Архив сочинений – 2017. Часть II

Михаил Булгаков «Морфий» (1927)

Рассказ «Морфий» Михаил Булгаков написал в художественной форме. Он не упоминает в тексте личный опыт приёма наркотических препаратов, зато наделяет им одно из действующих лиц. Перед читателем разворачивается история трагической борьбы, итог которой известен с начала повествования – человек сведёт счёты с жизнью. Как то случилось и почему наркоман устал бороться с зависимостью – о том и предстоит узнать читателю.

Наркоман не является главным героем повествования – он связующее звено между описываемыми событиями. Основная роль отведена здравомыслящему доктору, что ранее не сталкивался с проблемой наркомании среди знакомых. Читатель должен почувствовать себя именно в качестве несведущего человека, должного прочувствовать непонимание от действий дотоле хорошего знакомого. Булгаков строит повествование так, что приходится признать – осмыслению поведение наркоманов не поддаётся.

Началом произведения служит послание к главному герою, молодому доктору, аналогично Булгакову имевшему полуторагодовалую практику. Ему предстоит ехать к бывшему сокурснику, чтобы помочь тому разобраться в некоем затруднении. Приезжает он поздно, вызвавший его человек стреляется перед приездом. Главный герой застал сокурсника умирающим, получает от него личный дневник, куда тот заносил записи о событиях, с ним происходивших. Далее читателю предстоит знакомиться непосредственно с содержанием дневника.

Что же толкнуло наркомана на неверный шаг? Тому послужил ряд причин, причём не важно каких. В случившемся повинен сам молодой человек, взявшийся облегчить груз душевных переживаний. Стараясь забыться, он вскоре осознаёт возникшую зависимость. И чем дольше он это понимает, тем чаще задумывается о пагубности приобретённой привычки. У него были возможности завязать с употреблением наркотического препарата, однако воля его была не так сильна, как ему того хотелось. Оттого приходится ему проходить через унижение оказаться распознанным, поскольку людям достаточно посмотреть в его глаза, чтобы понять, кто перед ними находится.

Смысл, предложенной Булгаковым истории, понятен без лишних рассуждений. Вдумчивый читатель сделает правильные выводы, поскольку ошибиться и придти к неверным заключениям практически невозможно. Во-первых, не надо стремиться облегчать жизнь лекарственными препаратами, когда можно обойтись собственными силами организма. Во-вторых, если начал, и если осознал, то надо стараться избавиться от зависимости, иначе финал жизни печален при любом стечении обстоятельств. В-третьих, если начал принимать, и если ещё не осознал, всё равно надо постараться избавиться от пагубного увлечения, поскольку, опять же, финал будет схожим. Собственно, сам Михаил Булгаков принимал, он это сперва не осознавал, после осознал и постарался преодолеть – преодолел и стал тем, чьё имя вошло в фонд классики литературы мирового значения.

Ошибиться может каждый. Это будет клеймом на всю жизнь. Это клеймо придётся нести на себе до последних дней. Но, как бы то ни было, бороться с наркоманией необходимо. Булгаков подал личный пример, у каждого есть шанс на исправление. И ещё важнее, не отказываться от предлагаемой помощи, как то делал наркоман из рассказа «Морфий». Надо говорить спасибо, когда протягивают руку помощи, ибо, будем объективными, наркоманов следует гнать отовсюду, где бы они не появлялись, даже из родного дома, как не обливайся кровью сердце родителей.

Потому и случился печальный исход. В глухой местности у человека не было альтернативы. Он не сменил одно увлечение другим, не смог забыться, с каждым днём всё больше акцентируя внимание на слабости собственной воли. Впору вспомнить крылатое: «Религия – это опиум для народа». Конечно, религиозная фанатичность не лучший выход, но нужно искать способы для спасения души.

