Чертоги разума. Изгнанник

Лариан хотел было задать ещё один вопрос, но не успел. Его собеседника кое-что отвлекло. В конце коридора мелькнула фигура – она стремительно двигалась в их направлении. Лариан напрягся и кинул встревоженный взгляд на Нортона, но, к его удивлению, парень оставался абсолютно спокойным и всё так же не спеша шел вперёд. Когда его взгляд упал на очерченный светом силуэт, на лице Нортона заиграла улыбка, и он остановился.

– Привет, Тай.

Лариан тоже остановился. В ореоле света показалось знакомое лицо – чёрная, почти смоляная в свете прожекторов кожа и сумрачный взгляд.

– Привет, Нортон, – проворчал Тайлер и покосился на Лариана. – А ты что тут делаешь, насекомое?

Недоверие в его тоне раздражало Лариана.

– Меня выгуливают, – усмехнулся он в ответ. – Осторожно, я кусаюсь.

Лариан шутливо клацнул зубами в миллиметре от руки Тайлера, и тот резко отдёрнул её.

– Тебя бы на живодёрню отправить – толку больше будет, – с отвращением заметил парень.

– Тренировка уже проходила? – вклинился в разговор Нортон, и Лариан тут же почувствовал, как Тайлер недовольно напрягся.

Парень перевёл на него скучающий взгляд и нехотя кивнул.

– Я сейчас был в столовой. Мелла опять гоняла нас по залу до потери ног. Если, конечно, ты понимаешь, о чём я, – Тайлер покосился на свой протез, который лениво ловил блики ламп обшарпанной металлической поверхностью. – Нужно было немного подкрепиться.

– Тебе бы её закрепить хорошенько, а то и в бою может отвалиться. – Нортон стрельнул глазами вниз.

Тайлер презрительно фыркнул.

– А Мелла знает, что он здесь шатается? – спросил он внезапно, злобно прищурившись на Лариана. Лицо Нортона едва заметно посуровело, и Лариана аж передёрнуло – насколько не подходило ему это выражение.

– Об этом можешь не беспокоиться, Тай. Мы с ней недавно общались, – ответил он. Голос Нортона звучал на удивление спокойно и мягко.

Тайлер подозрительно повёл глазами и кивнул.

– Как скажешь, – пренебрежительно сказал он и зашагал мимо них вглубь коридора.

– Он пошёл ябедничать? – предположил Лариан, когда фигура обидчика скрылась в тени.

Нортон коротко рассмеялся.

– Неужели я прав? – восторженно воскликнул Лариан.

– В какой-то степени – да, – подтвердил Нортон и двинулся вперёд по коридору. Лариан поспешил за ним следом.

– И что теперь будет? Она тебя накажет?

– Нет! Что ты!

– Для «нет» этот Тайлер выглядел слишком довольным. Он меня явно недолюбливает.

– Его зовут Тайлер Бейл. Он наш следопыт. Не обращай внимания и не принимай на свой счёт. Просто ему хочется, чтобы Мелла заметила его старания.

– А она заметит? – Лариан вспомнил зелёный пламенеющий взгляд девушки и тут же ощутил теплоту внутри.

Нортон лишь пожал плечами, и сразу же после этого остановился: коридор впускал их в небольшую квадратную комнату – развилку, с обеих сторон которой напротив друг друга располагались двустворчатые двери. В конце комнаты виднелся чёрный прямоугольник – продолжение коридора, уходящего вглубь.

Здесь было гораздо теплее. Лариан позволил себе немного расслабиться.

Над правой дверью висела металическая табличка «Живой сад», а под ней располагалась высеченная в камне надпись, которая гласила: «Ab ovo usque ad mala».

Когда Нортон подошёл к двери, Лариан внимательно присмотрелся к надписи.

– Что это значит? – спросил он.

Нортон еле заметно улыбнулся.

– От начала и до самого конца.

Лариан задумался: почему здесь значилась именно эта надпись?

– Звучит красиво. А зачем она тут?

– Скоро поймёшь.

Нортон почти вплотную подошёл к двери и набрал код на панели сбоку. Лариан наблюдал за его действиями, не ожидая ничего сверхъестественного или просто интересного, но то, что за ними последовало, поразило его гораздо больше, чем всё, что он видел до этого.

