Короче говоря, изучение культуры логики полностью отсутствует, хотя искусством речи издревле заняты риторика, литература и литературоведение, а также ряд лингвистических дисциплин. Появилась потребность и мода на лингвистическое регионоведение. Ожидать же исследований культуры логики на основе логических форм, которые называются традиционной логикой, не приходится, так как это даже «технически» невозможно.
Потому-то о культуре логики пока что можно говорить только как о массовом проявлении индивидуальной искуссности в использовании логических форм высказываний соответственно функциям используемых логических форм.
О природе логических навыков
Логические знания и умения, которые реализуются в качестве явлений логики в высказываниях и рассуждениях, приобретаются людьми из культуры логики, жизненного и профессионального опыта и научных сведений.
Большинство из получающих образование людей не занимается изучением логики как учебной дисциплины в процессе общего и профессионального обучения. Те же, кому довелось изучать преподаваемую традиционную логику, знакомятся всего-то со средневековой интерпретацией, то есть истолкованием основ силлогистики, которые заложил древнегреческий ученый и философ Аристотель (384-322 годы до н.э.) и которая пригодна только для выяснения полной смысловой связанности в одном лишь варианте из множества способов логического связывания умозаключений.
А ещё немало людей вообще не имеют образования, которое в какой-либо мере включало бы в себя знакомство с логическими теориями.
Тем не менее, примечательно то, что в обыденной жизни, профессиональной деятельности и творчестве всем, как правило, хуже или лучше удается справляться с задачами создания логичных высказываний, включая рассуждения.
Так происходит потому, что «начальную школу» логики люди проходят по мере освоения речи и обретения различных знаний и опыта в связи с речевой практикой. Таким образом реализуется скрытое пока что влияние естественной логики на людское мышление.
Об исходной логической системе имен и названий
В любом естественном языке в качестве исходных логических элементов, то есть составных частей, из которых создаются более сложные, наличествуют наименования и обозначения.
Основной базовый запас слов любого языка составляют однословные наименования (небо, море, лес, стол, стул, свет, тьма, любовь, огонь и т.д.).
Из однословных наименований различными способами словосложения создаются сложные слова (листопад, сенокос, темно-синий).
Путем словосочетаний образуются новые названия предметов, явлений и понятий (серый чугун, северный полюс мира, сложная система, обитель греха, долгая дорога в дюнах, одна из важнейших составных частей трактора. При этом используются различные языковые условности: «в», «не», «он», «с», «из» и др.
Далее вся совокупность наименований дополняется необходимым разнообразием обозначений, то есть условностей, которые используются в речи как языковые («он», «в», «из», «ты», «я», «на» и др..) и символические («?», «!», «-«, «:» и др.), передаваемые в речи интонацией и паузами, а в письменности – принятыми обозначениями.
Осваивая условности наименований и обозначений, а затем – образования названий (круговорот воды в природе, единая теория поля, французская литература, шерсть прямая с густым подшерстком, обе мои сумки), люди с раннего возраста в общении учатся затем создавать из них более сложные логические формы, такие как именные высказывания, утверждения, понятия, вопросы, предположения, суждения, умозаключения и другие. Тот же результат обеспечивается путем создания и использования таких совокупностей имен, как сопоставления, альтернативы, противопоставления и другие, описание исследований которых будет приведено далее в монографии.
О создании высказываний
Вот, скажем, детский писатель Корней Чуковский в книге «От двух до пяти» приводит пример высказывания ребенка:
«Я люблю чеснок: он пахнет колбасой!»
