– Поясните?
– Да как бы вам сказать… он интересовался странными вещами, научными которые, в строгом смысле, не назовёшь. Я с ним общался на эти темы исключительно из-за личной симпатии, и он знал, что я не буду смотреть на него косо, в отличие от других докторов наук.
– Что именно его интересовало?
– Ну например, возможность обращение вспять направленности энтропии в замкнутой системе, посредством структурной поляризации пар запутанных фотонов. Он верил в связь квантовомеханической запутанности и законов энтропии, разрабатывал формулы, по которым можно теоретически, обратить направленность энтропии вспять, а значит, и заставлять течь время в обратном направлении. Ещё его интересовала фракталодинамика – ныне модная псевдодисциплина, согласно которой, используя формулы самоподобия, можно влиять на истинно случайные процессы.
– Вот как… А были ли у него какие-либо успехи в этих областях?
– Успехи? Навряд ли, только теоретические построения.
– Как по-вашему, мог ли он, используя свои знания создать что-либо такое, что… скажем так, с большой долей вероятности предугадывало бы будущее? Или даже нет, не так: какие-либо математические построения на этот счёт?..
– Что?.. – профессор вытянулся и усмехнулся. – Не совсем понимаю, к чему вы клоните. Но я не замечал за ним ничего подобного.
– О чём вы общались в последнее время?
– Изредка, он задаёт мне вопросы по некоторым практическим аспектам решения тех или иных уравнений, ничего конкретного, всё достаточно разрознено, вот тот диалог, который показали мне вы, он ещё со студенческих времён.
– Скажите, фамилия Шноль вам что-нибудь говорит?
– Шноль, Симон? Конечно! Знаком с ним, помогал ему выстраивать математический аппарат для описания его биофизических опытов, и вот, кстати, с работами Шноля я познакомил и Евгения.
– Вот-вот, подробнее можно, с чем именно познакомили?
– Да познакомил много с чем, но Женя, как обычно, заинтересовался самым скандальным детищем Шноля – макрофлуктуациями. Это когда рисунки гистограмм измерений совершенно различных и совершенно случайных процессов, вдруг, якобы, приобретают некую схожесть в зависимости от того, в какое именно время и в каком именно месте проходили эти измерения. А Женя за такие вещи очень цепкий, что не удивительно, вот и заинтересовался. Впрочем, он много чем интересовался, особенно новомодными физическими теориями, типа, М-теория, и тому подобное…
– Очень хорошо, профессор. Что ещё можете добавить?
– Да пока всё. Я же говорю вам, информации совсем немного.
Чуть распыленный разговором профессор снова сжался, опустил голову и кажется, ушел в себя. Горчаков выдержал паузу, затем спросил:
– Но скажите, чего же вы так расстроились, поведав нам информацию о вашем студенте?
– А из-за того, – поднимая голову сказал Луговской, – что я уверен, что он невиновен! Не может этот человек творить то, что описали вы. Он и мухи не обидит, какой ещё экстремизм?! Ну, может, где-то с кем-то вляпался по дурости, может связался не с теми, обманули его, но чтобы он сам, вот всё то, что вы описали – не поверю. Темните вы что-то, гражданин следователь. А теперь из-за меня парня посадят, ведь так?
– Вы неправы, Эдуард Сергеевич. Во-первых, если он невиновен, никто его не посадит. Напомню, он пока только подозреваемый, вину его или невиновность будет доказывать суд. И кстати, его душевные расстройства, что вы описали, будут безусловно являться смягчающим обстоятельством. Во-вторых, мы бы всё равно скоро на него вышли, дело времени. Всё таки, не понимаю вашу степень недоверия к нам.
– Не понимаете степень недоверия?! А неужто у кого-то есть степень доверия к вам, особенно, к тому, что вы говорите? Или думаете, я поверю в справедливый суд в нынешней России, ха-ха, смешно! Закатаете вы человека, почём зря, звёздочку получите да в отпуск пойдёте, главное ведь отчётность, не правда ли? Или, я слишком банален в своих воззрениях на силовые службы?
– Конечно, вы неверно нас воспринимаете и транслируете старые стереотипы, сохранившиеся ещё с перестроечных времён, и свою помощь, свой гражданский, зрелый поступок, вы воспринимаете также искажённо.
– Гражданский зрелый поступок?! – Луговской выпрямился, наклонился чуть вперёд, и подался к Горчакову, поднимая указательный палец. – Знаете, что я скажу вам, про гражданский зрелый поступок?.. Да вот прям такими же словами, особист-кгбшник говорил моему отцу, убеждая его сдать товарища по проекту. Отец мой, главный инженер, и соратники его по конструкторскому бюро – все пошли по подозрению в диссидентской деятельности, благо, уже начало 60-х было, а то раньше, сами понимаете, что с ними стало бы. Но кололи людей, как и вы, и сказками и ласками, надо было найти крайнего. И ведь тоже пообещал капитан гэбэшник , что никого не посадят, побеседуют, и всё. И уехал Ефим, товарищ его, в места не столь отдаленные, надолго. А отец всю жизнь себе простить такого не мог, всю жизнь! И мне завещал, вашей братии не верить, ни на йоту! Все вы, одного гнезда, одного племени. С советских времён стереотипы, говорите? Да какие же это стереотипы, когда явное и прямое наследие! Как были вы НКВД, потом КГБ, так и остались чекистами, да только знаете, что? Оно в Совке всё ж получше было, там хоть правила игры какие-никакие были: туда не ходи, это не переходи, то не говори – и проблем не будет. А сейчас то, и правил нет!.. Непонятно, за что и с какого конца к тебе могут придраться, за что статью повесить. Да виноват бы даже Женя в чём-то – ну и пусть! Вот и искали бы его без меня, раз так. А я теперь тоже заляпался доносом, камеры испугался…
Плотно сжав пальцы и отведя глаза в угол, Горчаков дослушал профессора и тут же добавил:
– Эдуард Сергеевич, ваши настроения я понимаю, хоть и не разделяю, жаль, что вы так демонизируете нашу службу, она того не заслуживает. Ну что ж, это ваше мнение, имеете на него право. В любом случае, большое спасибо за помощь.
Горчаков поднялся из-за стола, сложил бумаги, диктофон и направился к выходу.
– Следователь! – окрикнул его Луговской.
– Сегодня уже поздно, надо оформлять протокол на освобождение, завтра с утра, Эдуард Сергеевич, сегодня уж переночуете, как-нибудь, завтра отправитесь домой. До скорого, всего доброго!
Анатолий вышел за дверь и вошедший охранник сопроводил профессора обратно в камеру.
Выйдя из коридоров следственного изолятора и подойдя к машине, Горчаков набрал номер мобильного и Алексеенко вскоре ответил на вызов.
– Ну что Григорий, все сплетни бандитского Петербурга собрал? Не все ещё? Где зависаешь, с приятелем на Литейном, говоришь? Слушай, ты давай заканчивай зависать, необходимо встретиться сегодня. Да, срочно, до завтрашнего утра нужно кое-что решить. Давай я подъеду туда, жди меня, до встречи.
Горчаков завёл двигатель и машина тронулась.
Неспешно проехав по ночным улицам Северной столицы, Тойота притормозила на углу одного из переулков. Вскоре в стекло постучали, Анатолий обернулся и открыл дверь капитану. Проехав несколько сот метров, Тойота остановилась возле одного из ресторанов, и захлопнув двери автомобиля, Горчаков вместе с капитаном проследовали внутрь заведения. Предварительно плотно и молча поужинав, Горчаков принялся обсуждать с Алексеенко насущные дела, заведя разговор, который оказался недолгим, но очень активным. Рассчитавшись с официантом, сотрудники Федеральной службы вновь отправились к автомобилю и вскоре выехали на проспект. Через полчаса машина остановилась около одного из зданий, дверь открылась и капитан приготовился к выходу.
– Короче, Гриша, не напивайся сильно с другалями сегодня, ты завтра утром должен быть, как огурчик, ну ты понял.
– Ну блин, Толя, я что в первый раз в первый класс, что ли? Да проблема гроша ломанного не стоит, нужно было его уже сегодня додавить, я бы подъехал, тут же на месте и решили.
– Нет, сегодня я устал уже, спать и ещё раз спать, да и согласовать этот момент надо было.
– Ладно, отдыхай, гражданин следователь, ты заслужил. Теперь-то мы знаем имя этого засранца, так что, уже вопрос времени. Батарею для него я уже приготовил.
– Ой, ладно капитан, давай без мести. Всё, гудбай, до завтра.
Алексеенко вышел из машины и Горчаков продолжил свой путь в гостиницу.
Звон ключей охранника разбудил Эдуарда Луговского, и в полутемную, но уютную камеру проник яркий свет из коридора. Профессор уже поднялся и успел умыться. Скрип открываемой двери был вполне ожидаем, и Луговской обернулся к вошедшему охраннику.
– Эдуард Сергеевич, – учтиво обратился охранник, – как приведёте себя в порядок, прошу пройти со мной в кабинет следователя.
– Как, следователя?.. Меня же на выход, разве нет?
– Это вам он скажет, уладите с ним все нюансы.
– Я готов, пошли.
Луговской и охранник вышли в коридор. Зайдя внутрь кабинета, профессор с удивлением обнаружил в нём не только Горчакова, но и капитана Алексеенко. Перед майором лежала папка и бумаги, словно он находился в самом разгаре дела.
– Эдуард Сергеевич, прошу, садитесь. – сказал Горчаков и указал на стул.
Профессор с недоверчивым видом подошёл к нему.
– Ну? И где обещанное освобождение, майор? – настороженно спросил задержанный.
– Да в общем, тут оно, хоть сейчас. Но есть нюанс. – Анатолий скрестил руки на поверхности стола и подвинулся ближе к профессору. – Послушайте, Эдуард Сергеевич, мы вот пришли к выводу, что нуждаемся в вашей помощи.
– Вот как? И чем же престарелый математик может вам помочь, кроме того, чем уже помог?
– Вот именно, математик! И именно в качестве математика и нужна ваша помощь.
– Каков оборот!.. Ну-ка, ну-ка, теперь подробнее.
– Эдуард Сергеевич, сейчас времена такие, сами понимаете, достойных специалистов не хватает, лучшие умы давно за границей, вот, например, вы, а непрофессионализм если честно, достал уже. Вот и решили обратиться к вам, благо вы появились в России! А помощь в общем-то, простая: провести математический анализ программного кода. Провести анализ, разобрать его на структурные элементы, выяснить, из чего состоит, как конкретно они взаимодействуют. Собственно, и всё, и никакого подвоха.
– Ха! И неужели для такой цели вам потребовался аж целый профессор? Неужели у вас совсем плохо с местными математиками?
– Да, имеются такие проблемы. Но дело не только в этом. Скорее всего, в данном программном коде, мы имеем дело с довольно сложной математической структурой, что выходит за рамки нашей компетенции, а для вас это будет в самый раз. Ну что, поможете нам?
– Следователь Горчаков, что это за программный код такой, откуда он?.. – профессор подозрительным взглядом посмотрел на майора.
– Старое наше дело служебное, всё никак не разберёмся, висит уже давно и с места не тронется, а тут вы, прям под руку!
– Я ещё раз повторю вопрос: что это за код, откуда?
– Программа хакеров наверно, это и надо выяснить. Если б мы знали, то не дёргали бы вас по пустякам. Кстати, забыл сказать! Не бесплатно ведь! Гонорар будет, и солидный, я обещаю!
– Я так и не получил ответ на вопрос. Тогда задам его я: этот код как-то связан с Евгением Рябой?
Горчаков инстинктивно шмыгнул носом, размял кисти рук и продолжил:
– Мы не знаем, в том то и дело. Да и ваш Ряба тут совсем ни при чём, у нас эта головоломка висит отдельным пунктом, по Рябе вы нам уже помогли, спасибо, это уже другое. Над ним занимаются наши специалисты, но всё же несколько нюансов не могут понять, а вы, возможно, только взгляните на него, и всё поймёте, и дело в то, на пару минут, да домой пойдёте, вот и всё…
– Вот и всё, говорите? А если я скажу нет, а? Нет – я не буду и не собираюсь вам помогать, гражданин Горчаков!
– Эдуард Сергеевич, это просто очень большая просьба, не держите на нас зла, ещё раз сожалеем, что пришлось так обращаться с вами! Напомню, что ваш труд материально компенсируем, да ещё как!
– Профессор, в самом деле, даже я, московский капитан-фсбшник пришёл вас упрашивать! – вмешался Алексеенко. – Кстати, ваши навыки могут спасти сотни жизней! Есть все основания полагать, что данный код может быть замешан в террористической деятельности, возможно, это связующее звено в тайной переписке террористов.
Луговской резко встал и начал ходить по кабинету, косо оглядывая капитана и майора. Его тело снова тряслось, а дыхание участилось.
– Знаете что, господа… куда это вы меня пытаетесь втянуть, а? Что это за такая настойчивость?.. Вы же врёте мне, не так ли? Я же вижу, врёте! Что вы скрываете, а? А я скажу, что… – профессор поднял корявый палец вверх. – Этот код, как вы говорите, всё же связан с Евгением Рябой, и вы это точно знаете, и за меня не просто так взялись, а именно, как за его преподавателя. Ну кто, как не я на эту роль подходит? Только вот что: не буду я с вами сотрудничать. Не обязан, не намерен, и деньги мне ваши не нужны. Вы прям какая-то фабрика по производству Иуд, и меня туда втянули! Один раз проиудился вашему брату, второй раз уж не допущу. А теперь – я требую своего немедленного освобождения!
– Профессор, – набирая мощи в голосе произнёс Горчаков, – ваша личная месть застлала вам глаза и заставила искажённо смотреть на вещи. Мы обратились к вам за помощью, и вы слишком категорично…
– Хватит!!! – заорал Луговской. – Я требую немедленного своего освобождения! Если вы сейчас же меня не отпустите, я подключу все свои каналы, всех друзей, коих у меня немало и среди чиновников, и хороший адвокат у меня тоже имеется, это дойдёт до Кремля, это узнает весь научный мир, и я ещё гражданин Канады, не забывайте – это будет международный скандал! Я вам не очередной пацан, которого вы можете схватить с митинга, запихнуть в автозак и мурыжить, сколько угодно! Задерживать меня имеете право только после предъявления обвинения, уж закон-то я знаю. Я в данный момент свидетель, которого вы вообще не имейте право держать в заключении, или вы думаете, беспредельщики, это вам сойдёт с рук?!
– Профессор, – спокойно ответил капитан, доставая листок и всматриваясь в текст, – так кто вы там? Учредитель фонда «Mind-о-sphere», как заявлено, для поддержки молодых учёных и бизнес-проектов на территории России, так?
– И что? – гневно выпалил Луговской остановившись.
– А также, управляющий фонда «Развитие». Цели фонда: поддержка и координация связей между научными и правозащитными организациями. Так?
– Вот, дальше, – перехватил эстафету Горчаков, – «за период с такого-то по такое-то в фонд поступило 7.5 тысяч долларов иностранных грантов.» Так?
– Это не совсем гранты, это долг, которые вернули наши иностранные партнёры!
– Долг, говорите? А по каким документам он прошёл? Что молчите? То-то и оно. Ладно, а тут это что?.. – продолжил капитан. – Создание портала «Разумный мир», подписчиков 10 000 человек. И что интересно, он до сих пор не зарегистрирован, как СМИ, а ведь по закону, любой интернет-канал, с аудиторией более 3000 человек должен быть приравнен к СМИ. А вы этого до сих пор не сделали.
– Но это мелочи… – перехватил майор и вытащил из папки новый лист. – Вот тут, «развёрнутая сеть финансирования сотрудников иностранными денежными инвестициями и осуществление коммерческой деятельности на базе благотворительной организации». Да ещё за иностранные гранты, выходит?
– Что… что… это же ложь! Это деятельность прописана в уставе организации, юридически заверена! Вы что мне хотите пришить, сукины дети!
– Да, в уставе, да, заверена, но видите ли, уважаемый профессор, на данный момент это всё не имеет юридической силы, по простой причине – вы нарушили новый закон об НКО, некоммерческих организациях. И не зарегистрировались, как «иностранный агент», а обязаны были! Вы продолжаете осуществлять свою деятельность, нарушая законы Российской федерации. Не зарегистрировались? На принцип пошли, небось? Ну что ж, дело ваше, но сами понимаете, закрыть теперь вашу контору – одним росчерком пера.
– Так и это ещё не всё. – добавил Алексеенко, доставая ещё листок. – Андрей Малкисян, сотрудник фонда «Развитие», коммерческий директор НПО « Радиосистемы» передавал секретные сведения за границу. Вот, его переписка, его е-мейлы, пересылка схем.
– Где?.. – профессор вырвал листок, судорожно напялил очки и впился взглядом в бумагу. – Вы про это? Вы издеваетесь, господа? Это же открытая информация. Открытая! Какое шпионство, вы что… вы что, озверели совсем, с катушек съехали?..
– Вы со словами поосторожнее, профессор, а то ещё добавится оскорбление при исполнении. А вот вы кстати, неправы, насчёт открытой информации: она-то может и открыта, но детальки с оборонного завода, это российское ноу-хау, можно сказать, вывоз за границу запрещён, так что…
– Что? Вот эти вот транзисторы – ноу-хау? Где сказано, что запрещён, кем?
– И тем не менее, незнание законов не избавляет от ответственности. Или вы думаете, что недостаточно улик для возбуждения дела?
– Хотя да, да, понимаю… – прошептал Луговской снова опускаясь на стул. – одного инженера пару лет назад вот так вот и свинтили, тоже, передал Китаю открытую информацию… да и что собственно, говорить, раз тут на многодетную мать из Вязьмы за сплетню на Украину заводят дело о «госизмене», а чего уж я…
– Ну вот, профессор, хорошо, что вы это понимаете. И должны понимать, что проблем у вас предостаточно, и дела по таким фактам заводятся в момент. А раз так, то вы, увы, невыездной. И международного скандала тут уж мы не боимся – всё по закону.
Наступила пауза. Профессор склонил голову и уставился на пол перед собой. Тишину нарушил капитан:
– Эдуард Сергеевич, но есть хорошая новость – это всё пока ещё не «дело». И никогда им не будет. И сотрудник ваш может чувствовать себя спокойно. Если…
– Если я соглашусь вам помочь. Ваша взяла, ребята, победили старика, вчистую.
– Ну вот и хорошо. Сегодня едем в Москву. Останетесь там, пока не проведёте матанализ, родственникам и своим заграничным коллегам по поводу своей срочной командировки что-нибудь придумайте, мы поможем. Анализ проведёте и можете быть свободны. А с НКО и иностранным агентом вы зря, не мы, так другие прицепятся, тут уж закон такой, нравится вам или нет. И да, вы теперь под нашим наблюдением – выходы в интернет и любые средства связи строго с нашего согласия, а ваш аккаунт в аське, сами понимаете, это вещдок и путеводная нить в одном лице. И без глупостей, профессор, надеюсь, вы понимаете. Да и вообще, вся эта заморочка яйца выеденного не стоит, помогли бы нам, и никто об этих материалах и не вспомнил, дома уже были бы, так нет, упёрлись лбом, пошли на принцип, а зачем, к чему? Тоже мне, диссидент-шестидесятник. Ладно, собирайтесь.
Тойота Горчакова вновь неслась по трассе Е95, но уже в обратном направлении. За рулём сидел капитан Алексеенко, в то время, как усталый майор дремал на заднем сиденье, обнявши руками небольшую подушку-подголовник. Следом за ними, на приличном расстоянии ехала полицейская машина, иногда перегоняя, иногда отставая от Тойоты. В машине был профессор Луговской и пара конвоиров.
Через восемь часов к зданию Федеральной Службы безопасности припарковались две машины. Двери Тойоты открылись и двое сотрудников вышли наружу. Следом отворились двери полицейской машины и конвоиры аккуратно вывели сонного вида профессора, который щурясь, оглядывал незнакомое московское пространство. Горчаков махнул рукой, и полицейские с мужчиной последовали за ним в здание. Вскоре распахнулись двери Информационного отдела и нарушая местную тишину в него вошли трое.
– Ницман, Юля! – крикнул Горчаков. – Егоров, привет, где все? Свистай всех наверх.
– Сейчас будут, Анатолий Юрьевич!
Вскоре появились старший лейтенант Ницман, его помощница Юлия и ещё несколько человек из отдела.
– Вот, прошу любить и жаловать! Профессор Луговской Эдуард Сергеевич. – сказал Анатолий и указал рукой на хмурого вида мужчину. – Профессор настоящий математик, специалист, не то что вы, вечные студенты. – ухмыльнулся Горчаков. – Вот, любезно согласился нам помочь, так что теперь будет в нашей дружной компании и поможет нам побольше узнать о нашей всеми любимой программе НьюВижн. Да-да, профессор, именно так она и называется. Егоров, проводи человека, покажи, что да как, а мы пошли. Виктор, выйдем, объясню тебе правила поведения с гражданином. Тут ещё будет один присматривающий, а, вот и он, заходите. – в кабинет вошёл сотрудник отдела охраны, Горчаков указал ему рукой следовать за профессором, сам же с остальными сотрудниками удалился в коридор.
После разговора со старшим лейтенантом, Горчаков и Алексеенко направились вниз по лестнице, и через десять минут майор уже сидел в кабинете полковника Уманца.
– Вот вы лихие хлопцы, вот уважуха! – с нескрываемым удовлетворением говорил полковник. – И как вам такая идея пришла?
– Да какая идея, Виктор Васильич, всё ж просто. Материалы на него в МВД нам передали, ну пришлось кое-что накрутить, но главное, сработало. Мы же вежливо с человеком, по-людски, а он давай кочевряжится. Ну, надеюсь, теперь одумался.
– Значит, говоришь, Евгений Ряба… Ну так надо брать, да и все дела!
– Надо. Запрос уже из Питера послал. Но если до сих пор не взяли, значит, придётся подождать. Уверен, парень на дно залёг и наверняка меры безопасности на высоте, он неглупый, это точно. Даже если дело идёт о днях и тем более неделях, за это время он может понавыкладывать в сеть чёрта лысого. Но полиция уже в курсе, ориентировка дана, так что в любом случае дело времени. Возможно, по машине пробьют.
– Надеюсь, ох как надеюсь. Давайте ребятки, поднажмите уж!
– Стараемся, Виктор Васильевич.
– И да, зайди-ка к Чумову, передай документы, а потом тебя ещё тот юрист по делу Связьсервиса ожидает, надо к нему съездить.
– Ох, товарищ полковник, ну вот поперёк горла всё это мне сейчас!
– Понимаю Толя, очень понимаю, но надо! Чем быстрее, тем лучше.
– Мелочи это сейчас, по сравнению с…
– Ну, Горчаков, увы, работа такая. А дело без тебя уже никуда не денется, твоё дело только ждать. Давай, иди, закончи с насущным.
Майор вышел и снова направился к своему автомобилю.
Неожиданно накопившиеся дела задержали Горчакова до вечера следующего дня, когда он наконец-то смог появиться в отделе и встретился с лейтенантом Ницманом.
– Ну чего, как он, работает?.. – с нетерпеливым любопытством спросил майор.
– Работает, да. Сначала явно скучал, а потом, представьте, разошелся. Стал что-то писать, открыл ноутбук, даже какую-то конференцию по Скайпу провёл с английским коллегой.
– Я надеюсь, за ним хорошо присматривали?
– Хорошо, хорошо. Никаких левых движений, мы всем отделом пасём. А он забавный, байки начинает травить, нас поучать. Мы по-дружески, не наседая…
– Вот и правильно, так и делайте. Но чёрт дери, долго же! – Горчаков стиснул зубы и постучал пальцами по столу.
– Чего долго?
– Над программой колдует, думал, уже в этот день всё и найдёт.
– Анатолий Юрьевич, а что собственно он должен там найти? Может, там ничего и нет?
– Может и нет. Но я почти уверен, что есть. Так что пускай рыщет, вы уж ему помогайте.
– Так точно.
– Ладно, иди Витя, мне ещё работать.
Старший лейтенант ушёл и майор остался в своём кабинете.
Несколько дней Горчаков улаживал мелкие дела и постоянно просматривал новости. Злосчастный аккаунт в Твиттере молчал, форумы и блоги фотогалерей тоже не обновлялись, разрастался только трёп в комментариях о прежних заслугах НьюВижн, читать который Горчакову было просто невыносимо из-за обилия флуда и обсуждений не по теме. Горчаков сделал ещё несколько запросов по подозреваемому, отправив необходимую информацию и уточнения в МВД и ГИБДД. Откинувшись в своё кресло, майор ещё раз попытался сосредоточиться и подумать, что же он может сделать сейчас для продвижения дела, пока ждёт результаты профессора по программе и информацию о задержании Рябы? «Неужто всё..?» – думал Анатолий, глядя в потолок. «Просто остаётся ждать. А что тут можно ещё сделать? Скука…». Мысли никак не хотели выстраиваться и за что-либо цепляться, ощущение зависания в пустоте начинали наполнять Горчакова и приводить в уныние. Он встал со стула и принялся расхаживать по кабинету. «Почему его до сих пор не взяли? Может, он тупо залёг на дно в каком-то одном месте и никуда не выходит? И надолго ли его хватит таиться? А если успел за границу свалить, как его оттуда, только через интерпол? Нет навряд ли, только разве через…».
Раздавшийся звонок служебного телефона отвлёк Горчакова и он поднял трубку.
– Анатолий Юрьевич, – раздался голос Юлии, – там профессор, продвигается медленно, как он сам говорит, ему нужны санкции, чтобы связаться с «клиентом». Просил вам это передать.
– Погодите, скоро буду.
Вскоре Горчаков был в информационном отделе.
– В чём дело, Эдуард Сергеевич?
– Мне надо связаться с Евгением. Надо спросить его кое о чём. Есть тут сложность одна в расшифровке, и я полагаю, это он навертел. Нужна его помощь.
– Хорошая идея. Связывайтесь. Вот вам компьютер, вот аська. Ницман! Проследи за соединением! – крикнул Горчаков. – Давайте, профессор, пишите. И без глупостей, ничего лишнего, я всё вижу.
Анатолий уселся за спиной Луговского, тот открыл окошко Qip и принялся строчить текст. Текст пестрил вопросами о значении каких-то триггерных переменных. После того как Луговской закончил, Горчаков нагнулся и внимательно прочёл сообщение.
– Затейкин, ну так что, поймаешь на крючок клиента?
– Если вы о местоположении, то по аське это сложно сделать, но я попробую. – крикнул старший лейтенант из дальнего угла комнаты не отрывая глаз от монитора. – Пусть отсылает!
– Действуйте, профессор.
Луговской нажал «отправить» и медленно облокотился на спинку стула.
– Контакт не в сети хотя возможно, он онлайн, но в статусе «невидимый». В любом случае, ждём.
Ждать пришлось недолго, аккаунт Lolik_nitro загорелся зелёной ромашкой и клиент набирал сообщение. Вскоре, в диалоговом окне выскочил короткий текст. Горчаков мигом подвинул профессора и впился глазами в буквы. Впрочем, уже скоро он отодвинулся от монитора и убрал взгляд.
– Это уж точно для вас, профессор, мне эти каракули не по зубам. Затейкин! Ну чего там, получилось что?
– Сейчас, погодите… пусть переписывается с ним! – нервно ответил Ницман не отводя взгляда от экрана.
– Давайте, Эдуард, заведите диалог, спросите ещё о чём-нибудь!
Луговской сосредоточился и принялся писать. Через какое-то время он вновь получил ответ, состоящий из сухих математических формул и пояснений, очень сдержанный по языку и совершенно неэмоциональный. Ещё несколько предложений в обе стороны увеличили объём диалога, но не сказали майору абсолютно ничего о человеке по ту сторону сети.
– Ницман, ну что там? – Горчаков нервно расхаживал взад-вперёд, скрестив руки на груди.
– Ничего, Анатолий Юрьевич, не получается…
– От чёрт! Чёрт… Все телефоны, аккаунты, все его старые – мониторите?!
– Конечно мониторим, – ответил из дальнего угла специалист Егоров, – тоже всё пусто. Судя по всему, парень не суперспец в хакерстве, но вполне подготовленный середнячок.