17.06.2017 (http://trounin.ru/bulgakov27)

Михаил Булгаков «Записки на манжетах» (1923)

Трагедия человека может быть только в одном, если у него нет возможности говорить то, что он думает, какими бы его мысли не были. Чаще ограничения порождаются моральными установками общества, отсеивая таким образом бред воспалённого ума душевнобольных людей. Но случается и так, что ограничения возводятся непосредственно государством, в том числе и его гражданами, принимающими суть политики, невольно становясь инструментом в руках власти. Вот тут как раз и возникает ранее обозначенная трагедия человека. Тяжело осознавать, что за правду наказывают. Однако, за правду наказывают.

Казалось бы, «давить» на больную мозоль полезно – излечение наступит быстрее. Но сие лечение со стороны властей выглядит нецелесообразным, поскольку это находит расхождение с интересами избранного круга людей. Допустим, живя в Советском государстве, хочешь оное укорить, причём обоснованно, то насколько допустимо говорить о твоей виновности в данном случае? Современники будут осуждать, лишь потомки дадут правильную интерпретацию, хотя от радетелей за правду прежних поколений придётся продолжать выслушивать поношения.

Так или иначе, Булгаков с удовольствием покинул бы Советское государство, будь у него наличность, коей не было. О том он рассказал в цикле заметок «Записки на манжетах», отразив на страницах частично свою жизнь. Но вот герой записок заработал сто тысяч рублей и направил усилия на осуществление мечты. Что помешало на этот раз? Бдительность стражей порядка, распознавших в драматурге подозрительную личность. Что тут скажешь… Если подозрителен, значит должны с такими разбираться прежде свои.

Иное содержание у записок в части, описывающей похождения героя в Москве. Там, в столице государства, с литературой дело обстояло хуже некуда. Кому-то требовалось задавать направление. А кому? Некому. Почему бы не занять пустоту собой? Обязательно следует занять. И вот герой записок погружается в будни литературной организации, благое назначение которой впору подвергнуть сомнению.

Почему подвергнуть сомнению? Если организация существует, чтобы поддерживать не работников, а обслуживающий их персонал: грош – цена такой организации. Между прочим, столетие минуло, ничего с той поры не поменялось. Как существовали подобные организации, так и продолжают существовать. А те, кто осуществляет главную деятельность, ради которой эта организация существует, уподоблены муравьям-строителям, за счёт чьего труда нагуливают жир другие. Теперь в таком духе позволительно говорить. На правду никто не обижается. Во времена Булгакова ситуация к схожему отношению не располагала и могла привести к печальным последствиям.

Описываемая Булгаковым литературная организация существует, кажется, ради бухгалтерии и кадровиков. Сим специалистам полагается вести учёт работников, выплачивать им заработную плату и выполнять прочие функции. Разумеется, организация, существующая трудом литераторов, самих литераторов не ценит. Пусть организация будет ликвидирована – пострадают лишь литераторы. Прежде поддерживавший её персонал продолжит заниматься тем же самым, снова становясь основным костяком тех же литературных объединений, в той же мере оставляя литераторов с носом.

Читатель скажет – это есть классика бюрократизма. И читатель будет прав. Бюрократизм воплощает собой абсурд, каким бы логичным он не выглядел со стороны. Вывод из «Записок на манжетах» допустимо вынести любой, либо не выносить его вовсе. Булгаков рассказал о многом, не сказав о чём-то определённом более прочего. Читатель сам определяет, какая тема ему важнее, от неё он и будет отталкиваться. Если ему ближе тема эмиграции, значит стоит уделить внимание первой части, если интересно ещё раз посмотреть на тяготы от бюрократических затруднений, то внимание сосредоточится на второй части.

17.06.2017 (http://trounin.ru/bulgakov23)

Сказание о Борисе и Глебе (XI век)

Соломоном сказано: «Суета сует – всё суета». Происходящее с людьми есть то, что с ними происходит, не более и не менее. Страсти человеческие достойны упоминания, как страсти человеческие, и никак иначе. Давать оценку происходящему – бесполезное занятие, ибо потраченное на это время можно потратить на полезное дело. Коли нечто случилось – разговор ситуацию не исправит. Если нечто должно произойти – разговор и тогда не поможет. Нужно действовать, и действовать решительно. Да кто будет действовать, если проще на Бога уповать? Ежели сказано почитать старших, значит их следует почитать, какие бы помыслы ими не владели. Так случилось, что однажды вера потребовала проверки, оную выдержав. Святополк Окаянный убил братьев своих Бориса и Глеба, вложивших жизни ему в руки, как к старшему.

Владимир Креститель имел двенадцать сыновей от разных браков. Старшие Вышеслав и Изяслав умерли при жизни отца. Святополк был старшим в роду. История его рождения полна таинственности, поскольку зачат он мог быть братом Владимира от греческой монахини, коей Владимир овладел по убийству брата Ярополка, и была та монахиня беременной. Спустя двадцать восемь лет умер Владимир, поделив страну Русскую между сыновьями: Святополк воссел в Пинске, Борис – в Ростове, Глеб – в Муроме. Борис и Глеб были единокровными братьями, рождёнными от матери-болгарки. Они могли править по смерти Владимира, против чего выступил Святополк.

Понимая, насколько шатко его положение, Святополк затеял козни против братьев своих, желая убить их всех. С кого следовало начать ему? Только с Бориса. Именно Борис в тот момент распоряжался доброй частью войска Русского, возвращаясь из похода на печенегов. Мог Борис овладеть Киевом, изгнав из города севшего там на княжение Святополка. Да старше Бориса был Святополк. Старших же почитать требовалось. Пусть Святополк отныне будет Борису за отца родного, решил князь ростовский. Уверовал он в правоту своего мнения и не стал противиться Святополку. И не стал противиться даже тогда, когда узнал, что брат желает его убить. Всё по воле Господа, думал Борис, посему быть ему убитым, ежели того желает брат. Таким образом повествует сказитель.

Что суета русскому человеку? Имеется свод добродетелей, следовать которому нужно обязательно. Речи о справедливости быть не может. Вложил дьявол в сердце Святополка склонность к братоубийству, но не велел Бог противиться убивающим. Такова норма христианской морали, требующая исполнения от истинно верующих. Счастье христианина ждёт не на этом свете, а в ином, ради чего он живёт добродетельными поступками. Коли вложил Борис жизнь свою в руки Святополка, ни разу о том не пожалев, значит исполнил требования веры своей. Об одном он смел убийц просить – разрешить помолиться перед смертью. Не призывал Борис к состраданию, не искал пути спасения, позволив неизбежному настигнуть его. Пал он в июле, пронзённый копьями.

Оттого Святополк Окаянный, что уподобился Каину, убившему брата. Но у Святополка было больше братьев, нежели у Каина, потому задумал он убить другого брата – Глеба, призвав его к себе оплакать тело умершего отца. И не потому задумал, ибо владел теперь войском он, и никто ему с той поры указом не был, а убил из-за необходимости, опасаясь объединения братьев против него, ведь не дадут жить ему, понимая смысл борьбы за власть его. Глеб мыслил схожими с Борисом суждениями, готовый вложить свою жизнь в руки брата старшего.

Не был Глеб столь же силён духом, как брат Борис. Стенал Глеб перед смертью, вопрошая, зачем убивают его безвинного. Не шёл он на Святополка, не мыслил дурного, хотел лишь почитать как отца родного. Не остановило то убийц, заклали они его, словно агнца. Пал от ножа Глеб в сентябре, полный веры и ни в чём убийству своему не препятствуя.

И владеть Русью Святополку, не выступи против него Ярослав, менее ревностный сторонник почитания старших. За правду требовалось стоять в обход добродетели. Прав ли был Ярослав, проявив непочтение? Позже его прозовут Мудрым, ибо не смешивал он понимание добродетели с отсутствием благоразумия. Не всякий человек ценит жизнь загробную выше земной, и не внимающим сказителю о том судить. В суете дней чужая правда всегда будет чужой правдой, оспариванию не подлежащей.

Кто достоин смерти, тот встретит смерть. Встретит её с почестью или с позором, зависит от самого человека. Борис и Глеб, согласно сказанию, проявили себя подобно мученикам. Святополк пал между Чехией и Польшей, изгнанный. Ярослав воссел на княжение и свод законов установил, дабы всякому преступлению мера была.

18.06.2017 (http://trounin.ru/taleofborisandgleb)

Райдер Хаггард «Владычица Зари» (1925)

По мнению Райдера Хаггарда, секретные общества, управляющие миром, существовали с древнейших времён. Одно из таких показано в произведении «Владычица Зари». Его члены чурались власти, при этом оставаясь теми, от чьего решения зависели жизни правителей. Для кого оное послужило прообразом, читателю понятно, упоминать для этого пирамиды не требуется. Но сие есть плод сказочного восприятия реальности, поскольку противоречит человеческому пониманию о власти под предлогом отказа от управления людьми. Невозможно существование того, что противоречит смыслу своего существования. Однако, в Древнем Египте, согласно произведению Хаггарда, располагалась часть общества Зари, взявшее на себя обязательство по объединению Египта, разделённого на два государства после завоевания одной из его частей гиксосами.

Для внимания читателя даётся ряд персонажей: принцесса – дочь фараона, принц – сын фараона-варвара, фараон-варвар, а также прочие действующие лица, приближающие осуществление задуманного плана в жизнь. Понимая суть романов Хаггарда, остаётся дождаться счастливой развязки, хотя нет твёрдой в том уверенности. Действие будет развиваться постепенно с частым повторением прежних сцен от лица иных действующих лиц.

Кто решил, будто рассказывая о Древнем Египте, нужно придавать описываемому пафос? Персонажи всегда рисуются склонными к горделивому поведению, словно являются воплощениями неких божественных созданий. Высокопарность речей исходит от всех, вплоть до рабов. Порою кажется, действующие лица смотрят на происходящее с ними не с земли, а взирают с высокой колокольни, настолько надменными они представлены на страницах. Не Райдер Хаггард первым взялся именно за такое отображение понимания жителей Древнего Египта, но и он не стал ничего менять, создав произведение для подтверждения стереотипа.

Высокую колокольню следует понимать буквально – она является воплощением пирамиды, на которую то и дело взбирается наследница власти фараона. Ей кажется, стоит взобраться на вершину, как она сразу очутится на троне единого государства. В её представлении живут легенды, гласящие о схожих моментах, когда судьба властителя зависела от способности вскарабкаться по скользким стенам. В том ей будут помогать члены общества Зари, владеющие знанием правильного восхождения. Поэтому пирамиду следует воспринимать аллергорическим отражением вертикали власти, восходя на которую легко оступиться и более никогда на неё снова не взобраться.

Помимо стен существуют лабиринты внутри пирамиды. Умелому человеку, знающему ходы и ведающему о расположении ловушек, легко добиться осуществления недоступного взбирающимся на пирамиду снаружи. Именно в лабиринтах происходят встречи, определяющие дальнейшее развитие событий. Там принцессе предстоит встретить принца, чтобы у них появилось совместное чувство необходимости объединить Египет.

Важное происходит не на пирамиде и не внутри её, основные события развиваются вне стен. Ещё важнее знать происходящее вне Египта. Члены общества Зари имеют длинные руки: им подвластно многое, в том числе и способность убеждать силой слова. Приходится удивляться, отчего такая влиятельная организация, вместо действия напрямую, прибегает к использованию пророчеств, стараясь их воплотить в жизнь: нужно связать судьбы двух молодых людей, позволив им самостоятельно восстановить Египет в прежних границах, причём задействовав соседние государства.

