– Илюш, – дрожащим голосом спросила сидящая рядом на корточках Татьяна. – Ты чего, а? Что там такое?
– Татьяна Викторовна, не ходите туда пока, – хрипло сказал Илья. – Опасно там. Я сейчас отдышусь немного… И займусь. Минут пять… Отдышусь, да… И чего-нибудь сладкого бы…
– Сейчас, сейчас. – Татьяна суетливо вскочила и кинулась было в дом, но тут же отшатнулась: – Так туда вообще нельзя? А я за водой сейчас заходила…
– Нет, к кабинету просто не подходите. В вашу комнату можно.
Сидя на крыльце и жуя шоколадный батончик, заботливо «очищенный» Татьяной от фантика, Илья осторожно прослушивал поле Страха под домом и вокруг. Под кабинетом председателя – сгусток почти такой же мощный, какой был под домом Винского. К нему ведут несколько крупных «рек» и множество мелких «ручейков». Больше сгусток не подпитывается, но и не рассасывается, а значит, придётся поработать.
«Ну и как, чёрт дери, работать с руками в тряпках?»
«А может, сперва всё-таки позвонить Петрову? Он может что-то дельное подсказать».
«Нет, сначала надо самому попробовать. Вот ещё – сразу помощи просить…»
«Илюха, ты дурак. Звони шефу!»
– Татьяна Викторовна, – Илья не без труда извлёк из кармана телефон, – можно вас попросить?..
Петров ответил на втором сигнале, будто ждал звонка, держа телефон в руке.
– Привет. Что стряслось? – Судя по интонации, Петров был совершенно уверен, что Илья не позвонил бы, если бы что-то именно не «стряслось».
– Здравствуйте, Станислав Аркадьевич, – пробормотал Илья, чувствуя, как жжёт в глазницах. Вдруг навалилась страшная усталость, захотелось лечь, уткнуться лбом во что-нибудь холодное и заскулить. Глубоко вдохнув, страхоборец мысленно сосчитал до трёх и начал рассказывать. – Глава администрации наш, Попов Михаил Семёнович, в больницу попал с инсультом. Похоже, плохо дело. Я сам не видел, но говорят, его парализовало, с пола подняться не мог. Я на место приехал, а тут… Такая же аномалия, как под домом у Романа Алексеевича была. Я сейчас хочу её рассеять хотя бы немного, но не знаю, как с забинтованными руками подступиться…
– Так, – перебил Илью наставник. – Даже не думай! Брысь оттуда сейчас же! Вели опечатать помещение на трое суток минимум. И немедленно – слышишь? – сию же секунду шуруй оттуда подальше!
Илья непроизвольно вскочил на ноги и вытянулся едва не по стойке «смирно» – такие интонации в голосе командира ему приходилось слышать за всё время только пару раз, и в далеко не простые моменты.
– А почему нельзя?
– Ты ушёл от дома? – ледяным голосом уточнил Петров.
– Ухожу, уже иду. – Илья торопливо зашагал к калитке, жестами показывая Татьяне, чтобы следовала за ним. – Вышел вот за забор. Тут можно?..
– Метров десять есть до дома?
– Есть.
– Ну тогда ладно. – Петров вздохнул. – Слушай. Ты сейчас туда не суйся, а то снова «скорую» вызывать придётся. Уже тебе, героическому страхоборцу. Там такая штука, как я понял… В общем, у вашего председателя не инсульт. Думаю, с ним та же история приключилась, что и с тем, кто напал на Винского. Понимаешь? И тебя там может приложить так… Весь будешь в бинтах, с головы до пят. Если вообще не… – Петров многозначительно замолчал.
– Да… Да как так-то? – Илья задохнулся.
– Очень похоже, во всяком случае. Я такое видел. Зато, если я прав, для пострадавшего это даже неплохо, потому что последствия одержимости Страхом уж точно легче, чем инсульта. Если только ещё и инсультом сверху не шарахнуло. А то, если гипертоник… Всякое бывает. Разузнай. Съезди в больницу… Или куда его там увезли? Не туда же, где Винский лежит?
– Не узнавал ещё. Уточню.
– Если туда же – я Алексеичу позвоню и дам инструкции, он сам разберётся. Хоть и подбитый лежит, но зато руки целые. Надо следы повнимательнее считать с человека, да снять остаточное свечение. Если председателя в другую больницу увезли – узнай, в какую, и дай мне контакты. Буду врачам звонить и объяснять, что с этим пациентом делать, а чего не делать.
