К вечеру, устав нырять в Большое озеро, холостяки расположились на ночлег.
И вот снится Ухоносу сон, что он сидит на берегу озера, а толстая серебристо-чёрная рыба подплывает к нему и громко шепчет в спиральное ухо: «Я, Рыбный Царь, запрещаю вам вторгаться в мои владения и мутить воду! Я знаю, что вы ищете вот это!». Тут царь снимает с шеи серебряный ключ на шнурке: «Я повешу его под мостиком. Возьми его. И скажи всем, чтобы выметались из моего царства!». Рыбный Царь махнул хвостом, обрызгал водой Ухоноса и скрылся в толще воды.
Ухонос проснулся, пощупал лицо – оно было мокрым. «Ничего себе!», – подумал сапожник и побежал к мостику.
На перекладине висел ключ. Он ослепительно блестел в лучах рассветного солнца. Ухонос схватил ключ и помчался во дворец.
Ну, что тут ещё добавить? Чем быстрее сапожник добежит до дворца, тем скорее обретёт любовь и счастье. Пожелаем ему удачи!
Глава 6. Паук
В королевстве Розовых Песков и Оранжевых Пальм соблюдали ещё один замечательный обычай. Перед Новым годом все жители писали письма. Не Деду Морозу, конечно. В тех краях никогда не бывало морозов. А деду Слушу, старейшему из старейших, мудрейшему из мудрейших.
Все писали, а самому деду написать было некому. Обидно как-то, понимаете! И в одно прекрасное утро дед Слуш сказал жене Ушке:
– Принеси мне голубой бумаги, пахнущей мандаринами. И золотое перо птицы манки.
Ушка побежала в кладовку за письменным принадлежностями, а Слуш сел за стол напротив окна в сад и задумался, о чём бы написать самому себе.
Ушка принесла рулон бумаги, отрезала от него кусок, положила на стол. Из кармана фартука вытащила блестящее перо манки.
– Спасибо, Ушка. А теперь оставь меня.
Дед Слуш разгладил морщинистой рукой лист. Верхний край бумаги прижал чернильницей. Макнул в неё перо и вывел первую строчку: «Многоуважаемый, мудрейший Слуш!». Прочитал. Не понравилось. «Давно ли я таким стал? Всего-то полвека назад», – пробурчал дед.
Зачеркнул. Начал писать снова: «Привет, Слуш! Старина, а какой свой первый Новый год ты помнишь? Сколько тебе тогда было? Четыре? Пять?»
Перечитал. Удовлетворённо хмыкнул. Продолжил писать, отвечая на свой вопрос: «Наверное, пять. Мы шли с бабушкой по Фиолетовому лесу, и навстречу нам вышел чёрный паук. Он был огромным, даже выше бабушки.
Бабушка закричала от испуга. Я тоже хотел закричать, но передумал. Я встал перед бабушкой, чтобы паук её не тронул. Паук рассмеялся злым смехом. Вот так: «Ох-хо-хох!». Бабушка не удержалась на ногах и села под дерево с длинными свисающими стручками.
Я держался. «Паук! – крикнул я. – Мы тебя не боимся. Иди своей дорогой!»
Тут паук откинул назад чёрную голову. Под ней оказалась рыжеволосая башка королевского слуги Пеля. Видно, паук слопал его, а это было то, что от него осталось. Бабушка, увидев это, закатила глаза и рухнула в обморок на розовый песок.
«Не смей трогать мою бабушку, злой паук! А то я тебя сейчас…» – я не знал, что сказать дальше, и крикнул: «Забодаю!»
Я бросился на паука, целясь головой прямо ему в живот. Изо всей силы я таранил паука. Я упал, а он продолжал стоять.
Тут паук снова рассмеялся, но уже по-доброму: «Ты что, малыш? Это же я, Пель, королевский слуга. Раздал всем приглашения на праздник, а теперь нарядился и бегу на карнавал. Вы тоже идёте?»
Тут бабушка пришла в себя. Закряхтела, встала, отряхнулась от пыли: «Нет, мы не идём. Мы уже накарнавалились. Покорнейше благодарю!»
Бабушка взяла меня за руку, и мы пошли дальше. Когда подходили к дому, бабушка сказала: «А здорово ты его забодал! Из тебя выйдет толк!»
Дед Слуш поставил точку. Да и на голубом листочке оставалось совсем мало места. Помедлив, он добавил ещё пару строк: «Теперь я думаю, что бабушка была права. Бабушки видят далеко. Так вот, старина, слушай, какое у меня желание: пусть в новом году все бабушки станут на год моложе. Ты же всесильный, посодействуй! Уж не подведи!»
Дед Слуш сложил вчетверо исписанный листок, сунул его в конверт, заклеил.
– Ушка! – позвал он жену. – Отнеси письмо в хрустальный ящик на площади.
– Так там же письма для тебя, Слуш!
– А что, у меня не может быть новогоднего желания?
– Может. Конечно, может! – улыбнулась Ушка и обняла мужа.
Глава 7. Во всём виноват ветер
А может, и не только ветер. Но без него точно не произошло бы того, что произошло.
– Куда она подевалась?! – бегали по дворцу слуги.
Да что там! Король с королевой сбились с ног в поисках старшей дочери Улитки. Тут же носились из залы в залу, из покоев в покои четыре младшие дочери.
– Улитка! Улитка, где ты?! Куда ты спряталась? – кричали они, но сестрица не откликалась.
В эту ночь в королевстве никто не сомкнул глаз. Обшарили каждый уголок Фиолетового леса и прибрежной полосы, заглянули на дно Большого озера и на все семьдесят островов. Вскоре не осталось ни кустика, под который не сунули бы нос, ни дома, в котором не произвели бы обыск.
Забыла сказать, что в ту ночь бушевала сильная гроза. Молнии сверкали то там, то сям. Дождь лил, как из кувшина, из которого каждое утро Ушка умывает деда Слуша.
К утру гроза отгрохотала, дождь утих, жители королевства попадали с ног от усталости и уснули. Даже король с королевой прикорнули. Но ненадолго.
– Сейчас же издать указ! – рявкнул король Златоух так, что королева Слухинья от испуга скатилась с королевской кровати.
Прибежал писарь, и король начал диктовать:
– Все на розыски Улитки! В награду нашедшему – остров Чёрный попугай, а также принцессу в жёны.
– Какую принцессу? – уточнила Слухинья.
– Любую из оставшихся трёх непомолвленных.
– Так у нас скоро ни одной дочери не останется. Все разъедутся, – вздохнула Слухинья.
Король схватил указ, подошёл к столу, взял золотое перо манки, макнул его в золотую чернильницу и поставил подпись.
Королевский посланник Пель зачитал указ на площади. Но слушателей было мало, многие ещё спали. Да и из тех, кто был бодр, никто не бросился на повторные поиски.
– Может, Улитка сама ушла. Спряталась так, чтобы её не нашли. Может, она не хочет находиться, – ворчали в редкой толпе.
Король с королевой и дочерями вышли на поиски сами. Они шли по розовым пескам под оранжевыми пальмами вдоль сиреневого моря и пристально смотрели в стороны. Но вокруг было пусто и голо.
Слуги бежали за особами королевской семьи. Вдруг посланник Жель, который не только был быстр на ноги и востёр на ухо, а ещё и имел зоркий глаз, крикнул:
– Смотрите, какая огромная красная птица!
Все посмотрели на небо. Пт