И протянула ей листок.
– Ого? Значит, жив здоров. Успел убраться до взрыва. А что в пакете?
Без перехода спросила Карина, пожав плечами глянула в пакет, там была бутылка шампанского, коробка конфет, не самые дешёвые, но и не дорогие. Банка икры, и ещё какой-то не знакомый нам фрукт.
– Джентельменский набор прям. Что ж его можно вычеркнуть из списка добро-молодцев, он явно не имеет отношение к погрому в моём жилищи.
Следующие пару недель, не было ни чего напоминающего о после новогодних происшествий. Мы жили как обычно. Утром Карина ходила на работу, я валялась с книжкой, разбиралась в документах, что оставляла Карина, ходила по магазинам, в общем, все было как обычно. Тимур звонил по несколько, раз на дню, в первую неделю, справлялся о моём здоровье. Карина отвечала на его вопросы, меня к телефону не звала, ссылаясь на все, что приходило в голову, то я в душе, то сплю, а сон главный лекарь. Как видно ему скоро это надоело, и звонки вовсе сошли на нет.
Как-то вечером, возвращаясь домой, я обратила внимание на припаркованный автомобиль явно не из нашего двора. Бэха без номеров, серебристого цвета и с наглухо тонированными стёклами. Подвоха я не ждала, так что спокойно направилась к своему подъезду, взглянув на свои окна, и убедившись, что Карина дома, я так и вовсе расслабилась. Как выяснилось зря. Не дойдя пару шагов до подъезда, двери бэхи распахнулись, и из нее вывались трое громил. Лица скрывали шапки с прорезями для глаз.
– Ну здравствуй красавица!
Голос был таким скрипучим, что не вязался с объёмами его обладателя.
– Что ж ты словно в рот воды набрала?
Продолжал скрипучий, а остальные взяли меня в кольцо, так что попытаться сбежать и мысли не возникло. Да и бегаю я медленно, пенсионеры и то обгонят. Так что я продолжала стоять на месте. Парень, что был сзади гаркнул, что я аж подпрыгнула от неожиданности. В отличие от скрипучего его голос был как гром гремящий, жуткий и резкий.
– Че с ней базарить, пихай в багажник и валим от селя. Посидит в подвале, и все сама расскажет, петь будет по чище соловья.
Ох, как мне это не понравилось, я вообще не люблю когда мне грозят. Так что забрало падает, страх сменяется злостью, глаза пылают огнём.
– Что надо? Какой багажник? Себя туда запихни. А то ишь какой умный, с женщинами что мама в детстве не научила разговаривать? – Заорала я на громогласного.
– Смотри какая дерзкая. – Заржал он. – Ты деточка не дергайся, а то ща как по зубам тресну, гонору да поубавиться.
– Ага ты ещё руку подними на меня, дебил несчастный. На слабых и дурак на едет, сила есть ума не надо. – Эко меня распирало, видно мозги мои совсем повредились, я подошла чуть ли не в плотную к громогласному, гордо вскинула подбородок, и в упор на него уставилась.
– Ну давай бей!!! Что ж ты за мужик такой? Бабе грозишься.
– Слышь сука припадочная, заткнись.
– Ты бы лучше сама в машину села, прокатились бы, потолковали, а то Гусь у нас нервный парень и правду ещё в зубы даст. – Проскрипел, скрипучий.
– Ни куда я с вами не по еду, я что похожа на идиотку? Садиться в машину, к незнакомым, да ещё прячущих свои лица.
– Пан я ей всё-таки ща врежу.
И действительно замахнулся.
– Ты Гусь не торопись. Успеется ещё, а пока по-хорошему садись деточка.
Неизвестный мне по кличке Гусь подтолкнул меня в спину к машине.
– Руки от меня убери придурок. – Огрызнулась я. – Сама сяду.
Делать не чего, спасти меня не кому, раз до сих пор ни кто вмешался. Я села в машину ни чего хорошего от жизни не ожидая. Меня зажали с двух сторон сипатый Пан, и громогласный Гусь, третий молчун сел за руль и мы тронулись с места. Проехали пару кварталов, и вдруг Гусь резко ударил меня куда-то в шею, и я отключилась.
Пробуждение было не из приятных, жутко болела голова, во рту пересохло, и ныли все кости, бут-то по мне трамвай проехал. Разлепив глаза, я осмотрелась, лежала на каком-то тюфяке набитом сеном, бетонные стены вокруг, ноги и руки стягивали пластиковые жгуты.
