Человечество. Мировые войны и пандемии

Что изменяется в мире капитала?

После разрушения СССР и мировой социалистической системы процессы глобализации интенсифицировались, стала изменяться и сущность капитализма. Однако природа и последствия данного процесса не всегда однозначно оцениваются научным сообществом.

В научной литературе принято считать, что впервые о глобализации заговорили американские ученые. Сам термин приписывается Т. Левитту, опубликовавшему в «Гарвард бизнес ревю» в 1983 г. статью, в которой глобализация обозначалась как феномен слияния рынков отдельных продуктов, производимых крупными многонациональными корпорациями^[12]. Более широкое содержание этому термину придал консультант Гарвардской школы бизнеса японец Кеничи Омае, опубликовавший в 1990 г. книгу «Мир без границ»^[13]. Полагая, что люди, фирмы, рынки увеличивают свое значение, а прерогативы государств ослабевают, этот ученый постулировал, что в новой эре глобализации все народы и все основные процессы оказываются подчиненными глобальному рыночному пространству, а «традиционные государства-нации теряют свою естественность, становятся непригодными в качестве партнера в бизнесе», в роли основных действующих субъектов на мировой экономической сцене начинают выступать «глобальные фирмы»^[14].

В начале 1990-х годов возникшее в результате процессов открытия национальных границ крупному капиталу «новое социальное качество»^[15] некоторые западные исследователи охарактеризовали как расслоение на «глобалов» – «тех, кто выиграл от глобализации с ее принципом «свобода (т. е. экономические возможности), но без равенства (прежде всего, социального)» и «локалов» – тех, кто остался на «обочине» социума, чья жизнь не только ограничена местом их рождения, но навсегда останется нищенской и убогой»^[16].

Причём глобальное пространство неоднородно по своей социальной конструкции – это вовсе не земной шар в целом; это мир богатых зон на Западе, в ядре мировой капиталистической системы, и его точки-анклавы. Появился даже термин глокализация, что означает связь-сеть этих зон и точек, формирование их единой системы с одновременным и обязательным исключением из неё всего остального мира, выталкивание в неоварварство 80 % мирового населения, в условиях ограниченности ресурсов и неограниченных и постоянно растущих ложных потребностей «глобалов». То есть, опять же золотой «миллиард» и не более того. Только в несколько другой упаковке. В остальном принципы те же.

Борьба за ресурсы и пространство велась на протяжении всей истории человечества. В недавнем прошлом для выяснения, кто будет контролировать пространство, а соответственно и благоприятные для сельского хозяйства природно-климатические территории, полезные ископаемые, проливы и перевалы, важнейшие узлы торговых путей и т. д., субъекты геополитики чаще всего вступали в открытые конфликты, где решающую роль играли военные силы и средства, которые, конечно, не были изолированы, и всегда использовались в сочетании с невоенными или непрямыми военными силами. Появление ядерного, водородного и других видов оружия массового поражения, применение которого с высокой долей вероятности повлечёт за собой исчезновение человечества, должно было бы снизить конфликтность современных международных отношений.

Однако в последнее время всё более привычными характеристиками современного миропорядка становятся такие эпитеты: «кризисный», «турбулентный», «неустойчивый». Некоторые исследователи даже говорят о мировом хаосе, пришедшем на смену мировому порядку^[17]. В 2015 году в докладе о глобальных рисках, ежегодно публикуемом к Давосскому форуму, впервые за последние 20 лет на первое место вернулись геополитические риски, связанные с угрозой прямого военного столкновения. С этого времени они не покидают топ-5 рисков, хотя бы по одной из двух используемых шкал: по вероятности превращения риска в реальную угрозу или по силе воздействия на глобальную политику, экономику и социум. Одновременно на первый план вышли риски потери власти правительствами национальных государств, вплоть до полного распада последних^[18]. И действительно, если совсем недавно феномен несостоятельных государств («фэйл стейт») был характерен для стран так называемого «третьего мира» (Сомали, Афганистан), то сегодня ситуация на Украине убедительно показывает, что он [феномен] пришёл и в Европу. А толпы беженцев из Арабского мира, Магриба и Африки представляют серьезное испытание для существования целого ряда относительно благополучных до недавнего времени государств Западной, Южной и Центральной Европы. Не исключено, что и РФ может «добровольно» войти в число таких государств.

