– Лола, – неожиданно окликнул я, – ты не увлекаешься юриспруденцией?
Девушка обернулась, ее глаза округлились. Она достала изо рта леденец, глядя на меня, как на идиота.
– Чем я увлекаюсь? – переспросила она.
– Юридическими законами, правами, свойствами государств, – качнул я головой, не зная, как объяснить. Но она меня поняла и звонко рассмеялась, вызвав паническую атаку у библиотекарши.
– Ты че, дурак? Я, по-твоему, че, настолько скучно живу, чтоб такой фигней увлекаться? Чао!
Она махнула мне рукой и, всё еще смеясь, вылетела из библиотеки, пока дама, отвечающая за нее, не бросилась вдогонку с битой наперевес.
Мои ассоциации с аристократической сукой были окончательно разбиты.
***
В назначенном месте я был ровно в восемь вечера. В конце концов, пунктуальность мне прививали с детства, и я не думал, что смогу скоро избавиться от этой черты. Зачем я вообще пришел, было тоже непонятно. Но с другой стороны, заняться мне всё равно было нечем. В результате я простоял на улице почти час и уже собирался уйти, когда на меня налетел красно-черный вихрь.
– Оли!!!
Она запрыгнула на меня, обняв руками и ногами, словно мы были старыми друзьями детства. Я едва удержал равновесие, по инерции обняв ее.
– Ты все-таки приперся! Вот прикол! Загудим на всю ночь! – проорала мне на ухо Лола и спрыгнула на землю, критично меня осмотрев.
На мне были светлые штаны и простая черная рубашка. Собственно, у меня не было богатого выбора одежды: я взял с собой совсем немного. Да и, если честно, мне было всё равно, как я выгляжу.
Лола, поджав губы, покачала головой и легким быстрым движением расстегнула пару верхних пуговиц на моей рубашке, запустила руки в волосы, растрепав их, и отошла на шаг, снова окинув меня взглядом.
– Уже лучше, но всё равно ты похож на ботана, – вынесла вердикт девушка и пожала плечами. – Ну и ладно, погнали, ребята уже ждут.
Я не успел спросить, какие еще ребята, а она уже потянула меня за руку, едва ли не бегом пересекая улицу.
Шли мы недолго, вскоре я услышал музыку, а когда мы завернули за угол, я увидел и сам клуб. У входа толпилась небольшая очередь. Было достаточно шумно: люди переговаривались между собой, пытались что-то объяснить котролеру фейсконтроля, перекрикивая доносящуюся из недр клуба музыку.
Я успел подумать, что мы туда не попадем, но Лола уверенно тянула меня в обход толпы прямо к огромному мужчине в обтягивающей черной футболке с логотипом клуба.
– Привет, Жуль, пусти нас. Это мой новый друг Оли, – проорала Лола, когда мы подошли.
Контролер, не изменившись в лице, отступил, снова заняв оборонительное место, когда мы протиснулись внутрь. Я оглянулся на него и дернул Лолу к себе.
– Его что, правда зовут Жуль? – крикнул я ей на ухо.
Девушка рассмеялась.
– А черт его знает, мы называем его так, а он не возражает. Идем! – вот и весь ответ.
Она провела меня по узкому коридору, мы вышли в огромный зал клуба, и сразу же по глазам резанула светомузыка.
В самом центре танцпола стоял бар. Бармены жонглировали бутылками, перекидывая их друг другу, виртуозно болтали шейкерами, смешивая коктейли, и поджигали их, разлив по бокалам. У дальней стены за пультом бился в экстазе диджей. Он был без футболки, вызывая своим голым, блестящим от пота торсом восторг у девушек, крутившихся рядом. На нем были темные очки. Я не понимал, зачем они ему, но поймал себя на мысли, что с удовольствием бы посмотрел, как он впишется лицом в ближайшую колонку.
У дальних стен были столики с диванчиками вокруг них. Лола тащила меня к одному из этих столов. Когда мы подошли, я увидел двух девушек и трех парней. Они приветствовали нас дружным воем, одновременно подняв бокалы и расплескав половину их содержимого.
