В пионерском лагере
Я не говорила это никому, но вам расскажу. Дело было в спортотряде пионерского лагеря.
Мы с Маринкой жили в домике с девчонками не нашего возраста, а со средними, как нас тоже обеих стали называть, после набора младших. «Младшие» девчонки многие были из ее класса, параллельного с моим, несколько человек из третьей, другие из пятой и второй школ.
Пацаны, те что наши ровесники, тоже жили в соседнем домике. Во всем лагере стояли примерно пятнадцать домиков, каждый рассчитан на отряд из двенадцати-пятнадцати человек. На одной половине веранды жили тренеры, а у пионеров – вожатые.
Как-то мы решили намазать пацанов пастой. Я намазала Пашку, все же он мне немного нравился. Было смешно и страшно, что он проснется и увидит меня, поэтому я скорей выдавила пасту на нос , и тихонько стала выбираться из их домика. Девчонки перемазали остальных.
Умывальник у нас был рядом с оградой лагеря. Однажды ночью большой компанией мы отправились до белого домика и, когда мыли руки, из обрыва за которым стояла сетка, огораживающая лагерь, вышли два привидения. Все девчонки, а нас было человек семь, дико заверещали и понеслись в домик. Маринка Малышева потеряла новые тапки во время бегства, которые утром никак не могла найти, о чем с горечью нам поведала.Ей было жаль тапки, у нас же это вызвало очередной приступ смеха до колик в животе.
Вот скажите, что такого смешного, что человек, испугавшись, спешил и потерял обувь? Вообще не смешно. Но нам тогда только палец покажи, и мы заливались смехом, как соловьи песней.
Оказалось, что это двое больших пацанов надели простыни и так нас решили напугать.
Младшие мальчишки слышали наш ночной визг и потом долго еще подсмеивались над нами, особенно им нравилось подкалывать нас, как у Маринки тапки летели в разные стороны, а она бежала впереди всех.
***
Весной седьмого класса Василий Васильевич сообщил что уезжает жить и работать в Усолье. Тренеры мальчишек решили, что старших девчонок возьмет один, а младших другой.
Но все же еще раз мы съездили в спортивный лагерь. Жили в соседних домиках с мальчишками.
Это был уже не тот спортлагерь как в первое мое спортивное лето или второе и третье. Мы были сами по себе. За нами был конечно присмотр, но того драйва, как с нашим тренером уже не было.
Мы играли в футбол или волейбол на вечерних тренировках. Играть в футбол нам всем нравилось гораздо больше. Ларичихинские пацаны смеялись, что мы на футболе визжим, а на волейболе молчим. Просто в волейболе я уже не видела роста или движения к улучшению техники, а футбол стал отдушиной, когда можно выпустить пар, отбирая мяч и отпугивая пацанов, пытающихся его забрать.
На прощальном костре мы качались на качелях и Коля Петров рассказывал нам же о нас небылицы. Все смеялись, было весело.
Встреча в изменившемся мире
До того, как это случилось, все вокруг было нормально. Солнце светило. Иногда ярко, иногда не очень. Белые ватные облака, плавно плыли по небу. Ветры случались не часто. И вообще жилось хорошо, чего не скажешь о нынешнем состоянии снаружи, за пределами их бункера внутри большой пещеры. После катастрофы наступила ядерная зима. Произошло резкое падение температуры, морозы стояли под сорок . Солнечный свет теперь губительно обжигаел кожу, выйти наружу без защиты нельзя. Мир превратился в пустынное пространство с заброшенными полуразрушенными городами, опасными внезапным появлением мутантов. В основном это одиночки, пытающиеся отобрать любые ресурсы – воду или еду. Это произошло в очередную вылазку в город. Она уже побывала на месте своего дома. Никого там не было. Ноги сами понесли к зданию школы. Бывшему зданию. – Лина?– голос сзади прозвучал неожиданно. Она медленно повернулась. Этот голос она не спутала бы ни с чьим другим. – Паша? – во рту пересохло, хотя холод пробирал до костей. – Значит, ты жива, – он облегченно вздохнул. – Где ты живешь сейчас? – она смотрела на него широко распахнув глаза с нескрываемым изумлением. – Живу… – он усмехнулся, – в погребе. – Да. Все мы сейчас не живем, а выживаем. У нас в бункере осталось мало продуктов и я не знаю, что будет дальше, – Не могу похвастаться обилием еды. Тоже осталось немного из того, что было в погребе. Они стояли среди руин их школы. Это было так странно. Больше никуда не надо было спешить, никаких уроков, занятий, ничего. – Лина, может, уйдем отсюда? – Куда, Паш? – Говорят, на северо-востоке остался город. Там есть цивилизация, – голос его звучал не очень уверенно. – Не знаю… – она колебалась, не зная, что делать. – Хорошо. Давай встретимся через два дня. Если решишь идти со мной, я буду ждать тебя здесь.
