Идеальные

– И все равно я ее не понимаю, – продолжила девушка. – Она была уверенна, что сможет все разрешить. Или это только внешне? Не знаю. Что с ними не так?

– С кем?

– С ее предками. Чего они такие странные?

– Я сама все время ищу ответ на этот вопрос, – невесело хохотнула Кристина.

– Даша намекала, что раньше они с ней страшное творили.

Кристина не поняла, был ли это вопрос или утверждение.

– Я с ними только два года живу, они Дашу холят и лелеют, но по некоторым слухам я знаю, что, да, так было не всегда, – она вспомнила слова Валентины, самой Даши, собственные наблюдения.

– Так, а как ей помочь?

– Понятия не имею.

– Может, мне прийти к вам домой, поговорить с ней?

– Э-э-э, – Кристина замялась. – Даша тебе не говорила, но наша семья терпеть не может гостей. Серьезно, чтобы в квартиру зашел не живущий в ней, нужно иметь очень важный повод. Так что это не вариант.

– Ладно, попытаюсь ей написать или дозвониться.

– Только не говори, что я тебе рассказала, – Кристина встала.

– И ты про универ никому не рассказывай.

– Хорошо, пока, – девушка направилась к метро.

Пить Даша не бросила, а Кристина так и не смогла придумать, как помочь сестре. Но она чувствовала, что должна что-то сделать, потому продолжила свое расследование.

В субботу ближе к вечеру Даша ушла, опустошив перед этим бутылку пива. Кристина тут же вышла за ней и принялась следить. Эту вылазку девушка предприняла для того, чтобы понять, как сестра это делает. Она узнала, что Даша сидит в каком-то жутком кабаке с какими-то мутными чуваками и тупо опустошает бутылку спиртного. От такой картины в окошке заведения Кристине стало не по себе.

– Эй, цыпочка, можно тебя снять? – из кабака вышел пьяный мужчина и протянул к ней руки.

Кристина в ужасе отшатнулась и бросилась бежать. Она представила, как с ее сестрой, напившейся, ничего не соображающей, все эти так же не сознающие происходящего люди делают что-то плохое.

Капец, и что с этим делать? Может, таки потребовать помощи от семьи? Они же ее родители. Или нет? Даша их боится. Блин, мысли путаются.

Кристина опять ничего не успела, потому что на следующий день семейные разборки начались сами по себе.

Этим вечером Даша никуда не пошла. Она сидела в детской, трезвая как стеклышко. В гостиной Кристина, Арина, Татьяна и Виктор смотрели фильм про чернокожую прислугу в Америке прошлого века. Послышался грохот. Светлана хлопнула входной дверью так, что затряслись стены и, раздеваясь на ходу, вбежала в детскую.

– Даша, это уже не лезет ни в какие ворота!

Даша выскользнула из комнаты и кинулась в гостиной на диван. Светлана вошла вслед за ней и остановилась на пороге в замешательстве. Кристина знала, почему. Точно так же, как ее мама не била и не ругала при родственниках, этого не делала и вторая половина семьи Щербак – Люберецких.

Впрочем, видимо случилось что-то серьезное, потому что замешательство женщины быстро прошло. Даша увеличила звук на телевизоре, поэтому слова Светланы утонули в крике главной героини:

– Даша, мы должны поговорить! – Светлана подошла и выключила телевизор. Кристина оглянулась. Похоже, мама и Арина собрались присутствовать при всем этом. Она осталась сидеть на месте.

– Так больше не может продолжаться! – Светлана задыхалась. – Я встретила Валентину. Она… Она видела тебя вчера пьяной. Она смеялась над тобой. Надо мной. Над нашей семьей. Ты понимаешь, что ты натворила? Ты нас позоришь. Мы простили первый раз, потом второй, но больше не намеренны, потому что последствия просто опасны для нас. Что с тобой такое? Золотая девочка и выдаешь вот это все. Ты позоришь нас, ты понимаешь!? – заорала Светлана во весь голос.

– Я согласен! – Виктор встал рядом с женой.

Даша сидела молча, опустив голову. Арина, наоборот, смотрела на всех с выпученными глазами. Кристина глянула на маму и вздрогнула. На лице Татьяны светилась та же улыбка, что у Светланы, когда промашка была у нее, у Кристины. Девушка отвернулась.