– Что это вообще за… нашествие такое? – вырвалось у Ильи. – Сначала на девушку в болоте нападают, потом на нашего командира, а теперь на председателя! А до этого сколько времени всё тихо было!
– Ты ещё Бекетова забыл в этот список включить, – напомнил Петров. – Началось-то всё с него. И смотри, как всё складывается-то: Винский собрался ехать в Варакино, и на него напали. Попов твой собирался тебе с командировкой в Варакино помочь – и его… устранили. Всё, выходит, на Варакинской территории завязано.
– Ну вот руки заживут – и поеду в Варакино, – сказал Илья. – Кстати… Вам привет от колдуньи. Зовут Юлия… Ой, отчество забыл. Федотовна, что ли?
– Филипповна, – голос Петрова потеплел. – Вот, значит, как. А я не знал, что она в тех краях… практикует.
– Она в лесу живёт. Её найти невозможно, если сама не покажется.
– Да знаю я, как они живут и как прячутся. Мы с Юлей учились вместе. И в институте, и потом… в учебном центре. Раньше у нас с магами-природниками общая учебка была. Ну, и ты ей от меня привет передай. Она тебе руки лечить взялась?
– Да, меня к ней наша Храбрая отвела.
– Отлично. Какая у вас там компания хорошая подобралась. Страхоборец, Храбрая и маг Земли. И на всё это – четыре случая агрессии Страха за два месяца. Весело… И наводит на размышления.
– А… От чего такое может быть?
Петров некоторое время молчал, и Илья предположил, что ответа не последует. Но наставник снова шумно вздохнул и с явной неохотой проговорил:
– Есть одна теория. И тебе придётся её проверить. Кто-то в вашей местности особенно интересен Страху, скажем так. В ком-то есть какая-то особая сила, до которой он хочет добраться. Для Страха это – или пища, или угроза. Понимаешь?
– В любом случае – этому кому-то не поздоровится.
– Именно. Но что это за сила и как вычислить её носителя – этого я тебе пока не подскажу. Думать надо. И в первую очередь разобраться с текущими делами. Нападавшего на Винского найди. Председателя мне разыщи, следы на нём попробуйте с Ромой считать. Мне всё докладывай сразу же. Руки залечивай как можно быстрее. Вот уж какое буквальное воплощение поговорки «без тебя как без рук»…
Так, ну и что дальше? Илья сверлил взглядом чёрный глянец погасшего экрана, будто надеясь разглядеть там подсказку. Надо найти председателя. Надо найти нападавшего на Винского… О! В первую очередь надо как-то добиться опечатывания кабинета Попова. А как это сделать, если помещение не является местом преступления? Интересно, местная полиция в курсе дел страхоборцев?
– Татьяна Викторовна! – Илья нашёл взглядом секретаря. – А зачем полиция приезжала?
– Да понятия не имею. Я звонила в районную больницу, может, они сами передали вызов в участок?
– А зачем бы это… Стоп-стоп! В районную, говорите? – Илья поднялся со ступеньки. – Там Винский. И врач тот, который может быть в курсе… Ага! А тутошние полицейские – они как… – Илья замялся, соображая, как сформулировать вопрос.
– Знают ли они про вас? – уловила его мысль Татьяна. – Честно – понятия не имею. Я-то сама в эти дела особо не лезла никогда, хотя Михал Семёныч и предупреждал меня по-свойски, чтобы держалась подальше. От тебя главным образом, уж прости.
– Да что «прости», всё верно. – Илья слабо улыбнулся. – Опасные мы люди, это точно. Вот какое подтверждение получили…
– Так это… – ахнула Татьяна. – Это из-за тебя, что ли?
– Выходит, так, – Илья сокрушённо вздохнул. – Это не точно, но… Многое на это указывает. Да и шеф мой подтвердил. Я, собственно, к чему про полицию спросил. Надо, чтобы в кабинет Михаила Семёновича никто не заходил минимум три дня. Лучше даже близко к двери не подходить. Метра на три. Вы сами можете это устроить или надо с полицией согласовывать?
– Могу, наверное. – Татьяна растерянно оглянулась на здание администрации. – Кто полезет в кабинет, пока начальник на больничном? Техничке скажу, чтобы там не мыла. Придумаю что-нибудь.
