– Во мраке ты лежишь, не зная сколько!
– Что?
Матвей едва расслышал певучий голос девчушки, которая бегала вокруг него и смеялась. Небо затягивали дождевые тучи.
– Во мраке!
Девушка засмеялась так широко, что её рот исказился в жуткой гримасе, растянувшись до самых ушей. Губы напоминали пластилин, который кто-то неумело прилепил на это кукольное лицо.
– Ты лежишь!
Продолжая бегать вокруг Матвея, она закрутилась вокруг собственной оси, раскинув руки в стороны. Словно волчок, запущенный чьей-то умелой рукой. Снова загрохотал гром. На лоб девушки упала первая капля дождя.
– Не зная, сколько!
Девушка расхохоталась, всё крутясь и крутясь, ускоряясь и ускоряясь. Она запрокинула голову и затрясла руками, и кожа стала слетать кусками с её упругого тела в разные стороны. Ошмётками летели в стороны куски плоти и ногтей, будто кто-то невидимый вырывал острыми, как лезвия, когтями мясо из этого молодого тела. А девушка всё смеялась, смеялась…
Матвей не успел зажмуриться, когда ему в лицо прилетел один из оторвавшихся от девушки кусков кожи. Плоть мерзко хлюпнула и приклеилась к самому лицу, а Матвей даже не мог поднять руку и скинуть её с себя. Тёплую. Окровавленную. Кожа медленно ползла по его лицу, оставляя кровавую дорожку, и Матвей едва смог сдержать тошноту.
Что за дьявол? Почему он не просыпается?
Матвей ведь прекрасно понимал, что это сон. Только и это осознание отступило, как только кожа стала слезать и с лица девушки. Она словно таяла, сползала вниз как расплавленный воск, смешивая в единое месиво брови, щеки, губы… Месиво, которое наползало на нежное голубое платье.
Девушка остановилась резко, совершенно безжизненно. Уставилась на Матвея впалыми глазницами. На освежёванном лице остались лишь голубые глаза во впалых костях. А затем она закричала. Так отчаянно и пронзительно, словно только сейчас ощутила всю боль. Только в этот миг осознала, что из красивой девушки превратилась в уродливое костлявое тело, измазанное собственной кровью.
Матвей распахнул глаза и сразу сел. В ушах стоял гул от того звонкого визга, что застигнул его во сне.
На лице он всё так же чётко ощущал скользкое и мокрое мясо. Матвей растёр лицо ладонями, чтобы скорее скинуть с себя это наваждение. Тошнотворный сон, до невыносимого реалистичный. Слишком уж явно ощущалось всё, что там происходило с Матвеем.
В макушку что-то липко ударило. Мастер от неожиданности вжал голову в плечи и отскочил в сторону. Затем коснулся пальцами волос, на которых оказалось что-то мокрое и горячее. Горло сжалось так, что даже сглотнуть не удалось. Пальцы снова задеревенели, будто не принадлежали ему. В комнате всё ещё тускло горела лампа, а за окном не стало светлее. Глубокая ночь.
Матвей медленно растёр пальцы между собой, уже начиная догадываться, что именно он там увидит. И как же не хотелось смотреть! Но всё же он медленно убрал руку от головы и поднял её перед глазами. Между пальцев размазалась красная жидкость. Сомнений не осталось. С потолка на него капнула кровь.
Запутавшись в пледе, Матвей рухнул на пол на четвереньки, когда попытался сбежать со спального места. Больно ударился подбородком о линолеум, но почти не почувствовал этой боли. Страх оказался сильнее. Матвей дёргался в проклятом пледе, который так и не выпускал его, и отчаянно закричал.
– Да отпусти ты! – рычал он на плед, словно тот мог его понять.
Оказавшись наконец на свободе, Матвей быстро отполз подальше от матраса. Прижался спиной к холодной стене и принялся глубоко дышать. Надо поднять голову и посмотреть. Надо. Надо!
Матвей крепко зажмурился. Это сон, это всё сон…
Сам себя ударил по щеке ладонью, чтобы разбудить. Не вышло.
Кап.
Чёрт!
Матвей резко распахнул глаза и уставился в потолок. В ответ на него смотрели огромные кровоточащие буквы.
ИЩИ, СПАСАТЕЛЬ, ЛУЧШЕ И НАЙДЕШЬ!
С края каждой буквы свисали капли крови. Задерживались на потолке, а затем стремительно падали вниз, на матрас. Мокрое мясо на лице… Так это не было сном! Сквозь сон Матвей ощущал, как на него капала с потолка кровь!
Осознав это, Матвей, сшибая локтями косяки дверей, пулей вылетел из комнаты в коридор и стал отчаянно дёргать ручку двери. Та не поддавалась. Квартира его больше не выпускала.
– Нет, нет, нет! Твою мать, нет! Ну же, откройся ты! – Матвей с надрывом орал на дверь, будто это могло ему помочь. Будто двери было дело до его проблем. Он с таким отчаянием тряс и дёргал ручку, что в итоге вырвал её из замка, оставив лишь небольшую зияющую дыру.
Швырнув ручку в сторону, Матвей побежал в ванную и заперся внутри. Свет. Какого черта он не подумал включить свет? Лампочка над головой лениво моргнула, напоминая, что Матвей здесь не один. И в момент этого мерцания Матвей увидел собственное отражение в старом зеркале. Искривлённое от ужаса лицо, полностью залитое кровью. Дрожащими руками Матвей включил воду и сразу же стал умываться, глядя на то, как красная вода стекает в слив. Откуда вообще над его матрасом взялась кровь? Да ещё и столько! И дверь, чёртова дверь заклинила…