– Оли, это Том, он фальсик наш. Джей-Джей, пират. Юпитер, он же Санта. И девочки – Роза и Лилия, они дайки, так что ловить нечего, – представила нас Лола и подмигнула друзьям. – А это Оливер. Бродяга.
Я ничего не понял, но улыбнулся, слегка натянуто, махнув ребятам рукой. Они встретили мой жест новым потоком воплей, и вот я уже сидел между Лолой и Томом, пытаясь понять, какого черта я здесь делаю.
Первые полчаса я пытался поддерживать беседу, но бросил это бесполезное занятие. Я совершенно не улавливал, о чем разговор, и подумывал смыться отсюда, но Лола вцепилась в меня мертвой хваткой.
– Эй, Юпи, принеси Оли выпить что ли, – крикнула она этому суровому на вид парню.
Я не успел возразить, а тот, кивнув, перепрыгнул через спинку дивана и скрылся в толпе. Вскоре он вернулся, поставив передо мной бокал с пойлом странного кислотного цвета. Я принюхался: пахло манго и еще каким-то трудноопределимым фруктом.
– Расслабься, Оли. Тут все свои, – похлопав меня по плечу, протянула Лола.
Я посмотрел на нее, обвел взглядом остальных ребят и плюнул. Какая, к черту, разница. Свои так свои.
Подняв бокал, я залпом опрокинул его в себя под дружное скандирование моих новых знакомых. Пойло ударило в голову сразу же: стало весело и пьяно. Через пару минут я уже активно обсуждал с ребятами последнюю моду, в которой ни черта не понимал. Потом сам же потащил Лолу на танцпол, где мы дали фору диджею в его экстазе. Позже к нам присоединились и остальные.
Мы танцевали до самого утра, а после этого пошли встречать рассвет на озеро Онтарио. Мы смеялись без перерыва, я чувствовал такой невероятный подъем, которого не ощущал никогда в жизни. Торонто был прекрасным городом, а люди, живущие в нем, – самыми замечательными из всех, кого я когда-либо встречал. Будущее больше не казалось безнадежным, а прошлое уже не было таким отвратным. Я был счастлив, как никогда.
Распрощались мы только к полудню. Когда я пришел домой, Аманды уже не было. Она оставила мне на плите завтрак, но есть совсем не хотелось. Напевая какую-то нелепую песенку, я переоделся, лег в кровать и еще долго пялился в потолок, вспоминая прошедшую ночь. А потом отрубился на двое суток беспробудным сном.
Так в моей жизни появились новые друзья. В числе которых был и амфетамин.
Глава 10
Через несколько дней мы с Лолой снова встретились в библиотеке. Она отволокла меня в первый попавшийся общепит, и, когда я заплатил за два бургера, которые она буквально проглотила, девушка рассказала мне, что не всё просто было с тем напитком в клубе. Лола тут же предложила попробовать снова, стоило лишь зайти за угол дома, и я согласился. Я помнил то состояние бодрости и подъема, я хотел еще.
После того вечера я начал общаться с ребятами постоянно. Очень быстро я узнал значение слов «система», «марафон», «фен», «спиды», да и других тоже. Знал, что такое трип и бедтрип. И меня всё вполне устраивало.
Компания, в которую привела меня Лола, была постоянной, и они быстро стали считать меня своим. Том был веселым компанейским парнем, он мог разбавить абсолютно любую атмосферу. Лола говорила, что мы внешне чем-то похожи, но я не соглашался. Он был выше меня, его волосы были темнее, да и с людьми он находил общий язык гораздо быстрее и проще. Том занимался подделкой документов, поэтому его и звали фальсиком – фальсификатором. Я незамедлительно этим воспользовался, и вскоре у меня были все документы на имя Оливера Уилсона.
Джей-Джея я мог бы описать, как слегка шизанутого паренька. Казалось, что он воспринимал весь мир, словно тот был волшебной страной приключений. Он мог прийти в дичайший восторг от любой мелочи, а потом еще весь день делиться впечатлениями. И это притом, что этот шизоид ничего не принимал.
