Проводник

Глава 3

Заметив вдали знакомую долговязую фигуру в строгом деловом костюме, Макс облегчённо вздохнул. Наконец-то. Вроде он, появился-таки. Костюмчик явно неподходящий для обстановки. Парк всё-таки, не тухлое заседание совета директоров, можно было бы одеть что-нибудь и попроще, как некоторые, к примеру.

Одёрнув безразмерную белую майку, привстал со скамейки и с трудом изогнулся, придирчиво разглядывая зад. Уфф, вроде не испачкал. Чистенько тут однако, моют всё что ли каждый день?

Купленные по пути дешёвые китайские обновки, неброские серые шорты, солнцезащитные очки и майка обошлись всего в двадцатку. Да и то ещё не особо торговался, иначе бы тот прижимистый араб точно бы не устоял. Измором бы взял за полцены, будь чуть побольше времени. Вон как сонные глаза загорелись, когда полтинник увидал. Думал по-быстрому раскрутить простачка ветерана. Ха, кабы не так!

Аккуратно перекинув куртку через руку, направился навстречу брокеру, нетерпеливо поглядывающему по сторонам.

Не дойдя пары шагов, вежливо осведомился:

– Мистер Эндрю Карлссон, не так ли? Это я звонил.

– Да-да, – нервно повернулся Эндрю, недоверчиво разглядывая с головы до ног.

Странно. Какой-то непонятный старик. На вид точно под семьдесят, а по телефону голос показался намного моложе. Короткая армейская стрижка, нарочитая свежевыбритая явно накладная испанская бородка и мешковатая дешёвая одежда. Вроде всё ничего, старик как старик, но загар выдаёт. Лицо и кисти рук загорели и обветрены, а тело бледное, как будто только что переоделся из мундира в гражданское. И сам весь в шрамах, да не каких-нибудь, а серьёзных, ножевых. Не, тут явно что-то не так, уж на это дело глаз намётанный. Уж кого-кого, а вояк видно за милю, пусть даже бывших. Да, непрост старичок, непрост. А если боже упаси, агент ФБР? Тьфу-тьфу-тьфу! Эмили ведь предупреждала, что рано или поздно эти ребята заинтересуются всерьёз. Не, тут торопиться не надо. Вначале надо как следует прощупать. Зря наверно телохранителей отпустил…

– Я Макс. Присядем?– блеснув на удивление молодыми глазами, старик кивнул на скамейку.

– Присядем, – нервно глянув по сторонам, Эндрю послушно уселся. Старик присел рядом, массируя колени.

– Проклятый артрит. Эх, старость не в радость…

Эндрю нейтрально улыбнулся, не зная как начать разговор. Надо выбрать правильный первый ход. От ответа многое будет зависеть. По крайней мере, хотя бы выяснить, что старик именно тот за кого себя выдаёт.

– Э-э-э.… И как там поживает Эмили?

Макс пожал плечами и задумчиво поглядел на небо.

– Как, как.… Не знаю. Наверно хорошо. Не думаю, что она уж так много нагрешила.

Эндрю едва не поперхнулся.

– Что? Умерла? Не может быть! Да у неё же было железное здоровье! Кофе и ром пила целыми литрами! Да что там ром, она ведь даже на мотоцикле ночами гоняла!

– Это точно, – кивнул Макс. – Гоняла и ещё как гоняла. И, кстати, не только на мотоцикле. Даже прыгала с парашютом. Так и разбилась где-то в Монтане. Я только что с кладбища. Сегодня как раз годовщина. Два года уже.

– Простите, я даже не знал, – ошеломлённо пробормотал Эндрю. – Соболезную.

Вот оно что. Два года. Потому-то она больше и не звонила. Вот уж никогда бы не подумал, что этой приветливой хохотушки будет так не хватать. И дело даже не в деньгах. Удивительный был человек. Такой энергии и жизнерадостности надо ещё поискать. Как будто семнадцатилетняя взбалмошная девчонка в теле старушки…

– Ладно, – вздохнул Макс, – давай не будем о грустном. Что было, то прошло. Давай лучше о хлебе насущном. Как ты сам понимаешь, раз я позвонил, значит у меня есть кое-какая информация. Очень ценная, – выразительно повысил голос, – понимаешь?

– Понимаю, – осторожно подтвердил Эндрю. – Сколько?

Макс невинно пожал плечами.