– Профессор! Ну что там, а?! Ну подержите его в сети ещё, спросите что-нибудь, пусть пишет!
– Не кричите, Горчаков!.. – резко огрызнулся Луговской. – Вы мешаете мне думать. И сами не знаете, чего хотите.
– Ладно, ладно, всё… – раздражённый майор отошёл подальше и сел на стул у окна. Раздался звонок мобильного и он снял трубку.
– Да. Привет, капитан. Чего-чего, да ничего, по аське сейчас профессор с ним болтал, ноль результата, Затейкин так и не прошарил, откуда он. Менты? Молчат менты, никого не задержали, синих Ниссанов тормозили, да всё не тех. Я и так уже всех на уши поднял, полковник тут намекает, ну когда вы мол родите уже, вот под боком он, да всё никак, блядство какое-то…
Горчаков убрал мобильный в карман и угрюмо уставился в окно. Посидев минут пять, он резко встал и вышел из отделения. По пути на нижний этаж его вновь потревожил звонок телефона, Анатолий резко схватил его и поднёс к уху.
– Чего ещё, капитан?
– Зайди ко мне, пока я на сборы не уехал, есть мысль.
Горчаков изменил направление и развернулся в сторону кабинета капитана Алексеенко.
В кабинете царил беспорядок, разбросанные канцелярские вещи и папки с документами валялись практически везде. Доставая с верхней полки очередную порцию макулатуры, Григорий развернулся на вошедшего Горчакова и слез со стула.
– Привет. Не обращай внимание, у меня тут маленькая ревизия.
– Чего удумал, давай ближе к делу.
– Слушай, что если выманить пациента? Пусть профессор назначит ему встречу. Например, попросит о помощи.
– А конкретнее?
– Так вот, мысль: Луговской предложит ему то, что сейчас ему нужно.
– И что же это?
– Ну подумай, что может быть сейчас привлекательным и заманчивым для человека в его положении?
– Думаю, возможность спасти свою жопу.
– Ты чертовски прав, майор. Именно. Но в чём проблема? Проблема в том, что судя по всему, наш друг всё же одиночка и действует более спонтанно, чем мы предполагали. У него нет «крыши», по крайней мере, какой-либо серьёзной. А проблемы есть, и их всё больше. Скажи, почему этот Ряба не мигрировал заграницу и уже оттуда бы творил свои пакости?
– Хороший вопрос. У меня есть простое, хотя и неисчерпывающее объяснение. Мы знаем, как он жил в общежитии, знаем, сколько брал за заказы, знаем, сколько хотел заплатить за выработку логотипа и другие услуги Фотосинтезу, знаем стоимость этой марки Ниссана. Вывод простой – наш пациент нищеброд. Почему? Это уже другой вопрос. С его-то знаниями, он вполне бы мог вписаться в мировую научную среду, да вот, не вышло. Наверно его душевные расстройства повлияли, может быть, социофобия какая. Короче, денег у него на заграницу нет, это точно.
– Вот! – капитан поднял вверх палец.
– Да и ещё… возможно, не было мотивации, не было предложений со стороны, упустил момент.
– И это тоже. Понимаешь, к чему я веду?
– Догадываюсь.
– Профессор предложит ему то, от чего он не сможет отказаться. А именно, защиту.
– Умно капитан, умно! – Горчаков приободрился.
– Луговской должен предложить ему самую сладкую печеньку: выезд за границу и тёплую, уютную работёнку. В общем, «олл инклюзив» – всё включено. Все заботы взять на себя. Но конечно, такие дела по аське не решаются, необходима личная встреча.
– Алексеенко… знаешь как приятно наблюдать у тебя неожиданное фонтанирование здравых мыслей?
Капитан довольно заулыбался.
– Тогда поступим так – не будем терять время. Давай, езжай на сборы, потом приезжаешь и мы пишем с тобой текст предложения от Луговского. Потом к профессору, корректируем текст, насаживаем наживку на крючок и запускаем нашему сому поддонному.
– Понял, есть.
– Вечером жду. – Горчаков махнул рукой и вышел из кабинета.