Необходимо также отметить, что глобальные риски не должны рассматриваться отдельно друг от друга. Они имеют свойство наслаиваться друг на друга, взаимопроистекать и усиливать друг друга. Нехватка водных и иных ресурсов, экстремальная смена погодно-климатических условий, природные катаклизмы также не покидают свои позиции в числе пяти наибольших рисков по версии экспертов Всемирного экономического форума. Это и формирует экономическое обоснование начала эры перманентных войн, характеризующееся борьбой субъектов глобальной геополитики за широкий спектр ресурсов, статус и роли на международной арене, формирование целеполагающей картины современного глобального мира.

Кроме того, по мнению многих исследователей, сейчас мир переживает эпоху Третьей производственной или Четвёртой промышленной революции. Существуют различные концепции и теории на этот счёт. Например, академик Е. Н. Каблов говорит о вступлении в шестой технологическом уклад^[19].

Общепринято в науке то, что первая промышленная революция началась в Великобритании в конце XVIII века и длилась десятилетия. Прежде всего, её связывают с изобретением парового двигателя и последующей механизацией текстильной промышленности. Вторая промышленная революция произошла в XX веке. Её основной становится широкая электрификация, а кульминацией – конвейерное производство. Передовиками второй революции становятся США, и лично Генри Форд.

Концепт третьей промышленной революции возникает в начале XXI в. и связан с возможностью перехода к возобновляемым источникам энергии, автоматизацией, компьютеризацией и цифровизацией производства. Он базируется на базируется на трех принципах^[20]:

1) «Смещение центра прибыли от этапов производства к R&D центрам, разработке и дизайну. Классическим примером стало неравномерное формирование добавленной стоимости в цепочках дизайн – создание и маркетинг – сборка.

2) Рост производительности труда и, как следствие, сокращение «синих воротничков» – рабочих, непосредственно занятых в производстве.

3) Замещение ставших за последние столетия традиционными централизованных моделей бизнеса распределенными структурами, горизонтальным взаимодействием».

Несмотря на то, что рано говорить о победе Третьей революции, особенно если рассматривать весь мир, немецким правительством принимается стратегический план «Индустрия 4.0»^[21]. Причём, по мнению немецких чиновников, от реализации этого плана зависит сам факт существования в будущем промышленности Германии, учитывая практически тотальный перенос производств из развитых стран в развивающиеся. Одно из основных положений «Индустрии 4.0» – внедрение в производство «киберфизических систем» (CPS). Итогом такого внедрения должно стать взаимодействие производственных мощностей с производимыми товарами и их [мощностей] адаптация под возникающие потребности потребителей без участия человека. Это ещё называют «Интернетом вещей» или «Интернетом всего».

Таким образом, налицо смена технологического уклада жизни человечества – процесс болезненный и глубокий, далеко выходящий за рамки экономики. Из истории известно, что подобные перевороты способствуют переделу собственности и сфер влияния, то есть гражданским и международным конфликтам. Это войны не только и не столько за пространство и ресурсы, сколько за время, которое становится все более ценным ресурсом. Они ведутся за будущее, в котором победители будут диктовать свою волю, принуждая проигравших к догоняющему, подчинённому развитию, в лучшем случае, или же, если быть реалистами, к стагнации и более или менее быстрому исчезновению. То есть, налицо опять же конфликт глобального масштаба.

Также и вышеописанный процесс глокализации не может быть ни мирным, ни безболезненным – по своей сути это та же вечная война за пространство и ресурсы, с той разницей, что на смену традиционным субъектам геополитики – государствам, пришли новые над- и транснациональные игроки. Некоторые исследователи видят в них новые формы ранее существовавших конспиративных организаций, неизбежно все чаще и чаще попадающих в зону публичной политики и науки, в результате интенсификации своей деятельности^[22].

