Спасение
Кристина сидела за своей партой и судорожно переписывала домашнее задание из взятой у отличницы тетради. Вообще-то, она собиралась списать эту геометрию из интернета вчера вечером, но в комнату ворвалась мама и устроила страшный скандал по этому поводу, кричала какая же Кристина мерзкая и тупая, а потом дала ей пощечину и выключила интернет. Списать утром девушка не могла, так как вся семья была взбудоражена новой ссорой тети Светы и Валентины. В этот раз яблоком раздора стал новый дворник, на которого Светлана собралась писать жалобу (зачем, никто так и не понял), а соседка отчаянно его защищала.
Кристина дописывала последний номер, когда одноклассники, обсуждавшие подругу одной из девочек, тусовавшуюся в компании Жени, вдруг обратили внимание на нее.
– А Ева мне рассказала, что наша Люберецкая там не только развлекалась, но и ночевала.
– Серьезно? – один из парней перескочил через стулья. – Кристин, это правда?
– Да конечно правда, – продолжала одноклассница. – А ведь там ночуют только наркоманы и отбросы. Ну, типа, бомжи, которым нигде нет места.
– Да, но Ева мне еще говорила, что у Люберецкой какая-то дичь в семье творилась, – добавила другая одноклассница.
Все повернулись к Кристине. Она старалась выглядеть спокойной, но у нее бешено колотилось сердце, как всегда, когда кто-то ее обсуждал.
– Да тут все понятно, – махнула рукой подруга той самой Евы. – Ее родители из дому выгнали, некуда было идти, вот она и ночевала в недостройке.
– Это же что нужно было натворить, чтобы тебя родители выперли? Кристин, скажи, а? – спросил одноклассник.
– Точно Кристина отличилась. Ее семья ведь такая богатая. Они детям ни в чем не отказывают. И выглядят все прилично, прямо идеально. У нас таких гаджетов нет.
– Ага. Как таких можно не любить?
– Может, это они меня обидели? – наконец подала голос Кристина.
– Не верю. Твоя семья слишком круто выглядит, как для родителей, издевающихся над детьми. Точно ты их достала, – все закивали парню.
Кристине очень хотелось ударить их всех. Она могла это сделать, но вспомнила, как недавно она слегка, даже без особых страстей, подралась с одноклассником, который смеялся над ней, а мама узнала об этом. Естественно, когда дома никого не было, она украсила тело Кристины парой новых синяков, а на все рассказы Кристины о том, что она себя защищала, сказала лишь, что дочь – это самый большой ее провал, напоследок пообещав убить, если в семье кто-то будет знать обо все вот этом. Впрочем, все это приблизительно в одном порядке, словно прелюдию к важному обещанию, она делала каждый раз, когда Кристина приносила проблему: двойку, драку, свое мнение, неправильный вид или слова, которые позорили маму, семью.
К счастью, Кристину спас звонок на урок. До конца дня ее никто не трогал.
Девушка шла по коридору к выходу, когда ее догнали две одноклассницы, Аня и Альбина. Они были лучшими подругами, ни с кем в классе больше не общались, и, разумеется, присутствовали при обсуждении бурной жизни Кристины.
– Кристин, так что у тебя там все же случилось? – спросила Аня.
– Не ваше дело, – огрызнулась Кристина.
– Мы хотим помочь, поддержать как-то, – голубые глаза Альбины выражали сочувствие.
– Ну, если вкратце, то я немного козел отпущения в семье. А в тот вечер мама меня напугала, и я ушла.
– Но она ведь волновалась за тебя, наверное, извинялась потом, – протянула Аня.
Кристина рассмеялась:
– Конечно, да. Половина семьи только на утро поняла, что я не ночевала дома. Еще и меня во всех грехах обвинили.
– Но почему они так к тебе относятся? – Альбина явно была из доброй семьи, потому что у нее отвисла челюсть от таких откровений.
– К несчастью, не нашлось поводов, чтобы меня любить. И я не особо стараюсь, чтобы их дать.
– Для любви не нужны причины.
– Для ненависти тоже, – Кристина остановилась и посмотрела в глаза девочкам.
– Они тебя бьют? – тихо спросила Аня.