Я с трудом села привалившись спиной к холодной стене. Что мне ждать дальше, и где я оказалась это вопрос номер один. Этих типов я видела в первые, голоса мне не знакомы. Во что интересно, нас втравили Павел с Кириллом? Говорила мне мама с лица воду не пить, как мордашка симпотная, так обязательно дрянной характер или дебил. Мои размышления прервал Дикий крик, доносился откуда-то с боку, но увидеть, что либо было проблематично, в помещении, где я находилась было темно как в склепе. Крик становился все громче, и все ужасней. Совсем рядом послышались шаги, недолго думая я повалилась обратно на тюфяк, и приняла позу трупа. Шаги приближались, резко вспыхнул свет, совсем рядом кто то стоял.
– Слышь, Гусь, ты не перестарался? Что-то давка ни как не очухается.
– А ты пинка ей дай, враз очухается.
– Ты смотри, а то бос нас за это, по головке не погладит.
Мамочки, а вдруг и в правду бить начнёт, долго я тогда не продержусь,
решив вернутся в реальность, я слабо простонала, пошевелила губами и приоткрыла глазки.
– Ну здорово, как головка? Не бобо? – хохотнул парень.
– Где я? .... Что происходит?
– В гостях ты, у серого волка. – Продолжал он веселиться.
– Что это за странное гостеприимство? Где гостей связанными держат.
– Это легко исправить.
Проголосил парень извлекая из кармана складной нож и присел передо мной на корточки. Я похолодела от ужаса. Приготовилась заорать, но он с ловкостью фокусника перерезал путы на ногах. Я вздохнула с облегчением, но рановато я радовалась. Он поднялся и схватив за связанные руки дернул меня с тюфяка и поволок куда-то.
Картина представшая моим глазам, напоминала сцену из боевика где подвешивали человека за связанные руки на крюк, над ямой. Только это не кино, а висел не герой боевика, а мой знакомый Пашка. Вид у него был ужасный. Лицо напоминало отбивную, все в синяках и кровоподтеках, один глаз так заплыл, не думаю, что им он сможет видеть в необозримом будущем. Грудь украшали свежие порезы, кровь стекала тонкими струями. Я зажмурилась, желудок взбунтовался. Меня вырвало.
– Черт, она нам тут все заблюет.
На нас обратили внимание мучители Пашки.
– О, кто у нас очухался. Ну теперь можно и по говорить по душам.
Голос принадлежал сипатому. Ну вот, сейчас и меня, подвесят как поросёнка, только я долго не продержусь.
– Ну девочка присядь, потолкуем.
Мне продвинули табурет, я присела на самый краюшек, готовая в любую минут вскочить, если кому вздумается её из под меня выбить.
– Вот Павлик говорит, что ты знаешь нечто меня интересующие. Так вот я и хотел бы узнать это… Да Павлик? Эта девка, та самая? Я ни чего не путаю?
– Она.
Еле пропищал Паша.
– Только она не в курсе… Была…
Договорить он не смог, просто отключился, голова повисла на грудь. Парень, что держал цепь с крюком, ослабил хватку и Пашка стремительно опускался в яму.
Я завизжала. Вскочила, но быстро вернула прежние положение. Гусь за плечи, опустил меня обратно. В яме, куда опустили Пашку была вода. Через несколько секунд он опять зависал над ямой, но уже пришедший в себя.
– Ну что говорить будешь? Или с парнишкой ещё поработать, чтоб ты в разумела, шутить я не люблю.
Я поняла, что вопрос адресован мне, но не понимала что им нужно.
– Окуни его минут на пять девочка не прониклась.
– Да вы с ума сошли!? Что вы хотите? Как я могу что сказать, если вопросы не задаете, а только пугаете.
Тут видно у меня совсем мозги отказали. Я с вызовом уставилась, на сипатого.
– Спрашивайте, все что знаю, отвечу.
– Вот умница. Ну расскажи мне куда товар дели?
– Какой товар?
– Опешила я, про деньги я знала, а вот про товар я не имела ни малейшего представления. Даже не слышала, и не могла представить, что это могло быть, за что так над человеком издеваются.
– Ну-у, так не пойдёт. Кунай.
– Стойте. – Заорала я. – Мы с Пашей познакомились в середине декабря, в день знакомства он помог мне отвязаться от удмурток. Но помочь ему я не могла. Его интересовал нотариус. А откуда у меня личный нотариус…
Я пересказала почти все как было, утаив только деньги и участие подруги.
– В общем, когда вернулся Кирилл на нем не было лица, он сказал что Пашку убили. И отправил нас домой. От помощи отказался и вообще было впечатление, что он стремился от нас по быстрей отделаться, так что нам такси ждать пришлось на трассе.
Я так увлеклась, что не забыла и про Колю рассказать.
– … И когда дом заполыхал, а этот Коля к нему кинулся мы решили не дожидаться его испугались очень побежали к дороге и на попутке вернулись в город.
Закончила я свой рассказ.
– Очень интересно. Значит говоришь, про товар не слышала? А подруга? Может она что знает?
– Да откуда ей знать? Говорю же, мы всегда вместе были, и спали мы с ней на одном диване.
– Вот ты деточка, кого во мне видишь?
И так на меня глянул, что мне стало жутко.
– Я вообще ни кого не вижу, вы же лица прячете.
Попыталась я оправдаться, иногда прикинутся дурой, самый лучший способ, избежать неприятностей.
– Что ты мне вкручиваешь? Домой они вернулись, на попутке. А ни че, что буран был? И в квартире ты появилась спустя четыре дня?
Ого! Вот это осведомленность, но ни чего, у меня есть еще что рассказать.
– Ну да, так и было. У меня подруга с любовником укатила, а мне ключи оставила, чтоб цветы поливала да кота кормила. Вот у неё и пережидали бурю, её дом на Первомайской, сразу за объездной. У меня и ключи на брелке висят. Можете проверить, в сумке, на основной связке.
– Значит где товар ты не знаешь?… Ты или очень смелая, или совсем дура. Я уже говорил, что шутить не намерен? Отведи как её в сторонку.
– А с этим что?
– Ты Паша говорить не надумал?
– Я все что знал уже сказал. Вы же при передачи меня взяли. Кирилл ушёл с товаром. Где он я не знаю. Все что знал я уже сказал. А девки эти дурами оказались, фуфло втюхивали, а понта ноль. Говорил Кириллу, что доверять им нельзя.
Сипатый задумался, посмотрел на меня взгляд убийцы холодный и очень не приятный, смотрел на меня через прорези для глаз.
– Развязывай.
Пашку подтянули к краю ямы, и сняли с крюка. Он рухнул на пол безвольным мешком. Я ждала с ужасом, вдруг теперь меня подвесят на это крюк. Но я не ожидала того, что произошло дальше. Сипатый поднялся со своего места вытащил из кобуры пистолет и выстрелил дважды в голову Пашки, от грохота выстрелов у меня заложило уши, я завизжала от ужаса, не стоило мне смотреть на Пашу, точнее на то, что осталось от его головы, сплошное кровавое месиво. Я отключилась, упав на грязный бетонный пол.
Возвращение в реальность было далеко не из приятных. Руки безумно ныли. Ноги затекли от неудобной позы. Видно меня волоком тащили к тюку, руки подняты в верх зацеплены за металлический штырь торчащий из стены, ноги подогнуты под меня, то есть поза была полу подвешенной и ужасно не удобной. Тут я вспомнила про Пашку, и слёзы брызнули против воли, что теперь меня ждет? Им убить человека ни чего не стоит. Я попыталась принять, более менее, удобную позу, стараясь при этом производить как можно меньше шума. Где то рядом кто-то тихо переговаривался. До меня долетали обрывки фраз, но суть я уловила, даже голос узнала. Он принадлежал нашему недавнему знакомому Коли.
– …ушёл гад, второй раз ушёл, к Макару он не являлся. Видно и его кинуть решил…
Разговор мне не нравился, так как про неизвестного Макара я слышала от Кирилла. И он что-то там говорил, что к нему нельзя сейчас, если я ни чего не путаю. Одно радует, Кирилл жив и успешно бегает от этих головорезов. Чего не скажешь обо мне. И вдруг на меня напал такой страх, Каринка ведь сидит дома и ждёт меня? А вдруг её тоже схватили и пытают? А если Кирилл с ней связался, и они вместе прячутся. Вопросов больше чем ответов. Сколько я еще здесь просижу, не ясно, а тут ещё одно, ужасно потянуло по нужде. И что прикажете делать? Я попробовала встать на ноги, благо они не были связаны, и я вскоре смогла снять со штыря свои руки. Немного размялась, и на ощупь прошла подальше от голосов. С большим трудом справившись со штанами, зато почувствовала в себе силы. Так же по стеночки я вернулась на прежнее место, на всякий случай подвесила руки обратно, и стала прислушиваться. Голоса стали громче, а Коля так голосил, что и слух напрягать не пришлось. Из их диалога я поняла следующее: Кирилл успешно скрывается, причём как от моих тюремщиков, так и от неизвестного мне Макара. Моя подруга не удачно так, поскользнувшись у подъезда, сломала ногу, будет знать как зимой на шпильках бегать, пребывает сейчас в городской больнице, а пообщаться с ней не возможно, так как её охраняет не известный мне Гарик, и ещё он из ребят того самого Макара. Что делать со мной они не решили, так что убивать меня прямо сейчас не планируют, уже хорошо. Правда не известно хорошо это или плохо. Голоса стихли, голова разламывалась, я сняла руки со штыря, устроилась со всеми возможными удобствами в данных условиях. И незаметно как то уснула.
Свет бил в глаза, рядом что-то шуршало, в лицо мне что-то брызнуло, потом ещё. Я резко села и открыла глаза. Я все на том же тюфяке, руки связаны, только теперь было светло. С потолка свисала "лампочка Ильича". Я точно в каком-то подвале, стены бетонные, ни окон ни дверей, правда, перегородки выстроены таким образом, что напоминали лабиринт. Напротив меня стоял парень и ухмылялся, протянул мне пластиковую бутылку минералки. Напившись вдоволь, я вернула бутылку, и стала разглядывать парня. На вид ему было около тридцати, лицо веснушчатое, курносый нос, глаза серые, и узкие, словно щелки, Рот кривила ухмылка. А вот брюнет, блондин или рыжий, было не ясно, голова его напоминала бильярдный шар. Ростом похвастать он не мог, был выше меня сантиметров на десять, да и худощавый, на бандита совсем не похож. Мы так и развлекались минут пятнадцать, я разглядывала его, а он меня. Мне это начало надоедать, молчать, я вообще-то не люблю, а тут уже сутки в тишине, да ещё со связанными руками. Потомившись ещё, я решилась.
– Простите, можно ещё воды?
Он без слов протянул бутылку. Я сделала пару глотков, и вернула бутылку парню.
– Спасибо.
Он пожал плечами, не произнеся ни слова, немой что ли. Я решила выяснить это.
– Меня отпустят? Я же все рассказала, и лиц не видела, больше я ни чего не знаю. Правда, не знаю. А что Пашку убили так я ни кому не скажу… Ведь я ни кого не знаю, и узнать не смогу, даже если случайно встречу на улице.
– Много болтаешь.
Голос хриплый, но все же есть порадовалась я за парня.
– Так это, я ж с перепугу.
– Что то ты, на испуганную, не больно-то и похожа.
Глядя на меня с сомнением, брякнул он.
– Я в самом деле боюсь, но не вас, у вас лицо доброе, я вижу.
Вот меня плющит, комплементами бросаюсь, а толком не знаю, может это мой убийца, стоит тут, и лыбу давит.
– Добрый, добрый, когда не достают глупыми вопросами.
– Вы меня убьете?
Брякнула я. Он открыл рот но так и не нашёл, что же мне ответить, поднялся и скрылся за перегородкой. Я всегда знала, что я сильная… Но судьбе это неизвестно, поэтому она с удовольствием проверяет меня на прочность… Он ушел, я не знала, вернется ли он.
Хорошо хоть свет не выключил. Минут тридцать, я прибывала в одиночестве, и успела себя запугать до такой степени, хоть головой с разбега об стену бейся. Пот, холодными струями стекал по позвоночнику. Услышав шаги, я вжалась в стену, затаила дыхание, вознесла мысленно молитву, господи защити меня. Шаги стихли за перегородкой, я приоткрыла один глаз, потом второй и смогла убедится, что нахожусь по-прежнему в одиночестве. Женщины вообще-то способны на всё, особенно в двух случаях: когда есть, за что бороться, и когда уже нечего терять! Умные мысли иногда приходят в мою голову. Я взяла себя в руки, у страха, как известно глаза велики, и раз тебя не убили сразу, есть шанс отсюда выбраться. Надо только все обдумать, правило себя повести и воспользоваться ситуацией. А для этого стоит прикинуть, на кого из моих похитителей сделать ставку. Я стала прокручивать в голове некий план, то есть не план вовсе, но так было спокойней, ведь если есть цель, это уже полдела. Осталось за малым, начать двигать к этой самой цели. Ну в данных обстоятельствах, двигать сильно сказано, а вот мелкими перебежками, да и то желательно ползком, в самый раз.
Мое заточение стало чуть разнообразней, парень, что поил меня водой, кстати звали его Васей, выступал в роли прислужника. Установил в дальнем углу ширму, поставив там ведро, и пяти литровую канистру с водой. Получилось что-то вроде санузла. Руки мне развязал, приносил поднос с едой по три раза на день, чем не тюрьма, не весело дума я, кормят, поят, все как положено. Одно хорошо, раз думают о моих удобствах и пищи насущной, значит справлять меня в мир иной, не спешат. Сколько я пробыла в заточении, я понятия не имела. Дневного света не видно из-за отсутствия окон. Да и время посмотреть не где. Пыталась считать количество трапез, но вскоре сбилась со счета. Плюнула на это, и стала приглядываться к Василию. Разговорчивым его не назовешь, но кое-что полезное для себя узнала. Находились мы на Заброшенной ферме, что в пятнадцати километрах от города. Ферму забросили лет десять назад, когда очередной ее владелец вбухав все свои средства на постройки и подвал, прогорел из-за эпидемии свиней. В стране тогда был такой бич, «свиной грипп» называется. Выставили на торги, да так ни кто и не позарился, а хозяин помер лет через, сем. Про ферму и вовсе забыли. В радиусе пяти километров не было ни чего кроме дачных участков, и то обитаемыми они были только с весны по осень. А зимой сюда ни кто не ездил. Место выбрано грамотно, если тут кого убить или заживо запереть, так найдут не скоро, если вообще найдут. Так же Василий обмолвился, что сторожить меня остаются по трое. Остальные в городе и сюда приезжают только сменить друг друга. Ага, значит, что мы имеем. В течение суток на ферме помимо меня всего четыре человека. Наверняка дежурят по очереди, пока остальные спят или телек смотрят, один обходит территорию. От меня, пакостей не ждут, раз руки развязали да еще рядом не сидят, раз я не слышу голосов. Надо было на что-то решаться, Вася почти ручной, что только с руки не ест. Необходимо направить его мысли в нужном мне направлении. А как это половчей устроить стоит подумать. И я оставшееся время до очередной трапезы думала, и кое-что надумала.
Когда в очередной раз Вася принес мне еду, я спросила, легко так, без нажима:
– Васенька друг мой, сколько мы с тобой уже знакомы?
– Неделя будет завтра.
Уже кое-что, значит неделю как я тут обретаюсь.
– Ну вот, уже неделя, а ты все меня сторонишься. Хоть задержался бы подольше, поболтали бы о том, о сем. Ты вот мне про себя совсем ни чего не говоришь.
Обижено надув губки, посмотрела на Васю.
– А чего говорить? Живу как все.
– Как же, как все, все твои вон в город ездят, а тебя мне в прислужники оставили. Тебе разве не обидно? Или ты не из местных?
– Почему это не из местных?
Искренне обиделся он.
– Местный я, так сказать в седьмом колене как местный.
– А что ты Василий, тогда тут безвылазно сидишь? Разве в городе тебе не интересней?
Вася задумался, и с подозрением на меня покосился, а я пока он чего дорого не надумал, добавила:
– Вот у тебя, наверняка, есть любимая девушка? Есть, по глазам вижу. Так вот я и спрашиваю, почему ты тут со мной сидишь неделю целую, а к ней не ездишь. Я просто думаю, заменить тебя, на вечер, другой уж могли бы. Что ж это за товарищи. Сами по домам, а ты мучайся. Ты только не подумай ни чего, я ж так по-дружески спросила.
– Да я как то привык уже, она у меня с понятиями, если я на работе то на работе, ждет, в общем. Мы же всегда созваниваемся, и по ночам говорим по долгу.
Когда Вася поднялся с тюфяка, я и заметила, что из заднего кармана торчит мобильник. Вот это везенье, только одна проблема, как бы, не заметно так, воспользоваться им. Я схватила его за руку, и потянула в низ.
– Ну пожалуйста посиди со мной еще немного… я тут совсем одичаю скоро, и говорить разучусь.
– Ага, ты да разучишься? Да не в жизнь не поверю, болтаешь, как армянское радио, без перерывов.
Но к моему величайшему удовольствию, он все же вернул свои мосла, на прежнее место. А я порадовалась, что телефон выпал, и теперь лежал за его спиной. Я мысленно взмолилась «господи, только бы ни кому не пришло в голову позвонить ему». Бог как видно внял моим молитвам, телефон не только не зазвонил, да еще и завалился между стеной и тюфяком. Как только я это заметила, сразу потеряла интерес к беседе, но отступать было нельзя, а ну как заподозрит чего.
– Расскажи мне про свою девушку? Какая она?
– А чего это ты про нее спрашиваешь? Девушка как девушка.
Как-то он напрягся весь, и с подозрением на меня уставился.
Я вздохнула, потупила глазки, обиженно так, пожала плечами:
– Да не хочешь, не рассказывай, мне то что, просто разговор поддержать. Да и любопытно, кто смог тебя так обаять, должна она быть просто золотой. Вот ты, весь такой правильный, честный, ответственный, и любимую приучил, с пониманием к твоей работе относится. А ты сразу подозревать меня во всех грехах смертных. Что я могу сделать? Если я сижу здесь, и не знаю, долго ли еще проживу на свете белом. Поговорить напоследок, и то не с кем.
Высказалась и отвернулась от него, демонстрируя, как меня задело его подозрение.
– Ну чего ты?… Лады, давай поболтаем.
Я продолжала смотреть в стену, он легонько так тронул меня за плече, я дернулась. Не переиграть бы, пронеслось в голове.
– Ты чего? Обиделась что ли? … Так я ж не знаю, чего и рассказать то, баба как баба.
Я отлепила взгляд от стены и с интересом на него уставилась.
– Ты … Это спрашивай Что ль, я отвечать буду. Так привычней.
Стало заметно, я смогла заинтересовать его, не зря я тут комплиментами разбрасывалась
– Она красивая?
Начала я из далека, и мечтательно так вздохнула.
– Нормальная. Говорю же баба как баба, вроде все при ней, а что еще надо?
Да, представление о женской красоте, у нас абсолютно разное.
– А давно вы вместе?
Боже, я так и буду из него слова клещами вытаскивать, так мы и до морфушкиного дня будем разговоры, разговаривать.
– Со школы.
С такой довольной рожей он это сказал, вы бы только видели.
– Что, прям со школы? И не расставались ни разу?
Если он так будет тянуть я не смогу добиться желаемого. Но я не теряла надежды, умом он не блистал, еще не известно, сколько классов окончил.
– Почему не расставались, расставались, я когда в тюрьме сидел, ждала.
– Ты сидел в тюрьме?
Я старалась вложить в свой вопрос как можно больше удивления, хотя зная специфику его деятельности, точнее деятельности тех кто меня сюда определил, то тюрьме удивляется не приходится. Умение вовремя прикинуться дурой – главный признак женской мудрости.
– Да так, загребли, по глупости, подрался в баре, а этот козел на мировую не пошел. Сам же виноват полез к моей бабе, а я не люблю когда мое трогают, да и пьян был в стельку… тебе действительно интересно?
– Еще бы!!!!
Поддерживая разговор я мысленно соображала кому отправить смс с криком о помощи, да так, чтоб поняли меня с пары фраз. А такой человек был только один, и шифр я помню, ведь учувствовала в его написании. Так что оставалось дело за малым, улучить момент и отправить смс.
– Слушай, а ты не чего, такая с понятием, поговорить можешь. Ты не боись, все уляжется и тебя отпустят.
Ага, много ты понимаешь, если тебя в город не отпускают, а о своих планах они прям будут делится, с ним, как же, размечтался.
– Что-то я сомневаюсь, я даже не знаю, чего от меня хотят. А это пугает.
– Ну, я не особо много знаю, в дела особо не лезу. Но кое-что слышу, и мне хватает ума не высовываться. Так вот могу сказать наверняка, что убивать тебя не за что, да и смысла нет.
– Тебе легко говорить. Тебя не держат взаперти, и неизвестности, в каком то подвале.
– Ну я кое-что могу сказать, только обещай что не проболтаешься?
– Клятвенно клянусь!
И даже подняла руку на манер пионеров.
Вася повел себя как заправский шпион, поднялся на цыпочках прошел к перегородке, выглянул, постоял, прислушиваясь пару минут. За тем вернулся ко мне присел рядом. Я не упустила своего шанса, и пока он изображал, шпиона, я воспользовалась ситуацией, и теперь мне оставалось только ждать. Вася наклонился к моему уху, и зашептал:
– Я слышал, что Пан считает у Макара к тебе интерес. Поэтому тебя еще держат. Раз ты к товару не имеешь ни какого отношения, ведь ни кто в серьез не поверил, что Воронок доверил бы тебе что-то важное. Без обид, сама понимаешь. Так вот Пан еще не решил, как воспользоваться ситуацией. Макар тоже ищет Воронка, и у него больше шансов его найти, видно и его он кинул. Так вот Пан и ждет, когда Макар его поймает, и вот тогда обменяет его на тебя.
– Что за бред? Я даже не знаю ни какого Макара.
Тут мне даже не пришлось изображать удивление, я действительно, не имею ни малейшего представления, кто такой этот Макар.
– Вот и я думаю, мудрит Пан. Не будет Макар на бабу размениваться. Ты это, не чего личного. Ты ничего так, но я не слышал еще ни когда, чтоб Макар вообще на баб разменивался. Только не пойму, если ты его не знаешь, с чего тогда Пан считает по-другому.
Да было над чем задуматься, я только надеялась, что ни чего не напутала с номером, тога ждать освобождения мне долго придется. А если все же напутала, но об этом даже думать не хотелось.
– Ты чего такая задумчивая?
Как-то странно на меня посмотрев, спросил Василий.
– Думаю, что если твой Пан просчитался? Что тогда меня ждет?
– Если напутал, то отпустит, чего ему тебя держать то.
– Ага, отпустит как же. Вон Пашку убил, чего с него станется и меня в расход пустить.
– Так-то Пашка, он же крыса, не первый раз уже прокалывался, но все как то по мелочи. А тут по крупному опрокинуть решил.
– Что ж его раньше не приструнили, раз знали, что он крыса?
– Так-то по мелочи в карман себе клал, приглядывали, да так для порядку больше, не наглел особо, вот и не трогали.
– А сейчас смерти удостоился? Что ж такого нужно совершить, что б, в самом расцвети лет в могилу лечь? Или он не знал о рисках?
– Ну ты загнула, это не барыг щипать, тут все по круче будет. Если Пан товар не найдет, кранты ему. Пану то есть.
Тут что-то завибрировало, в области тюфяка. Васька вскочил как ошпаренный, ощупал свои карманы, и не обнаружив источника вибраций, встал на четвереньки, и ползая таким образом шарил по полу. Я тоже поднялась, чтоб ему весей было, ползать.
– Ты чего потерял что?
– А? Да слышь вибрирует? телефон поте……
Тут он замолчал, да так глянул на меня, что мне по плохело малость, а ну как на меня с кулаками кинется, с него станется.
– Ты сперла! Это точно ты. Голову мне задурила, а сама ух сука.
Он так шипел на меня, что я пятясь от него упершись в стену, прикрыла голову руками в защитном жесте.
– Ты что сдурел совсем? Зачем мне твой телефон? что мне с ним делать? А даже если позвонила бы в милицию, что бы я им сказала? Если я даже не знаю где я?
Он на секунду задумался, а я отлепив руку от лица ткнула пальцем в тюфяк.
– Там что-то вибрирует, может выпал у тебя?
Конечно, выпал, я сама помогла ему туда завалится, с ехидством подумала я.
Вася ринулся в указанном направлении, отшвырнул тюфяк и облегченно выдохнул. Схватил телефон, и с такой глупой рожей на него уставился. Смех, да и только. Но смеяться я не рискнула, он хоть умом и не блещет, но силы в нем не меряно хоть и выглядит хлюпиком. Я вернулась на свой тюфяк, поправив его. Точнее водрузила его на прежнее место, и с максимальными удобствами на нем устроилась.
– Что-то мне дурно, могу тебя попросить принести мне воды?
Простонала я, прикрыла глазки и приняла позу полутрупа, закинула себе на лоб и притихла.
– Э! Ты чего а? Что-то ты белая вся? Плохо что ли?
– Воды, просто воды.
Простонала я, демонстрируя всем своим видом, что вот, вот, скончаюсь.
– Я мигом, ты держись.
Прокричал Вася на бегу, скрываясь за перегородкой. А я в очередной раз порадовалась за него, такими успехами, он «далеко» пойдет. Когда его шаги совсем стихли, я с облегчением выдохнула. Он хоть и дурак дураком, но и треснуть может по своей дурости, стоит быть с ним поосторожней. Пока он отсутствовал, я стала размышлять, что же такого мог свистнуть Кирилл? Что даже братом пожертвовал? Теперь до меня дошел смысл сказанного Кириллом на даче, что к Макару теперь нельзя, если я правильно поняла, то и его он кинул. А деньги отдал мне, на хранения видно рассуждая, как и эти что меня тут заперли, что мол, не подумаешь что-то доверить мне. Голова шла кругом от полученной информации, и кто такой этот Макар. И с чего вдруг все решили, что он на меня запал? Ладно, это отложим на потом. Из раздумий меня вывел вернувшийся Вася. Что это именно он можно было понять, не открывая глаз, топал он как слон, а сейчас покашливая, переминался с ноги на ногу, стоял в двух шагах от меня. Я приоткрыла глазки и на него глянула. В одной руке он держал стакан с водой, в другой пачка анальгина.
– Вот возьми, я подумал, может, поможет. Протянул мне таблетки с водой, и заметно расслабился, видя что умирать в ближайшее время я не собираюсь.
– Извини, больше ни чего нет, а анальгин всегда с собой таскаю, зубы у меня, часто беспокою.
– Спасибо Васенька, хороший ты парень.
Со вздохом сказала я. выпила таблетку, возвращая стакан.
– А с зубами не шути, к врачу иди.
– Ага, сходи. К ним попадёшь, так вообще зубов лишишься. Зубнику что, только все бы дергать. А тут лечить нужно.
Я пожала плечами, устроилась поудобней отвернувшись к стенке, демонстрируя всем видом, что собираюсь спать, и говорить больше не буду. Он потомился пару минут, повздыхал, посопел, и наконец поняв, что я больше на него не реагирую, по чапал за перегородку. Обернулся и промямлил:
– Ну ты это, давай отдыхай, я попозже зайду.
И наконец-то скрылся. Звук его шагов медленно удалялся, а вскоре и совсем стих. Полежав ещё для верности, я поднялась, если я все рассчитала верно, то ждать осталось не долго. Стоило как следует подготовиться. Я обула ботинки, накинула куртку, замотала на шее шарф, а шапку сунула в карман. Чтоб в очередной раз не потерять ее. Время шло, а ни чего не происходило, ну давай уже поторопись. Мысленно подгоняла я. Уже давно, стоило бы появится. Совершенно неожиданно погас свет, я приготовилась, то есть переместилась ближе к перегородке, и стала прислушиваться. Тихие шаги приближались, если б я не ждала, то и не услышала бы их во все. Шаги замерли совсем рядом. Я почувствовала чьё-то дыхание совсем рядом с собой. Вдруг огромная рука зажала мне рот, а на ухо прошептал родной мне голос:
– Тихо, это я.
Я кивнула, давая понять, что все поняла и готова к действиям. Он убрал руку. И взявшись за руки мы тихо стали пробирается к выходу отсюда. Я доверяла ему, поэтому беспрекословно выполняла все, что он велел. По лабиринтам подвальных коридоров мы довольно долго плутали, но вскоре уперлись в стену, из которой торчали скобы, поднимаясь к самому потолку, именно по ним мы стали подниматься наверх. Достигнув последней импровизированной ступени, я заметила над головой люк. Стукнув по нему три раза, о том как будем действовать, меня проинструктировал еще как только мы начали свой путь к моей свободе. Тек вот, стукнув три раза по люку, как он незамедлительно открылся. И я увидела улыбающуюся физиономию Дениса, ни говоря, не слова он вытянул меня и помог выбраться моему спасителю. Ни говоря не слова, и стараясь производить как можно меньше, шума мы друг за другом покинули территорию фермы. Машину они спрятали в лесополосе а это примерно в километре от фермы, так что мелкими перебежками, вдоль дачных участков пробирались к лесу. оказавшись возле машины я смогла отдышатся, и кинулась на шею своему спасителю.