Створчатые двери поползли в стороны, и его взору предстало большое пещерообразное помещение. На высоте потолка на серых каменистых уступах пристроились крупные светильники, дарившие солнечное тепло, которое волной прошлось по коже Лариана. Помещение было глубоким и уходило вниз.

Открывшиеся двери впускали на большой полукруглый балкон. Его перила были выкованы из белого железа в виде крохотных завитков, напоминающих кружева, что совсем не подходило грубости этого места и станции в целом. По бокам от балкона шли две широкие витые лестницы, ведущие вниз.

Но самым главным в этом огромном помещении были растения.

Настоящие! Живые!

Тысячи и тысячи растений, когда-то заселявших поверхность Земли, но давным-давно утерянных после Эпохи Жнеца.

Здесь было всё. Множество разнообразных по виду и строению деревьев. Там виднелись и могучий дуб с пышной кроной, и стройная ель, и кудрявая пятнистая берёза, и душистая, как луговая трава, липа, и высокая элегантная сосна, и густой орешник вместе с величественной секвойей. Внизу, у подножия деревьев, были полянки с кустарниками и всевозможными травами. Всюду слышались пение птиц, жужжание и стрекотание насекомых.

– С ума сойти! – поражённо протянул Лариан, выходя на балкон. – Я такое видел только в учебниках!

По бокам балкона на небольших каменистых уступах росли две вишни, а венцом всего этого зелёного царства была яблоня. Её ветви с невзрачными на вид, потрёпанными листочками украшали крупные розоватые плоды. Дерево пристроилось в середине балкона, разрастаясь в каменном круге.

Лариан чуть не лишился дара речи. Нортон увидел, как постепенно его лицо озаряется потрясением и восторгом, и осознание того, как что-то невозможное становится реальным, вспыхивает в глазах, и вспомнил, что некогда и сам пережил такие же чувства. Внутри всё бушевало от нахлынувших эмоций. Хотелось кричать.

– Удивительно, не правда ли? – спросил Нортон.

Лариан подошел к краю балкона и вцепился в кружевные перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он слегка наклонился и посмотрел вниз, на всё великолепие Живого сада – здесь даже пахло иначе, и этот запах было ни с чем не сравнить.

– Ничего подобного никогда не видел, – почти шепотом вымолвил Лариан и добавил, посмотрев на Нортона: – Как вам удалось?

Нортон встал возле него и облокотился на перила.

– Наша станция занимается восстановлением природы до Эпохи Жнеца, – пояснил он. – Все эти растения когда-то заселяли территорию Земли и являлись её неотъемлемой частью. Мы хотим восстановить всё. Вернуться к истокам. В этом и заключается суть станции.

– А другие станции? Они тоже выращивают растения?

– Нет. Это задача «Хроны» – нашей станции. У других свои цели.

Лариан с любопытством повёл бровями.

– Какие же?

Нортон устало выдохнул, явно не желая рассказывать об этом. Отчего же?

– Можешь не говорить, если это секрет, – поспешил добавить Лариан. Он попытался выглядеть при этом абсолютно равнодушным.

– Ну, почему же сразу секрет… – пробормотал Нортон, направляясь в сторону яблони. Лариан проследил за ним взглядом.

– Всего есть четыре станции, – пустился в объяснения Нортон. – «Хрона» – это мы. Наша задача – воспроизвести и сохранить флору Земли, которая была утеряна во времена Эпохи Жнеца. – Оказавшись возле тонкого ствола раскидистой яблони, Нортон повернулся к Лариану. – Есть «Ирбис» – они отвечают за всю фауну, что когда-то бродила по поверхности. Их задача восстановить утерянную популяцию.

Лариан моргнул.

– Неужели?

– Именно, – улыбнулся Нортон и продолжил: – Третья – это «Лилидон». Одна из старейших станций. Она хранит искусство. Всё, что когда-то сотворил человек: книги, картины, скульптуры, кинематограф и тому подобное. Их задача – не утратить лицо нашего прошлого. Его историю, которую с такой охотой забыл Галодрион. Кстати, именно они решили, что над каждым залом, который хранит цель существования станции, должна значиться надпись: «Ab ovo usque ad mala». Это помогает нам помнить, ради чего мы всё это делаем.

