Путь желаний
TextГлава 2. Такие клиенты
Её разбудила трель дверного звонка. Кристина резко подскочила на кровати, совершенно не понимая, что происходит. Честер тихо рычал, скаля длинные клыки. Он вообще был не особо гостеприимным псом. Хозяйку делить со всякими подозрительными личностями не любил, но приходилось, иначе мог получить взбучку.
Крис бросила быстрый взгляд на часы и тихо простонала, потирая вечно ноющее плечо. Половина пятого. За окном вечер плавно перетекал в сумерки. В дверь снова позвонили. Секундное сомнение закралось в её голову, ведь можно было ещё притвориться, что дома никого нет. Но вместо этого она обречённо побрела в коридор, плотно закрыв дверь в спальню.
– Проходите, – прохрипела Кристина застывшей на пороге женщине.
Та ошарашенно поправила дорогущий шёлковый платок, модно завязанный на голове. Одарив растрёпанную ещё сонную Крис надменным, скептическим взглядом, гостья, переминаясь с ноги на ногу в своих модных лаковых сапожках. Недоумение явственно читалось во всей её позе. Она, очевидно, ожидала увидеть на пороге кого угодно, только не маленькую худую девушку с растрёпанными волосами в трениках и линялой майке Keane. Честер сел у ног хозяйки и как приличный пёс приветственно тявкнул. Женщина вздрогнула и попятилась.
– Извините, девушка, я наверняка ошиблась, – сказала она, сверяясь с листочком в подрагивающих руках. Тонкие каблуки зацокали уже к лифту.
– Вы от Марины? – спокойно спросила Кристина, привыкшая к подобной реакции.
Женщина обернулась и замерла, видимо, снова осматривала хозяйку квартиры с ног до головы.
– Вообще-то, да, – промямлила она невнятно, покусывая накрашенные накачанные ботоксом губки.
– Тогда ошибки нет, вы пришли по адресу.
– Но мне нужен…
– Давайте решим, что вам нужно внутри, – грубо перебила Кристина, ненавидевшая, когда ей пытались подобрать название. – Мне здесь немного холодно. Решайте быстрее, требуется ли вам помощь.
– Я не очень понимаю, о чём вы, – повысила тон женщина.
– Заходите, я за посещение денег не беру, – пробурчала Крис, как ворчливая старуха и, видя, продолжавшееся замешательство добавила значительно мягче. – Мне, правда, надоело мёрзнуть.
Гостья ещё несколько мгновений помедлила и нерешительно переступила порог.
– Вам придётся разуться. Я предпочитаю передвигаться по квартире босиком, – небрежно бросила Кристина и, не оборачиваясь, пошла в зал. – Вешайте пальто и проходите.
Девушка направилась к раковине и, набрав чайник, поставила на огонь. Умылась холодной водой, насыпала корм обжоре Честеру и взяла со спинки стула большую крупной вязки накидку. Дамочка неуверенно мялась в проходе коридора.
– Присаживайтесь, – сказала Кристина, указывая на диван и кресла, стоя́щие вокруг небольшого журнального стола.
Сама она прошла и с ногами забралась на сидение, поудобнее закутавшись в шаль. Осторожно мысленно сняла слой, погружаясь в серую вязкость и шуршание. Первый нырок был самым приятным, все остальные давались значительно сложнее. Вокруг неё наконец-то стало теплее. Конечно, не настолько, чтобы Кристина согрелась и смогла расслабиться, но всё же трясти её перестало.
– Мне кажется, здесь какая-то ошибка. Меня отправляли к гадалке, – смущаясь, заговорила женщина, глядя на свои ухоженные тонкие пальчики в дорогих перстнях.
Такие особи приходили только от двоих: Марины и Людмилы. Бестолковые жёнушки богатых папиков увлекающиеся эзотерикой и видящие на каждом шагу проклятия, порчи и сглазы.
