Мы вышли к пляжу и медленно побрели по песку. Я улыбнулся. Город начинал разгораться разноцветными бликами, отражаясь в воде, но еще не стемнело окончательно. А я хотел дождаться ночи.
– Ты, наверное, видел его, раз говорил, что залезал в наш дом и нашел эти таблетки, – я улыбнулся. – Может быть, я и назвал его так в честь тебя. Пусть я смутно помню наше детство, но подсознательно всегда знал.
Мы остановились почти у кромки воды, глядя на темнеющую воду, покачивающую белые точки яхт. Ветер мягко растрепал волосы, и я тряхнул головой, скидывая их с лица.
– И… что с ним случилось? – немного напряженно спросил Ричи.
Моя улыбка стала грустной.
– Он… он умер. Чтобы не оставаться с Морганом после работы, у меня всегда была готова причина – я гулял с собакой. Я не подумал, что пес может стать мишенью, и дорого поплатился за это. Ублюдок надоумил родителей, что собака мешает мне в работе, и они отвезли его в клинику. Усыпить. Я… я не успел его спасти. Это стало последней каплей, я вообще смутно помню, что было дальше. Только отдельные образы.
Мы замолчали на какое-то время. Темнота медленно окутывала Торонто, делая его огни еще ярче и насыщеннее. Вода с тихим шуршанием стелилась под ногами темным покрывалом.
– Ал, но…
– Это всё уже не важно, – перебил я, глубоко вздохнув. – Пусть все было так погано, пусть я потерял друга, но в конце концов оказался здесь. И это прекрасно, так ведь?
Я улыбнулся, глянув на Ричи. Друг, слегка нахмурившись, смотрел на меня. Что ж, история моей жизни никогда не была красивой и приятной. Но я вполне мог с этим жить. Теперь мог.
Задержав на несколько секунд дыхание и прикрыв глаза, я шумно выдохнул и сделал шаг вперед, намереваясь продолжить нашу прогулку.
– Алекс.
Я обернулся, насторожившись. Голос Ричи был каким-то странным, напряженным, неестественным. Я слегка склонил голову набок.
– Что?
– У тебя… у тебя никогда не было собаки.
Глава 23
– Оливер, ты подготовил отчет?
– Да, Эван, он на твоем столе! – крикнул я, прокатившись мимо мужчины на своем кресле.
Эван показал мне большой палец из-за перегородки, и я, усмехнувшись, открыл крышку сканера. Чудом не путаясь в бумагах, я сканировал документы, зажав телефон между щекой и ухом.
– Мы прекрасно знаем сроки исполнения, всё будет сделано к назначенному числу, – скучающим тоном протянул я раздраженному мужчине на том конце.
На самом деле я его почти не слушал, это была стандартная практика – позвонить поорать. Он сказал еще что-то, я повторил пару заученных дежурных фраз, услышал слова об окончании аргументов, заключающиеся в нескольких грязных ругательствах, и наконец надоедливый дядя отключился. Я успел только слегка закатить глаза, как пролетевший мимо вихрь, толкнувший меня в плечо, выбил телефон.
– Ой, блин, прости-прости! – стараясь подавить смех, тут же проговорила Хелена.
Цокая длиннющими каблуками, она вернулась, подняв мобильник с пола и протянув его мне. Я покосился на нее с весельем в глазах.
– Ничего страшного. Лучше летающий телефон, чем летающая ты, – не выдержав, мы оба прыснули. – Убьешься ты на своих ходулях когда-нибудь.
– Я люблю лилии, – невпопад выдала она.
Точнее это мне показалось, что невпопад.
– Причем тут лилии? – на моем лице пронеслась тень недоумения, а Хелена только больше рассмеялась.
– Так на могилку принесешь!
Все еще смеясь, она подхватила из моих рук часть бумаг, и мы двинули к моему столу. Ее шпильки были у нас чем-то вроде локальной шутки. Хелена всегда ходила исключительно в обуви на высоком каблуке, но при этом не проходило и двух дней, чтобы она не врезалась куда-нибудь или в кого-нибудь, не уронила что-то, или чтобы не упала сама. Буквально неделю назад я успел поймать летящую в кофемашину лицом девушку, за что едва не лишился коленной чашечки. Так что да, упавший телефон был наименьшей проблемой. К тому же он был рабочим.
