После начальницы муж не угомонился, продолжал «фокусничать». Домой к нам стал приводить секретаршу. (Ох уж эти секретарши! Притчи во языцех, стихийные бедствия!) Мол, тут спокойнее работать, никто не отвлекает от мыслей. Как-то вернулась с прогулки по магазинам раньше обычного. Плохо себя почувствовала. Вхожу и что я вижу? Мой муж, расправив «перышки» и кичливо возведя глаза к потолку, вдохновенно «поет» секретарше о перспективах фирмы. Картинно, восторженно, словно в экстазе, воздев руки ввысь, не говорит, а декламирует. Как несет себя! Какая театральная приподнятость! Крайняя степень позерства. Наверное, представляет на потолке свет ярких звезд своих успехов. Сверхчеловек! (Оглянись, ужаснись самому себе!)
А она сидит, усталая и не вникает в его слова. Но он не замечает, распаляется. Он убежден, что она слушает его, раскрыв рот, пребывая в ошеломлении от того, что начальник посвящает ее в свои проекты и мечты. Он испытывает удовольствие, воображая, что на него смотрят восторженные глаза женщины, которая на тот момент кажется ему самой прекрасной и нужной. И ему невдомек, что она не слушает его, а дремлет, положив голову на спинку кресла, потому, что желая удержать предыдущего любовника, рискнула в позднем возрасте родить, но тот сбежал, не оставив координат. Но мой муж представляет ее двадцатилетней, потому что сам создал себе объект для преклонения, и этого ему достаточно. Я вижу, как он восхищается собой, таким умным и таким прекрасным! А секретарше наплевать, какой он. Она о деньгах думает. Ей сына растить надо. С ее-то зарплатой… И она все сделает, чтобы окрутить этого самовлюбленного индюка.
Да уж… не узник совести. По гороскопу мой муж петух, а они любят похвалу. Как подруга сказала? «Даже у драного петуха генетическая тяга к славе и собственному восхвалению».
Мать себе внушила, что ее сын гений, и ему это вбила в голову. Да, он гений по сравнению с ней, малообразованной. В студенческие годы мой муж понял, что на фоне других ребят он далеко не глупый, но обыкновенный. Но дома мать продолжила его возвеличивать. И ему нравилось. Он уже не мог без восхваления. А оно приводило к вседозволенности, к отрицанию общечеловеческих ценностей и разрушению личности. Не лицеприятная правда. Вневременная тема! Меня в детстве не хвалили, и я поначалу боялась захваливать мужа. Потом сменила тактику, но, видно, опоздала.
*
Митя предложил пойти в парк. «Вместе?» Робкая неуверенная радость шевельнулась в моей душе. Она напомнила, как совсем юными они встретились в парке, долго гуляли под первым снежком… Неужели все может быть как прежде?.. Неужели… в нем проснулась запоздалая нежность?.. А он позвал за тем, чтобы встретить из лагеря шестилетнего сына секретарши. Все оборвалось внутри. Своих детей никогда ниоткуда не встречал, будто не было у них отца. А тут возится с чужим?.. В это невозможно поверить!
Кто я? Неисправимый оптимист или… по всему выходит, что… обыкновенная дура? На работе гордилась своей проницательностью, способностью считывать чужие характеры, предугадывать поведение начальников, предвидеть последствия перемен, а на своем «огороде» коз в капусте не умела разглядеть и разогнать?
Я не верила в связь с секретаршей – уж больно курьезно, неправдоподобно она выглядела, – пока один раз, выглянув из машины, она не усмехнулась самодовольно и презрительно. Она гордилась собой! Она издевалась надо мной! И я все поняла. Я не раз видела у женщин этот торжествующий, высокомерно-снисходительный взгляд. Так вот кто меня наделил трудно выводимой болячкой! Дрянь подзаборная! А я на больницу грешила, на нестерильные шприцы.
Кто она, какая? Не лишена привлекательности? Нет. Толстая, тупая, но хитрая тетка, пытающаяся захомутать слабого на передок и падкого на лесть мужика. Не секрет, что хитрость – образ мыслей ограниченных людей. Моему мужу все равно, какая? Лучшая не «клюнула»? Опустился ниже некуда.