– Мы видели какие-то синяки у тебя на теле, когда на физкультуру переодевались, – добавила Альбина.
– Да, – ответила Кристина.
– Ты не пробовала кому-то рассказать об этом? Может, другие взрослые тебе бы помогли, – предположила Аня.
– Ну да, конечно, – Кристина деланно засмеялась. – Мои синяки видели многие. Всем все равно. А одна моя знакома из… прошлой компании рассказывала другим взрослым. Одни говорили ей, что она сама виновата, другие не верили, третьим было плевать. Это система, которую не сломать. Никто мне не поможет, как не помогали другим. Потому что я – никто, а родители – боги.
Девочки немного помолчали.
– Но, даже если бы я точно знала, что мне помогут, – продолжила Кристина, – я не уверенна, что рассказала бы. Вдруг меня заберут в детдом, а маму лишат родительских прав. Я боюсь, что ей может быть из-за этого больно. Я все равно люблю ее, хотя она и говорит, что ненавидит меня.
– Знаешь, нам очень жаль, что у тебя такие проблемы. Мы хотели с тобой подружиться, ведь когда ты не один, то легче справляться. На самом деле ты умная и хорошая. Давай завтра погуляем после школы? – Аня взяла девушку за руку.
Кристина была так ошарашена услышанным, что не успела подумать, как у нее уже вылетело:
– Да, давай в пять возле главного входа нашего ТРЦ.
– Отлично, давай еще телефонами обменяемся.
– И друг на друга в инстаграме подпишемся, – все принялись вынимать из сумок смартфоны.
Даша разъяренно вошла в квартиру. Следом за ней вбежал Андрей, хотя она его не приглашала. Дома никого не было. Даша прошла в гостиную.
– Ты как всегда раздула из мухи слона, – сказал Андрей, развалившись на диване.
– Да ну? А по-моему, я ничего не раздуваю. Ты все время вчера вечером высмеивал меня. Все мои подруги смеялись. А громче всех смеялись твои друзья, которых ты мне вечно навязываешь, потому что мои подруги плохие, с ними мне нельзя общаться. Ты всерьез считаешь, что шуточки над моими целями и внешностью и… тем, какая я в постели – это смешно? Это нифига не смешно. Ты заставил меня чувствовать себя униженно.
– Это ты заставила меня так себя чувствовать! Я шутил смешно, а ты просто истеричка! – хотя Даша говорила спокойно, Андрей начал повышать голос.
– Ты все время на меня по любому поводу обижаешься. С тех пор, как мы начали встречаться, я не понимаю, что происходит. Такое чувство, что моя жизнь заканчивается в тебе. Ты постоянно меня контролируешь, ревнуешь, устраиваешь скандалы, тебе все время во мне что-то не нравиться, хотя раньше заваливал меня комплиментами. Все важное для меня тебя бесит: друзья, семья, увлечения, достижения. Ах да, я же по-твоему ничего и не добилась! Куда уж всем до тебя, ты-то, по твоим словам, идеальный. Я устала от таких отношений, я каждый вечер плачу, уже не верю в себя, – Даша впервые высказала все накопившееся и тут же об это пожалела.
– Ты плачешь и переживаешь, потому что ты истеричка. И дура. Как и все эти тупые бабы. Я делаю все для тебя, а ты так со мной обращаешься. Я люблю тебя, как никто другой. А если что-то и происходит, то это по твоей вине, а не по моей. Ты виновата в наших проблемах. Еще и истерики закатываешь! – Андрей кричал. Даша попятилась, а он встал с дивана.
– Я не понимаю, что ты такое говоришь. Почему ты так себя ведешь? – девушка схватилась за голову.
– Потому что ты меня спровоцировала!
– Нет!
– Да! – Андрей замахнулся и со всей силы ударил Дашу по лицу.
Даша схватилась за щеку и села на диван. Она посидела так несколько минут, потом подняла глаза на Андрея. Он стоял с самоуверенным выражением лица, не сомневаясь в своей правоте и поглядывая в сторону прихожей. И тут Даша поняла, что там стояла пришедшая со школы Кристина и что она видела всю эту сцену. Девочка приоткрыла рот и съежилась. Потом перевела взгляд на стену, облизнула губы и убежала в детскую, заперев за собой дверь.