Крис давно заметила простую закономерность: чем больше у человека денег, тем суевернее он становится. Работяги, в большинстве своём, не ходят к астрологам и не составляют натальные карты не потому, что у них нет на это денег, им просто на подобное наплевать. Правильно делают, кстати говоря. Столько, сколько жёны крупных бизнесменов оставляли у всяких шарлатанов и чернокнижников в десятом поколении их мужья не теряли в самых убыточных сделках. Кристина тоже была дорогим специалистом, значительно дороже среднего по рынку, вот только она никого не обманывала. Этого, разумеется, никто не знал и записывали её в один ряд со всеми экстрасенсами, ведьмами и шаманами. От этого девушку каждый раз коробило. Названий она себе не придумывала и другим делать этого не позволяла.
Кристина ухмыльнулась и огляделась в поиске помощников. Мир её стал вязким и тёплым, реальность была намного холоднее, чем изнанка. Девушка уставилась в угол, где копошились рыхлой грудой мелкие пузырчатые тени. Этих должно́ было хватить.
– Тогда вы действительно ошиблись, – спокойно ответила Кристина, выпуская каплю раздражения в воздух, приманивая пузырей поближе. – Я не гадалка.
Женщина раздражённо цокнула в стиле «ну я так и думала» и начала было уже подниматься.
– Но Марина отправляла вас именно ко мне, – медленно проговорила девушка, глядя, как пара склизких буро – зелёных шарика ползут к её ноге, начиная нашёптывать. – Хотя, я уверена, она предлагала вам и более хороший вариант в виде психолога, подумайте об этом. Гадалка вам не нужна, так что присядьте, вы всё равно никуда не торопитесь.
Какое-то время пришлось наблюдать за тем, как плечи дамочки расправляются ещё сильнее, переходя от робкой пугливости к яростной раздражённости. Комнату наполнил противный рыбный запах, от которого у Крис начали слезиться глаза. Привычная мысль, что человеческие эмоции не могут пахнуть, приятно проскользнула практически незамеченной.
– Ты что несёшь? – воскликнула она. – Заманила меня в свою квартиру!
– Мы перешли на «ты»? – усмехнулась Кристина, смахивая слезинку и прислушиваясь к шуршанию, шипению и клокотанию. – Что же, я не против. Я не отказываю тем, кого направляет Марина, хотя чаще всего ваши проблемы – полный бред. Если она обещала, что я помогу, значит, я это сделаю. И сядь уже, пожалуйста, ты сама знаешь, что никуда не уйдёшь. Время, которое должен был выждать водитель, уже прошло.
Гостья открыла рот, не издав ни единого звука, сомкнула губы и села. От неё всё так же веяло презрением, но уже не таким решительным. Запах рыбного павильона никуда не делся, но там будто приоткрыли форточки.
– И как ты можешь мне помочь? – спросила она язвительно, окидывая комнату скептическим взглядом.
– Ты же пришла с конкретными вопросами, разве нет? – глубоко вдыхая сказала Кристина, аккуратно касаясь пальцами вязкого тела пузырчатого слизня, заползшего ей на ногу, оставляя на ней липкий след.
Пузырь утянул её ещё на слой ниже, свет сделался более тусклым, а запах вполне терпимым. Мышцы девушки расслабились и дышать стало немного легче. Вокруг недовольной клиентки проступили три нечётких силуэта-пузыря. Они будто присосались к женщине, не отстраняясь от неё далеко, блуждая вдоль тела. Кристина с грустью подумала, что придётся снять ещё пару слоёв.
– Ты экстрасенс? – выдохнула женщина едва слышно, но тут же у неё на лице появилась язвительная ухмылка.
– Зачем нужно было приходить сюда? – игнорируя её реплики, спросила Кристина.
Стало совсем тепло, накидка сползла с плеча девушки, но та даже не заметила. Единственным плюсом Изнанки была возможность отдохнуть от вечного холода и состояния лёгкой дрожи. Зато шум в голове усиливался многократно.
– Мне Ма…
– Нет, ответь сама себе, зачем ты пришли сюда. Что тебе нужно?
– Мне необходима помощь, но человека компетентного, а не… – она замялась, пытаясь подобрать слова правильнее. Её голос для Крис звучал очень глухо и отдалённо. Нужно было переставать принимать людей дома, слишком высокий этаж не способствовал поиску помощников. Жители Изнанки любили быть поближе к земле.