Меня охватил глухой гнев. Дожила до такого позора! Я содрогнулась, внезапно подумав о смерти… о том, что она не всегда страдание. Иногда она сама есть спасение от страданий. Мне плохо, мне очень плохо… Но муж не хочет видеть моих, кричащих болью глаз, моей поникшей головы. Он не хочет объясняться, спокойно заваливается на постель и мгновенно засыпает. А у меня ни на что уже нет сил, даже на сон. Ну и как тут будешь с ним на одной волне?..
…Да, Христос страдал. Но сравнимы ли его страдания на кресте со страданиями и бедами людей, которых он защищал? И в глобальном смысле, и в частном случае… Собственно, для Бога все живые… и те, что на земле, и те что под нею… А бабушка моя на смертном одре разуверилась в существовании справедливости. В Божественной справедливости, в человеческой?.. Эту тему мы с ней не поднимали, даже не касались ее.
В шесть лет я впервые почувствовала страх смерти… потом меня отпустило. Понимание смерти стимулирует к активной жизни. Но это как идти на Эверест, когда факт жизни менее важен факта восхождения… Но геройство, когда кого-то спасаешь, а не для себя…
Мы не осознаем и десяти процентов своих возможностей… Но психологические проблемы много сложнее преодолевать чем физические. У меня не выходит… Существует ли вселенская справедливость?
Справедлива ли я, защищая свою семью от посягательств?.. А может, непростительная непоправимая глупость бороться за такого мужа? Эти вопросы на уровне сотрясания воздуха. Ну, когда уже ничего нельзя сделать… А за каждую глупость приходится платить. И теория бумеранга, получается, на практике не работает? Не наказывает… поэтому линия моей жизни напоминает кардиограмму больного человека… Нет, все-таки самая главная победа – это победа над собой.
В молодости я наблюдала, как одна моя знакомая разговаривала со своим любовником. Странная, непонятная мне картина. Она была с ним груба, нагла и требовательна. Почему он чувствовал себя счастливым, подчиняясь этой женщине? Любовь зла? Когда она отошла за чем-то к киоску, мужчина горделиво сказал: «Хороша! Правда? А какие у нее стройные ножки!» И чтобы он в них понимал! Там смотреть было не на что. Толстые, на перевернутые бутылки похожие. Любовь слепа? А мужчина был лицом симпатичный, но, видно, слишком податливый и, похоже, не очень умный.
Услышала разговор двух женщин у подъезда.
– Обливаясь пьяными слезами, сосед жаловался мне: «Изменяю, потому что чувствую себя обманутым».
«Но ты же у нее первый и единственный», – удивилась я.
«А зачем она поддалась моим уговорам до свадьбы?» – канючил он.
«А с любовницами, которых ты заводишь как бы в отместку за проявленную женой, точнее еще невестой, слабость, не чувствуешь себя обманутым? У их ног… толпились многие. Не мужик ты, а полный отстой», – ответила я ему.
– Вот и пойми, какие мысли в его голове клубятся… До сих пор оклематься не могу от его глупых откровений. Ну надо же, какое придумал себе оправдание!
А другой объяснял мне, что любовниц он имеет для разрядки, чтобы ревность не довела его до того, что случилось у Толстого в «Крейцеровой сонате». Сам ревнует, и за свой же недостаток мстит жене. Использует жену в качестве объекта возмездия за свою собственную слабость!
– Прекрасный образчик мужской логики! Женщины часто возникают в жизни мужчин как аргумент при их неспособности к чему бы-то ни было… На что им еще посягать? – вздохнула вторая женщина.
– А я ему сказала: «Соблаговоли ответить. Может, твоей жене пересилить себя, свою порядочность, набраться храбрости и тоже завести себе любовника, перенять твой опыт, чтобы твои муки и страдания, бедненький ты наш, были не беспочвенны? А вдруг тебе полегчает, если вы будете на равных?.. Или одними упреками дело тут не ограничилось бы?» – И расхохоталась ему в лицо. Так он аж побелел от ярости. Несчастная жена! Такие, как он, гады и бьют, и убивают. «Бытовуха» – бич многих наших семей.