Он занимался хакерством: взламывал социальные сети, продавая к ним доступ, воровал е-мейлы, сливал информацию о банковских счетах, а некоторые обчищал сам. До чего-то масштабного Джей еще не добрался, хотя любил говорить о том, как однажды он взломает сеть NASA и станет известным черным хакером, как Джонатан Джеймс. Правда, когда я, поискав в интернете, рассказал ему, что Джонатан покончил с собой, Джей перестал сравнивать себя с ним, остановившись просто на «известном черном блэкхате».
Юпитер, он же Юпи, был поставщиком наркоты. Он имел где-то знакомого аптекаря, как они называли мед. работника, у которого можно было купить наркотик, да и не только аптекаря. Впрочем, Юпитер банчил и подгонял разную наркоту. Он рассказывал мне про действия кокаина, опиума, метадона, ЛСД, героина и прочего дерьма, которое сбывал. До этого я и не думал, что существует столько видов наркоты. Рассказывал он очень интересно, но желания попробовать что-то кроме амфетамина и экстези, которым он угостил меня на следующей тусовке, у меня не появлялось. Потому что про бывших своих клиентов он тоже рассказывал интересно и много, а бывшими они, как правило, становились посмертно.
Меня Юпитер называл аппером, он говорил, что так в его кругу называют амфетаминовых наркоманов. Но я постоянно забывал это прозвище, да и наркоманом я себя не считал.
По началу я старался с ним вообще не связываться. Юпи выглядел суровым мужланом, его широкие плечи, короткий ежик волос и колкий взгляд первое время вызывали во мне нервную дрожь. Но за обманчивой внешностью прятался добродушный, хоть и немногословный парень. И хоть никто из нас, кроме, наверное, Лолы, не знал его настоящего имени, он был хорошим другом.
Лилия и Роза оказались парой лесбиянок, пусть я понял это не сразу. Лилия была длинноногой блондинкой с мелодичным голосом и точеными чертами. Она была стройной кокетливой стервой, я бы дал ей такое определение. Роза же была ее полным антиподом, хотя тоже была весьма красивой девушкой. Она была жгучей брюнеткой с белоснежной кожей и черными глазами. Я еще никогда не встречал таких темных глаз. Она не могла похвастаться осиной талией, зато могла похвастаться ангельской улыбкой.
Я долго гадал, кто же какую роль из них занимает. В результате я решился спросить об этом у Лолы, а эта чертовка повторила мой вопрос в общем кругу. Я бы ее придушил, если бы не умирал от смеха вместе с остальными.
Девчонки сказали, что они свитчи, и объяснили мне, что так называют лесбиянок, которые чередуют принимающую и ведущую роль в сексе. А еще рассказали, что они подрабатывают проститутками, но работают исключительно в паре и чаще всего просто опаивают своего клиента. Ничего не помнящий, но думающий, что провел отличную ночь, клиент обычно отваливал девушкам круглую сумму и уходил восвояси. Однако, если клиент им нравился, то отличная ночь воплощалась в реальность.
А Лола… Лола была просто оторвой. Ей было интересно попробовать всё на свете, что так или иначе доставляет удовольствие и кайф. Когда мы вместе юзали фен, она часами говорила, как пробовала групповой секс, спиды, дорогой и дешевый алкоголь, экстремальный секс, эротический массаж, конфеты, фрукты, опиум, танцы, йогу, гомосексуальный секс и траву. Вот в таком сумбурном порядке, и это только то, что я запомнил. Ребята называли Лолу Кутилой, и это полностью подходило ее разгульному образу жизни.
Меня же так и называли Бродягой. То ли потому, что я был скитальцем, пришедшим из ниоткуда, не имея ничего. То ли потому, что они знали о моем вынужденном побеге и смене имени, хотя и не знали причин и деталей. То ли просто потому, что Лоле так нравилось.
***
Первые несколько дней после первой дозы я употреблял только в клубе с ребятами. Юпи делал мне дорогу, а потом мы часа по два обсуждали лед в моем стакане с водой. А стакан менялся постоянно, потому что неимоверно хотелось пить. Юпитер говорил, что это нормально под феном, и я успокаивался.
