Путь желаний

Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась белокурая голова Светланы Михайловны. Её широкое скуластое лицо было обильно покрыто веснушками. Пухлые губы ярко накрашены и чёлка стояла так, что было очевидно – бигуди она сняла недавно.

– Мальчики, к начальнику, – сказала она почему-то шёпотом. – О, Красавчик, привет. Как отдохнул?

Мельник, тяжело кряхтя, поднялся со своего места.

– Да, как видишь, – отозвался Егор, следуя примеру старшего коллеги. Они вышли в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Выглядишь уставшим, – обеспокоенно сказала Светлана, изучая тёмные круги под глазами и беря Егора под локоть.

– Не то слово, – пробормотал парень, почёсывая затылок свободной рукой.

Хотя спал он этой ночью значительно лучше, чем во все предыдущие. Егор проснулся лишь раз и то ближе к рассвету и смог на удивление легко снова заснуть. Он явно шёл на поправку, просто слишком медленно.

– Не бережёшь ты себя, Егорушка, – не успокаивалась Светлана, идя с ними по узкому коридору, активно виляя габаритным задом.

– Не берегу, – кивнул парень понуро. А что ему ещё оставалось?

В кабинете, несмотря на промозглую погоду за окном, было на удивление душно. Свет сквозь грязные стёкла лился тусклый и какой-то мутный. Константиныч долго и громогласно распинался по поводу того, что у них хреновая раскрываемость, вовсю спуская собак на подчинённых. Кто постарше пытались безуспешно спорить. Те же, кому звания не давали возможности открывать рот, сидели, опустив головы и натянув на лица максимально виноватые мины. Константиныч расхаживал по небольшому кабинету и активно жестикулировал, рядом с ним клубилось сероватое нечто, едва различимое, но надоедливо маячившее у Егора перед глазами. Филатов не слушал. Он уставился в одну точку и пребывал в лёгкой прострации.

– Красавчик, – рявкнул начальник, заметив его отсутствующий взгляд. – То, что ты только что вернулся из двухнедельного круиза, не значит, что тебя всё это не касается.

– Знаю, – кивнул Егор, пытаясь придать выражению лица побольше заинтересованности, но ощущая только нарастающее желание зевнуть.

Ко всеобщему удивлению начальник либо уже умудрился выпустить весь пар, либо понял, что на собравшихся бездельников орать бесполезно. Он уселся на место и начался рутинный отчёт по текущим делам. Егор молчал, так как повода открывать рот у него не было. Своё последнее он сдал за четыре дня до отпуска и потом всё оставшееся время был в роли «принеси – подай». Затем пошли ценные указания и распределение поручений. Их Егор тоже благополучно прослушал, выпав из реальности. Он и так знал, что ничего путного ему не дадут. Отношение Константиныча за отпуск едва ли имело возможность хоть немного улучшиться. Разве что действительно могли скинуть какую-нибудь тягомотину в виде бытовых разборок, кражи кошелька или полоумной старухи, думающей, что сосед занимается трансплантацией органов и нацелился на неё, как на потенциального донора.

Егор очнулся в тот момент, когда все начали вставать со своих мест и расходиться. Начинался очередной долгий рабочий день.

– Филатов, задержись, – отдал команду начальник, едва Красавчик оторвал задницу от стула.

И тот поспешил усадить её на место. Когда кабинет опустел и все сотрудники, озадаченно оглядывающиеся на него, удалились, Константиныч махнул рукой, приглашая Егора сесть поближе.

– Иди сюда, обещаю не кусаться, – добавил он, не поднимая носа от бумаг. – Как отдохнул, Красавчик?

Егор поморщился, вопрос застал его врасплох.

– Э-э-э-э-эм-м-м… Нормально, – отозвался он невнятно.

– Да? Выглядишь что-то не очень. У тебя всё в порядке?

Филатов пару раз моргнул, находясь в полном недоумении. Кто этот человек и что он сделал с его начальником?

– Да в порядке я, просто не выспался, – внезапно охрипшим голосом ответил он. – А в чём дело-то?

– Видишь ли, сынок, дело такое, – вздохнув сказал Константиныч. – Ты ж в курсе, что я сегодня там был?

На этих словах начальник указательным пальцем показал вверх. Егор кивнул.

– Мягко говоря, недовольны нами очень. Все мозги мне проели, черти. Ладно б ещё понимали что! – Константиныч от злости хлопнул ладонью по столу. – Но суть не в этом. Чудо им подавай! В общем, не привык я юлить: поедешь сейчас в архив, и пороешься там в глухарях, поищи какой больше понравится и бери его снова. Бери такое, по какому хоть что-то в голову взбредёт, чтоб было, за какую ниточку тянуть. Мне парней дёргать несподручно, они и так по уши завалены, а ты своей молодой головой, да свежими мозгами, может, и углядишь чего.

– Но Олег Константинович, – возмутился Егор. Это была явная подстава. – Старый глухарь – это ж верная смерть. Что я с ним сделаю?

– Так, не вопи мне тут. Ты у нас молодой, полный сил. Посмотришь новым незамыленным взглядом, может, что толковое в голову и взбредёт. Знаю я, что не подарок тебе преподнёс, но и ты меня пойми. Парни сейчас заняты все. Кого я поставлю?

– Да никого, это дохлый номер.

– Вот когда проработаешь дело, тогда это мне и скажешь. А сейчас в архив, Красавчик. Точка.

Константиныч снова рассердился и хлопнул ладонью по столу.

– Живо, – скомандовал он.

– Есть, – раздражённо бросил Егор и вышел из кабинета, пересилив огромное желание хлопнуть дверью.

Но Филатов до этого ещё не дослужился. Здесь он, спустя год преимущественно бестолковой бумажной работы, оставался низшим звеном пищевой цепи. Егор угрюмо промчался по коридору, коротко кивая когда с ним здоровались и снова вернулся в кабинет, услышав в спину.

– Красавчик-то не в духе.

– Гадство, – прошипел он, садясь за свой рабочий стол и отхлёбывая остывший кофе.

– Чего хотел Константиныч? – полюбопытствовал Мельник, отрывая пристальный взгляд от монитора.

– Чуда, – огрызнулся Филатов.

– Ну, этого он всегда хочет, – пожал плечами, сидевший за дальним столом Стас.

– Я думал о чём-то подобном, – покачал головой Мельник.– В архив отправляет, – пожаловался парень, и коллеги сочувственно переглянулись.

– Больше не на кого повесить, – простонал парень, возводя страдающий взор к потолку.

Стас снял трубку со стоявшего на столе телефона и нажал код внутренней связи.

– Наташ, привет это Соломахин, выпишите Филатову квиток на архив, – отчеканил он.

Егор ещё раз тяжело вздохнул, и устало потёр глаза. Стасу что-то сказали и он кивнул трубке.

– Хорошо. Спасибо.

Филатов вопросительно посмотрел на него.

– Заберёшь на выходе, – ответил на его взгляд Стас. – Да ладно тебе, на прошлой неделе сам Шмелёв был на твоём месте. Покрутишь недельку-другую и обратно сдашь.

– Думаешь он с меня так легко слезет? – без толики надежды спросил Егор.

– А вдруг раскроешь? Хвала тебе будет и почёт, – подал голос жизнерадостный Мельник.

Филатова он всегда поражал. Удивительно, что при том, что они были вынуждены видеть и с чем сталкиваться в ходе работы, он всегда оставался жизнерадостным и полным надежд и непонятных иллюзий. Аж до тошноты. Мельник порой, казалось, даже на трупы смотрел с каким-то отрешённым умилением, что заставляло сомневаться в его адекватности. Но в самых беспросветных делах он был лучшим хотя бы потому, что не унывал дольше всех и мог сотню раз прогонять одни и те же сюжеты, опрашивать одних и тех же людей. Порой это действительно помогало разглядеть в толпе подозреваемых и свидетелей настоящего преступника.

– Не хочешь поменяться? Вся слава и почёт тебе, – с готовностью предложил Егор.

– Ага, а ты вместо меня к бомжам пойдёшь с допросом? Ну уж нет, беседу с умными людьми я ни на что не променяю, – ухмыльнулся хитрый Мельник, а Стас гоготнул.

– Весело с вами ребята, но мне в морг пора, – сказал он, поднимаясь и хлопая себя по карманам, проверяя, всё ли на месте. Оглядел стол, подхватил ключи от служебной машины.

– А ты там что забыл? – спросил Егор отрешённо, всё ещё переваривая выпавшую ему тяжёлую участь.

– Мне ж парашютиста дали сегодня на летучке. Спал что ли, Красавчик? Родственники на опознание приедут.

– А-а-а-а-а-а-а-а… – протянул Егор морщась.

– Давай топай в архив, пока ещё один поджопник не навесили, – задорно крякнул Мельник, не отрывая взгляда от монитора.

– Да ты добряк, – хмыкнул Егор, собирая со стола телефон, бумажник и ключи от машины.

Выключил компьютер, вздохнул и медленно огляделся. В архив категорически не хотелось. Егор любил читать, даже очень, но только не на работе. Писать отчёты ещё куда ни шло, а вот изучать – уже совсем другое. Особенно когда составлены они не тобой, да ещё и несколько лет назад. Когда свидетелей и половины сейчас не найдёшь, а те, что будут найдены, уже ни черта не будут помнить. Искать что-то новое в таком деле намного сложнее, чем найти ту самую злополучную иголку в стогу сена. Безнадёга. Учитывая, что спать хотелось так, будто выпитое вчера вечером снотворное только сейчас решило начать действовать, данное занятие бодрости явно не прибавит.

Ещё один тяжёлый вздох и Стас засмеялся.

– Пошли уже, мученик, – сказала она, надо признаться, не без сочувствия. – Перед смертью не надышишься. Провожу тебя до кареты, чтобы ты не передумал.

– Филатов, к Константинычу, – рявкнул, неожиданно заглянувший в кабинет мужик.

Егор чуть не подскочил на месте, встречаясь с недовольным суровым взглядом сослуживца. Романа он знал плохо, несмотря на то, что тот трудился за стенкой. Здесь все его звали Шмелём из-за фамилии. Шмель работал преимущественно один и очень сосредоточенно, чаще был угрюм и неразговорчив. На корпоративах дольше пары часов не задерживался и вообще немного сторонился коллег. Но раскрываемость у него была отличная. Шмеля все уважали. Уважали ещё и потому, что, несмотря на всю свою недружелюбность в помощи коллегам он отказывал крайне редко, когда сам был в полном завале. В остальное время за советом и свежим мнением к нему можно было прийти всегда. Шмель относился к этому ответственно и часто подсказывал действительно дельные вещи. Правда, обращались к нему редко, побаивались.

– Так я только что там был, – рассеянно ответил Егор.

Шмель нахмурился.

– И что? Ты два раза к начальству сам не ходишь? Мне тебя на руках отнести, Принцесса? – Роман был явно не в духе, даже больше чем обычно.

Егор, то ли потому что немного ошалел от такого выпада, толи оттого, что провёл самую отвратительную неделю в его жизни, потерял всякое чувство самосохранения и раздражённо уставился на Шмеля, не двигаясь с места. Тот неожиданно одёрнулся.

– Ладно, прости, Красавчик. Пошли, там задница полная, – сказал он устало.

– Меня ж в архив отправили, – отозвался парень, выходя вместе с ним из кабинета, провожаемый недоумевающими взглядами Мельника и Стаса.

– Отбой, нам дело дают, – сказал Шмель, быстро продвигаясь по коридору. Он явно не был этим доволен.

– Нам? Ничего не путаете? Что прям на двоих? – тупил Егор. И Шмелёв смерил его взглядом, достойным полного придурка. – Всё, понял.

– Мне сказали, что ты вроде как сообразительный, – вздохнул он. – Обманули.

– У меня это временно, – буркнул Егор, чувствуя себя прямо-таки умственно отсталым.

– Очень надеюсь, – ответил Шмель озадаченно. – Тебя поставили мне в помощь, так что тупить запрещается. Я за двоих всё тянуть не собираюсь, заруби себе на носу.

– Я знаю, как вы относитесь к работе, буду стараться соответствовать.

Шмель коротко постучал и, не дожидаясь разрешения, толкнул дверь и вошёл в кабинет. Константиныч говорил по телефону, потому только коротко махнул им рукой.