Лариан был потерян. Он всю жизнь думал, что Изгнанники – это варвары, живущие для себя и не щадящие никого. А они оказались совсем другими.

– И как же вам всё это удалось? – спросил Лариан.

– Долгим и упорным трудом. Ценой многих жизней. Не одним поколением.

– Дорогого стоило?

Нортон молча кивнул, посмотрев на свои отливающие металлом руки.

Он сорвал с высокой ветки большое яблоко, и для этого ему даже не пришлось вставать на цыпочки.

– А эти слова при входе? – Лариан попытался, чтобы его голос звучал спокойно, однако в нём всё же проступало волнение.

Нортон пожал плечами, крутя в руках плод.

– Мы боролись с самого начала – и будем бороться до конца.

Наступило молчание. Лариан начинал понимать, что всё, что ему говорили о Изгнанниках, – неправда. Но зачем Галлитерию надо было врать гражданам Галодриона? Чтобы держать их под контролем?

Нортон почти бесшумно приблизился к Лариану.

– Ты назвал не все станции, – напомнил внезапно Лариан, подняв на Нортона серебристые глаза, обрамленные снизу чёрными полумесяцами. Они были отрешёнными и задумчивыми.

– Верно, – согласился Нортон.

Он протянул Лариану яблоко, и, тот нахмурившись, принял его.

– Последняя станция – это «Бойня». Она отвечает за…

– Оборону, – прервал его Лариан, изучая плод.

Нортон удивлённо на него посмотрел.

– Да, – задумчиво протянул он. – Откуда ты знаешь?

Лариан не торопился с ответом и даже поспешно перевёл тему.

– А что это? – он кивнул на яблоко в своих руках.

Нортон даже опешил и, не сдержавшись, громко рассмеялся. Лариан улыбнулся его реакции, правда, не понял, почему именно тот смеётся.

– Это яблоко! – отсмеявшись, сказал Нортон.

Лариан удивлённо раскрыл глаза.

– Яблоко… – произнёс он так, словно пробовал слово на вкус.

– Ну… фрукт, – попытался объяснить Нортон. Теперь в его голосе различалось сочувствие. – Это плод яблони, который можно есть.

– И что… как его есть? – Лариан недоверчиво повертел в руках яблоко, словно это был пузырек с ядом.

– Кусай, – посоветовал Нортон, весело усмехнувшись.

Лариан подозрительно оглядел его, затем посмотрел на загадочный плод у себя в руках. Он медленно запихнул его в рот и с хрустом откусил большой кусок.

Как только Лариан почувствовал во рту этот сладковато-кислый вкус яблока, то сразу же понял, что забыть его уже никогда не сможет.

Наверное, это было самое вкусное, что Лариан ел в своей жизни.

Мелла быстро шагала вдоль коридора станции – по заскорузлым каменным стенам, обитым тонкими пластинами железа, скользило её кривое отражение. Всего каких-то пару минут назад к ней в комнату примчался запыхавшийся Тайлер и сообщил, что видел, как их «гость» разгуливал по станции на пару с Нортоном.

Конечно, Мелла была из тех людей, которые продумывают наперёд почти любые мелочи, но такое, хоть это и приходило ей в голову, как-то не удавалось представить в деталях.

Девушка прошла уже половину пути, миновав зал Разделений – ей пришлось пробиваться сквозь толпу, которая забила большое помещение. Тренировки закончились, и сейчас Изгнанники станции «Хрона» занимались своими повседневными делами – обменивались друг с другом нелепыми шутками, обсуждали дела, спешили на завтрак, на работу и готовились к вылазкам. Многие сдержанно кивали девушке, когда она проходила мимо, и тут же утопали в гуще толпы, словно бы боялись, что она обратит на них внимание. Мелла замечала, насколько беспечными и спокойными они выглядели, но под всей этой иллюзорностью Изгнанники скрывали свои страхи. Им хотелось ощущать себя нормальными, и она как никто понимала это. Но многие факторы их жизни заставляли признаться себе в том, что нормальными они уже никогда не будут.

Мелла свернула под арку с цифрой «5» и перешла почти на бег. Свои, родные лабиринты станции она знала наизусть, и никто, кроме неё, не смог бы так быстро перемещаться по ним и с такой уверенностью огибать тёмные повороты.

