Вэль рассказал мне массу всего интересного про снежных альфар, в частности, и про эльфов, в целом. Альфар были воинами, магами, осколками древнего оплота четырех народов пришедших в этот мир по какому-то Звездному мосту. Сначала они развязали кровавую войну на уничтожение с какой-то расой людей, только чернокожих. Те были товарищами неприятными, баловались магией Хаоса и какими-то невероятно продвинутыми технологиями. Благодаря этому всему характер имели скверный, приносили кровавые жертвы, презирали даже собственных сородичей, не говоря уже о других народах. Они же изобрели и так называемый всеобщий зык с помощью заклинания Канона. Это такая общемировая штука, которая в один день превратила все наречья, бытующие в мире – в этот самый всеобщий. Проснулись такие обитатели мира утром – бабах! Все всех понимают. До сих пор действует. Через это и пострадали.
Эльфы тогда разделились на четыре ветви. Эльдары, или светлые эльфы были как бы высшей кастой – видимо, речь шла о чистокровных эльфах – творцы и маги, но высокомерные и надменные, они как-то умудрились заключить временный союз с арьергардом покидающих этот мир драконидов – те нашли что-то получше. Сумеречные или лесные эльфы – близкие к силам природы адепты натуральной партизанщины – дороги разрушали, стратегические узлы, связь, телепорты. И все силами природы, матери их. Третьими были темные эльфы или дроу. Эти решили вопрос выигрыша войны на свой манер – попросили помощи одной жутковатой богини – Лосс. Та дала им сил, но взамен потребовала жертв, уже после того, как те подсели на иголочку легкого могущества. Снежные эльфы или альфар – воины, разведчики и диверсанты, выбрали нечто среднее между сумеречными и дроу – богиня, но близкая к природе – Мать Зима или Ледяная Дева. В целом, это основные пути решения проблем у эльфов. Подобные сценарии повторялись и в других мирах. Много раз.
Общими усилиями от черных людей остались только воспоминания. И зараженный Хаосом целый континент. По нему до сих пор откуда-то прокатываются периодически волны отвратительных изменений, извращая все живое.
Однако, эльдар все никак не унимались. Они разорвали союз с остатками драконидов и попытались захватить выход в их межмировую сеть порталов. Эльфы были могущественны, но дракониды оказались умнее. Они успели не только уйти, но и запечатать все выходы на Звездные мосты из этого мира за собой. Эльфы остались в ловушке. Теперь ничего не мешало им заняться любимым междусобойчиком. Сначала все те же светлые потребовали у дроу отказаться от Лосс, в ультимативном порядке. А когда те отказались – началась уже эльфийская война. Сумеречные поддержали эльдар. Альфар, прекрасно понимая, кто будет на очереди, встали на сторону дроу. В итоге дроу плюнули на все и окончательно ушли под землю. Альфар оказались заперты на пораженном хаосом континенте. Эльдар и сумеречные, оставшись двумя смешавшимися небольшими анклавами, решили пробиваться в межмирье силой и обрушили Завесу. Ненадолго, к счастью. Но звездные мосты так и не открылись. Катаклизм длился пару лет, а в итоге изумленные светлые и сумеречные обнаружили, что больше не одиноки. В горах объявились гномы, взмыли в небеса проснувшиеся от долгой спячки драконы, а на равнинах завелись люди, хотя и не те, первые. На мир с нездоровым любопытством обратили внимание обитатели Инферно. А уж когда с веселым гиканьем по Ойкумене прокатилась первая толпа кочевых орков, эльдар окончательно обиделись. С тех пор они заперлись в своих лесах и носу наружу не кажут.
На этом познания Вэля о всеобщей истории заканчивались.
Я рассказала ему в ответ о текущем состоянии дел, на другом конце мира, а Десятый за костерком и ужином, о человеческой империи тысячелетней давности. Я слушала во все уши, которыми Вэль научил меня шевелить, чтобы лучше улавливать звуки. Шевелящиеся уши заставляли Десятого хохотать в голос, поэтому рассказывал свои истории он с особенным удовольствием. Кстати, привычка – совершенно дурная и привязывается мгновенно.
