал брат.
–Сейчас зашел к Игорю, а он на меня волком смотрит, говорит: -Ты мне всю жизнь сломал, я тебя ненавижу! А что я ему сломал? До армии по девкам его таскал, выбирай любую, он же такой тюфяк, сам первый никогда не подойдет. Я же не виноват, что ему никто не нравился. Девки хорошие были, он им нравился. А после армии с голодухи приехал, а она сразу забеременела. У него уже двое пацанов.
–Ну, ты Зинка даешь. Ты что, с ума сошла? Куда ты дела наш саманник, развалюху? Вот молодец, но маловат, надо было побольше построить, у меня скоро двое ребятишек будет. Вообще то на первое время пойдет, нам хватит, а ты можешь летом в сарае жить, там тоже целый дом. А зимой в бане. Ха-ха-ха.
–Ты со своей шалавой подзаборной живи там, где живешь.
–Это мой дом, отец строил.
–Твой дом саманный, в болоте лягушек кормит, сходи посмотри. А это мой дом. Ты мне хоть копейкой помог? Сказал: хочешь строить, твои проблемы, а я посмотрю. Посмотрел, вот и иди себе с Богом.
–Ты что, теперь здесь одна будешь жить как королева? А я с детьми по съемным квартирам болтаться?
–Каждому свое. Ты сам выбрал себе свою судьбу, я вас не женила, не сводила, а теперь это твои проблемы.
–Да я тебя и спрашивать не буду, приедем и будем жить.
–А вот это ты видел? Я показала на угол веранды. Там стоял весь огородный инвентарь: грабли, лопаты, вилы, топоры, тяпки.
–Вот дура больная. Ты что на брата?
–Хочешь проверить?
Я купила новые тюли, занавески до пола, диван, посуду. Я привыкала к своему новому жилью, я была счастлива, думала, что теперь осталось только мужа хорошего найти, не пьющего, для полного счастья. Но я понимала, что это сделать проблематично, всех уже расхватали по молодости.
Ночью, когда выключала свет и смотрела в окно, кроме иногда появлявшегося огонька у большого дерева, я стала видеть огонек сигареты у почтового ящика, со стороны Ирмы.
Я часто начала вспоминать свое детство. Мы пошли в парк: мама, папа, брат и я. Мы с братом сели в детский поезд и поехали, а мама осталась. Все, помаши маме ручкой, ты ее больше никогда не увидишь. Сказал брат. Меня охватил жуткий страх, паника, и я проорала все 5 минут, пока мы ехали на поезде. Годика 3 или 4 тогда мне было.
Мы с братом поехали в детский мир, у нас не хватало 5 копеек на игрушку. Брат говорит: иди на улицу, подходи к дяденькам и тетенькам и говори – мне не хватает 1 копеечки на игрушку. И так я насобирала 5 копеек. Потом я брату говорю: Слушай, а давай я буду дальше просить денежку и тогда мы купим себе еще одну игрушку. А если попросить у ста человек, тогда будет рубль и мы сможем купить себе много игрушек.
–Нельзя просить деньги.
–Почему?
–Тогда ты уже будешь попрошайкой, тебя заберут в милицию и посадят в тюрьму.
Брат был старше меня, отец дал ему 2 рубля. Сходите в парк, один рубль тебе, один твоей сестре. Мы пришли в парк.
–Хочу мороженое шоколадное. Брат купил мне простое.
–Ты пойми, шоколадное дорогое, ешь молочное, это дешевле. Я стояла у дерева и плакала. А он пошел кататься один на 2 рубля.
–Пока ты тут дура плакала, я уже покатался на качелях, на каруселях, пострелял, поел мороженое. Денег уже нет, пошли домой и не реви, а то сейчас по моське получишь.
Принесут нам на день рожденье или на новый год конфеты, я карамельки ем, а шоколадные берегу на закуску. Брат свои шоколадные конфеты съест, подбежит, а ты шоколадные не ешь, карамельки кидает, шоколадные отбирает.
У отца был рубанок, он из доски строгал длинную, тонкую ленту и плел маленькие детские корзинки, еще и раскрашивал их. Заставлял нас с братом продавать их на маленьком базаре. Брат отказывался, а мне нравилось торговать, еще я брала лук, зелень с огорода. Отец брал себе деньги на пиво и оставлял мне на конфеты.
Отец нам купил телевизор, еще ни у кого в округе не было, он бросал на пол свой большой овечий полушубок, к нам приходили соседские ребятишки на мультфильмы. Мы лежали на теплом, мягком, лохматом полушубке. А иногда он брал меня к себе на руки и говорил: сапулька, сапка ты моя. Приходили взрослые соседи смотреть взрослые фильмы.