Конечно, нельзя говорить о переходе стран в разряд второстепенных игроков мировой политики. Brexit, рост национализма в некоторых европейских странах, вызванный, в том числе потоками беженцев, президентство Дональда Трампа – говорят о том, что процесс отмирания национальных государств, если и произойдёт, то не будет ни одномоментным, ни безболезненным и мирным. Путин также неоднократно отмечал в своих выступлениях, что для России суверенитет не роскошь, а необходимое условие для выживания: «Суверенитет – это очень дорогая вещь, и на сегодняшний день, можно сказать, эксклюзивная в мире. Для России суверенитет – не политическая роскошь, не предмет гордости, а условие выживания в этом мире. Россия – такая страна, которая не может существовать без защиты своего суверенитета. Она будет либо независимой и суверенной, либо, скорее всего, её вообще не будет»^[23]. Хорошая фраза и геополитически правильная. Ей бы надежные механизмы реализации. Но она скорее звучит не как стратегия действий, а пропагандистское прикрытие реальной политики грабежа и насилия. Да, видимо, у Путина и подавляющего большинства граждан страны, как и у автора этой работы, совершенно разное понимание сущности России и характера ее независимости. Как, кстати, и объекта защиты и безопасности.

В ответ на лавинообразное развитие информационно-коммуникационных технологий, усиление экономической глобализации, снижение роли государств на международной арене и появление новых игроков на Западе возникает «критическая» геополитика.

Американские социологи Герард Туатайл и Джон Энтью стоят у истоков критической геополитики. Они призывают трансформировать противоречия современного мира во внутренние проблемы всемирного общества и научиться жить в расколотом состоянии: «В глобальном обществе «Другого» просто не существует, и само стремление эту фигуру сконструировать коренится в устарелом понятии идентичности. «Другой» необходим, когда есть этот, т. е. «я сам» как строго определенная инстанция со своими границами, структурами и особенностями. Но если отказаться от идентичности вообще, если размыть ее, если сделать ее игровой и переменчивой, как предполагает постмодернистская философия, мы вместе с этим утратим потребность в «Другом». При таком подходе Море размывает само себя и перестает быть отличным от Суши, которую «заливает»…»^[24].

Эта фразеология почти подобие нововведения западной семьи: родитель номер один, родитель номер два.

Один из основных постулатов, за который выступают представители данной школы: традиционная (государствоцентричная) геополитика себя изжила; возникновение сетевого пространства кардинально изменяет сущность главной категории геополитики – пространства, а страны, цивилизации и народы, замещаются сетевым сообществом. Напомним, что в русской школе геополитики ее главным субъектом является конкретный человек, объединившийся в народ, а народы объединяются (при соответствующих условиях и на определенных принципах) в культурно-исторические типы – цивилизации. И именно цивилизации, по мнению русского основоположника цивилизационной геополитики Данилевского Н. Я., являются главными субъектами мировых процессов, развитие каждого типа ведет к развитию человечества. Об этом проговорился в 90-х годах прошлого столетия американский профессор С. Хантингтон («Столкновение цивилизаций»), ранее об этом писали немецкий исследователь О. Шпенглер («Смерть Запада»), англичанин А. Тойнби («Постижение истории») и другие. Западная же геополитика в своей основе выводила человека за скобки своих теорий и стратегий – доминировали государственные (капиталистические) интересы, экономика, мировая власть, рынки, ресурсы, финансы. Поэтому, за всеми западными нововведениями в геополитике просматриваются интересы не простых людей, но монополий, ТНК, банков. Не прочитываются здесь и интересы конкретных наций, народов, но широко аргументируется денацификация и глобализация. То есть, идет запланированное «убийство» наций и всего национального, их обезличивание.

Предлагаемое сетевое сообщество распространяется по миру, проникая в политику, экономику, наркокартели, криминальные организации, интернет-сообщество. Но это еще один из источников глобального противостояния с государствами, как формальным субъектом международных отношений и системы международной безопасности. В ходу термин «сетевая война». Его также одни исследователи заводят в категорию гибридной войны, но другие отрицают, сводя определение к мирным отношениям внутри социума.

Сетевое сообщество – социум без постоянных структур и передающее по своим коммуникациям в ускоренном режиме огромные потоки информации. Одним из первых термин ввел в научный лексикон Мануэль Кастельс^[25].

По Кастельсу, в XXI веке место привычных акторов мирового порядка – государств – занимают сети. Материально-технической базой для этого служит Интернет и изменение структуры мировых хозяйственных связей (Четвёртая промышленная революция), а духовно-нравственной (идеологической) – является культурная и социальная революции второй половины XX столетия.

