ЗаБить. Часть вторая

3 курс

Алекса сидела в студенческом буфете и, смакуя свежесваренный капучино в прикуску с зелёным яблоком, следила за тем, как Митя периодически записывает что-то в свой блокнот. Несмотря на его излишнюю бледность и худощавость, Алекса была от него без ума. Высокий, с густой шевелюрой жгучих волос, с чёрными угольками глаз и голливудской улыбкой – такой юный, экспрессивный, талантливый. Он перевёлся к ним на курс всего несколько месяцев назад, но уже успел зарекомендовать себя не только как надёжный товарищ, но и как первоклассный актёр. Он блестяще играл на гитаре, на ходу сочинял музыку, в свободное от учёбы время снимался в кино и буквально очаровал Алексу великолепным тембром с тех самых минут, как только вошёл к ним в репетиционную и поздоровался. Сначала Алекса и Митя переглядывались, потом присматривались друг к другу, а затем начали тайно встречаться. Об этом вспыхнувшем служебном романе знала только Надя.

– Кажется, нас выследили… – разочарованно протянула Алекса, кинув взгляд позади Мити. – На нас надвигается буря…

– В лице кого? – тщательно пережёвывая кусок румяного пирожка с картошкой, Митя взглянул на неё ироничными глазами.

– Егор Манукян собственной персоной.

Это был смешной кучерявый парнишка с длинными руками и клоунской походкой. Упав на свободный стул рядом с ними, Егор щёлкнул пальцами, будто совершил какой-то фокус, и расплылся в улыбке.

– Ну что, коллеги, как делищи? Вы уже пропитались духом Чехова?

– Как раз над этим работаем… – запуская в рот салат, кивнул Митя.

– Определилась с репертуаром и актёрами? – спросил он у Алексы.

– Буду ставить рассказ «Друг». Работаю всё с тем же актерским составом – Надька, Владик, а ещё нашего шоумена возьму. Это же комедия…

– Здорово! – кивнул Егор. – У нас тут начинается всеобщий заговор. Мне кажется, наш курс не совсем прислушивается к мастеру. Все ходят и, ища отговорки в выдуманных обстоятельствах, отказываются принимать участие в постановках друг друга.

– Насколько мне известно, если кто-то отказывается участвовать, будет иметь личный разговор с мастером, – припомнила Алекса.

– Вот и я о том же! Короче, я знаю, что Митька у нас нарасхват, поэтому решил быть первым, пока эти коршуны не налетели. – В общем, мне понадобится ваша парочка. Поэтому я прямо сейчас заявляю, что вы оба участвуете в моей постановке, и я первый вас забронировал. Так что, никаких потом отмазок!

Внутри Алексы взорвался радостный фейерверк, и чтобы не выдать себя, она занялась яблоком.

– Значит договорились? – протянул руку Егор.

– Сделаем всё идеальным образом, – заверил его Митя, ответив рукопожатием. – И спасибо за доверие!

– Супер! – обрадовался Егор и тут же подскочил на месте. – Тогда не смею больше вас задерживать, голубки! Репетиция сегодня после лекций! Не будем откладывать, а то аудитория не резиновая, многие претендуют на зал! Пойду подымлю! Приятного!

Алекса пыталась смахнуть с себя глупую улыбку, но это было выше её сил. Митя бросил на Алексу взгляд, загадочно улыбнулся и занялся шницелем. «И сколько же остроумия, обаяния и огня в одном человеке…» – размышляла Алекса, закусив губу и вспоминая поцелуй, накрывший их в гардеробе.

Когда Алекса вошла в аудиторию, ребята уже были там. Режиссёр в лице Егора был в рабочем настроении и сосредоточенно смотрел в окно, ожидая, видимо, когда Митя, присевший на стол, ознакомится с текстом.

– Зал в нашем распоряжении, товарищи коллеги! – воскликнул Егор. – На сегодня все сдулись, поэтому у нас есть шанс завладеть помещением до позднего вечера и сделать всё по максимуму!