– Ты пришла сюда, в мой дом и здесь работают мои правила, – тихо сказала Крис, глядя, как Честер укладывается у её ног, опасливо косится на гостью. – Я не экстрасенс и не фокусник, я не раскладываю карты, не читаю по чаинкам или камням, я не гадаю на кофейной гуще и у меня нет стеклянного шара, в котором я вижу будущее. Хочешь этого? Иди в битву экстрасенсов. Я не буду ничего доказывать, я не обязана. Ты можешь сейчас вскочить на эмоциях и уйти отсюда – дверь открыта. Но проблемы сами собой не исчезнут. Или ты можешь остаться, спокойно задать свои вопросы и уйти с ответами на некоторые из них. Что с ними делать впоследствии решать тебе, мне на это категорически насрать.
Ещё какое-то время Кристина ощущала на себе пристальный взгляд гостьи, чувствовала, как в её голове лихорадочно метались мысли. Женщина отчаянно хотела уйти, так же сильно, как остаться.
– Как это работает? – спросила она.
– Просто задавай вопросы, а я отвечу, – пожала плечами Кристина. – Но я не гарантирую, что тебе понравится всё мною сказанное. Скорее наоборот.
– Любимое блюдо? – ехидно улыбнулась дамочка, откидываясь на спинку кресла.
– Я же говорила, никаких проверок, – раздражённо бросила хозяйка квартиры, встряхнув копной тёмных волос.
– Всего одна. Хоть цвет?
Кристина тихо засмеялась и провела неожиданно тёплыми ладонями по лицу. Стянув ещё один слой защиты, мир приобрёл неприятную липкую консистенцию.
– А ты сама-то знаешь? – спросила она устало, бросив взгляд на гладкий, ровный лоб.
Девушка тщательно контролировала погружение в Изнанку, чтобы ни в коем случае не спускаться слишком глубоко и не ощутить чужую смерть на собственной шкуре. Этого Кристина наелась ещё в детстве.
– Ты настолько раздвоилась в своей жизни, что ничего определённого в ней уже нет, – хмыкнула она, отводя взгляд к окну на унылое серое небо подходившего к концу дня.
– Что ты имеешь в виду? – теперь она хмурилась и безнадёжно пыталась поймать взгляд хозяйки мрачного жилья.
– Можешь продолжать говорить всем, что обожаешь цвет фуксии, ведь он модный яркий вызывающий. Такой, какой тебе хочется быть. Но взять, к примеру, твою комнату в старом доме, когда ещё была возможность самой занималась обстановкой. Или любимую пижаму. Все вещи и воспоминания, которые тебе дороги. Какой цвет там в приоритете? – Кристина криво улыбнулась и сама отсетила на вопрос. – Коричневый, такой непритязательный и спокойный, как шоколада, который ты тайком уплетаешь, когда грустно. Когда весело, кстати, тоже.
Гостья некоторое время пристально с сомнением разглядывала её. Затем закусила накрашенную губку и полезла в сумку. Недолго рылась там и положила на стол перед Кристиной фото. Девушка протянула тонкую бледную руку и покрутила прямоугольник в пальцах.
На снимке была счастливая на первый взгляд семья. Высокий представительный мужчина с чуть тронутыми сединой висками, держал на руках малышку лет трёх в ярко-голубом комбинезоне. Мужчина едва заметно начинал полнеть, а девочка сча́стливо улыбалась. Рядом с ними стояла красивая, ухоженная шатенка, сидевшая сейчас в кресле напротив. На лице едва уловимая улыбка и гордо расправленные плечи. За руку она держала мальчишку лет двенадцати с модной стрижкой и высокомерным взглядом.
Кристина хмыкнула.
– Симпатичное фото, – сообщила она и протянула его обратно. – Зачем ты дала его мне?
– Думала, сможешь что-то рассказать мне, – растерянно отозвалась собеседница.
Девушка едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками с протяжным стоном. Пагубное влияние телевизора, все хотели заклинаний на крови и ворожения трясущимися пальцами над фотокарточками. Всем почему-то казалось, что без ритуалов магия не работает. Дебилы.