После – колесо и бешеные танцы до утра. А потом еще одна дорога, и я возвращался домой, и, в ожидании пока амфа отпустит меня, смотрел фильмы или начинал убираться. Я мог трижды почистить ванную, дважды помыть полы и пересмотреть пару фильмов. А когда меня, наконец, отпускало, я впихивал в себя что-нибудь из еды и заваливался спать. Если вечером ты гений, то к утру дегенерат4 – такое было действие фена.
Но наши тусовки проходили всё чаще, и очень скоро, даже поспав, я стал чувствовать себя выжатым, лишенным красок жизни, в общем, безмерно уставшим. После ночной тусовки засыпалось всё тяжелее. Меня начинало тошнить, болел живот, но уснуть я всё еще не мог. И тогда я пошел за помощью к Юпитеру.
Юпи позакатывал глаза, но притащил мне траву, наказав курить ее после клуба. Он говорил, что таким образом можно заглушить отхода и быстрее вырубиться, и конечно же он оказался прав.
В таких бешеных движах прошел месяц, а потом мне стало мало наших тусовок.
Амфетамин давал мне потрясающие возможности, и я не хотел тратить их только на клуб и болтовню с ребятами. Да и амфа не казалась наркотиком для отдыха. Я начал заниматься другими, более важными, на мой взгляд, делами под феном, не переставая удивляться чудо-стимулятору. Один раз, второй. И, в конце концов, я сел на марафон.
Оказалось, если ты не спишь пару ночей и совершенно не чувствуешь усталости, можно практически перевернуть чертову Магометову гору. За пару месяцев я перелопатил всю библиотеку, всё-таки добил французскую грамматику, записался на курсы программирования, а вне их изучал увлечения Джей-Джея. Я проходил тренинги и уроки по копирайтингу, слету начав продавать посты в соц. сети, а вскоре уже вовсю торговал статьями и лендингами.
Я поглощал тонны информации, моя память была феноменально ясной, работоспособность поражала, настроение всегда было отличным, и я мог уболтать кого угодно на что угодно. Главное, чтобы под рукой всегда была вода и сигареты, а дома – трава.
Я так и жил у Аманды. Первое время она ничего не замечала, или делала вид, что не замечает. Я продолжал помогать ей по хозяйству, исправно платил за комнату. Мы даже всё еще смотрели иногда фильмы, но, учитывая, что я обычно был под феном, я мог говорить весь фильм напролет. Тогда она просто выключала телевизор, слушая меня, а потом засыпала в кресле. В такие вечера я укрывал ее одеялом, а сам шел наматывать круги по городу, который за короткое время исходил вдоль и поперек.
В конце концов, Аманда всё же спросила меня, на что я подсел, и я честно рассказал ей всё. Я думал, что она выгонит меня, сказав, что не потерпит наркомана под своей крышей, но нет. Она выслушала меня внимательно, долго молчала, а потом задала только один вопрос:
– Ты уверен в том, что ты делаешь, Оливер?
А я был уверен. Я был уверен, как никогда: и в себе, и в своей способности изменить всю мою жизнь к лучшему. Аманда со вздохом кивнула, попросила беречь себя и сразу же – купить одиннадцать фунтов картошки.
Пока я был под феном, моя жизнь была просто шикарной. Всё было великолепно до тех пор, пока не начинались отхода.
На пятый-шестой день марафона амфетамин переставал действовать. Неважно, насколько лошадиной была доза, мой организм просто отключался, он не работал. Юпи мне говорил, что после такого забега нужно останавливаться на несколько дней, давая организму время для отдыха и восстановления. Спать сутками и есть, много есть. Но мне не хотелось тратить на это время. Поэтому после пары тревожных ночей, я принимал минимальную дозу, чтобы иметь возможность хоть что-то соображать, плелся до первого попавшегося кафетерия, впихивал в себя еду, желательно пожирнее, и всё начиналось сначала. Я снова становился богом.