Куда Нортон мог отвести пленника?

Зная брата, Мелла с лёгкостью догадалась, какое место он выбрал.

Вскоре она уже стояла у дверей, ведущих в Живой сад. Мелла застучала пальцами по панели, и двери моментально разъехались в стороны, впуская девушку на балкон.

Честно признаться, она ожидала увидеть всё, что угодно, но только не то, как Лариан поедал уже, казалось, четвертое по счету яблоко – огрызки предыдущих маленькой горкой лежали у его ног.

Он и Нортон пристроились у перил неподалёку от яблони и о чём-то тихо переговаривались. Мелла вступила на балкон, ощущая нарастающее внутри негодование. Звон от её шагов заставил Нортона и Лариана обернуться.

– Привет, Мелла! – Нортон жестом подозвал девушку к себе и улыбнулся.

Мелла подошла к ним, мимолётным взглядом скользнув по яблоне, словно проверяя, в порядке ли её любимое дерево. Лариан лишь приветственно качнул ей головой – сказать что-то ему мешал огромный кусок яблока во рту.

– Какого хр… – Мелла злобно скривилась и сделала глубокий вздох, потом обратилась к Нортону, намеренно игнорируя Лариана: – Что он тут делает?

– Я устроил ему небольшую экскурсию, – совершенно спокойно ответил Нортон.

– Зачем, Нортон, ты привел его в святая святых нашей станции? – раздраженно сказала Мелла. – Нельзя доверять незнакомым людям! Тем более если ты не уверен, что они люди!

Нортон мельком глянул в сторону Лариана и нахмурился.

– Я уверен, Мелла. Мы с Ларианом получше узнали друг друга. Он очень подходит на роль нового Изгнанника. Почему бы нам не взять его к себе в бригаду?

– Потому что ты подвергаешь опасности всех нас! – сердито рявкнула Мелла, но её лицо тут же смягчилось, а взгляд потупился. Она не любила кричать на брата. Нортон лишь мягко улыбнулся ей в ответ.

– Ты слишком зациклена на недоверии к людям. Не все такие плохие, как ты думаешь, – заметил он.

Мелла была с этим не согласна.

– Он пожрёт весь запас яблок! – не унималась девушка.

Нортон выдохнул.

– Брось, Мелла! Всё равно эти яблоки никто не ест. А ты их вообще ненавидишь.

– Я ненавижу не яблоки, а людей, которые любят яблоки! – капризным тоном выкрикнула Мелла.

Лариан проглотил недожёванный кусок и отложил яблоко в сторону.

– Я понимаю тебя. И понимаю, что тебе сложно мне довериться. Но, может, стоит попробовать? Ведь я вам доверился. – Голос Лариана был осторожным, словно он успокаивал напуганного зверя. – Что скажешь?

Мелла скривилась.

– У меня нет доверия к тебе. Ты не такой, как мы, – ощетинилась на него девушка.

– А ты знаешь, какой я?

Мелла сжала губы в тонкую линию. Нет, она не знала, какой он. Но ей отчего-то захотелось узнать. Возможно, если она позволит этому незнакомцу почувствовать себя более свободно, он быстрее раскроет себя, и Мелла наконец сможет понять, как он связан с её сном.

Главное – не спускать с него глаз.

Лариан отошёл от перил и сделал пару шагов в сторону девушки – медленных и осторожных. Нортон напряжённо подался вперёд, однако передумал останавливать его и просто наблюдал. Лариан встал к Мелле почти вплотную и заглянул прямо в её бездонные бутылочно-зелёные глаза.

Мелла прищурилась. Что-то в этом парне не давало ей покоя, и она понимала, что дело тут было не только во сне. Эта глуповатая улыбка на пол-лица, игривые чёрные полосы под глазами, взъерошенные волосы цвета гречихи и серые, точно лунный свет, глаза – он напоминал девушке шута, но что-то проглядывало сквозь эту небрежную клоунскую маску. Какая-то загадочность. Опасность. Но взгляд Меллы скользнул по его сильным рукам, гибкой шее, мягким тонким губам…

Мелла резко встряхнула головой и заморгала – да что с ней происходит?!