– Расскажу, только картинки мне твои не нужны. Я же говорила – задавай вопросы. Нет никакой необходимости видеть вашу «счастливую» семью, чтобы знать что-то о ней.
– Ну, хорошо, – снова недовольно скривилась она. – Миша?
– А что с твоим сыном? – насмешливо улыбнулась Крис, повела бровью.
Гостья недовольно поджала губы, но наживку уже заглотила и готова была слушать ответы. Пузыри задрожали, жадно впитывая её эмоции, не давая расходиться тошнотворному запаху по Изнанке.
– Он сильно изменился в последнее время, – поговорила клиентка, гордо задирая аккуратный прооперированный пару лет назад носик. – Стал замкнутым, раздражительным. Мой мальчик никогда таким не был. Мишка – лидер по натуре, возле него всегда много друзей, очень активный мальчик. Сейчас я его совсем не узнаю́. Он или сидит в своей комнате, или ходит неизвестно где. Стал пропускать пары в университете, мы ведь с таким трудом туда поступили. Мужу пришлось дать большую взятку, а теперь сын на грани отчисления.
– Это хорошо. Пусть гонят его оттуда взашей, – сказала Крис.
– Гениально, ты вообще слышала, что я говорю?! – воскликнула женщина. – Муж уже волосы на себе рвать готов. Ему стольких сил и средств стоило пропихнуть его туда.
– Это не наркотики, – спокойно глядя на Честера, сказала Кристина. – Твой сын – изгой, над ним там издеваются. Пусть отчисляют. Жизни ему всё равно там не будет.
– Ты понятия не имеешь какой он! Миша никогда не был изгоем!
– Спроси его сама. Мальчишка уже на той стадии, когда плевать на гордость, расскажет в красках. Парень не наркоман, но может стать им, если продолжите заставлять его ходить туда.
Дамочка хотела было начать яростно возражать, но её остановил громкий свист чайника.
– Чай или кофе? – спросила Кристина услужливо.
– Зелёный, пожалуйста.
Хозяйка квартиры направилась к полкам под пристальным взглядом карих глаз. Сняла две кружки, разлила напиток. В комнате повис запах бергамота.
– В чём причина?
Голос гостьи был безгранично холоден. Крис не нужно было оборачиваться, чтобы чётко знать, как она сидит с идеально прямой спиной и смотрит в окно ничего не видящим взглядом. Встречи с реальностью, как правило, болезненны, они дезориентируют, а иногда даже ломают.
– В вас, в вашей семье, – сообщила девушка безразлично. – Он избалован. Ты сама сказала, что мальчик всегда был в центре внимания. Это так. Но почему? Потому что Миша талантлив? Нет, не думаю, дарованиями парень не блещет. Может, потому что он душа компании? Пожалуй, тоже нет. Миша добрый и славный? Снова нет. Остроумный и весёлый? Пожалуй, но скорее с уклоном в едкий сарказм. Ответ прост – он богат, вот и всё. Подростки любят крутиться возле таких, урывая кусочки роскошной жизни.
– Хочешь сказать, что все дружили с ним из-за наших денег?
– Конечно. А с тобой думаешь, общаются по какой-то другой причине? Он кичился ими, сорил направо и налево. Им пользовались для оплаты весёлых пьянок, развлечений и дорогих игрушек.
Женщина начала источать новый «аромат», в ней кипела неверие, злоба и раздражение. Пузыри настороженно замерли и перестали перекатываться, кажется, они уже пресытились. Кристина устало прикрыла глаза и сжала виски.
– Не сто́ит злиться на меня, я говорила, что тебе не понравится правда. Можешь уйти в любое время.
Гостья наклонилась, взяла чашку и сделала большой глоток, прикрыв глаза. А Кристине пришлось отложить свидание с кроватью ещё ненадолго.
– Пусть всё так, как ты говоришь. Что же изменилось?
– Среда. Университет, в котором много таких, как он. А твой сын привык быть единственным и неповторимым, не умеет привлекать внимание, заводить друзей. А среди подростков достаточно раз неправильно повести себя и вот тебя уже заклеймили. Ты же и виновата в том, что он не знает базовых вещей. Нельзя растить ребёнка в роскоши, позволять ему всё и надеяться, что парень сам по себе вырастет хорошим человеком. Мальчика воспитывать надо было, а не потакать каждому капризу.