– Да, да я в курсе, – бормотал он, хмуря густые брови. – Разберёмся. Я знаю. Да. Хорошо. Хорошо

Егор с новоиспечённым напарником уселись напротив Константиныча и терпеливо ждали, пока тот нажмёт отбой.

– Ну что ж, парни. Хотело наше руководство громких раскрытий, вот вам, пожалуйста, – сказал он, проводя ладонями по лицу. – Сейчас на выходе Наталья даст вам координаты и вводные. И пулей, я подчёркиваю, пулей на место.

– А что там? – спросил Егор.

– Поле ромашковое, букет мне нарвёте, – ответил Константиныч, глядя на него, как на идиота.

Похоже, день сегодня был такой. Или в отделе устроили конкурс: «Кто унизит Красавчика, получит бесплатный кофе». Потому что кретином его сегодня не выставил только ленивый. – Убийство, Филатов, что ещё? Ты точно не забыл, где работаешь?

Егор решил, что сегодня постарается больше рот не открывать. Бессмысленно. Каждый раз, как он извергал из себя слова, на него орали.

– Ром, вся надежда на тебя. Сделать надо всё быстро и красиво. Там журналистов уже толпа. Дежурка на месте, но ребята там не крепкие, все разнылись. Трое блевали по очереди, ну ты понимаешь.

– Я слышал что-то уже краем уха, – сухо отозвался Шмель.

– Тройное. Похоже, что ритуальное, мне сказали, что там жуть какая-то. Не знаю, – голос начальника сразу стал тусклым и безжизненным. – На нас и так насели, а тут ещё это.

– Вы же понимаете, что гарантий никто не даст. За городом и так глухо, а лежали, если долго, то свидетелей мы вообще не найдём.

– Да понимаю я всё. Но ты уж постарайся там, вон Филатова не жалей, пусть учится парень, у тебя в конце – концов есть что перенимать.

Егор вздохнул, это значило, что пока великий мозг Шмеля будет решать сложную умственную работу, его будут шпынять и посылать за мелочами, выполнять всю нудную и скучную рутину, которой в их деле было много.

– Я понял, – сухо кивнул Шмель, вставая и бросая на Егора короткий взгляд. – Пошли.

Филатов остро ощутил желание тявкнуть и завилять хвостом.

Глава 4. Новое дело

 Доехали они в полной тишине. Егор устало гонял в голове небогатые события сегодняшнего утра и пытался представить, что за кровавое месиво их там ждёт, раз туда уже умудрились налететь стервятники. Видимо, что-то красочное.

Они выехали за город, но далеко продвинуться не успели, показались мигалки и несколько газелей. Туда-сюда сновали люди. Шмель заглушил мотор, и они также молча вышли из машины.

Яркое весеннее солнце слепило глаза и среди ещё голых веток то и дело хлопали крыльями вороны. К ним подошёл невысокий, коренастый мужичок. На вид ему было уже под пятьдесят. На голове красовалась блестящая лысина.

– Дежурный, Беляков. Выехали на место по звонку. Прибыли к десяти Криминалист уже здесь.

– Кто вызвал? – коротко бросил Шмель, смотря поверх коллеги в сторону деревьев своим пронзительным задумчивым взглядом.

– Там мужик в скорой сидит, никак откачать не могут, – кивнул Беляков в сторону газели.

– Филатов, осмотришься и пойдёшь, опросишь, назначишь на вечер, край на завтра к нам, – небрежно скомандовал Роман, продолжая осматриваться.

– Да вы сейчас из него ничего толком не вытащите, – вставил мужчина тут же поймав на себе два недовольных взгляда. – Его рвало тут уже раза четыре.

– Такой впечатлительный или там действительно всё так плохо? – спросил Шмель, впервые взглянув на мужчину напротив.

– Плохо? Понятия не имею, что до меня, так я с таким ещё не сталкивался. И знаете, лучше б так и оставалось. Всякое бывает, но как после этого глаза закрывать…

Они переглянулись и медленно двинулись по покатому спуску с обочины в негустой лесок. На небольшом подобии полянки, где только пробивалась первая молодая трава, утопающая в грязевом месиве после прошедших накануне дождей. В нос всё навязчивее и отчётливее начинал проникать трупный запах. Красавчик действительно не был готов к тому, что увидел. Первое, что бросилось им в глаза потемневшая детская ладонь.

– Твою мать, – выдохнул Шмель.

Девочка лежала на спине как тряпичная кукла, тёмные волосы были заплетены в аккуратные косички с голубыми резинками-бабочками. Горло её было перерезано, зияя чёрной полосой, сквозь которую виднелась белёсая кость. Малышка была одета в вязаное голубое платье и когда-то белые колготки.

Возле тел присел на корточки высокий, плечистый мужчина в кожаной куртке. Он озадаченно разглядывал стоявшую у головы девочки небольшую глиняную чашу, которая по всей видимости, была заполнена давно уже свернувшейся кровью. Чтобы понять, что это, нужно было подойти ближе.

Сделав пару шагов, Филатов заметил, что по бокам от трупа, чуть выше, образуя причудливый конус, лежали мужчина и женщина. По внешнему сходству можно было сказать, что её родители. Волосы матери были все в грязи и спутаны. Горло у обоих было перерезано. Чаши над их головами были перевёрнуты, но на стенках засохли буро-чёрные разводы. Лежали все трое внутри нарисованного кровью или краской круга, в центре которого была расположена восьмиконечная звезда. По внешнему контуру шли какие-то символы, выложенные из веток. Руки их были сцеплены, заляпаны грязью.

Было и то, что видел только Егор. Внутри круга пузырились и перекатывались три красных сгустка, бледных, прозрачных, но достаточно различимых. И как не пытался парень внушить себе, что его галлюцинации не имеют ничего общего с реальностью, но не мог отделаться от сопоставления их с убитыми.

– Приветствую, коллеги, – мрачно пробормотал, обернувшийся к ним судмедэксперт.

Здоровяк широким шагом вышел из нарисованного круга и чертыхнулся. Пожав руку Егору, мужчина достал сигарету и закурил.– Здравсвуй, Гоша, как здесь? – тихо отозвался Шмель, пожимая протянутую ладонь, поднявшемуся верзиле.

– Сложно сказать что-то внятное, я только приехал, ещё не осмотрел нормально. Навскидку и без протоколов могу предположить, что судя по трупным пятнам с момента смерти прошло от двенадцати до тридцати шести часов, но очень приблизительно. Удалось разглядеть несколько остаточных кровоподтёков.

– О чём подобное говорит? – прежде чем подумать вякнул Егор. Это явно было нервное.

Гоша со Шмелём понимающе переглянулись, и судмедэксперт тяжко вздохнул, а Филатову захотелось провалиться под землю.

– Тела перемещали сразу после смерти. Здесь ещё…

С этими словами он шагнул в круг и рукой в латексной перчатке приподнял кофту на женщине. На синевато-сером животе красовался разрез, в котором копошились личинки. Егор отвернулся, стараясь не делать резких движений.

– Вскрыта брюшная полость, но уже после смерти, совсем нет остатков крови.

– И что из них достали?

– Да кто же его знает, скажу после вскрытия. То, что вынули, скорее всего, было в этих мисках, – он кивнул на перевёрнутые чаши. – Да только зверьё утащило уже. Очевидно, что внутри была кровь, хотя дождь и постарался её вымыть. Также внутрь им что-то положили, об этом тоже узнаем позже.

– Умерли, получается, от перерезанного горла?

– Да, здесь кровопотеря была большая, очевидно, были ещё живы. На одежде визуально следы крови не обнаружил пока, возможно, предварительно раздевали.

– Что-то ещё?

– На данный момент это всё. Умерли в один день, может, с разницей в пару часов, способ идентичен. Следов борьбы на первый взгляд нет, про остальное я сказал.

– Значит день-два?

– Роман Александрович, родной мой, очень приблизительно обрисовал. Все точные цифры получишь не раньше завтрашнего вечера и то не факт.

– Мне пойти к обнаружившему? – просипел Егор.

– Иди. Я пока поговорю с криминалистом. Вон от прокуроров приехал Никитин. Подойдёшь, как закончишь, но не отпускай его пока никуда, поговори спокойно, без протокола. Мужик, наверное, чуть не обделался.

– Хорошо.