Внезапно Лариан нежно взял её за руку, словно пушинку. Мелла дёрнулась, искоса глянув на парня.

– Эй! Что это ты задумал?!

Лариан улыбнулся девушке и надел ей на запястье тонкий браслет. Он был изящный и аккуратный, сделанный из небольших пластиковых колечек чёрно-металлического цвета.

Мелла уставилась на браслет, точно на жука, хотя он ей определенно приглянулся.

– Это что? – насторожилась девушка. Нортон мимолётно хихикнул в стороне и тут же замолк, наверное, надеясь, что она не услышит.

– Этот браслет мне очень дорог. Память о матери, – сказал Лариан с ноткой грусти в голосе. – Это мой тебе подарок. В знак доверия.

Мелла какое-то время смотрела на Лариана, пытаясь понять, что на самом деле задумал этот парень. В тёмных зрачках его не было хитрости или злорадства – он казался девушке искренним; но, как только картинки из сна всплыли у неё в памяти, Мелла выдернула руку и отпрянула.

– Спасибо, – буркнула она.

Девушка наклонила голову, разглядывая колечки браслета, и её кудри заструились по плечам.

Нортон сидел на перилах затаив дыхание и наблюдал за ними с таким видом, словно смотрел немое кино.

Когда Мелла подняла глаза, Лариан уже немного отошёл от неё, давая девушке больше свободного пространства. На губах парня играла глупая улыбка.

Нортон подошел к сестре и, подхватив её под локоть, отвёл в сторону.

– Мы пошепчемся, – сообщил он Лариану, и тот, задумчиво кивнув, направился к яблоне.

– Разве это ничего не доказывает? – спросил Нортон шёпотом, так, чтобы Лариан не мог их услышать.

– Нет, не доказывает, – хмыкнула Мелла.

Нортон положил руки на плечи сестры и посмотрел ей в глаза.

– Мелла, – в его голосе слышалась неподдельная мольба, и девушку передёрнуло, – дай ему шанс. Разве ты поступала бы так с другими Изгнанниками?

– Другие мне во сне не являлись.

Нортон помрачнел, что происходило с ним крайне редко.

– Разве ты не хотела во всём разобраться? Это шанс!

Сердце в груди девушки затикало чаще, и она осторожно кивнула в сторону Лариана. Она никогда не чувствовала себя так… странно. Словно должна была коснуться того, до чего никак не могла дотянуться.

–Хорошо, – нехотя согласилась Мелла. Она тяжело вздохнула и добавила, сурово сведя брови к переносице: – В таком случае за его поступки отвечаешь ты, ясно?

Девушка и руку протянуть не успела, как Нортон схватил её ладонь и крепко пожал.

– Идёт! – радостно откликнулся он.

Мелла окинула брата недовольным взглядом.

– С тобой неинтересно. Ты слишком быстро соглашаешься, – проворчала она.

Нортон обнял сестру и прошептал ей на ухо:

– Мы во всём разберёмся, я тебе обещаю. Ты молодец, Мелла. Спасибо тебе.

Нортон отпустил девушку и зашагал к Лариану. Мелла стояла и смотрела ему вслед, понимая, что спорить с братом бесполезно. Да и в чём-то он был прав. Но мысли о сне не оставляли её и сейчас.

Она невольно подумала о том, насколько сложно принимать решения, от которых могут зависеть жизни сотни людей. Раньше ей это давалось легко. И она никогда не ошибалась. Сейчас девушка в полной мере понимала то, что ощущал Смотритель станции, и лишний раз пожалела Джордана. Что он скажет о новоприбывшем, когда вернётся? Вдруг вышвырнет парня отсюда? А может, наоборот, обрадуется новому Изгнаннику?

Мелла нахмурилась.

«До Изгнанника этому Лариану как до луны», – пронеслась у неё в голове злорадная мысль.

Мелла передёрнула плечами, словно от холода, и направилась в сторону выхода, слушая, как клацают её ботинки о решётку пола. Насколько непонятной и порой пугающей становится реальность! Девушка всегда хотела ощутить, что вокруг неё нет темноты, что она не стоит на краю обрыва и её не тянет прыгнуть вниз. Мелла чувствовала, что в её сердце, кроме хриплого тиканья и железного эха, звучит что-то ещё.