Логической формой этого высказывания является суждение, состоящее из двух утверждений. В первом утверждается о любви к чесноку, а во втором называется причина этого, то есть обосновывается первое утверждение. При этом каждое из них («я люблю чеснок» и «он пахнет колбасой») имеет своё смысловое содержание. Общий смысл приведенного
высказывания в целом можно определить как выражение отношения к чесноку по конкретной причине. В этом отношении смысл каждого высказывания и сообщаемые в нем сведения сочетаемы. В целом же названо отношение и его причина. Использована логическая форма суждения, образуемого двумя утверждениями. В первом утверждении логическая форма соответствует сведениям смыслового содержания о любви субъекта к чесноку. Во второй части суждения (втором утверждении) сведения смыслового содержания его не соответствуют используемой логической форме, так как отсутствует логическая связь: чесноку не присуще пахнуть колбасой. Из этого видно, что часть структуры логической формы суждения не сочетается со смысловым содержанием суждения в целом.
Из приведенного примера можно сделать вывод, что ребенок в своем суждении продемонстрировал усвоение им из речевых знаний использование логической формы суждения, но не смог ее правильно применить ввиду недостатка знаний о запахах, которые присущи колбасам. И тут можно говорить о недостатке знаний, компенсируемом субъективным пониманием здравого смысла на основе имеющегося опыта.
Подобным же образом подмена научных знаний и научных опытов «здравым смыслом» обусловила «ошибку Птолемея».
Клавдий Птолемей (2 век н.э.) – древнегреческий ученый, – разработал так называемую геоцентрическую систему мира, в которой все видимые движения небесных светил объяснялись их движением вокруг неподвижной Земли.
Представим предполагаемый нами вывод Птолемея в логической форме утверждения:
«Все астрономические наблюдения явно указывают на движение всех небесных тел вокруг Земли».
В этом утверждении на откуп здравому смыслу отдано установление дополняющего признака «вокруг Земли», который не обеспечен обоснованными научными доказательствами. Так было создано утверждение, которое оказалось ложным.
Очевидность в качестве основы рассуждений и по сей день указывает на то, что Солнце вращается вокруг земли. «Здравый смысл» ведет к этому заблуждению.
Рациональное познание от выяснения понятий до построения теорий и их проверки опытным путем стремится избегать оценок на основе очевидности и чувственного опыта.
В том и состоит схожесть логической ошибки в житейском суждении ребенка с приведенным гипотетическим научным выводом Птолемея, что реальность сведений была заменена «здравым смыслом», оказавшимся заблуждением.
( В действительности Птолемей имел огромные заслуги перед наукой и практикой вплоть до научных открытий Николая Коперника (1473-1543), обосновавшего гелиоцентрическую систему мира, и Иоганна Кеплера (1571-1630), установившего некоторые закономерности этой системы как доказательства ее правильности.)
Приведенные примеры соответствуют тому, что немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) справедливо оценивал значение здравого смысла следующим образом: «Здравый смысл есть сумма предрассудков своего времени».
К изложенному необходимо добавить, что Птолемей создавал теорию, в основе которой имелась теорема – утверждение, истинность которого должна быть установлена путем доказывания. Соответственно признак «вокруг Земли» подлежал научному доказыванию и сообразной этому логической оценке.
Приведённые примеры показывают, что основу культуры логики образуют воплощенные в конкретном естественном языке сведения о логических формах, представляемые образцами и примерами их использования, но способов проверки правильности применения таких логических форм речевая практика не вырабатывает.
Вследствие этого гипертрофированное, чрезмерно преувеличенное, значение часто отдается здравому смыслу – «сумме предрассудков своего времени». В этом кроется одна из необходимостей в появлении и развитии естественной логики как науки.
И все же не дети и ученые более склонны к «ошибкам здравого смысла». Потенциальная опасность политиков, чиновников и дилетантов при должностях – склонность руководствоваться здравым смыслом. В действительности не все очевидное – истинно.
Тем не менее, дорогу их ошибкам открывает народ – носитель достигнутой культуры логики. Постепенное культурное преодоление такой «круговой зависимости» возможно в немалой степени за счет знаний естественной логики, научной логики и аналитики (о научной логике и аналитике речь пойдет в последней главе).
