– Люд, забирай своего ушастика. Здоровый любознательный парень! – еле сдерживая на поводке вырывавшегося из кабинета Чеди весело прощебетала администратор клиники. – И ищи ему дом поскорее! В нем столько любви! Классный парень!
***
Выйдя из метро, Люда решила позвонить Максу – переписка уходила куда-то не в ту степь, да и просто хотела услышать голос едва знакомого, но какого-то безумно родного человека.
Люда все хотела напроситься в гости к Максу (хотя он и сам звал пару раз), но поток псов-переселенцев не заканчивался – осенью волонтерам всегда приходилось туго – так часто собак просто бросали на дачах. С Максом ей хотелось говорить, говорить и говорить, как на первом свидании, когда они просто гуляли по ночной Москве и говорили обо всем, что приходило им в головы. Сейчас общаться получалось только голосовыми или текстовыми сообщениями. Доехать до парня Люда почти всегда не успевала – то срочно нужно собаку отвезти, а все волонтеры заняты, то маму на дачу доставить, то забрать с дачи. То уже поздний вечер, хотя Макс был совсем не против ночного визита, то ранее утро… В общем, не получалось.
– Да, прости, нам надо было выходить. – Выпалила она после второго гудка.
– Да не, я не в обиде. – Задумчиво ответил ей Макс. – Думал, может тебя чем задел… Я не хотел.
– Нет, все нормально! Правда. Просто… Собака – сам понимаешь. – Она взяла поводок левой рукой. – Особо не отвлечешься. Тем более в метро. И уж тем более с Чеди.
– Как он себя вел?
– Ну-у-у… Не как самый бесстрашный боец. Еле в кабинет затащили.
– Ага! Все-таки пацан трусоват.
– Мягко сказано.
– Понятно. Ну, передавай псу привет, все уже позади.
– Обязательно!
Макс положил трубку, что больно кольнуло Людушку. Она кинула телефон в карман куртки и уткнулась лицом в шарф – все равно Чеди остановился обнюхать березку, можно позволить себе всхлипнуть разок-другой, пока никого нет поблизости.
«Может больше не хочет со мной общаться?.. Но он же первым написал. Или этим звонком я его отпугнула? Типа слишком навязываюсь… А он занят… Или переписывается с кем-то… Блин как все сложно!»
Они медленно брели в сторону Третьяковской – все равно торопиться было некуда, можно и погулять.
***
«Ты знаешь, у меня столько раз крутилось в голове: может нам надо расстаться? Ну правда. Чего друг друга мучить? Мы разные. Я люблю собак, прогулки по Москве, читать. А ты – футбол, пьянки. Ну и вообще: хоть раз ты обо мне позаботился? Как настоящий мужчина? Только когда я об этом просила. Упрашивала. Ну, например, когда мы возвращались с очередной твоей попойки с друзьями. Помнишь, как было холодно? Ты додумался дать мне свою толстовку? Нет. Только когда я тебя попросила. И вот сейчас. Я всего лишь прошу меня встретить. Проводить до дома. Мне плохо, понимаешь? Ладно ты там не додумался вызвать мне такси или вообще за мной приехать. Окей. Денег нет или еще чего… Но просто встретить в метро? Это же ты можешь? Ты ведь не работаешь! Можно же выйти из дома и встретить любимую девушку, которой плохо? В общем, я не знаю… Я не знаю, как с тобой разговаривать. Как тебе еще вдолбить в голову, что мне нужна твоя забота, твоя любовь. Я как будто в стену бьюсь: отдаю тебе всю себя… А ты? Что ты мне дал? Ты привык брать.»
Варя, всхлипывая, перечитала сообщение. Третьяковская. Ехать еще двадцать минут. Всего двадцать минут, которые, наверное, наконец-то все решат. Встретит – отлично, значит, еще не все потеряно. Еще можно вернуть ту влюбленность, ту эйфорию от объятий и поцелуев. Она попробует. Она убедит Артема не черстветь, взяться за себя. Он ведь перспективный… Надо только не лениться. И будет хороший муж… Веря в это верила. А если не встретит? Что тогда? Расставаться? Или… Попробовать поговорить, доказать ему?..
Поезд замер в тоннеле. Фыркнул пару раз и замолчал. Пассажиры притихли, само время будто взяло паузу – словно что-то намекало Варе: «подумай!»
И Варя подумала – стерла сообщение и отправила короткое:
«Мне тебя ждать?»
***
Дедушка Макса ждал Ирину у поселкового ДК. Сорок три года назад он еще, конечно, не был стариком – сутуловатым, с седым ежиком на висках и розовой залысиной… Он был двадцати трехлетним парнем, хоть и тощим, но, как загадочно и обще говорят «интересным»: густая темная шевелюра, большие серые глаза и добрая обезоруживающая улыбка.
Он увидел ее в автобусе. Ирина сидела в самом конце у окна, читала Бунина. Воротничок ее воздушного платья колыхался на ветру, косы порастрепались – девушке приходилось отвлекаться от книги и убирать волосы от лица.
Он не решался к ней подойти – так стеснялся своего заикания. Сидел и любовался этой неизведанной девичьей легкостью, гревшейся в лучах редкого северного солнца.
Автобус подъехал к остановке, и пассажиры, не торопясь, начали выходить. На мгновение он потерял ее из виду, и что-то будто толкнуло его в грудь: «не потеряй ее!»
Но только толпа освободила старенький пыльный автобус, он увидел Ирину. Она распустила русые косы и заплетала их в одну.