– Пойдешь мимо бухгалтерии, забрось им эти бумаги, ладно? – попросил я, когда вся груда бумаг упала на мой стол.
Хелена кивнула, бросив взгляд в протянутые мной документы.
– Ты сегодня опять без обеда, Оли?
– Ага.
Я согнулся перед монитором компьютера – стул-то остался у сканера. Последнее время я постоянно забывал обед дома. То в прихожей, то на столе, то даже из холодильника не вытаскивал. Ричи ругался, а я со смехом называл его радивой женушкой. Я же просто по утрам мыслями был уже на работе.
Зато внезапно у всего офиса появилось маниакальное желание меня накормить.
– Эх, правильно Элеонора говорит – надо откармливать тебя. Тебе бы к ней на воспитание на пару недель, был бы как Стив, – покачав головой, протянула девушка.
– Я все слышу! – донесся откуда-то сзади возмущенный голос Стива. А Стив был довольно упитанным малым.
Я засмеялся.
– Хватит уже вам. И Элеоноре скажи, чтобы переставала навязывать всем мысль, что меня нужно кормить. Вот как раз ей документы и отдашь, – весело ответил я, не обернувшись.
Хелена со вздохом снова посмотрела на бумаги в своих руках и поцокала в сторону бухгалтерии. Я надеялся, что мне не придется оставшееся время после обеда бегать от Элеоноры, нашей бухгалтерши. Она была пышной женщиной в годах, с неиссякаемым жизнелюбием, вечными синими тенями и бесконечными булками в пакете, которые она всучивала всему коллективу. Эдакая мамочка всей нашей дружной оравы.
– Может быть кофе тебе сделать? – обернувшись, спросила Хелена.
– Давай, – крикнул я в ответ, поймав свой стул, запущенный в меня через весь коридор прицельным пинком заботливого Эвана.
Когда это я отказывался от кофе?
***
Прошло два месяца с того странного разговора на пляже. Я не стал слушать Ричарда, мне больше не хотелось гадать, где чья правда.
– Как это не было?
– Ал, я же постоянно вертелся рядом, думаю, уж пса бы я заметил, – с ноткой тревоги протянул друг.
Я уставился на воду застывшим взглядом. Память услужливо подкидывала картинки прошлого, пестрившие рыжей шерстью. Проблема была в том, что пса я помнил. А вот друга, стоявшего рядом, совсем нет. И во что я должен был верить?
– Алекс, слушай…
– Нет, – перебил я его. – Я не хочу слушать. Я не хочу ничего знать.
Я устал. Я хотел только одного – спокойной жизни.
– Но…
– Нет, Рич, – я посмотрел в его глаза внезапно потяжелевшим взглядом, и он замолчал. – Давай просто забудем об этом.
Я тряхнул головой и, раскинув руки в стороны, помчался в воду. Ричи окликнул меня, но я не обернулся.
Мне было не привыкать считать себя сумасшедшим, но я больше точно не хотел выяснять это наверняка. Я попросил Ричарда больше никогда не поднимать эту тему, и он согласился. Мне казалось в тот момент, что он опечален, но я постарался просто не обращать внимания.
И конечно же меня это не слишком спасло от назойливых мыслей. Как самое ценное сокровище я перебирал свои воспоминания тихими ночами. Калейдоскопом проносились моменты моей жизни, когда мы с моим псом бегали на заднем дворе и по паркам, рыжими всполохами мелькали горки и качели, хот-доги и гамбургеры, поделенные нами пополам.
Я тосковал по нему, спокойно, тихо, как тоскуют о мертвых. Где-то в моей душе жил отголосок боли потери, который останется со мной навсегда.
Он не мог быть ненастоящим, это было просто нереально. Я не мог выдумать его, обезумев от одиночества в собственной семье. Или мог? В конце концов, когда-то я точно знал, что родители не могут не любить своего ребенка.