– Да сущая безделица. Тысяча мне как курьеру, и миллион на известный счёт на Каймановых островах.

– Что? – нервно вскочил Эндрю. – Миллион? Да вы там что, все с ума посходили? Да за миллион…

– Сядь, – спокойно глянул Макс. – Не мельтеши. Поверь, всего через каких-то пару дней ты поймёшь, что оно того стоило. Вот сколько ты работаешь с Оракулом?

– Кхм, – потерев пересохшее горло, Эндрю медленно опустился на скамью.– Да пожалуй, уже лет пять…

Интересно, старикан знает, как всё начиналось? Да наверняка, раз с Эмили знаком. Крупно тогда пролетел на той сделке. Молодой был, неопытный. Деньги оказались не очень чистые. Мафия поставила вопрос ребром, или деньги, или дырка в башке. А какие деньги, если даже свои все до цента вложил и прогорел. С горя напился в хлам, и когда уже был готов шагнуть с Бруклинского моста, рядом вдруг притормозил мотоцикл. Старушка с блестящими глазами всего парой фраз снова вернула к жизни. Что же она там такое говорила.… Вот дьявол, память совсем отшибло, словно гипноз какой-то. Погладила по голове как сына родного, вручила восемьсот долларов и шепнула про акции. И что ещё встретимся. А на следующий день случился резкий взлёт котировок, и заветные восемьсот баксов всего за каких-то пять минут превратились в сорок тысяч. Всё сбылось в точь-точь, как она и предсказала. Боже, пять лет прошло, а кажется будто вчера…

– Вот, видишь, – Макс деликатно понизил голос.– Пять лет плодотворного сотрудничества на одном лишь взаимном доверии. И что, разве за эти пять лет ты хоть раз оставался внакладе?

– Ну.… Нет. Просто в этот раз немного смущает, э-э-э… Сумма вознаграждения.

– Понимаю, – Макс деловито закинул ногу на ногу. – Пусть она тебя не смущает. Поверь мне, на кону действительно большой куш. Так что решай.

Эндрю нервно облизнул губы.

– М-м-м…. Прежде чем что-то решать, могу я хотя бы узнать, каков ожидаемый размер прибыли? Поймите, сумма немалая, мне придётся рискнуть слишком многим…

Макс снисходительно усмехнулся.

– Рискнуть? Что ж, риск дело благородное. Если ты всё сделаешь как надо, получишь чистыми около десяти миллионов.

– Десять милли…, – Эндрю машинально ухватился за горло, оттянув душащий галстук. В висках застучало. – Согласен!

– Отлично. Тогда записывай…

– Один момент, – Эндрю торопливо раскрыл кожаный блокнотик и щёлкнул позолоченной ручкой. – Готов.

Макс на секунду прикрыл глаза, вспоминая намертво вбитый список.

– Итак. Завтра, не позднее десяти минут до закрытия сессии, ты продаёшь акции Юнайтед Эйрлайнс…

Записав длинный список, Эндрю задумчиво прикусил колпачок ручки и пробормотал:

– Странно. Известнейшие авиа и страховые компании. Они же сейчас все на подъёме. Что такого обвального должно произойти, чтобы за сессию выйти на десять лимонов? Взрыв самолёта, захват заложников в аэропорту?

Макс пожал плечами.

– К сожалению, этого я не знаю. Учти, это будет наша последняя сделка. Хочешь, не хочешь, но дальше тебе придётся надолго уйти в тень.

– Почему? – насторожился Эндрю. – Я сделаю что-то незаконное?

– Элементарно. У спецслужб и комиссии по ценным бумагам к тебе появится слишком много вопросов по сделке. Конечно, ты всё равно выйдешь сухим из воды, но нервы потреплют изрядно.

– Ну, это мне не привыкать, – усмехнулся Эндрю. – С моей-то работой. Сошлюсь на ускользающий дар предвидения, как всегда.… А можно вопрос, раз уж мы совсем расстаемся. Оракул.… Почему он выбрал именно меня?

– Надо же, один в один, – невольно восхитился Макс. Текст беседы, записанный в голове, пока шёл точно как по нотам.

– Что?

– Неважно, это я о своём, – отмахнулся Макс. – Почему, говоришь.… Не знаю. Могу лишь сказать, что после того что произойдёт, ты круто переосмыслишь всю свою жизнь и уедешь из страны. Через пару лет ты станешь продюсером и сценаристом фильма. В Штатах его запретят к просмотру.