– Господи, Даша, мне так жаль, – Андрей резко поменял лицо на сочувствующее, но тень равнодушия к тому, что он сделал, еще не сошла. – Я не хотел. Просто ты меня довела. И еще я сегодня немного выпил, и не выспался. Все меня бесит. А ты стала последней каплей. Твоя сестра ведь расскажет родителям?
– Нет, – Даша потерла щеку, на которой отпечаталась пятерня парня. – Она ничего не расскажет. И я не расскажу. Мы-то знаем, что это бессмысленно.
– Не понял? – Андрей сел рядом с ней.
– Родители нас никогда не поддерживали и не помогали в беде. Даже если они узнают, то или меня обвинят, или просто махнут рукой. Им не нужны проблемы детей, только радости и достижения. А Кристина, как никто, это знает.
– Даша, получается, тебе не к кому прийти? Если твоя семья тебе не особо и семья, – Андрей взял ее за руку. – Я не извинюсь за удар, ведь ты его заслужила, но я клянусь, что люблю тебя. Я буду твоей семьей, буду помогать тебе. Мы будем держаться друг друга.
Даша не понимала, что с ней происходит, но она вдруг поверила Андрею.
Это я плохая. Я действительно его вывела. Да, делает он иногда странные вещи, и что? Все мы не без греха. Я знаю, он меня любит, несмотря на мои недостатки, которых куча. Все, что он делает: ревнует, контролирует, критикует – это из любви, из желания мне помочь, позаботиться. Вот именно, кто еще обо мне позаботиться? А Андрей со мной. Я просто больше не буду вести себя отвратительно и такого скандала не повториться. Я люблю его.
Даша обняла парня. Они прижались лбами друг к другу.
– Ты не сможешь без меня. Я твоя опора, только я у тебя есть, – он говорил шепотом.
– Да, – тоже прошептала Даша.
Кристина гуляла с Аней и Альбиной уже третий раз за неделю. Ей было хорошо с ними. Теперь в школе она не стояла в одиночестве у стеночки и даже смеялась. Девушка считала, что в этот-то раз она нашла нормальных подруг.
Сегодня Аня и Альбина пообещали привести ее в интересное место. Кристина надеялась, что это не недостройка или что-то типа того.
Они подошли к зданию, выложенному ярким кирпичом. На нем ничего не было написано, никакой таблички у двери, только крест на фасаде.
– Что это? – недоуменно спросила Кристина.
– Это церковь, в которую мы ходим, – сказала Аня.
– Да, мы и наши семьи, – добавила Альбина.
– Круто конечно, но я не особо верующая, да и в церквях ничего интересного не вижу. Может, лучше пойдем в кафе пирожное съедим?
– Кристина, послушай, – Аня убрала с ее щеки пушинку и Кристина, вспомнив недавнюю сцену дома, с трудом подавила желание отдернуться. – Наша церковь приносит людям только счастье и умиротворение, освобождает от грехов и проблем. Здесь все друг друга любят и поддерживают, ведь нас объединяет наш Бог.
– Мы решили, что тебе это нужно. Здесь ты найдешь себя. Может, и семью свою приведешь, вам всем это пойдет на пользу, – сказала Альбина.
– Да, но мне это не кажется особо интересным…
– Там не так как в обычных церквях, – Аня взяла подругу за руку. – Там весело, всякие беседы, игры, группы поддержки. Моя и Альбинина семья пришли сюда, когда мы были маленькими и поняли, что для них Бог. А теперь и мы это понимаем. Это интересно, и главное, в жизни появляется смысл и близкие, хотя и не по крови. Нужно только уверовать и прийти, тебе все примут. Люди друг друга любят.
Кристина заколебалась.
Это ведь лучше, чем компания Жени. В церкви меня точно не подсадят на иглу с рассказами о том, что раз у меня проблемы в семье, то я обязана уколоться, это спасет меня. Вдруг я найду новую семью? Меня будут поддерживать, хвалить. Ради этого стоит попробовать.
– Ладно, идем.
