– Ты спятил? Пошли отсюда, – прошипели мне на ухо.
Я повернул голову и увидел улыбающееся лицо Джея. Он потянул меня за руку, и я поддался, выйдя следом за ним.
Пират вытянул меня на улицу, и первое, что я сделал – стрельнул сигарету. Что ж, я заслужил это. Мы отошли за соседнее здание, и пока я жадно вдыхал никотин, Джей с улыбкой смотрел на меня. Видно было, что он хотел что-то сказать, но я не мог вымолвить и слова.
– Короче, ты меня не спросишь, да? – наконец не выдержал Пират. – Значит так скажу. В общем, об этой истории завтра все узнают. Мне опять не спалось ночами, поэтому я растрепал об этом заседании одному журналисту. Думаю, он попал на самую крутую судебную фигню в своей жизни. Наверное, уже завтра об этом будет знать весь Чикаго, но может и…
– Ты сделал что?! – у меня даже сигарета из пальцев выпала.
Я уставился на Джея, словно он был святым апостолом, явившимся мне в припадке.
– Ну… журналиста позвал. Он выходил со всеми из зала, я его увидел, вот и…
Парень как-то понурился, опустив плечи. Удивленный моей реакцией, он явно подумал о том, что сделал что-то не так. Но договорить он не успел: я внезапно даже для себя притянул его к себе и крепко обнял.
– Ты понятия не имеешь, что ты сделал, Джей-Джей. Но это… о, просто спасибо.
Джей расслабился и засмеялся, обняв меня в ответ. Я всё еще не мог поверить, что мы смогли это сделать. До меня всё еще не дошло, что самую грандиозную битву этой войны мы почти выиграли. Я поднял глаза и наткнулся взглядом на Ричи. Мой друг стоял поодаль, спрятанный за тенью дерева, но его глаза светились. Медленно подняв руки, он бесшумно захлопал и одними губами сказал: «Поздравляю».
Я улыбнулся, кивнув, но, когда смахнул непрошеную неожиданную слезу, Ричи уже не было.
– Итак. Сегодня вечером мы идем в кабак и надираемся. За мой счет, – выдал я, отстранив Джея.
Пират взвизгнул, подпрыгнув, и засмеялся, что-то мне рассказывая. А я обернулся на здание суда.
«Иногда нужно уметь проигрывать. Жаль, ты никогда этого не понимал, Морган»
Глава 19
Джей-Джей оказался прав: уже на следующее утро новость о провале Моргана облетела весь штат Иллинойс. И если до этого у адвокатской палаты и Ассоциации была призрачная возможность отмазать Митчелла, сославшись на его состояние здоровья, например, то после утренней статьи не осталось ни шанса.
Следом за статьей полетели жалобы на компанию Моргана, телевизионные ток-шоу, гоняясь за сенсацией, приглашали на эфиры людей, так или иначе пострадавших от деятельности адвокатов. Я не остался в стороне, с готовностью отправляя анонимные сообщения в разные передачи со всем тем компроматом, что успел насобирать за эти месяцы.
В связи с этой невероятной шумихой Ассоциация созвала совет, по решению которого Моргана лишили лицензии, исключили из Ассоциации и лишили права заниматься юридической деятельностью. Коррупционное преступление, совершенное адвокатом и просочившееся в прессу, само по себе было большим ударом по Ассоциации. Поэтому никто бы не взял на себя ответственность прикрывать Моргану задницу. А благодаря телевидению и интернету люди были возмущены настолько, что офис Моргана пришлось закрыть, уволив и всех сотрудников.
Дело Финсоушен тоже быстро свернули, выставив компании счет. Вести дело, на котором полегла целая контора, никто не хотел, даже несмотря на то, что они могли вытянуть с компании еще много денег. Имидж был дороже. Маргус Фин был доволен, но всем было плевать.
Я ликовал. Я был на седьмом небе от счастья и охотно делился своей радостью с друзьями. Пока Морган истерил, круша собственный дом, пока он напивался, а потом ныл, жалея самого себя (я успел это увидеть, заглянув к нему, чтобы забрать кое-какие вещи), мы праздновали. Я всё никак не мог успокоиться, отмечая эту грандиозную победу.