Долгий путь
Две судьбы есть у человека. Одну из них надо принять, вторую можно изменить. Все, что происходит в нашей жизни без собственного участия, неизбежно. Однако,есть то, что мы можем изменить сами. Это две нити, которые определяют нашу жизнь. Внимание и предприимчивость, общение с определенными людьми, вот что необходимо. Это защита от злого рока.
***
Солнце нещадно палило. С трудом удалось разлепить потрескавшиеся губы. Кожу на тыльной поверхности рук и голеней неимоверно жгло. Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд.
Передо мной простирались волны чистого светлого песка, за спиной поблескивало на солнце синее море, с набегавшими на берег пенистыми по краям волнами.
Все, что удалось вспомнить, это как меня смыло волной с палубы, и я оказалась в холодной черной пучине, поглотившей меня с головой. Соленый привкус во рту отчетливо указывал на то, что накануне я наглоталась морской воды.
При попытке встать, от слабости закружилась голова, перед глазами поплыли круги и потемнело. Постояв немного согнувшись, с трудом двинулась к кустам чахлой растительности, видневшимся недалеко. Обнаженную кожу ступней с каждым шагом обжигала новая порция раскаленного песка.
Я сорвала большой лист какого-то растения и попыталась им прикрыться от солнца, после чего опустилась на пожухлую траву.
– Ты очнулась? – раздавшийся позади голос, застал меня врасплох и заставил вздрогнуть.
Повернулась и увидела юношу лет восемнадцати. Вся его тонкая фигура, светлые глаза с длинными ресницами, темные вьющиеся волосы и бледность кожи говорили о его необычности.
– Ты кто? – напряглась я и спросила, глядя на него. То, что он заговорил со мной, заставило быстро взять себя в руки.
– Я Сони. А ты? – улыбнулся он.
– Айлин. Что это за место?
– Остров Сумба.
– Давно ты здесь? – похоже, что он видел меня, пока я не пришла в себя.
– Достаточно давно, чтобы вытащить тебя из воды.
– Это сделал ты? – я удивленно смотрела на него.
– Да, – он чуть опустил ресницы, – ты не совсем человек, – продолжил Сони, отводя взгляд.
– То есть? – мои глаза округлились, а рот открылся, против воли., – с чего это?
«Он что, меня оскорбить решил ни с того ни с сего?! – пронеслось в голове.
– Ну не то, чтобы совсем, но наполовину точно, – ответил он.
– Ну спасибо. Я польщена таким отзывом о себе. – с едва заметной ноткой сарказма в голосе сказала я, —и кто же я по твоему?
– Полувампир. Я не хотел этого делать, но выбора не было. Мне пришлось, – ответил Сони, пожав плечами.
– Что тебе пришлось? – я взглянула на него искоса.
– Укусить тебя, – тихо произнес он.
– Что сделать? – от шока я вытаращила на него глаза. Псих, наверно. Я немного отодвинулась, хотя, вряд ли это как-то могло помочь.
– Ты практически утонула и умирала. Я вытащил тебя из моря и укусил. Ты три дня была в отключке.
Я чуть не задохнулась:
– Зачем?
– Эм… ну… я видел тебя на судне, наблюдал, правда, не слишком долго, пока не начался шторм. Ты мне понравилась, и я не хотел, чтобы ты погибла. Раз уж так случилось, не сердись на меня.
– Ого. Вампир извиняется? – усмехнулась я.
– Полувампир, – ответил он.
– Это еще кто? Вампиры хоть в сказках живут, а эти откуда взялись?
– Вампиры живут не только в сказках. А полувампиры от них и произошли после их укусов человека. Вампиры пытались все выяснить, какими люди становятся после их укусов. Что-то, конечно, знают, но не все. У нас есть свой Кодекс чести, по которому мы не рассказываем о себе не таким как мы.
– Ты смотри, какие особенные цацы, – протянула я.