Фен был относительно безопасен для здоровья, чистый, разумеется. Но у Юпитера не всегда получалось достать белоснежный порошок, а ждать я не хотел. Поэтому брал то, что было. И к тому же, фен не особо вредит здоровью при разовом употреблении, как я делал это поначалу. Но когда я стал марафонить, всё стало хуже, но все равно марафоны начали затягиваться всё дальше.
***
– Эй, Бродяга, ты живой?
Голос Лолы вывел меня из полудремы, и я еле-еле открыл глаза.
Пару недель назад я сделал дубликат ключа с разрешения Аманды и отдал его Кутиле. Ловя отходняки, я начал бояться, что умру к черту, пока хозяйки квартиры не будет дома. Аманда согласилась, хотя рада совсем не была. Но она тоже переживала за меня, я это знал, а покупать себе телефон я отказывался напрочь.
Сейчас был как раз день третий после очередного марафона. Я лежал на кровати в окружении пакетов из Макдака. На самом деле по окончанию марафона еду в себя приходилось почти впихивать, но так было нужно. На столике рядом была рассыпана трава. В комнате я не курил, но Аманда разрешала курить на кухне. Иногда она даже присоединялась ко мне, рассказывая, как по молодости тоже увлекалась шмалью. Мы со смехом обсуждали, как называлась марихуана в ее время и как сейчас. Как только не называли траву: анашей, башом, марь иванной, газетой.
Лола зашла в комнату и присвистнула.
– Ну ты и жрать, конечно. Ты бы так жрал на марафоне, а то как дистрофан. Юпи же говорил тебе, пиши напоминалки себе на бумажке, или хоть будильник заведи, если телефона нет.
Я фыркнул. Будильник у меня был и бумажки с напоминаниями тоже. Но помогало это не всегда: я мог просто выключить звонок и продолжить заниматься делами. От еды откровенно воротило, я мог есть только какие-нибудь йогурты. И поэтому я сильно похудел за это время, несмотря на то, что после марафонов жрал бургеры и исключительно жирную пищу.
– Ты че, нотации мне пришла читать? Башка и так болит, – протянул я и отвернулся.
– Ой, какие мы злые, – рассмеялась Лола.
Она села за стол и, скрутив косяк, закурила. Я не стал ничего говорить, я хотел спать.
– Вообще странно, ты довольно давно уже сидишь. Проблем с едой быть-то уже не должно. Ты сколько грамм-то в неделю херачишь?
«Много», – подумал я, – «больше, чем на самом деле мне нужно»
Но вслух ничего не сказал. Она была права в чем-то: даже на марафоне, если употреблять от грамма до трех хотя бы, то последствий, кроме безграничной усталости конечно, особо не было. И есть можно, и засыпать проще, чем вначале. Да и я был молод и здоров, так что отход был минимальный по степени поганости. Но было одно но: я употреблял далеко не до трех грамм.
– А че ты в клуб перестал ходить? Мы почти уже месяц тебя не видели.
– Потому что в клубе твой дружок Юпи вечно толкает мне мет, – с раздражением ответил я, привстав на локтях и глянув на девушку.
Лола закашлялась, а потом залилась хохотом, едва не свалившись со стула. Я закатил глаза и спрятал голову под подушку. Меня бесил ее смех. Хотя сейчас меня бесило абсолютно всё.
– Ты сел на мет! Обалдеть, я-то думала ты только по амфе, – она всё никак не успокаивалась.
– Под амфой нечего делать в клубе, – нехотя буркнул я.
Лола соскользнула на пол и, сев на колени, приподняла подушку.
– И сколько ты уже перетрахал, а? – вкрадчивым голосом поинтересовалась она.
Я со вздохом сел на кровати. Поспать она мне точно больше не даст, я это знал, поэтому я просто полез за наркотиками в шкаф.
Задавала она этот свой вопрос еще долго. Метамфетамин был сродни афродизиаку, особенно в клубе от него вштыривало неплохо, и в принципе ее интерес был вполне логичен. Вообще, до мета я был уверен, что никогда не испытаю сексуального влечения к кому-либо после всего. Но я был не прав, очень жестоко не прав.