Летом мы ходили в летний кинотеатр на открытом воздухе. Я там всегда засыпала. После фильма отец сажал меня себе на плечи, я держалась за его голову, а он сонную тащил меня домой. Неужели это когда-то было, неужели мы были такие маленькие, а наши родители такие молодые, даже не верится.
Я вспоминала Игоря, мою первую любовь. Если бы я его тогда не прогнала, может быть у нас с ним все и сложилось, сейчас были бы уже большие дети, семья. И он бы не слонялся как бездомный пес, и я бы не страдала.
Вспоминала Володю, но тут семья, ребенок, уже ничего не исправишь. А почему он мне не встретился раньше? Почему он с ней, этой толстой, тупой и неряшливой? Хотя если бы он встретился мне раньше, я бы его наверняка тоже прогнала, как и многих других. Я же не нормальная, я всех прогоняю, а она не прогнала, и другие мои подружки не прогоняли, потому уже с детьми и замужние, только я одна такая, в целом мире, недотрога, наверно таких уже не выпускают, таких уже давно сняли с производства как бесперспективных.
Я поймала себя на мысли, что все еще люблю Игорька. Володю тоже люблю, а разве возможно такое, чтобы любить сразу двоих? А главное, смешно то, что еще при этом быть одинокой. Наверно у таких как я ненормальных, у них все возможно.
Надя.
Я встретила свою школьную подругу Надю. Как-то сразу после школы она потерялась. Я ее так и не видела после 8 класса. Получается, почти 10 лет прошло. В школе она была такая худенькая, неприметная, с тоненькими, русыми косичками. А тут предо мной предстала красивая дама, с крутыми бедрами. Я ее не сразу узнала, если бы она ко мне сама не подошла. Я смотрела на нее и не верила свои глазам, что это была она. Только черты лица остались от этой девчонки.
Она сразу после школы начала встречаться с таксистом и уже родила ему троих детей. Она рассказала душещипательную историю, как ее свекор сошел с ума. Ему там что-то мерещилось, и он по ночам с топором гонялся за домочадцами. Надя, ее муж, свекровь и трое детей забаррикадировались в одной комнате, дрожали по ночам от страха. А днем он был опять нормальный, потому его не забирали в больницу. И это продолжалось несколько месяцев. Потом он сам умер от разрыва сердца, наверно нервы у него уже не выдержали.
Она рассказала, что ее родная сестра, Наташа, умерла при родах в 19 лет. Я ее помню, она была всегда полненькая, читала много книг, была старше нас на 2 года. Она всегда смеялась, что с мальчиками целоваться вредно, во рту много болезнетворных микробов, можно и заразу какую-нибудь подцепить.
Моя Надя, как я ее любила, а она меня, как она плакала, когда я уехала в деревню. Вспомнили, как в 5 классе мне понравился мальчик, с другого класса, я даже песню сочинила про него, мы сидели у нас дома, пели ее во все горло:
Леня, любовь моя, стройный красивый парень.
Знаешь ли ты, как люблю я тебя.
Леня, любовь моя.
Мы ходили к нему домой, потом он брал своего друга, мы бегали по камышам. Потом спорили на поцелуи. Это Надя предложила. Когда пришло время рассчитываться, я начала от него убегать, а он кричал мне: так не честно, они уже целуются, а я все только гоняюсь за тобой. Уже с тех пор помню, как мне было стыдно даже целоваться с любимым мальчиком.
А еще, я помню, мне одна девочка сказала в школе, что если с утра поцелуешься с мальчиком, то уже вечером из тебя полезет ребенок. А мне было так страшно. Я думала, что я с ним буду делать? Меня же мама сразу прибьет. Леня на меня обиделся и убежал. В другой раз, когда мы встретились, его приятель сказал, почему вы приходите вдвоем, Ленька любит вот эту беленькую, Зину. Я так испугалась, как это встречаться с мальчиком наедине, мы больше к нему не ходили.
Надя сказала, что видела Марину с моего училища. Она родила мальчика, но ее парень отказался на ней женится. Ее мама записала ребенка на себя, чтобы прикрыть ее позор. Она вышла замуж за другого парня, родила ему сына, муж начал сильно пить. Она его отправила в ЛТП, а его квартиру разменяла на две однокомнатные, одну взяла себе, другую отдала свекрови.
Я лежала дома, долго не могла уснуть, думала, да что же это такое, у моих подруг ровесниц уже вон по сколько детей, а я даже еще не имею представления, как это все происходит. Я лежала и думала, как это все противно, все сошли с ума, все занимаются этим грязным, бесстыжим делом. А замужние даже наверно еще и каждый день. А после из этой грязи появляются дети, прекрасные ангелы. Какие же они после этого ангелы, если из грязи?