В книге «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» М. Кастельс пишет: «…Первый раз в истории базовой единицей экономической организации является не субъект, будь он индивидуальным (таким как предприниматель или предпринимательская семья) или коллективным (таким как класс капиталистов, корпорация, государство). <…> Новая пространственная форма, характерная для социальных практик, которые доминируют в сетевом обществе и формируют его – пространство потоков… Пространство потоков есть материальная организация социальных практик в распределенном времени, работающих через потоки… Под потоками я понимаю целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества…»^[26].

Несмотря на некоторые разногласия в научных дискуссиях по поводу «отнесения или отрицания» сетевых действий и структур к категориям войны, Комитет начальников штабов США внимательно изучает этот феномен под термином «сетецентричная война». Один из множества трудов, посвященных данной тематике – «Сетецентричная война» за авторством вице-адмирала Артура Сибровски и аналитика Комитета начальников штабов Джона Гарстки. Она представляет собой пересмотр и попытку замены традиционной военной теории сетецентричной концепцией: армия, военные и гражданские специалисты, иррегулярные формирования, разведка, наука, журналистика, дипломатия, экономика и общественная жизнь – всё это, формирует единую сеть, с замкнутым контуром информации. В России об этом говорят на конференциях в Академии военных наук, академии Генерального штаба. Но пока лишь говорят.

Подытоживая эту главу, вновь вернемся к коронавирусу. Возможно он результат накопившихся противоречий и непонимания курса развития человечества. Запущен для того, чтобы выиграть время и определиться с будущим человечества. В военно-морском флоте у экипажа корабля, сбившегося с курса, есть такая команда: «Стоп машины, осмотреться». Последуем примеру «морских волков».

Куда нас завела умственная дикость?

Ниже приведенные данные исследований никак не «желают» вписаться в продукт деятельности разумного существа. А все неразумные «меньшие братья» никогда так не поступят. Это моя попытка ответить на поставленные выше вопросы. Начну с цитаты, как констатации фактов.

«Нынешняя специфика кризиса состоит в том, что в результате всех технологических процессов – от добычи сырья до получения конечного продукта потребления – используется не более 2 % вещества и энергии, а 98 % выбрасывается в отходы. В XX веке каждые 20 лет объем промышленного производства удваивался, следовательно, количество выбросов увеличивалось каждые 10 лет более чем в 60 раз. Академик И. В. Петрянов-Соколов подсчитал, что в настоящее время мы живем в 1000 (!) раз более грязном мире, чем в начале прошлого века»^[27]. Это говорит не человек, стоящий у кучи мусорной свалки и ругающийся под влиянием эмоций. Это утверждает академик с мировым именем.

Но кто сегодня слушает академиков, когда сплошь и рядом грефы, чубайсы, силуановы и прочие всезнающие и считающие. Читать сегодня не обязательно, главное – считать: по-особому и в свою пользу. А может быть я неправ и те, кто уничтожал в «сжатые сроки» советскую промышленность, были гуманистами и, спасая человечество от экологической катастрофы, делали божественное дело и их нужно непременно премировать, если не Нобелевской, то хотя бы госпремией? Хотя для них формальные премии и медальки – это мелочевка: они сами себя (за государственный счет) премируют миллиардами. Решил я подробнее залезть в труды академика. Цитирую некоторые результаты его исследований.

«Я не знаю, достаточно ли всем известно, что объем промышленной продукции, объем строительства, объем энергетики, транспорта, удваивается каждые 8–10 лет… Каков итог этого роста? Возрастающий по экспоненте объем промышленного производства ведет нас к гибели. Дело в том, что с начала века (с XX в. – Л.И.) загрязнение воздушного бассейна нашей планеты возросло более чем в 1000 раз… Пока мы еще живем. Но когда пройдут еще 10 периодов удвоения роста промышленного производства и общее загрязнение воздуха возрастет в миллион раз, жить на Земле будет нельзя. Просто потому, что дышать будет нечем… Добыча сырья из недр земли исчисляется многими и многими миллиардами тонн, превышая уже мощности глобальных природных геологических процессов.

Из этого огромного чудовищного количества сырья, извлеченного из недр природы, человеческое общество использует для своих нужд один-два процента, а остальное в экологически искаженном виде выбрасывается в окружающую природную среду в виде отходов, отравляя все живое»^[28].