– Миша был поздним…
– Я знаю, после трёх выкидышей сложно не обезуметь от счастья, но этим вы его только губите. С девочкой уже не так, хотя и её баловать надо бы поменьше. А парень… ему сложно. Мировоззрение ломать в таком возрасте больно и тяжело, но в его случае просто необходимо. Забери его оттуда.
– И что делать? Терять целый год?
– Пусть в армию идёт, ему там вправят мозги. Причём отдать надо без всякого блата.
– Да я с ума сойду, – воскликнула женщина. – Никакой армии.
– Решать тебе, – пожала плечами Кристина и почесала Честера за ухом. – Твой сын.
– Вот именно, мой.
– Я тебе совет дала, армия будет для него болезненным уроком, даже более болезненным, чем университет, но от неё будет толк конкретно в его случае. К тебе вернётся человек с более правильными представлениями и ценностями. Просто подумай об этом. А психолог ему особо не поможет, он слишком закрылся, дорогие клиники сделают всё только хуже.
– Я вообще перестала понимать, что происходит с нашей жизнью, всё так резко стало рушиться! Если это не проклятие, тогда что?
– У вас слишком много людей, которые вас тихо ненавидят. Вот и всё. Проколы на шинах, глупые аварии, битые стёкла и отменённые важные встречи – это всё мелкая месть тех, кого вы так или иначе обидели или оскорбили.
– Характер у меня, конечно, не подарок…
– Это ещё мягко сказано, порой ты абсолютно невыносима. Придя сегодня домой посиди в тишине и перевари мои слова. Вспомни, кем ты была, и по сути, являешься до сих пор. Чего добилась в жизни помимо финансово удачного брака?
– Удачного брака? – всплеснула она руками и принялась вытирать слёзы.
– Вот только не надо изображать удивление, будто и сама давно не догадалась, что у него любовница. Это не новость. Но я должна тебя расстроить их целых три. Его просто не хватает на тебя, возраст не тот.
– То есть он просто не…
– Да. Потому что удовлетворять трёх похотливых женщин не так просто в его годы. Плюс то количество алкоголя, которое этот мужчина потребляет. Ты бы записала его к врачу. Хотя, учитывая ваши отношения, тебе наверняка будет только на руку его образ жизни. Ведь если ничего не изменить, он умрёт года через три, лет пять максимум.
– Вот же ублюдок, – выдохнула возмущённая женщина, забыв про весь свой скепсис.
Тяжёлый запах боли и разочарования доносился как сквозь вату. Кристина откинулась на спинку кресла и тихо фыркнула, вызвав неодобрительную мину собеседницы.
– Зачем так распаляться?
– А это что должно значить? – скорчила она гримасу оскорблённой особы.
– То же отношение, те же измены, – сказала Кристина, грея руки об остывающий стакан.
Она узнала всё, что ей было нужно и вынырнула с Изнанки, привычно окунаясь в сырую промозглость реальности. Озноб прокатился по телу ледяной волной. Честер то опасливо косился на дамочку в кресле, то начинал деловито покусывать лапу.
– А вот этого я Марине не говорила, – процедила гостья напрягшись. – Откуда? Следили за мной?
Крис закатила глаза, поражаясь непробиваемости куриных мозгов. Ведь эта женщина целенаправленно шла за «магической» помощью, но упорно отказывалась верить в неё.
– Это прекрасно понятно, ты привыкла иметь дело с шарлатанами и жуликами. Не хотелось бы тратить впустую своё время и силы. Копаться в грязном белье занятие не из приятных, знаешь ли, удовольствия мне не доставляет.
– Но как ты это делаешь?
– А как ты дышишь? Я не собираюсь свою квартиру завешивать травами, амулетами и чучелами животных, чтобы быть достаточно убедительной. Хорошо зная Марину, должна понимать, что такая не станет портить свою репутацию плохими рекомендациями.
Какое-то время собеседница молчала, всматриваясь в девушку пристальным взглядом.
– Думаю, мне лучше уйти, – женщина вскочила со своего места, она достала из сумочки конверт и аккуратно положила на стол. – Думаю, этого должно хватить.