И мы с братом тоже так же появились. Я появилась из этой грязи. Когда моя мать и отец этим занимались, как противно. Это же ужасно. Значит все, у кого есть дети, этим занимались, и все люди этим занимаются. Миллиарды людей на земле этим занимаются. Это что получается, что все сошли с ума? Какая вокруг грязь, просто противно, просто в голове не укладывается. Вокруг меня и во всем мире грязь. Я просто с ума сейчас сойду. Как противно. Мир, весь мир, сошел с ума.
Надя тоже сильно удивилась, что я до сих пор еще не замужем.
–Ты же вперед нас всех в школе уже оформилась, у тебя уже в 8 классе и груди были большие, и фигурка красивая. Сколько мальчишек за тобой бегали, почему же никто на тебе так и не женился? Как же я ей могу объяснить, что до сих пор я не могу пройти через эту грязь, что я недотрога, меня так мама в детстве называла. Что я до сих пор не могу себе даже этого представить, что кто-то будет со мной, будет касаться моего тела своими грязными руками, даже если меня обнимают, мне и то противно. Кроме моей мамочки. Но я уже не помню, когда она меня обнимала.
Но лишь одному единственному человеку я позволяла себя так обнимать и так целовать, так, как будто только он один имеет право делать это. И когда я уже была готова, когда я была в его доме, я лишь на несколько секунд забыла, что такое стыд и совесть, а он мне вдруг сказал:
–Зина, успокойся! Но почему? Почему он так сказал? Он ведь всегда этого хотел, а когда я уже была готова, он так сказал. А больше мне никого не надо. Больше никто не посмеет ко мне прикасаться своими грязными руками.
Дела постыдные.
На работе отношения стали накаляться, если раньше женщины просто шушукались между собой. То теперь нельзя было отойти от своих машин. Женщины стала задавать глупые вопросы и подсмеиваться надо мной. То в столовой, то в раздевалке.
–А у тебя что, правда нет детей?
–А ты что, правда не была замужем?
–Может, она у нас еще и девица?
–Не обязательно быть замужем, можно и так, иметь 5 любовников.
–Может, она готовится в монастырь уйти.
–Да кто ее туда возьмет, если только в мужской.
Кто-то говорил, что нужно пойти в церковь, отстоять там службу, помолиться Богу, попросить прощенье, попросить хорошего мужа, если хочешь выйти замуж. Кто-то говорил, как охмурить мужика, чтобы он на тебе женился:
–Да ты переспи с мужчиной и скажи, что ты беременная, он сразу женится, а потом скажи, что ошиблась, а он потом все равно никуда не денется, уже расписаны, а потом уже и свои детки появятся. Кто-то даже предлагал:
–Да ты сходи к бабке, да приворожи мужика и тащи его быстрее в ЗАГС.
–Да это вы все бабы дуры замужем, а Зинка – она умная, она свободная, все мужики ее, она каждого может к себе в постель положить, пока вы там ждете, когда ваш муж соблаговолит и даже ваших мужей.
–Да зачем выходить замуж? Сумки таскай, еду готовь, носки вонючие стирай, лучше родить для себя ребенка и жить в свое удовольствие.
–Если нет мужика, хочешь мы тебе сперму принесем в баночки от своих мужей, что бабы, скинемся?
– Для хорошего человека ничего не жалко.
–А лучше вообще жить без мужа и без детей. Жить в свое удовольствие.
–Что она и делает. Молодец Зинка! Она умнее всех вас дурочек, вместе взятых.
–И тебя.
–И меня, конечно, тоже.
–Кто-то говорил, что нужно одеваться повульгарнее, макияж по ярче, чтобы мужиков к себе привлекать. Юбочку покороче, вырез на груди по больше, туфли повыше, кокетничать с мужчинами, самой проявлять инициативу. Быть посмелее. Самой первой знакомиться. А то так и замуж никогда не выйдешь.
Я уже начала злиться, а мне говорят: что ты злишься, замуж тебе надо выходить. Или говорили: вот выйди замуж и ори на своего мужа, а на меня нечего орать.
А мужики как с ума сошли, мастера наладчики стали подходить:
–Как машинки работают? Жалоб нет? Если хочешь – на ремонт поставим, или приглашали встретится после работы, или после работы ждали на улице у проходной. Я приходила домой и плакала.
–Что им всем от меня надо? Я ни к кому не лезу, не учу как жить, как одеваться, пусть все отвяжутся от меня! Ненавижу всех – и мужчин, и женщин. Мало того, что сами все живут в этой грязи, так хотят, чтобы еще и я жила в этой грязи. Хотят еще и меня измазать этой грязью.
Может мне и вправду уйти в монастырь, буду там себе тихонечко молится. Никого не видеть и не слышать. Но ведь там тоже живут люди, эти монашки тоже женщины, тоже сплетницы. Тоже любопытные, все будут расспрашивать, а там надо будет еще и исповедаться перед батюшкой в своих грехах. Нужно будет рассказывать, что плохого я в своей жизни делала. Ой, это же так стыдно, как можно такое рассказывать про себя плохое?