– Ты что-нибудь знаешь о школе Брахма? – спросил Сони.
– Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ? Откуда я могу знать о какой-то школе Брахма?
– Я учился в ней, она на этом острове, – продолжил он.
– Ты? Ты, вроде, не похож на индуса, – удивилась я, – название похоже индийское.
– В том все и дело. В этой школе учатся дети, которых крадут из разных мест. И это совсем не обязательно Индия. Из учеников делают разных психологических и эмоциональных рабов для других людей. Учителями в школе служат вампиры. Они сами и основали эту школу, вот они индусы.
– А как же ты там учился? Ты ведь был учеником, а не учителем, то есть ты должен быть человеком.
Айлин, ты не знаешь, что там творится. Никто не знает этого за пределами школы, а вампиром я стал после побега.
– Тебя обратил кто-то из учителей?
– Да. Я взбунтовался. Моему примеру последовали другие ученики. Но наше мятежное бунтарство подавили. Что мы могли противопоставить против вампиров? Мне пришлось бежать. Но во время побега меня укусил один из учителей. Не знаю, почему он просто не убил меня, хотя мог. Наверно хотел так отомстить мне, обрекая на одигочество. Я уже много десятков лет живу один. Жил в разных местах, недавно вернулся сюда. А тут ты тонешь во время шторма.
– Я… – сказала и, помолчав, добавила, – нашел крайнюю.
– Ты умирала. Поэтому…так случилось.
– И как мне теперь жить? – вздохнула я.
– Также, как и я живу, – пожал плечами Сони.
– Да не хочу я пить кровь, как это делают вампиры.
– Это нужно делать не так часто, нам вполне подходит обычная человеческая еда. Да и есть другие способыпить кровь, помимо укусов.. Не древние времена.
– А похоже на них. Детей крадут, растят какими-то рабами-исполнителями. Ужас просто.
Я сидела и обдумывала ситуацию, в которой оказалась.
– Слушай, Сони, а в тени нельзя было расположиться?
– Айлин, где здесь ты видишь тень? Нести тебя дальше я не рискнул, ты почти не дышала.
Я посмотрела на него с немым изумлением.
Он вытащил из кармана пакет и протянул мне:
– Пей.
Про вампиров я конечно читала, но так, чтобы стать им даже наполовину в страшном сне не могло присниться. Я об этом раньше не задумывалась, ну сказки и сказки.
Я сморщилась и отрицательно помотала головой. Он не стал настаивать, а просто сказал:
– Ты теперь наполовину вампир. Чтобы не высохнуть, ты должна пить это иногда. Но после обращения при пробуждении это обязательно, – Сони не стал произносить слово «кровь», видимо, чтобы еще больше не шокировать меня.
Мне как-то резко стало плохо. Я и так сидела на траве, теперь же я в изнеможении почти без сил легла, прикрыв глаза, слабость охватила со всех сторон своими скользкими щупальцами.
Моя кисть почувствовала прохладное прикосновение, и в раскрытой ладони оказался пакет с кровью. Из него услужливо торчала трубочка, чтобы удобнее было пить. Я убрала руку.
– Скажи, Сони, полувампиром быть так же плохо, как и вампиром?
– А почему ты думаешь, что вампиром плохо быть?
– Ну кровь пить очень-очень плохо, да и в дом они войти не могут без приглашения, спят где попало, в гробницах, а то и в могилах, наверно. Ну сильные они, хотя это неплохо, – я усиленно вспоминала, что еще я знаю о вампирах. Пожалуй, это все. Негусто.
– Пей, нам надо уходить от солнца. Это быстро иссушает, потребуется пить больше крови.
Я поморщилась, но все же взяла предложенное.
– Теперь, когда ты приходишь в себя, мы пожалуй, можем уйти с берега. Здесь слишком ярко.
– А почему ты вообще можешь находиться на солнце?
– Потому же, что и ты. Я тоже наполовину вампир. Если тебя укусили ты становишься вампиром только наполовину. Те, кто полностью вампиры, то есть рожденные вампирами, не переносят солнце и питаются только кровью. Мы же можем есть и нормальную человеческую еду, кровь требуется лишь иногда, но и живем мы не вечно, а только очень-очень долго. И да, мы стареем. В сотни раз медленнее, чем люди, но это есть.
– Ну хоть что-то человеческое осталось, – вздохнула я.