А один заявил: «Я не виноват, женщины меня выбирают. А «соскакиваю» я потому, что не хочу делать их несчастными. И что дети появляются, не моя вина». Молодец! Кругом чистенький.
– Мужчиной быть хорошо, а женщиной иногда опасно, – грустно пошутила ее соседка.
– Таких тварей я выдворяла бы за пределы страны.
– Вариативностью их поведение не отличается, – рассмеялась вторая женщина.– И этот тоже в умные метит?
– В старой терминологии это явление называлось просто: неуверенность в себе. Теперь говорят, что комплексует.
– Только женам от этого не легче.
– Комплексы бывают у людей, которым чего-то не хватает: кому ума или смелости, кому воспитания или тормозов.
*
Как-то плохо почувствовала и рано вернулась домой. Дверь открыла своим ключом. Митя мылся под душем. Зазвонил мобильник. Смотрю, из зала выскакивает секретарша, видит меня, но все равно направляется к ванной комнате. Я оттесняю ее плечом и забираю телефон мужа. Заглядываю в ванну. Муж стоит весь в капельках воды, довольный, расслабленный, улыбающийся, разнеженный. Он ждет ее… Открывает глаза. Перед ним я. Он удивлен, но спокойно берет телефон. Снова звонок. И опять секретарша первая бежит к ванной.
Я возмущаюсь:
– Вы и в туалет носите телефон начальнику?
Я опять оттираю ее от двери в ванную и отбираю мобильник. Сцена та еще!
Вечером происходит крупное объяснение. Оно ни к чему не приводит. Муж не хочет увольнять секретаршу. Уверяет, что между ними ничего нет.
– Что плохого в том, что она ездит вместе со мной на рыбалку? – с наивной непосредственностью удивляется он.
– А то, что весь цех над тобою смеется, ты упустил из виду? – спросила я. – Ты думаешь, что женщины приняли твою сторону? Каждая на твоем месте представляет своего мужа и нервничает.
Боже мой! Мужу нравится быть в центре внимания по любой причине! Запятнал свое и мое имя, опозорил нашу семью на весь город, и ему нисколько не стыдно?
«Ты склонна все преувеличивать и драматизировать», – заявил он мне. Куда уж преувеличивать? Как бы приуменьшить.
Кто же из наших девчонок жаловался мне на вот такое же поведение своего мужа? Галя, Эмма? Не помню. Как же я устала от всей этой грязи!
Как-то подумала: «Мария Волконская не разделяла идеи декабристов, но все равно поехала за мужем в Сибирь. Это была не романтика, не экзальтация, а христианский поступок преклонения перед страданием любимого. Мария была одареннее, значительнее, сильнее духом своего мужа. Она поехала к нему, чтобы помочь ему, дать силы выжить. В ней восторжествовал национальный характер? «Я буду век ему верна». Верна не только мужу, но прежде всего себе, своим взглядам, внутренним устоям.
Мы тоже преданы своим мужьям со всем нашим русским отчаянием и невероятной смелостью? Но ради чего и кого мы жертвовали своим здоровьем? Сначала верили им, потом ради детей. Чтобы не примешивалось к скорби осознание своей ошибки? Чтобы не винить себя в недостаточной материнской проницательности. Звучит в высшей степени убедительно? Но наших мужей жалеть было не за что, они благоденствовали. Такова нынешняя святая и грешная русская жизнь? Вариантов много, да результат один? А если бы мы были богаты как Волконская? Ни минуты ни одна из нас не осталась бы рядом со своим мучителем и заклятым врагом? Мысль спорная. И были бы счастливы? Бог весть… Мало того, тосковали бы?.. Можно подумать, что я сторонница или непреклонная защитница старинного благочестия… Был бы мой муж благородный, как Волконский, ценил бы…
А как Алла о Саше говорила? «Я не ощущала себя рядом с ним хрупкой и слабой. Я чувствовала себя женщиной… Люблю его, люблю все, что он делает…» Да… встретились два умных, порядочных, на сто процентов совместимых человека, произвели неотразимое впечатление и сразу поняли друг друга, будто тыщу лет до того знались. За ручку чуть ли не до последнего ходили. Они были слишком важны друг другу, чтобы еще кого-то впускать в свою жизнь. Семья была главным в их жизни богатством. Смотреть на них было счастливым потрясением. Память постоянно воскрешает их любовь, потому что сердцу хочется приятного, радостного. Каждой женщине хочется хотя бы малую толику таких отношений… Найти бы, пересечься… чтобы помог раскрасить беспросветную жизнь. Почему беспросветную? Разве мало я «светила»? Мне не хватало только моего света.
