В замке началась паника. Люди метались по коридорам, точно обезумевшие, сбивая друг друга с ног и беспощадно затаптывая тех, кому не посчастливилось оказаться на полу. Со всех сторон слышались надсадные крики, пронзительные вопли и мольбы о помощи. Ванфрейм в компании трёх десятков верных рыцарей заперся в тронном зале, даже не вспомнив о сыне, находившемся в детской в компании няньки, которая точно не сумеет его защитить.
С оглушительным грохотом тяжёлая дубовая двустворчатая дверь распахнулась, и из тумана в тронный зал неторопливо вошла невысокая фигура, облачённая в простое платье цвета запёкшейся крови. Рыцари, стоявшие в первом ряду ближе всего к двери, в ужасе отшатнулись – перед ними стояла покойная королева. Но как она выглядела! Неестественно бледное лицо было покрыто тёмными полосами, напоминавшими вспухшие вены, паутинкой расходившиеся от утративших какой-либо цвет глаз ко лбу и уголкам синеватых губ.
– Ты! – хрипло воскликнул Ванфрейм, выпученными глазами уставившись на супругу.
– Я же сказала, что приду за тобой, – замогильным голосом, что все эти ночи преследовал его в кошмарах, отозвалась Кальмия. – Я пришла.
Ванфрейм сделал жест рыцарям и те, несмотря на охвативший их страх, обнажили мечи. Кальмия даже не взглянула в их сторону – ледяной взгляд её белых глаз был прикован к лицу короля.
– Убейте её! – скомандовал Ванфрейм, и трое рыцарей сделали шаг в сторону девушки.
Кальмия вскинула вверх руки, и все рыцари разлетелись в разные стороны, с силой приложившись о стены. Двоим и вовсе не повезло – с жалобным звоном разбилось стекло, и бедолаги вылетели наружу.
– Ваше Величество помнит клятву, что давал мне перед богом и людьми? – медленно приближаясь к Ванфрейму, равнодушно спросила девушка.
Вместо ответа король выхватил собственный меч и бросился в атаку. Кальмия ему не мешала. Остановившись, она позволила клинку пронзить её грудь насквозь.
– Клянусь заботиться и оберегать, – отрывисто проговорила девушка, обхватив рукой лезвие, делая шаг вперёд и насаживаясь на клинок ещё сильнее. Ванфрейм дёрнулся назад, но хватка Кальмии оказалась неожиданно крепкой, и выдернуть меч у короля не получилось, а его собственные пальцы мёртвой хваткой вцепились в рукоять, совершенно не желая подчиняться воле хозяина, – ценить и уважать, – ещё один шаг вперёд, клинок вошёл на две трети, – пройти жизненный путь рука об руку и вместе спуститься в загробный мир, – ещё шаг, и рукоять меча упёрлась в рёбра, а перекошенное от ужаса лицо Ванфрейма оказалось практически вплотную приближено к лицу покойницы. – Настало время исполнить клятву. Я уже побывала в загробном мире – теперь твоя очередь.
Вскинув руку, Кальмия впилась острыми, как лезвие кинжалов, ногтями в шею Ванфрейма и легко, точно мужчина ничего не весил, подняла его в воздух. Сизый дым к этому моменту уже просочился в зал, но на этот раз не заполнил помещение полностью, а сгустился, приняв форму сотни острых клинков, которые вонзились в тело короля, превратив его в некое подобие подушечки для игл.
* * *
Жрец, облачённый в простую чёрную сутану, с медальоном в виде головы дракона на груди, стоял на пригорке и наблюдал за тем, как языки пламени медленно поглощают замок, при этом каким-то мистическим образом миновав Западную башню. Большинство людей, находившихся внутри, спаслось: он видел их фигуры, хаотично мечущиеся внизу, в долине, не зная, что делать дальше. Жрец не видел их лиц, но точно знал: среди них нет ни короля, ни его верных рыцарей.
Скорее почувствовав, нежели услышав, что его уединение нарушено, Жрец резко обернулся. Возле него, облачённая в бордовое платье с высоким воротом, стояла Кальмия, и её неестественно бледная кожа слабо мерцала в лунном свете. В окровавленных руках девушка держала свёрток, и мужчина пристально взглянул в безжизненные белые глаза, силясь разглядеть в них ответ на свой вопрос до того, как он будет задан.
– Ванфрейм мёртв, – безэмоционально сообщила Кальмия, укачивая спящего сына.
– Это было ожидаемо, – отозвался Жрец, стараясь ничем не выдать своего волнения при виде живого трупа – за тридцать лет он провёл сотни жертвоприношений, но подобное видел впервые.
– Его люди тоже мертвы, – добавила Кальмия всё тем же равнодушным голосом.
Жрец кивнул, принимая данную информацию к сведению.
– Ты освободил моего отца из темницы, когда я пришла в замок, – Кальмия не сводила с мужчины пронзительного взгляда.
– Кому-то придётся взять на себя воспитание принца после того, как он остался сиротой, – пожал плечами Жрец. – Ордроф – его дедушка. И последний живой кровный родственник. Уверен, Совет назначит его регентом.