Это был мой личный триумф, торжество справедливости.
Однако, это был еще не конец. Моя душа жаждала кровавой расправы, и я уже знал, что будет дальше. Я лишь выжидал время.
***
Спустя неделю я проводил друзей и начал готовиться к окончательной стадии завершения моей мести. Скоро должны были приехать Лилия и Роза, тихо, чтобы никто из компании не узнал об этом. Как я и просил перед их отъездом. Нужно было всё подготовить до того, как они вернутся.
Ричи без особой надежды пробовал убедить меня закончить на том, что есть, но я только отмахивался. Порой, лежа ночью на кровати номера отеля, куда мы перебрались после отъезда ребят, глядя на блики света уличных фонарей и фар проезжающих мимо машин на потолке, я ловил себя на мысли, что, возможно, я перебарщиваю. Возможно, я не настолько жесток. Возможно, с Моргана уже хватит.
Но потом перед глазами калейдоскопом проносилась кровь на моих ногах на утро после выпускного, безумные вспышки света в клубе, оскаленное лицо начальника, пытающегося напасть на меня в грязном туалете, безжизненное тело пса на полу крематория вет. клиники. Крики, кошмары, наркотики, алкоголь, дикое желание смерти и огонь. Всепоглощающий огонь, когда-то давно отрезавший меня от жизни, которую я знал. Сделавший меня совершенно другим человеком, убивший и возродивший меня заново.
Тело тут же прошибал холодный пот, перед глазами темнело, а в голове вспыхивала первородная ярость, заменившая мне страх. Я определенно хотел крови. Не убийства, нет, но добить Моргана, окончательно растоптать его жизнь. Уничтожить.
Я не боялся угрызений совести, не боялся осуждения. Я возвращался в этот город, понимая, что у меня может не быть будущего. Я был готов к тому, что больше не вернусь к нормальной жизни, и был готов ею пожертвовать ради своей мести, если бы понадобилось.
Я не собирался отступать. Я бы себе этого не простил.
***
Через пару дней приехали девчонки, и мы с Ричи вернулись в дом Митча, оставив им номер в отеле.
Морган все еще занимался саможалением и обвинением в своей судьбе каждого, кто приходил в его пьяную голову. Он был настолько занят этим, что я свободно передвигался по дому, не боясь нарваться на него. Я снова добавлял в его алкоголь наркотики, стараясь не прислушиваться к завываниям о его испорченной жизни какими-то ничтожествами. Но все же я слышал его и не мог не поражаться, насколько сильна была в нем гордыня. Оказавшись на дне, он, жалкий и брошенный покровителями, до сих пор считал свое превосходство неоспоримым.
Говорят, тщеславие – любимый грех дьявола. Оно не терпит конкуренции, идет бок о бок с мелочностью и завистью. Тщеславие словно наркотик, который я подсыпаю в бутылку с алкоголем. И наблюдаю, как Морган жадно поглощает его, в промежутках между глотками повторяя, что «они» не имели права, что «они» не могут безнаказанно убрать лучшего из лучших. «Они» – это абсолютно любой, кого он вспомнит в следующую секунду.
Я усмехаюсь с мрачной радостью и спокойно спускаюсь в подвал. Митч не замечает ни мелькнувшей на полу тени, ни скрипа дверей, ни шагов на лестнице. Он слишком поглощен собой, чтобы заметить меня, даже если я пройду мимо него. И всё это только подтверждает то, что я всё делаю так, как надо. Мне совсем не жаль его.
Я готов начать.
***
Мы потратили несколько дней, чтобы вытащить Моргана из его маленького уютного кокона алкоголизма и депрессии. Не до конца, конечно, он все еще пил, заглатывая вместе с алкоголем и наркотики, но с полностью бессознательным телом мы мало что могли сделать. Мне нужно было, чтобы он был в сознании.
Лилия с Розой легко вступили в игру, вернувшись в жизнь Митча. Он сначала не слишком-то и обрадовался, послав их в известном направлении половых органов, но на другой день передумал. Ричи изумленно присвистнул, пока мы слушали, как нетрезвый Морган набирает номер знакомых проституток, назначая встречу. Он был скорее удивлен, что это произошло так быстро, чем тем, что это вообще произошло. Но я прекрасно понимал, что бывшему адвокату необходимо сбросить скопившееся напряжение. И найти свободные уши.
Я не просто это понимал, я знал на собственной шкуре.
Я дал им три дня. Ровно три дня, пока Морган развлекался с парой лесбиянок, перетекая из бара в бар и щедро разбрасывая направо и налево фальшивые деньги, которыми мы же его и снабдили. Вечера заканчивались по-прежнему: он засыпал, упав на кровать, предполагая, что его сексуальная потребность удовлетворена. Однако ночью его будили завывания ветра, чьи-то шаги по всему дому, шепот ночи и страшные звуки: не то стоны, не то крики.
Мы развлекались, как могли, подкидывая в его постель незнакомые вещи, бегая по дому и прячась в наших потайных щелях. Каждый вечер, пока он был в отключке, я отключал электричество, и с улыбкой наблюдал из-за угла, как тщетно Митч пытается поймать призраков в неясный свет фонаря.
Естественно, Лилия и Роза присоединились к нашему веселью. Сменив каблуки на мягкие туфли, они завывали снаружи и внутри дома, изредка стараясь подавить рвущийся наружу смех. А утром всё уже было в порядке, и мы начинали заново.
Будь Морган трезв и в своем уме, то возможно он и заметил бы и неплотно прикрытые шторы, из-за которых порой кто-то выглядывал, и приглушенный смех после надрывного стона, но нашими партнерами были виски и наркотики, так что он безоговорочно верил в весь наш нелепо воспроизведенный фильм ужасов.
Я бы с удовольствием свел его с ума окончательно именно таким образом, так это было увлекательно. Но у меня были другие планы.
Вечером третьего дня троица привычно завалилась домой. Мы с Ричи сидели в подвале, слушая, как заплетается язык Моргана, как он нервно, с какими-то нелепыми истерическими нотками смеется над безобидной шуткой Лилии. Девочки отвели его в спальню, уложив в кровать.
– Красавицы… – едва выговорил Морган, икнув. – Я, наверное, сегодня недееспособен.
Лилия с Розой игриво рассмеялись.
– Тогда мы зайдем завтра, – елейным голосом протянула Роза.
– Стой, подожди! – тут же отозвался Митч.
В его голосе послышались отголоски паники, пробивающиеся сквозь опьянение, и я вышел из подвала, подойдя к дверям спальни. На всякий случай. Заглянув туда, я увидел, что Морган держит девушку за руку, неотрывно глядя на нее. В его хмельном взгляде угадывался потаенный страх.
– Вы, это, не уходите. Оставайтесь. Я заплачу, за всю ночь и утро заплачу, – сбивчиво и быстро проговорил мужчина.
Лилия обернулась ко мне за спиной Розы, и я кивнул. Всё пока шло именно так, как я и планировал. Девочки разулыбались и сели на кровать рядом с Морганом.
– Ну ладно, сладкий. Давай тогда еще выпьем. А может быть еще даже… – Роза обернулась к Лилии, поймав в ее глазах отражение своего шаловливого взгляда.
– Может быть нам стоит попробовать кое-что другое, расла-а-абиться, – томно протянула блондинка, привычно закончив фразу за подругой, и вытянулась рядом с Митчем.
Роза с той же улыбочкой подняла свою сумку, вытащив из нее туго свернутый косяк. Глаза Моргана сверкнули, а губы расплылись в улыбке. Той самой самодовольной улыбке, которую я так ненавидел. Мои руки сами собой сжались в кулаки, но я заставил себя отойти от двери. Девочки дальше справятся сами, говорил я себе, а мне пока есть, чем заняться.
***
– А он не проснется? – неуверенно спросил я, глядя на распластавшегося на кровати Моргана.
Лилия с Розой засмеялись.
– Ты шутишь? Да обдолбавшись до такой степени он может вообще не проснуться, – легкомысленно отмахнулась Лилия, но осеклась, напоровшись на мой мрачный взгляд.
– Я не убить его хочу, Лили, – резковато бросил я.
Девушка закатила глаза, передернув плечами. Она терпеть не могла, когда ее называли Лили, а не Лилия, но мне она ничего не сказала.
– Ладно вам, давайте начнем уже. У нас несколько часов, прежде чем он из непробудного тела превратится в… просто отвратительное тело, – произнесла Роза.
Мы тихо рассмеялись и вышли из комнаты. Итак, представление началось.
Пока я вытаскивал из подвала здоровенный мешок, оставляя за ним кровавый след, а Ричи вешал на место потекший от кислоты портрет Митча, который тот выбросил, Лилия и Роза занялись сейфом. Надев перчатки и вытащив содержимое, они полностью вытерли его. На всякий случай. После они вернули на место фальшивые деньги, заботливо выложили на полочках такой знакомый мне порошок, таблетки, несколько грамм героина, заставившего меня вскинуть брови, когда я это увидел. «Юпи», – пожала плечами Лилия, словно это всё объясняло. Хотя действительно объясняло. Завершающим штрихом они аккуратно уложили под банковские карты Моргана номера банковских счетов и коды к ним, тех самых, что взламывал Джей.
Оценив работу, я с трудом поднял притащенный мешок и вытряхнул содержимое на кровать рядом со спящим. Девочки приглушенно вскрикнули от неожиданности. Кровь черными ручейками, точно щупальцами, пропитывала алые простыни на постели.
– Боже мой, фу! Где ты взял эту мерзость? – воскликнула Роза, поморщившись.
Я пожал плечами и посмотрел на свиную голову, прижавшуюся к плечу Моргана щекой. Они так гармонично смотрелись, словно дальние родственники, что я невольно залюбовался. Морган точно был свиньей: лживой, поганой, мерзкой свиньей. На секунду представив, как бы он выглядел с этой свиной башкой на своих плечах, я усмехнулся.
– На рынке, – ответил я.
Лилия слегка нахмурилась.
– А это не слишком, Оли? – осторожно спросила она.
Я задумался, глядя на срывающиеся на пол темные капли. Возможно. Возможно было слишком сломать студента, только закончившего колледж, ради прибыли и наживы. Возможно было слишком развратить его веру в справедливость и человечность ради имиджа компании. Возможно было слишком караулить его у дома, сводя с ума.
Возможно было слишком лишить одинокого человека его единственного друга.
– Нет. Он всё равно не поверит в то, что увидит, – бросил я и вышел из комнаты.
Но, уходя, успел заметить улыбки на лицах подруг.
Мы с Ричи навели небольшой хаос в гостиной: сдвинутая мебель, наглядно выдернутый и изрезанный провод телефона. Мобильник Моргана я без сожалений проткнул ножом, пригвоздив его к прикроватной тумбе. Я был уверен, что где-то там, внутри памяти гаджета, всё еще хранятся мои фотографии.
Пока мы бесшумно бегали туда-сюда, я успел пару раз шугнуться этого ужасного потекшего портрета. Ричи сразу начинал ржать, а я матерился сквозь зубы. В подвале мы подготовили еще один подарок, хотя я не был уверен, что Морган до него доберется. Чтобы нагнать жути, я заменил лампочки в люстрах на более дешевые и к тому же выкрашенные гуашью. Свет в доме приобрел тусклый красновато-темный оттенок, и я улыбнулся. Нам впору было снимать фильм ужасов в этом помещении. Когда почти всё было готово, я зашел на кухню и оторопел.
Мои подруги, настолько бледные, что сливались с потолком над ними, аккуратно надрезали кожу на своих руках и ключицах – по ним стекали капельки крови, теряясь в складках изорванной одежды. Они одновременно подняли глаза, переглянулись друг с другом и снова перевели на меня взгляд.
– Вы чего творите?! – я почти заорал, но вовремя спохватился, поэтому из моего рта вырвалось змеиное шипение. – Вы себя видели вообще? Выглядите так, словно… словно вас…
Я осекся. Меня внезапно осенило, зачем они устроили этот цирк. Девочки видно тоже поняли, что до меня дошло, и дружно рассмеялись.
– Так же достовернее, правда? Ты ведь сам всё это придумал и сам же офигел. Думаю, эффект того стоит, – фыркнула со смехом Роза. Лилия кивнула, подтверждая ее слова.
– Мы не раз такое проворачивали. Всегда прокатывало. Белая пудра, несколько порезов, разодранная одежда, и – вуаля! – ты становишься бедной жертвой. Остается добавить только паники в глаза и пару слезинок, – Лилия засмеялась и прикрыла веки.
Через секунду на ее лице блеснули слезы, смазывая макияж, и я присвистнул. Какое полезное умение – плакать, когда тебе хочется.
– К тому же, у меня очень нежная кожа, – продолжила блондинка, – и, если сильно надавить на нее, вот так, – она крепко сжала руку на своем предплечье, убрала ее, и на том месте, где были ее пальцы, проявились фиолетовые пятнышки, – появляются синяки.
Лилия усмехнулась. Роза, закатив глаза, схватила ее за плечо, оставляя точно такие же маленькие кровоподтеки на идеально ровной бледной коже. Они снова засмеялись, а я покачал головой с легкой улыбкой и бросил взгляд на часы.
– Пора, – сказал я, кивнув.
Девушки кивнули в ответ и, забрав с собой нож, скрылись в спальне. Я вернулся в гостиную, еще раз окинув ее беглым взглядом, проверил лежавшие в кармане пульты от телевизора и светильника в спальне и улыбнулся Ричи, стоявшему у дверей и покачивающему на пальце ключи от дома.
Он ответил на мою улыбку и вышел на улицу, включая сигнализацию. Я еще раз обернулся, мысленно пожелав девчонкам удачи, и вышел следом, закрыв за собой дверь, оставив в замке ключ.
***
Ровно в три часа ночи в доме бывшего адвоката Митчелла Моргана на всю громкость заработал телевизор.
Митч, лежа в своей постели, недовольно поморщился и перевернулся на бок, стараясь нашарить подушку. Так и не найдя ее, он закрыл ухо рукой, но через пару секунд поднес ладонь к лицу. На ней было что-то липкое, с мерзким запахом, но что именно, он так и не смог разглядеть в темноте. Морган сел, потерев глаза второй рукой, но тут же отдернул ее. И внезапно в спальне зажегся тусклый, словно потусторонний, свет.
С замирающим дыханием Митч оглянулся, и через секунду дом сотряс вопль. Рядом с ним на кровати лежала лоснящаяся и мерзкая свиная голова, злорадно оскалившаяся в его сторону, ее глаза блестели и подмигивали. Рядом лежала мертвая девушка, извернувшаяся в немыслимой позе, а в ее грудь, прямо там, где сердце, был воткнут кухонный нож.
Морган, вскочивший с кровати, попятился и, запнувшись обо что-то, упал. Кое-как оторвав взгляд от кровати, он посмотрел вниз и снова заорал, увидев труп второй девчонки.
– Чт… что… я… это…
Он никак не мог сформулировать ни одного связного слова. Вскочив на ноги, он выбежал в гостиную и тут же отшатнулся назад. На него смотрел он сам, но не такой, каким он знал свое отражение в зеркале. Его лицо стекало, словно таяло, один глаз сплыл на подбородок, второго вообще не было видно. Тело распухло и расходилось лоскутами. Телевизор внезапно затих, погрузив комнату в тишину.
– Что здесь происходит?! – закричал Митч, но ответом ему была тишина, слишком осязаемая после орущего телевизора.
– Думай, думай же! – высоким голосом произнес бывший адвокат, схватившись за голову. – Что делать? Что же делать? Надо спрятать трупы, да, и убираться отсюда, а лучше – из страны…
Его бессвязное бормотание оборвал стук в спальне. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук-тук!
Морган бросился в сторону, скрывшись за диваном, который стоял совсем иначе. Под ногами хрустело разбитое стекло. Стук прекратился так же внезапно, как и начался, но Митч не сразу решился выйти из своего сомнительного укрытия. В окно сзади него внезапно что-то врезалось, забилось, стекло прыснуло осколками, и на пол рядом упала мертвая птица. Тут же заорала сигнализация, и Морган, подскочив, бросился ее выключать. Если приедут копы, как он объяснит им трупы?
Дрожащими руками справившись с неугомонной сиреной, мужчина бросился обратно в спальню и замер на пороге. Никаких трупов, никаких свиных голов больше не было. Только кровь заливала весь пол и кровать. А может не кровь, а вино из бутылки, опрокинутой рядом.
Митч попятился и врезался спиной в стену. Что, черт возьми, творилось в его доме? Телевизор снова включился, заставив мужчину подпрыгнуть. Он аккуратно прокрался обратно по коридору, выглянул из-за угла, но в гостиной было пусто. Из-за дверей подвала доносился какой-то неясный звук, похожий на детский плач, и у Моргана всё похолодело внутри.
– Нет… я же тебя убил… – сорвалось с его губ.
Дрожащей рукой он потянулся к дверной ручке, крепко сжал ее и, собравшись с духом, резко открыл. Из темноты до него донеслось тихое мяуканье. Медленно вдохнув, Морган на несколько секунд задержал дыхание и также медленно выдохнул. Он пощелкал выключателем, но свет не включался. Тогда он не спеша ступил на лестницу и начал спускаться. В нос сразу же ударил отвратительный запах гнили.
Спустившись, Митч остановился, давая глазам привыкнуть к темноте, и пошел на звук, как тут в его лицо уткнулось что-то склизкое, волосатое, тошнотворно воняющее. Едва сдерживая рвотный позыв, крик и дрожь, Морган кинулся в бок, туда, где у стены стоял старый стеллаж, на котором должен был быть фонарь. Он нашарил его, едва не уронив, а когда включил и направил вперед, то не смог сдержаться от нового вопля.
Перед ним висели сотни, нет, тысячи мертвых кошек. С них стекала вонючая, гадкая слизь, они медленно раскачивались, кто на хвостах, кто на лапах. Свалявшаяся шерсть выпала клоками кое-где, открывая лоснящуюся кожу. И они всё мяукали, мяукали, теперь уже не один жалкий котенок, а тысячи разъяренных котов. Мертвых котов.
Волосы на голове Митча встали дыбом, но он никак не мог сдвинуться с места, не мог отвести глаз от животных в дрожащем свете фонаря. Пока наверху не хлопнула дверь. Этот звук словно вывел его из оцепенения: Морган, отбросив фонарь, метнулся вверх по лестнице, врезался в дверь, едва не упав. Бросившись к входной двери, он налетел на нее плечом, но она не поддалась. Он пошарил по стене в поисках ключей, – он ведь всегда оставляет их в одном и том же месте! – но их не было.
Морган изо всех сил дернул за ручку, но она осталась у него в руках. Тупо уставившись на нее, Митч на мгновение замер, пока из спальни снова не раздался стук. Взвыв, он снова бросился в подвал. Быстро, очень быстро пробежать через всех этих котов, схватить топор, стоящий, как он помнит, у дальней стены, и обратно. Главное – не останавливаться.
Рванув дверь, Морган начал быстро спускаться по ступенькам, и вдруг его нога соскользнула на этой слизи с мертвых котов. Он попытался ухватиться за перила, но рука зачерпнула воздух, и мужчина полетел вниз. Митч даже не успел почувствовать боли, только чувство полета и внезапная темнота.
***
Сознание приходило медленно, какими-то урывками. Сначала почувствовалась тупая ноющая боль в голове, потом – в бедре. Митчелл Морган медленно разлепил веки, зажмурился и вдруг резко сел. Воспоминания нахлынули безжалостным потоком, дыхание сразу же сбилось. Он испуганно огляделся вокруг.
Да, он явно был в подвале своего дома, но никаких мертвых животных не было. Тряхнув головой, Митч ударил себя по щеке, но ничего не изменилось: подвал как подвал. Встав на ноги, он недоверчиво медленно поднялся по лестнице и, приоткрыв дверь, выглянул наружу. Гостиная встретила его привычным приглушенным светом, телевизор был выключен, вся мебель стояла на своих местах. Только мертвая птица лежала рядом с разбитым окном.
Задержав на ней взгляд, Морган прокрался к спальне. Там все тоже было как обычно: смятые простыни, пролитая бутылка вина. Как будто бы, надравшись до свинячьего визга, он просто вырубился, даже не удосужившись поднять упавшую подушку. До свинячьего визга… Митча передернуло.
Но все же напряжение медленно уходило из тела. Глубоко вздохнув, он вышел обратно в гостиную и, подняв глупую птицу, разбившую ему окно, отнес ее в урну на кухне. Давно пора было сменить эти окна на пластиковые, но он считал себя консерватором и поэтому убеждал всех (и себя в том числе), что старые окна смотрятся куда гармоничнее.
– Надо завязывать пить, – пробормотал он.
Сердце все еще колотилось, словно никак не могло вспомнить нормальный ритм.
Решив, что нужно умыться и лечь спать, Морган побрел в ванную. Но стоило ему открыть дверь, как свет резко потух, во всем доме, словно провода обрубили. Его будто подбросило изнутри, паника накрыла разум. Лампы, моргнув, снова включились, и Митч завопил, не узнавая своего голоса.
Перед ним в окровавленной ванне лежали два тела. Две хорошенькие девушки, проститутки, которых он просил остаться с ним на ночь. И повсюду кровь: она капала с бортика ванной, со свисающей ноги одной из проституток, выливалась из переполненной раковины, вкраплениями орошала ободок унитаза, даже на потолке были алые брызги. Волосы блондинки почти насквозь пропитались ей, сделав рыжей, а вот на голове второй девушки… вместо ее головы была та самая усмехающаяся свиная голова.
Морган орал до тех пор, пока его голос не сорвался в хрип, его взгляд метался от лица на морду, от раковины на пол. А когда голос сел, он вихрем пронесся по дому, почти скатился в подвал, едва снова не приложившись головой о ступеньку, а спустя полминуты вылетел обратно.
В его руках была канистра.
Бормоча что-то бессвязное и беспрерывно посмеиваясь, бывший адвокат методично заливал каждую комнату ее содержимым. Вскоре тяжелый запах бензина пропитал весь дом. В последний момент Митчелл спустился в подвал. Вылив остатки бензина на пол, он скинул на пол бутылочку с керосином и резко опустил на нее ногу. Бутылка треснула с глухим хлопком, горючая маслянистая смесь растекалась лужицей под ногами мужчины.
Он на негнущихся ногах поднялся наверх и достал дрожащими руками зажигалку Zippo из кармана своего пальто, висевшего при входе. Зажечь ее получилось не с первого раза, но все же удалось. Бросив зажигалку на моментально вспыхнувший пол, Митчелл прикрыл руками голову и с диким криком бросился в разбитое птицей окно, брызнувшее осколками, переливающимися в свете пламени.
***
Моей первостепенной задачей во всем этом плане было достать девчонок из окна спальни Моргана, когда тот выбежит оттуда. Вообще само нахождение их рядом с обдолбанным наркотиками человеком было затеей опасной, но они настояли на этом. В унисон твердили, что так будет реалистичнее и веселее. Я согласился только с условием, что сразу же их вытащу, как только Митч покинет комнату. В том, что он сбежит оттуда, я не сомневался – обычная реакция на уровне животных инстинктов.
Ричи наблюдал с другой стороны, от входной двери, чтобы подать мне знак, если что. Первой я достал Лилию, которая вполголоса и едва сдерживая смех, рассказывала мне, что сунула нож в кофту, а этот придурок в приступе паники видимо подумал, что он воткнут в сердце. Когда я доставал Розу, из моего кармана неожиданно выпал пульт. Я слышал, как замолчал телевизор, и выругался сквозь зубы: что за пульт такой, который работает сквозь стену.
Однако всё оказалось гораздо прозаичнее: Ричи поставил таймер, и телек выключился спустя определенное время. В повисшей тишине я слышал, как кричит Морган, как он что-то говорит про трупы. И в этот момент Роза задела ногой оконную раму, тихо стукнувшую о стену. Мы замерли. Видимо, замер и Митчелл, судя по резко образовавшейся тишине.
Я опустил девушку на землю, и она, переглянувшись с подругой, вдруг взялась за раму, снова ударив ею по стене.
– Ты чего делаешь? – зашипел я на нее, но она отмахнулась.
– Да брось, он же не в адеквате. Подольем масла в огонь, – тихо ответила она и задолбила по стене.