Взявшись за руки, девочки вошли в церковь и обстановка радости внутри немедленно их поглотила.
Полное растворение
Кристина на всех парах мчалась к месту встречи с подругами. Издалека она увидела, как Аня и Альбина делают селфи на фоне заснеженного парка.
– Привет! Извиняюсь, автобуса долго ждала, – Кристина запыхалась. Церковь, в которую она ходила с подругами, находилась на окраине района, приходилось подъезжать, в то время как девчонки, наоборот, жили рядом.
– Ничего страшного. Сфоткаешся с нами? А потом пойдем на собрание.
Кристина кивнула и встала в позу.
Она ходила в эту церковь уже вторую неделю. Придя в первый раз, девушка боялась до дрожи в коленях, но все там были невероятно ласковыми и добрыми. Ее приняли с раскрытыми объятиями, объяснили, во что они верят и что для них Бог, добавив, что с ними она уверует до конца жизни. Столько внимания Кристина давно не получала.
Вот и сейчас каждый член подходил и обнимал ее, спрашивал, как дела. Сегодня у них было обычное подростковое собрание, на котором молодежь вместе с взрослыми наставниками и лидерами церкви обсуждали проблемы и как решить их с Божьей помощью.
Сегодня говорили про ложь. Все сидели кружком и рассказывали о своем опыте столкновения с этим грехом. Одна из наставниц прикоснулась к Кристине:
– Кристиночка, а что ты можешь сказать нам по этому поводу?
– Ну, я часто врала и вру сейчас, – Кристина вытерла потные ладони о свитер. – Я обычно вру в семье. А в школе я вру, чтобы мне не досталось от семьи. Я говорю неправду, чтобы мама не бесилась и не устраивала скандалы…
– Не била, не обзывала, – добавил один из членов собрания.
– Да, – Кристина кивнула и нахмурилась. – Я много врала в детстве, потому что меня заставляла мама. Кто бы не спросил меня о чем-то семейном, я должна была рассказывать только хорошее, такую себе идеальную картину. Ну, то есть врать. Даже если это были близкие люди. Если я проговаривалась, что мама с папой ссорятся, разводятся, уже развелись, что мы живем с родственниками и мама об этом узнавала, она очень злилась и кричала. Последний год я перестала врать. Мне надоело, я уже начала путаться в своих ролях. Будто бы это все не моя жизнь, а театр, где я в масках. Надо все время быть начеку, помнить, что кому говорил. Я забила, хотя мама беситься. А это считается грехом?
– Милая, все мы грешны. Но это можно исправить, – другая наставница встала, все сделали то же. – Давайте прославлять нашего Бога.
Из колонок зазвучала музыка, на слайде появились слова песни об Иисусе. Все взялись за руки и принялись петь, раскачиваясь в такт мелодии.
Прославляли долго, минут тридцать. Потом молились, тоже долго. После все принялись разговаривать о своем, обниматься, пить чай с печеньками. Кристина была счастлива. Все любили ее, интересовались ею, принимали такой, какая она есть, даже не смотря на грехи. Она волновалась, что ребята не поймут ее отношений с семьей, но оказалось, что у многих лидеров и наставников были такие же проблемы, но они смогли с этим справиться благодаря приходу в церковь такими же юными, как и Кристина. И своих детей они воспитывали или будут воспитывать в вере и любви.
Кристина вышла из церкви с уже привычным чувством эйфории. Посещение собраний приносило ей огромное удовольствие и невероятный прилив энергии. После них ей хотелось бегать, кричать, радоваться. Эйфория продолжалась даже дома.
Даша пыталась выдернуть непонятно откуда взявшуюся нитку на пододеяльнике. Андрей лежал с ней, его рука блуждала под одеялом рядом с ее грудью.
– Это так интересно, правда? – спросил парень, кладя руку Даше на живот.
– Что именно?
– Секс. Природа так забавно придумала. Мужчина, женщина, все симметрично, все может войти, получить удовольствие. Просто идеально. Даже не знаю, как объяснить, но я часто об этом думаю.
– Я поняла. Ты же вроде экономист, а не философ? – Даша улыбнулась, хотя никаких чувств сейчас не испытывала.