Что-то незнакомое.

– Тебе спасибо.

Глава шестая.
Арена.

Мелла никогда не чувствовала ничего подобного. Она не знала холода до этого дня. Казалось, что саму душу покрыла колючая корка инея, и при каждом неуверенном шаге крохотные льдины впивались в неё всё глубже и глубже. Мелла брела по заснеженному полю, усеянному сотнями высоких фигур, точно огромными глыбами льда, бросающими тень на белоснежное покрывало. Статуи отливали серебром, и знакомый блеск металла заставлял девушку съёжиться.

Робайты.

Угли их глаз давно потухли, а тела покрылись легким слоем снега. Мелла зябко обхватила себя руками, насторожённо обходя поблёскивающие фигуры. Она оторвала взгляд от одной из них и посмотрела в сторону, туда, где стояла Ноотропия. Громадная шпилеобразная башня, словно кол, вонзённый в ледяную землю, обрушивала на неё своё угрожающее величие.

– Туманная пустошь, – едва шевеля губами, прошептала Мелла. Рядом не было ни души, но девушка всё равно ощущала чьё-то присутствие. Дрожь пробирала до костей, зубы неприятно постукивали, а изо рта выплывали белёсые клубы пара. Мелла поморщилась, понимая, что замерзает, и попыталась закутаться в собственные волосы. Пальцы наткнулись на что-то липкое, и девушка брезгливо отдёрнула руки. Алая кровь, покрывающаяся коркой от мороза, осталась на ладонях, словно краска. Сердце бешено заколотилось в груди. В глазах помутнело.

Внезапно что-то с треском сломалось у неё под ногами. Мелла с опаской посмотрела вниз и закричала. Кости. Она наступила на человеческие кости. Почти разложившиеся трупы усеяли всё подножие Цитадели. Тысячи Изгнанников. То, чего она так боялась. Меллу затошнило. Она попятилась назад, подальше от костей и запаха гниющей плоти собратьев, старательно стирая с волос кровь.

– Что тут происходит?! – прокричала она, давясь подступающими слезами. Но её крик никто не услышал. Вокруг была пустота.

Закружилась голова. Мелла ощутила, как её крутануло волчком, и картинка вокруг начала меняться. Перед глазами промелькнула чья-то тень. Тишину резко разорвали звуки стрельбы, приказы, крики и вопли, скрежет металла о металл. Мелла не поверила собственным глазам, но там, где всего минуту назад была голая, усеянная трупами ледяная земля, теперь разгоралась битва. В поле зрения девушки мельтешили Изгнанники, многих из которых она знала поимённо и нередко видела на тренировках. Они яростно сражались с Робайтами, которые громадными неприступными скалами наступали на них. И тут в толпе Мелла разглядела Нортона. Сердце ушло в пятки. Брат повалил одного из Робайтов на землю и теперь отбивался от его заострённых лезвий-рук, со свистом рассекающих воздух.

– Нортон! – девушка побежала к нему, легко пробираясь сквозь тела.

Мелла, казалось, была в центре событий, но никто не обращал на неё ни малейшего внимания. Как призрак, девушка пропускала через себя бегущих к Цитадели людей, с криком и болью в глазах они звали на помощь. Но этим крикам не суждено было быть услышанными. У одного из пробегающих мимо Мелла заметила букву G, выбитую на рукаве разорванного мундира. Отвлекшись на это, девушка остановилась, понимая, что потеряла из виду брата. Она заметила его спустя некоторое время в толпе: Нортон лежал в грязной кровавой луже на пятачке свободного пространства и смотрел на кого-то, кто нависал над ним, со смятением и страхом в глазах.

– Нортон!..

Мелла поспешила к брату, скользя сквозь встающих на пути людей и машины, не обращая внимания на разгорающийся обжигающий холод внутри. Девушка выбежала на открытое пространство и увидела, как кто-то занёс нож над Нортоном. Паника охватила Меллу, но бежать она не перестала. Всё, чего девушка сейчас хотела, это защитить брата. Спасти от гибели. Мелла ринулась наперерез противнику и загородила собой Нортона.

Нож остановился в миллиметре от её груди, в глубине которой яростно тикало сердце. Она не боялась умереть. Никогда. Но близость смерти заставила девушку ощутить, как душу сковывает незнакомый страх пустоты.