– Более чем, – отозвалась Кристина, даже не взглянув на конверт.
Девушка встала, провожая гостью в коридор.
– Я поняла, что ты мне не поверила, но прими совет, – сказала Крис, когда та уже обулась. – Плюнь на мужа, пусть будет как будет. Подумай о сыне и моих словах, не отбрасывай единственный способ вытащить мальчишку из этой ямы и не начинай бизнес с так называемой подругой, которая слишком сильно любит перемывать всем подряд кости. Ничего хорошего из этого не выйдет. Тебя кинут, не сомневайся. Парень, с которым она тебя познакомила её любовник. Тот ещё тип. Можешь его пробить, он сидел дважды. Грязи на нём столько, что лопатой не разгребёшь.
– Проверю, – сказала женщина, поджав губы. – Приятно было познакомиться.
Кристина пожала протянутую руку.
– Не ври, – усмехнулась девушка, глядя на уходящую фигуру. Дверь закрылась. – Ну вот, теперь квартиру проветривать…
С этими словами Кристина сорвала со стены звонок, в надежде, что больше он её не разбудит и пошла допивать чай, нужно было срочно что-нибудь съесть.
Глава 3. Красавчик
Егор стоял возле зеркала с зияющими под глазами тёмными провалами. Вокруг плавала мутная серая пелена. Он всматривался в зеркальную поверхность, с которой неделю назад яростно стирал губную помаду. Филатов ненавидел теперь это зеркало.
Сколько раз за прошедшую неделю парень порывался разбить его вдребезги. Но теперь гладкая поверхность служила напоминанием того, что девушка была на самом деле, что Егор сошёл с ума не сам по себе.
Вены ломило от уколов далеко не ловкой медсестры. Он сдал все возможные анализы, литры мочи, но наркотик, которым его опоили, так и не был определён. Да и какое вещество может действовать целую неделю? Всё это уже начинало походить на сплошной отвратительный сон, кошмар от которого он никак не мог проснуться с тех самых пор, как заснул с ней в одной постели. Мутные силуэты продолжали медленно перемещаться за его спиной, бесцельно бродя по комнате. К этим троим он уже привык, практически научился не обращать на них внимания, иначе они налипали на него плотным коконом и дышать становилось труднее.
А вот с тем чтобы выходи́ть из квартиры в реальный мир, теперь вставала серьёзная проблема. Учитывая, что сегодня заканчивался его двухнедельный отпуск и работу завтра утром никто не отменял. Егор только пару дней назад научился засыпа́ть под этот странный скрежет в его голове, который издавали серые сгустки. И то лишь потому, что он начал становиться всё тише с каждым днём. Это давало надежду, что когда-нибудь всё прекратится. Но «когда-нибудь» было слишком абстрактным понятием. К утру ему нужно было быть в форме, а никакой формой здесь и не пахло. Разве что той, которая висела в шкафу на вешалке выстиранная и выглаженная.
Сослуживцы не должны понять, что с ним что-то не так. Этим придуркам и повода-то особого не нужно было для придирок, а сейчас, когда выглядел он, как ходячий труп это привлечёт к нему ещё больше нежелательного внимания с их стороны. Начальство и так его не жаловало. В о́рганах красивых молодых мужиков не любили. В его подразделении, если ты не был чуть симпатичнее обезьяны, то тебя записывали либо в «педики», либо в «красавчики». Причём непонятно, что из этого было хуже. Ни того ни другого хорошим работником не считали. Егор сразу записали в «педики», исправлять ситуацию пришлось любовными похождениями, но оказалось, что и статус «красавчика» немногим лучше.
Сам Филатов собственную внешность особо выдающейся никогда не считал, в особенности сейчас. Вот только окружающие с ним не соглашались и твердили ему об этом при любой удобной возможности. Даже когда год назад на первом задержании ему сломали нос и целую неделю его фиолетовая оплывшая физиономия пугала прохожих, Егора не переставали так называть. Каждый считал своим долгом побеспокоиться, не испортит ли кривой нос его нежную мордашку. Ни щетина, ни шрам под правым глазом не помогли ему сбросить это прозвище, так что он старательно его игнорировал.