Они еще немного полежали, и Андрей отправился в душ. Даша не спешила вставать. Она отвернулась к стене и вытерла внезапно набежавшую слезу.
Андрей прав – все идеально. И почему я тогда ненавижу секс? Черт, что со мной не так? Мне он никогда особо не нравился, а после той ссоры с Андрюшей вообще как бревно лежу и терплю. Но я все равно должна. Он же меня любит, а я что, не могу потерпеть минут двадцать ради него? В любви ведь должна быть плата. Он и так многое мне прощает.
Андрей вернулся из душа, Даша поторопилась помыться и уйти, хотя квартира парня была только в его распоряжении и она могла оставаться здесь дольше.
Кристина собиралась на очередную встречу в церкви. Подойдя к комнате, она услышала за полузакрытой дверью голос Арины:
– Что с тобой, Даша?
– Не знаю. Что-то не могу сесть за учебу. Такое чувство, что ничего не могу и не смогу.
Кристина вошла в комнату. Даша пластом лежала на кровати, Арина лепила из пластилина, поглядывая на сестру. Девушка хотела сказать что-то язвительное, но заметила, что Даша действительно подавлена. Она в принципе стала довольно странной за последние недели, хотя это было понятно. Встречаться с парнем, который ее бьет – это же немыслимо.
Кристина взяла сумку и вышла из квартиры.
Даша открыла дверь. На пороге стоял Андрей.
– Ты чего не на занятиях?
– А ты? – Андрей по-хозяйски прошел в квартиру.
– У меня голова болит.
– Наверное, от похмелья? Я же запретил тебе ходить на вечеринки. Что думала, я не узнаю, что ты была на тусовке у Леры?
– Я и так все твои требования выполняю. У меня было плохое настроение, я решила развеяться. Ты утомил меня уже! Я же тебе не запрещаю с мужиками в баре торчать, – Даша села на кровать.
– Ах, вот значит как! Я тебя утомил. А ты не забыла, что только я у тебя и есть, а, милая?
– Что ты прикопался? – Даша закричала. – Я тебе один раз что-то личное про семью рассказала, а ты мне теперь все время соль на рану сыплешь, по любому поводу это вставляешь. Лучше я буду сама, чем на условиях с тобой.
– Дурочка, – Андрей сел рядом с ней и взял ее за подбородок. – Я же люблю тебя, забочусь. Ну, мало ли что на этих пьянках может произойти. Еще изменишь мне, я не смогу пережить нашу разрушенную любовь.
Андрей не отпускал ее подбородок, но Даша не смотрела на него. В ней боролось слишком много чувств, чтобы глянуть ему в глаза искренне.
– Я знаю, что ты это понимаешь. Но тебя придется наказать за то, что ты меня не послушала, – Андрей начал расстегивать на Даше джинсы.
– Андрей, – вдруг твердо сказала девушка, – я не хочу сейчас.
– А я хочу, – парень продолжил.
Даша резко рванула его за руку, которая уже все расстегнула:
– Я не хочу. Я тебе сейчас это четко говорю. Нет.
Андрей посмотрел на нее. Даше показалось, что он все понял, но вдруг парень вывернул ее руку, резко повалил на живот и содрал джинсы.
– Перестань! Что ты делаешь? – закричала Даша.
Андрей навалился на нее. Девушка почувствовала резкую боль внизу. На мгновение все будто потеряло свои формы и сущности.
Боль была такая, как если бы ее раздирали изнутри. Даша плакала, на крик сил не было. Андрей держал ее за запястья, они онемели, и девушка знала, что уже покрылись синяками.
Парень дергался на ней, что есть силы, словно специально стараясь причинить как можно больше страданий. Его лицо светилось садисткой улыбкой, которую Даша уже где-то видела. Он наклонился и прошептал на ухо:
– Я этого хочу.
Полными слез глазами Даша смотрела на непонятно откуда взявшуюся нитку на ее покрывале.
Кристина вешала куртку на крючок и думала о том, как же здесь здорово. Даже в церковной раздевалке ее окружали вниманием. Ребята спрашивали, как ее дела, как она сама, смеялись над ее шутками, называли умной. Теперь она и в туалет одна не ходила: с ней всегда были ее новые друзья. Новая семья.
