Она нашла торговый центр, а в нем кафе, где подавали блюда из курицы. Среди всех столиков выделялся один, прямоугольный, а не круглый. За ним сидела девушка с волнистыми волосами.
– Привет! Ты Лена?
– Да. А ты Кристина?
– Ага, – Кристина села. – Ты кого-то боишься?
– Не то, чтобы я боялась, просто не хочу видеть этих людей. Я чуть ли не единственная, кто от них ушла, вдруг не простят.
– Я правда хочу понять, что не так. Я не шпион какой-то, клянусь всем.
– Хорошо. Я должна рассказать тебе свою историю? Ты же мне свою рассказала.
– Да, желательно, – Кристина заказала себе и девушке кофе с молоком.
– У меня все начиналось почти как у тебя. Проблемы были, неудачные отношения, с родителями не разговаривала пару лет, тут узнала случайно, что они от меня скрыли смерть моей крестной. У меня немного крышу снесло. А в моем окружении был парень оттуда, стал зазывать в церковь. Я думала, мне там помогут, да и так тоскливо было. Пошла, ну и все как у тебя: все меня любили, славили, обнимали, печеньки. Я потом не могла своей жизни без них представить.
– А такое странное чувство, как эйфория от наркоты?
– Да, я безумно счастлива была. В итоге, я прекратила отношения с парой своих друзей, потому что мне внушили, что все, кроме прихожан их церкви – грешники и потянут меня на дно. Из универа чуть не вылетела, вместо пар на служения ходила.
– И что заставило тебя уйти? Поняла, что деньги тянут? – Кристина крутила кольцо на пальце.
– Ну, не только. Просто в один день те, кто реально за меня волновались, глаза немного открыли. Им было нелегко – я их ненавидела за то, что они мне говорят. А деньги… Они только сначала на конференции берут. Потом будет и другое. Я все отдала, питалась в самой церкви, даже кипяток на лапшу заварить не могла, ибо чайник продала. Меня вытащили друзья и пара родственников. Я ходила к психологу в центр, где по зависимостям. С сектантами тоже там работают.
– А мне нужен психолог? – Кристина округлила глаза.
– Нет. Ты сама все поняла. Это хорошо. Главное, окончательно пойми то, что это правда. Ты с церковью в одном районе?
– Нет, далековато друг от друга.
– Прекрасно. С кем-то из них ты вынуждена контактировать?
– Да, Аня и Альбина со мной в одном классе.
– Это хуже. Кристина, послушай меня внимательно, – Лена наклонилась к девушке. – Они так просто тебя в покое не оставят. Твоя семья сможет тебе помочь?
– Нет.
– А друзья?
– Только из церкви.
– Ясно. Тебе нужно будет перейти в другую школу. Эти девочки не дадут тебе спокойно жить.
– Но меня не возьмут, я слишком плохо учусь.
– Тогда хотя бы в другой класс. Для этого нужна помощь мамы. Скажи ей, что тебя травят, она пойдет к директору и тебя переведут в параллельный.
– Да маме все равно, она не станет этим заниматься. Ей было плевать на то, что Арину обижают, а на меня тем более. Это моя сестра, – сказала Кристина, заметив вопрос во взгляде Лены.
– Тогда я не знаю. Придется терпеть и бороться с ними. До конца года еще есть время, подтяни оценки и после этого пойди в другую школу. А до этого – просто не поддавайся. Уйди и не вернись.
– Хорошо. Спасибо, Лен.
– Не за что, – Лена встала, посмотрела секунду на Кристину. Погладила ее по плечу и ушла.
Войдя в квартиру, Кристина сразу отправилась в свою комнату, чтобы обдумать, как ей уйти из церкви-секты. По дороге она встретила маму, собирающуюся выйти в магазин за сигаретами.
– Кристина, ты почему не предупредила меня, что так поздно домой придешь?
Кристина промолчала.
– Чего молчишь? – спросила мама уже громче.
– Я с тобой не хочу разговаривать после вчерашнего.
– И что же я сделала?
– Опять ударила меня. Ни за что. И не говори, что я вру, и такого не было, мне надоело чувствовать себя ненормальной.
– Я не помню вчерашний вечер. И не помню, делала ли ты что-то или нет. Вообще не помню какой-то ссоры. Так что не заводи эту тему, я тебе не помогу, – мама вышла из квартиры.