Альфар будто бы нашел во мне какую-то совершенно незнакомую до того часть. Я могу тысячу раз подряд отмахиваться от того, что я эльф, но я выгляжу, чувствую, поступаю именно что, как эльф. Это не я – глупая, и дело не только в Геллере: любопытство и азарт для меня в моем возрасте более чем нормальны. Эрик только посетовал, что изо всех возможных геомантов им достался именно такой, которого в принципе невозможно контролировать.
И, кстати, Лусус – тоже типично эльфийская штука. Характерна для сильных магов. По возможности аккуратно я расспросила Вэля и про то, какие эльфы испытывают эмоции, и оказалось, что то, что я чувствую к Дэвлину – тоже… ну не то, чтоб совсем нормально, но в легендах довольно часто упоминается. Такая сжигающая душу страсть пополам с отчаянием никогда не приводила к счастливому финалу, но считалась даром свыше, раскрывала все способности эльфа на полную катушку, что и приводило, собственно, к созданию легенд, а в конце жизни такие не умирали – они либо сгорали до пепла, либо обращались в камень или лед. И никто не знал, что происходит с их духом после.
Альфар вообще не понимал моих заморочек с самоидентификацией.
Он научил меня многому связанному с эмпатией за эти дни в пути. Почувствовать рядом врага, например. Или гламоур – изобретение дроу, но в некоторой степени доступное всем остроухим – как понравиться кому-то. Ослепить его. В переносном, конечно, смысле. Кстати, чем-то похожим, только основанном на магии крови, пользуются и вампиры.
А вот с магией холода у меня вышел полный облом, как и у него с магией огня. Интересно, а как Дэвлин смог, пусть и с помощью мэтрессы альфар, создать эту гемму?
– Проверял одну теорию, – ответил мэтр Купер, когда небольшой лагерь готовился ко сну.
Он оставался дежурить первым, а я не могла сдержать любопытства. Теперь мы сидели на каком-то плоском камне перед небольшим костром, скрытые со всех сторон большими серыми валунами, за бока которых цеплялись болезненно искривленные мелкие деревца и гнилостного цвета лишайник. Ночевать приходилось прямо так, кутаясь в расстеленные на земле спальные одеяла, Эрик сказал, что использовать телепорт так близко к проколу Хаоса – безумие, а он может и психопат, если я так на этом настаиваю, но уж точно не безумец. Так что придется потерпеть тяжелые походные условия и радоваться наличию лошадей, скатерти с едой и питьем и безразмерным сумкам.
– Какую теорию?
– Я думал, смогу ли я пойти от противного.
– Это как?
– Если не создавать холод, а наоборот – убирать огонь. Полностью.
Я задумалась, машинально ломая в руках сухую веточку и кидая кусочки в огонь. Неожиданный вариант.
– Но это должно быть очень сложно?
– Да, и отнимает много сил, – Дэвлин смотрел на костерок, не мигая оранжевые отсветы лениво облизывали его лицо и отражались в глазах, казавшихся совсем черными, – трое суток работы меня очень утомили, но другого случая могло не представиться. Мне повезло, что я встретил Эринель.
Я кинула на него быстрый взгляд – не появится хоть тень улыбки? Но нет, привычная холодная, каменная маска.
– Мэтрессу?
– Да, вряд ли кто-то в этом мире знает о холоде больше, чем она.
Я фыркнула, доломала щепку и скрестила руки на груди.
– А я думаю, есть один. Как минимум.
Дэвлин посмотрел на меня, приподняв одну бровь. Потом пожал плечами и подкинул еще дров в костер. Их, кстати, несколько дней назад притащил откуда-то Эрик с помощью портала, еще раз доказав свою абсолютную незаменимость. Особенно в вопросах комфорта. Вокруг топлива не было вообще никакого. Редкие, низенькие, болезненно изогнутые деревья больше напоминали кустарник и горели отвратительно.
– Твою семейку все знакомые называют ходячими айсбергами, – ровно проговорила я.
– Оу. Но я имел в виду прямой смысл фразы.
Я уже только рукой махнула. Не понимает. Вообще не понимает и никогда не поймет. Иногда общение с Дэвлином вызывало у меня настойчивое желание побиться обо что-то головой.
– А еще она очень красивая, – буркнула я.
Где-то далеко завыл какой-то представитель местной фауны, или флоры, мертвяки разберут, кто есть кто в зараженных землях.
– Действительно. Одна из самых красивых женщин, которых я видел, – подтвердил маг.
Ну вот, теперь настроение у меня упало окончательно.
– Она заходила, пока ты спал, – с сарказмом заметила я.
– Я догадался, когда нашел кристаллы и гемму на столе, – ни тени эмоций, просто констатация факта.
– Чем-то ты ее зацепил.
– Всего лишь был вежлив.
– Ха!
Ну да, конечно. А то я не знаю, какой он бывает.
– Видимо, ты тоже заходила, раз вы столкнулись? – безо всякого выражения поинтересовался демон.
– Ага, – не стала я отпираться, – хотела проверить, как ты там.
– Значит, мне не приснилось, что ты сидела рядом.
Я вытаращилась на него во все глаза. То есть он именно меня взял за руку? Не кого-то еще? Мне стало так… так… Боги, да какое бы слово тут вообще можно подобрать.
– Иди спать, завтра будет непростой день, мы почти на месте. Это, скорее всего, будет опасно.
Вот так вот. Опять, будто ушат холодной воды на макушку. Я встала, отряхнула штаны и привычно забралась под бок Эрику. Так было теплее и уютнее. Он машинально сгреб меня в охапку, не просыпаясь же, похлопал по макушке ладонью, убедился, что я в шапке и снова окончательно заснул.
А я еще некоторое время смотрела на фигуру демона в пляшущих отблесках костра.
«Хочешь, все прекратится?» – предложил Шепот.
«Как?»
«Тот алхимик, мэтр Ганн дал тебе синий леденец, помнишь? Съешь, если все будет плохо…»
«Ага, а еще красный. Давай съедим его, усилим ощущения и проверим, что будет?»
«Хмм. Самоубийство – тоже выход, да».
Я, наконец, уснула.
На следующий день мы ехали по колено в грязи. Вэль пытался как-то подморозить дорогу, но выходило это плохо и отнимало массу сил, так что он бросил это неконструктивное занятие. Вокруг не было уже ни чахлого деревца, ни кустика, зато прямо перед нами высилась из грязевого поля высокая гора. Она была ненормальной. Ей вообще нечего было тут делать. А сам вид ее вызывал отвращение, будто смотришь на извивающуюся массу жирных белесых личинок. Как-то в детстве я подняла камень в саду и потом пару дней не могла спокойно есть.
Даже небо над ней было какого-то нездорового желтоватого цвета, с какими-то пятнами, почему-то вызывающими ассоциацию с отвратительной хворью. Мир болел Хаосом здесь. От эмпатии пришлось отказаться полностью, хорошо, что Вэль научил меня ее блокировать. Стоило немного ослабить контроль, как в уши лезли какие-то бесплотные голоса. Кричали, выли и что-то вкрадчиво нашептывали, натурально сводя с ума.
– Здесь, – проговорил негромко Дэвлин.
– Похоже, – кивнул Вэль.
Эрик молча проверял патроны в револьверах.
По склону горы вилась тропа, приводящая к пещере примерно на половине высоты.
– Я пойду внутрь, никто не обязан составлять мне компанию, это может быть крайне опасно.
– Я с тобой, – дернул уголком рта совершенно серьезный Эрик.
– Я тоже! – воскликнула я.
– На меня это влияние меньше, – пожал плечами Десятый.
– Ну а я точно не могу уйти, не узнав, куда я вообще вас привел.
– Тогда делаем так, – Дэвлин тронул поводья своего креппера и медленно поехал к отвратительному географическому объекту, – идем очень осторожно, только за мной, ничего не трогаем, если начинаются проблемы – сразу уходите, даже если я не смогу. Договорились?
Никто не ответил. Нет уж. Все войдем – все выйдем. Я начинала привыкать к опасностям. Просто собиралась, сосредотачивалась и старалась, не отвлекаясь, делать то, что говорят более опытные в этих вопросах мужчины.
Лошадей оставили внизу, привязав к вбитому в землю крюку, и теперь мы все карабкались наверх по скользкой грязной тропе. Дэвлин, потом Вэль, я – в центре, Эрик – следит за тем, что происходит по сторонам, и наконец, Десятый – прикрывает спину, на случай внезапного нападения какой-нибудь дряни. Примерно на двух третях пути остановились на пять минут передохнуть, а мэтр Купер, прикрыв глаза, пытался что-то определить, что было понятно только ему одному.
Справа от тропы тек ручей – странный, каких я никогда не видела. Поверхность воды на нем переливалась радужными пятнами. Кстати, он еще и не журчал. Я подошла, посмотрела, потом присела на корточки. Казалось, потоки воды разделялись на отдельные струи разной плотности. Я пожала плечами, достала из кармана стяжку, которых от души отсыпал мне Эрик, и попробовала просунуть ее край между двумя такими струями. Стяжка резко дернулась в моих руках, отрастила лапы, три крыла и, неловко ими взмахивая, улетела, громко зажужжав. Ни чего себе, водичка.
Через секунду около меня уже стоял Дэвлин. Он схватил меня за рукав, оттаскивая от чудного ручья, лицо его было ледяным.
– Что это было?
– Стяжка… Наручники.
– Ясно. Эта субстанция – прямое проявление Хаоса. Гора сочится им. Коснулась бы рукой, и сейчас вместо тебя тут бегало бы мутировавшее чудовище.
– Прости.
Он смотрел на меня так же, как когда я вызвала инкуба, и только был чуть более сосредоточен. Значит, очень недоволен.
– Не отходи от остальных.
– Хорошо.
– Я не хочу тебя потом препарировать в лаборатории.
– Поняла я…
После инцидента с ручьем мы тем же порядком двинулись дальше. Больше я не отходила от спутников, только крутила головой по сторонам. Я любопытна, ничего не сможет этого исправить. Кое-где прямо из грязи текли мутные струи, меняющие цвет и форму. Они шевелились, выпускали тоненькие жгутики слизи, цеплялись за выпирающие камни. Эта жидкость не текла, она ползла. Вероятно, на каком-то конце у нее была пасть с зубами.
Пещера встретила нас неприветливо оскаленной пастью, полной полупрозрачных зубов-сталактитов. Меня чуть наизнанку не выворачивало от того, что из нее перло, будто зловонное дыхание упыря. Мутило меня жутко, и голова кружилась, будто бы я долго с энтузиазмом мешала энтильское с семилистом горьким, и пришел час расплаты за веселую ночку. Перед глазами плыли красные и оранжевые круги, а в виске засела стальная игла. Меньше всего на свете я хотела идти внутрь, но молча, не жалуясь, следовала за Дэвлином. Внутри стало еще хуже, отвратительные строчки чуждых букв и символов, извиваясь, как змеи, ползли по стенам. Вся реальность текла и менялась с каждым мгновением, а в голове, пробиваясь сквозь поставленный барьер, зазвучали тысячи голосов, сводя с ума. На какой-то момент все окончательно поплыло перед глазами. Я потерла ладонью лоб и в изумлении на нее уставилась: стоп. Где мои перчатки? Тут же нельзя с голыми руками находиться наверняка! Я таращилась на свои пальцы, унизанные тяжелыми золотыми перстнями, и длинные, выкрашенные в нежно-розовый ногти. Маникюр?
– …Кристина? Ты меня вообще не слушаешь?
Я подняла глаза и с недоумением увидела моего куратора – мэтра Ольсина. Он сидел в своем рабочем кресле за столом и держал в руках несколько листов гербовой бумаги.
– Простите, – пробормотала я, будто просыпаясь ото сна, и снова потерла лоб рукой.
Синие глаза смотрели с прищуром и весьма неодобрительно.
– Тебе не стоит мешать вино и легкие наркотики, для мага это просто – недопустимо.
– А где пещера? – пролепетала я, но тут сознание окончательно вернулось.
Какая пещера? Хаос? Другой материк? Техномагия? Демоны? Что я вчера вообще курила?!
– Простите, – повторила я, расправляя машинально складки изумрудного платья, – вы совершенно правы. У меня и без того фантазия…
– Нездоровая? – подсказал доброжелательно куратор.
Я кивнула. Мэтр Ольсин кивнул в ответ. Итого мы кивнули два раза, изобразив фарфоровых болванчиков.
– Ладно. Значит, ты решила остаться в столице?
– Да, – согласилась я с облегчением, – мне бы хотелось заниматься алхимией.
– Слава богам, – пробормотал маг, – я уж подумал, что мне придется тебя отговаривать от какой-нибудь глупости.
Он откинулся в кресле, и на лицо к нему вернулась привычная чуть снисходительная улыбка.
– Мэтр, – решила все-таки уточнить я один очень важный момент, – а есть такой город – Дай-Пивка?
Улыбка сползла с лица мага, а лоб нахмурился, обрисовав две вертикальные морщины.
– Если хочешь, мы можем отложить вопрос о распределении на завтра, – проговорил он мрачно, – я вижу, ты еще не пришла в себя. Мне сейчас достаточно того, что ты остаешься в столичной лаборатории. Диплом и формуляр можешь забрать завтра. Может, зайдешь к мистикам?
– Погодите, – вскинулась я внезапно, – а мэтр Купер?
– Какой мэтр Купер? – медленно и сумрачно проговорил куратор, вытряхивая из бумажного пакетика какую-то пилюлю зеленого цвета. – Вот, это тонизирующее средство, прими, тебе сразу станет легче.
Боги, вот это я вчера погуляла. Нет, хватит, нужно остепениться. Демоны уже чудятся. Демоны, Крис! А дальше что будет? Нет уж, выйду замуж за Лео и начну нормальную жизнь. Такую, в которой никто не будет пытаться меня убить или вытащить душу. Я взяла зеленую пухлую пилюлю и посмотрела на нее. Маг вздохнул еще раз, налил мне воды из хрустального графина в серебряной оплетке и протянул резной бокал.
– А как же Дэвлин? – неожиданно лицо демона встало перед моим мысленным взглядом очень ярко.
– Кто? – не понял куратор, он смотрел уже очень озабоченно.
– Дэвлин!
– Что случилось? – льющийся из окна свет померк, кабинет исчез вместе с куратором и моими планами на нормальную жизнь. Вокруг была лениво извивающаяся грязь пещеры.
– Э-э-э… Нет, ничего.
– Видела что-то?
– Ужасы всякие, все нормально уже.
– Уверена?
– Да.
Идущий рядом Эрик ничего не сказал, но чуть сжал пальцами мое плечо: я здесь, все будет хорошо. А меня била крупная дрожь от одной мысли, что все это – Дэвлин, Эрик, Десятый, Вэль – могло быть нереальным. Пещера сузилась до извивающегося коридора. Даже каменный пол пружинил и шевелился под ногами, будто мы шли по телу огромной змеи. Голова разболелась, и стало трудно дышать, но галлюцинаций больше не было. А еще было мерзкое ощущение дискомфорта, будто ты идешь по картинной галерее, где все полотна висят под небольшими, но разными углами. И звук железа, скребущего по стеклу. Это было почти невыносимо. Я снова провела перчаткой по лицу и поняла, что из носа течет кровь.
– Не хочешь наружу? – спросил Дэвлин, не оборачиваясь, и на этот раз его голос прозвучал неожиданно гулко с глубокими бархатистыми нотками, отдающийся низкой вибрацией в барабанных перепонках. А еще казалось, будто говорят одновременно несколько человек, хором.
Я подняла глаза и изумленно на него уставилась: в нем стало больше двух метров роста, алая кожа с золотыми узорами, золотые же обжигающие глаза-солнца. Когти на руках, узкие острые лезвия, вырастающие из локтей. Черная густая копна волос, перетянутая золотым шнуром, падает на спину, а за плечами свернуты алые кожистые крылья. Черты лица остались похожими, но стали практически совершенны. От всего его силуэта струилась черными полосами, сворачивалась кольцами и спиралями тьма. Я никогда не видела ничего и никого более красивого, чем эта его ипостась. Он был чуждый, пугающий до трясущихся коленок, но притягивал меня, будто удав кролика. Каждый нерв в моем теле завопил от ужаса и восторга. Радости от ощущения часто-часто забившегося сердца и тоскливого предчувствия гибели. Я даже не смогла ответить, потому что в горле пересохло, и только помотала головой.
– Тогда держись около меня, так будет легче.
Я кивнула и пошла дальше, мучительно борясь с желанием схватиться за его руку. С Десятого, кстати, тоже слетела иллюзия – он стал самим собой – химерой полудраконом, на полголовы выше демона. Остальные остались, какими были, включая меня. Значит, Шаггорат не создал иллюзию, а я теперь действительно эльф. Волшебно.
Пещера со всеми ее ужасами и ирреальностью практически перестала для меня существовать. Я таращилась во все глаза на Дэвлина, не в силах оторвать от него взгляд, впервые осознав в полной мере, какая же между нами пропасть.
Наконец, мы остановились в овальной формы комнате. Руки с когтями и головы тварей, торчащие из стен, подергивались и выглядели так, будто пещера прямо сейчас их переваривает, показывая нам содержимое своего желудка, только вывернутого наизнанку: мы внутри, а желудок со всем проглоченным заживо содержимым – снаружи. Посредине всей этой радости стоял… гроб. Настоящий гроб, только из резного стекла или хрусталя. Он слегка светился, и я, как зачарованная, двинулась к нему. Может, это что-то вроде саркофага Десятого? Похожая же ситуация, я химерика тоже сначала за демона приняла. Только сейчас, увидев Дэвлина и Десятого рядом, я осознала разницу, обитатель Инферно, это не просто крылья, когти, чешуя, это – совершенно иная сущность. В принципе.
Ничего не произошло. В гробу, чуть улыбаясь и закрыв глаза, лежала безумно красивая девушка, не смотря на сине-зеленый цвет кожи, небольшие рожки и когти на руках. Между лиловых губ влажно поблескивали белоснежные зубы. Крыльев не было, значит, не высшая. Но демонесса, это определенно.
Все началось, как только следом за мной к лежащей подошел Дэвлин. Дикие надписи по сторонам вспыхнули зеленоватым, гнилостным светом, пульсируя. Твари в стенах принялись извиваться, вытягивая в нашу сторону узловатые, скрюченные руки, будто пытались прорвать поверхность своей темницы и схватить, а за гробом резанула по глазам вспышка зеленого отвратительного пламени, из которого шагнул нам навстречу не уступающий в росте демону рыцарь. Доспехи его были покрыты ужасающими гравировками с видом расчленяемых тел, отрубленных голов и разрываемых на части какими-то отвратительными тварями людей, а от пары картинок меня вообще чуть не стошнило. Из спины его торчали вертикально веером пять острых копий, на которые были насажены чьи-то мертвые головы, а глазницы шлема в форме черепа светились тем же зеленым. Вокруг него пространство окончательно теряло форму и саму свою суть. Он одновременно находился то внутри кристалла, то в пятне какой-то мутной жижи, то в масляных радужных разводах на какой-то пленке. Из сочленений доспехов сочилась слизь. Она капала на пол, оставляя новые вспыхивающие гнилостно-зеленым символы. Я к этому времени была на грани обморока от отвращения и головной боли. К мертвякам. Если я отсюда выберусь – никогда больше не сунусь к хаоситам. Хватит, посмотрела и достаточно.
– За спину, – тихо бросил мне Дэвлин, остальные даже подходить близко не стали, только рассыпались, чтобы не стоять рядом, – это проклятый. Одержимый.
– Ты зачем сюда явился, демон? – прорычал низко, на уровне слышимости, отвратительный пришелец, от чего у меня еще сильнее заболели уши.
Он стоял, чуть наклонив голову вперед и положив руку, если под доспехами была рука, на меч, устрашающих размеров. Ножны не крепились к броне: они цепко держались за нее изломанными когтистыми лапками, похожими на паучьи.
– Мне не нравится то, что ты тут устроил, – ответил мэтр Купер, даже не пошевелившись. Без намека на вызов или угрозу.
Черепоносец издал глухое, невнятное рычание, а все тело его содрогнулось, будто сведенное судорогой. Зеленоватые светящиеся полосы, извиваясь, поползли в нашу сторону, но наткнулись на дэвлинские тени, разметавшие воплощения чужой силы в один момент. Проклятый отступил на полшага.
– Это не твой мир! – вся пещера завопила, засмеялась, зарыдала тысячами баритонов и сопрано на все лады.
– Пока нет, – невозмутимо согласился алый с золотом уроженец Инферно, заглушив все голоса, так что на миг наступила благословенная тишина: и вокруг, и в сознании.
Я вздохнула судорожно, похоже, я забыла, как дышать, с момента появления чудовища.
– Ты – на моей территории! Я убью тебя, если ты не уберешься отсюда!
– Попробуй, – очень-очень спокойно и как-то небрежно поговорил Дэвлин, и темные узкие губы растянулись в хищной усмешке, какой я ни разу у него не видела, – я, конечно, получу пару ран, неприятных, но развоплотить тебя – я вполне в состоянии. А потом займусь твоей приятельницей… Без спешки и в спокойной обстановке.
– Я не отдам тебе ее! Только попробуй хоть пальцем ее коснуться! – снова проревело хаоситское отродье, явно имея в виду спящую красавицу. Оно метнулось вперед, наткнулось на невидимую преграду и снова сжало пальцы на рукояти меча.
– Она мне и не нужна.
– Тогда зачем ты здесь?!
– Мне не нужен прокол в Хаос, даже такой небольшой.
Проклятый переводил взгляд с гроба на стоящего рядом демона и обратно, явно прикидывая шансы. Глазницы черепа запылали еще ярче, а потом внезапно потухли, словно по ту сторону кто-то потушил свет.
– Мне нужно не так много времени, – сказал он, наконец, – пока ее не прекратят искать. Потом я уйду.
Последовала небольшая пауза, во время которой я слышала только, как стучит в ушах кровь. И что, эльфийская мэтресса предполагала, что я могу что-то поделать с Этим?! Да она точно рехнулась в своих льдах, у меня же волосы на макушке от ужаса шевелятся!
– Ты можешь переждать это время в моих владениях, – безмятежно предложил мэтр Купер, нарушая наступившую тишину.
Проклятый замер, чуть наклонив на бок голову. Если это, конечно была голова? У этой же твари не поймешь, что где. Может, он вообще просто слизь в доспехах?
– Ты что – предлагаешь мне убежище?!
– Да, – буднично согласился Дэвлин.
– А цена? – тон стал настороженным.
– Имя того, кто вселился в твой меч.
Черепоносец, казалось, онемел на несколько секунд.
– Ты представляешь, что требуешь? – прошипел он.
– Да, – кивнул Дэвлин, – у тебя останутся еще одержимые доспехи, щит и шлем. Зато никто не сможет тебя обнаружить. Ну, или бой. Я что-то давно не развлекался, так что не против этого варианта. Выбирай. Только не тяни с решением.
Вряд ли есть еще хоть один человек, который бы видел подобную беседу. Ну и остался после этого в живых. Проклятый молчал долго, переводя взгляд с демона на гроб и обратно. Тени вокруг снова сгустились, льнули к моему телу на случай внезапной атаки готовые защитить, и я приготовилась отпрыгнуть куда-нибудь в угол, как только все начнется.
– Как я могу тебе верить, что ты не выкинешь какой-нибудь фокус, когда я окажусь в твоем маноре? В полной твоей власти?
– Я даю тебе слово.
– Чье?
– Слово третьего наследника Дома Багрового пламени. Я не предам тебя первым, до тех пор, пока ты по своей воле не покинешь предложенное тебе убежище, и не буду этому препятствовать.
Мне показалось? Или я почувствовала на миг чужую безумную, отчаянную надежду? Вот еще не хватало – я что, и Этому сейчас начну сочувствовать? Все у меня, кажется, еще хуже, чем я думала с головой-то.
– Мне нужен заложник на это время, – проговорил, наконец, одержимый уже вполне спокойно, отпустив чудовищный меч.
Дэвлин усмехнулся, качнув головой, и одержимый добавил.
– Я дам тебе слово Лорда Хаоса, что не причиню ему вреда, если ты не предашь меня. И назову имя, которое ты просишь, прямо здесь и сейчас.
– И кто же тебе нужен?
– Я уже выбрал.
Наш инфернальный друг приподнял одну бровь – «я удивлен».
– Ее, – усмехнулся череп проклятого, и когтистая, изъеденная коррозией и светящийся гнилью перчатка указала на меня.
Че-е-его? Я что, ослышалась? А-а-а… Похоже, это просто новые галлюцинации, как с кабинетом куратора. Или?.. Я попыталась поймать взгляд демона, но тот, не отрываясь, смотрел на проклятого, что-то обдумывая. Прошла, казалось, целая вечность. Да ладно! Это он пошутил. Сейчас тварь снова усмехнется и…
– Согласен, – ответил мэтр Купер, уверенно забивая гвоздь в крышку моего гроба, – но я потребую с тебя клятву.
– Согласен.
Сбоку мне почудилось какое-то движение, пальцы Эрика сжались на кобуре. Он выругался сквозь зубы, но все же не выстрелил, хотя зрачки его сжались до двух безумных точек. Десятый без слов положил руку ему на плечо и покачал головой. Тварь уставилась на меня и медленно двинулась в мою сторону. Все, что я видела вокруг него, теперь ощущалось физически и, к тому же одновременно. Даже просто стоять и дышать стало непосильной задачей.
«Все, – констатировал Шепот, – трандец».
Лусус даже не пищал. Он сидел в самой дальней части моего сознания в обнимку с инстинктом самосохранения, и оба потрясенно молчали. Потрясенно и немного укоризненно.
Тварь тем временем подошла и хищно ощерилась клыками черепа, глядя мне в глаза.
– Дай руку, смертная, – велело чудовище.
Я, не отрываясь, смотрела на него. Как же все интересно оборачивается-то.
Нечего! Нечего бояться всяких уродов. Ничего он мне не сделает! Давай. Давай сделаем вид, что мы не умираем от ужаса. Я, не особо понимая, что происходит, протянула ему ладонь, содрогаясь от отвращения. Он схватил меня за запястье, и волосы снова встали дыбом у меня на голове. Мерзость! Так мы и замерли на какой-то, казавшийся вечностью, момент. Памятником глупости человеческой.
– Слишком добрая. Безрассудно храбрая, – покачал он, наконец, головой, – плохо кончишь.
И отошел, отпустив меня, я стащила перчатку: на запястье остались отвратительные черные письмена в форме браслета, будто выжженные на коже.
– Подождите меня снаружи, – сказал демон, – спуститесь с горы и будьте у подножия, я скоро вернусь.
Я не помню, как спускалась по склону вниз, Десятый аккуратно держал меня за локоть, чтобы не упала. Он снова выглядел нормальным огром – личина вернулась на место. Через пару часов я сидела на каком-то грязном камне и бездумно таращилась на новое «украшение». Что помешает демону передумать, когда у него во власти окажется проклятый и какая-то бесчувственная демонесса? И кстати. Он-то дал слово, но у него есть еще отец, дед, другие сородичи. А я – кто? Смертная. Но почему этому чудищу понадобилась я? С какой радости он взял, что это какая-то гарантия? Ничего не понимаю. Сил не было. Мутило. Накатила отвратительно-беспросветная тоска.
На какой-то момент меня отвлек от тоскливых мыслей жуткий грохот – это ушла в землю бывшая гора. Но потом я снова желала только одного: свернуться в клубок, и чтобы никто меня не трогал.
– Эй, ты как? – передо мной на корточках сидел Дэвлин снова в человеческом облике и заглядывал в глаза.
«Прояви доброту, демон. Просто убей нас…»
– Нормально.
Он взял мои ладони в свои.
– Руки ледяные.
– Не очень хорошо себя чувствую, – вяло отозвалась я, – спать хочется. И вообще.
– Я понимаю. Потерпи немного.
Как-то слишком часто стала я это слышать в последнее время.
– Ладно.
Он принялся растирать мои ладони, а потом влил в меня какой-то элексир, от которого стало немного полегче. Остальные деликатно нас не замечали и занимались обедом.
– Хочешь спросить что-нибудь?
– Наверное, а ты ответишь?
– Обещаю. А еще считай, что я должен тебе желание. Любое, что бы ты ни попросила.
Я чуть усмехнулась, пародируя Эрика.