Узнав, что Кристина вроде как творческий человек, Сима, одна из лидеров, присоединила девушку к группе, которая изготавливала рекламные листовки их церкви. Тут были и писатели, сочинявшие текст, и художники, и распространители рекламы в интернете, и компьютерщики. Кристина с удовольствием помогала им.
– Давайте прочтем, что говорят Святые Главы о почитании родителей, – Кеша, наставник, указал на страницы.
Кристина полистала тонкую книжку в красивом переплете, подаренную ей, когда она сюда пришла. Девушка знала, что Библия очень толстая, но в этой церкви веровали в Главы – определенные отрывки из Библии, которые провозглашали истинную веру.
– Кристиночка, мы знаем, что у тебя проблемы в семье. Но ты почитаешь родителей, несмотря на это? – спросил Кеша.
– Ну, не совсем. Я люблю маму, но не уважаю ее и родственников.
– Тебе нужно просто пожить в детдоме. Посмотришь, как там дети мечтают о любых родителях, лишь бы были и все поймешь, – эмоционально высказалась одна из девочек, жившая несколько лет своего детства в интернате.
– Леся, не стоит так говорить, у всех ведь разные ситуации, – сказал Кеша.
– Знаешь, а я с тобой не согласна, – Кристина подняла голову. – Абы что-то было – принцип не очень, как ты считаешь? Это моей семье нужно пожить в детдоме, чтобы понять, как дети хотят родителей, как они важны для них. И после этого они все поймут. Поймут, как надо любить своих детей. Потому что я не хочу терпеть обзывания тети Светы и синяки от мамы только потому, что у других детей тоже жизнь не сложилась.
Все зааплодировали Кристининым словам и принялись хвалить ее ум и тонкость чувств.
После выступления лидеров, которые говорили проницательные речи, ходя туда-сюда по сцене, и прославления с молитвой, к Кристине подошла Сима:
– Кристиночка, когда у тебя конфликты в семье, не забывай читать Главы. Это поможет тебе. И приходи к нам каждый день.
– Хорошо.
– И еще. У нас будет конференция, где выступит сам пастор. Ты, безусловно, придешь!?
– Да, конечно. А что за пастор?
– Пастор – глава церкви. А мы, лидера, его помощники, проводники его Божьего слова. Ты тоже в будущем сможешь стать лидером. У тебя много задатков. Люди будут уважать тебя и любить. Главное, исправно учиться здесь, в нашем храме.
Кристина не поняла про пастора-проводника, но обрадовалась, что у нее есть лидерские способности.
– Но, вот какое дело, – Сима положила девушке руку на плечо и посмотрела в глаза, – на конференцию нужен взнос. Ты поняла?
– Да, – Кристина кивнула. – Моя бабушка все время высылает мне деньги, я принесу.
– Прекрасно, – Сима назвала ей сумму, Кристина еще раз кивнула и пошла обниматься со всеми на прощание, думая о том, какая у нее будет приятная эйфория после сегодняшнего собрания и после конференции, которая – она была уверенна заранее – чудесна.
Разговор по душам
Кристина подошла к входной двери и приняла из рук матери пакеты с покупками. В это время из квартиры напротив вышла Ирина. Мама повернулась к ней и принялась вести оживленную беседу.
Кристина раскладывала продукты по местам. После пьяной ночи мамы Ирина крайне не нравилась девушке, хотя она и понимала, что напилась-то ее мама, а не соседка, и ответственность за это на маме, но мысль о том, что катализатором событий стала именно Ирина, не давала Кристине покоя. Свои волнения она, конечно же, не озвучивала, потому что ей должны были нравиться те люди, которые нравятся ее семье. И ненавидеть она должна была так же.
Девушка вынула кондиционер для белья и отправилась в ванную, чтобы оставить его там. На полпути она остановилась, услышав в разговоре мамы свое имя.
– Представляешь, моя Кристина заняла второе место в олимпиаде по истории. Впервые в жизни пошла и сразу место получила.
– Да, она молодец, – Ирина ожесточенно тыкала в зависший смартфон. – Слушай, приходи ко мне завтра. Будут гости и наливочка.