«А кому-то не повезло… Наши мужья неизлечимо больны дурью. Каждый своей. А мы, умные, самоотверженные, верные, неустрашимые, давали им слабину и сами оказывались у них на вторых ролях. И они выбирали нас мишенью для своих издевок… Конечно, мы пытались образумить их и так и этак… Судьба крутит-вертит нами если мы подставляемся, если мы зависимы и у нас нет другого выхода?» – Так говорила Инна.
Наталья Пушкина не жила в роскоши, но ведь была ему верна. Условности света? Любила?.. Нашла с кем сравнивать свою семью. С приближенными царя! «Два мира два Шапиро». История не сохранит сведений о наших титанических усилиях и «мужественных» подвигах. По нам плачет телепередача «Камеди клаб»? Такова финальная фраза нашей жизни? Глупости!
Надоели Митина ложь, фокусы, его себялюбие, мое оскорбительное положение. Говорю ему: «Кто ты? Сказать, просветить? Да уж конечно не порядочнейший муж, не добрейший отец семейства. Кобель беспардонный, наглец и подлец. Какие еще комплименты желаешь получить? Опять клюнул на первую, которая не отказала. Не противно? Какой ты у нее по счету? Недоступность украшает не только женщин, но и мужчин. Устоять перед соблазном – проявить достоинство, дано не всем. А без него человек смешон».
– «Не нравлюсь – уходи!» Как вином глаза залил, не понимает, что творит, что говорит. Будто под гипнозом находится. Я должна уйти ради его блага, чтобы не портить ему жизнь с этой… очередной? Я – никто… Меня просто нет… Я не нужна… И это Митя говорит мне, преданной жене, матери его детей, красавице по сравнению с этой шлюшкой, ищущей «спонсора» для содержания своей семьи! Наслышана: один бросил, к другому прилепилась. И этот оставил. К третьему пристает… Не ожидала, что при его вроде бы паталогической брезгливости, он будет становиться в очередь с подвальными пропоицами… И-ди-о-тизм!
Ни в грош не ставит ни мои способности, ни мой характер. Он ничего не ценит кроме своих желаний. Чужой ребенок ему улыбнулся – и он его уже любит! А свои, зная его характер, не часто улыбаются ему и он безразличен к ним? Поразительное открытие! Полное отсутствие человеческих… и даже животных инстинктов сохранения… Это невозможно понять. Кто бы рассказал – не поверила бы. Получается, что мужчины любят своих детей, до тех пор, пока любят их матерей? Не может такого быть. Это Митя такой ненормальный.
*
Через неделю под влиянием стресса неожиданно образовалась огромная опухоль. Доктор предположил саркому и потребовал срочно лечь в больницу, иначе через месяц будет поздно. Почему заболела? Видно, запас моральной прочности у меня большой, а физический оказался много меньше, вот и сломалась. Надорвалась, таская огромный груз обид. Болезнь находит самое слабое место в организме, поражает, разрушает и губит человека.
– Сподобилась… Дожидаешься милости стоять у престола Божьего… Думала при своей жертвенности в святые попасть? – усмехнулась Тамара.
– Муж даже в больницу на операцию не захотел везти. Дети заставили. Столько всего перенесла! А он, надеясь, что я умру, помчался делать операцию на глаза, чтобы для другой женщины быть полноценным. Для меня не старался, хотел, чтобы я его нянчила.