Через неделю я задал Ричи один единственный вопрос – уверен ли он в том, что сказал мне тогда на пляже. Он только кивнул.
И тогда я с головой окунулся в суету будней, получая удовольствие от каждого прожитого дня. Только ночью меня настигали эти мысли, окрашенные эхом паранойи, но слишком расплывчатые для уставшего за день сознания.
Мне было нечем подтвердить. Все фотографии и документы сгорели вместе с домом. Мне было не у кого спросить. Морган сидел в тюрьме, двинувшись умом, а где мои родители, я не имел ни малейшего понятия. И разыскивать их я не хотел. А больше у меня никого и не было.
Но, как бы я не прятался, я знал, что когда-нибудь меня настигнет эта загадка. Я не мог убегать вечно.
***
– Привет, Бродяга.
Я обернулся, едва не уронив телефон. Что-то напасть была сегодня с телефоном, очень не вовремя разрядилась блютуз гарнитура. Недалеко от перехода, на котором я переминался с ноги на ногу, поджидая зеленый, стоял Юпитер. На его губах гуляла легкая улыбка, когда он кивнул мне.
Вскинув брови, я протолкался к нему через толпу людей.
– Привет, Юпи, – с некоторым удивлением ответил я, пожав приятелю руку. – А ты чего здесь?
– Да так, в гости решил наведаться. Не переживай, я завтра утром улетаю обратно.
Я фыркнул, с чего мне было переживать. Мы отошли подальше, чтобы нас не снесло потоком людей.
– Понятно. А меня как нашел?
Юпитер пожал плечом, посмотрев на улицу поверх моей головы, и снова перевел взгляд на меня.
– Да я чисто случайно тебя увидел, вот и решил поздороваться.
В мой взгляд скользнул скепсис, а бровь сама собой приподнялась. Всё, что только что сказал Юпитер, было не про Юпитера. Если этот парень бы и увидел меня случайно, он бы не подошел и не окликнул. Юпи был не тем человеком, который будет тратить время на светские беседы, он никогда ничего не делал просто так или «случайно».
Я знал, что он ждал меня. Оставался вопрос, зачем ему это было нужно. Только вот было у меня подозрение, что ответа я могу и не узнать. Загадка феномена «Юпи».
Вздохнув, я кивнул на кофейню через дорогу.
– Пойдем, может, поболтаем, кофе выпьем? – предложил я.
– Можно, – согласился Юпи.
Чем только подтвердил мои догадки. Юпитер, которого я знал, не изменил бы планов ради чашечки кофе.
Мы устроились у высокого стола с двумя стаканчиками средней дерьмовости кофейного напитка. Я спросил у парня, как дела в Амстердаме. Оказалось, что Юпи уже давно улетел оттуда. Из Нидерландов он рванул в Бразилию, в Рио-де-Жанейро, и уже чуть больше полутора месяцев дрейфовал по Южной Америке. Добрался до Чили, оттуда – в Перу. После Колумбии внезапно для себя оказался на Кубе. Опять же, я сильно сомневался в этом «внезапно для себя».
– Из Мексики в Штаты. И прямой дорожкой до дома. Устал шляться по странам, решил взять отпуск небольшой, дома посидеть. Пару дней, – он задумчиво поджал губы, а я едва не прыснул.
Отпуск в пару дней, только Юпитер так мог.
Я увлекся его рассказом не на шутку, взяв себе на заметку, что тоже нужно будет куда-нибудь съездить. Если подумать, то я и мира не видел еще, а у меня была такая возможность. Мы простояли довольно долго, уже начинали гудеть ноги, да и я начал замерзать.
– В Чикаго, кстати, был, оттуда и в Торонто вернулся, – как бы между прочим бросил Юпи, отрешенно глядя в опустевший стаканчик.
Я невольно напрягся, словно само название родного города сулило какую-то беду.
– Ну и как там? Мичиган еще не высохло?
Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно. Получилось или нет, но Юпитер не подал виду.