Когда я впервые почувствовал это желание, то перепугался. И перепугался очень сильно, в конце-то концов, я же был под наркотой. Тогда от панического припадка меня спасал Том, уведя из клуба. Он всю ночь доказывал мне, что секс – нормальное явление, и нет в этом ничего плохого. А прошлый опыт нужно оставить в прошлом. И уже на следующий раз из клуба я уехал не домой, а к девушке, даже не запомнив ее имени. Потом я уезжал и с парнями, и с девушками, и даже пару раз с Лилией и Розой. И именно поэтому я перестал ходить в клубы.
Я просто боялся, что когда-нибудь такими темпами у меня найдут какую-нибудь из многих болячек, от которых, в том числе, некоторые клиенты Юпи становились бывшими.
Достав порошок, я сделал два трека для себя и Лолы. Мы выпили чай, убрались в квартире и свалили гулять. Начинался очередной забег из бессонных ночей, когда ты чувствуешь себя максимально энергичным, и при этом максимально морально уничтоженным. Но морально уничтожен я был задолго до наркотиков, поэтому какая, к черту, разница.
***
– Эй, Бродяга, ты чего? Спятил?
Голос Джея нагнал меня где-то на повороте, когда я пытался забиться под кусты Хай-парка. Я резко обернулся, увидев его и мельтешащего сзади Тома, и зашипел на них.
– Чего вы орете? Он же нас найдет.
Парни переглянулись. Том легкомысленно пожал плечами.
– Словил идейку просто, ничего необычного, – заявил он и достал из кармана сигареты.
Я нервно посмотрел по сторонам и все-таки сунулся за кусты, попросив сигарету уже оттуда.
Это дерьмо началось пару дней назад. Мы сидели в баре с ребятами, и я понимал, что мне нужно поспать, потому что уже начинал ловить галлюны. Конечно, «скорость» я за это не винил, просто я не спал уже несколько дней. Снова. И вот потолок начинал раскачиваться, бармен орудовал двумя руками, имея третью фантомную, а у повара от колпака поднимался пар. Это всё я уже видел, когда изводил себя до предела, и знал, что дальше будет хуже. Поэтому я взял с собой бутылку коньяка и, придя домой, выпил пару рюмок.
Вообще, я почти не пил. Крайне редко я мог взять коктейль в клубе или глотнуть вина с девчонками, но мне совсем не нравилось то, что делал со мной алкоголь. Однако, мои ребята все как один говорили, что несколько глотков крепкого напитка сделают свое дело быстрее, чем трава. И я решил рискнуть.
Вырубило меня, конечно, быстро, но сон был рваным. Остатки стимулятора в моем организме воевали со снотворным действием алкоголя, и мне казалось, что я где-то на грани между сном и явью. А потом в мои бредовые сны внезапно вернулся Морган, заставив вспомнить о почти забытых кошмарах.
С тех пор с приемом наркотика я начинал ловить паранойю: мне всё время казалось, что он рядом, ищет меня, чтобы… А черт его знает зачем. Выяснять я не хотел. Зато стоило «скорости» немного отступить, и меня захлестывала злость. Чертов Морган нашел меня даже в этом новом, розовом от амфетамина и метамфетамина, мире. Мне до безумия хотелось вернуться в Чикаго, чтобы бить и бить ублюдка, желательно – арматурой.
Сегодня бэдтрип нагнал меня на улице, и я ломанулся в парк, увидев Митча среди прохожих.
Я выкурил сигарету в пару тяг и, пока парни обсуждали голубую ель, растущую неподалеку, забрался поглубже между кустов. В моей голове билась уверенная мысль, что Морган ходит по дорожкам парка и ищет меня. Просидел я там довольно долго, хотя казалось, что прошла пара минут, а когда вылез, с удивлением обнаружил, что на улице уже давно утро. Джей спал, свернувшись на лавочке, а Том все еще говорил ему про ёлку, покуривая траву.
Я кинул взгляд на часы и вздохнул. Прошло шесть часов с тех пор, как я полез исследовать местную флору.
