Запрещаю влюбляться

Глава 12

Когда я просыпаюсь утром, мужчины рядом нет. После душа я надеваю простое трикотажное платье и спускаюсь по лестнице. Из кухни разносится просто невероятный запах блинчиков, и я иду, принюхиваясь, к вкусностям. Захожу в комнату, резко замирая на пороге.

Дмитрий Анатольевич стоит у плиты и готовит блинчики. На нем только джинсы, они немного свободно болтаются на талии. Мускулистый торс выглядит завлекающе, так и хочется к нему прикоснуться, провести по венкам на руках.

– Голодна? – спрашивает улыбаясь, повернувшись ко мне лицом.

Я сглатываю вязкую слюну.

– Ага, – киваю ему.

– Садись, – кивает он в сторону стола, на который ставит тарелку с горкой блинчиков.

Мужчина суетится вокруг меня, и очень быстро на столе появляются две тарелки, приборы, а еще он ставит передо мной чашку ароматного капучино.

– Приятного аппетита, – говорит, кивая головой, чтобы я попробовала завтрак.

Тянусь к блинчикам. Мммм, вкусно. А, если еще и с вареньем. Так, стоп! Он умеет готовить? Зачем? То есть как? Кто научил? У него столько прислуги, что ему совсем не за чем это уметь.

– Меня мама научила печь блинчики, – отвечает он на мой незаданный вопрос. – Это было давно.

– А мама часто приходит к вам? – спрашиваю, хватая рукой еще один блинчик.

– Мои родители погибли в аварии пять лет назад, – мужчина резко перестает улыбаться.

– Извините, – шепчу смущенно.

– Ничего страшного, ты не знала.

Он смотрит на мои губы, потом пальцем стирает капельку варенья у меня с подбородка. Такой собственнический жест. Так делает мужчина, который полностью принимает женщину. Это забота?

– Хочу тебя на этом столе, – шепчет хрипло, глядя на мои губы. От неожиданности я поперхнулась блинчиком. Что я там говорила? Забота? Черта с два! Он думает только о сексе. Я для него просто вещь, игрушка.

– Вы всегда такой? – спрашиваю разочарованно.

– Какой? Такой? – Он сжимает мой подбородок, заставляя запрокинуть голову, посмотреть ему в глаза.

Я закатываю глаза, он проводит большим пальцем по губам.

– Иди ко мне, – его хриплое, от которого в живот бьет импульсом возбуждения. Я переползаю к нему на колени.

Мужчина притягивает меня к себе за талию, рукой раздвигает мои ноги, пробираясь рукой к трусикам. Надавливает на чувствительный бугорок, и я шумно выдыхаю ему в губы. Его взгляд тут же темнеет, туманится. Одно резкое движение, и он срывает с меня платье, стягивает с плеч, обнажая грудь. Тут же обхватывает рукой упругое полушарие, одновременно надавливая на клитор. Со стоном выгибаюсь ему навстречу, разводя ноги шире. Он тут же накрывает мои губы своими, жадно проникая языком в рот. Сильные пальцы отодвигают в сторону трусики, проникают в меня, размазывая влагу.

– Какая ты горячая, малышка, – шепчет хрипло, продолжая гладить самые чувствительные места моего тела.

Тело горит и плавится в его руках, осыпаясь горкой пепла. Меня нет, я растворилась в этих ощущениях, в его жарком дыхании и хриплом голосе, который что-то шепчет, но я уже не понимаю смысл слов.

Двумя руками он подхватывает меня за талию, поднимает и ставит на ноги. Я цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть, а он ловко стягивает с меня платье и трусики. Подхватывает под ягодицы и усаживает меня на стол. Холодная поверхность на миг отрезвляет меня, и я вспоминаю о приличии.

– Сюда могут войти, – шепчу тихо.

– В доме никого нет, я всех отпустил на сегодня. – Хрипит он мне в губы.

Раздвигает мне ноги и вклинивается между ними. Обхватывает мою грудь руками, тут же наклоняясь и впиваясь в губы. Он играет с соском, больно сжимая его пальцами, и я вскрикиваю ему в губы. Тело отзывается на ласку, как по команде, покрываясь испариной. Мужчина на миг отстраняется, но только для того, чтобы расстегнуть джинсы и надеть презерватив, который достал из кармана. Широко разводит мои ноги и входит сразу на всю длину. Вскрикиваю, ощущая наполненность и давление внутри. Никак не привыкну к его размеру. Медленно он начинает двигаться, постепенно наращивая темп. По комнате раздаются шлепки кожи о кожу, и хлюпающие звуки. Мне хорошо, я чуть слышно постанываю ему в губы, но достигнуть разрядки не получается.