Прочее, рассказываемое Хаггардом, отражает ход его фантазии. Он излагает вымысел, в правдивости которого остаётся сомневаться. Впрочем, люди способны совершать такое, что не укладывается в голове. Подобные безумства регулярно случаются на страницах «Владычицы Зари». Остаётся сожалеть об ушедших в прошлое, поражающих воображение, воссозданных на бумаге похождений за авторством Райдера, уступивших место идеализированию представлений о прошлом.

Развлечь читателя «Владычица Зари» сможет, на остальное лучше не надеяться.

18.06.2017 (http://trounin.ru/haggard25)

Александр Сумароков – Надписи, отрывки (XVIII век)

Вопрос к потомкам, – громко его обозначим, – так ли весь труд человека значим? Чиркал поэт на коленке вирши свои, не претендуя на славу, не требуя к себе любви: он выражал эмоции, радость дарил, и тем он современников пленил. И вот потомок, – в руки взяв стихи, – должен для них ответные слова найти? Но как искать такое, чего нет? Тратить для того порядочное количество лет? Пел Сумароков оды царям, – он молодец, – петь бы оды и нам. Да нет царей ныне, нет их власти над страной: страна управляется выбранными массой людской. И всё же, почему не хвалить нам царей? Отчего не принимать медовый елей? Коли хвалил Сумароков, значит за дело хвалил, и хвалил он за дело, покуда хватало сил.

Оставил надписей Сумароков порядком. Не много, но удовольствуемся и таким достатком. Прежде прочих, по праву свершений, одаривал лестью поэт Петра, чей град омывает по сей день Нева. Уподобил Сумароков Петра божеству, слагая о нём ещё оду одну. Ботику, домику, статуе, столпу, всюду поэт приложил руку свою. Всему оставил надписи он, ясно теперь, почему Пётр в стихах обожествлён. Если и были иные люди великими, благодаря Петру они не стали забытыми. Карл XII потерпел поражение, славу тем обретя, от Петра принял удар, оттого и величие имел для себя.

Прочих надписей мало. Кому их оставлять? Везде память Петру – прочих осталось на словах восхвалять. Сумароков старался, иначе не мог: во времена монархов монархам благостный слог. Кто не желал в опалу попасть, тому приходилось к ногам царским упасть. Сумароков падал, расшибал лоб, и делал ради величия власти всё, что он мог. И не его вина, если заслугу ценить на склоне лет перестали, возможно словесам поэта властители внимать устали.

Оставил Сумароков, помимо надписей, отрывков ряд. Что-то начинал сам, иное переводил немного, потомок тому не совсем будет рад. Кого оценивать – Сумарокова ли? Из Расина главу перевёл, да тем трудам едва внимали. Брался за поэтов античных времён, ко многому прикладывал старания он. Отрывки остаться были должны, но так ли теперь те отрывки нужны? По ним не скажешь о Сумарокове более сказанного ранее: Александр останется прежде понимаемым и далее. Не срослось, не получилось или не хотел, то сугубо личный был задел. Не вышло продолжение, может не имел желания продолжать, Сумарокова поэтому легко нам понять.

О чём стоит рассказать? Про «Димитрияды»! Мог вырасти эпос о русских князьях, во имя их славы. Порядка сорока строчек Сумароков создать успел, продолжать далее он не захотел. Всё способствовало, но не стал писать, за то мы не будем его укорять. Нашлись другие причины не закончить сей труд, может думал Сумароков, что его к работе над сим эпосом вернут. Не вышло, не пошло в народ. Может думали – Екатерине Второй не по вкусу придёт? Пусть труд отложен – пусть возьмутся другие: наступят когда-нибудь для сего времена благие.

Для краткости надо перечислить иные дела. По античным темам Сумароков сам писал произведения иногда. Не уставал он переводы создавать: с французского, китайского, со старорусского он мог слагать. Многое начинал и многое бросал, потому отрывков оставил, не думая, чтобы кто-то их искал. Кому хотелось, тот нашёл нужное собрание сочинений ему, дабы внимать наследию Сумарокова всему. Посему толка нет укорять поэта, он творил – достаточно нам знать это.