– Хорошо, – Татьяна подмигнула и закрыла дверь.
Кристина зашла в ванную, нахмурившись. В этой олимпиаде она заняла место еще в начале учебного года, из-за этого ее и не выгнали со школы. Но приятно, что мама об этом помнит. Неприятно, что она пойдет к Ирине, когда только пару недель назад перестала прятать выпивку под ванной и пить ее тайком в течение дня. Кристина все время проверяла и мамин тайник, и ее состояние, тогда как семья делала вид, что не замечает запаха алкоголя, и ходьбы мамы по квартире покачиваясь. Впрочем, без выпивки она снова стала раздражительной, и Арина тряслась перед каждым выполнением домашнего задания.
Теперь Кристина сидела в своей комнате и раздумывала над тем, не пойти ли ей в следующем году еще и на олимпиаду по ее любимому английскому, который она учила чуть ли не на отлично, когда, как всегда, без стука и лишних вопросов типа можно ли войти, вошла мама. Кристина подняла голову.
– Значит так, я еще вчера обнаружила, что у тебя опять ужасная тематическая оценка по математике. Я уже не говорю про физику, химию.
– Мам, я не понимаю и не люблю это, – Кристина решила попробовать обойтись без своего обычного напускного бунта, подумав, что раз мама ее хвалила, то, может, готова смириться с тем, что дочь просто другая, не такая, как она хотела, но все еще хорошая и умная, а искренность вместо протеста только поможет. – У меня есть предметы, по которым почти отличные оценки, я тебе покажу. Все ведь не так плохо.
– Все ужасно! А раз ты этого не понимаешь, значит, я права, и ты тупа, как пробка! – мама так закричала, что у Кристины зазвенело в ушах. – Я уже просто не могу! Мои нервы не выдерживают! Как же меня утомил этот вечный стыд за твою тупость, за твою мерзость, за твою…
– Неидеальность? – вставила девушка. – Мам, но у меня же есть успехи…
– Да мне плевать на твои успехи. Какой от них толк, если они бесполезны? Мне нужны нормальные успехи, как у Даши, которая медалистка, которая математик. Которая, как раз таки, идеальна, как ты выражаешься. Которой можно гордиться.
– Знаешь, мама, а мне надоели твои слова про Дашу. Она все равно всегда лучше, а я хуже, потому что… Да я не знаю, почему! Потому что я веду себя как я, а не как нужно по шаблону нашей семьи.
– Шаблону нашей семьи? – мама со всей силы толкнула Кристину, так упала со стула и ударилась головой о шкаф. – Тварь ты. Я ненавижу тебя. Я ненавижу себя за то, что угробила свою жизнь, а теперь ее окончательно гробишь ты.
– А что я сделала? – Кристина подняла на маму глаза, ее подбородок дрожал, но взгляд был твердым.
Вместо ответа мама принялась бить ее руками. Она била по спине, плечам, рукам, ногам, попала по животу, трясла ее так, что девушка снова ударилась о шкаф.
– Перестань! – закричала Кристина и попыталась схватить маму за руки. – Перестань, перестань, хватит!
– Успокоилась, живо! – мать дарила Кристину по щеке, потом по губам, потом опять по щеке. – Успокоилась!
Закрыв лицо руками, Кристина сидела у шкафа. Мама отошла от нее:
– Ненавижу тебя, – с этими словами женщина вышла из комнаты.
Сидя у шкафа, Кристина нашла силы осмотреть себя, хотя даже двигаться было больно. Синяки уже начали появляться, даже на лице были точечные кровоподтеки.
Господи, удары мамиными руками с кольцами даже больнее, чем ремнем. Хотя синяки такие же огромные в обоих случаях. Хорошо хоть старые зажили.
С трудом передвигая ноги, Даша дошла до квартиры Аси и позвонила в дверь. У нее все еще болело там, внизу, а руки, за которые Андрей держал ее, когда…они занимались сексом, была вся в фиолетовых синяках.
Девушки молча пили чай в кухне.
– Знаешь, – начала Даша. – Прошло пять дней, а я только сегодня смогла глянуть на себя в зеркало и признать, что он взял меня силой, потому что я говорила «нет», я громко говорила, клянусь.