– Мы будем инсценировать рассказ «Братец». Алекса, ты – младшая сестра. Братец хранит честь и достоинство своей сестры, но когда ему предлагают взятку, он оказывается продажной шкурой и буквально за цикорий и ещё какие-то подачки отдаёт свою сестру за нелюбимого человека – старого дворянина. Судьба девушки зависит от брата. Ты – робкая и трогательная девушка с чистым большим сердцем. Он, как я уже выразился, – негодяй. Итак, сейчас мы проведём читку!

Взяв в руки текст, Митя и Алекса встали на исходные точки и начали передвижения, чтобы почувствовать комфортное пространство. Митя не терял времени и с первых секунд с невероятной органикой в изменившемся голосе начал игру. Подойдя ближе к Алексе и сверкнув на неё глазами, он заставил её смутиться. Как он был великолепен в этом новом амплуа её брата. В сапогах, жилете, головном уборе, он буквально зачаровывал её. От такого натиска Алекса покраснела…

– То что надо! Превосходно! – завопил Егор. – Ты растеряна и унижена, от этого и такое поклонение и эта краска лица! Мне даже ничего добавить не хочется.

Она же в оба глядела на своего непревзойдённого партнёра, когда тот взгромоздился на стул, ударил по столу кулаком так, что посудина, стоящая на нём, пугливо звякнула, а затем взглянул на неё, будто в этом взгляде его тёмных мерцающих глаз выражалась вся ненависть к тому, кто сватался к ней. Своим поставленным, хриплым и громким голосом, в котором было столько веры, сколько бывает в людях, психующих из-за своих неудач, он произносил текст с таким осмыслением, с таким проникновением, что каждый мускул его лица вздрагивал и опускался, искривлялся и сдерживался. Но ни на мгновенье его взгляд не покинул роли этого двуличного человека, опекавшего её, и всё же разменявшегося за мешок еды. И вот, в финале сцены, когда Митя, разглядывая подарки, каким-то гнусным, абсолютно чужим и предательским тоном начинает становиться на сторону богача, она, абсолютно поверив в то, что он действительно может быть таким, и, полностью потеряв ориентацию, что это сценический образ, вдруг искренне разочаровалась. Она наполнилась невыносимой болью от того, что в этом человеке может жить абсолютно другая, неведомая ей натура, и в отчаянном порыве рванула к нему, чтобы привести его в себя, пробудить его, чтобы он был не палачом её судьбы, а истинным спасителем. Но он только сухо взглянул на неё и отмахнулся, и в этот момент организм выдал реакцию, – она упала на стол, закрывшись руками, и разрыдалась от горя.

– Браво! – восторгался Егор, переводя восторженный взгляд с актрисы на актёра. Ребята, это потрясающее начало неплохой заявки! Всё абсолютно органично! Я точно не ошибся в актёрах! Учите текст, ещё пара репетиций, музыкальное сопровождение, декор, и можно мастеру на суд!

Молодой режиссёр просто ликовал, он то и дело подходил к ним, хвалил, хлопал по плечу и был на таком подъёме, будто бы эта грандиозная игра – результат его непосильного труда и сложной эмоциональной работы с актёрами на сцене.

* * *

Невольно сравнивая с Феликсом, Алекса всё отчетливее понимала, что с Митей всё было по-другому: они ели ядрёный фастфуд в маленьких забегаловках, гуляли по зимнему парку, катались на электричках, курили травку и сочиняли стихи, ходили в зоопарк, играли на гитаре, посещали камерные театры, сидели на крышах города, вместе готовили ужин на его кухне и часами говорили обо всём на свете. Алекса удивлялась его глубокой философии, его внутреннему содержанию, его темпераменту, его жизнелюбию. Характерный, мощный и совершенно раскрепощённый на сцене, он был добродушным остряком в жизни. Этот парнишка любил сцену, сцена определённо отвечала ему взаимностью. В аудиториях они сидели за одной партой, и он по-детски радовался, что у него есть доступ к её ножкам, играли в морской бой на лекциях и пили острый бульон «Магги».

Митя стоял на крыльце парадного входа в институт и, прислонившись к перилам, ждал Алексу, изящно пуская клубы дыма. Как только она поравнялась с ним, уголки его губ поднялись вверх, обнажив крупные зубы, не выпускавшие сигарету.

– Составишь мне сегодня компанию? – поинтересовался он, глядя на неё.

– Думаю да… – кокетливо играя губами, протянула Алекса. – И в чём же?

– Я хочу поработать над Шекспиром… – слегка небрежно забросил он удочку.

Алекса не удержалась от улыбки, ведь этот талантливый музыкант в широких джинсах, читающий рэп со скоростью света, испытывал неудержимую страсть к русским и зарубежным классикам.

– Тогда у меня к тебе будет ответная просьба. Хочу познакомить тебя с Мольером.

– Я уже знаком с ним.

– Тогда ты должен знать его имя.

– Жан Батист Мольер, – после паузы твёрдо произнес он.

– А поточнее?

– Вопрос с подвохом?

– Жан Батист Поклен Мольер – это его театральный псевдоним.

– Я прошу прощения у великого мэтра за свою неосведомлённость в подобных нюансах. И с каким именно Покленом ты будешь меня знакомить? «Мещанин во дворянстве», – начал перечислять он, загибая пальцы, – «Скупой», «Мизантроп», «Школа жён», «Проделки Скапена», «Тартюф»?

– «Мнимый больной», – прекратила она его показательное выступление по зарубежной литературе.

– Что же, неплохой выбор. И, насколько я понял твой намёк, ты хочешь сделать из меня этого больного?

– Не больного, а мнимого больного. Тем более, я уже приготовила для тебя симпатичную белую сорочку с колпаком, вписывающуюся в моду Франции 17-го века.

– Хм… сорочка и колпак?

– Да. Не забывай, это комедия.

– Поэтому я буду походить на изящную барышню… Какова длина одеяния?

– Зрителю достанутся только твои лодыжки. Если стесняешься, я принесу панталоны, – захохотала Алекса, дружелюбно похлопав его по плечу.

– У меня есть время подумать? – заигрывая, поинтересовался он.

– Нет!

– Тогда я согласен, – сказал он и затушил сигарету о край урны. – А какая у меня будет мотивация играть в этой пьесе?

– Зачем спрашивать о мотивации, если ты уже согласился? И более того, я уже внесла тебя в список актёров, которые мне понадобятся для воплощения своего замысла, и мастер их утвердил.

– Значит, у меня и вовсе не было выбора, и в действительности я не мог рассчитывать на то, что ты станешь меня уговаривать?

– Всё верно. Теперь твоя очередь. Давай рассказывай, какую роль ты мне отвёл в шекспировских произведениях, мой режиссёр?

– Я вижу тебя Катариной, – сказал он и замолчал, с любопытством глядя ей в глаза.

– Упрямая и непокорная девушка из «Укрощение строптивой?» – задумчиво произнесла Алекса.

– В точку. Будем делать из тебя строптивую штучку!

– А кого ты назначил ответственным на роль моего жениха Петруччо?

– Мысленно я назначил на эту роль себя, и я думаю, это было бы вполне реально, если бы можно было режиссировать изнутри пьесы. Но пока мы ещё «зелёные», мастер не даёт нам этого права, поэтому я решил, что ты сама шепнёшь мне на ушко имя того, кого хочешь в партнёры. Я доверяю не только твоему природному таланту, но и внутреннему чутью.

* * *

Блаженная улыбка покрывала её лицо, и Алекса в буквальном смысле не находила себе места от этого массового путешествия гормонов по телу. Мысли кружились вокруг Мити, вокруг того, что надеть завтра, и о том, как она сядет с ним за одну парту, как они будут украдкой прятаться в гримёрках и костюмерных. После расставания с Русланом прошло два года, а за это время, кроме лёгких симпатий, в её сердце не происходило ничего существенного. Единственное, о чём она подумала в своей мечтательной эйфории – это был Феликс, который до cих пор не воспылал ни к одной девушке и всё больше утверждался во мнении, что в его жизни нет места чувствам. «Всё же, – думала Алекса, – если бы он, наконец, остепенился или хотя бы всерьёз увлекся кем-нибудь, ей было бы гораздо легче и радостнее».