– Спасибо. Помогите мне, пожалуйста, ещё один номер набрать.
– Так, ты где? – Чистяков ответил почти мгновенно и не стал тратить время на приветствия. – Я тебе звонить как раз хотел. Мы нашли нападавшего. Похоже, ты был прав. Ты мне тут нужен позарез. Откуда тебя забрать?
– Я в Перово, возле администрации. Тут ещё одно ЧеПе…
– Слышал уже, – перебил его Чистяков. – Жди меня, по дороге расскажешь подробности.
– А председателя нашего куда увезли, не знаете? К вам? – торопливо спросил Илья.
– Да, к нам… Всё потом. Буду через полчаса. – И полицейский сбросил вызов.
Белая «девятка» ворвалась на площадку перед зданием администрации, как какая-нибудь раллийная «порше». Чистяков вылетел со своего места, обежал машину, рывком распахнул пассажирскую дверцу:
– Шнеллер, шнеллер!
Илья торопливо уселся, полицейский с лязгом захлопнул дверь, буквально впрыгнул на водительское сиденье и рванул машину с места.
– Погнали! С задержанным там… Худо дело. В общем, так. Нашли мы его у речки, как ты и говорил. Нож рядом валялся. Подозреваемый… сидел, обняв корягу, и скулил. Просто подвывал по-собачьи. Ничего не соображал. Мы его кое-как отодрали от коряги этой. Орать начал, отбиваться. Пена изо рта пошла. «Скорую» вызвали, те ему укол какой-то вкатили, утих. Но соображать толком пока не начал. И вот теперь мы не знаем, что с ним делать – вроде как надо допросить, а ну как его кондрашка хватит? Пока оставили у нас, врач за ним смотрит. Но в больницу мне его страшно переводить. Не дай бог, начнёт буянить… А пока он у нас – ты на него незаметно поглядишь. Кто такой – не скажу, да и какая разница: ты уж точно его не знаешь. Тридцать один год, работающий, не судим, трудоустроен, холост, живет один. Причем странно: живёт он от Винского далеко, не на другом конце села, конечно, но и не по соседству. Не исключено, что он Алексеича и не знает даже. Вот и вопрос: почему именно он? Может ли такое повториться? И на кого в следующий раз нападут? Понимаешь теперь, зачем ты мне срочно понадобился?
– Д-думаете, я столько всего смогу прочитать? – непослушными губами выговорил Илья. – У меня вообще с чтением следов…
– Да знаю я, знаю. – Полицейский досадливо дёрнул головой. – Ну, хоть попробуешь. Мало ли что. А без тебя… Честно сказать, мне уже просто страшно. Я вообще-то ни разу не суеверный, к такой чертовщине всегда как к дурацким сказочкам относился. Пока пару раз не налетел на… кое-что этакое. Ну а тут уж вообще… Такое ощущение, – он нервно хмыкнул, – что через пару дней придётся отправлять ребят какого-нибудь Кощея Бессмертного задерживать. Или, ну я не знаю, культистов Ктулху. Вот оно мне надо – на моём участке?
– А про нашего председателя вы слышали, да?
– Слышал, – вздохнул Чистяков. – И это тоже меня напугало. Винский сам страхоборец, он по определению в это всё замешан. А Попов? Вот влип человек, просто за то, что кофием тебя угощал, получается? А этот… Задержанный наш? Работяга, непьющий, жених завидный. Теперь ему дорога в тюрьму, а сперва, скорее всего, в психушку. И вот за что он под раздачу попал?
– Ну, вопросы у вас… – пробормотал Илья.
Сердце сжала ледяная костлявая рука.
И правда – а за что все эти люди попали «под раздачу»? После стольких спокойных лет в округе… Что изменилось в последнее время? Что изменилось в поле сил?
Мёртвая рука, стиснувшая сердце, выпустила хищные крючковатые когти.
А что изменилось за последние полгода?
На этот участок приехал новенький страхоборец. Илья Велесов…
7. Одержимый и рыцари
– В общем, слушай, – сказал Чистяков, глядя в сторону и потирая переносицу. Ему явно было не по себе. – В комнату к задержанному я тебя пустить не могу. Да и опасно это. Вдруг он как-то не так на тебя среагирует. Или не он, а… Ну, ты понимаешь. Ты ведь сможешь прослушать через дверь?
– Попробую, – ответил Илья. – Только, если можно… Пусть никого не будет минимум за пять метров.
– Это сделаем. – Полицейский кивнул. – Врача тоже выведем. Это ведь ненадолго?
– Думаю, да. – Илья виновато улыбнулся. – Дольше, чем минут на пять, меня всё равно не хватит. И хорошо, что врач тут…
– Эх, парень, – вздохнул Чистяков. – Понимаю я, что тебе придётся дико рисковать. По идее, я должен был бы тебе настрого запретить такое делать. А я сам тебя вызвал. Но, чёрт… иначе никак. Пойдём. – Он прошёл в конец коридора и осторожно приоткрыл металлическую дверь.
– Дмитрий Павлович, – позвал он шёпотом, – выйдите, пожалуйста, на минутку.
В коридор выглянул усталый мужчина в зелёном медицинском костюме.
– Спит, – тихо сказал он, кивнув Чистякову и покосившись на Илью. – Больше транквилизатора не понадобилось. Он просто как будто сильно устал и уснул. Давление и пульс в норме – для такого состояния, конечно.
– Пойдёмте в мой кабинет. – Чистяков махнул рукой в сторону выхода. – А ты… – он взглядом указал Илье на дверь. – Если что – зови. Если худо станет… Давай я через пять минут подойду?..
– Через десять. Мало ли как дела пойдут.
– Ну, как скажешь. – Полицейский с сомнением покосился на забинтованные кисти Ильи. – А если тебя как там приложит?
Страхоборец молча покачал головой. Чистяков развёл руками и ушёл следом за врачом в свой кабинет.
Илья осторожно заглянул в комнату.
«Что это у них – камера предварительного заключения?»
На узком металлическом лежаке, застеленном серым одеялом, навзничь лежал молодой мужчина с бледным заострившимся лицом. Руки его были пристёгнуты наручниками к нижним перекладинам койки. Словно почуяв чужой взгляд, мужчина задышал чаще, веки задрожали, и Илья торопливо и беззвучно прикрыл дверь.
Ну что… Как бы ни было тебе страшно, страхоборец, а за дело приниматься надо.
Илья по-турецки уселся перед дверью и опустил ладони к полу, не касаясь его. Словно в костёр руки сунул… Едва сдержался, чтобы не отдёрнуть и не вскрикнуть. Прикусил губу, зашипел.
Слушать…
И погрузился уже целиком – в чужой ужас, как в бурлящий кипяток.
«…Синие всполохи в небе. Предупреждают, зовут. Зовут меня?.. Я должен идти? Куда? Зачем? Что там?!
Опасность! Враг! Он там, я его чувствую!
Он заберёт меня, он заберёт всех!
Он заберёт наши души! Чёрт, о чём я, какие души… Он просто убьёт. Убьёт всех.
Будет больно. Больно!
Я должен…
Должен! Должен успеть первым.
Как страшно! Синий огонь, жжёт! Больно! Я должен погасить… погасить…
Погасить.
Красным…»
Он отчаянно сопротивлялся, бился, извивался в чьих-то руках… Лапах? Щупальцах? Горло разрывало криком, но в ушах навязла тишина, давящая на грудь, как толща воды. Кисти горели, будто пузырящаяся кожа слезла с них полностью, а с оголённых нервов кто-то наждачной бумагой сдирал обугленные остатки бинтов.
Жар – холод – жар – пустота…
Илья вдохнул какой-то едкий морозный запах и кашлянул. Звук собственного кашля спицами воткнулся в виски.
– Очнулся, – произнёс откуда-то сверху и сзади незнакомый голос. – Илья. Вы меня слышите?
– Да… – Илья открыл глаза, поморгал, разгоняя туман. Над ним нависало перевернутое лицо врача. Вверху, казалось, на головокружительной высоте, маячила суровая физиономия Чистякова.
– Ну слава богу, – произнёс полицейский с такой интонацией, с которой обычно чертыхаются.
Илья приподнялся, опираясь на локти. Сел, неуклюже перевалившись на бок и задев рукой пол. Тихо зарычал от боли.
– Как там… Пётр?
– Откуда ты знаешь?.. – Лицо Чистякова резко приблизилось, будто бы рухнуло с высоты. От быстрого движения в поле зрения закружилась голова. Илья зажмурился.
– Откуда-откуда… Мне же в голову к нему пришлось влезть, чтобы остаточное свечение снять. Иначе никак. Теперь я о нём всё знаю. Ох… – Илья неохотно открыл глаза и уставился на полицейского. – Плохи его дела. Психиатр нужен. Насколько я понимаю в этом… Он теперь ещё долго будет собственные мысли и мороки путать.
Врач молча поднялся на ноги и отошёл в конец коридора, доставая телефон.
– Остаточный «фон» я снял, – продолжил Илья, – но психика у него сильно расшатана. Он сам себе теперь не верит. Что было, чего не было – не может отличить. Я больше ничем помочь не могу. Да и наши командиры – тоже вряд ли… Тут именно врачи нужны. Он хороший, добрый человек, правильный. Ему внушили, что Роман Алексеевич для всего села опасен, что он всех убьёт, если его не остановить. И теперь Петру это всё будет мерещиться. Голоса эти… Страшно! – Илью передёрнуло. – Вы не представляете, как ему было страшно… А он всё равно взял косарь и пошёл. Обмирал от страха – но пошёл… – Он замолчал, закусил губу и отвернулся.
– Ты молодец, парень, – тихо сказал Чистяков. – Такое на себя берёшь… Ты ведь знал, что тебя тут ждёт. Знал же? И всё равно…
– Ну знал, – Илья хмуро кивнул. – А что делать-то? Кто-то же должен…
– «Никто, кроме нас», – невесело усмехнулся полицейский. – Что-то не похож ты на ВДВ-шника, уж прости.
– Мне надо к Винскому. – Илья неуклюже попытался подняться, не помогая себе руками. Чистяков мгновенно оказался на ногах, подхватил под мышки.
– Неугомонный герой, – пробурчал он со смесью досады и уважения. – Поехали. Тебе всё равно в больницу надо. Без осмотра врача никуда не выпущу, запру вон в КПЗ вместо твоего нового приятеля…
В больнице Илье измерили давление, температуру и пульс, на всякий случай взяли кровь на анализ и отпустили с миром, признав, что он легко отделался. И только после этого Чистяков пропустил его в палату к Винскому.
Командир сидел на кровати, хмурясь и осторожно щупая руку ниже повязки. Выглядел он так, что Илья, похолодев, застыл в дверях как вкопанный.
– Илюха… – хрипло выговорил Винский, поднимая взгляд на вошедшего. – Парень… Чёрт…
– Что-то случилось, Роман Алексеевич? – Илья с трудом «оттаял» и порывисто шагнул к командиру.
– Ты лучше меня знаешь, что случилось. – Винский криво усмехнулся. – Оно же с тобой случается, или как минимум при тебе. С удручающей регулярностью. А я… Валяюсь тут, как… – Он со злостью покосился на забинтованное плечо. – И долго ещё проваляюсь, судя по всему. У меня, видите ли, температура поднялась. Видите ли, инфекция какая-то. Да чтоб его всё… – И он замолчал, морщась и качая головой.
– Температура? – ошеломлённо переспросил Илья. – З-заражение?
– Ну, вроде того. Мне, конечно, антибиотики начали колоть. Не помру… Но срок выздоровления удлинился, сам понимаешь.
– М-да… – промямлил Илья, не зная, что сказать. – А вам про председателя нашего говорили?
– Само собой. Сразу же сказали, как вызов приняли. Врач тут в курсе наших дел, сразу сообразил, что может быть связь. Но председателя в город увезли. В реанимацию. Тут только стабилизировали немного состояние и вызвали специальную машину из облбольницы.
– Ничего себе…
– Да, а ты спрашиваешь – «что случилось?». Илюха… – Винский помолчал, играя желваками, быстро глянул в сторону. – Ты же понимаешь… Я боюсь, что ты следующий.