Но ничего не происходило.

– Мелла? – прозвучал незнакомый голос. Человеческий.

Девушка открыла глаза, сама не помня, как зажмурилась. Это был парень, глаза которого сияли, точно светлячки, а кожа была цвета ртути. Он был похож на человека, но Мелла в этом сомневалась. На размышления не было времени.

– Не трогай его! – грозно приказала она, ощущая прилив сил. Будто бы внутри зажёгся огонёк, отгоняя холод.

Парень смотрел на Меллу, и на его осунувшемся лице вспыхнула боль. Неподдельная человеческая боль. Словно разом все страдания мира обрушились на его плечи. Бледные тонкие губы скривились. Из глаз парня потекли слёзы, и зрачки медленно погасли, делая глаза незнакомца светло-серыми. Он опустил нож и дрожащим голосом произнёс:

– Никогда.

Свет вспыхнул вокруг, и всё исчезло.

Мелла резко села в кровати и со свистом втянула воздух так, словно и вовсе не дышала.

– Что за че… – попыталась выругаться она, но осипший голос предательски сорвался, и она закашлялась. Когда дыхание пришло в норму, а знакомое тиканье приобрело нужный ритм, Мелла огляделась так, словно не была уверена, что находится у себя в комнате. На станции. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, но едва различимые очертания предметов виднелись в чернильном мраке: старый сундук у изножья кровати, стол у соседней стены и чернеющий прямоугольник экрана. Она посмотрела на дверь, ожидая, что в неё кто-то войдёт, но та оставалась закрытой.

Ей сейчас, как никогда, хотелось притянуть к себе Нортона и укрыться в заботливых объятиях брата. Но вместо того чтобы пойти к нему, Мелла снова легла на подушку и сомкнула веки. Перед внутренним взором вновь предстали трупы Изгнанников, война и парень с серебряно-серыми глазами. Мелла не размыкала век, надеясь, что его образ отпечатается у неё в сознании.

Это была Эпоха Жнеца. Это была эра информации, высоких технологий, будущего. Будущего, которое казалось беспросветным для Земли. Всё больше войн. Всё больше междоусобиц. Катаклизмов. Мятежей. Болезней. Голода. Учёные всего мира бились над решением этих проблем. Они понимали, что жизнь человечества висит на волоске, но и помыслить не могли, что сами же его и оборвут.

Спасением стал Искусственный интеллект, прозванный Жнецом, который разработали ученые для спасения человеческой цивилизации. Мыслей, как сделать это самим, у них уже не осталось. Мир восторгался нанотехнологией. Восторгался машиной, способной мыслить. Надежда на спасение была такой осязаемой, что весь мир прознал о новом чуде, и каждый человек уже на тот момент мог сказать наверняка – мы спасены.

Учёные дали Жнецу одну-единственную задачу – спасти Землю от гибели. Все люди мечтали о мире без боли, страха и войн. Без голода и смерти. Мечтали о том, чему не суждено было сбыться.

Мир не знал, что произойдёт. Не знали и люди. Всё так же цвели душистые деревья, а лисы выискивали в норах кроликов. Мамы учили дочерей готовить, папы играли с сыновьями в бейсбол на зелёной траве в парках. Это был обычный день. Всё шло своим чередом. Спокойные, мирные будни сменяли друг друга. А меж тем приближался конец. Он настиг всех внезапно. Как вспышка – раз, и всё. Больше ничего не осталось. Огромное облако озарило небо, яркое, точно второе солнце. Земля содрогнулась, и всё кануло в пропасть. Огненные реки бежали по улицам и шоссе, выжигали поля, леса, города и сёла. В воздухе стоял угарный туман, закрывший солнечный свет, и на Земле воцарилась тьма.

Крики боли, вопли и зловонные горы трупов заполнили уцелевшие остатки городов. Выстрелы раздавались в воздухе, слышалось, как взрываются бомбы, как плачет Земля и страдает в агонии от человеческой глупости. Доверить свою судьбу машине – что может быть безрассудней?

Только спустя какое-то время оставшаяся в живых горстка людей смогла узнать, что же всё-таки произошло.