– Да нет, еще колышется. Красиво там, конечно, но у нас лучше. А ты не слышал последние новости оттуда? – внезапно спросил он.
Я нахмурился.
– Нет, а что? Что-то интересное произошло?
Юпи пожал плечами, с отстраненным видом глядя на проезжающие мимо машины.
– Да там всегда что-нибудь да происходит, мы же про Чикаго говорим, – хмыкнул он.
Не знал бы я этого парня, может и поверил бы, что он задал свой вопрос просто так. Я промолчал, ожидая продолжения, и Юпи всё-таки протянул через пару минут:
– Просто слышал мимоходом одну новость. К тому же ты сам там был не так уж и давно. Подумал, что раз уж ты адвокат, то тебя заинтересует, возможно. А может и нет. От Лолы ничего не слышно? – внезапно сменил он тему разговора.
Я слегка опешил этой перемене. Я не совсем понимал, что он хочет мне сказать, было только ясно, что Юпи не собирается говорить об этом прямо.
– Ну… она работает…
– Всё там же? – по-деловому осведомился парень, бросив стаканчик в стоявшую рядом урну.
– Ну да, насколько я знаю, ей еще не надоело. Только она почти не вылезает из офиса, – мой голос звучал лишь слегка растерянно. Юпитер кивнул и закинул на плечо стоявший на земле рюкзак.
– Пойду попробую вытянуть. Хотелось бы поболтать, пока я еще не уехал. Удачи, Бродяга, будь на связи.
Он тряхнул мою руку и пошел прочь, оставив меня удивленно хлопать глазами. Через минуту я все же кинулся следом.
– Юпи, погоди! Так что там в Чикаго произошло?
Парень обернулся, дернув плечом.
– Да ничего интересного. Если хочешь – поищи в сети, – крикнул он мне в ответ и скрылся за поворотом.
Я вернулся к столику, весьма озадаченный этой встречей и всем разговором. Я никак не мог понять, зачем Юпитер вообще меня нашел. Связано ли это действительно с произошедшим в Чикаго, или он хотел донести до меня что-то еще? И почему он просто прямо не сказал о том, что случилось? Да и к тому же, он просто внезапно развернулся и ушел. Впрочем, Юпи был таким всегда.
Я выбросил стаканчик и медленно побрел домой, всё еще гадая, что же это было. «Если хочешь – поищи в сети». Ну уж нет, специально что-то узнавать я точно не собирался. Да и было бы это важно, мне бы уже сообщили, так ведь?
– И зачем вообще приезжал? – тихо пробормотал я под нос и, тряхнув головой, побежал за проезжающей мимо машиной такси.
Я без проблем выбросил этот странный разговор из головы уже через несколько минут.
***
Ответ на свой вопрос я получил спустя пару дней.
– Оли! Ты пешком домой?
Я обернулся, улыбнувшись. Чуть ли не носом вывалившись из крутящихся дверей, за мной мчался один из коллег, застегивая на ходу куртку.
– Думаю, да, сегодня не так уж холодно. А что, ты хотел меня подвезти, Тревор? – я засмеялся, глядя, как он дёргано обматывается шарфом.
У Тревора была вечная проблема: чуть ветер на горло подует, и оно сразу же дает пинка ангиной. Тревор Нежное Горлышко, так его называли на работе, и это часто было причиной многих шуток. Хотя бы потому что словосочетание «нежное горлышко» мало ассоциировалось с болезнью. Тревор же просто добродушно называл нас кучкой больных извращенцев.
– Да нет, у меня машина в сервисе. Хотел напроситься в твою компанию, не против? – выдохнув облачко пара, улыбнулся мужчина.
Я кивнул и медленно пошел дальше, но все равно не удержался, чтобы не поддеть.
– Ты только горло не настуди, а то потом я буду виноват еще, что оно у тебя болит, – еле сдерживая смех, протянул я. – Это конечно наше личное дело, но перед мужиками неудобно будет.
Тревор, закатив глаза, ударил меня в плечо.
– Придурок, – вздохнул он, и я согласился.
Мы не спеша шли по припорошенным снегом дорогам, обсуждая работу и последние сданные отчеты. Потом тема плавно съехала на Элеонору. Оказалось, бухгалтер решила, что настало время ей вмешаться и помочь Тревору с его горлом.
– Я взрослый человек, я женат, у меня двое детей! А она мне, представляешь: «Я бы тебя на недельку к себе забрала, кормила бы только полезными витаминами! Твой иммунитет бы мне потом такое спасибо сказал!» – причитал бедный Тревор под мой веселый смех. – А когда я сказал, что не в иммунитете дело вообще, она пообещала принести керосин!
– Керосин-то зачем? – выдавил я сквозь хохот.
– Не поверишь! Горло полоскать! Говорит, что если пару раз прополоскать, то больше никогда не заболит. Я думаю, что она в чем-то права. Ведь если я закурю, то сгорю к черту, а там уже действительно ничего болеть не будет! Нечему будет болеть!
Я, загибаясь от смеха, отошел к ближайшему зданию, оперевшись о стену. Трев подошел ко мне, продолжая говорить. Видимо ему надо было кому-то высказаться, он, может, поэтому со мной и увязался. Мне бы только донести до него мысль, что я сейчас задохнусь.
Я пытался поднять руку, чтобы остановить этот безумный поток, но не получалось: я ей опирался на колено, чтобы не сползти по стенке на асфальт. Кое-как смахнув слезы, я поднял глаза на коллегу, когда мой взгляд зацепился за что-то интересное. Всё еще смеясь я повернул голову, глядя на газету в руках стоящей рядом девушки. Девушка на нас не обращала никакого внимания – в ее ушах были наушники. Музыка играла так умопомрачительно громко, что я слышал ее, даже стоя в паре шагов от нее.
Слегка покачиваясь в такт, девушка энергично надувала пузыри из жвачки, скользя взглядом по строчкам. Я тоже невольно вгляделся в газету и замер. Вся веселость тут же испарилась. Всего-то стоило увидеть знакомое лицо, занимавшее половину разворота.
Не успев понять, что я творю, я выхватил газету из рук девчонки, почти уткнувшись в нее носом. Тревор озадаченно замер, так и не закрыв рот и не опустив руку, которую вскидывал в каком-то жесте. Девушка с шоком в глазах уставилась на меня.
– Оли, ты чего?
– Эй!!! Отдай сюда!
В один голос заговорили эти двое, но я, не слушая, оттолкнул Тревора и помчался по улице. Я мог извиниться и потом перед коллегой. Мне срочно нужно было домой.
– Ой, ну и ладно. Мог бы просто попросить. Псих, – фыркнула девушка и, сунув руки в карманы, зашла в магазин.
Тревор лишь озадаченно почесал голову, но почти тут же чихнул.
– Да твою же мать…
***
– Смотри!!! – заорал я, ворвавшись в квартиру.
Ричи обнаружился на кухне, он сегодня работал из дома. Он успел вытащить наушники, когда я оказался рядом, кинув в него газетой.
Приподняв брови, друг раскрыл ее, пробежавшись глазами по строчкам.
– И что это?
– Читай! – снова сорвался на крик я. Почему-то говорить спокойно совсем не выходило.
– Митчелл Морган, бывший директор Адвокатской палаты… бла-бла-бла… Так, что тут… – он замолчал на какое-то время, вчитываясь в текст, а потом поднял на меня глаза. – Ну? Он подал апелляцию.
– Я видел! Читай дальше! – я всё не успокаивался.
Ричард, вздохнув, снова посмотрел на страницы желтой прессы.
– Ого… Как они это допустили? Хотя может быть специально, – он задумчиво поджал губы.
Я выдрал газету из его пальцев, сунув вместо нее свой телефон с открытой видеозаписью. На ней диктор чуть более подробно раскрывала этот случай полнейшего абсурда.
«…при транспортировке на рассмотрение… вследствие проявленной халатности сотрудниками…»
Я начал ходить туда-сюда по кухне, нервно покусывая ноготь на большом пальце.
«…подвергся нападению бездомного пса, заявляет наш корреспондент… скорая помощь своевременно… заседание суда было перенесено…»
Когда запись закончилась, Ричи снова посмотрел на меня. Я не мог понять, что отражали его разноцветные глаза: жалость? недоверие? непонимание? скуку? Глубоко вздохнув, я задержал дыхание на несколько секунд.
– Ты понимаешь, что это значит? – немного успокоившись, спросил я.
– То, что Морган помер? – вкрадчиво, как психиатр с пациентом, ответил мне Ричи вопросом на вопрос.
«Митчелл Морган скончался в отделении реанимации. Причиной смерти установили обширную потерю крови после укусов… По данным свидетелей происшествия на бывшего директора Адвокатской палаты напал пес породы лабрадор с шерстью рыжей окраски…»
– Это мой пёс. Это Ричи, – вырвалось у меня.
Друг вытаращил на меня глаза. Он точно не ожидал, что я скажу именно это. На самом деле даже я не ожидал. Хотя я вообще не знал, что думать, я был слишком шокирован самим фактом смерти Моргана.
– Алекс, ты сказал, что твой пёс умер, – протянул Ричи.
– А ты сказал, что его не существует, – парировал я.
Ричи аккуратно положил мой телефон на стол и развернулся ко мне.
– Что ты хочешь сказать? Что твоя собака восстала из мертвых мести ради? Ты сам себя слышишь вообще?
– Я не о том, я… – а о чем я собственно? – Совпадение слишком странное, тебе не кажется? Откуда-то вдруг появляется рыжий лабрадор, загрызает насмерть человека, перевернувшего с ног на голову всю мою жизнь, и бесследно исчезает на улицах Чикаго. Если это не знак, то я не знаю, что еще.
Парень напротив меня слегка склонил голову набок, в его глазах теплилось любопытство с чем-то еще, чем-то, чего я не понимал.
– Какой знак? Что собака всё-таки была, а я просто ее не заметил?
Я резко остановился, уставившись на него. Весь наш разговор, как и ситуация, был на редкость идиотским. Я совершенно точно не понимал, что происходит. Внезапно вспомнилась наша встреча с Юпитером. А не об этом ли мне говорил приятель? Но если об этом, то почему он не рассказал прямо? И откуда он вообще знал про Моргана?
Я тряхнул головой. Вопросов было явно больше, чем ответов. И теперь я уже не мог это игнорировать.
– Собирайся, поехали, – бросил я, направившись в комнату.
– Куда? – донесся до меня голос друга.
Я вздохнул.
– В Чикаго. Мы снова едем в Чикаго.
Казалось, мой голос отразился от стен обреченным эхом. Этот город, город моего детства, никак не хотел оставить меня, словно я не мог от него сбежать.
Через полчаса мы снова сидели в автобусе, как и год назад, несшим нас обратно домой.
***
– Зачем мы вообще сюда пришли? – протянул Ричи.
Мы стояли напротив дверей моего бывшего офиса, глядя на корявую табличку с надписью: «Закрыто». На стенах были видны плохо смытые следы краски. Видимо недовольные люди устроили здесь маленький бунт, пока шло следствие. Я вспомнил многочисленные телепередачи, кучу криков и возмущений пострадавших от коррупционной деятельности юристов и хмыкнул.
– Наверное, надеялся, что здесь кто-то остался, – неуверенно ответил я.
Я и сам толком не знал, почему пошел именно сюда. Как бы по-идиотски это не звучало, но в этом городе у меня были только родители и коллеги. Вздохнув, я набрал номер Эмили.
– Черт…
– Не отвечает? – поинтересовался Ричи, и я кивнул:
– Вне зоны действия.
Я медленно побрел по улице, прокручивая контакты в записной книжке. Хотя и так прекрасно знал, что никого не найду, у меня не было других телефонов, принадлежавших хоть кому-то в этом городе. На номере с именем «Аманда» мое сердце дрогнуло, и я убрал телефон в карман.