И тут я начала вспоминать о своих постыдных делах, грехах. Как мы с мамой пошли к бабушке, я тогда не помню, во 2 или в 3 классе училась. Пока они с мамой разговаривали, а я увидела – на столе среди еды и посуды лежат 3 рубля. Я их прихватила и в носочек спрятала. Когда мы уходили, бабушка сказала, что у соседки заняли 3 рубля.
–Ой, а где же они, я положила их на стол, нету, куда же они делись? Они начали искать везде.
–Ой, деньги пропали! Да как же так. Мама шла и всю дорогу меня ругала.
–Ты взяла деньги?
–Нет.
Кармашков у меня нет, сумочки нет, спрятать как бы некуда.
–Ты, сучка, взяла, больше некому, ты там стояла возле стола!
Она пришла домой, а по дороге сломала прут с дерева. И била меня этим прутом, и по голым рукам, и по голым ногам.
–Говори, ты взяла гадина, ты взяла деньги, говори, ты взяла, что молчишь, сознавайся, ты взяла? А я как партизанка, только твердила:
–Нет.
Да, из меня бы получилась хорошая партизанка. Мы, когда играли во дворе в войну, поймали языка, то бишь меня, мальчишки меня пытали, руки выворачивали, крутили:
–Говори пароль. Я никогда своих не выдавала, все терпела. И тут три дня меня мать порола, все никак не могла успокоиться. Как приходила с работы, то веником, ручкой меня била, то полотенцем, то ремнем, а я все терпела и всегда говорила – нет. А потом я покупала себе на них конфеты и ела их без зазрения совести, я же их как бы уже отработала.
Еще почтальонша мне дала письмо, чтобы я его бросила в почтовый ящик к соседке, а я в сумку его положила и пошла дальше в школу и забыла. А на уроке оно мне попалось, я его вскрыла и начала выпендриваться перед учениками, читать.
Потом смотрю – под партой рубль лежит, я обрадовалась, подняла, потом смотрю, Колька, который сидел со мной за одной партой, под парту полез. Думаю, чего это он там придуривается. Деньги потихонечку тратила на конфеты. Потом так и не заметила, как это письмо бросила с книжками и тетрадками в письменный стол. Отец полез в письменный стол, спрашивает, что за письмо, почему вскрыто, и отнес его по адресу. Приходит соседка и говорит:
–Письмо от дочки вы принесли вскрытое, тут она пишет, что она положила мне в конверт 2 рубля, а денег нет, верните мне деньги. Потом отец меня порол ремнем. Я сказала, что только один рубль видела под партой, решили, что второй я выронила. Понятно, почему Колька так усердно лазил под партой.
А до этого было 8 марта, я подарила маме пудру, она была счастлива, а потом узнали на что я купила, где взяла деньги.
А вот это со мной произошло совсем недавно, я даже не поняла до сих пор, что это со мной происходило. Я пошла на базар, набрала там полные сумки с продуктами. Подошла к прилавку, сумки тяжелые, поставила. Смотрю на товар, думаю: купить что-нибудь из круп, а продавца нет. За прилавком, прямо на дороге, стоят мешки с крупами, банки с маслом, пакеты с рожками. И вдруг у меня в голове кто-то говорит мысленно:
–Продавца нет, вот рядом с твоими сумками стоит большая банка масла, возьми ее, никто даже не заметит, а у тебя дома будет халявное масло. Это же здорово!
Я посмотрела по сторонам, другие продавцы заняты делом, кто-то обслуживает покупателей, кто-то разговаривает между собой, никто на меня не смотрит. Я посмотрела на банку масла, а оно так и светится в банке золотистым цветом, переливается, так и манит к себе. Он опять говорит:
–Ну, что же ты теряешься, никто на тебя не смотрит, ты с пакетами встала, бери пакеты и масло за ручку прихвати и иди. Если бы ты его просто взяла, тогда бы увидели, а так с пакетами смешается, никто не заметит, как будто это твое масло. В других местах тоже продают точно такое же масло, может ты его купила в другом месте.
Я опять стою, сморю по сторонам, а с места сойти не могу как приклеенная.
–Вот будет здорово, придешь домой и будешь радоваться: такая большая банка, там 5 литров масла и все бесплатно, будь смелее, бери – не сомневайся, никто даже не заметит.
Я представила, вот я взяла банку и пошла, а другие продавцы подбежали:
–Держите воровку, она масло украла! Такая молодая, догнали меня, держат, ругают и всяко обзывают, возмущаются. Уже вызвали базарного, милицию, повели в участок составлять протокол, потом выпишут штраф в лучшем случае. Сообщат на работу, а там и так житья нет, да еще будут все воровкой обзывать. Потом опять кто-то в голове говорит: