Лекабу не терпелось поскорее добраться до места взрыва. Он не мог поверить, что жизнь принца Джафара может оборваться вот так в один момент, да еще так нелепо – на пути в свое единственное убежище в машине со своим злейшим врагом.

Когда саперы подали знак, что безопасный коридор ими обеспечен, Лекаб, не церемонясь, растолкал всех и побежал к еще раскаленному остову машины. На фоне светлеющего неба отчетливо вырисовывались три скрюченные черные фигуры.

– «Почему их трое? Где остальные?»

Лекаб перешел на шаг, потом остановился, анализируя то, что видел. Огонь сделал свое дело с телами и не оставил ничего из одежды. Без специальной экспертизы опознать трупы со стопроцентной уверенностью было практически невозможно. Плоть местами обгорела до костей и свисала почерневшими клочьями. Однако, кое-что оставалось на своих местах. Перстни. Их владельцы носили эти украшения при жизни и наверняка не собирались с ними расставаться, отправляясь в это путешествие – смерть настигла неожиданно.

Проведя наскоро общий осмотр, он занялся руками покойников. Перстни принца Джафара Лекаб узнал бы и в более измененном виде, чем эти – оплавленные и потерявшие свою форму и вставки из минералов. У всех погибших имелись печатки. Одного взгляда на руки было достаточно, чтобы определить – люди не принадлежали к элите общества – кольца были из, имитирующих драгоценные, сплавов, и все вооружены. Помимо пистолетов за поясами, которые Лекаб заметил у двоих, у одного из них на обуглившейся спекшейся плоти, был автомат.

– Подручные Борада, – пробормотал сыщик, увидев рядом начальника, который с брезгливым любопытством осматривал место трагедии.

– Как это произошло? Может быть все же случайность, и они сбились внезапно с пути?

Лекаб не ответил. Но не потому, что решил проигнорировать – его осенила догадка – а что, если принца Джафара, как и Борада, тут и не было потому, что они покинули минивэн и третий – это водитель, еще одна невинная жертва. Борад пошел на эту хитрость с одной целью – сбить погоню со следа, классический прием. Лекаб понял, в чем заключался маневр его противника:

– Немедленно свяжитесь с аэропортом! Борад с принцем направляется туда!

Начальник полиции после этих слов заметался, затопал ногами, воображая себя боевым слоном, который вбивает «выскочку Лекаба» в песок. Видя такое неистовство, Лекаб даже посочувствовал шефу, который мог и умереть от переизбытка эмоций. При этом он понимал, что без команды шефа никто и ничто не сдвинется с места. Сыщик повернулся, изобразив на лице максимальное почтение – времени на уговоры не было – и почти пропел:

– Господин начальник полиции, этот хитрый лис, Борад, нас провел – в машине не было ни его, ни Его Высочества.

– Нас? – шеф сверкнул глазами.

– Меня, меня, – поспешил заверить Лекаб и продолжил. – Полагаю, они воспользовались другим транспортом и сейчас направляются в сторону аэропорта. Это был отвлекающий прием. Жду вашей команды, господин начальник полиции, мы все ждем.

Посыл был ясен. Тут же раздался громогласный рык – что все тупоголовые и ленивые, должны немедленно нестись в аэропорт, схватить изменника Борада, но сначала освободить принца Джафара.

По тому, как все пришло в движение, все забегали, Лекаб усомнился, что команда понята верно, но и того, что прозвучало, было достаточно – «схватить и освободить», главное – никого не убивать.

– Господин, господин, смотрите, там люди! – раздался крик и все внимание мгновенно переключилось в другую сторону.

Свет фар осветил пустыню. Лекаб всматривался вдаль вместе со всеми с надеждой. Одна фигура показалась ему знакомой. Через секунду его глаза уже светились от радости.

Шеф полиции вздрогнул и с возмущением посмотрел на Лекаба, когда он вдруг ни с того ни с сего свистнул. Это был условных знак, «язык», хорошо знакомый тем, кто вместе не раз проходил тайными, смертельно опасными тропами, не имея другой возможности общения, когда вокруг одни враги. Группа вдали остановилась. Секунда томительного ожидания и похожий свист донесся издалека в ответ. Лекаб уже не сдерживался – вздохнув с облегчения, выругался по-русски, вплетая в непостижимую конструкцию нецензурных слов одно кодовое – «Купер».

– Что за фокусы, Лекаб? Вы окончательно умом тронулись? Объяснитесь же, наконец!

– Господин начальник полиции, этих людей я знаю, одного из них, точно. Насчет остальных есть предположения.

– Кто же это? Духи пустыни? Кто может выжить в таких условиях? Вокруг нет ничего живого. Ваши рассказы о подземном замке, похоже, игра вашего воображения. У меня и так уже сложилось на ваш счет впечатление, что вы водите нас за нос.

– Господин…, – Лекаб перебил шефа, но сделал это изящно, используя микропаузу, когда тот переводил дух. – Это не духи, а живые люди. Могу с уверенностью сказать, что они все живы благодаря одному из них. Это мой друг из России, он сотрудник ГРУ, контрразведчик. Нет, не подумайте ничего плохого, он не работает здесь, я бы не рискнул скрывать такое, не торопитесь с выводами. Уверен, в российском посольстве вам дадут необходимые разъяснения.

– Что же он тут делает? Приехал к нам погреться из снежной России? – шеф ехидничал, слушая объяснения Лекаба, уж очень версия была странной – контрразведчик, русский, тут…

– Он здесь, чтобы спасти мисс Кистель.

– Наложницу Его Высочества? Это что еще за новости! Вы хотите втянуть нас в международный скандал? Лекаб, вас ждет трибунал!

– Да хватит уже! Хватит, – Лекаб приблизился к шефу настолько, чтобы сказанное им было слышно только им двоим. – Я уже сыт по горло вашим бездействием, господин начальник полиции. Послушайте меня, если думать не хотите. Если Купер жив, значит все не так безнадежно, как под вашим чутким руководством. Немедленно прикажите отправляться в аэропорт и включите в оперативную группу этого человека. Или я за себя не отвечаю.

– Что, что такое, Лекаб, вы сошли с ума?

– Я в здравом уме, господин начальник полиции. А вот чем думали вы, когда соглашались на сделку с Борадом? – Лекаб выждал немного, чтобы убедиться – скрытый смысл его слов понят и довольно быстро, значит может, когда хочет. Лекаб усмехнулся, про себя. – Вижу, до вас начало доходить. Отдайте приказ или материалы дела попадут в прессу. Не все сми под вашим контролем. Если со мной что-то случится, эти документы и многое другое окажется в открытом доступе.

Лекаб зашел с козырей, которые припасал на крайний случай. Больше в запасе ничего не было. Если Джафар погибнет, его часы будут сочтены. Дальше разогревать обстановку уже не следовало и так все кипело под тонким слоем здравого смысла.

– Вообразили себя Сноуденом?

– А я никуда не бегу и политического убежища ни у кого не прошу. А вот вам о будущем подумать бы надо. Решайте.

Встреча Лекаба и Купера проходила под пристальными взглядами присутствующих. Первым делом он помог своему русскому другу с девушкой, которую тот нес на себе. Судя по тому, как Купер передвигался, ему досталось. На нем из одежды были только брюки и ворот от майки, за который все еще цеплялись пальцы девушки.

– О, Аллах, кто это? Где ты ее нашел?

– Это Эстель, Лекаб, она тяжело ранена, – голос, который произнес один из спутников Купера тоже показался знакомым и Лекаб издал очередной возглас радости:

– Керкмаль! Живой! Мисс Кистель! Все живы!

– Невероятно, но так, – заметил Керкмаль и покачнулся потому, что его толкнули в спину. Он обернулся – Джиллиан показала рукой туда, откуда они пришли. – Ах, да, конечно! Лекаб, прикажите послать за Цербером, он ранен, бедолага. Мы не смогли его взять с собой, сами понимаете. Ему нужна помощь. Принц Джафар не простит, если мы не позаботимся о нем. Тем более, что он спас вашего друга, – Эстель Керкмаль решил не упоминать.

Лекаб перевел взгляд на шефа полиции:

– Здесь командую не я, дружище. Обращаться надо вот к этому господину.

– Простите, господин начальник полиции, я вас не узнал, – Керкмаль начал было извиняться, но шеф его перебил:

– Хватит уже, довольно, никто никого не узнает, никому не подчиняется. Пора наводить порядок! Что там с этой собакой? Причем тут принц Джафар?

– Это его собака, не просто собака – друг, если вы понимаете, как это между человеком и животным.

– Не считайте меня бесчувственным, Керкмаль, у моей жены три чихуа, ревнивые и капризные, бестии, – шеф полиции впервые даже улыбнулся, вспомнив про своих троих собачек, которых жена терпеть не могла и подвергала его регулярному шантажу – купить очередное колье.

Необходимые распоряжения насчет Цербера были отданы. Лекаб попросил Керкмаля присмотреть за девушками и заняться доставкой Эстель в госпиталь, а сам вместе с Купером через пару минут на всех парах несся в аэропорт на перехват Борада.

Глава 66.

Несмотря на то, что жизнь принца Джафара висела, можно сказать, на волоске, Лекаба интересовало – как же Куперу удалось выбраться живым из огненной ловушки, в которой он оказался вместе с Эстель.

– Как, как, очень просто – глянул на часы и поскакал вслед за хвостом этого пса, как наскипидаренный. Веришь – ни о чем не думал, только о том, как бы девчонку не потерять, – Купер замолчал, вспоминая бешенную гонку наперегонки со смертью, и невольно передернул плечами. Лекаб это заметил и терпеливо ждал продолжения рассказа – несмотря на богатый опыт, пережитое в подземелье оставило в душе этого мужественного человека свой след. В их кругу быть погребенным заживо считалось высшей неудачей из возможных способов умереть. Судя по всему, судьба только что провела с Купером генеральную репетицию. Пауза затягивалась. Лекаб уже подумал было, что остальные подробности этого приключения услышит потом и приготовился обсудить план предстоящей операции, но Купер заговорил снова.

– Девчуха то живучая оказалась, вцепилась в меня намертво, – Лекаб кивнул, представив себе эту картину и отметил про себя, что Купер говорил об Эстель без неприязни. Скорее наоборот, восхищался ее стойкостью. Знал бы о том, что она успела натворить, может быть и не стал бы спасать, рискуя собой. Впрочем, Купер всегда был странным.

Лекаб помнил историю о том, как обычно непримиримый и безжалостный к врагам Купер, заставил тащить на себе раненного. Его обнаружили в доме, который их разведгруппа закидала гранатами. Внутри выгорело все дотла, все погибли, а этот как-то уцелел. Лекаб уже собирался его пристрелить, считая это актом милосердия. Но Купер, который был старшим в группе, остановил:

– Нет. Он счастливчик, выжил в таком аду. Кто мы такие, чтобы оспаривать Его волю.

– Командир, что предлагаешь? Тащить на себе и сдохнуть самим из-за этого полуживого везунчика?

– Да. Разделимся два на два, будем нести по очереди.

Потом, когда опасность была позади и раненного передали медикам, Купер сам вызвался на разговор. Его решение стало проверкой дисциплины, которая испытание выдержала, но что-то и ушло – то, что Купер ценил в отношениях больше всего.

Парни смотрели с настороженным ожиданием на командира, который их собрал, хотя полагался законный отдых после такого марш-броска. Лекаб сразу подумал, что собрались по его поводу и Купер отчитает его перед всеми за пререкания. Но услышанное поразило.

– У меня было предчувствие, что живыми нам оттуда не выбраться. Я не суеверный, вы знаете. Но не в этот раз. Когда увидел живого среди убитых, появилась уверенность – если вытащим, это будет платой за наши жизни. Мы здесь, все до единого. Возможно, совпадение. Не знаю. Решать вам, насколько это была удачная сделка.

– Сделка? – спросил кто-то. Купер кивнул.

– Не спрашивайте, с кем. Я его не видел. Но голос слышу не в первый раз. Он меня никогда не подводил. Спасение врага – это впервые. Думаю, неспроста. Хотите знать мое мнение на этот счет? – небольшая пауза. – На наших руках слишком много крови. Время – платить. Вариантов два. Спасти одного из врагов или умереть самим.

Никто не проронил ни слова.

Тот случай, пожалуй, был первым и последним, когда возникло недопонимание между Купером и его бойцами. Лекаб долго переживал и корил себя за то, что усомнился в верности решения, осмелился спорить. После этого разговора ни у кого не было сомнения, что спасение раненного зачлось им всем, хотя решение принимал за всех один.

Купер видел с каким заинтересованным вниманием Лекаб его слушал, но не предполагал, какие воспоминания пробудил в душе своего боевого товарища – о братстве на века.

Окончание нынешнего рассказа о том, как все спаслись, Лекаба даже повеселило, при том, что Купер не склонен драматизировать и нагонять больше, чем было. Лекаб понимал его с полу слова:

– …а потом рвануло. Ну я и решил – вот он, мой песец, пришел, родимый. А сам думаю – по моей кандидатуре вопросов нет. Что будет с девчонкой? Да и самому помирать неохота, чувствовал, мы уже добрались или почти добрались до входного шлюза. Этим же путем, только в обратную сторону, меня вел мой напарник, не могу пока выговорить его имя, что-то корявое и на «л»…

– Керкмаль, – улыбнулся Лекаб. – Мое то имя хоть помнишь?

– Твое? – Купер покосился в его сторону, ткнул в плечо и проговорил: – Как же я рад тебя видеть, старина! Ну так вот, пока я готовился к встрече с Ним и сокрушался насчет невинной жертвы, – на этом месте Лекаб не удержался, хмыкнул. – … купол входного шлюза вдруг приоткрылся и песок хлынул внутрь. Нас придавило – ни вздохнуть, ни пернуть, не пошевелиться. А тут этот пес стал копать, как трактор. Я, разумеется, за ним. Так и выбрались, через щель. Нам повезло – защитный механизм купола сработал на открывание от детонации, а могло и заклинить. Сечешь, о чем я? Так что не спрашивай, почему я ее на себе пер.

– А я и не собирался. У меня хорошая память. Ты всегда таким был!

– Что мне сделается, старую обезьяну новым фокусам не учат. По-прежнему считаю женщин «слабым полом», которые между делом могут так «кровь свернуть», что сразу хочется в наемники податься.

Лекаб понимающе кивнул – личный опыт хоть и не такой, как у Купера – гора мускулов плюс интеллект влекли к нему женщин неудержимо, все ж имелся. Они говорили между собой на русском. Сидевшие рядом полицейские не понимали ни слова, но и так было ясно – русский и их земляк – братья и даже больше – они друзья, настоящие, а это, как известно, намного прочнее кровного родства.

О службе Лекаба в иностранном легионе, который выполнял совместные с русскими задачи на Ближнем Востоке, поговаривали, но чем конкретно ему приходилось заниматься, не знал никто. Теперь его прошлое немного приоткрывалось и всем стало чуточку спокойнее от мысли, что рядом с ними в операции по освобождению царственного заложника участвуют люди с таким опытом.

***

– Не смотри на меня так, дорогой племянник, я не злодей и такой же член нашей с тобой семьи, как и ты. Думаешь, ты лучше меня?

– Что тебе нужно? – Джафар не собирался вступать со своим родственником в полемику – пустое – тот уже перешел черту, когда можно было договориться. И умирать Джафар не хотел. Чувствовал – оставалась призрачная возможность переиграть Борада, обмануть или наоборот, оправдаться в том, что он не конкурент тем, кто стравил их между собой. Он должен быть убедителен в том, что собирался предложить. Но прежде хотел удостовериться наверняка, что Борад способен к переговорам и будет его слушать.

Неужели все ради того, чтобы устранить его, Джафара, как угрозу династии? Ни раньше, ни теперь тем более, он не видел себя в качестве главы государства. Джафар не обманывал себя, оценивая свои деловые качества – слишком эгоистичен, зациклен на себе и своих переживаниях. Проще говоря, он всегда хотел прожить свою жизнь, оставаясь свободным – не в золотой клетке, а по-настоящему. То, что он до сих пор так и не решился отказаться от относительной близости к трону и привилегий – ошибка, которая могла стоить ему жизни.

– Спрашиваешь, что нужно? А сам не догадываешься?

– Я должен исчезнуть? Но я и так невидимка. Это ты со своими страхами делаешь из меня монстра.

– Не я, а те, кто надеялся сместить законного правителя, захватить власть и передать ее тебе. Все дело в твоем происхождении. Ты не виноват, Джафар. Мне даже тебя жаль, но не настолько, чтобы рискнуть своей головой. Если бы не Лекаб… глупец, влез не в свое дело и все испортил. Теперь приходится импровизировать. Ты еще поживешь, племянник, как долго, зависит от твоего благоразумия.

– А ты? Сколько проживешь ты? Даже если мы сядем в самолет, нам не дадут взлететь. Или ты сделаешь из пилота еще одного заложника? Опасная игра, особенно в воздухе. Расклад не в твою пользу – ему ты руки не свяжешь.

– Пилот? А ты на что?

Джафар не ожидал, что Борад намеревался усадить его за штурвал самолета – он не афишировал свое увлечение пилотированием. Что ж, зато весь план побега стал очевиден.

– Я тебя услышал. Теперь послушай меня. Не знаю, с чего ты взял, что я представляю опасность, но ты и твои наставники исходили из неверного посыла. Надо было внимательно изучить меня и мою жизнь. Я ничего не скрывал, особенно, от тебя. В этом нет коварства, в отличие от твоего отношения ко мне. Это к слову. Могу предположить, что тебя ввели в заблуждение намеренно. Враг, с которым ты подружился, воспользовался тобой. Ты хотел обеспечить устойчивость династии? А сам стал орудием в руках заговорщиков. Не исключаю влияния внешних факторов. Наша независимость – такая же иллюзия и самообман, как и то, что я мечтаю о власти. Если бы знал, Борад, о чем я мечтаю по-настоящему, ты бы хохотал до колик в животе.

Лицо Борада густо покраснело. В висках застучало. Неприятные ощущения и приступ тошноты, спровоцированные словами племянника, взятого им в заложники, напоминали прединсультное состояние, о котором его уже предупреждали.

Действительно, Джафар, особенно теперь, мало напоминал амбициозного престолонаследника, у которого отобрали его корону, а сыновей сделали заложниками «крови» в расчете на будущее. Спокойствие и искренность Джафара раздражали.

– Ты не просто так сказал это сейчас, договаривай – о чем мечтаешь и не надейся, что я буду таким же благодарным слушателем твоих баек, как и твои наложницы. Кстати, о них. Тебе следовало вести себя скромнее, а не демонстрировать неподобающее поведение, которое обходилось казне в кругленькую сумму. Ты же не привык считать деньги? Как удобно.

– А я и не говорил, что святой. В своей жизни я допустил много ошибок, но жалею только о тех, о которых помню я, а не другие. В этом разница. Ты правда хочешь узнать, о чем мечтаю?

– У тебя пара минут. Скоро аэропорт. Как видишь, за нами нет погони, все тихо. Уловка удалась, мы сможем улететь. Это еще что, – проговорил Борад, сбрасывая скорость.

До аэропорта оставалось не больше километра. Он был уверен, что они у цели, но не тут то было – за поворотом обнаружился знак – «стоп». Группа дорожных рабочих в спецовках производили ремонт дорожного полотна. В том, что это не засада, Борада убедил свежеуложенный асфальт. Так быстр организовать подобную имитацию было невозможно. На подъехавшую машину никто не обращал никакого внимания. Борад опустил стекло и окликнул рабочего, стоявшего ближе всех и спиной. Тот нехотя обернулся, но ответил на приветствие Борада вежливо.

– Что тут такое, почему?

– Не видите? Надо немного подождать.

– Сколько.

Рабочий пожал плечами.

– Пол часа, час. Господин, что вас беспокоит? С администрацией аэропорта мы согласовали – никаких вылетов в это время нет. Они подтвердили.

– Что за черт, – выругался тихо Борад, думая, что бы все это значило.

– Но вы можете поехать в объезд. Здесь недалеко. Дорога грунтовая, но терпимо, вам не придется ждать, если вы так спешите.

Рабочий показал, куда ехать. Пришлось вернуться. Первое, что увидел Борад, это знак «объезд» и стрелка, которая указывала в том направлении, куда показал дорожник.

– Как это я его не заметил, – буркнул Борад и погнал по грунтовке, поднимая пыль до небес. Непредвиденная задержка его бесила, но подозрения не вызывала – все выглядело вполне правдоподобно.

Джафар сидел молча, ни во что не вмешивался, попыток привлечь к себе внимание рабочих не предпринимал. Этому было объяснение.

Когда Борад общался с дорожником, к машине с его стороны подошел другой рабочий. Увидев, что Джафар его заметил, кивнул, приложил палец к губам и заглянул в салон машины. Убедившись, что Борад занят беседой, показал Джафару фотографию, которую судя по всему, держал в руке заранее. На фото крупным планом Джафар увидел Лекаба и незнакомого ему человека. Убедившись, что Джафар рассмотрел фотографию, рабочий постучал пальцем по тому, кто на фото был рядом с Лекабом, еще раз кивнул, спрятал фото и отошел в сторону. Когда Борад повернулся к Джафару, никого рядом с машиной уже не было.