– А я боюсь… – Илью вдруг передёрнуло от неприятного ощущения – кажется, именно о нём говорят: «Кто-то прошёл по твоей могиле»? – Знаете чего? Боюсь, что в следующий раз сюда приеду, а меня встретят… С такими, знаете, серьезными и сочувствующими лицами, как в кино. И скажут что-то вроде: «Мы сделали всё, что могли, но Роман Алексеевич…» – Он смущенно отвернулся, потёр предплечьем нос. – Я-то пока еще ножом по шее не получал…
– Илюх, – растроганно проговорил Винский. – Ты это… брось. Не переживай ты за меня. Я старый крепкий закалённый чёрт. Я тебе обещал как-нибудь рассказать про свои… Боевые ситуации. Ну вот, например, одна такая. Служил я тогда в Питере ещё, третий год после учёбы. Поступила к нам информация: в одном из тамошних дворов… Ну, ты знаешь, какие там есть дворы. За лето три попытки самоубийств и три госпитализации в психушку. Это даже по их меркам явный перебор. Ну, и отправили меня тот двор проверить. Я как туда зашёл, в «колодец» этот… – Винский сгорбился. – Слушай, я и не знал, что такое может быть. Помню только, что полз по брусчатке и пытался рассмотреть, где ворота из этого двора чудесного… Как-то выбрался, а потом ещё и валялся там в подворотне несколько часов. Ни одного прохожего. А если бы кто-то и прошёл, Страх бы ему так наподдал, что тот удрал бы и меня не заметил, не говорю уж – «скорую» вызвать. Так что я примерно представляю, как ты себя чувствовал. Это самый первый раз был. А всего таких раз, если посчитать… – Командир многозначительно замолчал.
– Ну так и вот, – Илья нерешительно улыбнулся. – А вы живы и здоровы… Ну почти. Почему вы за меня-то волнуетесь? Потому что я намного вас слабее?
– Да не слабее ты. – Винский поморщился. – В том и дело. Мне кажется, ты намного сильнее меня, но пользоваться своей силой не умеешь. Вот, кстати, вопросик: ты у себя под домом сгустков Страха не замечал? Помнишь, я тебе говорил, что у старых страхоборцев появляется такая особенность: они стягивают с округи Страх к себе и отводят его на безопасную глубину. У тебя такое не началось ещё?
– Не замечал. Я дома себя совершенно нормально чувствую. Хотя… Погодите. А кошмары? Это не может быть связано?..
– Кошмары? Запросто, – кивнул Винский, обеспокоенно глядя на Илью. – Что за кошмары?
– Да всё вокруг той девушки вертится, – смутился Илья. – Которую я в болоте нашёл. Я даже толком не могу содержание этих снов вспомнить. Только ощущение опасности. Тревоги какой-то. И даже не понимаю, за неё я там переживаю или… Её саму боюсь.
– Так… – Лицо командира окаменело. – А вот это может быть зацепкой. То есть ты хочешь сказать, что до знакомства с этой девушкой кошмаров у тебя не было?
– Не было… Так вы думаете – это всё может из-за неё быть?
– Не исключаю. Она где живёт, говоришь?
– В Ремезово… Стоп! – Илью вдруг осенило. – Это же варакинская территория! И Костя там жил не так уж далеко.
– Во-от! – Винский поднял палец. – А она там живёт постоянно или на лето приехала?
– Сказала – она из Владимира. А сколько времени в Ремезово живёт – как-то не спросил.
– Надо бы выяснить. Только вот… Опять же. Я совершенно не уверен теперь, что для тебя безопасно с ней встречаться. И для неё тоже, если уж на то пошло.
«Вот… И вы о том же…»
– Попробую выяснить окольными путями, – сказал Илья.
«Та-ак… Нет, ты не будешь использовать это как повод встретиться с Аней. Не будешь, я сказал!»
– Попробуй. А вообще твоя первоочередная задача сейчас – руки залечить. Тебе так работать сложнее, да и вообще жить, я так понимаю, тоже.
– Да уж… Даже номер набрать на телефоне сам не могу. Кстати… Роман Алексеевич, позвоните, пожалуйста, Станиславу Аркадьевичу. Он просил сообщить ему, куда нашего председателя увезли.
– Понял, – кивнул Винский. – Выясню контакты и передам. Что-то ещё новое есть?
– Да, кстати! Есть же и кое-что позитивное. – Илья рассказал об «экспрекменте» Ольги Серафимовны, о том, что её внук Виктóр – тоже Храбрый, и о своём знакомстве с колдуньей Юлией.
– Ишь ты, как тебе повезло. – Винский покрутил головой. – Я слышал, что она где-то в этих краях работает. Но вот познакомиться не довелось. Она – очень сильный маг. И лечение у тебя пойдёт теперь семимильными шагами, и вообще… Вот бы она тебя учить согласилась!
– А чему? – удивился Илья.
– Магии Земли. Она ведь не только для лечения может использоваться. Точнее, так: по сути она исцеляющая, это верно; но исцелять ведь можно не только болезни и раны. Можно, например, латать прорехи в энергетических оболочках…
– А, вы про Покой?
– Именно. Хотя я не слышал, чтобы кто-то из магов этим занимался. Но им, собственно, это и ни к чему, у них другие задачи. А вот тебе пригодилось бы.
Илья непроизвольно заулыбался. Интересная мысль!
Покоем страхоборцы называли энергетическое поле, пролегающее на глубине нескольких метров от поверхности земли. Страх, который зарождался и циркулировал ниже этого слоя, мог пробиваться на поверхность только через крупные и мелкие дыры, появляющиеся в поле Покоя случайным образом и так же произвольно затягивающиеся. Латать эти дыры страхоборцы не умели, они могли лишь загонять Страх на глубину через те же «проруби», через которые он поднимался. А если научиться штопать «покрывало» Покоя… Это было бы прекрасно! Только бы Юлия согласилась обучить…
Стоп. А с чего он взял, что это вообще возможно? Петров хорошо знаком с Юлией и со школой магов Земли. Неужели он не выпросил бы у неё «курс лекций» для учеников, если бы это было в принципе возможно?
«А, ладно. За спрос денег не берут. Я – молодой и глупый страхоборец, мне не стыдно задавать дурацкие вопросы».
– Спрошу у неё, – сказал Илья. – Мне всё равно ещё разок надо к ней сходить. Руки-то я опять обжёг.
– Сходи обязательно. И спроси. Надежды мало – обычно они в такое не вмешиваются. Но, может, хотя бы этого горемыку, который на меня напал, она тоже согласится подлатать? Да и председателю помощь не помешала бы.
– И вам тоже…
– За себя просить не буду. – Винский сурово глянул на Илью. – И тебе запрещаю об этом говорить. Сам выкарабкаюсь. Да и врач тут хороший. У меня ведь самое обычное повреждение, не магическое. Нечего на меня силы тратить. Неправильно это.
– Зато… – хотел было возразить Илья, но сверкнувший взгляд командира заставил его замолчать.
– Я. Справлюсь. Сам, – тяжело и раздельно проговорил Винский. – Я, в отличие от тебя, на самом деле это могу. А вот ты – будь так добр, принимай любую возможную помощь. Не устраивай тут одиночных крестовых походов, как ты это любишь.
– Я понял, Роман Алексеевич, – пробормотал Илья, уставившись в пол.
«Легко сказать. А если все, к кому я буду обращаться, будут попадать в больницу?..»
«Чёрт… Ольга Серафимовна… Надо ехать в Мохово. Что-то сердце не на месте».
И снова Илья не раз обозвал себя впоследствии чёртовым пророком…
***
– Погодите уезжать, пожалуйста, – попросил Илья водителя, выбираясь из «уазика» возле калитки дома Ольги Серафимовны. – Если всё нормально, я вам махну. А то, может, обратно надо будет ехать.
На крыльце сидел Виктор, обхватив себя руками, морщась и кривясь. Увидев Илью, он вскочил и кинулся к нему.
– Бабушка заболела! А я не знаю, что делать! Тут даже «скорую» не вызовешь, телефон не берёт!.. – И мальчишка, не сдержавшись, всхлипнул.
Илья шёпотом чертыхнулся.
– Что с ней?
– Да я откуда знаю, – со слезами в голосе проговорил Виктор. – Пошла на огород… Покопалась немного, потом говорит: «Пойду полежу». Ушла в дом. Я зашёл попить – а она на полу сидит. У стенки. Даже до кровати не смогла дойти.
– Так и сидит? – Илья рванулся ко входу в дом.
– Да нет! – Виктор ухватил его за футболку. – Я ей помог встать, довёл до кровати. Лекарство накапал. Она говорит – сердце прихватило. Страшно…
– К соседям ходил? Звал кого-нибудь?
– Да… баба Маша пришла. – Мальчик мотнул головой в сторону дома.
– Ну, хоть не одна она там. Загляну, спрошу – может, врача привезти, пока машина здесь.
Илья осторожно вошёл в дом и поморщился от резкого запаха мяты и валерианы. Машинально прослушал фон Страха: ничего необычного… Вроде бы. Поле Страха рассеяно, только вот чьим «фоном»? Бабы Оли или внука?
– Здорово, Илюш, – шёпотом сказала сидящая в углу баба Маша. – Оля спит. Вроде полегчало ей.
– А что было-то? – тихо спросил Илья.
– Да что-что… – Соседка досадливо махнула рукой. – Старость это, вот что. Сердчишко-то уже не новенькое. Да на жаре переработала, видать.