В тот роковой день последними словами Жнеца перед тем, как он привёл к исполнению приказ учёных, были:

– Мир без войны и боли – это мир, где нет места человечеству.

Его нельзя было отключить. Нельзя было победить.

Катаклизмы, вызванные Жнецом, почти полностью уничтожили всё живое. Болезни истребили большую часть оставшихся людей. А созданные Искусственным интеллектом роботы, призванные служить на «благо» человечества, стали рыскать по руинам Земли в поисках выживших.

Это была точка отсчёта, разделившая жизнь всего человечества на до и после. Остатки людей ушли в небо, построив воздушный город Галодрион, и бросили израненную своими ошибками Землю на милость времени.

Шли годы. Многое изменилось с приходом Изгнанников. Земля была сурова к ним, памятуя о прошлых временах. Бури, застававшие людей врасплох, нещадный мороз и изнуряющий зной, опасные твари, заселявшие крутые острые скалы, густые тёмные леса и чёрные пустоши. Однако всё это не помешало Изгнанникам привыкнуть к суровой и строгой матушке Земле, такой, какой она представала перед ними теперь. Своим долгом Изгнанники посчитали вернуть родному дому его былое величие. И по сей день они придерживаются этой цели.

Мир Галодриона был другим. Там не думали о Земле. Этот мир наполняли спокойствие и процветание. Никому под солнечным куполом не было дела до того, что происходило за его пределами. Покинутый мир перестал существовать для них, а Галлитерий поддерживал эту идеологию. Верховные Судьи из года в год выскребали из людской памяти воспоминания о Земле и ошибках, совершенных человечеством. О Жнеце, чей след пропадал далеко в глубинах снежных ледников, оставив лишь горькие воспоминания. Люди не задавались вопросами, не копались в памяти, не разнюхивали прошлое. Они просто существовали – и это их вполне устраивало.

Лариан всю жизнь помнил. И историю, которая превратилась в легенду. И то, что люди думали о ней. Он стремился в мир, который казался другим. Лариан ещё никогда и ни в одном месте не чувствовал себя так, как на станции, на Земле.

Словно он дома.

А тем более – когда рядом находилась она.

Мелла была особенной девушкой, и подход к ней тоже должен был быть особенным. Лариана тянуло к ней будто незримой силой. К такой грубой, заносчивой и огрызающейся на каждое слово девушке.

Лариан старался расположить к себе Меллу, но выходило у него это не слишком удачно. Девушка почти не заговаривала с ним, да и не только она. Вся её бригада, за исключением Нортона, сторонилась Лариана и бросала в его сторону недоверчивые взгляды.

Один раз ему удалось поймать Меллу на выходе из столовой.

– Мелла!

Девушка раздраженно сверкнула на него глазами и даже не остановилась.

– Постой, я хотел поговорить с тобой!

Лариан бросился за ней по коридору. Девушка резко остановилась, и он врезался прямиком в неё, не разглядев в полутьме. Оба повалились на звонкий решетчатый пол, разнося дребезжащее эхо по коридору. Изгнанники быстро проскальзывали мимо, тихонько хихикая, но стараясь не привлекать лишнее внимание.

– Слезь с меня, назойливый идиот! – зашипела Мелла, скидывая Лариана с себя и поднимаясь на ноги. – Займись действительно важными делами и перестань докучать мне!

С этими словами она развернулась и, гордо вскинув голову, зашагала прочь по коридору, бормоча под нос ругательства.

– Извини, – только и вымолвил ей вслед Лариан, так и оставшись лежать на полу.

Все последующие попытки тоже оказались тщетными. Тогда Лариан решил прислушаться к словам Меллы и направить все свои силы на то, чтобы стать одним из Изгнанников и… поскорее выбраться из этой кротовой норы на поверхность.

Он провёл среди Изгнанников уже почти неделю и изучил их повадки вдоль и поперёк. Но, как оказалось, стать членом станции, а тем более полноправным Изгнанником – задачка не из легких. Лариан понял это сразу же после первой тренировки, которая продолжалась, по его расчетам, наверное, уже часа три. Он запыхался от бега и теперь стоял в стороне, пытаясь восстановить дыхание. Остальные – Джуди, Тайлер, Нима, Риз, Нортон и ещё несколько человек, что было неудивительно, продолжали бегать по кругу.