Мамина улыбка еще больше разозлит тетю Свету. Но и переместить разборки невозможно. Все очень плохо.

– Даша, ты нас слышишь? – продолжала кричать Светлана. – Перестань!

– Я не могу, – прошептала девушка.

– То есть ты алкоголик? – радостно спросила Татьяна. Светлана с ненавистью глянула на сестру и сильнее сжала губы.

– Не знаю, – Даша смотрела в одну точку.

– У нас в семье не было алкоголиков и не будет. Даша, чтобы больше я такого от тебя не видела, – сказала Светлана с угрозой в голосе.

Кристина прикусила язык, чтобы не прокомментировать фразу про отсутствие алкоголиков в семье, но тут неожиданно подал голос Виктор.

– Вы не все знаете. Они были.

– Ты был алкоголиком? – Светлана с ужасом глянула на мужа.

– Не я, мои родители. Они пили всю жизнь, все мое детство. И умерли от этого.

– Так вот та причина, по которой мы с ними никогда не виделись! – воскликнула Даша с каким-то облегчением, словно ей никогда не давала покоя эта тайна.

– Я не мог показывать вам их такими. Да и они не стремились со мной много общаться.

– И ты не пытался им помочь? – наседала Даша.

– Как? Им было плевать на мои слова. Они говорили, что они взрослые, у них много проблем, так они справляются. А я маленький, тупой и ничего не понимаю. Еще и били, когда я пытался забирать у них выпивку, – Виктор поднял голову, и Кристина увидела, как в его голубых глазах промелькнула боль. Арина с грустью глянула на сестру, и та поняла, что девочка тоже это заметила.

– Где-то я это уже слышала, – съязвила Кристина. Мамина рука сжалась в кулак, явно желая ее ударить, но девушка продолжила: – Раз уж речь зашла о проблемах, то мне вот одна вещь непонятна. Когда мама пила, вы мне все сказали, что это нормально, что выпивка – прекрасный способ справиться с переживаниями. Лучше, чем любые разговоры и психологи. Короче говоря, маме вы все прощали, понимали ее. А почему теперь вы также не относитесь к Даше? Может, у нее тоже проблемы, с которыми она так пытается справиться. Это же нормально, так почему вы ее осуждаете? Почему бы ее не понять?

– Потому что Валентина… – начала Светлана.

– Когда мама напилась, она полуголая выбегала на лестничную клетку к соседке. Валентина это видела, она же все время под дверями подглядывает, нет? – Кристина приподняла брови.

– Знаешь, Кристина, пока что мы тебя не понимаем. То ты требуешь, чтобы к Даше относились так же сурово, как и к тебе, то, чтобы ее прощали. Определись уже, ты… – она опять не договорила.

– Психичка, знаю. И все же, почему?

– Потому что мы взрослые, нам можно, – похоже, на ходу выдумала Светлана.

– Так разве Даша не взрослая? Вы же сами говорили, как там… что в восемнадцать лет ты уже не раб семьи, а полноценный человек, то есть взрослый, – Кристина с трудом сдерживала лукавую улыбку, хотя знала, что сейчас на нее посыплются оскорбления.

Светлана стояла со скрещенными на груди руками, вздернув подбородок, но молчала. Кристина понимала, что молчание не затянется, уже через секунду женщина выдумает что-то новое, противоречащее своим же убеждениям, но тут к девушке через Арину потянулась Татьяна.

– Заткнись, сволочь, или я тебе руку сломаю, – прошептала она одними губами. Это услышала не только Кристина, но и Даша. И тут с ней что-то случилось. Арина ткнула сестру в бок и взглядом указала на Дашину руку. Кулак сжимался с такой силой, что рука мелко тряслась. Когда девушка разжала ладонь, Кристина увидела кровавые следы от врезавшихся в кожу ногтей. Даша вскочила и бросилась в прихожую.

– Стой, Дарья, мы еще не договорили! – Светлана и Виктор побежали за ней, но девушка уже открыла дверь и, держа в охапке одежду и обувь, помчалась вниз по лестнице.

Даша так и не вернулась. Девочки стелили постель, когда услышали в гостиной разговор супругов Щербак – Люберецких, воспользовавшихся уходом Татьяны в ванную.