Кристина поняла, что на этот раз мама не пытается ввести ее в заблуждение. Она действительно не помнила. После выпивки с ней такое было всегда. Мама могла накричать и обидеться, а через пять минут забыть, стать ласковой и смеяться, хотя в нормальном состоянии дулась бы еще сутки.
Девушка прошла в детскую. Она не могла найти свой планшет, а потом вспомнила, что мама оставила его в спальне дяди и тети.
В спальне было темно и прохладно. Кристина потянулась к тумбочке за айпадом, но тут ее со всей силы толкнули. Девушка ударилась об угол мебели, но устояла на ногах и обернулась к стоящей сзади Даше.
– Что уже не так? – сквозь зубы спросила Кристина.
Даша схватила сестру за бровь, образовав складку кожи, и зажала ее ногтями.
– Значит так, тварь ты маленькая. Какого черта ты про меня несла, когда тебя за эгоизм гнобили?
– Да это же дня три назад было. Я смотрю, тебя задело? – Кристина извивалась, но Даша крепко ее держала. – Я говорила только то, что я видела.
Даша еще сильнее стиснула ногтями кожу. Кристина скривилась и застонала.
– Да ну? Считаешь, что видела все? Я умею любить, поняла? Умею, черт возьми.
– Ты сама себе это сейчас доказываешь?
– Да, я меркантильная. Да, я потребительски к родителям отношусь, – Даша вдруг приняла другую тактику. – Но я имею право так поступать. Я заслужила. Ты не знаешь, что я делала, чтобы они меня любили, относились так, как относятся сейчас. Я многим пожертвовала, чего ты никогда не делала и не сделаешь. Ты видела только последние полтора года, но ты не видела, что здесь происходило раньше. Что они делали со мной, – эти слова Даша прошептала.
– Так ты, может, тоже психичка, раз не так свою любовь показываешь, как надо? Психичка, как и я. Ты их вообще любишь?
– Я-то как раз показываю так, как им надо. И да, люблю. Родители для меня все.
– Правда? Чего же ты им не расскажешь тогда про это? – Кристина ловко вывернулась и закатила рукав на той Дашиной руке, которая держала ее бровь. На запястье чернели синяки от последней встречи с Андреем.
Даша закатила рукав назад. А Кристина продолжала:
– Они же для тебя все, так чего же ты как другие дети не делишься с ними своими проблемами? Тем более, когда над тобой совершают насилие? Тут надо бежать стремглав к маме, просить папу пойти разобраться. Так что же ты молчишь, хотя понимаешь, что нужна помощь? Разве семья не для этого?
– Я не ребенок. Я не хочу их тревожить, – Даша говорила спокойно, но рука на брови Кристины подрагивала.
– Я тебя умоляю, тебе всего 18. Ты еще не зарабатываешь, живешь с родителями. Да и неважно, сколько тебе лет, ведь ты всегда знаешь, что пока они не стары и беспомощны, они помогут лучше любых друзей, не так ли? – Кристина сама не понимала, что за жестокие слова срывались с ее губ. Ее просто охватила ярость, что снова, опять, ей придется выбираться из этого дерьма, на этот раз секты, самой и никто не поддержит и не поможет. Мама просто накричит и побьет, сказав, что она сама виновата и должна сама решить, не принося и без того уставшей матери проблем.
– Я тебя ненавижу, – Даша отпустила Кристину и ушла на кухню.
Кристина прижала пальцы к брови.
Блин. Опять кровоподтек на лице будет.
Оборотень в семье
Кристина переступила порог церкви дрожащими ногами. Сегодня она решила, что придет сюда в последний раз.
Точнее, все должно было быть не так. Кристина решила просто не ходить в церковь каждый день, а там про нее и все забудут. Но этого, конечно, не случилось. В школе ее донимали Аня и Альбина. И если от них еще можно было отделаться, сказав про необходимость помогать сестре, то как реагировать на звонки лидеров и даже пастора, Кристина понятия не имела. В итоге она поддалась и решила прийти еще раз.
Кристина вошла в зал, где обычно проходили собрания. Она просто хотела сказать старшему лидеру Роме, что не может больше сюда ходить, но все опять пошло не так. Не успела девушка открыть рот, как ее окружили все находящиеся в зале.