Когда из дальней комнаты послышался топот, мы втроем одновременно присели, прижавшись спинами к стене дома. Девчонок распирал смех, а я все еще не мог отойти от того, что мы едва не спалились. Я не думал, что Митч бы вдруг раскрыл коварный заговор, я боялся, что он, в приступе представив себе каких-нибудь зомби, действительно бы причинил вред моим подругам.
Довольно быстро выяснилось, правда, что Морган бежал не к нам, а от нас. Стоило заорать сигнализации, как мы подпрыгнули и бросились к фасаду дома. Первое, что я увидел, был Ричи, умирающий от смеха в кустах, а потом уже я заметил разбитое окно. Махнув девочкам, чтобы отошли за угол дома, я тенью скользнул к другу, краем глаза наблюдая, как Митч отключает сигнализацию, полностью сосредоточившись на этом.
– Ты чего тут творишь? – спросил я.
Правда я хотел, чтобы мой голос звучал строго, а не весело. Ричард глянул на меня и снова рассмеялся, не глядя махнув рукой на окно. Я так ничего и не понял, только намного позже я заметил чучело ворона, стащенное нами из одного кафетерия в мой День Рождения. Но в тот момент было не до этого.
Я увидел, как мне машет Лилия из-за угла, она должна была приглядывать за спальней. Значит, Морган уже успел увидеть пропажу трупов. Я бросился к ней, на бегу снова включив телевизор и перебросив пульт Ричи, и остановился рядом с металлической дверью, ведущей в подвал. На ней висел древний замок, не поддающийся ни времени, ни погоде, но мне и не надо было его вскрывать. Роза протянула мне колонку, которая была спрятана здесь же, за камнем, и я, подключив ее к телефону, включил заранее скаченное приложение со звуками котов. Положив колонку под дверь, я нажимал на кнопку с изображением пушистого котенка, на которой было написано «зовёт».
На самом деле, я не был уверен, сработает ли это. Будь я на месте Моргана, я бы давно бросился прочь из этого дома с привидениями, но Митч меня удивил. Он пошел на звук к моему крайнему изумлению и безумной радости девчонок.
– Оли, дай попробуем, – зашептала Роза, протягивая руки к моему телефону.
– Ну дай потыкать, там же много еще чего есть, – вторила ей Лилия.
Я молча отдал им телефон и подошел к подзывавшему меня другу. Пока девочки развлекались, тихо хихикая над мяуканьем котят, Ричи отдал мне пульт и рассказал о фразе, случайно брошенной Морганом. Я нахмурился. Какие еще тайны ты скрываешь, Митч? Неужели я до чего-то не смог докопаться, или же это вовсе никакая не тайна?
Морган, казалось, даже и не заметил, что телевизор снова не работает. Но и я забыл об этом, погрязнув в своих мыслях, поэтому, когда хлопнула дверь в подвал, я едва сам не вскрикнул. У меня совсем вылетела из головы эта маленькая деталь. На дверях подвала был какой-то странный доводчик, то ли он уже был старый, то ли изначально бракованный. Из-за него эта дверь закрывалась медленно, очень медленно, но в конце хлопала так, словно кто-то очень зло пнул ее, проходя мимо. Эта дверь едва не стоила нам всей игры в первые дни в этом доме.
Мы стояли почти напротив окна, и, когда Морган пулей вылетел из подвала, я успел на секунду подумать, что мы попались. Но он, не глядя по сторонам, бросился к выходу. Я видел, как он шарит по стене в поисках ключей, как дергает ручку, заботливо нами открученную и оставшуюся у него в руках. Услышав знакомый стук рамы из спальни, я покосился на Розу, тихо смеющуюся на углу дома. Она поймала мой взгляд и развела руки, мол, прости, не удержались.
А потом из подвала послышался грохот, и всё стихло. Мы напряженно прислушались, но из дома больше не доносилось ни звука.
– Убился, – без сожаления протянула Лилия, подойдя ко мне и пожав плечами.
Я забрал у Ричи пульт и снова включил телевизор, но реакции не последовало. И тогда я словно завороженный пошел к двери. Ричард зашипел на меня, но я, не слушая, провернул ключ и пошел в подвал, словно ведомый какой-то неведанной силой. Я действительно успел подумать, что он умер. И как ни странно, я испытал не страх, а острое разочарование.