– Грязная сука! – ухмыльнулся он, когда окончательно убедился, что мед сестра была мертва. Чувство удовлетворения переполнило его, и в попытках отдышаться, он опустился на пол рядом со своей жертвой, тяжело дыша.
– Ты не плохо справился, сынок! Но не время расслабляться! – спустя какое-то время раздался голос, снова заполняя собой все сознание изнутри. Григорий даже поднял глаза, чтобы убедиться, что над ним никто не стоит, но никого не было. – Нужно выбираться отсюда. Бери ножницы и вперед в коридор.
Он еще раз кинул взгляд на мертвую мед сестру, взял в руки ножницы и стал подниматься. Только что, преисполненный сил во время схватки, теперь он снова чувствовал слабость и легкое головокружение. Перед глазами стояла пелена, периодически озаряемая красными вспышками света, но чувство ярости и желания мести, заставляло его двигаться вперед. А еще голос его невидимого наставника.
Поднимаясь, он чуть не поскользнулся в лужи крови, но все-таки сумел удержать равновесие, и переступив через тело мед сестры, направился в больничный коридор. Первая жертва пала, и он был уверен, что скоро падут остальные!
– 3 –
Одновременное чувство ярости и желания мести все больше и больше нарастали в сознании Григория. Он испытывал странные ощущения. С одной стороны непривычные, но при этом весьма приятные. Голос объяснил ему, что все произошедшее с ним, есть ничто иное, как «желание определенной части народишка», сделать подобное и даже хуже, со всеми его близкими, родными, всеми теми, кто был так дорог ему.
Кто был по-настоящему дорог Григорию, вспомнить сейчас он не мог. Связи памяти, были разорваны. Но это было и не столь важно. Важным было другое: воспринимать полученную информацию как данность, не сопротивляться ей, а доверять и не оспаривать все то, что диктовал ему голос. Он – солдат, исполняющий приказ командира, а командир знает, куда направить своего бойца.
И вот теперь, благодаря его приказам, он уже не лежал прикованный к постели, а смог устранить первого врага, и шел по коридору отделения, чтобы разобраться с остальными.
Больничный коридор был пуст. Направо и налево расходились двери в палаты. В каких-то из них он видел лежащих пациентов, а какие-то из них пустовали. Но пациенты его не интересовали.
– Они нам не угроза, – попутно объяснил голос и велел продвигаться к дверям выхода, ведущего из отделения.
Шаги давались с трудом, от чего он даже не шел, а подобно медведю, переваливался с одной ноги на другую. Абсолютно голый, сжимающий в правой руке окровавленные ножницы, он планомерно пробирался к цели – громоздкой закрытой двери, отделяющий вход в отделение от остального коридора. Вспышки света перед глазами то стихали, то начинали с какой-то безумной скоростью, вновь озарять его победоносное, освободительное шествие.
Григорий уже практически достиг двери, и готов был приняться открывать ее, когда кодовый замок щелкнул, и она внезапно открылась, и он упор в упор встретился взглядом с мужчиной в белом халате. Это был Андрей Владимирович – тридцати двухлетний врач – реаниматолог, который возвращался в свое отделение из приемного покоя.
Высокий и худощавый, он машинально захлопнул за собой массивную дверь, и замер на месте.
– Убей его! – тут же скомандовал голос, и все внутри Григория заполнилось этой командой. Звук сотни дубинок, синхронно ударяющих о щиты, подобно ударам в бубен шамана, оглушил его, вводя в состояние переполняющей агрессии.
Ошеломленный от представшей картины, доктор предпринял попытку развернуться, чтобы открыть дверь и выскочить обратно, но пациент уже замахнулся зажатыми в руке ножницами. Только что ослабленный, он почувствовал всплеск энергии, импульсом заставившим спину выгнуться, и со звериным оскалом, он со всего маху вонзил в шею опешившего врача, ножницы подобно заточке. Все случилось за считанные доли секунды. Молодой доктор в оцепенении лишь успел захватить ртом воздух без единой попытки сопротивления, и, прежде чем рухнуть навзничь, поймал себя на мысли: «Это же пациент с разрывом селезенки… кровопотеря… переливание крови… психоз!». Но воспротивиться ему, оказать противоборство уже не смог. Картина жизни, которая мгновением проносится перед смертью, заместилась в случае врача на сложившийся пазл анамнеза пациента.
Григорию потребовалось несколько точечных ударов ножницами в шею, чтобы завершить начатое. Он буквально искромсал ее на куски, от чего вход в отделение рядом с трупом врача, тут же окрасился массивной лужей крови. Сладостный вкус за содеянное, заликовал в нем. Его взгляд был переполнен эмоциями. Хотелось еще много раз нанести точечные удары ножницами в обмякшее тело. Но голос не велел растрачивать силы. Поэтому немного отдышавшись, он отодвинул защелку кодового замка и беспрепятственно покинул отделение интенсивной терапии. Сопровождаемый своим командиром он знал, что убьет каждого, кто встанет на его пути. А потом он сольется с остальными, кто ждал его в городе, и они продолжат свой путь. Потому что, как уже несколько раз успел повторить голос: «Любимую не отдают!». А он собирался защищать свою любимую до конца, и не важно, кем или чем была эта самая любимая.
– 4 –
Конец июля в столице выдался особенно жарким. Томление в помещениях, даже обдуваемых прохладой кондиционеров, представлялось весьма отчаянной затеей. И какими же счастливчиками были в такие моменты владельцы дач или загородных домов, особенно если они располагались вблизи водоемов. Этакая мещанская роскошь жаркого лета!
Александр – сержант изолятора временного содержания подозреваемых и обвиняемых, к своим двадцати пяти годам обзавестись подобной роскошью не успел, но зато дача была у его будущего тестя. Поэтому, спустившись в метро и сев в поезд нужного направления, ему хотелось поскорее завершить служебные дела, скинуть с себя форму, и со своей любимой Катенькой, уехать на ближайшие два дня выходных в гости к дорогому тестю на дачу в пригород.