– Кристина, что случилось? Почему ты забросила нашу духовную жизнь? – спросила Сима.
– Я решила уйти из вашей церкви. Это окончательное решение и прошу меня больше не беспокоить, – Кристина развернулась, но ее не выпустили. – Пропустите меня.
– Мы не можем дать тебе уйти. Твоя душа должна быть спасена. Объяснись.
– Спасена сектантами? Я знаю, что вы не церковь, а секта. Я не хочу здесь быть. И было бы неплохо, если бы вы вернули мне деньги, которые я сдавала, – Кристина сразу поняла, что не стоило раскрывать все карты. Но ее бунтарский образ, как всегда, лез вперед батьки в пекло.
– Во-первых, не смей оскорблять нашу веру. Мы не секта, а то, что тебе такое говорят, означает только одно: у нас много врагов, которые не хотят сами обретать спасение и другим спастись. Но ты же умная девушка, – Рома взял ее лицо в свои руки и посмотрел в глаза. – Ты умная, ты не такая как все. Ты могла бы многого добиться. Если ты уйдешь, твоя жизнь рухнет. Подумай, что ты теряешь. Ты же умная, талантливая, красивая. Мы любим тебя.
Кристина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она приоткрыла рот, потом опустила взгляд.
– Прими правильное решение, Кристина, – шептали вокруг. – Мы все тебя любим.
Кристина положила ладони на руки Ромы и резко дернула.
– Убери руки, это во-первых, – сказала она. – А во-вторых, я вам больше не верю. Секта точно так же опасна, как и те наркоманы, с которыми я связалась. Я не хочу быть сектанткой. Я и так мамины деньги чуть не украла для вас. А потом что, все из дома выносить? Вообще уйти сюда жить? Я не хочу так. И верните мои деньги.
– Значит вот как? – Рома отпустил ее лицо. – Стоило какой-то грешнице что-то сказать – и ты уже на ее стороне? Я был уверен, что у тебя стойкий характер, но, видимо, ошибался. Ты бы могла доказать мне, что я неправ, но ты уходишь. Хорошо, уходи. Но я не уверен, что ты сможешь без нас.
– Это почему же? Деньги не вернете?
– Разумеется, не вернем. Они давно отданы нашему пастору на нужды. Дело не в этом. Ты доверяла только нам. Только мы знаем тайны, которые ты никому другому бы не рассказала. Потому что никто другой тебя бы не понял.
– Что ты несешь? Ты меня шантажируешь, что ли? – Кристина отступила на шаг назад. Такого она не ожидала.
– Конечно, нет. Мы же не грешники. Просто имей это в виду. Ведь мы повсюду. И скоро ты сама поймешь, что тебе именно с нами и место.
Твою мать! Лена была права, они меня не отпустят просто так. Она ничего про шантаж не рассказывала, но на сайтах, посвященных сектам, я читала истории других людей. Многие писали, что долго не могли уйти, потому что их не отпускала мысль, что только сектанты знают их личные и тайные вещи. Некоторым так в лицо и говорили про шантаж этим.
– Ну, попробуй. Но я не другие. Меня здесь силой не удержать. Мое место не в секте, – Кристина выпрямила плечи, несмотря на внутренний страх и ушла.
Даша откинулась на кресле. Курсовая не шла. Девушка пыталась не думать о том разговоре с Кристиной, но у нее не получалось. В голову упорно лезли воспоминания.
Ей 10 и она ударила обижавшего ее мальчика-соседа. Дома мама побила ее за то, что та позорит семью перед людьми и сказала терпеть все, но больше себя так ужасно не вести.
Ей 11 и мама с папой бьют ее уже вдвоем. Все потому, что в младших классах учиться на отлично было легко, а в пятом стало сложно. И вот у нее первая двойка. Папа держит, а мама бьет.
Ей 11 и у нее сломана рука. Мама ударила ручкой от швабры. Просто в гости пришла тетя Таня, а Даша случайно при ней сказала, что у нее проблемы с учебой, нужно исправить тройки. Тетя Таня улыбалась странной, будто злорадной, улыбкой маме, а побили ее. Она ненавидит тетю. Врачу сказали, что упала. Опять качает головой и говорит, что нужно быть не такой буйной, она же девочка. Родители мило улыбаются и кивают.