Эта фраза советского ученого шокировала меня, автора. Я, будучи верующим, воцерковленным человеком, тем не менее, не верую ни в теорию Большого взрыва и последующую цепь случайностей (вечный шиш-беш), ни в сотворение мира по Ветхому завету. Мое убеждение, и я его суть пытаюсь показать в своих работах, состоит в том, что космическое мироздание, как и планета Земля, жизнь на ней и во Вселенной, есть продукт разумного проекта, в котором космический интеллект выступает идеологом и архитектором. И на Земле должен доминировать не военный или экономический потенциал, а интеллектуальный. Так задумано там, наверху. Но если из всего, что закладывалось миллиарды лет в закрома планеты Земля для обеспечения жизнеспособности человека разумного, только 1–2 процента используется для экономики, а остальное – 98 процентов – идет в отходы и загрязняет атмосферу, то такое человечество подлежит уничтожению. Ничего подобного в живой неразумной природе не присутствует. В живой нечеловеческой природе, без всяких финансовых инвестиций, все организовано очень разумно: выстроена такая система сверху до самого покрова земли (и даже до корневой системы), где всякая живность питается благами растительного мира. Есть и среди людских общин подобные племена и народы, или существовали в прошлом. Значит, Творец все заложил правильно в земном проекте, и дал, плюс ко всему, разум и интеллект, неограниченный в развитии. Значит, следовало этот потенциал разума развивать через познания, опыт и бережное отношение к богатству природы. То есть жить по принципу: от каждого по способностям (общеполезным), каждому по потребностям. Или на первом этапе «каждому по его общеполезному труду». Но этот потенциал был направлен (не Творцом) совершенно в иную сторону: развязывание насилия, войн, эксплуатации друг друга, порабощение, уничтожение конкурентов по добыче средств существования и т. д. И под все эти действия подводим научное обоснование, создаем идеологические системы, религиозную догматику, социально-политические доктрины. И почти во всей этой «науке» присутствует фактор насилия. И насилуем природу, грабим ее богатства, не считая их данным на всех живущих на планете, для сохранения многообразия жизни. И то, о чем пишет с тревогой академик Петрянов-Соколов, нас, россиян, касается в первую очередь. Потому, что нам дано больше, чем другим жителям планеты. Видимо, по какому-то блату, или былым заслугам предков, а может за великую жертвенность, что видно из истории. Ведь именно наши предки остановили разбойные нападения Хазарского каганата, тевтонов, империю Чингисхана, римлян, Наполеона, османов, Третий рейх. Семь империй, мечтавших о мировом владычестве, были сдержанны и разгромлены предками русичей совместно с другими коренными народами огромной российской земли. Но это не дает нам право так бездушно и небережливо относиться к природным богатствам.

И здесь нам, русским, нужно многому учиться у других народов. Например, тех же индусов, китайцев, японцев. Да и вообще, брать знания и положительный опыт у всех народов и племен, чтобы пополнять свой интеллектуальный багаж, а на основе высокого интеллекта выстраивать свое будущее.

«Сравнивая же общинность русских, японцев и американцев, отметим: японцы – коллективисты в работе и отдыхе, американцы – коллективисты в работе, но индивидуалисты в отдыхе, русские – индивидуалисты в работе, коллективисты в отдыхе. Главным принципом труда в Японии является: максимум труда при минимуме ресурсов. Для России она (системная суть – Л.И.) сводится к формуле успеха, зеркально противоположной японской формуле: минимум труда при максимуме ресурсов»^[29].

А всему человечеству необходимо обучаться с 1 класса у природной школы устройству ее хозяйственной жизни. Как устроена жизнь окружающей человека гармонии, как выживают, плодятся и расцветают растения, насекомые, звери, птицы, рыбы и другая живность. Без единого доллара инвестиций и кредитов.