– То есть с ней это и раньше бывало?
– Ну, бывало, а как же. Так сильно, может, и не скручивало. Но всё ж девятый десяток бабке пошёл. Не вечные мы, Илюшенька…
– Так сильно, значит, не бывало, – пробормотал Илья. – Ну вот, опять…
– Что – опять?
– Да так, о своём я. Значит, врача не надо, думаете? Там просто машина…
– Да не надо, чего уж там. Она сказала – отпускает. Да уснула вроде… – Баба Маша вдруг осеклась, переменилась в лице и медленно поднялась со скамейки. – Уж час как спит, – прошептала она. – И ни звука…
Илья похолодел. Руки, казалось, онемели и повисли бессильно, как сломанные бурей ветки.
Низенькая и полноватая баба Маша, беззвучно охая, колобком укатилась в спальню. Через десяток бесконечно долгих секунд снова появилась на пороге, улыбаясь и вытирая глаза.
– Спит, матушка, спит как ребёночек невинный, – прошептала она и вдруг тихонько заплакала, прижав ко рту уголок головного платка. Илья почувствовал, как и у него защипало в носу и глазах.
«Баба Оля. Не вздумай нас оставлять, слышишь? Как мы без тебя?..»
– В общем, так, – сказал Илья Виктору. – Бабушка несколько дней пролежит, ходить по деревне не сможет. А ты ведь знаешь, зачем она везде ходила. Знаешь?
– Н-ну да, – неуверенно пробормотал мальчик. – Страх разгоняла.
– Вот, а теперь не сможет. И чтобы Страх не напал на наших соседей, пока по деревне будешь ходить ты.
– Я-а? – Виктор изумлённо вытаращился на страхоборца.
– Ну, только не говори, что ты ничего не понял, – усмехнулся Илья. – Ты – тоже Храбрый, рыцарь Виктóр. Пока послабее бабушки, но… Лучше слабый защитник, чем вообще никакого.
– Я – Храбрый? – Виктор, казалось, на самом деле впервые об этом задумался. – То есть, получается… Меня Страх тоже боится? Ничего себе! Так это… – Он замолчал и уставился на страхоборца сияющими глазами. – Значит, мне с тобой можно везде ходить? Мне около тебя не опасно. Научишь меня колдовать?
– Кому про что. – Илья с усмешкой покачал головой. – Ну да, верные выводы делаешь. Но колдовать, как ты выражаешься, я тебя не научу. Дар Храбрых – немного не то, что способности страхоборцев. Извини.
– Эх… Жалко! – Виктор энергично почесал голову. – Ну да ладно. Тогда просто расскажи что-нибудь про вашу работу! Про всякие… Страшные случаи! – Судя по всему, от такой новости даже тревога за бабушку отошла на второй план.
– Расскажу, почему бы нет. Но – только после того, как обойдёшь всю деревню. Медленно! И попробуй прислушаться. Вы же тоже как-то Страх чувствуете. Только не так, как мы, поэтому объяснить не смогу. Вот поправится бабушка – пусть тебя научит.
– Я пока так попробую, – кивнул Виктор и убежал. Илья уселся на крыльцо, обессиленно свесив забинтованные руки между колен. Это уж слишком…
***
– А в следующий раз ты ко мне явишься с головой под мышкой и попросишь пришить на место? – проворчала Юлия, усаживаясь напротив Ильи за стол и протягивая руки над его забинтованными ладонями. – А что такого, скажешь: ну подумаешь, влез в заварушку, подумаешь, головы лишился. У меня же ведьма знакомая теперь есть!
– Простите… – прошептал Илья, зажмурившись. Он знал, что больно не будет, но за последние дни настолько свыкся с ощущением, что от рук ему бывают только неприятности, что подсознательно заранее готовился к худшему, как в кресле у стоматолога.
– Ага, ты ещё захнычь: «Я больше не бу-уду!» – насмешливо отозвалась колдунья. – И я тебе поверю, ага… Лучше вот что скажи. Положа руку на сердце, как говорят. Было ли это так уж необходимо?
– Да, – твёрдо сказал Илья, открывая глаза и встречаясь с Юлией взглядом. – Человеку надо было помочь. Я не мог иначе. И у меня к вам просьба… А вы не могли бы его подлечить? Ему очень крепко досталось, может в психушке надолго поселиться.