19.06.2017 (http://trounin.ru/sumarokov-nadpisi)

Нестор «Житие Феодосия Печерского» (конец XI века)

Как определить, насколько правильно ведёт себя человек? Где грань между дозволенным и излишествами? Если не ответить на эти вопросы, то не поймёшь людей. От ответа зависит понимание человеческих поступков. Поведение иных из них заставляет удивляться, так как вызывает опасение за них. Прав ли был Феодосий, идя наперекор матери? В чём его добродетель, если он не почитал старших? Почему святость, достигаемая в одном, не берётся во внимание в другом? Если допустить дьявольский промысел, туманящий разум старших, позволяет ли это пренебрегать ими? Ни в коем случае. Однако, Феодосий Печерский начинал с того, что не слушался мать, живя согласно личному усмотрению.

Матери Феодосия было тяжело. Её сын одевался в рубище, истязал тело, избегал приёмов пищи и более походил на асоциального члена общества, настолько он отличался от окружающих его людей. Помимо всего, Феодосий предпочитал причинять себе боль, наделяя себя тем, чего ему не было дано. В желании оказаться страдающим, Феодосий всю жизнь создавал препятствия, преодолевая которые, он испытывал волю. Общаться со сверстниками Феодосий не хотел, желая покинуть дом, уйдя со странниками. Его матери оставалось негодовать на сына, применяя к нему меры физического воздействия. Надо ли говорить, насколько Феодосий был рад за посылаемые ему испытания?

Перелом в жизни Феодосия случился, стоило ему познакомиться со старцем Антонием, поселившись вместе с ним в пещере, чтобы после сообща создать общину, известную под названием Киево-Печерского монастыря. В сих местах Феодосий вновь встретил сопротивление матери. И первым великим делом его стало обращение родителя в монахиню. Смирилась мать с волей сына, проявив к нему почтение. Дело великое совершил Феодосий, но дело то выразилось в смене почитания родного человека близкими по духу ему людьми, что не есть та самая христианская добродетель, о которой получаешь представление, знакомясь с деяниями мучеников. Сорвал ли тем Феодосий подобие запретного плода, отказавшись от родителя и после диктуя ему волю свою?

По смерти Антония выбран был Феодосий в игумены общины, выросшей числом до ста человек. И говорил речи он, особенно про покаяние. Находил себя в труде, усмирял плоть, продолжал истязать тело, не признавал одежды, кроме рубища. Не уставал призывать к почитанию старших, не боясь укорять Святослава, сменившего Изяслава на киевском княжении. Считал важным препираться с иудеями, обвиняя в убийстве Христа. Не боялся быть наказанным, наоборот истово желая оказаться к заключении. И творил, помимо вышесказанного, дела примечательные: появлялось вино и мука, где их не было. Так жил Феодосий, пока не умер.

Теперь нужно задуматься над жизнью Феодосия. Сказано ранее про жестокосердие матери, желавшей видеть сына хорошо одетым и достойным членом общества. Не получила она желаемого, вынужденная срывать зло, насилием выбивая из Феодосия его предпочтения. Не сумела сломить, сама подпав под влияние. Действительно ли дьявол овладел сердцем её, как то говорит Нестор? Или она поступала так согласно чувствам матери? И почему, в очередной раз приходится повторить, Феодосий отказывал матери в почтении?

Пусть посвятил Феодосий жизнь свою служению Богу, отказавшись от прежнего. В аскетизме он достиг уважения окружающих – почитали и князья за волю его. Всего добился, чего хотел Феодосий. Не стоит говорить, будто ограничивал себя он, смиряя тело и душу. Нет, не ограничивал себя Феодосий. Он истинно добивался желаемого, не подумав о других, стремясь их уподобить себе.

19.06.2017 (http://trounin.ru/nestor1)