Родители сказали, что пока не будет отличницей, не будут ее любить. Врач все еще считает хулиганкой, потому что она все время в синяках и царапинах. Родители слушают его и мило улыбаются. Они не боятся. Их семья слишком идеальная, чтобы кто-то даже просто подумал о чем-то таком. Маме ничего не нравится. Даша сидит над книжками ночами, пытается выиграть олимпиады, но ее все равно ненавидят за промах. Врача волнуют ее синяки под глазами. Она все еще неидеальна. Она хочет играть в волейбол, но нужно все время учиться, чтобы ее не били, а любили.
14 лет. Врач говорит, что она выросла, перестала быть сорвиголовой, на человека похожа без своих ссадин. Но синяки под глазами все равно слишком большие. Родители любят ее. Они так счастливы. Теперь мама смеется над тетиной Таниной Кристиной, а не наоборот. Главное – никакой передышки. Айпад, новый смартфон, поцелуи, много похвалы. Она на пьедестале, а рядом никого нет. Она одна. Сломанная рука до сих пор иногда побаливает, но это уже неважно. Или нет? Да, неважно.
Я никогда их больше не огорчу. Нужно быть только лучше всех. Абсолютно всех. И я буду.
– Нельзя расслабиться, иначе упаду, – прошептала Даша и яростно ударила по клавиатуре. Давно зажившая рука заболела. Документ закрылся, на экране засветилась вкладка браузера с рекламой какого-то шоу. Даша автоматически прочитала ее и сделала закладку.
В гостиной Светлана играла с Ариной в скраббл. Арина поставила слово.
– Твоя очередь, тетя Света.
– А что это за слово? Я такого не знаю.
– Это такой вид медицинского обследования. Я прочитала в Кристининой книге, и она мне объяснила.
– Я такого слова не знаю. Давай убирай. Убирай, – настояла Светлана. Погрустневшая Арина убрала буквы с доски.
Через несколько ходов Светлана выставила свое слово. Оно было непонятным, но дало много очков.
– Все, я выиграла.
– Но это же несуществующее слово. Такое нельзя ставить.
– Я лучше знаю, что можно, а что нет. Я выиграла, – Светлана заулыбалась. Арина повела бровями и поджала губы. – Не делай лицо, как у твоей сестры, дорогая. Просто научись принимать то, что есть люди умнее тебя и тебе нужно им покоряться.
Зазвонил телефон. Светлана взяла трубку. Ее лицо быстро перестало быть радостным. Женщина вышла с телефоном в руках на кухню и заперлась там.
Светлана решительно ворвалась в детскую и закричала прекрасно слышащим девочкам:
– У нас семейный совет. Быстро в гостиную.
В общей комнате все семейство расселось на диване. Светлана встала перед ними как ведущая на сцене и начала:
– Вчера вечером на моем телефоне высветился неизвестный номер. Звонила женщина из какого-то шоу, которое помогает проблемным семьям. О, вспомнила название: «Родители, вы убиваете детей». Так вот, эта редакторка рассказала мне, что кто-то из вас от имени Вити подал заявку на участие. Где расписал, что наша семья такая проблемная, детям тут плохо. Вот как это называется? Я, конечно же, объяснила, что это ошибка, ребята просто с компьютером развлекались и решили подурачиться. Но я в шоке.
– И я тоже, – сказал Виктор. – Это же додуматься, будто бы я. Да мне в жизни в голову бы не пришло сор из избы выносить.
– Да еще и сор, которого нет, – добавила Даша.
– Но кто же это? – спросила Татьяна.
– Тань, я понимаю, что ты, как мать, хочешь верить в лучшее, но мы все прекрасно знаем, кто это, – сказала Светлана, с обычным наигранным сочувствием глядя на Татьяну.
Щербак – Люберецкие повернули головы к Кристине.
– Что? – Кристина уже давно перестала слушать этот бред, но до нее сразу дошло, что, как всегда, именно она во всем виновата. – Это не я, что за фигня.
– Кристина, пожалуйста, не надо. Кто это мог быть кроме тебя? Расскажи, умоляю.
– Это не я! – Кристина подорвалась и повторила свои слова громче.