Мужчина обхватывает рукой мое лицо.

– Посмотри на меня, – от его властного голоса глаза распахиваются сами собой. Он впивается в меня взглядом, кажется, он читает меня, как книгу.

А потом его пальцы надавливают на клитор, и я вскрикиваю от неожиданности. А он, не сбавляя темпа, продолжает двигаться. Кажется, что ощущений слишком много, и глаза сами закрываются, а мозг отключается.

– Смотри на меня, – снова его властное. С трудом я открываю глаза, а он вбивается в меня все сильнее.

Со стоном я кончаю в его руках, извиваясь и вздрагивая всем телом. И я уже почти не замечаю, как он входит еще, как кончает с хриплым стоном, как сжимает мои ягодицы, прижимая к себе и не давая упасть со стола.

– Моя девочка, – шепчет он мне в губы. Помогает слезть со стола. Я поднимаю платье и белье, быстро одеваюсь, не глядя на мужчину. Мне все еще неловко рядом с ним.

Он разглядывает меня, теперь уже в платье, как обычно, во взгляде горит что-то дикое, мне неведомое. А я неловко присаживаюсь на стул, складываю руки на коленях, как школьница.

Мужчина подходит ко мне, опускается на корточки, теперь его лицо ниже моего.

– Мне очень хорошо с тобой, малыш. – Говорит он. – Настолько, что я готов исполнить любое твое желание.

– Любое?

– Любое, – кивает.

– А, если я попрошу отпустить меня? – Он шумно сглатывает от моих слов, смотрит задумчиво.

– Ты этого хочешь? – Он смотрит так, словно от моего ответа зависит его жизнь.

– Не знаю, – отвечаю честно, и он выдыхает облегченно. Или мне показалось?

Еще неделю назад я думала, что сбегу от него, как только смогу снять квартиру. Вот уже два дня, как я получила зарплату, и могла бы поискать для себя квартиру, но я просто перестала думать об этом. Всего за неделю мои убеждения претерпели кардинальные изменения. И я больше не относилась к Дмитрию Анатольевичу, как к случайной связи на пару ночей. Да, он сказал, что никогда не полюбит меня. Это было неприятно. Но… не знаю, как объяснить свои чувства. Отчего-то я стала уважать его за то, что не стал обманывать меня. Да, он лишил меня иллюзий еще на старте отношений. Но это честно и, возможно, даже правильнее привычного нам по романтичным мелодрамам ванильного сценария.

– Мне кажется, я начинаю к вам привыкать, – добавляю уже увереннее.

– Даша, ты можешь обращаться ко мне на «ты» и просто по имени. – Он заметно успокоился после моего ответа. – Мне бы этого хотелось, малыш.

Даже в своих самых смелых фантазиях я не называла его просто по имени. Властная аура, окружавшая мужчину, никогда не давала мне забыть о том, кто сейчас рядом со мной. Как обращаться к нему? Дима? Это просто невероятно.

– Почему у вас нет ёлки, – резко меняю тему, чтобы только не отвечать на эту его просьбу.

– Что? – удивляется мужчина. – Ёлки? Хм. Не знаю. Не задумывался как-то. Зачем?

– Скоро Новый год, а у вас в доме нет ёлки. – Говорю упрямо. В доме моих родителей было принято наряжать елку, а потом каждый мог положить под дерево подарки. Хорошая традиция, добрая.

– Ты еще такой ребенок, Даша, – говорит нежно. – Но, если тебе так хочется, собирайся, поедем за ёлкой.

Я визжу от восторга, бросаясь ему на шею, а он улыбается, довольный.

Мы едем в торговый центр, покупаем елку и игрушки. А еще много праздничной мишуры, и всяких милых безделушек для украшения дома. И весь до вечера мы наряжаем дом, украшая его, насколько хватит фантазии.

Поздно вечером мы сидим в гостиной. Мужчина полулежит на диване, расположив меня сверху, и поглаживает меня по спине. Мне так хорошо и спокойно, что, наверное, если бы могла, замурчала бы, как кошка. Его рука проводит по моим волосам, пальцы перебирают пряди. Глаза слипаются, а потом совсем закрываются.