И, конечно, русская наука обязана развивать отечественный космизм как основное направление исследований, заложенное в русский интеллект свыше. Это обязательная космо-планетарная функция народов России, здесь нам предначертан наибольший успех. Задумаемся над следующей фразой:

«Н. А. Козырев показал, что сигналы с самых отдаленных звезд попадают на Землю со скоростями, в миллионы раз более высокими, чем скорость света»^[30]. Кое-кто из читателей спросит: ну и что? А дело в том, что именно из космоса, из Вселенной идут потоки знаний, откровений, разума. Но они почти мгновенно попадают в головы тем, кто настроен на космические волны, размышляет о высоких космических и земных проблемах. И тот, кто получает эти потоки, обязан транслировать их земным обитателям, повышая интеллект планеты, предупреждая о всех позитивных и негативных для жителей Земли явлениях. Такова наша российская задача, поставленная сверхразумом, космосом или Богом. Кому как удобней. И вот какая следующая ступенька стояла перед русским космизмом, этим уникальным явлением высшего и человеческого разума:

«Мы движемся от одной фазы «материализации» в другую – не материализации, а космизации нашего интеллекта, нашего сознания. Это главное, чтобы современные научные, экономические процессы, особенно геополитические противоречия, не затормозили эту космическую фазу эволюции человеческого сознания и развития народонаселения планеты»^[31].

Но человек направил свой разум в сторону денег, прибылей, сверхбогатства и всевластия. И в космос теперь летаем за прибылью и за созданием угроз тем, кто не летает.

Вернемся, однако, к нашим мудрецам:

«В истории науки мы постоянно наблюдаем, что та или иная мысль проходит незамеченной более или менее продолжительное время, но затем, при новых внешних условиях, вдруг раскрывает перед нами неисчерпаемое влияние. Необходимо учитывать условия внешней социальной среды, настроения и привычки мыслящих людей». (В. И. Вернадский, «Философские мысли натуралиста». М., 1988)

Предлагаю в качестве разминки поразмышлять над выше приведенной фразой академика Вернадского В. И. Что означает вот это «затем, при новых внешних условиях, вдруг раскрывает перед нами неисчерпаемое влияние»? А ведь действительно, в истории научных открытий есть множество случаев, когда кем-то высказанная мысль или успешный эксперимент осмеиваются, автор подвергается остракизму, а затем, через какое-то время, она возрождается во множестве других голов и немедленно реализуется на практике или оформляется в виде великого открытия. Так было с Ломоносовым, Яблочковым, Поповым, Теслой, Данилевским, Чижевским, Козыревым и многими другими. Конечно, хотелось бы знать, пусть даже контурно, какие мысли хранятся у человечества в «загашниках» и ждут «условий». Каких? Не коронавируса ли? А пока напомним, что человечество где-то в течение прошедшего более полувека ничего сверхвыдающегося не открыло (кроме средств уничтожения себе подобных), живет и развивается за счет открытий и прорывных технологий прежних столетий, особенно XIX и начала XX веков. Россия, после СССР, тем более. Евроколлайдер, обещавший некий прорыв в новый научный мир, не принес почти ничего нового, кроме частички Бога, с которой пока не знают, что делать.

Да, застой мировой науки отмечается повсеместно. Да и мы уже обозначили торможение в развитии мирового и отечественного интеллекта. Но, видимо, необходимо выявить причины. Пока их просто обозначим, а затем разберем более подробно. Это всего лишь обобщенное мнение автора. После Второй мировой войны, особенно в ходе Ялтинской конференции глав трех держав-победителей, благодаря великому вкладу И. В. Сталина и Ф. Д. Рузвельта были заложены принципы нового миропорядка, исключающего мировые войны и вмешательство в дела суверенных государств, объявляющие равенство всех народов и запрет на геноцид, колонизацию, расовое превосходство и агрессии. Но вскоре после окончания войны политика западных государств во главе с США развернулась в сторону подготовки новой мировой войны, установления мирового господства и уничтожения бывшего союзника, внесшего решающий вклад в дело Победы. И наука как с одной, так и с другой стороны была развернута в направлении изыскания средств и способов достижения превосходства над противной стороной. Причем подготовка превосходства охватывала все сферы жизнедеятельности, включая ранее не доступную – космическое пространство. В основание будущей войны было положено ракетно-ядерное оружие и средства защиты от него (системы ПРО). Это был период не только разорительный для экономики противостоящих стран, но и отвлечения высшего интеллекта от осмысления и обеспечения социально-экономического развития, освоения космоса в мирных целях и формирования космического сознания человечества, как его очередного и обязательного этапа прогресса. В 1962 году СССР с целью сдерживания упреждающего ядерного удара разместил свои ракеты средней дальности на Кубе. Мир оказался на грани взаимоуничтожающей войны между США и СССР. Но разум ее остановил. Когда был достигнут ядерный паритет, сверкнула надежда на возвращение человечества к ялтинско-потсдамской системе миропорядка. Но на самом деле эта надежда оказалась блефом: США и их союзники развернули науку и военную стратегию на поиск новых видов противостояния. Таковым стала «гибридная война», ранее именуемая «холодной». Наука, как основа интеллекта, также была задействована Западом для победы над СССР и мировой системой социализма. Опять же во имя мирового господства западного капитала. Интеллект был обращен на доминанту потребления и конкуренции. Советская наука продолжала готовиться к ядерной войне, вкладывая огромные средства и научный потенциал в средства защиты и контрудара, продолжала одновременно развивать космическое направление исследований, поддерживая определенный приоритет перед США, но страна в целом стала серьезно проигрывать в бытовых технологиях, производстве товаров вторичной необходимости. Соединенные Штаты, демонстрируя готовность к ядерному удару по СССР, стали отрабатывать новый тип стратегии победы, освоив геополитические операции. Которые оказались более результативными, чем ядерная стратегия. И одновременно заморозив развитие новых ядерных вооружений, серьезное внимание уделили созданию неядерных средств массового поражения. Россия же по-прежнему считает ракетно-ядерный щит гарантией своей безопасности. Поговорим об этом в следующих главах.