– Думаешь, это передалось как болезнь от моих родителей? – как-то подавлено спрашивал Виктор.

– Витя, перестань! – раздраженный голос Светланы. – Во-первых, она их внучка, а не дочь. Ты же алкоголь на дух не переносишь. Во-вторых, нут никаких доказательств того, что алкоголизм передается генетически и ты тому пример. В-третьих, Даша не алкоголик. Мне кажется, мы ее перехвалили. Когда мы останемся с ней наедине, придется вспомнить старые методы.

– Думаешь?

– Конечно. Помнишь, какой она была и какой стала благодаря нашему воспитанию. Ничего, повторим все это пару раз и вся дурь живо выбьется из головы. Главное – чтобы дома никого не было. Даша же не Кристина, это на ту ничего не влияет, вся в синяках ходит и хоть бы что.

– Ну да.

Супруги отправились в спальню. Кристина и Арина сели на кровати рядом.

– Они ее побьют? – спрашивает Арина так тихо, словно одна эта фраза может причинить Даше боль.

– Думаю, да. Скорее всего.

– Но, раз родители дяди Вити были алкоголиками, может, он все понимает и поможет Даше? Он же хороший. Играет со мной и не обзывает тебя.

Кристина вспомнила Виктора, неизменно присутствующего при всех семейных склоках, кивающего в такт жестоким словам жены, вспомнила, как он был дома, когда мама ее била, смотрел и молчал, ничего не делая. Кристина решила не отвечать на Аринину мысль.

– А ты знаешь, почему Даша пьет? – вдруг спросила девочка.

– Да.

– Расскажешь?

Кристина замялась.

– Ладно. Но ты никому не говори.

– Хорошо.

Кристина наклонилась к сестре.

Кристина проснулась от шума в прихожей. Глянула на светящиеся стрелки будильника на столе. Три часа ночи.

Даша с трудом вошла в комнату. Пахло так, словно она вся состояла из спиртного. Девушка не раздеваясь повалилась на кровать и захрапела.

Кристина с ужасом и болью смотрела на это зрелище. Она знала, что внизу так же смотрит Арина.

Наказание

На третьей неделе запоя Даша не вернулась домой. Светлана и Виктор, несмотря на свой разговор, пока ничего не предприняли, наверное, потому что Даша приходила пьяной среди ночи и почти весь день они ее просто не видели. В голове у Кристины появилась мысль, что, может, вспомнить «старые методы» им нелегко, но она быстро ее прогнала. Надеяться на их внутреннюю доброту так же глупо, как и несколько месяцев назад считать, что семья поговорит о смерти Игоря.

Той ночью Кристина проснулась и поняла, что что-то не так. Она вытащила беруши, которыми отгораживалась от звуков пьяной сестры по ночам и прислушалась. Не было признаков присутствия Даши в комнате. Кристина посветила мобильником на соседнюю кровать. Пусто. Она вспомнила кабак, пьяных мужиков и не могла уснуть весь остаток ночи. Под утро Кристина все же задремала, но проснувшись, поняла, что Даша так и не вернулась.

Они с Ариной поплелись в кухню, где семья ставила завтрак на стол.

– Даша не пришла ночевать, – сообщила Кристина.

– Мы поняли, – сухо ответила Светлана. – Будем ждать.

Кристина пожала плечами, удивленная. Насколько она знала, это впервые, когда Даша ушла из дому на ночь. Когда такое сделала Кристина, все было наплевать, но это же Даша. Неужели они уже разлюбили ее? Ей, конечно, восемнадцать, и она может делать, что хочет, но обычно родственников это не волновало.

Позавтракав, родители собрались уходить на работу. У Арины вчера случился приступ острого гастрита, и по этому поводу мама разрешила Кристине не пойти в школу, чтобы следить за самочувствием сестры и кормить ее мерзким киселем, который сама она ни за что не съест.

Они уже были у порога, когда позвонил домашний телефон. Трубку взяла Татьяна.

– Это из больницы, – она передала телефон Светлане.

Люберецкие – младшие застыли, у здоровой Кристины почему-то скрутило в желудке. В квартире резко стало тихо.

Светлана положила трубку.

– Ну, что там с Дашей? – Татьяна все-таки умела скрывать радость.

– Ее нашли на улице. Добрые люди вызвали скорую. Она протрезвела под капельницей и теперь нужно ее забрать.

– Я поеду на метро, а ты бери машину и отправляйся туда, – сказал Виктор.

– Хорошо. Она во взрослой больнице, это недалеко, – супруги вышли из квартиры, Татьяна за ними.

– Повезло ей. Люди не поняли, что она пьяна, подумали, что такой молоденькой и красивой девушке просто плохо. А то так бы и лежала на холодной земле ночью, – сказала она теперь уже с улыбкой. Потом глянула на дочерей с какой-то очень странной нежностью. – Не скучайте, девочки.

Дверь закрылась.

– Мама что, уже по утрам эту водку пьет? Такая счастливая… – Арина повернулась к сестре.

– Да нет, тут дело не в этом, – Кристина почесала голову.

Светлана привезла Дашу через час. Она завела ее в квартиру и тут же ушла. Кристина разогревала кисель и из кухни увидела, как Даша дрожащей рукой пытается открыть дверь ванной. Выглядела она ужасно. Грязные волосы, потрескавшиеся губы, отмороженный взгляд.

Ну и ну.

Вечером Кристина сидела с Ариной в детской. Даша ела в кухне, в гостиной взрослые уткнулись в компьютер и телевизор. Девочки делали уроки. Даша вошла в комнату, села на кровать и включила мобильный.

– Даша, а мама сказала, что ты на дне, – простодушно выпалила Арина.

Даша медленно подняла голову. Кристина кашлянула.

– Арина, ты ошиблась. Мама сказала, что в беде, а не на дне.

– Нет! – Арина хлопнула рукой по бедру. – Я сидела с ними в гостиной перед ужином и спросила у мамы, что такое с Дашей, а она сказала, что Даша на дне. Это даже тетя Света и дядя Витя услышали.

Кристина закрыла глаза. Она прекрасно понимала, что Арина действительно говорит все, как услышала, и что она ребенок, но не могла не разозлиться на нее за эту простоту. Девушка старалась не ловить взгляд Даши и думала, что сказать, но та ушла из комнаты раньше, чем Кристине что-либо пришло в голову.

– Она расстроилась? Я же просто хотела помочь, – простонала Арина.

Кристина мягко улыбнулась и начала лекцию о тактичности и вежливости.

Разрешив Арине немного почитать свою взрослую книгу, Кристина выловила момент, когда мама одна в гостиной и вышла к ней.

– Мама, зачем ты сказала на всю семью, что Даша на дне?

– Господи, как ты меня достала! Каждый день зачем да почему! Отвали от меня! Сразу тебе говорю, я не буду обсуждать весь этот бред, – мама в ярости стукнула по пробелу на клавиатуре.

– Мама, это обидно и тупо. Вместо того чтобы узнать, что заставляет Дашу так себя вести, или хотя бы помочь ей выздороветь, вы ее в угол загоняете.

– Я тут причем? Я не ее родитель.

– Это понятно, но ты можешь просто промолчать, а не подливать масла в огонь.

– Знаешь, Кристина, по-моему, ты возомнила себя здесь самой умной. Это не так. Ты не имеешь права мне указывать, потому что ты никто. Я буду смеяться, подливать масла в огонь, а может, и не буду. Это не твое дело. О себе заботься. Пошла вон!

– Блин, да что с вами не так? Почему вы себя так странно ведете? – воскликнула Кристина.

– Не страннее психички.

Неожиданно из спальни вышла Светлана.

Черт возьми. Я думала, она в кухне с дядей Витей. Что, весь наш разговор слышала?

Кристина перевела взгляд на маму и поняла, что ей доставил удовольствие тот факт, что Светлана все слышала, несмотря на то, что она терпеть не могла, когда дочь ей перечила и не покорялась на людях. Татьяна вышла из комнаты.

Светлана угрожающе пошла на Кристину.

– Значит, ты считаешь, что Даша – алкоголик?

– Вообще-то, я ее защищала от маминых нападок, – Кристина с подозрением глянула на женщину.

– Почему она пьет? – Светлана приперла девушку к стенке.

– Я не знаю.

– Да? А мне в процессе единичных обсуждений этой проблемы показалось, что ты намекаешь на то, что у Даши проблемы. И так рьяно ее защищаешь, как будто чувствуешь близость в ваших чувствах. Не поделишься? Я же ее мать.

Кристине очень хотелось поделиться, но она поборола этот приступ доверия, вспомнив диалог супругов после того самого обсуждения проблемы. Она знала, что ничем хорошим все это не кончится.

– Нет, я не знаю. А если бы знала, то не сказала бы. Я слышала, как вы с дядей Витей собирались вспомнить прежнее воспитание. Ваша дочь превращается в алкоголика, а вы даже не задумываетесь, что это может быть результатом того, что вы с ней делали, – Кристина так сильно старалась сохранить тайну Дашиных проблем, что сама не заметила, как сказала то, чего не стоило произносить.

Светлана была в ярости, девушка видела это по ее сжатым губам, искрам в глазах. Она схватила Кристину за руку и сильно сжала.

– Не заходи далеко, дорогая психичка. Или действительно считаешь себя самой умной? Я тебя огорчу, твоя мать права, это не так, ты никто. Никогда при мне не произноси ничего подобного. И не смей называть Дашу алкоголиком, потому что это не так. Твоя радость продлится не долго, она снова станет лучшей, а ты как была ничтожеством, так и останешься.

– Я-то как раз не радуюсь, – сказала Кристина с натиском. Светлана сдавила руку сильнее.

– Следи за языком, иначе синяки от мамы раем покажутся.

Кристина перевела взгляд на руки. Впервые в жизни Светлана дотронулась до нее, до этого она только говорила. Женщина тоже посмотрела вниз и отпустила запястье девушки. Кристине было больно, но она не показывала этого. Светлана усмехнулась и ушла.

Через несколько дней, в воскресенье, Даша ушла с утра, и среди бела дня вернулась в стельку и завалилась спать. Кристина видела, что нервы Светланы на пределе, но решила, что она ничего не сделает Даше, ведь весь вечер все члены семьи будут дома. Они вообще все время были дома, словно Татьяна специально делала все, чтобы своими глазами видеть проблемную Дашу.

Вечером протрезвевшая Даша ходила в халате по детской в поисках более-менее чистой одежды, чтобы через час опять уйти. Тут в комнату тихо вошли родители. Они заперли дверь.

– Что? – Даша с ужасом глянула на них.

– Даша, так больше не может продолжаться, – лицемерно мягко сказала мама.

– Ты не понимаешь слов, а значит, у нас нет другого выхода, – вторил ей папа.

– Нет! – Даша вскочила со стула, но мама с проворностью юной спортсменки бросилась на нее и повалила на кровать.

– Зажми ей рот! – скомандовала она мужу, и тот послушался прежде, чем Даша успела что-то крикнуть.

– Ты считаешь, что мы не проучим тебя, пока дома Люберецкие, но лучше потерпеть этот позор один раз сейчас, чем каждый день твои выходки. Они нам больше не помеха. Тем более что все пройдет тихо. Мы тут просто разговариваем, – мама сняла с зеркала первое, что попалось под руку – фен.

– Позор того, что вы меня бьете? – Виктор на секунду отнял руку ото рта, пока Светлана переворачивала дочь, и Даша успела это произнести.

– Позор того, во что ты превратилась. В отродье хуже Таниной Кристины, – произнесла мама.

Виктор снова зажал Даше рот, а другой рукой удерживал ее. Даша принялась дергаться, но мама нанесла первый удар проводом от фена. Потом второй, третий. Она быстро разошлась и била без паузы по ногам, спине, ягодицам, попадала по животу, если дочь все же пыталась перевернуться. Она била спокойно, размеренно, не истерично, как Татьяна, а так, словно сам процесс для нее сплошное удовольствие. Халат задрался, провод хлестал по живому. От боли Даша быстро перестала сопротивляться. Она лежала и беззвучно кричала в папину руку.

Через пять минут Даша перестала вообще что-либо чувствовать.

– Света, я думаю, она уже поняла, – спокойно сказал папа.

Мама наклонилась к Даше и прошептала:

– Тихо, так, чтобы не на всю квартиру, скажи.

Папа разжал ей рот.

– Я поняла, – голос почти сел. – Я не буду пить и вас позорить.

– А университет? Ты что, считаешь, что мы тебе тут мозги вставляем только на счет выпивки? Половина этих пяти минут за твою идею бросить учебу.

– Мама, но я ненавижу экономику. И никогда не любила. Вы меня заставили. Я хочу быть поваром, – с каждой фразой голос Даши креп.

Папа снова закрыл рот, а мама нанесла еще с десяток ударов шнуром.

– Ты не посмеешь его бросить! Никогда не посмеешь что-то такое сделать! Мы не простим тебе этого. Это сломает мне жизнь. Сволочь.

– Но ты же хотела знать, что со мной такое, почему я пью? Теперь знаешь. Почему бы не оставить меня в покое и не дать мне право самой выбрать? – прошептала Даша, когда папа отнял руку ото рта.

– Потому что так надо! Надо и все! Ты не проживешь без нас, без наших денег и поддержки, чтобы там себе не выдумала. Ты никогда не могла ничего, это мы сделали тебя нормальной. Ты должна нам. И все, что от тебя требуется – просто не позорить нас. Посмотри на Кристину, как страдает ее бедная мать, ты хочешь того же нам? Хочешь, чтобы нам было стыдно смотреть в глаза Тане, у которой даже ее дочь на фоне тебя лучше выглядит?

Даша не ответила, а потому процедура с зажатием рта и ударами прошла еще две минуты. Потом мама снова наклонилась к дочери:

– Скажи!

И Даша покорилась.

– Ладно. Простите меня, мне жаль. Я все исправлю, снова пойду на учебу, закрою сессию на отлично. Я немного пропустила. Я все исправлю, не надо больше, прошу. Хватит. Простите.

– Хорошо, поверим тебе на слово, – мама бросила фен в сторону. – Но помни: еще один промах и мы никогда тебя не простим. Скотина такая.

Супруги вышли из детской. Татьяна и девочки смотрели телевизор. Увидев Светлану и Виктора, женщина встала и пошла в кухню. Разболтанная дверь детской приоткрылась, и Татьяна заглянула туда по пути.

Кристину насторожил странный вид семьи. Светлана была спокойна внешне, но изнутри будто светилась энергией, ее губы расползлись в той жуткой улыбке, с которой она говорила что-то обидное племяннице. Виктор шел рядом как всегда без эмоций, пассивный. Кристина пошла вслед за мамой. За ней на цыпочках побежала Арина. Они остановились у своей комнаты и осторожно заглянули внутрь.

Даша лежала на животе на кровати. Глаза у нее были закрыты, и Кристине подумалось, не спит ли она. Но потом сестры заметили задравшийся халат. Вся спина и ноги были красными, с кровью от лопнувшей в некоторых местах кожи. Кристина резко откинулась назад и прижалась к стене. Она взглянула на Арину. Та зажала рот рукой и побежала в ванную.

Кристина зашла на кухню. Мама пила чай.

– Арину опять тошнит? – спросила она.

– Да.

– Надо все-таки сделать эту гастроскопию. Есть клиника, где за деньги делают под наркозом. Запишу Арину на неделе. Вдруг у нее гастрит или того хуже.

Кристина не отвечала, исподлобья глядя на маму. Она была такой веселой, такой радостной, но девушка могла поклясться, что мама не пила сегодня. Она вообще перестала это делать с начала запоя Даши. Девушка заметила, что тяжело дышит через приоткрытый рот. Она облизнула пересохшие губы, кивнула и ушла.

Два дня Даша провела в постели, притворяясь больной. Татьяна все эти дни была невероятно энергичной, а Светлана и Виктор пропадали на работе.

На третий день Кристина вернулась домой со школы. Она кинула сумку в прихожей и зашла в детскую. Тут же ее сбил с ног сильный удар.

Даша схватила ее за плечи и прижала к стене.

– Я тебя ненавижу, сволочь!

– Даша, успокойся! Что такое? – Кристина никогда не боялась сестры, хотя они и часто дрались. Но теперь ей было страшно смотреть Даше в глаза. Они опустели, в них не было ничего.

– Ты рассказала им про университет! Я знаю, не отрицай. Я списывалась с Асей, и она мне призналась в вашей встрече.

– Ладно, хорошо, – Кристина подняла руки. – Я действительно увиделась с Асей и все узнала. Но я ничего не говорила тете Свете, клянусь. Да, она спрашивала, но я не сказала. А больше никто не знает.

– Знала только Ася. И только тебе она рассказала. Я тебе не верю. Тварь. Сука. Ненавижу тебя.

– Даш, я не тупая. Я знаю, что значит универ для твоих родителей, знаю, как они к этому отнесутся. Я не сказала бы.

– Ненавижу тебя! – Даша уже перестала слушать сестру. Она хотела найти виноватого, и она его нашла. – Знаешь, что они со мной сделали? Знаешь, все знают, как бы они не старались скрыть. Сначала она била меня за выпивку. А за универ била сильнее, я чувствовала. У меня будут шрамы на спине. Ненавижу тебя! Я заставлю тебя почувствовать то, что чувствовала я. Потому что это твоя вина!

– Даша, клянусь, это не я! – закричала Кристина, но Даша уже замахнулась проводом от плойки. – Не надо! Мама бьет меня все время, я знаю, что ты чувствуешь!

Кристина вытерпела несколько ударов. Она не дала сестре сдачи, потому что знала, что попадет по больному, в прямом смысле, месту. Даша швырнула в нее плойку и ушла. Кристина видела, что она все еще двигается с трудом. Девушка стукнула кулаком по полу.

Когда Арина вернулась с рисования, Кристина усадила ее перед собой.

– Это ты рассказала тете Свете про Дашу и университет?

– Нет! – Арина замотала головой, то ли отрицательно отвечая, то ли не веря, что ее раскрыли.

– Арина, скажи правду. Даша подумала, что это я.

Арина свела брови домиком и потерла глаз.

– Это было перед тем, как тетя Света сделала Даше кровавую спину. Дядя Витя пришел ко мне, сказал, что хочет помочь Даше, что она в беде. Он всегда такой добрый.

– Ты ему рассказала?

– Да. Но он не смог помочь. Я плохо поступила? Из-за меня они побили Дашу? Я думала, дяде Вите можно верить.

– Ну, нет, они побили Дашу из-за другого. Даже если бы ты ничего не сказала, они бы все равно так сделали. Но в следующий раз не верь ему. Лучше молчи.

– Хорошо. Но кому тогда можно верить?

– Никому. То есть мне можно, – неуверенно сказала Кристина.

– Жаль, что никому больше нельзя. Это как-то неправильно. Мне такое не нравится. А тебе Даша что-то сделала?

– Нет, просто сказала, что очень зла на меня.

Арина грустно кивнула.

В ванной Кристина глянула на несколько синяков на спине и ребрах. Ерунда, мама сильнее била. Но на душе было паршиво.

В три часа ночи под дверью в подъезд Даша допила остатки водки из литровой бутылки.

Истина

Этим утром Щербак – Люберецкие проснулись и осознали, что уже скоро месяц, как Даша пьет без остановки. Последнюю неделю она почти не появлялась дома, забегая только по ночам, или когда родители на работе. Никто не знал, где она проводит время, но когда она появлялась, было понятно, что не в хороших местах. Она почти не мылась и не меняла одежду, от нее все время пахло спиртным. Урок Светланы и Виктора, к их удивлению, не помог.

Кристина сидела в детской и слушала тиканье часов. Она специально притворилась, что у нее опять болит горло, чтобы мама повела Арину на рисование сама и оставила ее наедине с Виктором. Светлана теперь работала даже по выходным. Можно было бы подумать, что так она заглушает тревогу о дочери, но все понимали, что ей стыдно перед Татьяной и другими за такой позор Даши.

Часы пробили четыре, и Кристина пошла в спальню, где Виктор что-то читал.

Самой интересно, зачем я это делаю. Я же знаю, какой он. Он мучил Дашу вместе с тетей Светой, он обманом выведал у Арины Дашину тайну. Почему я надеюсь на его помощь, когда он уже подвел?

– Дядя Витя, нам надо поговорить, – Кристина решительно вошла в комнату и стала над кроватью.

– Хорошо, – Виктор напрягся. Он никогда не говорил с племянницей, они просто жили рядом.

– Я знаю, что уже поздновато, но ты должен помочь Даше.

– Нет, – Виктор встал. – Кристина, давай не будем, пожалуйста.

– Ты же ее отец! Ты что, не понимаешь, в какой она дыре?

– Понимаю. Но я ничего не могу сделать.

– Ты старше ее, ты ее родитель, у тебя деньги, возможности, еще что-то, я не знаю. Как ты не можешь ничего сделать? Просто не хочешь, да?

– Кристина, я не хочу говорить об этом. Пожалуйста, уходи, мне надо работать, – Виктор отвернулся.

– Но твои родители были алкоголиками! Неужели тебе не больно видеть свою дочь такой? Ты же алкоголь на дух не переносишь, – Кристина выпалила решающий аргумент, тот, который и подстегнул ее пойти к дяде.

– Кристина, ты ничего не понимаешь!

– Конечно, я же тупая, как сказала бы тетя Света. Да, ты прав, я не понимаю, почему тебе плевать.

– Потому что я ничего не чувствую! – Виктор повернулся к ней и закричал. – Все свое детство я пытался помочь родителям, но у меня ничего не выходило. Я обращался за помощью к друзьям семьи, к другим взрослым, но каждый раз слышал одно и то же: они старше, они мудрее, у них сложная жизнь, не мешай им отдыхать и справляться, эгоист ты маленький. Никто не знал, что у нас на самом деле происходит. Не рюмочка в неделю, как все считали. Мне никто не верил. Меня били, на меня плевали. В двенадцать лет они сказали мне, что я мешаю им пить, и отдали в интернат. Через четыре года я вернулся, и мне уже было все равно. Я устал. Я будто одичал.

– Поэтому ты женился на женщине, которая всем командует? – спросила Кристина.

– Я хотел, чтобы было равноправие. Ну, не мужчина глава семьи, а все равны, – промямлил Виктор. – Когда они напивались, мой отец бил мать, кричал, что он тут всем заправляет, он имеет право всех бить. Я такого не хотел.

– Знаешь, мне кажется, равноправие – это что-то нормальное, а не позволять и самому принимать участие в издевательствах над дочерью, а теперь смотреть, как она себя губит. Послушай, я пришла к тебе, потому что на фоне тети Светы и мамы ты выглядел адекватнее, но теперь понимаю, что ты такой же, как и они, – Кристина глянула на него с болью и презрением.

– Ты права. Мне плевать. Я не смог выздороветь, понимаешь? Я так устал тогда, в детстве, что не смог поправиться. Я ничего не чувствую уже много лет. Разве что когда родители умерли, мне было больно. Больно, что так и не смог их спасти, что их таки погубила пьянка. Честно говоря, я не понимаю, зачем я женился. Я не знаю, как это – испытывать любовь. Ни к Свете, ни к Даше. Да детей я в принципе не хотел. Так сложилось, что она родилась.

– Все, достаточно, – Кристина вдохнула, чтобы не дать слезам появится на глазах. Она понимала, что Виктор впервые кому-то рассказывает об этом, но больше не могла слушать. Это не было просто «выговориться, чтобы стало легче», потому что он говорил страшные вещи. Вещи, которых не должно быть, которые она не хотела бы знать.

– Я не смогу ей помочь, потому что не хочу. Потому что не знаю, как.

– Все, ясно, хватит. Зря я это сделала. Что с вами не так? Почему мама и тетя Света такие? С тобой теперь хоть что-то понятно, а ними нет, – заговорила девушка сама с собой.

– На самом деле, я кое-что знаю, – Виктор задумался. – Наверное, я не должен тебе этого рассказывать, это неправильно, но Света иногда пыталась объяснить, что такое с ними.

– И что? – Кристина оживилась. Она чувствовала, что он прав, хватит откровений на сегодня, лучше ей этого не знать, но ей хотелось понять. Может, она сможет почувствовать в маме что-то другое, кроме злости и обиды, если узнает о ее жизни?

– Что-то произошло у них в детстве. Кажется, что-то не так было с их родителями.

– Ну да, бабушка с дедушкой очень странные. Но я все равно не понимаю.

– Кристин, из тех обрывков фраз, которые бросала Света, я сам мало что понял. Я просто пытаюсь объяснить, что услышал. Так вот, дело в их детстве. Света не говорила, что конкретно произошло, но они и до этого события были не особо дружны, а после него она Таню чуть ли не возненавидела. А потом и Таня к ней стала хуже относиться. Им зачем-то нужно было доказать друг другу, что одна другой лучше. Понимаешь, к чему я?