Был поздний тёплый вечер. Мария была за городом, и поэтому после репетиций Алекса пригласила Митю провести время у неё. Стоя у парадной в поисках ключей и болтая с Митей, Алекса не заметила подъехавшую чёрную иномарку.

– Алекса! – окликнул её Феликс из приоткрытого окна.

– Фил! – обернулась Алекса, удивлённая его внезапным визитом.

Двери машины тут же открылись, и из неё вышли Пётр и Феликс. Алекса не успела опомниться, как Пётр подлетел к ней и, энергично приподняв её на руки, закружил. «Бедный Митя… Не подумал бы чего дурного…». Но Пётр уже проявил инициативу и, поставив её на землю, дружелюбно протянул ему руку для знакомства. Тут же подоспел Феликс и проделал то же самое.

– Наслышан о тебе, – широко улыбаясь, сказал Феликс. – Очень рад знакомству.

– Взаимно. Всё взаимно, – с той же улыбкой произнёс Митя, уже придя в себя от внезапного «нападения» этих двоих.

Феликс, как всегда, выглядел стильно – чёрная облегающая водолазка, чёрные джинсы, кожаный ремень, он был гладко выбрит, короткая стрижка, ровный загар… Тогда как Митя, напротив, был одет в затёртые шаровары, цветастую спортивную куртку и старые кеды. Беспорядок на голове и мучительно-уставшее лицо завершали образ. Бодрые, энергичные парни, топчась на месте, тихо обсудили что-то, видимо, утоляя любопытство о её новом избраннике.

– Митя, думаю, ты не будешь против, если я ненадолго украду у тебя девушку? – посмотрел на него Феликс.

Митя продолжал доброжелательно улыбаться.

– Я даже не знаю… Мы, вроде как, собирались провести время вместе…

– Я недолго. Обещаю, – заверил Феликс, притягивая Алексу к себе. – А то, как только моя лучшая подруга нашла себе парня, я неделями не могу её выловить. Это нечестно. Сегодня моя очередь, которую я ждал немало. По рукам?

– Я-то не против… – пожал плечами Митя, глядя на Алексу.

Алекса стояла в замешательстве.

– Ну что, твой бойфренд не против! Прокатимся, поговорим, и я закину тебя обратно, – подмигнул Феликс, и Пётр рванул к машине, открывая переднюю тонированную дверь.

Алекса протянула Мите ключи и наклонилась к его уху:

– Поставь пока чайник. Я скоро буду, – она обдала его тёплым дыханием и побежала к машине.

– Ну всё, по каретам, – Феликс ещё раз протянул Мите руку. – Приятно было познакомиться!

Летя в чёрной иномарке по ночному городу, Алекса не переставала ловить себя на мысли о том, насколько ей нравится проводить время с Феликсом. Ощущения абсолютного спокойствия и комфорта от нахождения в его компании были настолько яркими, что она забывала счёт часам, проведённым рядом с ним, пребывая во власти его миндалевидных глаз. Каждый его жест, поворот головы, движения говорили о том, что он не перестаёт держать ситуацию под контролем, что ей не нужно думать абсолютно ни о чем, что с ним она может полностью расслабиться, наслаждаясь каждым мгновеньем.

– Куда мы едем? – спросила Алекса.

– Немного терпения, дружочек, – загадочно ответил Феликс, – ты скоро сама всё увидишь.

Доехав до очередного перекрёстка, они повернули налево, затем дворами проехали несколько кварталов и свернули к высотке. Остановившись у подъезда, Пётр вышел.

– Ну что, ребятки, нескучной вам ночи, – хохотнул он, передавая Феликсу ключи от машины. – Надеюсь, Мите не придётся ревновать, а вас не замучают угрызения совести…

– Давай-давай. И тебе сладких снов, – Феликс похлопал его по плечу и, пожав руку, пересел за руль. – Завтра увидимся.

Захлопнув водительскую дверь, он лихо тронулся с места. Автомобиль послушно отреагировал на его команды и вырулил на оживлённое шоссе. Несмотря на поздний час, машин было много. Прибавив громкость ритмично звучавшей из динамиков мелодии, он утопил педаль газа в пол, и сила инерции вжала Алексу в мягкую кожу сиденья.

– Закрой глаза и расслабься. Сегодня волшебная ночь, и я хочу разделить её с тобой.

– Интригующе и многообещающе, – улыбнулась Алекса. – Люблю, когда ты ведёшь машину. Такая плавность движений и полное отсутствие резких манёвров… А ночной город прекрасен, спасибо, что дал мне возможность снова полюбоваться им.

– Эээ… всё только начинается, – Феликс рукой потеребил её за волосы, – сейчас мы оба получим эстетическое удовольствие от созерцания…

– Вот как… я в предвкушении…

Они мчали по городу с открытыми окнами, июньский ветер раздувал её волосы своим тёплым дыханием, заставляя щуриться и прикрывать глаза. Ощущение безмятежной свободы и внутреннего кайфа отражались в её игривой самопроизвольной улыбке. Они оба наслаждались моментом совместного молчания, когда всё понятно без слов, и именно эта молчаливая беседа была той самой секретной фишкой, накрепко связывающей их. Выехав на набережную, они покатили на Стрелку. Припарковавшись, Феликс вышел из машины и, обогнув её, открыл перед ней дверку:

– Мадемуазель, прошу Вас, через три минуты действо начнётся.

Алекса вышла из машины и обомлела: несмотря на белые ночи, подсветка Дворцового моста и Исаакиевского собора не просто сражали своим великолепием, они заставляли открыть рот от увиденного. Троицкий мост яркими огоньками отражался в глади воды. Затаив дыхание, они смотрели, как медленно, словно крылья гигантской птицы размахиваются в стороны, совершается разведение мостов. Происходящее настолько завораживало, что отвести глаза не представлялось возможным, они смотрели на разворачивающееся представление, словно маленькие дети, впервые посетившие цирк.

То ли от того, что Алекса не успела захватить с собой ничего тёплого, ведь Феликс выкрал её из рук Мити без предупреждения, то ли от этого безумного великолепия происходящего Алекса покрылась крупными мурашками и, сложив руки на груди, съёжилась. Феликс подошёл сзади и, погладив её по рукам, обнял, прижавшись подбородком к её голове и прислонившись всем своим телом к её спине. Она почувствовала его тепло каждой своей клеточкой и поймала себя на ощущении, что готова стоять так вечно, любуясь красотами ночного Петербурга и пребывая в надёжных руках Феликса.

«Боже мой! Это какое-то блаженство! Услада для глаз и ощущение чего-то, что невозможно передать словами – подумала Алекса и удивилась тому, что ничего подобного она никогда не испытывала с Митей. – Он не забыл мой рассказ о том, как я однажды потерялась в городе, так и не попав на разведение мостов. С тех пор прошло немало времени, было много весёлых дней и ночей, но я так и не нашла возможности восполнить этот досадный пробел – посмотреть, как в ночном небе мосты вскидывают вверх свои «руки», давая возможность кораблям проделать свой путь. Он не забыл…».

Удалившись на мгновенье, Феликс принёс из машины плед. Он завернул её в него с головой и встал перед ней, взяв её за руки.

– Я хочу, чтобы ты навсегда запомнила следующее, – он поднес её холодные пальцы к своему лицу и прижал их к горячим щекам. – Что бы ни случилось, кому бы ни принадлежало твоё сердце, как бы ни сложилась наша жизнь дальше, ты навсегда останешься для меня самым близким и родным человеком. Навсегда, ты слышишь меня, навсегда частичка моего сердца принадлежит тебе, и никто и ничто не сможет этого изменить.

Он провёл рукой по её щеке, обнял за голову и прижал к себе. Не смея вздохнуть, Алекса обняла его в ответ. По её щеке скатилась слеза… она улыбалась.

* * *

Находясь в шикарном настроении, Алекса выбежала с кафедры и направилась на задний двор, где толпа студентов отмечала очередную сдачу экзамена. Под деревьями на скамейках уже царил полный отрыв.

– Вау! – заметил её приближение Митя и, встав на спинку скамьи, оттолкнулся, сделал высокий кульбит и приземлился на землю. – Ты просто красотка у меня!

Его тёплый взгляд совершил подробное путешествие по её фигуре и остановился на белых локонах, роскошно уложенных на плечах.

– Ну же, душа моя, на что сдала английский?

– Ты не поверишь… твёрдая четвёрка! – победно сообщила Алекса, ещё сама до конца не осознавая, как ей удалось ввести в заблуждение дотошного англичанина и замаскировать свой языковой барьер под ликом вдумчивости.

– Умница! – порадовался он за неё. – Так, стой здесь и не двигайся. Я сейчас. – Митя отбежал куда-то в сторону и вернулся, спустя минуту, с огромным букетом роз. – Ребята…

Все разом подбежали к ним и дружно поздравили её, крича на всю окрестность троекратное «С Днём рожденья!».

– У меня кое-что есть для тебя, – сказал Митя и протянул ей красную бархатную коробочку.

Одним движением открыв её, Алекса распахнула глаза ещё шире и разомлела от улыбки. В коробочке лежало золотое украшение для пупка с бриллиантом. Какая красивая вещица! И как он угадал! Но как сказать ему о том, что она не может пригласить его на семейный праздник в честь дня её рождения? Лишь накануне Мария сообщила ей, что готовит сюрприз и заказала ужин в элитном ресторане, который имеет славу одного из лучших в городе и отличается прекрасным обслуживанием, великолепной кухней, программой с непременным участием звёзд шоу-бизнеса и неизменно дорогим сервисом. Алекса отчётливо понимала, что Митя не сможет выглядеть соответственно этому заведению, так как не имеет в гардеробе ничего, кроме старых джинсов и спортивных кофт, и поэтому будет чувствовать себя неловко и испытывать дискомфорт в кругу её семейства, облачённого в вечерние платья и деловые костюмы.

– Митенька, сегодня я отмечаю в тесном кругу семьи, а завтра жду тебя с нетерпением у меня за городом. Будем гулять до упаду.

– Я думал, мы сегодня проведём время вместе… – расстроился он. – Хотел пригласить тебя куда-нибудь.

– Прости, Мить. Сегодня так сложилось… отмечать будем завтра! Спасибо за подарок. Мне очень понравилось.

– Завтра я увижу твой нарядный пупочек?

– Обязательно.

– Я желаю тебе хорошего вечера. Проведи его так, как ты об этом мечтала. И пусть твои близкие подарят тебе самое лучшее настроение, – он заключил её в объятия, и она впервые за время их отношений почувствовала, как от него пахнет каким-то одеколоном. Похоже, он превращался из мальчика в мужчину.

Этим же вечером вся семья сидела за большим круглым столом ресторана и с восторгом смотрела на то, что происходило на сцене. Длинноногие танцовщицы в изящных костюмах устраивали настоящее фееричное шоу, официанты, облаченные в белоснежную униформу, скрупулёзно обслуживали посетителей, а живой оркестр в золотых смокингах придавал вечеру особой пышности. Алекса выглядела обворожительно: чёрное короткое платье без бретелек с прямой полоской на груди, высокие босоножки, загорелые ноги, великолепные локоны. Она ждала, когда, наконец, приедет Феликс, место для которого она берегла рядом с собой. Принимая пожелания и с благодарностью получая подарки, она чувствовала себя абсолютно счастливой, а когда в дверях ресторана показался её лучший друг, она буквально вскочила из-за стола, чтобы встретить его.

«Зачем ты так начисто уничтожил свою щетину? Совсем как мальчишка теперь…» – размышляла она, сфокусировав на нём свои мерцающие синие глаза, пока он шёл через весь зал, торжественно неся фантастический букет красных роз. Ещё ни разу в жизни она не видела его в столь строго-праздничном стиле: на нём были чёрные облегающие брюки, идеально сидящие на бёдрах, белоснежная рубашка в тонкую чёрную полоску, с запонками из чёрного камня, поблескивающего при каждом его движении, чёрные лакированные туфли. Каждый штрих в нём был безупречен – выбор букета, его внешний вид, его походка, его поведение, его манеры. В облаке мужского аромата он, восседая по левую руку от именинницы, с вежливой полуулыбкой слушал то, о чём говорят за столом, и со всей присущей ему галантностью ухаживал за дамами.

Мария была недовольна его присутствием и через раз бросала недвусмысленные взгляды в его сторону, что не могло не расстраивать Алексу, ведь она переживала о том, не будет ли Феликс чувствовать себя лишним на этом празднике жизни, как чувствовал бы себя здесь Митя, но совсем по другим причинам. Когда наступит конец этой неприкрытой антипатии со стороны мамы к её лучшему другу? И почему он вообще вызывает в ней столь неоднозначные эмоции?

Весь вечер Мария находилась в напряжении и казалось, будто была оскорблена тем, что он разделял с ними этот семейный праздник, поэтому, когда все немного отвлеклись от разговора и замолчали, она повернулась к дочери.

– Доченька, а почему твой молодой человек сегодня не с нами? Почему Митя не пришёл? – в её голосе послышались вызывающе-обвинительные нотки.

– Митя немного приболел, мам, – промямлила Алекса и слегка покраснела. – Он сегодня отлежится и приедет на празднование завтра.

Прекрасно понимая, что это был провокационный вопрос, возникший вследствие материнской неприязни к Феликсу, Алекса почувствовала себя неловко, ведь его возникновение говорило сразу о нескольких вещах: о том, что Мария сожалеет, что Митя не смог присутствовать, о том, что Алекса поступила весьма непорядочно, не пригласив его на вечер, и о том, что Феликсу здесь совсем не рады. Но на этом вопросе всё только началось, и о Митиной персоне заговорили надолго, Мария обсуждала его человеческие качества, восхищалась его талантом, хвалила его подарок и обсуждала их новые сценические работы.

– Ну что, Феликс, с тебя почётный тост, как с лучшего друга моей любимой племянницы, – разливая в стаканы виски, громко сказал дядя Коля, и Феликс, тут же взглянув на Алексу, поднялся с места и, улыбнувшись, совсем как церковный послушник, обратился к Марии.

– Сначала я хотел бы обратиться к вам, Мария Ивановна… – его рука, обхватившая бокал, слегка дрогнула. – Благодаря Вашей дочери, я понял, что в мире существует такое понятие, как везение. Мы дружим уже три года, и мне действительно несказанно повезло, что в моей жизни появился такой драгоценный человечек. Она отличается ото всех, с кем мне довелось когда-либо сталкиваться по жизни. Ни единого раза мне не пришлось усомниться в нашей дружбе. Ближе и роднее Алексы у меня нет и никогда не было. Всё время, проведённое с ней, я ценю, как самое большое богатство. На сегодняшний день для меня нет ничего важнее, чем укрепление нашей дружбы, вне зависимости от складывающихся обстоятельств.

Глаза Алексы заслезились.

– Поэтому за всё то, что сейчас у меня есть, я должен благодарить Вас. Спасибо Вам огромное, Мария Ивановна, за Вашу дочь!

На этих словах глаза Марии вспыхнули, а губы изогнулись в напряжённой линии недовольства и замаскированного презрения.

– Ты неправильно формулируешь свои мысли, Феликс… – задетая его словами, Мария не сдержалась. – Что значит «спасибо мне за дочь»?! Ты так говоришь, будто я тебе её только что подарила!

– Мама… – укоризненно прервала её Алекса, – Феликс просто говорит то, что чувствует.

– Неужели? – тут же завелась она, и маска холодной сдержанности и высокомерия слетела, уступая место взбешённой женщине. – Зачем мне говорить «спасибо за Вашу дочь»? Я что, столько лет воспитывала её ради того, чтобы услышать от кого-то «спасибо»?! Начнём с того, что я свою дочь никому не продаю и никому не отдаю, чтобы мне говорили за неё «спасибо»!

Сама же Алекса, быстро анализируя происходящее, не увидела в словах Феликса ни дурного подтекста, ни желания оскорбить, и поэтому со всей преданностью смотрела на него в тот момент, когда он беззлобно рассмеялся. Гости, наблюдавшие за настроением Марии, тактично молчали, не вмешиваясь в эти сложные взаимоотношения, столь очевидным образом проявившиеся в простом поздравлении.

– Я лишь хотел подчеркнуть, что Ваша дочь оказалась первым человеком, с которым я сблизился, приехав в этот город, – продолжил Феликс, не оправдываясь перед её замечанием. – Она действительно редкий человек! Честный и преданный друг, который, в первую очередь, думает о других, а потом о себе. И я благодарен судьбе, что мы столкнулись и нашли друг друга в этом мегаполисе. Алекса делает меня счастливым! И поэтому ещё раз спасибо Вам за такую дочь.

Расплывшись в довольной улыбке, Алекса была так тронута его словами, что не заметила, как он ещё раз повторил то, что так разозлило маму.

– Я поздравляю тебя от всей души! – удерживая бокал и ослепительно улыбаясь, он обошёл стол и, оказавшись рядом с ней, протянул ей цветную коробочку. – Пусть это будет ещё одним дополнением к твоему образу.

– Спасибо!

– И ещё… – опустил он свои губы к её уху. – Ты – самое дорогое украшение любого вечера, пусть эта вещица станет украшением для тебя.

Расплываясь от удовольствия, Алекса глазела в коробку, на мягком дне которой лежал золотой телефон последней модели.

– Как же ты угадал с подарком! – шепнула она в ответ, и с дикой радостью в глазах крепко обняла его за шею.

– Самое главное, что я угадал с другом!

– Ты просто волшебный! – задыхаясь от восторга, поблагодарила она. – Такой он стильный и красивый!

– Тебе под стать. И, кстати, многофункциональный.

– Фил, за три года ты не пропустил ни одного нашего семейного праздника, – ясные глаза Алексы вновь заблестели, ведь их тёплые отношения всегда до глубины души могли растрогать её. – Спасибо, что не пропустил сегодняшний день.

– Это даже не обсуждается! Твой день рождения для меня – главный праздник!

– Я знаю, тебе очень нелегко ладить с моей мамой… Но я тебе обещаю, что рано или поздно она смирится и будет воспринимать тебя, как члена нашей семьи. Ей просто нужно дать время.

– Ох, Алекса! Я живу с ощущением, что вытащил счастливый билет, – поднёс он к её бокалу свой, – и не просто счастливый… а выигрышный, тот самый, один на миллион!

Когда с салатами и закусками было покончено, а в программе объявили небольшую музыкальную паузу, Коля тут же поднялся из-за стола и в своей мастерски-принудительной манере увлек её танцевать. Вращая Алексу в танце так, что её длинные кудри рассыпались по сторонам, а на ногах, стоящих на высоких каблуках, вырисовывались изящные мышцы, они привлекли внимание всех посетителей, которые с неоднозначным интересом стали наблюдать, что вытворяет на паркете их пара. Зная о том, что выглядит она сногсшибательно, и что на её точёную фигурку и обнажённые ноги смотрит весь зал, она нашла глазами Феликса и немного расстроилась – приняв серьёзный вид, он, слегка захватив рукой подбородок, сидел в самом углу и, о чём-то думая, даже не осмеливался повернуться в её сторону.

«Что с ним не так? Он явно расстроен и напряжён… В чём причина? Неприязнь моей мамы? Но как ему хватает сил, чтобы не смотреть на меня, когда буквально все, без исключения, пожирают меня глазами? Неужели неинтересно, как я выгляжу и как двигаюсь? Или он просто не позволяет себе этого безобидного наблюдения, потому что я друг, а не женщина?..».

– Ну что, шепнёшь мне о своих дальнейших планах? – чуть запыхавшись, спросил дядя Коля и с безукоризненной точностью пропустил её под своей рукой.

– В планах отметить по полной. Чтобы потом было что вспомнить!

– Обычно, когда отмечаешь по полной, потом, к сожалению, мало что вспоминается… – игриво подмигнул он, манерно запрокинув голову.

– Тут ты абсолютно прав. Гулять тоже надо уметь.

– И куда двинешь дальше?

– Я об этом ещё не думала. Но скорее всего мы поедем с Феликсом в клуб, – сообщила Алекса, желая поскорее покинуть эту официальную и выдержанную в строгой сдержанности обстановку и оказаться в более демократичном пространстве.

– Я смотрю, моей сеструхе не очень нравится твой Феликс… – заметил Коля, продолжая отменно держать ритм.