После теоретических размышлений о разуме человека возвращаемся к проблеме коронавируса, держа под прицелом стратагему об искусственном его характере.

Секретные биологические лаборатории Пентагона

По имеющейся информации, армия США активно разрабатывает и производит смертельные вирусы, бактерии и токсины в нарушение Конвенции ООН, которая запрещает производство биологического оружия. Привожу лишь несколько примеров, непосредственно затрагивающих безопасность россиян. В документах Пентагона раскрываются многочисленные факты о военных программах биологических экспериментов в Соединенных Штатах и во всем мире. Военные ученые, в том числе находящиеся на дипломатическом поприще, тестируют искусственно созданные вирусы в биолабораториях Пентагона в 25 странах. Сотни тысяч людей систематически подвергаются инфекциям от опасных патогенов и трудно излечиваемых заболеваний. Американские биолаборатории финансируются Военным агентством DARPA (DTRA), в рамках программ с бюджетом в миллиарды долларов, в том числе в странах бывшего СССР (Грузия, Украина, Армения), Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и Африки.

Пентагоновские биологические лаборатории в 25 странах в рамках военной программы США

После падения Советского Союза новые «независимые» государства получили в наследство не только нищету и полную внешнюю зависимость, но и массу секретных объектов, к которым ранее руководители союзных республик доступа не имели. В новых сложившихся условиях эти объекты оказались никому не нужны, как и секреты, хранящиеся в них. Главное управление Министерства обороны СССР, которое занималось созданием средств противодействия биологическому оружию, имеющемуся у ряда противников СССР, было расформировано (полагаю, по просьбе США), а его подразделения и лаборатории, дислоцированные не на территории РФ, юридически перешли под юрисдикцию новых «независимых» государств. Но если по ядерному вооружению вопрос американцами был решен в рамках Лиссабонского протокола, согласно которому ядерные боеголовки, носители, системы управления и технические базы были перемещены на территорию России, то биологические объекты оказались никому не нужны. Кроме США. Химическое оружие было также под запретом, а его огромные запасы стали предметом переговоров по сосредоточению их на территории РФ и последующему уничтожению. Биология осталась не затронутой переговорным процессом. По крайней мере, США этот вопрос не поднимали. При этом следует иметь в виду, что для того, чтобы создавать средства противодействия боевым инфекционным вирусам, нужно иметь этот вирус и его возможные разновидности. За деятельностью биолабораторий вероятных противников советская военная разведка вела серьезное наблюдение (все же оружие массового уничтожения), внедряя свою агентуру и активно участвуя во всевозможных научных симпозиумах. А НИИ и научно-лабораторная база, получая соответствующие данные от разведки, нацеливались на создание аналогов боевых биологических и бактериологических средств. И все это хранилось в глубокой тайне. Даже был введен для таких работ особый гриф секретности. Кроме того, именно военные биологи занимались исследованием природных вирусов и вакцин против них, против переносчиков различных болезней.