Егор с облегчением повернулся спиной и ушёл с места происшествия к машине скорой помощи, что стояла в стороне. В открытых дверях сидел высокий худой мужчина с больши́м крючковатым носом. Он весь съёжился, будто стараясь казаться как можно меньше. Его тонкие узенькие губы приобрели зеленоватый оттенок и были плотно сжаты. Выглядел мужчина немногим лучше трупов внизу. Дышал сипло и тяжело, периодически проводя под носом ватой с нашатырём. Глаза его слезились или он плакал. Егор не понял.

– Здравствуйте, лейтенант Филатов. Вы обнаружили тела? – сказал, прочистив горло.

– Да я, – вяло ответил мужчина. – Меня уже допрашивали.

Он не смотрел ему в глаза, счастливый обладатель новой психологической травмы вообще не мог ни на чём сконцентрироваться Взгляд его бесцельно блуждал, изучая асфальт и заляпанные чем-то белёсым явно рабочие штаны. Раздавалось тихое шипение тяжёлого дыхания.

– И ещё не раз будут, – отозвался Егор немного раздражённо.

– Меня в чём-то обвиняют? – визгливо спросил он.

– Насколько мне известно, нет. А должны? – сказал парень, глядя, как из-за плеча мужчины показывается серо-зелёное нечто, небольшое и довольно прозрачное, но активно переливающееся. Егор чуть не застонал от досады. Шипение стало немного громче.

– Боже упаси, вы издеваетесь? Я хочу уехать уже отсюда, – в его голосе послышалась истерика.

Егор глубоко вздохнул, стараясь быть максимально терпеливым. Он пересилил себя и подошёл ближе, присел рядом с мужчиной.

– Как я могу к вам обращаться? – спросил он тихо.

– Андреев Николай Петрович, – отозвался тот, и Егор записал его в блокнот.

– Николай Петрович, вы должны понимать, здесь произошло очень серьёзное преступление. Теперь от того, насколько точно и детально вы расскажете всё, что видели и делали, будет зависеть ход расследования. Поэтому вас будут вызывать на, кхм, беседы и многократно спрашивать об одном и том же. Не нужно злиться. Мы просто делаем свою работу. Договорились?

Мужчина кивнул, продолжая глядеть себе под ноги. Повисла тишина, но Егор её не заметил. Все его силы уходили в этот момент на то, чтобы не вскочить и не убежать, потому что зеленоватая вязкая лужа начала перекатываться Красавчику прямо на плечо. Невероятным усилием воли он заставил себя продолжать сидеть, задержав дыхания и не шевелясь.

– Просто всё это жутко действует мне на нервы, – внезапно заговорил мужчина, поднимая голову и вглядываясь в горизонт. – Может, вы и привыкли к подобным зрелищам, но мне непонятно, как дальше жить нормально после этого.

– Поверьте мне на слово, Николай Петрович, даже мы не привыкли к подобным зрелищам, – произнёс Егор тихо на выдохе. – Расскажите мне, пожалуйста, ещё раз, как вы обнаружили убитых.

– Я каменщик, фрилансер как сейчас модно говорить. Заказ у меня в соседних дачах, – ответил мужчина, махнув рукой в сторону уходящей всё дальше от города пустынной дороги. – Бизнесмену одному домик выкладываю. Закончил вчера в ночь. Кровля не пришла ещё, решил на пару-тройку дней в город вернуться домой. Так-то я там и ночую. Не люблю мотаться туда-сюда. Утром собрался и поехал.

– Во сколько это было?

– Часов с семь, может, в начале восьмого, точно не помню. Ну, сонный немного, а скорость втопил нормальную, в общем, превысил чуток. Вот и не успел затормозить. А он как дурак встал посреди дороги. Я руль выкрутил, чтоб объехать и этот бестолковый прямо под колёса, в общем, задавил.

– Не понял, кого? – переспросил Егор.

– Да зайца, – отмахнулся мужик. – Ну и вышел, с дороги его убрать. Думал, отнесу подальше от обочины. А то у нас народ какой, будут ездить по нему все. Жалко животину, а что делать. Вышел. Заяц дохлый уже, даже не дёргается. Взял аккуратно, чтоб не заляпаться, и понёс его к лесу. Смотрю краем глаза, лежит кто-то. Ну, думаю, мало ли, для пикников рано, конечно, но люди разные бывают. Мне какое дело? Отнёс зайца, положил под деревом там левее, – на этих словах мужик указал сухим скрюченным пальцем в сторону густых зарослей чуть поодаль от оцепленного места. Ну а обратно пошёл, любопытство-то его же никуда не денешь прокля́тое, вот и глянул. Думаю, может, померещилось. А там они лежат. У меня так ноги и подкосились. Плюхнулся на землю, и колено отбил.

Мужик с жалостливым видом начал ощупывать ушибленное место и тихо охать.

– Никогда не думал, что придётся обнаружить что-то подобное. Это же кем надо быть, чтоб сотворить такое?

– Вот это нам и придётся выяснить. Дальше что?

– Дальше телефон нашарил, уронил пару раз. Сижу, куда звонить не пойму. Полицию и вызвал, скорая там вряд ли поможет…

– А эта? – недоумённо спросил Егор, хлопая рукой по машине, зелёное нечто свалилось с плеча и плюхнулось на землю. Филатова передёрнуло, но почувствовал он себя значительно лучше. Невольно провёл ладонью по маршруту сгустка, будто стирая его невидимый след, оставленный им холодок.

– А скорую, это они уже мне вызывали, когда я сознание потерял, возиться не хотели. Им не до меня сейчас.

– Андрей Петрович, я понимаю, что на данный момент вы, мягко говоря, не в себе, но мне нужно, чтобы вы постарались вспомнить, не было ли кого-то поблизости, когда вы выходи́ли из машины? Может, мельком заметили кого-то?

– Нет, я уверен, что никого не видел. Это сейчас вон зевак сколько набралось, всем поглазеть охота. Вообще, дорога достаточно оживлённая, она одна из города к дачам идёт, точнее, самая короткая. По другой никто не ездит особо, больно уж крюк большой получается. Сейчас сезон, все же мотаются, порядок после зимы наводят. Но рано было ещё, машин мало было. Я, когда с дач выезжал ,штук семь не больше встретил, все знакомые уже. А по дороге так и то меньше, будний день. В выходной больше было бы.

– Вы уверены?

– Да. Я, когда ментов, – он замялся и бросил затравленный взгляд на Красавчика. – Простите, наряд вызвал, сидел же, ждал. А страшно возле них находиться. Всё надеялся, что кто-нибудь мимо проедет, может, остановится, хоть постоять со мной. А нет, проехал один, минут за пять до приезда ваших.

– У вас в автомобиле есть видеорегистратор?

Мужчина задумался, будто не понимая, о чём его спрашивают. Затем охнул, хлопнул себя по голове.

– Да, есть.

– Нам придётся его изъять, вы понимаете?

– Конечно. Я форму уже заполнил.

Мужчина говорил устало и совершенно монотонно. Глаза его были прикрыты. Он всё время тёр их и мял шею. Руки его при этом тряслись как у заядлого пропойцы.

– Нам с вами будет необходимо встретиться завтра во второй половине дня на повторном допросе. Явитесь по этому адресу, – сказала Егор, протягивая листок в дрожащие пальцы. – На беседу к Роману Александровичу Шмелеву, ему ещё раз подробно во всех деталях расскажете о том, как обнаружили убитых.

– Хорошо. Мне всё равно возвращаться только дней через пять. Скажите, это маньяк какой-то? Я же здесь недалеко ночую один на дачах.

– Выводы делать рано, пока ничего не понятно. Вы сами всё видели.

– Лучше б не видел.

– Понимаю. Но думайте об этом с той стороны, что если бы не вы, эти люди продолжали бы лежать здесь ещё неизвестно сколько времени.

– Там ведь ребёнок, – мужчина склонил голову, закрыл лицо ладонями, плечи сотрясли бесшумные рыдания.

Егор тяжело вздохнул, хлопнул его по спине и пошёл к месту преступления. Ноги его тоже слегка подкашивались. Меньше всего сейчас хотелось снова видеть несчастных жертв неизвестных садистов. За тот год, что он проработал в о́рганах пришлось уже повидать разного. Егор выезжал и на висельников-самоубийц, и на мужика которого забили металлической цепью насмерть, вместо лица у того было кровавое месиво. Он бывал на трупах, которые в жаркую погоду пролежали в квартире несколько дней и успели вздуться, увеличившись в размерах. Был на выездах, где зарубили топором и даже кастрировали. Его признаться, тогда едва не вырвало. Спасло только осознание того, что коллеги никогда не забудут ему заблёванной формы. Егор видел много за этот недолгий год, но сегодня всё было как-то по-особенному. Возможно, потому, что одним из убитых был ребёнок. На детские смерти Егор ездил редко, да и те были бытовыми, случайными. Такое зверство по отношению к ребёнку он встречал впервые. Надеялся, что больше никогда не столкнётся с подобным.

Вид у него, надо признаться, был так себе. Он был бледнее, чем обычно. Привычно хмурое недовольное лицо будто застыло.– Опросил? – хмуро поинтересовался Шмель, только что закончивший говорить с прокурорским.

– Да без толку сейчас, его так трясёт, что он плохо соображает. Говорит, сбил зайца, отнёс от дороги и на обратном пути увидел. Рядом никого не было, всё тихо.

Подошёл дежурный.

– Идите, изымайте видеорегистратор, – сказал ему Егор, кивая на автомобиль и снова обратился к Шмелю. – У него шок. То сидит в пустоту смотрит, то плачет.

– Чего он здесь делал-то? Явно же не на прогулку вышел, грибной сезон вроде тоже не сейчас.

– Говорит, с работы ехал. Строитель. Здесь дачи недалеко, строит кому-то домик вроде.

Подошёл другой парень из выехавшей на место дежурки. Полный, краснощёкий и запыхавшийся от быстрого подъёма. Глаза его лихорадочно блестели, шею покрыли красные пятна.

– Слова этого, – он кивнул на автомобиль скорой, – подтвердились. Метрах в пятидесяти кролик валяется раздавленный. Есть пара хороших отпечатков.

– Что же, – выдохнул Шмель, упирая кулаки в бока. – Будем надеяться, что всё так, как он говорит. Что мы не столкнулись с хорошим актёром, маньяком и социопатом. Ненавижу эту категорию: хрен разберёшь, что у них в голове происходит.

– Меня больше смущает выбор места, слишком уж открытое, да и машины ездят регулярно – пробормотал Егор, покусывая ручку. – Мужик говорит, трасса хоть и не оживлённая, но дачники уже вовсю мотаются, марафет наводят. Неужели никто ничего не видел?

– Да, это смущает, даже очень. Но нельзя отметать тот вариант, что могли с перепугу не сообщить. Ладно, с этим успеем ещё, пошли.

Они спустились и вновь приблизились к телам, вокруг которых вовсю работала группа, собирая все возможные материалы. Шмель, аккуратно ступая, подошёл ближе и присел у ног женщины. На её руках красовались серые трупные пятна.

– Ну что, мы здесь в четыре глаза глянули. Убили их ночью, по первым данным в промежутке с двадцати трёх до трёх часов. Более точное время скажем позже, – доложил невысокий, седоватый мужчина, работавший над телами, Никитин.

– Убили и привезли сюда, – покачал головой Егор.

– Верно. Парни снимают следы протекторов с дороги. Будем надеяться, что это даст хоть что-то. В чём я сильно сомневаюсь.

– На свидетелей мы можем не рассчитывать, – тихо проговорил Филатов напарнику, надеясь в очередной раз не опозориться.

– Скорее всего, – снова отозвался Никитин. – Придётся вам крутить из окружения, хотя убийство не характерное.

– Процентов на восемьдесят пять я бы сказал, – подал голос Шмель и повернулся к Егору, кивая в сторону трассы. – Но жопу нам с тобой рвать придётся, слишком много шума. Писаки эти уже постарались на славу. Так что встряли мы с тобой, Красавчик, по полной.

– Это точно.

Они оба пристально разглядывали грязь с жалкими островками травы в надежде найти хоть что-то и в тщетной попытке не смотреть на изуродованного ребёнка.

– Проблема ещё и в том, что я в этом грёбаном оккультизме ровным счётом ничего не понимаю. Похоже придётся разбираться в том, на какое течение это может быть похоже и есть ли его представители где-нибудь поблизости. Видишь? – Шмель указал на вырезанные на теле женщины символы, состоящие из прямых линий, чёрточек, острых углов.