– Ты все такая же хорошенькая, Барб…
– И ты, Мари…
– У тебя и тогда были маленькие усики и на щеках – пушочек… А помнишь, нас вели прикладываться, ты поправляла сзади пуговку, и я взяла тебя за пальцы…
– Да… Ах, Мари…
– Барб, помнишь…
Темнело. Горела лампадка. Розы в блюдечке пахли сильнее. Перед раскрытым сундуком валялось на полу белье. Старухи, улыбающиеся, умиленные, сидели на кровати. Матушка Олимпиада отворила дверь и позвала на панихиду.
– Сейчас, – сказала ей Мари. – Идите… Варенька, пойдем, бог с ними…
– Да, пойдем, бог с ними, – ответила Барб с счастливой улыбкой и подняла свою палку.
Они, обнявшись, медленно пошли по коридору. – Варенька, – мечтательно произнесла Мари, – а сколько счастья было бы у нас с тобой за сорок лет… Зажми нос, Варенька, – прибавила она злорадно, открывая дверь в гостиную.