– Нет, это ты. Никто кроме тебя не посмел бы. Ты всегда чем-то недовольна, ненавидишь всю семью, хотя кроме нас у тебя никого нет, даже мать. Для тебя нет ничего святого. Ты отвратительна. Еще и твои психические отклонения играют. Половина проблем в твоем воспаленном мозгу находятся. Ты просто хочешь, чтобы вокруг тебя все бегали, потому что ты эгоистка. Но такого не будет. Лгунья!
– Конечно, куда мне до Даши, – Кристина глянула на сестру. Даша дернулась и опустила глаза, вместо того, чтобы как обычно, свысока и насмешливо посмотреть на кузину.
– Твоя любимая фраза. Я тебе уже говорила, чтобы ты не смела даже сравнивать себя и Дашеньку. Она заслужила такое расположение к ней. У тебя такого в этой семье не будет, запомни это.
– Незачем. Я и так это знаю, – Кристина даже не искала лица мамы. Ей не нужно было видеть то, что было всегда: мама не смотрела на дочь, только молчаливо кивала словам Светланы и презрительно отвернулась бы, если бы поймала взгляд Кристины.
– Хорошо, что знаешь. Но за то, что ты сделала, тебя нужно наказать. Мы запрещаем тебе кушать за одним столом с нами. Отныне ты завтракаешь, и обедаешь, и ужинаешь, если мы делаем это всей семьей, не на кухне, а где-то подальше. Раз ты предала нашу семью, нанесла нам глубокую обиду, то тебе и нужно с нами сидеть рядом.
– Боже, страшнейшее наказание, – прошептала девушка.
Светлана оставила эту фразу без ответа. Она собралась отпускать семью, но вдруг заметила Арину, которая хлопала ртом, пытаясь что-то сказать. Женщина остановилась возле нее.
– Я надеюсь, Арина, ты не собираешься заступаться за свою сестру? Ты понимаешь, что она сделала? Если бы, не дай бог, у нее все получилось бы, люди из такого шоу превратили бы нашу семью в ад на земле. Соседи или другие наши недоброжелатели, или учителя донесли бы куда надо и тебя бы первой забрали в детский дом. Кристина совершенно сознательно хотела сделать ужасную вещь. Тебе не нужна такая сестра. Ты не имеешь право за нее заступаться. Поняла?
Арина не отвечала. Мама, сидящая рядом, не заметно для Светланы ударила дочь локтем в ребра. Арина судорожно вздохнула.
– Да, – пискнула она.
– Прекрасно. Спасибо всем за внимание.
Даша пила чай и смотрела телевизор на кухне. Родители собрались на фильм в гостиной. К Даше вошла Кристина и закрыла за собой дверь.
– Что ты делаешь? – Даша подняла голову.
– Это ты, да? Ты подала заявку? – Кристина уперлась кулаками в стол.
– Что ты несешь? Естественно, это не я.
– Не прикидывайся, – сказала Кристина громче. Даша увеличила звук на телевизоре. – Я знаю, что твои мамочка с папочкой обращались с тобой ужасно, иначе как бы они тебя так выдрессировали. И я не понимаю, почему спустя года так четыре, как ты выбилась в гордость семьи и перед тобой все начали преклоняться, ты вдруг что-то затеяла. На что ты надеялась? Ты же сама понимала, что это бы не прокатило. Им не нужны деньги, которые дают за участие в шоу. А зачем это нужно тебе? Ты же ни в чем не нуждаешься.
– Ну, в чем я там нуждаюсь, а в чем нет, этого ты не знаешь. Но все, что ты сказала, никак не аргументировано, так что до свиданья, – Даша взяла еще одну вафлю.
– Да? А как тебе такой аргумент: в истории браузера видно время, когда была отправлена заявка. Только ты пользовалась ноутбуком в это время.
– Это была не я. И ты ничего не докажешь, – Даша встала и пошла к выходу.
– Конечно, тут только мою вину можно без доказательства принять. Ты же меня подставила, – сказала Кристина.
– Мне плевать.
Дома никого не было, и Кристина с ужасом ждала этого момента. Еще чуть-чуть и он наступит.
Мама ворвалась в комнату. Кристина вскочила и отошла к окну.
– Мам, не надо.