Эндрю удивлённо присвистнул.

– Круто. По правде сказать, я давно думал поднакопить деньжат и завязать с этой чёртовой работой, но так скоро.… А почему запретят?

– За точку зрения, не совпадающую с правительственной.

– Хм… Странно, – недоверчиво глянул Эндрю. – Мы же демократическая страна, свобода слова.

Макс снисходительно усмехнулся.

– Сынок, демократия это такая штука.… Ты ещё скажи, что ты веришь, будто на выборах президента от тебя что-то зависит. Короче, лучше не ведись так на всякую лапшу.

– Хм… Допустим. А что со мной дальше будет?

– А я знаю? – деланно удивился Макс. – Говорю только то, что есть. Ну, наверно будешь жить в своё удовольствие, раз уж на фильм деньги нашлись.… Ладно, пожалуй, мне уже пора. Я сказал что должен, прошу со мной рассчитаться.

– Да-да, конечно, – Эндрю торопливо потянулся за бумажником и отсчитал десять сотен. – Вот.

– Благодарю, – Макс неспешно запрятал купюры в кармашек и вжикнул молнией.– Да, чуть не забыл, – запоздало хлопнул себя по лбу, – проклятый склероз! Теперь самое главное. Руку дай.

Эндрю заинтригованно протянул правую руку.

– Не, левую, – мотнул головой Макс.

– Пожалуйста.

Сделав вид, словно собрался гадать по ладони, Макс ухватился за тонкий мизинец и резко вывернул вбок. Сустав глухо хрустнул.

– Ай!

Эндрю скривился от боли.

– Ты что, спятил?

– Извини, сынок, – вздохнул Макс. – Больно конечно, но это был прощальный подарок Оракула.

– Подарок? – баюкая руку, возмущённо вытаращился Эндрю. – Это ты называешь прощальным подарком? Папаша, да ты меня чуть инвалидом не сделал!

– Спокойно, парень. Это обычный вывих, даже не перелом. Скинуть акции ты без проблем сможешь и правой рукой, зато во вторник у тебя появится веский повод назначить утренний визит к своему личному врачу.

– Вообще-то к врачу я могу сходить и сегодня и в понедельник, – с вызовом глянул Эндрю.

Мистическое обаяние прощальной встречи мигом улетучилось. Чудной старик точно бывший вояка. Что палец сломать, что человека убить. Какой-то бездушный сумасшедший садист.

– Можешь, – спокойно кивнул Макс. – И сегодня, и завтра. Но если хочешь остаться живым, ты обязательно сделаешь это и утром во вторник.… Агентам ФБР скажешь, что неудачно сыграл в бейсбол и очень беспокоился за вывихнутый сустав. Всё, прощай, – тяжело поднялся и, не оглядываясь, захромал по аллее. На душе скребли кошки.

Эх, всё-таки славный малый, зачем так было с рукой… Это же садизм в чистом виде. И если бы Алекс так горячо не уверял, что это спасёт жизнь бедного парня, то ни за что бы…

На секунду прикрыв глаза, вспомнил карту, и рассеяно поглядывая по сторонам, неспешно побрёл на северо-восток. Очередная галочка гениального плана поставлена, теперь можно позаботиться и о ночлеге. Судя по адресу, это совсем недалеко, четыре квартала. А там глядишь, и с хозяйкой удастся договориться. Пять дней всего, а там хоть и не рассветай.

Минут через сорок, сверившись с табличкой, свернул с главной улицы в тесный проулок. Добрался до старого трёхэтажного дома и тяжело дыша, опёрся о стену передохнуть.

Нет, с пациентом определённо надо что-то делать. С такой одышкой долго не протянуть, а уж про зубодробительный скрежет в коленях вообще лучше промолчать. Надо бы малость подлечиться. Хотя, навряд ли у старины Билли есть медицинская страховка. Таких желанных пациентов в больничке ждут просто с распростёртыми объятьями. Обнимут, расцелуют и сразу отправят отдохнуть рядом с Эмили, чтоб долго не мучился. Как там, могила горбатого справа? Во-во. Иных уж нет, а тех залечим…

Посмеиваясь в бороду, собрался с силами и вжал кнопку дверного звонка. За дверью прерывисто зачирикало нечто напоминающее отчаянно захлёбывающуюся в воде канарейку.

– Х-м-м, весёленький звоночек…

Несмотря на весёлость, на звонок никто не прореагировал. Вежливо подождав секунд пять, снова вдавил кнопку.

– Да иду, иду уже! – послышался раздражённый женский голос. – Ходют тут всякие, трезвонят с утра до ночи…

Дверь распахнулась. На ходу запахивая халат, необъятных размеров всклокоченная старушка раздражённо тряхнула бигудями и строго оглядела с головы до ног.

– Ну чего ты растрезвонился, шлимазл старый! В полицию захотел?

Макс завис, пытаясь определить язык. Вопрос прозвучал понятно и непонятно. Вначале явно русский, потом какой-то непонятный переход, потом английский.

– Я, э-э-э.…Не, в полицию не надо. А что такое шлимазл?

– О, ты русский что ль? – подобрела хозяйка. – Насчёт квартиры?

– Да. Мне нужна… э-э-э, баба Глаша.

– Глафира Иосифовна я, – усмехнулась старушка. – Так что насчёт квартиры?

– Да вот, объявление видел.

– Ну раз видел, так заходи, – посторонилась Глафира Иосифовна. – Чего в дверях-то стоять, – грузно протопала по коридору и небрежно махнула рукой:

– Вот тут ванна, вот туалет, там кухня. А вот и комната, – щёлкнула ключом и распахнула дверь.

Макс просунул голову и огляделся. Шкаф, стол, кресло, кровать, телевизор. Чистенько, окошко приоткрыто, воздух свежий.

– А у вас случайно тут не шумно? – озабоченно проковылял к окну. – А то боюсь, не усну.

– Нет, откуда, – отмахнулась старушка. – Район у нас тихий, слава богу. Ну так что, берёшь, не берёшь?

– Хмм.… А денег сколько?

– Ой, да господи боже ж мой! Спрашивать меня сколько денег! Даже и не думай, у меня всё по-божески, всего сотня в неделю. А если хочешь ещё и завтрак, обед и ужин, так ещё две сотни сверху …

Макс задумчиво почесал подбородок.

Значит итого три сотни.… В принципе, нормально. Зато с продуктами и готовкой не париться. Хотя, чего теперь скупердяйничать, вон брокера на тысячу баксов раскрутил, так что хватит на целую неделю с гаком. И даже на неприкосновенный стратегический запас останется. Должок надо возвратить по-любому.

– Конечно беру, такой-то пансион… Деньги сразу или постепенно?

– Ух, шустрый какой, – улыбнулась старушка. – Конечно сразу.

Макс потянулся за пазуху и элегантным жестом вытянул три сотенных.

– Битте, прошу.

– Ой, глядикось, какой весь битте-дритте, – Глафира Иосифовна тщательно оглядела купюры на просвет и по-хозяйски запрятала в карман. – Сам-то откуда такой шустрый? Не с Одессы часом?

– Не помню, – потупился Макс.

– О как, – понимающе глянула хозяйка. – Инсульт что ль?

– Да вроде того.

– Понятно. А имя-то хоть своё помнишь?

– Макс.

– Максим, значит, – вздохнула Глафира Иосифовна. – О-хо-хо, вот и Яков мой Моисеевич тоже такой весь был после инсульта, – размашисто перекрестилась, – царствие ему небесное. Тут помню, тут не помню, чисто дитё малое.… Эх, квелый вы всё-таки народ мужики… Ладно, вот тебе ключи, – положила на стол. – А теперь слушай мои порядки. В комнате не курить, не пить, не воровать, – выразительно подняла брови, – баб не водить!

– Мамой клянусь! – Макс истово хлопнул кулаком по груди.

– Ну вот и договорились, – хохотнула старушка. – Обедать будешь?

– Спрашиваете!

Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт. Дымящаяся тарелка борща распространяла просто умопомрачительный запах.

– Чесночку добавить? – хозяйничая у плиты, повернулась Глафира Иосифовна. – Если конечно желудок позволяет.

– Позволяет, – усмехнулся Макс, невольно отгоняя подспудный образ плохо ощипанных зажаренных голубей. – Он у меня ещё и не такое позволяет.

– Это хорошо. А то какой борщ без чеснока, – старушка ловко покрошила в тарелку белоснежную едко пахнущую дольку. – А на второе будет курица с гречкой. Приятного аппетита, – повесив передник на гвоздик, удалилась в свою комнату.

– Спасибо! – запоздало поблагодарил вслед Макс.

Сглотнув набежавшую слюну, взял ложку и предвкушающе размешал густую сметану.

– Ну, старина Билли, кажись, живём. Это тебе не хот-доги на лавке хомячить!

После обеда витиевато превознеся кулинарные таланты польщено улыбающейся хозяйки, Макс откланялся и закрылся в комнате. Разморенный непривычным обилием пищи организм недвусмысленно потребовал сна. Глаза начали закрываться сами собой.

Взбив пышную подушку, растянулся на кровати и блаженно вздохнул. Лепота! Жалко, что такое счастье продлится недолго. Надо бы упросить Алекса оставить в старике чуть подольше. Хотя бы ещё на недельку. Денег должно хватить. И вообще, какие там дальнейшие планы…

– А, Макс, наконец-то! Как прошла встреча с нашим финансовым воротилой, без неожиданностей?

– Да какие там неожиданности, тоска и рутина. Если вкратце – деньги стряс, палец сломал. Так что меня можно смело причислять к лику святых, тьфу, садистов. А точно нельзя было обойтись без этого самого членовредительства? Честно говоря, мне всё это далось очень нелегко.

– Знаю. Прости, но по-другому никак. В своих мемуарах он упоминает именно сломанный палец. Так что мы лишь следовали предусловленной цепочке развития событий. Визит к врачу действительно спасёт ему жизнь.

– Кстати, похоже, он действительно толковый малый. Едва проанализировал список компаний, сходу попытался спрогнозировать грядущие события. Предположил что-то связанное с авиаперевозками и последующими крупными страховыми выплатами. Случится что-то очень серьёзное?

– Кхм. Да, случится. И поверь, дальше эту тему лучше не развивать. Я всё равно ничего не скажу.

– Ладно, как скажешь, скоро сам всё узнаю, ждать осталось недолго. А могу я хотя бы узнать, кем на самом деле была Эмили? Уж больно экзотическая личность.

–Э-э-э.… Какая Эмили?

– Ну, моя тутошняя предшественница. Бойкая старушка на мотоцикле. Эмили Картер.

–Ах, Эмили. Да, конечно. В реальности это семнадцатилетняя девушка из Берлина. У бедняги врождённый буллезный эпидермолиз, или так называемый синдром бабочки. Кожа трескается практически при каждом движении, причиняя невыносимую боль. Однажды она впала в кому и попала под наше наблюдение. Соответственно едва попав в другое тело, ей с большим трудом удавалось играть роль старушки. Это был её первый опыт. Хотя, надо признать, свою работу она выполняла исправно.

– Хм, да уж. Мотоцикл ещё ладно, а вот с немецким она крупно спалилась.

– Как-как?

– Ну, в смысле, выдала себя. Я тут намедни на кладбище повстречал её старичка, он-то мне и рассказал некоторые подробности. Уж слишком поменялось её поведение.

– Да, мы знали об этом, но закрывали глаза, сам понимаешь. Ребёнок практически всю жизнь был лишён подвижности, даже вздохнуть лишний раз боялся.

– Понимаю. Кстати, а что с ней сейчас-то?

– Да всё нормально. Как это у вас говорится, жива-здорова. После гибели проводника в качестве некоего своеобразного урока послушания пришлось перенести её на захудалую ферму в Канзасе примерно на сто лет назад. Никаких тебе мотоциклов, парашютов и прочего современного экстрима. Традиционная набожная семья, отец, мать, куча детишек. Надеемся, будет время подумать над своим безрассудным поведением. Хотя, это всё бесполезно. Она продержалась пай-девочкой всего год. А потом опять устроила нечто вроде родео, руку вот совсем недавно сломала. Так что с ней прямо беда…

– Да-а-а, горбатого только могила исправит. Это поговорка такая.

– Б-р-р, да уж, ну и поговорочка. Какая-то леденящая прямо.

– Какая есть. Зато в тему. Ладно, со мной-то что делать?

– А что с тобой делать? Судя по твоим воспоминаниям, ты там довольно неплохо устроился. Денег пока хватит, а дней через пять мы перенесём тебя в новый проект. Быстрее, увы, нельзя. Пациент ещё не готов.

– Отлично. Надеюсь опять не в какой-нибудь пескоструйный рыдван?

– Конечно нет. Предполагаем, что в этот раз будет мужчина в самом расцвете сил. Большего пока сказать не могу. Процесс зависит от многих факторов, так что жди.

– Ну, хоть и на том спасибо. Заинтригован. Жду с нетерпением.

– Всё, до встречи. И смотри долг вернуть не забудь!

– Само собой, я всё помню. Пока…

Глава 4

Эндрю рассеяно щёлкнул мерно качающийся шарик игрушки вечного двигателя и задумчиво уставился на монитор. Пут-опционы росли как на дрожжах. К концу торговой сессии вышли на недельный максимум. Компании явно в фаворе. Даже не верится, что завтра будет неслыханное падение. Если продавать, то сейчас. И тогда, пожалуй, действительно можно выйти на десять миллионов чистыми…. Хотя, что-то в это не очень-то верится. Для такого падения должно действительно произойти нечто экстраординарное. Только вот что?

Машинально покосившись на белоснежную лангету, надёжно зафиксировавшую мизинец левой руки, невольно усмехнулся. Вот, опять это неверие. Как всё это знакомо. Сколько раз уже убеждался, что Оракул действительно знает, что говорит, и каждый раз всё заново. Мучительные сомнения, раздумья, расчёты. И в итоге отринув элементарную логику, слепо доверял совету и оказывался в выигрыше. Коллеги даже шутят про сделку с дьяволом. Дескать, какое у тебя невероятное чутьё, Эндрю. И кажется, шутят всерьёз. А если задуматься, становится несколько жутковато. Вроде никаких договоров кровью не подписывал. И сколько не выпытывал Эмили, и этого чокнутого старика, никто так и не сказал, откуда такая избранность. Но надо отдать должное, все предсказания всегда сбывались на все сто. Вот так и с пальцем. Откуда старикан мог знать, что осматривая сломанный мизинец, доктор обратит внимание и на припухлость сустава правой руки и назначит приём именно на утро вторника? И чёрт побери, почему от этого будет зависеть жизнь? Неужели всё так серьёзно? Может быть рак? Ранняя стадия. Боже упаси…

Тяжело вздохнув, глянул на часы. Пять минут до закрытия. Пора. Если Оракул ошибся, тогда прямиком на Бруклинский мост. Только вот Эмили уже не спасёт.… Итак, сейчас или никогда.

Задумчиво побарабанив пальцами, устало потёр виски и наконец, решился. Несколько кликов мышки, и топовые компании мигом похудели в цене.

Выключив монитор, Эндрю неловко накинул пиджак и задумчиво оглянулся на панорамное окно. С высоты восемьдесят восьмого этажа вечерний суетливый Нью-Йорк виднелся во всей красе. Подмигивая неоновой рекламой, совсем рядом ярко светилась южная башня-близнец Всемирного торгового центра.

Чувствуя странно звенящую пустоту в голове, Эндрю аккуратно прикрыл дверь и медленно щёлкнул замком.

Что ж, всё сделал, как было сказано. А дальше утро покажет. Или мост, или миллионы…

Вопреки обыкновению, ночью уснуть так и не удалось. Не помог даже стаканчик бренди и тёплые обволакивающие струи джакузи. Чёрные мысли одна нелепей другой так и роились в голове. Чёрт побери, вот почему? Почему именно этот визит к врачу спасёт жизнь? Неужели с рукой что-то серьёзное? Ведь к концу дня действительно несколько припухает и начинает ныть. Просто раньше не обращал особого внимания. Боже мой, а если всё-таки.… Да, кажется, у тёти Салли тоже был рак. Правда, груди, но это не столь важно. Видимо тоже семейное, плохая наследственность…

Проворочавшись всю ночь, задремал только под утро.

Без четверти восемь, совершенно разбитый, даже не позавтракав, вызвал водителя и охрану и направился к врачу.

– Джим, дружище, можешь особо не спешить, – хмуро буркнул, садясь в авто. – Всё равно мне назначено только на половину девятого.

– Хорошо, сэр, – водитель сочувственно глянул в зеркало заднего вида. – Плохо спалось?

– Ужасно. Как выжатый лимон.

– Понимаю, – со знанием дела поддакнул Джим. – Любой перелом это очень болезненно. Уж я-то по себе знаю. В детстве, бывало, гонял на скейте, так ни одного живого места не осталось.

Авто мягко тронулось с места.

Удовлетворённо вздохнув, Эндрю откинулся на мягкую спинку. Хорошо. Несмотря на всю эту запредельную мистику, по крайней мере хотя бы одно известно совершенно точно. Раз этот чокнутый старикан так настаивал на визите к врачу, ближайшие пятнадцать минут автокатастрофа практически исключена. Иначе нет никакого смысла в таком своеобразном предупреждении. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И это чертовски успокаивает…

Клиника встретила непривычной тишиной. Отставив дымящуюся чашку, медсестра мельком глянула на часы и, уменьшив громкость телевизора, мило улыбнулась:

– Доброе утро, мистер Карлссон. Присаживайтесь, доктор Хайдер вот-вот подъедет. Пока не желаете ли чашечку кофе?

Эндрю едва выдавил ответную дежурную улыбку и плюхнулся в кресло:

– Нет, спасибо.

Ещё называется медицинский сервис. Какой вообще может быть кофе на пустой желудок? Разве что язву заработать. Впрочем, девушка-то тут при чём? Это всё нервы, приятель, нервы…

Через пару минут послышались торопливые шаги.

– О, мистер Карлссон! Буквально один момент и я буду готов вас принять! – на ходу скидывая плащ на руки ассистентке, доктор прошёл в кабинет.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась.

– Прошу!

Тщательно осмотрев левую руку, доктор, похоже, остался доволен.

– Отлично. Опухоль явно пошла на убыль. Но видимо всё-таки ещё несколько беспокоит. Плохо спалось?

– Да, – честно признался Эндрю. – Просто ужасно.

– Что ж, – на миг задумался Хайдер. – Тогда, пожалуй, могу порекомендовать лёгкое безрецептурное болеутоляющее…

– Не стоит, – покачал головой Эндрю. – Это всё ерунда. Лучше скажите правду, – многозначительно постучал по припухшему правому запястью, – это рак? Ранняя стадия?

– Бог мой! – удивлённо вскинулся доктор, поправляя очки. – Да с чего вы это взяли?

Эндрю уклончиво замялся.

– Ну.… Скажем так, есть люди, которым в этом вопросе я вполне могу доверять.

– Друг мой, немедленно выкиньте из головы эту чушь! – строго отчеканил Хайдер. – У вас всего лишь синдром карпального канала, или неофициально – синдром компьютерной мыши. Это типичная проблема всех людей, долгое время проводящих за компьютером. Чтобы абсолютно исключить остеохондроз или грыжу межпозвонкового диска, сейчас я проведу небольшое исследование шейного отдела…

Дверь рывком распахнулась.

– Боже мой, доктор, – задыхаясь, вбежала растрёпанная ассистентка. – Там…

– Дороти, милая, что случилось? Да на тебе лица нет!

Ни слова не говоря, Дороти схватила пульт и включила настенный телевизор. Экран заполнил крупный кадр горящего высотного здания.

– Несколько минут назад огромный авиалайнер врезался в северную сторону северной башни Всемирного торгового центра, – пояснил взволнованный голос, – примерно на уровне девяностого этажа. Верхние этажи полностью охвачены огнём. Начата срочная эвакуация людей с нижних этажей…

Эндрю судорожно ослабил душащий галстук.

– Бог мой! Ведь там мой офис! Был…

Позабыв про пациента, доктор и медсестра потрясённо впились взглядом в экран.

Попытавшись достать телефон, Эндрю неловко стукнулся лангетой о подлокотник и едва не взвыл. Резкая боль вернула к действительности.

Закусив губу, машинально поднёс гипс к лицу и чуть пошевелил опухшими пальцами.

Спасибо тебе, господи! Жив! Так вот оказывается, какой ты, прощальный подарок. А ведь ещё сомневался… Что там миллион, такое не оценишь никакими деньгами. Спасибо и тебе, чудной старик. Прости, что думал о тебе плохо…

Макс остановился на пешеходном переходе, заинтересовано пропуская бешено несущуюся на красный свет пожарную машину. Где-то далеко завыли полицейские сирены.

Несмотря на какую-то витающую в воздухе нервозность, после посещения могилы Эмили на душе было спокойно и легко. Впрочем, наверно по-другому и быть не может. Возложил предшественнице цветы, вернул долг, и это главное. Глядишь, когда-нибудь другой такой же бедолага найдёт заначку и тоже вспомнит добрым словом.

Прикупив в кондитерской маленький тортик и пачку дорогого цейлонского чая, неспешно помахивая покупкой, направился к дому.

После такой утренней прогулки не помешает выпить немного чайку. Как выяснилось, хозяйка просто без ума от хорошего чая и сладостей. А уж заваривать это просто целый ритуал. Подготовка воды, споласкивание чайника, важно даже как расставлены чашки. Да не какие-нибудь ширпотребовские китайские безделушки, а старый фамильный фарфор. Казалось бы, зачем вся эта канитель, чай он, и чай. Ан нет, оказывается, правильно приготовить это целое искусство. Вот и пусть немного поколдует, порадуется…

Вопреки обыкновению, дверь распахнулась, едва засвистала канарейка.

– Это вам! – улыбаясь, протянул пакет. – К чаю.

– Ох, проходи, проходи Максимушка, – даже не взглянув на подарки, явно чем-то очень напуганная Глафира Иосифовна торопливо устремилась в свою комнату. – Ты только погляди, что в городе творится! Ужас-то какой, господи! Ужас!

– Что случилось? – похолодел Макс, отставив пакет и торопливо скидывая кроссовки.

Здоровенный настенный телевизор транслировал прямой эфир. Легко узнаваемый символ города, огромные горящие высотки. Здание вдруг ухнуло и, вздымая клубы пыли, словно карточный домик сложилось вниз. Картинку заволокло дымом. Оператор вскрикнул. Трансляция прервалась.

– Боже мой, – шмыгнув носом, Глафира Иосифовна поспешно уткнулась в платок. – Боже мой, что творится, что творится, – трясущейся рукой потянулась в шкафчик за таблетками.

Макс обессилено опустился в кресло. Тело колотила мелкая дрожь.

Сволочи, самые настоящие сволочи. Ведь они всё знали. С самого начала всё знали и ничего не сказали. Тысячи людей в труху…

– Простите, мне надо побыть одному.

Рывком поднялся и заковылял в свою комнату. Закрылся на ключ, плюхнулся на кровать и в отчаянии накрыл лицо подушкой.

Как? Как можно так хладнокровно знать о предстоящей катастрофе и ничегошеньки не сделать? Ведь казались же гуманными, чуткими людьми…

Бессильно сжимая кулаки, перевернулся на другой бок. Ещё никогда так не хотелось вернуться в своё пусть даже разбитое тело, схватить Алекса за грудки и поспрашивать с пристрастием. Так вот оказывается почему они так упорно уходят от названия своей конторы и настоящих имён! Боятся, сволочи. Знают, что при желании их можно очень легко достать из прошлого…

Проворочавшись с час, незаметно для себя задремал. Небосвод залил ровный молочный свет.

– А-а-а, Макс! Как дела?

Бодрый оптимистичный голос куратора вызвал самый настоящей взрыв ярости.

– Пошёл к чёрту! Вы хотя бы понимаете, что вы там творите? Да вас всех под суд надо, под трибунал! Это же были живые люди! Я мог их всех спасти!

– Так… Понятно. Свершилось, значит…

– Свершилось? И ты так спокойно об этом говоришь? Да там тысячи людей погибли, тысячи! И после этого вы мне будете что-то там впаривать про высокие моральные нормы? Да вас кроме бабла вообще ничего не интересует! И знаете что, засуньте этот ваш долбаный контракт себе в задницу!

Излив накопившуюся злость, Макс умолк, собираясь с силами.

– Успокоился? – холодно поинтересовался Алекс. – Вот и хорошо. А теперь давай по пунктам. Итак, как ты собирался их всех спасти? Ну, давай, супергерой, предложи хотя бы один вариант. Смелее!

– А что, это и вправду такая сложная задача? – огрызнулся Макс. – Элементарно. Всего один звонок тамошней охране, и все проблемы решены.

– Отлично. К твоему сведению, за день по городу таких звонков набирается не один десяток. Ты хотя бы вообще представляешь, сколько в Нью-Йорке психически нездоровых людей? Хорошо. Давай на минутку допустим, ты бы позвонил, и твоё сообщение восприняли всерьёз. И что ты потом объяснял бы спецслужбам? Что некий голос в твоей голове предупредил о грозящей опасности? Добро пожаловать в сумасшедший дом, Макс.

– Ладно. А как такой вариант, захожу в здание и просто нажимаю кнопку пожарной тревоги?