– Скажи мне, Ал, зачем мы сюда приехали? Узнать, была ли у тебя собака? – через минут 15 спросил друг.
Его взгляд задумчиво блуждал по зданиям и проезжающим мимо машинам. На удивление народа на улице было совсем мало, что было странно для Чикаго.
– Я не знаю. Просто слишком много странных вещей произошло за короткое время. У меня такое чувство, что я чего-то не доглядел. Чего-то важное упустил здесь, что мне обязательно нужно узнать, – я снова вздохнул, чувствуя взгляд Ричарда.
Он снова замолчал на несколько минут. Ему самому словно что-то не давало покоя, хотя я мог и ошибаться. Мне просто хотелось уехать отсюда как можно скорее.
Не особо задумываясь, куда иду, я автоматически шел знакомыми до боли дорогами и поворотами, заученными мной где-то глубоко на подкорке сознания. Ричи молча следовал за мной.
– А говорил, что больше не хочешь выяснять, где чья правда, – внезапно сказал он.
Я остановился, обернувшись к нему.
– Так и есть. Я устал собирать пазлы собственной жизни. Я бы сильнее всего на свете хотел просто работать, возвращаться домой, готовить ужин и смотреть кино. И забыть обо всем этом дерьме, как о страшном сне. Но мое прошлое категорически меня не отпускает, запутывает еще больше, – я тряхнул головой. – И видимо не отпустит, пока я не разберусь со всем этим. И мне придется разобраться, чтобы наконец спокойно жить.
– Ну тогда разберись уже наконец, – ответил друг и кивнул мне за спину.
Я обернулся, почувствовав, как перехватило дыхание. Мы стояли на пепелище моего дома. Вся моя прошлая жизнь щерилась на меня сквозь почерневшие провалы окон, выбитая дверь пульсировала мраком изнутри. И этот мрак звал меня внутрь, мрак, который породил я сам, однажды просто нажав на кнопку.
Я чувствовал, как вдоль позвоночника скользнула ледяная змейка, на висках выступил пот.
Я думал, что почувствую горечь, вину, тоску. Но почему-то я чувствовал только страх, он сковывал меня, оголял перед глазами картину полыхающего огня, пожирающего всё на своем пути, не оставляющего права на отступление, и этот огонь был создан моими руками.
– И где сейчас твои родители?
Я вздрогнул всем телом и обернулся. Голос Ричи выдернул меня из этой поглощающей пучины жути, в которую я падал. Судорожно вздохнув, я пожал плечами.
– Ты чего? – удивленно спросил друг.
Я отвернулся.
– Я понятия не имею, где они. Я не пытался связаться с ними, да и мне, честно говоря, было глубоко плевать, – слегка севшим голосом протянул я, снова покосившись на дом.
Обычный сгоревший дом, ничего примечательного в нем не было. Почему интересно здесь все оставили вот так?
– Тогда надо их найти.
– Где? Где мы будем их искать в Чикаго? Может быть они вообще уехали из этого города. Можно было бы заглянуть к ним на работу, но они скорее всего уволились после того, что я устроил. Честь и достоинство же превыше всего. Да и вообще…
На мое плечо мягко опустилась ладонь Ричарда, сжав его.
– Алекс. Успокойся, ладно. Твои родители – известные юристы. Наверняка о них писали все газеты после этого пожара, – спокойно протянул он.
Я не ответил, понимая, что он прав. С удивлением я поймал себя на мысли, что где-то в моей груди поселилась паника.
Ричи потянул меня прочь от этого проклятого места, взяв за руку.
– Мы можем посмотреть архивы газет. Можно поискать информацию в интернете в конце концов. Мы найдем их. Только давай для начала уйдем отсюда, – успокаивающе проговорил он.
И я пошел за ним, с легкостью поддаваясь на уговоры и его спокойный тон. Я готов был идти куда угодно, только бы подальше отсюда, только бы с ним.
И думал я в этот момент не о родителях, не о пожаре, изменившем всю мою судьбу. Я думал о том, почему Ричи не сделал этого раньше, намного раньше – не взял меня за руку и не увел прочь из этого дома.