– Не надо, маленькая сука? Как же я тебя ненавижу. Как ты могла такое сделать? Хотя почему я удивляюсь, это же ты.
– Это была не я! – сказала девушка в ответ на крик матери.
– Не ори на меня!
– Я не ору.
– Я знаю, что это была ты. Только ты могла в очередной раз меня опозорить. Как мне это уже осточертело. Эти жалостливые взгляды, насмешки. У всех нормальные дети, только у меня такой подарок. Ты – моя самая большая ошибка и ты ничего не делаешь, чтобы это исправить.
– Я не просила рождаться. Я не виновата, что все устраивают цирк и так себя ведут из-за дурацкой заявки и не только. Я никогда лично им ничего плохого не делала, это их проблемы, что так ко мне относятся. Почему ты не можешь себя вести по-другому?
– Хватит строить из себя оскорбленную невинность! – мама кричала как резанная. – Как я могу к тебе хорошо относиться, если ты такая? Тебя же невозможно любить, ты мерзкий ребенок.
– Но я твоя дочь! И я люблю тебя несмотря ни на что, потому что ты моя мама, – глаза Кристины наполнились слезами.
– Такая твоя любовь мне не нужна.
– Серьезно? Я не правильно люблю тебя? Да, может я действительно ненормальная, и не показываю тебе всех своих чувств, и не так себя веду, как надо, но я правда стараюсь. Что тебе нужно, если не объятия, забота и волнение о твоих делах от дочери?
– Хватит уже оправдывать за свои тупые чувства. Мне на это плевать. Мне нужно другое. Лучше бы хоть раз оправдалась за то, что позоришь меня, что не оправдала не одной моей надежды, что вся семья надо мной смеется, что у меня такая дочь.
– Ну, значит, я неправильно понимаю, что значит любить маму.
– Да что ты вообще правильно понимаешь, Кристина? Ничего. Мне просто нужно…
– Чтобы я была как Даша, а ты могла выпендриваться перед всей семьей этим. Для тебя это важнее всего. Важнее меня самой. Тупой выпендреж важнее всего для тебя! – выкрикнула Кристина. – Потому что у тебя какие-то долбанные комплексы, за которые должны все отвечать. И с Ариной ты будешь себя также вести.
– Заткнись, сволочь. Ты не имеешь права что-то там говорить. Ты ничего не знаешь, чтобы что-то вякать о комплексах. Любит она меня. Я не понимаю всех этих твоих забот обо мне, переживаний, утешений, слюнявых поцелуев. Мне это не нужно, я ничего не чувствую от такого. А ты не делаешь то, что нужно. И не смей меня осуждать, скотина.
Мама схватила Кристину за волосы и повалила на пол. Она увидела лежащую под столом еще с лета мухобойку, схватила ее и принялась бить распластавшуюся дочь. Задрала на ней футболку и лупила по голому телу. Потом перешла на ноги и ягодицы, тонкие лосины не спасали от ударов. А под конец просто била ручкой мухобойки куда попало.
Вернувшаяся из университета раньше Даша слушала у двери детской крики сестры.
Черт. Это моя вина. Это я ее подставила. Прости, я не хотела. Ничего не выходит. Все только хуже. Прости, прости. Блин.
– Хватит, умоляю, – кричала Кристина, корчась под ударами уже пластиковой вешалкой, потому что мухобойка сломалась.
Прости, прости, прости.
Побег
Кристина вышла из класса на перемену и принялась искать в рюкзаке свой завтрак. Но ее приперли к стенке Аня и Альбина, подступившие бесшумно, словно призраки.
– Почему ты с нами не общаешься? – Аня начала сразу с места в карьер.
– Потому что я не хочу.
– Кристина, ты должна вернуться в нашу церковь. Ты не можешь бросить ее, неужели ты не понимаешь, что только вера тебя спасет? – затянула Альбина старую песню.
– Господи, да отвалите от меня. Просто оставьте в покое. Как было бы, если бы мы не подружились. Чего вы ко мне привязались? Будто без одного члена вы вымрете.
– Нам важно, чтобы ты оставалась с нами. Лидера же говорили тебе, как ты ценна.
– Конечно, важно, конечно ценна: сколько денег можно у меня выкачать, благодаря тому, что я такая доверчивая, на первом же собрании выложила про обеспеченность моей семьи.