«Наверное, я могла бы к этому привыкнуть», – мелькает в голове, до того, как я погружаюсь в сон. Сквозь сон чувствую, как мужчина подхватывает меня на руки и относит в спальню, чтобы уложить в кровать.

Глава 13

Утром я просыпаюсь в своей кровати. Одна. Точно помню, что мужчина был рядом со мной ночью. А сейчас о нем напоминает только смятая подушка радом со мной. Сегодня понедельник, а, значит, мне нужно ехать на работу.

Когда я спускаюсь по лестнице, в доме тихо, хозяина не видно. Впрочем, как всегда, в будний день. Всего неделя в этом доме, а я уже свыклась с распорядком дня его владельца. Обычно в будни мы даже не пересекаемся. Не могу сказать, что меня это не устраивает.

К офисному зданию меня привозит машина с личным водителем. И я быстро прохожу мимо разглядывающих меня коллег. Наверное, никогда я не смогу привыкнуть к столь пристальному вниманию.

В обед мы с Лизой, как обычно, идем в столовую на втором этаже. Я чувствую, что подруга зажимается, напрягаясь в моем присутствии. Раньше мы по долгу говорили обо всем, сплетничали и обсуждали начальников. А теперь я замечаю, что она стала все чаще осторожно подбирать слова.

– Лиза, ничего не изменилось. Я такая же, как и была раньше. – Говорю подруге, она поднимает взгляд. – Ты, наверное, слышала сплетни обо мне… – Подбираю слова, но это непросто. Может, на меня и смотрят сейчас, как на привилегированный класс. Но так ведь будет не всегда. Когда Дмитрий Анатольевич наиграется и интерес его спадет, мне нужно будет вернуться в свою привычную жизнь.

– Даш, ты не думай, я рада за тебя. Правда. – Лиза всегда была простой и доброй девушкой. Наверное, поэтому мы так легко с ней сдружились. – Просто ты теперь вон какая. – Кивает в мою сторону.

– Какая?

– Другая, Даш, – улыбается Лиза. А я не понимаю, о чем она. Разве я могла так быстро поменяться? – Одеваешься по-другому, уверенная в себе и красивая.

Неужели я так сильно изменилась? И разве это так заметно? Да, у меня теперь в распоряжении целый шкаф с красивой одеждой. Но ведь, кроме внешнего облика, ничего не поменялось. Или поменялось?

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – улыбаюсь ей в ответ.

– Даш, ты только не обижайся на меня, – говорит Лиза тихо. – И не сердись, ладно? – Я киваю, и она продолжает. – У вас все серьезно? Ну, с ним?

– Не знаю, Лиза, – не люблю делиться сокровенным, но Лиза – моя единственная подруга. И она никогда не делала мне ничего плохого. – Конечно, это не навсегда. Я хорошо это понимаю.

Лиза хмурится, а я добавляю с улыбкой:

– А плакаться потом приду к тебе, – подмигиваю подруге. И мы вместе смеемся.

Со стороны кажется, что моя жизнь за последнюю неделю превратилась в сказку. Но никто не знает о том, что сказка эта закончится так же быстро, как началась. Ведь мне ясно дали понять, на что рассчитывать, чтобы я не питала иллюзий. И рано или поздно настанет момент, когда все закончится. Жизнь уже не будет прежней, но и мое теперешнее положение не на долго. И терять немногих друзей мне совсем не хочется.

Внезапный переполох в офисе – верный признак появления кого-то из начальства. Так и есть, Дмитрий Анатольевич идет по проходе в сторону моего стола.

– Здравствуй, Даша, – его взгляд скользит по моему лицу, к губам и обратно к глазам. Я сижу за столом, и сейчас я смотрю на него снизу вверх.

– Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, – он улыбается, чуть заметно, только уголками губ, и только на мгновение.

Еще один горячий взгляд опаляет открытый участок кожи на шее, а потом он просто разворачивается на пятках и идет в кабинет директора по продажам. Через десять минут Андрей Николаевич звонит мне и говорит принести два кофе в кабинет. Я делаю кофе, ставлю маленькие белые чашечки на поднос, и захожу в кабинет.

Мужчины, как по команде поворачиваются в мою сторону. Пока я ставлю чашку на стол, взгляд сам привычно падает на Андрея Николаевича, и я неосознанно любуюсь им в этом светло-голубом костюме, который очень ему идет. Наверное, мой взгляд задержался на нем чуть больше положенного, но мой шеф просто неприлично красив. И уже поворачиваясь к двери, я наткнулась на взгляд Дмитрия Анатольевича, с трудом сдерживая себя, чтобы не вскрикнуть от ужаса. Черные омуты горят такой злостью, от которой хочется провалиться сквозь землю. Ой, мамочки, бежать отсюда поскорее.

Как можно быстрее выхожу из кабинета и просто падаю за свой рабочий стол. Вот это взгляд! Таким убивать можно. До сих пор руки дрожат. И чего он так взбесился? Может, ему не понравился разговор с директором по продажам? Да, мало ли о чем они там говорят. Надеюсь, что сейчас наш Главный уедет отсюда, и мы не увидимся до выходных, как на прошлой неделе.

Не успеваю додумать эту спасательную мысль, как дверь кабинета открывается, и в комнате появляется Андрей Николаевич.

– Даша, зайди, – говорит он мне, кивая в сторону кабинета.

Я встаю и иду к двери.

– А вы? – спрашиваю, когда вижу, что он усаживается на мой стул. – Не идете?

– Нет, только ты. – Подтверждает мою догадку, и я нервно сглатываю. Что еще ему могло понадобиться от меня? Неужели, дома нельзя обсудить?

Захожу в кабинет, закрываю за собой двери. И замираю в нерешительности.

Мужчина сидит в кресле моего начальника, удобно облокотившись на спинку.

– Подойди, – от его властного голоса ноги начинают дрожать. Но я смело подхожу к столу.

– Ближе, – опять этот тон, от которого кровь холодеет в жилах.

Я обхожу стол и подхожу к нему. Рывком он поднимается с кресла, смотрит на меня, сверху вниз, подавляя своей энергетикой. Этой силе и властности невозможно противостоять. Я стою, замерев от ужаса, ожидая от него чего угодно.

Он проводит костяшками пальцев по моему лицу, пульс учащается. Сминает большим пальцем губы, размазывая помаду и сердце пропускает удар. Ничего страшного он не делает, но аура, исходящая от мужчины сейчас, заставляет сжиматься от ужаса.

Наклоняется и впивается в губы. Больно, властно, жёстко. Чуть вскрикиваю от возмущения, а он обхватывает второй рукой мою талию и прижимает к себе, вжимая в свое тело. Успеваю положить руки ему на грудь, и теперь я чувствую, как под моими пальцами гулко бьется его сердце.

Мужчина отрывается от моих губ, тут же впиваясь в шею. Больно, жёстко, потом там точно останется засос. Стыдно и неприятно.

– Ай! – вскрикиваю, пытаясь оттолкнуть его. Но у меня ничего не получается, а он только впивается еще больнее, прихватывая кожу зубами.

– Пусти, мне больно, – прошу, почти хнычу.

Не отпуская меня, он отрывается от моей шеи.

– Больно? – спрашивает язвительно. – Это хорошо. – Добивает меня. Колени мелко дрожат.

– Ты моя, запомни это. – Одним резким движением он разворачивает меня к себе спиной. Подхватывает юбку и тянет ткань вверх, пока она не собирается гармошкой у меня на талии.

Надавливает рукой на спину, заставляя упасть грудью на стол.

Стыдно.

Стоять так стыдно. От того, что нас могут увидеть, стыдно. От того, что коллеги поймут, чем мы тут занимаемся, невыносимо стыдно.

– Пожалуйста, Дима, не надо, – прошу, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Значит, теперь я – Дима? – Рявкает, разрывая мои трусики. – Очень, блть, вовремя.

Он крепко держит меня, не давая подняться. Я слышу шорох одежды за спиной и звук разрываемой упаковки от презерватива. Без прелюдий он входит в меня одним рывком, и я вскрикиваю от боли. Я не успела возбудиться и член больно трется о стеночки. Мужчина замирает, но всего на мгновение, а потом начинает двигаться, быстро набирая темп. Вбивается с силой, словно наказывая меня. Жду окончания этой пытки, надеюсь, он быстро кончит и этот кошмар закончится.

– Нет, милая, так не пойдет, – наклоняется и шепчет мне в ухо. – Ты кончишь.

Просовывает руку, и пальцы легко нащупывают клитор. Второй рукой обхватывает мои волосы, наматывая их на кулак. От его умелых ласк тело начинает отвечать импульсами внизу живота. И совсем скоро комната наполняется звуками удара кожи о кожу, хлюпаньем и моими стонами.

– Кончи для меня, детка, – шепчет мне в ухо.

Это подло и унизительно. И стыдно, что мне так хорошо сейчас. Ненавижу себя за это.

Забыв о своем унижении, я кончаю с протяжным стоном, тут же ощущаю, как он кончил вместе со мной.

Мужчина тянет меня за волосы, заставляя выпрямиться. Он проводит языком по моей щеке, а я рвано дышу, все еще ощущая импульсы внизу живота.

– Ненавижу тебя, – шепчу в ответ на эту дикую выходку.

Он тут же выпускает из руки мои волосы, и я делаю шаг в сторону. Хочется бежать от него, но вместо этого я одергиваю юбку, со злостью глядя на порванные трусики на полу. Потом быстрыми шагами выхожу из кабинета, хлопнув дверью напоследок. И тут же натыкаюсь на изумленный взгляд красивых голубых глаз.

Андрей Николаевич сидит на моем стуле, там же, где он сидел, когда я шла в кабинет. Наверняка, он все слышал и все понял. Он знает, что происходило только что за дверью. Мне так стыдно не было, наверное, ни разу в жизни. На лице его разочарование, обида и… жалость?

Ему жаль меня? Себя?

В любом случае, у меня не хватит духу спросить напрямую. Сейчас же я просто прохожу мимо и иду, нет, бегу в дамскую комнату. Чтобы закрыться там и выдохнуть. Переварить все, что случилось только что.

* * *

Не знаю, сколько времени я просидела, закрывшись в кабинке туалета. Что бы не случалось со мной раньше, никогда не было такого, чтобы мне было стыдно показаться на глаза людям. Сколько прошло времени? Час? Два? Но, когда я решилась выйти, в помещении никого не было. Не мудрено, восемь вечера, а рабочий день закончился два часа назад.

Возвращаюсь к своему столу, сажусь на стул. На столе вибрирует мобильный, поворачиваю к нему голову. Звонит водитель. Наверное, потому что не дождался меня у входа. Я тупо пялюсь на светящийся экран с его именем на нем, пока экран не погас. Говорить с ним мне не хочется. Как и возвращаться в особняк.

Пошло все к черту! Даже, если придется ночевать на вокзале сегодня, так и быть. Надо вставать и идти. Лучше через черный вход выходить. Ведь у центрального меня может ждать машина с водителем.

Снова звонит мобильный. На экране высвечивается «Дмитрий Анатольевич». Жду, пока не погаснет мобильный. Конечно, он не любит ждать. К черту его! Пусть катится вместе со своим предложением. Как он сказал? Повезло мне? Ну, конечно. Пусть забирает назад свое великодушие. Не могу видеть его. Ненавижу.

Кидаю мобильный в сумку, достаю из шкафа пальто и выхожу из офиса через черный ход. С противоположной стороны улицы я вижу, как Дмитрий Анатольевич заходит в двери центрального входа офисного здания. Он не смотрит по сторонам, а я не хочу попасться ему на глаза. Ныряю в метро и еду на вокзал.

В брендовом костюме и дорогом пальто я выгляжу, как пришелец, в зале ожидания, сажусь и раздумываю о том, что делать дальше. В офис возвращаться теперь нельзя, не после такого унижения. В особняк я не вернусь больше. Не к нему. Подтягиваю сумку к груди, прижимая к себе. Нужно что-то делать, решать. Но на меня напал ступор и озноб. Мозг отказывается придумывать решение. И, не заметила, как из глаз потекли слезы.

Еще три недели назад мне казалось, что хуже уже быть не может. А теперь оказалось, что очень даже может. Куда идти и как быть, теперь совершенно непонятно.

– Даша, – внезапно прозвучавшее имя знакомым голосом заставило резко замолчать и поднять глаза.

Дмитрий Анатольевич стоит рядом со мной. Сейчас, среди публики вокзала, он кажется еще выше и еще более властным.

– Поехали домой, – говорит он. Но теперь в его голосе нет тех властных ноток, которые так напугали меня сегодня.

– Как вы нашли меня? – Я совсем не ожидала увидеть его здесь. Нет, не так, я совсем не ожидала увидеть его еще когда-нибудь. На мгновение я даже забыла о том, почему я сегодня оказалась на вокзале.

– Не важно. Поехали, – мужчина протягивает мне руку, а я тупо пялюсь на его ладонь, даже не думая подчиняться.

– Даша, – нетерпеливо и угрожающе настаивает он.

– Нет! – Вот такое же уверенное «нет» надо было сказать в тот день, когда он предложил мне пожить у него.

– Даша, не зли меня, – добавляет мужчина.

– А то что вы сделаете? – с вызовом, вытирая слезы.

– Мы снова на «вы»? Прекрасно! – язвит Дмитрий Анатольевич. – Не заставляй меня увозить тебя силой.

Я знаю, что он может заставить. Он сильнее. Да ему даже трогать меня не надо. Ведь с его возможностями найдется тот, кто притащит меня в особняк хоть в мешке, хоть в багажнике автомобиля. Это понимание внезапно придало мне сил. Если нечего больше терять, то все перестает быть важным, все теряет смысл.

– Только заставить и можете, – говорю зло. – Говорите, что не влюбляетесь, да? – Я поднимаюсь и теперь мы стоим лицом к лицу. – Только кто вас полюбит, такого? Кому вы нужны? Думаете, если у вас есть деньги и власть, то все можно, да? – Его глаза сверкают гневом, но мне уже все равно. Я выплевываю ему в лицо все то, что накопилось за последнее время. Не во всех моих бедах виноват он. Но он тот, кто оказался рядом в тот момент, когда я перестала молчать. – А вот вам! – И я показываю ему средний палец, буквально тыкая этим жестом ему в лицо.

– Заставить? – Его брови ползут вверх. – Мне не нужно заставлять. – На скулах его заиграли желваки, но даже это не отрезвило меня.

– Вам на всех наплевать, – продолжаю в том же духе высказывать все, что я думаю. – Главное – чтобы вам было хорошо, да? А на всех остальных плевать!

– Ты забываешься, девочка. – Говорит угрожающе. Во взгляде его горит злость и раздражение, но мне это без разницы теперь.

– И что вы сделаете? Уволите? Давайте, мне плевать! Я все равно не смогу теперь вернуться в этот офис после того, что вы устроили сегодня! А мне нравилось там работать, между прочим. Меня все устраивало, блин. А тут Дмитрий Анатольевич, принц гребаный! – Он отшатывается, как от пощечины, но быстро берет себя в руки. Потом протягивает руку, хочет смахнуть слезы, которые катятся по щекам, а я даже не замечаю их. Отмахиваюсь от этого жеста, не давая ему прикоснуться.

Он прикрывает глаза, устало выдыхает.

– Пойдем домой, Даша, – просит тихо. Просит? Ха! Он никогда не просит. А на его приказы мне теперь глубоко пох.

– Нет, – снова отмахиваюсь от его руки.

– Я не трону тебя, обещаю. – Заглядывает глаза. – Пойдем.

– Ненавижу. – Говорю тихо, уже расплескав всю злость.

– Пойдем, – его мягкое.

Я расслабленно выдыхаю, а он приобнимает меня за талию, подталкивая к выходу. Теперь, когда я вывалила на него свои обиды, силы будто оставили меня. И я покорно иду к его машине, которая стоит на парковке у вокзала. Мужчина помогает мне забраться на сидение, а сам садится за руль. Приехал без водителя? Странно. Ай, какая разница? Кутаюсь в пальто, только сейчас замечая, как сильно замерзли ноги.

В машине тепло и комфортно. И я не заметила, как уснула.

– Даша, – зовет он тихо. – Просыпайся, малыш. Приехали.

Открываю глаза. Передо мной его лицо, на котором больше нет ни злости, ни ярости. Сейчас он не пытается подавлять меня своей властностью. В черных омутах забота обо мне, а еще что-то такое, чего там раньше не было. Чувство вины? Я всматриваюсь в его лицо, которое сейчас кажется таким привычным и родным. Словно какая-то невидимая преграда рухнула между нами.

– Пойдем? – спросил тихо.

– Угу, – отозвалась я.

Когда мы зашли в дом, я стала подниматься по лестнице, спиной чувствуя его взгляд. Он не пошел со мной. И ночью не заходил. Как в первые дни, когда я только пришла в этот дом. Только теперь что-то изменилось. Хоть я и не понимаю, что именно стало по-другому, это просто внутреннее ощущение.