– Ну, почему же не происходило? – грустно улыбается Архангел, – а тогда, когда ты "догадался" с помощью копировальной бумаги эротические рисунки делать?
Снова пристыжённый я опускаю взгляд и вижу на столе материализовавшуюся из ниоткуда, "советскую" деловую папку цвета венозной крови. Приглядевшись, читаю (хоть и трудно, текст вверх ногами по отношению ко мне):
"Особой Важности; дело номер ***; Негр Вася"
– А чё такое опять же?! – вскипая от недоумённого возмущения ёрзаю я на стуле, как "на иголках", – причём здесь я?
– А притом! – "осаживает" меня Дознаватель, – идея выкопать и построить землянку была твоя! И ты же там, "картинную галерею" из своих эротических рисуночков устроил. Если по всем остальным делам ты у НАС проходишь лишь как Соучастник, то здесь ты "извини-подвинься" фактически Организатор!
– Да я этого Ваську придурошного гнал оттуда и в шею, и пинками! А он ни в какую! Мы эту землянку построили чтобы, как бы в войнушку играть, типа партизаны такие, а он прям там жить поселился! Родители алкаши, видимо не знал пацан куда от них деться. А компания приходящих туда "разрослась". Пацаны не только моего возраста, но и постарше, сначала они помогали со строительством, иначе бы мы, сопляки, не смогли бы сами такое "шикарное" подземелье соорудить. Печурку "буржуйку" кто-то, откуда то притащил, осень уже была, холодновато, а у нас там, тёпленько и веселуха. Сначало вроде как всё "безобидно" было. Ну соберёмся, поиграем, пофантазируем, что мы все такие боевые партизаны, поиграем, а потом чайку попьём после удачного "разгрома немецкого карательного отряда". А потом к нам начали захаживать двое или трое, не помню кто, но один из них, вроде как, отсидел по "малолетке", "окунулся" короче. Вместо "партизанщины" начались похабные анекдоты, бражка, курево. И над этим Васей издевательство началось, если раньше его просто все прогнать пытались, чтобы эта мелюзга вонючая "под ногами не путалась", то эти прям конкретно…, помню в тот день, праздник был, тот ещё, седьмое ноября, они водку принесли и пили. Нас угостили, а много ли нам дурачкам сопливым надо было? "Пробку понюхал" и готов. Васю этого, голову его налысо постриженную, сажей вымазали и на темечке мелом написали "негр вася". И били его все так, что сейчас вспоминать жутко. Однако он, нет бы убежать, всё терпел, да ещё и ластился к нам, своим мучителям. В-общем, потом, ближе к вечеру, все куда-то разбрелись, остался я, ещё один моего возраста, Вася этот и тот почти взрослый. Мы с приятелем одногодкой что-то на костре на палочках жарили, то ли хлеб, то ли колбасу, а этот потащил "негра" в землянку. Крики оттуда такие послышались, что мы испугались, что он его убивает. Короче вырвался оттуда этот Вася и как заяц. Тогда я не понял что произошло. Позже, когда также, в армии, от дембеля "гомосека", который меня, "салагу-духа зелёного", в лес около части завёл и попытался…, тогда я и понял почему он с такой скоростью "улепётывал".
– Вину свою осознаёшь? – осведомляется Военный Прокурор.
– Конечно. Целиком и полностью. Идея постройки – моя, картинки развратные, от которых тот пидарас возбудился тоже моих рук дело, – обречённо киваю я головой, – что со мной будет? Нет мне Прощения?
– Что с тобой будет, не мне решать, – пожимает плечами Архангел убирая "кровавую" папку в стол, – Он Господь, что Ему угодно, то да сотворит, – посмотрев куда-то вверх, как будто мысленно с кем-то посоветовавшись, – хотя, вообще-то: ПОВИННУЮ ГОЛОВУ И МЕЧ НЕ СЕЧЁТ. Всё, пока что свободен, можешь погулять. Оружие своё получишь на ВЫХОДЕ.
– Класс! – кричу я вскакивая и направляясь…, да щассс, вот "фиг вам", чтобы я описал все "входы-выходы", но добежав, оглядываюсь и возмущённо кричу, – а чё опять Моя Деревяшка?! Мне же вроде как…
– "Губу закатай"! – слышится из переливающихся всеми цветами радуги прозрачных Врат, – скажи спасибо, что "твою палку" тебе вернули, чтобы ты мог хоть немного змей от себя отгонять! Цы-цы-цы, ну и наглец! Захотел он, видите ли, с Мечом Огненным и на землю…
Юность
– Догадываешься зачем тебя сюда опять? – спрашивает, облачённый в алмазную "кольчугу" надетую поверх просторной багряницы, Архангел.
– А что тут гадать? – пожимаю в ответ плечами я, уже восемнадцатилетний, – вон у вас папка с моим делом на столе, – указываю взглядом на Дело номер ***, особой важности, "Группа триста тринадцать со звёздочкой", – а что я тогда прям так сильно "накосячил", что они, – мотнув головой за спину, – "вышку" мне за это "шьют"?
– Ты посмотри на него, поц какой! – слышится сзади, где-то в затылке между ушей, – заюлил, "замотал хвостом"!
– Правильно! – впервые слышится басистый глас Вельзевула, – отрубить ему хвост по самые уши!
– Вот именно, а то привык с детства жрать так, чтобы "за ушами трещало"!
– Заткнитесь вы там! – не выдерживаю я и услышав в ответ злорадный хохот, умоляюще обращаюсь к Следователю, – помогите мне, пожалуйста!
– Пока не могу, – разводит руками Военный Прокурор, – пока сюда окончательно не перейдёшь…, если ещё перейдёшь конечно. Ну, об этом мы уже говорили. И вообще, скажи мне на милость, а ты зачем с ним, с Сатаной споришь? Тебе сколько лет?
– Сейчас или вообще? – недоумевающе переспрашиваю я.
– Какая разница! – возмущённо отвечает Воспитатель, – подумай сколько тебе и сколько ему? Люциферу сколько лет?
– Ну, – "чешу" я в затылке, – по официальной хронологии, семь с половиной тысяч…
– И скольких он, за это время, таких как ты, к себе, туда, в ад утащил? – интересуется Следователь.
– Да понял я уже, понял, – сокрушённо склоняю я голову, – виноват.
– Ну вот и хорошо, – кивает Архангел, – а теперь, давай, расскажи, что тогда произошло.
– А что собственно рассказывать? – начинаю я, – так то они, собственно говоря, совершенно правы. Избалован я был сытостью, не знал что такое, не то что голод, но и как жить впроголодь. Измучался за время первого курса. На каникулах, дома, чуть-чуть вроде отдохнул, а тут "колхоз". В деревню нас, весь второй курс, картошку убирать. И холодно, и голодно. Те у кого деньги были с магазина подкармливались, уж очень плохо нас в столовой кормили, а у меня…
– "Хрен в кармане"! – слышится сзади сиплое злорадное хихиканье.
– Не обращай внимания, – успокаивает меня Дознаватель.
– Да пытаюсь, – отвечаю я, – вот правда, сейчас, тоже, прям зло берёт когда слышу разговорчики наших псевдоправославных псевдохристиан, что "пост не в брюхе, а в Духе", что "ты мясо ешь, а ближнего не ешь", что "Любовь превышает пост", не могу я, так и хочется заорать, а вы хоть понимаете ТО, о ЧЁМ вы говорите? Ведь это сказано православными монахами, аскетами, для православных подвижников же! А вы здесь причём? Вы, у которых кошелёк всегда полный и в магазинах, рядом, продуктов битком каких хочешь. А вы, позвольте спросить знаете что такое реальный голод? Не то, якобы воздержание, когда ты разумом осознаёшь, что всегда можешь, если невмоготу стало, пойти, купить и поесть, а когда ты, не только вчера и позавчера, а уже неделю ничего не ел, и сегодня ложишься спать голодный, и завтра неизвестно, покормят тебя или нет. Как со мной это, во время службы произошло, когда в плен к азиатам магометанам попал и они "сломать" меня пытались…
– Ты отвлекаешься, – возвращает меня "на стезю" Воспитатель.
– Да, простите, – продолжаю я, – ну и вот, а нам тогда, всем студентам устроили соревнование, кто раньше положенную норму, в виде квадратных метров ли, или мешков картошки на человека, выполнит, тот из этого "концлагеря" будет отпущен. Кто-то этим воодушевился и начал "пахать" , а мои одногруппники…
– "Хрен" на это дело "забили"! – слышится сзади восторженный вопль.
– Вот я и соорганизовал, – продолжаю я, – с ещё тремя девчонками из своей группы, как бы отдельное звено и начали мы усиленно эту картошку собирать. И на несколько дней меня только и хватило. Начали меня и пацаны одногруппники "чмырить" за то, что я от "коллектива" отрываюсь, и другие, почему то, тоже. И осознание пришло, что разница в днях пребывания получается мизерная, всего три, четыре дня, а что это в сравнении с теми пятью, шестью неделями, которые предстояло там провести? Вот и "закосил" я, сослался на то, что у меня желудок болит, гастрит мол, съездил в районную больницу и взял справку. У меня и вправду, ранее, живот побаливал, так что все симптомы я знал и приём у врача прошёл как надо. Помню, как на меня, те девочки смотрели, когда я уезжал…, как на "врага народа", и только сейчас понимаю, чего я тогда натворил…, они же мне поверили, воодушевились…, им же ещё труднее, чем мне было…, потому что я и деревенский, и общаговский, и пацан всё-таки, а они городские, домашние, нежные создания…