– Кристина, но дело не в деньгах. Мы все сдаем их, но это просто мелочи по сравнению с тем, как меняется жизнь с приходом к нашей вере. Нам всегда лучше, чем детям неверующих, грешных семей. Наши родители благодарны Богу за то, что Он направил их в церковь.
– Ну да, по сравнению с утерянной свободой в секте, деньги – это действительно мелочь. Слушайте, я понимаю, что вы во всем этом выросли и у вас уже промыты мозги, но вы что, серьезно ничего не видите? Эти лидера не меняются годами, а пастор так и вовсе основатель церкви. Лидера не сдают деньги, а все обещают, что ты станешь на их место, но эти обещания не сбываются. Я узнавала, это так. Они просто тянут деньги для пастора, а вы все уже как зомби, кроме церкви жизни не видите. У вас же даже не общаются с теми, кто не из этой общины. Весь мир для вас – это церковь. Они хотят вернуть меня для денег и выгоды из-за массовости этих…адептов, а вы хотите вернуть меня, потому что верите в этот бред, который вам втерли.
– Наша церковь – не секта. Не смей так говорить, – выкрикнула Аня. Она вцепилась в Кристинин рукав. – Извинись немедленно.
– Отпусти меня, – Кристина сильно дернула рукой, Аня не удержалась на ногах и упала.
– Что ты сделала? – закричала Альбина. Все стоящие в коридоре обернулись к ним.
– Я случайно.
– Ты злая грешница. Мы тебя понимали и прощали, потому что ты старалась замолить свои грехи, но теперь не простим, – продолжала кричать Альбина.
Не понявшие контекста, в котором говорила Альбина, школьники в коридоре принялись высмеивать Кристину и обзывать ее. Несколько одноклассников напомнили, что тогда, давно, она не зря ночевала на улице, так ей и надо.
Кристина посмотрела в сторону, бросила короткое «Прости» Ане и удалилась.
Мать твою, Кристина, ну почему ты такая дура? Зачем ты всем им сказала, что поняла, что они секта? Так бы потихонечку выбралась бы. А теперь им принципиально нужно вернуть меня, они же оскорбились. Ну что с тобой не так, можно же хоть иногда думать, прежде чем говорить. Еще и эти придурки из класса. Никогда их не трогала, даже не общалась, но они все время меня задевают.
Вернувшаяся домой Кристина застала ту же картину, что и всегда, когда Щербак – Люберецкие куда-то уезжали. Некая смесь из описания сборов в дорогу в «Трое в лодке, не считая собаки» и странностей ее семьи.
Чтобы никому не мешать и не попасть под горячую руку, Кристина с Ариной легли на верхнем ярусе их кровати и включили фильм. Однако мама сама не давала им покоя.
– Кристина, ты же помнишь, что мы завтра уезжаем? – спросила она, подергав девушку за плечо.
– Да, – Кристина с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, потому что знала, что у выпившей мамы любой жест вызовет взрыв ярости. Нет, понятно, что от спиртного, которое Татьяна быстро спрятала едва девушка вошла в кухню, она забывает все, но не до такой же степени. – Ты уже пять раз говорила. Ты, тетя Света, дядя Витя и Даша уезжаете к вашей двоюродной сестре Люберецкой, и мы с Ариной четыре дня будем одни. Квартиру не спалим, ничего не натворим.
– Надеюсь, что вы ничего не натворите. Сейчас деньги на жизнь вам дам.
– Мам, ты их уже мне дала, – Кристина кивнула головой на прижатые банкой к столу купюры.
– Действительно. А я забыла, – мама рассмеялась и вышла из комнаты, споткнувшись на ровном полу.
Арина повернулась к сестре:
– Как думаешь, две бутылки этой водки…сейчас, – Арина прочитала записанные на ладони числа, – по 0,75 мл за один раз – это много?
– Достаточно.
– Мама каждый день столько выпивает. Я видела.
– Я тоже.
– И что делать?
– Ничего, – Кристина глянула на Арину и пожала плечами. – Мы ничего не поделаем тут.
Пятница, пять вечера. Кристина с Ариной вернулись со школы и поняли, что это первый день без уехавших родителей.