Культура логики развивается относительно самостоятельно в каждом ареале естественного языка, и по большей части за счет индивидуальных успехов в искусстве логики. Её уровень напрямую не связан с обширностью такого ареала. Имеет ли язык признанные функции международного общения (английский, испанский, французский, русский, португальский, арабский, немецкий) или принадлежит многочисленным народам (китайский, бенгальский, японский), либо – малочисленным народам (аварский, караимский), – система естественно сложившихся в языке речевых логических форм оказывается принципиально одинаковой. Все логические формы от имен и названий до версий реализуются в речи на любом языке. Освоение и применение этих знаний системы речевых логических форм, примеров и образцов их использования образуют искусство логики, которое в целом взятое в качестве его проявлений в жизни общества, создает основу культуры логики в нем.
Логически несостоятельные, то есть ложные, высказывания и рассуждения довольно часто встречаются там и тогда, где и когда создаются логические построения на основе речевых логических форм при необходимости использования научных логических форм организации процесса мышления (от гипотез до стратегий). Такой «обителью» логических заблуждений часто бывают различные управленческие иерархии.
Обогащение культуры логики научными знаниями – процесс долгий и многосложный. Более того, это – неконтролируемый и специфический для каждого языкового ареала ход накопления знаний в социальном общении.
При этом богатство лексики, то есть словарного состава конкретного языка, а также объем и развитость определения понятий, используемых этим языком, наращивают количество возможных логических связей и логических построений. Запас лексики и развитость понятий в конкретном языке (использования дефиниций) дополняют культуру логики, создаваемую с использованием этого языка.
На состояние и развитие культуры логики на базе определенного естественного языка оказывают существенное влияние уровень и распространенность в соответствующем языковом сообществе общеобразовательных, специальных и научных знаний.
Культура логики является результатом разнообразной интеллектуальной деятельности языковой общности людей и их поколений.
У народов мира языки разные, но логика речевых логических форм одна. Отличия случаются, но они касаются нюансов, то есть тонких различий мыслимых значений и смыслового содержания при использовании универсальных логических форм. Но вместе с тем, освоенность некоторых речевых логических форм и различная распространенность использования сведений научного происхождения в одном языковом ареале в сравнении с другим может порождать серьезные трудности взаимного понимания.
Хотя культура логики является общим для языкового сообщества совокупным интеллектуальным продуктом, искусство логики – это индивидуальное умение использовать необходимые логические формы для организации мышления, высказываний и рассуждений в единстве их формы и содержания.
Культура логики по мере ее усвоения индивидуумом создает обычные для ее качественного состояния возможности логического мышления, высказываний и рассуждений. Индивидуальные знания и способности обеспечивают овладение искусством логики в пределах освоенной культуры логики, поддерживаемой в данном языковом сообществе. Для выхода за их рамки требуется большая интеллектуальная работа и обучение.
Более глубокие знания и умения достижимы при изучении науки логики и других наук, раскрывающих структуру логических форм и их использование для организации мышления, высказываний и рассуждений в единстве логических форм и смыслового содержания.
Логическое мышление и интуитивное мышление
Рассматривая логику как систему организации речевого мышления и речи на основе используемого языка и соответственно включая культуру логики в общекультурное достояние, необходимо принципиально выяснить разницу между логическим мышлением и интуитивным мышлением.
Будем исходить из того, что существуют среди прочих способов мышления логическое речевое мышление и интуитивное мышление как неконкретизированное внеречевое мышление по поводу какого-либо объекта познания.
Это положение примем в качестве аксиомы, что позволит сформулировать несколько других общих положений, достаточно очевидных для того, чтобы не входить в их доказывание. Поступим так потому, что они затрагивают не только логические проблемы, но и вопросы философии, гносеологии, психологии, лингвистики и некоторых других современных наук.
Исходя из того, что логика – это частичное словесно оформленное мышление средствами логической системы используемого естественного языка и языковых суррогатов (диалектных форм, жаргонов, временных засорений), логическое речевое мышление не связывает, не обусловливает мыслительные процессы, а даже может помогать им конкретизацией и функциональной направленностью. Затем уже интеллектуальный продукт оформляется с использованием логических форм и речевых средств.
К тому же, как уже отмечалось, внеречевое быстрое мышление постоянно при речевой деятельности обеспечивает логическое связывание элементов, компонентов высказываний и высказываний, которые образуют сложные логические формы.
Поэтому нет оснований для противопоставления разных способов мыслительной деятельности.
Интуиция – это внеязыковое мышление, включающее в себя образное мышление, конструктивные, эстетические и другие способности, аккумулирующие знания и опыт, проявления индивидуальных возможностей и одаренностей строить версии, делать догадки.
Выделение интуиции в способ внеязыкового мышления можно считать правильным и потому, что как только полученный благодаря ей интеллектуальный продукт будет назван и как-либо словесно оценен, то в действие вступит логическое мышление.
О различных использованиях термина «логика»
Приняв то, что логика представляет собою осуществление некоторой мыслительной деятельности на основе используемого в ней естественного языка, оказывается возможным осуществить «примирение» или сведение к общности, согласование существующих различий понимания того, что такое есть логика.
Онтологическое понимание логики как «логики вещей», то есть обнаруживаемой связи явлений объективного мира, не следует воспринимать буквально. В таких случаях логикой вещей (событий, процессов и др.) именуют причинно-следственные связи, отношения, закономерности. Проявлениями логики же являются никак не связи, отношения и закономерности, а всего лишь даваемые им людьми оценки, осуществляемые посредством речи в логических формах ее. Так что «логика вещей» или «логика событий» либо «логика отношений», а также подобные им названия, представляют собою варианты оценки закономерностей явлений, событий, процессов, которые даются людьми с использованием логического мышления, основанного на речевой системе используемого языка.
Гносеологическое истолкование «логики знания» как связи понятий, посредством которых познаются «сущность» и «истина», также связано с использованием мышлением языковых форм для создания логических структур. Это, во-первых, обусловлено неизбежным наименованием понятий. А иначе никак не обеспечить возможность отличать одно от другого. К тому же, во-вторых, формулирование понятия осуществимо только в речевой или символической форме, которой соответствует языковое выражение. В-третьих, доказывание обоснованности формулировки понятия или проверка логического единства формы и смыслового содержания реализуемы только с использованием языковых форм, то есть мышления, которое основывается на логической системе используемого языка.
Понимание логики как научных сведений о приемлемых способах рассуждений, которые имеют демонстративный, то есть доказательный характер, также полностью связывает логическое мышление и соответственно логику с использованием языковых форм мышления.
Наконец, нередкое наименование «логикой» признаков связанности и последовательности высказываний также выражает использование в мышлении логической системы речи.
Итак, все имеющиеся понимания логики привязаны к мышлению, которое в той или иной мере на какой-то стадии использует естественную логику. Коль скоро что-то излагается посредством естественного языка, то речь ведется о называемых объектах познания, о выражении их оценок, о выражении мнений в отношении таких оценок, да еще о речевом выражении различных коммуникативных форм.
Что же касается оценки логичности мыслей и размышлений, которые не выражены речью или иным способом, то такие оценки полностью относимы к миру идеального, то есть лишь только мыслимого.
Раздел 2. Имена и именные высказывания – выражения предметных логических констант
Глава 3. Простые имена и знаковые имена – исходные логические формы
Все логические формы речи разной сложности создаются при изначальном использовании простых имен (однословных и знаковых имен), таких как: яйцо, утка, дом, песня, любовь, сосна, голос, вода, мысль,; «в», «к», «и», «не», «над», «из-за», «она», «мы». При этом они могут обозначать объекты познания любой природы: реальной действительности, в том числе материальные, идеальные объекты познания или абсолютные условности – речевые и иные обозначения.