Были в такой внешности, конечно, и свои плюсы: особы женского пола охотно делились с ним любой информацией, в надежде на непременную благодарность. Вот этот аспект своей жизни он давно научился игнорировать и ничего, кроме глухого раздражения, не испытывал. Многие говорили ему, что он самодовольный выскочка и надменный нарцисс, но и это было далеко не так. Просто женщины не знали меры в заигрываниях, и стоило ему быть с ними хотя бы элементарно вежливым, они считали, что им дали зелёный свет залезть к нему в штаны. Мужики, в свою очередь, завидовали, а это никогда до добра не доводило.
Егор устало потёр припухшие веки, снова уставился в зеркало. Нужно было идти и ложиться спать, но Филатов оттягивал этот момент как мог. А мог он это делать очень долго, учитывая, что парня ожидали несколько незабываемых часов великолепного скрежетания и сопения в самое ухо. Будто большой подкроватный монстр, наконец, выбрался наружу и склонился над ним раздумывая, сожрать его целиком или отгрызал по кусочку небольшими порциями. Голова безжалостно раскалывалась.
Егор прошаркал на кухню, налив стакан холодной воды, быстро закинул в себя таблетку обезболивающего и две снотворного. Иначе и пробовать ложиться не стоило. Желание найти и придушить эту мелкую дрянь возникало яркой вспышкой в его мозгу с завидным постоянством раз по сто за день. Маленькая тварь, такая обворожительная и загадочная вечером, сотворила с ним что-то ужасное и слиняла, оставив его разбираться со всем этим дерьмом.
Одно только Филатову было непонятно. Зачем? Зачем всё это было сделано? Когда его сердце перестало уходить в пятки от каждого хрипящего сгустка и тени в его квартире, Егор тщательно проверил всё. Ничего не было тронуто и осталось на своих местах, кроме злосчастной помады. Она не была воровкой или убийцей. Он был не настолько пьян тем вечером как девушка, поэтому довольно хорошо помнил их сумбурный разговор, конвульсии на танцполе и очень даже неплохой секс несколько раз подряд, пока их не сморило. Егор не подписывал никаких документов, не рассказывал особо ценных све́дений. Да и кто он по сути такой? Конечно, у любого следака были враги. И хотя работал Красавчик в о́рганах год с небольшим, но и у него недоброжелателей хватало с лихвой. Чего не скажешь об опыте и репутации. В отделе его держали за мальчика на побегушках и ничего серьёзного не доверяли.
Егор в сотый раз прокручивал в голове последовательность событий и не находил, за что ему можно было зацепиться, чтобы объяснить самому себе, что произошло. В тот бар он пошёл совершенно случайно. Девушка уже была там, в полном одиночестве. Егор заметил её, как только вошёл, а вот она никого не замечала. Сидела, качала головой в такт музыке и не поднимала взгляда от стакана. Казалось, гостья заведения была там совершенно одна, но её никто и ничто не интересовало. Это его и привлекло. Егор, так уставший от вечно голодных и похотливых женских глаз, просто кожей ощутил её отстранённость, и его на это потянуло. Он уже и не помнил, когда в последний раз сам знакомился с девушкой, обычно они липли к нему как назойливые мошки. Однако, нелюдимая чудачка какое-то время реагировала на него крайне вяло, но потом будто передумала и сменила гнев на милость. Ему было с ней легко и хорошо, интересно.
– М-да, Филатов, совсем ты в бабах перестал разбираться, – вздохнул он и побрёл в спальню под одобрительное бульканье галлюцинаций.
* * *
– Слушай, ты как мем в интернете: «Это был такой отдых, после которого нужен отдых» – в который раз ужаснулся Мельник. – Реально паршиво выглядишь, Красавчик. Хуже, чем те ребята в морге. Ты какой дряни вчера набрался, что такой зелёный?
Егор подумал, что если бы этот придурок хоть минут десять полюбовался тем, что он видит уже целую неделю, его лицо выглядело бы точно так же. А именно, будто он сейчас сблюёт прямо себе под ноги. По дороге на работу ему попалось что-то совсем омерзительное красно-бурого цвета, воняющее гнилью и мочой. Это не прибавило ему настроя на продуктивную рабочую неделю.