– Том. Пошли пожрем, – устало протянул я, тронув друга за плечо. Он перевел взгляд на меня и усмехнулся.
– Шмали? – предложил он, и я согласился.
***
После этого инцидента я решил слезть с фена. Такой паники я больше переживать не хотел, и к тому же, у меня начало покалывать сердце. Том говорил, что я просто себя накручиваю, Джей – что ищу повод бросить. Вариант Пирата устраивал меня больше.
Отоспавшись до более-менее нормального состояния, то есть когда я хотя бы мог соображать не так смазано, как первое время после забега, я выбросил все наркотики. Настроив себя решительно, я был уверен, что слезу с системы. Жил же я как-то все эти годы.
Но, как оказалось, это было сложнее, чем я думал.
Я прожил целую неделю на сухую. Режим сна категорически отказывал восстанавливаться, аппетит тоже не появлялся. Всё вокруг было абсолютно серым и мерзким, и всё бесило. После того, как я едва не сорвался на Аманду, я стал подгадывать время, чтобы находиться дома тогда, когда ее не было. Я боялся обидеть ее, боялся, что сорвусь. Эта женщина слишком многое для меня сделала, чтобы я мог так с ней поступить.
Я пытался снова сосредоточиться на книгах, но забывал то, что прочитал несколько минут назад. Пытался писать статьи, но лишь тупо пялился на издевательски мерцающий курсор. Со мной пытались заговорить, но я не знал, о чем говорить. Какой-то парень с курсов программирования нашел меня в библиотеке. Он пытался помочь мне, развеселить что ли, но я и слова не мог сказать. Всё, чем я занимался до амфы, больше не приносило удовольствия, а то, чем я занимался под ней, – не получалось.
Через неделю меня выгнали из библиотеки, когда я швырнул книгу, которую никак не мог прочитать. А ведь мог бы прочитать за часа два, стоило только взять пару грамм. А ведь мог бы не кидать книгу в ни в чем неповинную библиотекаршу.
Оказалось, что я многое мог бы, только не выйти из этой поганой системы.
Спустя эту сухую, самую отвратительную в моей жизни неделю я снова пришел к Юпитеру. Воспоминания о последнем бэдтрипе немного подсмазались, и теперь они казались мне не такими паршивыми, как эта чертова жизнь. К тому же во мне крепло стойкое желание отомстить Моргану, а потом повеситься или вскрыться.
Я не мог справиться с этим. Я хотел назад. Я хотел вернуться в тот мир, где мог быть богом.
Система не отпустила меня, и я с радостью вернулся в ее гнилые объятия.
***
– Бродяга у нас скоро перейдет на медляки, – протянула Лола, подперев рукой голову.
Мы сидели в клубе за нашим столиком. Мы с Томом перекатывали друг другу стаканы с водой, споря, какая из них вкуснее. В очередной раз моя ходящая ходуном рука дрогнула, и стакан опрокинулся, залив стол. Мы с Томом заржали, Джей со вздохом кинул на стол кучу салфеток. Роза с улыбкой глянула на меня и, взяв салфетку, пропитавшуюся водой, бросила в меня.
– Вытрись, Оли, опять кровь хлещет, – качнув головой сказала она.
Я, всё еще посмеиваясь, приложил салфетку ко рту и засмеялся снова, увидев на ней алое пятно. Снова прокусил щеку, впрочем, для скоростного наркомана это было явление нормальное: челюсть-то ходуном ходит. Лола толкнула Юпитера локтем и кивнула на меня.
– Что скажешь? Когда он уже начнет бахать герыч? – ее вопрос звучал так, словно было очевидным, как существование солнца, что я перейду с быстрых наркотиков на медленные.
Юпи закатил глаза и присосался к своему коктейлю. Он последнее время был совсем неразговорчив. Кутила переключилась на меня.
– Эй, Бродяга, сколько грамм?
Мне захотелось тоже закатить глаза и фыркнуть, но Том рядом завыл от хохота, и я залился следом. Юпитер вздохнул.