– Митя тебе мало дал, но много взял. Тебя хорошо поддержало, а может даже и спасло то, что после серии убойных химий ты целое лето прожила в лесу у реки, занималась рыбалкой. Ты была в тяжелейшем состоянии. Помню, первые дни еле ноги переставляла. Я, честно говоря, не очень верила в твое выздоровление.
– Врач посоветовал, и Митя с удовольствием туда меня отправил. И тут для себя выгоду нашел. Руки себе развязал. Вольным казаком жил. А когда наезжал ко мне, нервы мотал. Попрошу его леску с наживкой забросить в намеченное мной место, так он обязательно ее в другую сторону отправит и насмешливо смотрит на мою реакцию. Попрошу крючки выпутать из зацепа, так крику на всю округу. Перестала я обращаться к мужу за помощью и мне сразу легче стало. А когда чуть окрепла, приспособилась подплывать к месту зацепа на надувном баллоне от колеса машины. Его мне одалживали детдомовские ребятишки из соседнего школьного лагеря. Для них мои «заплывы» были интересным развлечением. И я вместе с ними хохотала над своим неумением. И от собак я быстро научилась отбиваться.
…Всё умела, многое могла. Всегда была нацелена на результат. И это было по жизни моей подушкой безопасности. Я знала, что нигде не пропаду. Но сентиментальности во мне было слишком много… А теперь давление скачет, сердце еле стучит, чувствую убывание сил… но держусь. А какие мои годы?
После ряда операций опять сильно ослабела. Полгода еле по квартире передвигалась, думала только о том, чтобы выжить. Наметилось улучшение. «Нет, – решила я, – теперь не уйду из семьи. Ты угробил, тебе и жить со мной дальше, сколько Господь отмерит и повелит». Злит, конечно, неотвратимость, невозможно что-то изменить…. И Тамара меня поддержала: «Хватит жить, головой повернутой назад и душой заполненной прошлым. Иди вперед, не оглядываясь. Не погружай себя в уныние, упраздни тоску. Радость преображает жизнь. Ищи ее».
20
По вечерам много читаю и размышляю. Встречаюсь с самой собой… внутри себя. Только теперь, ближе к финалу, может быть уже на пороге… поняла, что почти половину жизни жила неосознанно. Нет, я работала, растила детей, жизнь была наполненной до краев, но не всегда тем, чем хотела бы. Наверное, в итоге у всех так.
Сегодня Гоголь у меня «в гостях». Что я в нем ищу? Меня волнует приближающийся уход?.. У Гоголя особый взгляд на смерть, коррелируемый сложным состоянием его не всем понятного психического здоровья. А у меня физического? Гоголь представлял свою смерть. Еще бы! С его-то воображением… Его охватывали видения, мучили голоса. Он боялся быть похороненным заживо и страшился мук ада, ведь по христианским верованиям смерть – конец земной жизни и начало новой, бесконечной. Гоголь был религиозным, считал, что Бог есть главная тайна, и одновременно был мистиком. Он умер ни от чего, без симптомов. От страха? Моя знакомая поверила рассерженной цыганке, что умрет при родах. Так и произошло. Но она сама своим страхом вызвала кровоизлияние в мозг. А я не злила… Но ведь тоже все эти годы думала.
…В произведениях Гоголя смешное и страшное рядом из-за религиозных страхов, которые внушила ему мать в детстве или потому что «такова жизнь»? В нем всю жизнь генетическое радостное «я» боролось с навязанным матерью тоскливым предчувствием и ощущением смерти? От того и характер был тяжелый? Безусловно, он гений и работал только «на высоком подъеме маятника». И все же в его жизни и поведении было столько абсурдного! Может, у меня упрощенное, уплощенное понимание мистики? Интересно, религия разбудила в нем гения или сгубила?
А как я смотрю на переход… Если это неизбежно… Соглашусь с ним без страха?
Вспомнила странное «явление», случавшееся со мной, когда муж уезжал в командировки. Уложив детей спать, я принималась за дела. Неожиданно, часов в одиннадцать или двенадцать со мной начинало твориться что-то непонятное: спазмы сжимали горло, я задыхалась. Лицо полыхало. Внутри все мертвело. Это длилось не больше получаса. Самочувствие мгновенно восстанавливалось, словно и не было вспышки этой странной болезни. Я не понимала причин ее возникновения и только удивлялась и пугалась. Позже я узнала, что именно в эти часы муж «общался» с любовницей, которая сама затащила его в постель, будучи с ним в командировке. Кто посылал мне эти импульсы-подсказки? Они исходили от той женщины?
По телевизору женщина-тренер сказала: «Дети не устают. Это придумали взрослые. Не надо давать себе слабину». Устают дети, только быстрее восстанавливают силы. Им иногда достаточно отключиться на десять-пятнадцать минут. Видно не знает тренер, что такое сельские нагрузки. И у взрослого, и у ребенка есть пределы моральных и физических сил, после которых они заболевают. И иногда безвозвратно. Помню себя в двенадцать лет. Мне было тяжело, но я с удовольствием (тем более при чужих людях!) целый день таскала ведрами глину, а на утро не смогла встать с постели. Было полное бессилие. Ничего, пару дней отлежалась и опять в бой, на передовую.
В носу щекочет, будто где-то рядом сырая глина. То запахи навевают воспоминания, то наоборот…
…А после того страшного телефонного звонка у меня «полетели все пробки и обесточилась нервная система». Организм не смог восстановиться и через некоторое время я тяжело заболела.
Есть очень талантливые дети, но им от природы не дано достаточно сил бороться с собой и с внешними обстоятельствами. И если им не помогать тонко и умно, они не сумеют реализовать свои способности. И давить на таких детей нельзя, можно навсегда искорежить неокрепшую психику. В этой связи мне вспомнился прекрасный математик Красносельский, профессор с мировым именем. Как он удивительно терпеливо и тактично растил себе смену, своих талантливых учеников-«птенчиков»! По утрам они вместе с ним делали зарядку, завтракали, пешком шли в университет и беседовали. Он следил не только за умственным развитием этих студентов, но и за малейшими отклонениями в их физическом и моральном здоровье, строго опекал и надежно поддерживал.
*
Подошла к изголовью кровати. Муж спит. Лежит на боку, вялый, расслабленный, морщинистая шея сильно выдает возраст. Большой, мягкий нос свесился в сторону. Его высокий от глубоких залысин лоб не выглядит умным, эффектным, под расплескавшимися остатками седоватых, слегка вьющихся волос. В позе все еще осталось что-то детское, капризное, ранее так умилявшее, заставляющее обожать, нежно любить, ласково заботиться. Теперь этот старый ребенок вызывает только недоумение и жалость. И все же где-то в глубине души понимаю и помню, что всегда любила его… и видела, особенно в первые годы замужества, его ум, интеллект, отмечала уникальность – качества человека на все времена. Фантазерка. Это-то и обидно.
А ведь все указывало на то, что не надо было нам жениться. Много было тому подсказок. Я их видела, правильно оценивала, но что-то незримое подталкивало меня к нему… Дьяволом с ангелом во мне боролся? И мелких сомнений было много… Говорило сердце: «Если сомневаешься, отступись». Наверное, судьба…
Не того любила, не на того жизнь истратила? Обижаться не на кого, сама выбрала. А ему, как оказалось, хотелось самому интересно жить, увлекаться, гордиться своими мужскими возможностями, как самым важным, что есть в нем и вообще, с его точки зрения, в мужчинах. Он удивлялся непониманию этой важности, этой гордости. Его самомнение было так велико, что не было для него важней мысли о себе, кроме как «Какой я матерый! На стороне троих женщин сразу имею!» Но какие они? Одна сумасбродная, другая лярва, третья – дура. Я такого рода мужиков эшелон могла бы… Только брезгую. От одной только мысли… А сколько им доставалось от него? Об этом он не задумывался. Ему нужно одно: чтобы его хвалили, восхищались им, чтобы все было только по его и для него, для такого великолепного, эффектного, способного. Он мужчина! Разве этого мало? Ну, если больше нечем… Искусство, культура, интеллект? Зачем они? Порядочность… Заботы? Дело жены – хозяйство и дети. Дело других женщин – радовать его. Жизнь без радости – преснятина, бредятина…
Все эти соблазны от комплексов. А я была в себе уверена, и мне не надо было ничего себе доказывать. Глупая. А в нем была уверена? Семейная жизнь строится двумя особями.
Митино постоянное желание собственных маленьких радостей надежно зашторивает ему глаза и ум от мешающих жить семейных мелочей, так портящих ожидание счастья. Зачем эта грустная всепрощающая женщина? Он не желает видеть ее, пусть даже на несколько мгновений, застывшее от обиды и непонимания лицо и трагическое укоряющее выражение глаз!
Подруга была права. Этот вечный мальчик не способен на долговременные чувства к кому бы то ни было, кроме себя. Если его радуют, его устраивает такая любовь. Если ее поддерживают игрой, ласковыми, льстивыми словами, если ему читают стихи для того, чтобы получить от него минуты счастья – он их с удовольствием предоставит с широкими жестами и восторгами от самого себя, от своей значимости, от своей прелести. А им, приходящим-уходящим, большего-то и не надо. Ухаживать за ним, выслушивать его каждодневную раздражительность? Нет, он им нужен для праздника. Раз в неделю. Достаточно. Они, отдохнув от работы, могут позволить себе расслабиться белыми нежными кошечками и получить в один вечер столько ласки, сколько и не мечтается в семье. Слова льются нежным потоком, захлестывают дурманом. Вино, тосты, комплименты… Здесь он мужчина, здесь он отдает. И этим горд. Здесь запретное, тайное, завоеванное особым вниманием, подарками, романтичными звонками, восторгами ожиданий и предвкушений каждой встречи! Игра в «войнушку», в разведчиков, налет секретности, опасность быть раскрытым вносит свой осязаемый колорит. О, эти тайные встречи, осененные страхом быть пойманным на месте преступления!.. И не идут мысли дальше легкого волнительного страха. Нет желания заглядывать в будущее. Всегда найдется женщина, которая его вдохновит и порадует. А то и две или три одновременно, но ведь в разные дни… Наверное, каждая верит, что единственная? Или любовниц это не волнует?
Вспомнились слова из нашего недавнего разговора.
– Ты счастлив за счет моего здоровья.
– А я здесь причем? Я тебя не заставлял любить и заботиться. Сама, все сама. Желание счастья было столь велико, что путала, где мечта, а где реальность?
– Ежеминутно лгал мне в лицо, никогда не раскрывался передо мной, поэтому я долго не могла тебя раскусить. Иначе давно бы ушла.
– Разве без лжи я получал бы то, что получал? Я такой. С меня взятки-гладки. Я деклараций не подписывал… Хочешь принимай таким, хочешь нет.
– Что уж теперь… А о том, что жизнь мне сломал, душу истерзал, не думал?
– То был твой выбор.
– Так верила же.
– Ты же верила, не я.
– Какое присутствие духа! Когда мы женились, ты уже был порченным?
– Тогда я не осознавал себя полностью. Где-то внутри себя я хотел такой жизни, но боялся не смочь, боялся тебя потерять. Взрослея, я все больше понимал, что мне надо, и каким я зародился. И стал им.
– Маленькая червоточинка разрослась в огромную опухоль.
– И ты мне в этом помогала своей любовью, терпением, мягкостью и добротой. Ты устраивала меня как никакая другая. Я даже первое время ценил тебя за эти качества. Я не переносил малейшего вторжения в мою жизнь и потому часто бывал раздражительным. Ты чувствовала, что отдаешь себя на максимум, считала себя идеальной женой, тебя обижало с твоей точки зрения мое неадекватное поведение. Ты иногда догадывалась, что я не тот, кого ты хотела бы видеть рядом с собой, но не хотела этому верить. Ты пыталась объяснить мне это. Но я нравился себе таким, какой есть.
– Какой откровенный цинизм!