– Неудачно отметил окончание отпуска, не парься всё со мной нормально, – пробормотал парень, отхлебнув кофе. – Тут как всегда завал?
– А то, – усмехнулся коллега. – У нас разве бывает по-другому? Вон Константиныча опять на ковёр дёрнули по поводу плохой раскрываемости. Он и так кого попало уже в тюрьму сажает, лишь бы «палки» подбить, а его ещё драконят. Сейчас вернётся злой как собака и посыпятся шишки на наши бедные головы.
– Настолько всё плохо? – протянул Егор.
– На каждое раскрытое три – четыре висяка. По старушке той из однушки на Калужской мы мокрушника взяли два дня назад. Завершили, так сказать, общепринятую трудовую неделю. Сосед оказался, что свидетелем проходил. Ушлый скотина, вообще отморозок полный. И с дураками с поножовщиной разобрались.
– Да ладно? – всплеснул руками Егор, стараясь не обращать внимания на то, как из стены справа начинает пузырями выползать желтоватое нечто с противным фыркающим звуком. – Напьются идиоты, потом хрен разберёшь кто, кому, что сказал и сделал.
– Да. Тут радости предела не было, – довольно прокряхтел Мельник, почёсывая заросший рыжей щетиной подбородок. – Ты чего на стенку пялишься. Грязная?
Егор вздрогнул, пересёк узкий кабинет и плюхнулся за свой небольшой стол. Дунул на пыльную клавиатуру и ткнул кнопку процессора. Сделал он это не глядя и запоздало понял, что палец угодил в очередной прохладно-рыхлый сгусток. Чуть не заорал, но вовремя прикусил язык.
– Да нет, – передёрнул плечами парень. – Мне казалось, там висело что-то.
– Нет, вроде никогда там ничего не было, – честно задумался Мельник. Егор в очередной раз натолкнулся на мысль, что он в целом неплохой мужик, разве что туповат самую малость.
– Значит, показалось, – отмахнулся Филатов и уставился в экран монитора совершенно невидящим взглядом. Солнце, пробивающееся сквозь жалюзи́ неприятно слепило глаза.
– Ну вот, а они ж хотят, чтоб мы в день по делу раскрывали. Раз в неделю маньяков ловили. Это ж так просто, учитывая, сколько макулатуры надо заполнять, – продолжал монотонно бубнить Сергей, стуча по клавишам казённой клавиатуры.
Щёлк, щёлк, щёлк. У Егора безжалостно кружилась голова.
– Ох, да, вот по чему я не скучал, так это по бумажкам, – ухмыльнулся Филатов сквозь стиснутые зубы, впервые подумав, что может за работой ему станет немного легче и вся эта хрень выветрится из его жизни хоть чуточку быстрее. А может, даже исчезнет так же неожиданно, как началась. – А что по девчонке той из мусоропровода? Тихо?
– Тише только в морге. Соболю дело передали, а там глухарь глухарём. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Родственников уже по третьему кругу опросили, у единственного подозреваемого алиби железно подтвердилось. Даже на камерах засветился. Соболь сегодня сутра раз пятый на место поехал, всё надеется, что что-то упустил.
– Так, там наверняка уже всё замазано, – фыркнул Егор.
– А ты думаешь, он этого не знает, умник? Ну а ему что остается? Бедолага на месте топчется как бегемот? Константиныч его скоро по стенке размажет, если следствие с мертвой точки не сдвинется.
– Знаем, видели, – вздохнул Егор, отправляя формуляры на распечатку. – Новых не поступало?
– В день по пачке, но уже всё разобрано. Тебе осталось разве что пара бытовух, чистая макулатура.
– Хоть что-то, – вздохнул парень.
По его мнению, уж лучше было работать над самым глухим, но своим делом, чем как Бобик носится по любому поручению. Этим он занимался чаще других, будучи самым молодым сотрудником. Да и Константиныч его сразу невзлюбил, приняв за блатного поначалу. Потом эта догадка быстро развенчалась, но отношение начальник почему-то менять не собирался.