Однако, имена и однословные названия могут использоваться в качестве минимальных простых высказываний. Например: «Караул!», «Пожар!», «Акула!», «Поберегись!», «Абсурд!», «Аврал!», «Отпусти», «Сократ!».
Это свойство имен и названий уже дает основание полагать, что они относимы к числу логических форм. Тем не менее, это – не единственный признак того, что такие имена являются логическими формами и используются как исходные логические формы в общей системе логических структур выражения мыслей и речи.
Для удобства изложения условимся, что имена, названия и обозначения обобщенно будем указывать как «наименования» или как «имена».
Рассмотрим следующее высказывание, принадлежащее Отто фон Бисмарку (1815 -1898 г.г., канцлер Германской империи):
«Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов.»
В этом утверждении использованы следующие однословные наименования:
имена явлений реальной действительности: «ложь», «война», «охота», «выборы»;
имена понятий: «никогда», «столько», «время», «после»;
обозначения: «не»; « , »; «как»; «во»; «и»; «до»; «.».
Каждое из использованных в высказывании Бисмарка имен может послужить в качестве минимального простого высказывания, а именно: «Ложь!», «Война!», «Охота?», «Выборы?», «Никогда!», «Столько?», «Время?», «После!»
И даже обозначение «как» может быть использовано для минимального высказывания – вопроса: «Как?!».
Поэтому перейдем к выяснению логического значения других, использованных в приведенном высказывании, обозначений.
При этом здесь и далее не будем ввязываться в условности грамматического и какого-либо иного лингвистического анализа. Различные правила языкознания вообще и правила грамматики – в частности, далеки от совершенства, единства их системы, изобилуют исключениями и условностями традиций. Кроме того, такие правила не привязаны полностью к выражению смыслового содержания высказываний.
Обозначение «не» (как произносимое, так и письменное) является выражением отрицания в соотнесении с другими именами и названиями (Он едет не один. Учился не без пользы. Не могу я не согласиться.) Таким образом, обозначение «не» выполняет функцию условия того, что оно представляет собою отрицание при сочетании его с другими именами.
Использование в высказывании Бисмарка запятых отражает связанность перечисления названных обстоятельств, при которых более всего «лгут». Обозначаемые в устной речи интонацией и паузами, а в письменной -запятыми , членения высказывания показывают его смысловое единство. Ввиду этого они являются принадлежностями языковой структуры данного утверждения Бисмарка, как и точка (или пауза) в конце высказывания.
Как принадлежности, то есть объекты, входящие в комплект с чем-нибудь и дополняющие его, они служат не только для надлежащего языкового оформления высказывания, но и для обеспечения его смысловой ясности.
Соединительный союз «и», указывающий на время, предлог «до», а также другие использованные обозначения, являются понятийными условностями, необходимыми для языкового выражения смыслового содержания высказывания. Их обозначения имеют функцию имен, так как выражают значение используемых языковых условностей как необходимых принадлежностей языковой структуры высказывания, а в сочетании с именами они образуют сложные названия объектов внимания («не один» и т.д.).
Приведенный пример позволяет убедиться, что высказывание создается из наименований объектов реальной действительности и понятий, а в число наименований входят обозначения, образующие с именами сложные названия понятий: «столько не лгут», «как во время войны», «до выборов»,– каждое из которых является логическим именем (названием) для данного высказывания, и образует отдельный компонент утверждения.
Теперь возьмем другое высказывание, например, утверждение знаменитого французского киноактера Жана Поля Бельмондо (1933 г. р.):
«Женщина – единственный подарок, который сам себя упаковывает». В нем указан признак «подарка» сочетанием имен понятий: «сам себя упаковывает», – образующий сложное название отмечаемого признака поведения женщин. Взятое в целом, это название также определим как «логическое имя», то есть сложное название, которое образует логический компонент высказывания (когда совокупность имён обретает свой единый смысл и новое значение).
Так, например, в высказывании английского драматурга Джона Пристли (1894-1984):
«Всякая реклама есть средство отделить человека от его денег», – создано логическое имя «отделить человека от его денег», которым характеризуется «реклама» за счет создания тождества со смыслом имени «средство».
Это логическое имя, составленное из однословных наименований и обозначений, обладает самостоятельным значением, так как называет особенность рассматриваемого явления – «отделить человека от его денег». Также ему присущ свой смысл – это названный данным сложным именем (наименованием) взгляд на явление рекламы как «средство» побудить к совершению покупок, которые «отделяют человека от его денег».
Это сложное имя, созданное для данного утверждения, сочетается с логической категорией «средство», через которую оценена «всякая реклама»: S+ N («всякая реклама») = Lc(«есть средство») + Sa («отделить человека от его денег»).
Логическая формула символического выражения логической структуры этого утверждения Д. Пристли такова: S+ N = Lc + Sa.
Создание логического имени является актом, отдельным действием мышления, в котором реализуется обобщение, то есть мысленное объединение отдельных понятий в одно целое понятие. В данном случае создано логическое имя «отделить человека от его денег», которое образуется за счет логических связей присущности смыслов использованных имен.
Общепринятое понятие: реклама – оповещение различными способами для создания широкой известности и привлечения потребителей.
В данном высказывании Д.Пристли такому пониманию, обычному, то есть понятию, противопоставлен иной аспект понимания этого явления, для чего создано логическое имя для уточнения логической категории «есть средство», определяющей понимание рекламы как средства отделить человека от его денег.
В рассмотренном высказывании имя «всякая» и имя «реклама» сохранили свое значение, не вошли в состав сложных имен и являются элементами утверждения. В этом просто убедиться и по сотаву логической формулы, в которой они обозначены как «S» и «N».
Так как наименования, выражаемые в простых именах и обозначениях, являются элементами более сложных логических форм (сложных имен, утверждений, понятий, отрицаний, вопросов, предположений, суждений и других), то все они могут определяться в качестве исходных логических форм.
Соответственно элементы высказываний – это такие их составные части, которые имеют самостоятельное значение и смысл в сообщаемых сведениях конкретного высказывания. И это есть ещё один признак того, что имена (названия) являются самостоятельными логическими формами.
К примеру того возьмем высказывание гениального физика и мыслителя Альберта Эйнштейна (1879-1955):
«Когда слепой жучок ползет по плоскости шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлен. Мне удалось это заметить».
Высказывание состоит из двух утверждений.
Рассмотрим первое из них: «Когда слепой жучок ползет по плоскости шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлен».
В пределах сообщаемого смыслового содержания утверждения созданы следующие имена понятий: «слепой жучок», «не замечает». Имена «когда», «ползет», «он», «искривлен» сохранили собственное значение и являются поэтому элементами утверждения. Остальные имена этой фразы входят в состав компонентов данного утверждения, то есть являются их элементами.
Из этих элементов и компонентов, представляющих собою простые и сложные имена, создано рассматриваемое утверждение.
Все функциональные элементы этого утверждения представляют собою названия либо объектов реальной действительности, либо названия понятий, как существующих самостоятельно, так и созданных для выражения смыслового содержания данного высказывания.
Обозначения, использованные в текстовом выражении утверждения (заглавная буква в его первом слове, запятые и точка в конце), как приложения его, обеспечивают надлежащее языковое оформление высказывания. Они выражены начертательно печатными знаками, но как используемые условности передачи смыслового содержания, имеют свои значения и названия: «прописная (заглавная) буква», «запятая», «точка».