– Дохера. Я пытался его угомонить, говорил, что не дам ему столько, даже если он удвоит сумму.
– Но..? – поднажала Лола, когда Юпи замолчал. Тот с легким раздражением скосил на нее глаза.
– Но чуть в глаз не получил и плюнул. Хочет убиваться спидами – его дело.
Я всё-таки кинул в них салфеткой.
– Вы задрали уже. Мне просто мало после перерыва, я уменьшу дозу через пару дней, – с улыбкой сообщил я. Теперь засмеялась уже Кутила.
– Ты это уже который день говоришь, Бродяга.
Который день я говорю, я не помнил. С тех пор, как я вернулся к наркоте, мы все время пропадали в клубах и барах. Учиться, писать, читать или заниматься хоть чем-то другим я не мог больше, да и не хотел. Доза, которая теперь была мне нужна, превышала ту, что была раньше, в несколько раз. Но я не парился об этом, пока не приходили отхода.
Вещество ошибки прощает, но скрипя душой. Отхода стали намного жестче, я серьезно думал, что убью кого-нибудь, или сам умру. Поэтому последнее время я тусовался то у Тома, то у Лолы. Один я боялся оставаться. К тому же, деньги стремительно улетучивались, и я думал о том, что скоро не смогу платить за комнату. О том, сколько уже длилось это «последнее время», я имел весьма смутное понятие.
Но сейчас всё это было неважно.
– Пойду возьму еще содовой. Кому надо? – спросил я, выбравшись с диванчика.
Том ответил мне взмахом руки, и я кивнул. Подойдя к бару, я заказал четыре порции и стал ждать, разглядывая бутылки с алкоголем.
– Эй! У тебя не будет сигаретки?
Я обернулся на голос и увидел рядом улыбающегося парня. Мне смутно казалось, что я видел его уже где-то, но я не мог вспомнить, где именно. Кивнув, я достал пачку и протянул ему, но он качнул головой.
– Пошли со мной на улицу, покурим, – предложил он.
Я, чуть помедлив, пожал плечами и, крикнув бармену, чтобы отнесли напитки за столик, пошел следом за парнем, протискиваясь через танцующих людей.
На улице я с наслаждением вдохнул свежий воздух и снова достал пачку.
– Угощайся, – предложил я, и парень кивнул.
Мы подкурили, молча наслаждаясь сигаретой. Под амфой курение становилось чуточку приятнее, мне это всегда нравилось с тех пор, как я вообще начал курить. Парень окинул меня взглядом и улыбнулся, качнув головой. Я внезапно вспомнил.
– Черт, ты же этот! Тот самый чувак с курса программирования, мы еще в библиотеке виделись!
Тот, засмеявшись, кивнул, и я присоединился к его смеху.
– Ты больше не слушаешь курсы? И в библиотеке тебя нет последнее время, – протянул он.
Я вздохнул. Снова это загадочное «последнее время».
– Я, наверное, больше не буду слушать их, курсы в смысле. Не моё это видимо, что-то уже не интересно. Так ты за этим меня искал? Надо как-то отменить занятия? Или в библиотеку я что-то не вернул? Если так, то я верну, правда, не знаю, когда, – привычно затарахтел я, но он прервал меня, покачав головой.
– Нет, я не за этим тебя искал. Я хотел подружиться, – просто сказал он.
Я снова засмеялся. «Дружиться» можно было в детстве, не теперь. Но если и так, то дружить со мной? Глупо, неразумно, и у меня уже были друзья. Я уже собирался сказать ему, что я глубоко тронут, но вряд ли согласен, как он снова меня перебил.
– Я Ричард, кстати. Но можешь звать меня Ричи, не люблю свое полное имя.
Дерьмо…
На меня словно свалилась неоновая вывеска. Мои глаза полезли из орбит, вся разговорчивость куда-то делась, что редко бывало под феном. Мир на секунду остановился, а потом диким калейдоскопом замелькал вновь.
– Алекс, – тихим шепотом ветра вылетело из моего горла.
Сигарета, поднесенная ко рту, выпала из моих пальцев и с тихим шипением погасла в темной луже.