– …
*
Не спится. Слова Аллы возникли в памяти: «В свою последнюю минуту Саша обнял меня, положил мою голову себе на грудь… Не слова, а это прикосновение я помню до сих пор… Я постоянно веду с ним внутренний диалог. Если мне особенно плохо, и я начинаю внутри себя вибрировать, то вспоминаю любимую Сашину фразу: «Включай юмор» и перебираю в памяти его шутки.
Когда узнали о болезни, мы продолжали мечтать, строить планы и пытаться их осуществить. Я научилась прятать рвущийся из меня крик. Мы жили так, будто жизнь идет сама по себе, болезнь – сама по себе. Закрывали дверь перед самым ее носом. Любовь укрепляла надежду. Радость ни на день не уходила из нашего дома. Она поддерживала Сашу целых десять лет. Это были годы нашего трудного счастья. Если любишь, остаться одной не страшно. Я не ропщу. Наши души всегда вместе. Для меня он не умер».
А мой муж губил каждодневно, уничтожал… Да… не дано нам заглянуть в «Книгу Судеб».
Может, зря слушала сына и тогда, много лет назад, и теперь? Мы с мужем как метеориты в космосе, траектории наши пересекаются на каком-то расстоянии друг от друга, не соприкасаясь. То приближаемся, то отдаляемся… Чем дольше я растягиваю пружину недовольства, тем сильнее она ударяет меня потом. Отрезала бы разом, как моя студенческая подруга Олеся, и теперь была бы здорова. А вдруг нет?
Вспомнилась шутка, услышанная от подруги Тамары: «Мужья не взрослеют, только набирают вес». Она права. И мать моя говорила, что «Черного кабеля не отмоешь добела». Но я выбрала вариант, устраивающий детей. Их счастье – мое счастье. Такая, видно, моя судьба. А ведь были шансы пройти мимо…
Мне винить себя не в чем. Все что я хотела в этой жизни сделать, я сделала. Я уважаю себя за стойкость, терпение, трудолюбие. Каждый период моей жизни был по-своему насыщен и интересен. Меня выбирали не потому, что остальные претенденты разбегались, а потому, что я старалась не упускать свои редкие счастливые случаи и трудом доказывала, что заслуживала их. Я благодарна им, они помогали мне прокладывать тропинки в моей дальнейшей карьере. Только мужа переделать не смогла. Его таким сделала мать и ее гены. Своими детьми я горжусь. А любовь? «Не всем дано любить, не всем дано понять». Так, кажется, в песне поется. Не всем дано преодолеть в себе животные инстинкты: бежать, хватать, не думать… Если нет ни духовного, ни эмоционального опыта, вот и влечет низменное… Нет, чтобы восхищаться словом, делом, красотой… Опять я ударилась в воспоминания? Правильно люди говорят, что несчастливые всегда в прошлое смотрят. И что мы там ищем?..
Повторно смотрела фильм «Овод». Священник не спас своего сына. Ему своя карьера была дороже. Мать все отдала бы, включая свою жизнь, только бы ее ребенок остался жив. Не посмотрела бы ни на его религиозные, ни на политические взгляды. Мое мнение не изменилось за время после первого просмотра этого фильма в пятом классе.
Нет, все-таки истинный Бог есть Женщина.
Раздался телефонный звонок. Свекровь звонит. Ей уже далеко за девяносто. Муж протирает глаза, берет трубку, долго слушает, коротко отвечает.
Вдруг с изумлением слышу горькую фразу из его уст: «Эх, мама, мамочка, ты столько мне за мою жизнь насоветовала…»
«Господи! Лед тронулся?! К концу седьмого десятка он все же стал понимать, что ее постоянное вторжение в нашу жизнь, мягко говоря, не всегда положительно влияет на нашу семью?! Неужели в нем наконец-то стал просыпаться нормальный человек? Дай-то Бог».
Проходит несколько часов и все как прежде… Мама, мамочка в каждом слове и грубое раздражение по отношению ко мне. А она, приближаясь к завершению своего жизненного пути, не стала добрее, не покаялась в своих злодеяниях. Может, мой муж просто не хочет подавать вида, что уже многое понял? Разве он может сознаться, что ошибался?! Нет, конечно. В этом возрасте уже не меняются.