Вспомним, как еще недавно, передавались телеграммы с распечатыванием на бумажной ленте. В такой передаче приведенное утверждение имело бы следующий вид: «когда слепой жучок ползет по плоскости шара зпт он не замечает зпт что путь зпт который он проделывает зпт искривлен тчк». ( Обозначение «зпт» тогда использовалось для указания на наличие знака «запятая», а обозначение «тчк» использовалось для указания знака «точка».)
Итак, приведенные данные позволяют говорить, что высказывания состоят из имен, названий и обозначений (имеющих свои имена), то есть высказывания создаются из наименований или, как обобщенно говорится, из имен. И более того, из имён создаются (без использования или с использованием обозначений) сложные имена для конкретного высказывания, которые обретают самостоятельное значение и свой новый смысл, что позволяет использовать их в качестве логических компонентов создаваемого высказывания. Такие сложные названия можно именовать «логическими именами» по признаку того, что они являются компонентами логической структуры высказывания. Названные логическими именами, эти сложные наименования являются интеллектуальными продуктами мыслительной деятельности их создателей и служат в качестве компонентов высказываний.
Относительно сложные высказывания чаще всего состоят из элементов и компонентов, то есть из неоднородных словестных образований.
Тем не менее, простые имена и знаковые имена являются исходными логическими формами всех последующих логических форм.
Для них, как и для других логических форм со сложными составами вплоть до умозаключений, характерно наличие признаков логической структуры, смысла и его сочетаемости. Особенности этих признаков будут рассмотрены далее.
Глава 4. Однословные, сложные и логические имена
В языковом обороте используемых исходных логических форм первичными являются однословные наименования (пруд, середина, камень, метод, догма). Они образуют базовый состав слов любого естественного языка.
От них образованы производные наименования, которые Аристотель называл «отыменными», объясняя их создание: «например, от «грамматики» – «грамматик», от «мужества» – «мужественный». (гл.1 трактата «Категории»).
От имени химического элемента «железо» (Ferrum), например, образованы производные наименования: «железняк» (магнитный железняк, красный железняк, бурый железняк), «железный», «железистый», «железка» (кусок железа).
Различными способами словосложения из однословных наименований создаются сложные слова, например: «железобетон», железнодорожный», «белобокий», «красно-пегий», «конноспортивный», «летчик-истребитель».
Из словосочетаний образуются при устойчивости таких словосочетаний названия объектов внимания и познания, например: «химическая связь», «сероводородная кислота», «семь чудес света», «гидравлический разрыв пласта», «полезные ископаемые», «пороховой ракетный двигатель».
Для указания объектов внимания (денотатов) и выполнения с помощью высказываний, в которые включаются сложные имена, функций выражения мнений и мнений о мнениях создаются сложные имена, например: рабочий стол, левая рука, технологический процесс, национальный костюм, новые тенденции, природные явления.
Все эти и подобные им (создаваемые с нередко использованием обозначений) языковые имена осваиваются людьми с овладением языком и соответствующими знаниями науки и практики.
Сложившиеся в естественном языке имена разной степени сложности используются как элементы или компоненты для создания утверждений, понятий, отрицаний, вопросов и других логических форм высказываний.
Однако, для передачи смыслового содержания высказываний сложившихся общепринятых наименований оказывается недостаточно.
Поэтому в пределах индивидуальных возможностей искусства логики люди создают сложные и логические имена (названия) в качестве комопнентов сложных высказываний (утверждений, отрицаний, суждений и других), например: «серьезная причина», «взрослый страус», «стадное чувство», «когда дело дошло до его завершения», «после всего пережитого», «чувствовать себя гораздо спокойнее», «варианты разных решений», «стремление к широким обобщениям».
Такие сложные и логические имена объектов внимания и познания создаются специально для построения утверждений и других логических форм высказываний и отражают процесс и способ мыслительной деятельности по созданию компонентов высказываний. Тем не менее, они иногда используются в качестве высказываний, которым не придается завершенная логическая форма. Например, при ответе на вопрос могут использоваться лишь имена.