– Нужно отпраздновать это, – сказала Арина.
– Да ладно, они же не впервые уезжают.
– И что? Хочу тортик. Или пирожные.
– Хорошо. Сиди тихо, я схожу в магазин.
Магазин с большим выбором сладостей был недалеко от дома, но до него нужно было пройти через дворы. Кристина купила тортик и осторожно пробиралась по темной арке. Наконец, она вышла на более-менее освещенную детскую площадку. Еще один двор и будет милый дом.
Компания, толпившаяся у одной из песочниц, обернулась навстречу Кристине. Девушка похолодела. Это были ребята из церкви с лидером Ромой.
– Что вы делаете? – Кристина остановилась. – Как вы здесь оказались?
– Аня с Альбиной показали, где ты живешь. Мы пришли поговорить с тобой, – сказал Рома.
– Так, хватит, – Кристина решила попробовать по-другому. – Ребят, возможно, я погорячилась, назвав вас сектой, даже не возможно, а точно погорячилась. Вы все хорошие, но я не могу больше быть в вашей церкви.
– Кристина, ты прекрасный человек, ты нужна нам. Без тебя наша община не будет полной. Прошу, докажи, что ты можешь стать на правильный путь, быть добропорядочной, – взмолилась одна из девушек.
– Доказать? То есть, вы обещали меня принять такой, какая я есть, а теперь я, как в семье, должна доказывать, что я хорошая?
– Мы не твоя семья. Мы лучше нее. Мы просто хотим, чтобы ты не погрязла в мире греха и вернулась к нам. Наши сердца болят за тебя.
– Рома, перестань. Меня это больше не трогает. Я ухожу и прошу оставить меня в покое. Пожалуйста, – добавила девушка с нажимом.
Ребята переглянулись. Они немного потоптались с ноги на ногу, а потом Рома выдал:
– Ладно.
Кристина удивленно посмотрела на него. Неужели все закончится так легко?
– Ладно, уходи. Но знай, что ты совершаешь самую большую в своей жизни ошибку. И скоро ты это поймешь. Ты выбрала материю и грех, но это не останется безнаказанным. Такие люди заканчивают печально. Ты не исключение. Но помни, что мы в любую минуту готовы вновь принять тебя в нашей церкви. Мы любим тебя, не смотря ни на что! – сказав эту речь, Рома махнул рукой и все пошли за ним мимо Кристины. Один из церковников будто случайно задел пакет и он выпал из рук девушки.
Кристина убедилась, что ее бывшие друзья исчезли, и только тогда подняла покупку.
Торт можно есть и мятым, ничего страшного. Уже не страшно.
Тот же день, десять вечера. Кристина и Арина лежали на диване в гостиной и играли в игры на своих планшетах. Они знали, что без родителей можно лечь спать позже.
Внезапно в дверь раздался стук. Девочки подпрыгнули и переглянулись. Стук не прекращался ни на минуту и был каким-то паническим.
– Кто это? – прошептала Арина.
Кристина, не ответив, встала с дивана и на цыпочках подошла к двери. В глазок она увидела девушку хрупкого телосложения с челкой наискосок.
– Кто?
– Откройте, пожалуйста! Умоляю, откройте, мне нужна помощь! – раздались крики неизвестной.
Кристина секунду помялась, но в итоге открыла дверь. Девушка ввалилась в квартиру и принялась кричать дальше:
– Закройте ее! Закройте на все замки!
– Все, спокойно, я все закрыла, – Кристина провернула ключи в обоих замках. – Что случилось?
– У меня в квартире кто-то есть!
– Правда? – Кристина насмешливо посмотрела на нее. – Ну, Вы не волнуйтесь, как пришел, так и уйдет.
– Спасибо, конечно, но это не смешно. У меня там призрак, – сказала девушка уже не на повышенных тонах, но с уверенностью.
– А Вы из какой квартиры? – по домашней одежде, тапочкам и мокрым волосам Кристина догадалась, что незнакомка не могла жить далеко.
– Из квартиры напротив. Но не та, которая прямо напротив Вашей, а соседняя.
– То есть из квартиры Игоря? – вырвалось у Кристины.
– Нет, мне ее девушка сдала. А кто это?
– Я Кристина.
– Юля, – они пожали друг другу руки.