– Даш, почему ты этого раньше не осознавала? Всей кошмарности происходящего? Мы видели, что ты изменилась. Почти перестала общаться с нами, все время только с Андреем, но думали, что это просто увлечение первой любовью.
Даша провела ладонью по лицу:
– Он запрещал мне общаться с вами. Просто… Я была уверенна, что так и надо. Я думала, что в любви нужно покоряться, нужно делать так, как тебе говорят. Я считала, что меня будут любить, только если я буду правильной. Я и сейчас так считаю. Если он кричал, бил, занимался сексом – я была виновата, я заслуживала этого. А контроль мне казался проявлением заботы. Черт, не могу мысли связать. Прости, невнятно вышло. Ты, наверное, ничего не поняла.
– Я все поняла, – Ася взяла ее за руку. – Даш, но почему же ты так считала? Это ведь именно такая твоя уверенность загнала тебя в угол. Откуда эти мысли о том, что любовь должна принимать такие уродливые формы?
– Ну, у меня раньше не было отношений, я не знала, как должно быть, – Даша помолчала, а потом все же прошептала: – Еще родители.
– Что? – Ася наклонилась к ней, но Даша, наоборот, словно испугалась самой себя, ее глаза широко раскрылись, дыхание сбилось, она сжалась, но таки сказала громче:
– Родители вели себя со мной так же. Сейчас я вспоминаю многое и понимаю, как все, что они делали похоже на мои отношения с Андреем. Я увидела сходство еще давно, но не могла себе в этом признаться. Я до сих пор не верю, что мои родители такие же, как и он. Они делали то же самое: заставляли подчиняться, быть не собой, а ими, подавляли меня. Андрею не пришлось только заставлять меня поверить в то, что любовь надо заслужить, что если я ее не заслуживаю, то должна быть наказана. Ему уже оказали услугу мама с папой.
– Даша, это ужасно, – Ася смотрела с искренним состраданием.– Но ты должна теперь понять, что твои родители…
– Знаешь, я не чувствовала, что это мое тело, – вдруг перебила Даша, ее глаза еще сильнее остекленели. – В смысле, я знаю, что мое тело – не мое. Ничего не мое. Я – это чужая вещь, которую можно использовать в своих целях. И Андрей это знал. Поэтому и воспользовался для своего удовлетворения. А я не особо-то и сопротивлялась.
– Даш, ты должна понять, что твои родители и Андрей – ужасные люди. Выброси их и их мнение о тебе из своей жизни.
– С Андреем я расстанусь. Но только жестокость родителей сделала меня успешной. Если бы не они и их прессинг, я бы не поступила в этот ВУЗ. И они платят за мои прихоти. Они любят меня. Я не потеряю их любовь, даже если для этого придется быть для них, как для Андрея.
Кристина вошла в гостиную, где Арина на диване играла куклами.
– Арин, ты брала мой планшет?
– Просто у моего сломалась дырка для зарядки, а мама еще в ремонт не отнесла. Я немного играла твоим.
– Блин, ты в курсе, что ты мне документ удалила? Между прочим, там был текст для важной рекламы… места, куда я хожу, – девушка едва удержалась от того, чтобы не сказать про церковь.
– Ну прости, я не хотела. Думала, что удаляю пустой документ, а удалила его.
– Прекрасно. Как же меня достало твое лазанье по моим вещам без спросу. Ты слышала о такой штуке, как личное пространство? – Кристина, сама того не понимая, повысила голос. Арина подняла на нее глаза и сказала:
– Ты сейчас на маму похожа.
– Что?
– Ты на маму похожа. Она такая же бешеная и так же кричит все время.
Лицо Кристины скривилось так, словно перед ней лежало что-то очень мерзкое.
– Не похожа!
– Похожа!
– Нет!
– Да!
– Нет! – Кристина заорала.
– Сейчас точно похожа, – сказала Арина.
В какой-то момент Кристина перестала понимать, где она и что делает. Словно в тумане она подскочила к Арине, схватила ее за плечи и принялась трясти со всей силы. Арина съёжилась в клубочек, закрывая лицо руками, а Кристина продолжала трясти, крича: