– Может, может. А не может – научим, – засмеялся Проникаев. – Он теперь на все согласный, лишь бы хозяйство вернули. Представляете, Ваше Величество, какая польза для Галактики? Сколько всего можно будет построить и оплатить? Разовьем образование и науку, и уже прогрессивная Вселенная побежит к нам за передовыми технологиями, а не мы к ней… перестанем торговать сырыми глюонами, а станем торговать хитрыми умными штучками… свои, «Андромедовские», операционные и информационные системы заведем… – размечтался Проникаев.

– Да… еще построим новый космоносец «Император Побеносец II» с пятипалубной каютой для Императора… суперкомпьютеры для ИБЕ, наконец, купим… – размечтался Император.

– А может, даже ценности Галактики из-под полосатых матрасов нашей боярщины в городе Мондон вернем обратно в родную Галактику… – продолжил мечтания Проникаев.

– Гм, – сказал Император. – Да, неплохо бы.

– Ведь здорово, правда, Ваше Величество? – воскликнул Проникаев.

– Звучит красиво, – сухо сказал Император. Он был существенно старше майора и более умело маскировал эмоции. – А как мы это сделаем?

– Вот об этом я и хотел серьезно поговорить с Вашим Величеством, когда усылал Знаменского, – сказал Проникаев. – Знаменский мой друг, и я ему доверяю. Но все-таки. Об этом деле должно знать как можно меньше народу.

– И Проникаев с Государем Императором приступили к разработке секретного плана Императора-Проникаева за номером два, – торжественно отчеканил Честнов.

– Проникаев прошелся по кабинету туда и сюда, скрипя сапогами. Он думал.

– Во-первых, вот это – сказал он, снова достав сверток из «Мордосского вестника», – надо где-то надежно спрятать. У Вашего Величества есть хороший сейф?

– Во дворце все есть, – сказал Император. – Но лучше ты, Проникаев, у себя это оставь. Я тебе доверяю. К тому же уж больно оно вонючее. Я боюсь, запах просочится даже сквозь сейф, а у меня последнее время бессонница от нервотрепки и работы.

– Все-то вы жужжите, Государь Самодержец, точно пандорианский медохват! – с уважением сказал Проникаев.

– А ты думал, – кивнул Император. – У тебя один Чужой – а у меня их косой десяток. И все норовят яйца с каракатицами отложить и чего-нибудь стырить. Приходится в оба смотреть, вообще не до отдыха. И все равно ничего не успеваю.

Проникаев с сочувствием прицокнул языком.

– Предлагаю примерно такой план, – начал он. – Зверь сейчас сломлен и находится в меланхолии. Я возьму вашего доктора, мы пойдем в подвал, и маститый медик авторитетно подтвердит Чужке, что современная медицина может все. Чужка обрадуется. После я проведу с Чужкой курс молодого разведчика. А дальше мы надеваем на него смокинг, легендируем под барона Придуркина и засылаем в «Алебон» на рейсовом лайнере, прямо в Мондон. И там он принимается за работу. То есть делает все то же самое, что делал у нас в Галактике. Но только уже не в интересах «Алебона», а в интересах М31 «Туманность Андромеды». Примерно так, вкратце.

– Но, но! – предостерегающе погрозил пальцем Император. – Аккуратнее с доктором! Если зверь его сожрет, то кто тогда будет мне пиявки ставить? А еще он хорошо анекдоты рассказывает. Доктор, а не зверь. Так что потерять доктора я не согласный.

– Успокойтесь, Ваше Величество! – хладнокровно произнес Проникаев. – Доктор будет как у Персея за пазухой. Он же будет со мной, а у меня в кулаке – сами знаете что.

И он опять показал Императору краешек свертка из «Мордосского вестника».

Император при виде свертка немедленно погрузил нос в патриотическую ароматическую соль «Особая Императорская. Сделано в Магеллановом облаке».

– Короче, Ваше Величество, – заверил Проникаев, убирая сверток поглубже в карман, – я гарантирую Вашему Величеству, что ни с головы, ни с какой-либо другой части вашего доктора ничего не упадет!

– Так бы сразу и сказал, – поморщился Император, продолжая нюхать соль. – Это другое дело. Но как ты собираешься представить его в виде барона? Ведь Чужка – это же зверь лютый, страшный, как термобозонная война. Алебонцы его сразу расколют.

– Не расколют, – упрямо возразил Проникаев, выпячивая подбородок. – У нас среди боярщины и пострашнее типы есть. И ничего, ездят себе в Мондон.

– Это правда, – покривился император. – Но рожа, рожа!..

– А что рожа? Нормальная боярская рожа. Мы на него очки «авиаторы» наденем и маску от гриппа, они сейчас модны. И будет всю дорогу обмахиваться паспортом «Алебона», сварганенным ИБЕ, – как будто у него двойное гражданство. Я думаю – прокатит, – гнул свое Проникаев.

– Ну, допустим, – протянул Император. – В «Алебоне» ведь хорошая контрразведка, как долго он там проработает, пока его не расшифруют?

– Ну, я же говорил, Ваше Величество, что проведу с ним курс молодого разведчика. Я же в Галактпол из галаразведки пришел, – развел руками Проникаев. – Понял, что хочу быть именно сыщиком. Но навыки галаразведки и галаконтрразведки я помню, у меня хорошая память, как я уже имел честь вас информировать. К тому же в «Алебоне» нет Проникаева, – самодовольно сказал майор. – Думаю, поймают Чужку не так уж и быстро. Если вообще поймают. Он уже успеет к этому времени переправить в М31 из «Алебона» много всего, вот что важно! И, заодно, – продолжал мечтать майор, – он же будет, согласно своей баронской легенды, вращаться в кругах алебонской боярщины и других высокопоставленных особ. Вдруг выведает что-то секретное? О! Мы ему на этот случай радистку дадим с рацией. На связь будет выходить по пятницам. Черным для «Алебона». Позывной ему дадим – «Бойс Джонд», – Проникаева понесло.

– Позывной лучше «Цирлишт». Или вообще «Максимус Исаевич». Это более патриотично, – заметил Император. – А не схавает он их? Я имею ввиду радистку, шифровальщика и рацию. Особенно рацию жалко, мы их закупаем в галактике «Антенна», и стоят они дорого.

– Я ему сожру, – с угрозой сказал Проникаев, – я ему тогда вместо его хозяйства мюонную гранату Ф-1 пришью между ног. Причем тупой иголкой.

– Положим, – сказал Император, – что ты рассказываешь дельно и хвастаешь справедливо, Проникаев. – Я убедился, что у тебя довольно большие способности. Да. Но когда Чужку возьмут, они будут его пытать! Знаю я этих алебонцев. Они ему немедленно организуют галагестапо, как это принято в прогрессивной Вселенной. Он сдаст нашу М31, и на нас напрыгнет вся эта самая прогрессивная Вселенная.

– Не думаю, – не согласился Проникаев. – Чем же они могут ему пригрозить? Все, что ему дорого, находится у меня, – и майор паки показал краешек свертка из «Мордосского вестника». – Думаю, Чужка до конца будет надеяться на то, что мы его обменяем, и что он получит свои причиндалы обратно. А чтобы не забыл, – озарился Проникаев, – мы вживим ему в зуб чуждости радиочип. По рации будем морзянкой передавать о полной сохранности – здесь, у нас, в М31! – его хозяйства. И о том, что оно его с нетерпением ждет. Думаю, тогда он даже в Алебонском галагестапо будет запираться довольно долго. Будет понимать: выдержит пытки – есть шанс. Не выдержит – кранты причиндалам. Вот. Поэтому я настроен оптимистично, Ваше Величество, – подвел черту Проникаев.

– План, конечно, фантасмагорический, – задумчиво проговорил Император. – Но если Чужка справится, я ему медаль дам. Да. Медаль «За безупречную чужбу», – Император поднял палец. – И еще дам небольшой коттедж на Космоюаньском шоссе, а также настоящий титул барона Придуркина-Дурново. Выдадим ему гражданство и паспорт М31. Изберем в совет Галактики. Введем в элиту. Воображаю себе их рожи, – тут Император принялся так смеяться, что даже слезы потекли.

– Между прочим, необходимо прикрыть его работу в «Алебоне», – озабоченно сказал Проникаев. – Информация о том, что мы его все-таки поймали, может просочиться. Знаменский мне друг, но болтун большой. Потом еще андрогвардейцы и имперские штурмовики, – помните, Государь, – те, что в кабинете были, когда я под ковер лазил, – Проникаев загнул второй палец. – Ваш личный эскулап, опять же…

– А для этого мы организуем операцию «Зоопарк», – сказал Император.

– Какую операцию? – не понял Проникаев.

– Не ты единственный из разведки поднялся, – самодовольно пояснил Император. – Суть такая: мы громко объявляем по телевизору и в газетах, что Чужой пойман. Типа, водворяется обратно в зоопарк. И мы вернем его в клетку. Только не его, а имперского штурмовика в костюме «Чужого». Штурмовик в этом спецкостюме будет сидеть в клетке, рычать, пускать сопли, и все, что положено. А настоящий Чужка в это время будет спокойно и мужественно работать в «Алебоне».

– Тяжелая работа – в клетке в зоопарке сидеть, – сочувственно сказал Проникаев.

– Ну так это для Родины и Императора, – пояснил Император. – В присяге вообще говорится: «не жалея самого живота клянусь защищать Императора и Галактику». А тут всего лишь в клетке посидеть немного. Мы ему двойную зарплату положим. И медаль… Костюм Чужого тесный? – перебил Император сам себя.

– Да уж к гадалке не ходи, – сказал Проникаев. – Тесный, душный и спертый. Не спортивный костюм для гольфа.

– Точно. Значит, дадим медаль «За мужество в стесненных обстоятельствах», – заключил Император. – Видишь, как стройно складывается?

И Его Величество свысока посмотрел на Проникаева.

– По-моему, гениальный план, который придумало Ваше Величество, теперь полностью готов, – буркнул Проникаев.

– Да? Считаешь? – спросил Император.

– Так точно!

– Тогда немедленно приступайте к подготовке агента, майор. Все необходимое снаряжение будет вам предоставлено. Вот вам еще одна «вертушка» – это напрямую министру ИБЕ. На случай, если от них что-нибудь понадобится. Секретный полигон, например, или – цианистый калий… Скажете министру, что вы от Императора.

– Есть!

– Сколько вам потребуется времени для подготовки агента «под ключ»?

– Десять дней, Ваше Императорское!

– Тогда приступайте! – распорядился Император.

Проникаев выполнил «кругом» и, чеканя шаг, вышел из Императорского кабинета.

Он был человеком огромного долга и огромной же работоспособности и даже не стал заезжать домой, чтобы отдохнуть.

Вместо этого Проникаев кивнул официанту, который как раз нес ланч Императору. Майор взял у него с золотого подноса хрустальный декантер с коньяком «Сады Майалла». Он добре отхлебнул из горла, и усталость майора как рукой сняло.

Так что сразу после этого он направился в бронированную камеру – готовить агента.

– Да, коньяк «Сады Майалла» снимает любую усталость, – мечтательно заметил Честнов. – Но вам, товарищи курсанты, нельзя: во-первых, вы на занятии, а во-вторых – у вас денег не хватит. Даже если всю жизнь работать будете без отпуска и выходных. А я так вообще предпочитаю спирт «Галактполовский Сыск», 105 оборот-процентов. Но вам его тоже пока нельзя: молодые, зеленые, не выработали пока луженой глотки галактполовца! Горло сожжете и желудочно-кишечный тракт… со временем, конечно, научитесь… проработав в Галактполе лет 10…

Тут Честнов сам себя оборвал.

– Ладно, мы тут не про напитки разговоры разговариваем, а проводим серьезную лекцию. Поэтому я надеюсь, товарищи курсанты, что вы все-таки не слишком устали. Нуте-с, продолжим…

– На подготовку агента, то есть Чужки, Проникаеву было отведено всего лишь 10 дней. Это очень сжатый срок. За этот срок Проникаев все же надеялся успеть многое.

Первым делом он по «вертушке» позвонил министру ИБЕ и потребовал специальный полигон на открытой местности.

– Где конкретно, – не скажу, – улыбнулся Честнов, – ибо строгий секрет, государственная тайна!

Полигон Проникаеву тут же предоставили, не вдаваясь в формальности – потому что майор звонил от самого Самодержца.

Проникаев решил ковать Чужку, пока он, так сказать, горяч.

Почему первым пунктом в программе подготовки он выбрал полигон?

Потому, что настоящий разведчик первым делом должен уметь бегать. И бегать хорошо. Стрелять, душить, вынюхивать, втираться в доверие – все это тоже очень важно. Но умение хорошо бегать – это основа подготовки разведчика.

Так что Проникаев гонял Чужку по полигону 3 дня. По дороге и без дороги, по равнине и по пересеченной местности, по долам и горам, по оврагам и буеракам, по асфальту и по навозу. Проникаев тоже бежал рядом с Чужкой по абсолютно всем маршрутам, показывая ему, как правильно и как неправильно. А когда у Чужки от усталости вываливался из пасти его длинный инопланетный язык и он начинал жаловаться, что сейчас сдохнет, Проникаев давал ему 10 минут отдыха. Потом показывал из кармана сверток «Мордосского вестника», и Чужак снова получал мощный заряд бодрости.

И они бежали снова, и снова, и снова, и снова.

Потом они стреляли из снайперки, дезинтегратора, пращи-плазмомета и вообще всех видов огнестрельного оружия.

После изучения огнестрела они переключились на холодное оружие и изучали его не за страх, а за совесть.

Потом занялись рукопашным боем.

Потом посещали стоматолога, который потребовался Чужке после занятий рукопашным боем с майором Проникаевым. До кабинета стоматолога тоже, кстати, добирались бегом – для тренировки.

Потом опять вернулись на полигон, и Проникаев изучил с Чужкой всю остальную полевую разведподготовку, превратив Чужого в ниндзя. Вернее – не просто в обычного ниндзя с планеты Ниппон, а в ниндзя, которого обучил Проникаев!

– А это, товарищи курсанты – две огромные разницы, уж поверьте мне, – усмехнулся майор Честнов.

– В общем, потратив с большим толком на полигоне три дня, Проникаев вернулся с Чужим обратно в бронированную камеру. Чужка, конечно, устал, как собака, но в целом чувствовал себя неплохо, посверкивая новыми имплантами, обеспечивающими ему холилабудскую улыбку.

Последнее было важно, ведь, как мы помним, Чужка должен был изображать в «Алебоне» барона Придуркина, аристократа из Мордосии. И вращаться среди алебонских лордов, сэров и мэров.

Поэтому Проникаев принялся учить его высокородным манерам, чтобы Чужка не опростоволосился на первом же приеме у короля-пресерватора.

Проникаев позвонил по «вертушке» Императору и запросил у него 1200-страничный том под названием «Дворцовый этикет Алебона». Брошюру майор прочел очень внимательно, читал долго, минут 15, а затем, не теряя времени даром, приступил к занятиям со своим протеже – будущим агентом-нелегалом «Андромеды» в «Алебоне».

Для начала Проникаев в тренировочных целях назаказывал у Императора различного отечественного, алебонского и интервселенского спиртного. Получив 43 больших ящика, Проникаев принялся вытаскивать бутылки наугад и поить Чужку чем ни попадя. Он хотел научить Чужого а) алкогольной выносливости б) умению распознавать марки спиртного на вкус.

Что касается пункта «а», то тут проблем не возникло. Вернее, возникла проблема, но она была иного свойства, – не той, что ожидал Проникаев.

Спиртное Чужой переносил замечательно, в каких угодно количествах и пропорциях. Он мог свободно мешать херес с шампанским и водкой и совершенно не пьянел. Это обстоятельство являлось безусловным плюсом для агента. Ведь трезвый агент, ежу ясно, выведает и запомнит гораздо больше, чем пьяный, а вот разболтает врагу и бабам – гораздо меньше.

Минус был в другом: налакавшись абсенту, порто и «Château de l'Empereur», Чужка довольно быстро начинал хотеть в туалет. А вот это оказалось узким местом: как убедился Проникаев, выработанная из спиртного урина Чужки растворяла даже вырожденную сталь бронированной камеры. Не говоря уже об обычном унитазе.

Вопрос удалось решить только после того, как имперские химики и космотехнологи разработали для Чужки специальный подгузник из мезовещества. Такой подгузник мог держать урину Чужого до 8-ми часов.

Это был триумф имперской науки.

Теперь на приеме у короля-пресерватора, – если бы такой состоялся, – Чужка мог вообще не посещать уборную. А просто по дороге домой на конспиративную квартиру выжать подгузник в канализацию города Мондон.

Ученые, правда, предупредили, что это нанесет безвозвратный ущерб канализации Мондона.

Но Проникаев не сильно расстроился. Он считал, что если мондонцы две тысячи лет обходились без оной канализации и стали ее использовать по историческим меркам совсем недавно, то они смогут легко вспомнить старые привычки. А именно – надежные во все времена ночные вазы, укромные закоулки древних дворцов, знаменитые 300-летние алебонские газоны, а также свою древнюю булыжную мостовую.

Труднее пришлось с пунктом «б» – с запоминанием марок напитков.

Память у Чужки была не очень, поскольку он никогда не учился ни в школе, ни в ПТУ, ни, тем более, в высшем учебном заведении. Он перепутал и переврал все, что только можно, обозвав игристое ликером, а рисовую водку – коньячным самогоном.

Но Проникаев был упорным и вдумчивым преподавателем.

Всего за полтора часа тренировок с нагайкой и кастетом он привел умственные способности Чужки в надлежащее состояние. Теперь по щелчку пальцев Чужка без запинок воспроизводил до полусотни видов алкогольной продукции. А поскольку Чужак легендировался в барона Придуркина, то большее не представлялось необходимым, – так решил Проникаев.

Дворцовый этикет «Алебона тоже требовал от агента определенной памяти.

Здесь Проникаев решил пойти другим путем. Он решил вдалбливать знания в Чужку напрямую, без околичностей. То есть – долбить его без устали по продолговатой голове 1200-страничной брошюрой об этикете. Через пять часов воздействия голова Чужого, обычно похожая на большую сардельку, стала похожей на большую котлету. Зато майор добился своего – теперь знания этикета выскакивали из Чужки вместе с зубами.

Потом утомленный, но гордый успехами подопечного Проникаев вызвал Чужке личного стоматолога Императора.

Чужка больше уже не боялся стоматолога и бормашины – привык. Напротив, он был благодарен: в зубоврачебном кресле удалось немного отдохнуть от тренировок и от майора.

Но – ничего не поделаешь – труба позвала, и муштра возобновилась.

Взялись за сигары. Около шести часов Проникаев и Чужка обкуривали друг друга.

Победил Проникаев.

Все же он остался доволен: Чужой теперь не только разбирался в сортах табака, но даже мог выдержать смертельно опасную для большинства живых существ штучку – сигару, вымоченную в выделениях алебонского дольбуга. Этой сигарой алебонцы обычно угощали всех, кого подозревали в шпионаже, «большой игре», нелояльности к королю-пресерватору и нарушении прав алебонского гуманоида (неалебонские гуманоиды гуманоидами не считались, и потому нарушение их прав не влекло за собой ничего серьезного).

Потом изучили наркотики, различные культы анти-Персея и другой опиум для народа.

Прошли краткий курс сексуальных алебонских извращений – на резиновых куклах.

Еще Проникаев заставлял Чужку вживаться в образ своей легенды – барона Придуркина. Проникаев неплохо знал боярство М31, и поэтому ему удалось без особого труда обучить Чужого нужному стилю мышления и поведения – оригинальной смеси высокомерия и подобострастия. А также соответствующим духовным ценностям, которые агент должен был продемонстрировать в своем образе барона.

Вот это далось Чужке почти без труда. Для соответствия легенде ему пришлось всего лишь чуть-чуть поглупеть и стать немного циничнее.

Это было просто.

Сильный характер, твердые принципы, бескорыстие, любовь к родной Галактике, смелость, сообразительность, идеалы и доброта для образа барона Придуркина не требовались.

Поэтому Проникаев не включил эти качества в программу.

– Вместо этого Проникаев научил его еще ряду вещей, – но это, товарищи курсанты, секретная информация, и вам о ней знать не положено, – сообщил Честнов.

– Закончив первый круг обучения, Проникаев повторил то же самое во второй раз для закрепления; а затем – и в третий.

В общем, 10 дней пролетели увлекательно и незаметно.

По истечении этих 10 дней Проникаев понял, что агент готов.

Проникаев также понял, что он слегка устал.

Тем не менее, он не стал отдыхать, а вместо этого достал из кармана «вертушку» и звякнул Государю Императору.

Чужка после всех тренировок валялся без задних ног.

Но тут в дверь бронированной камеры громко постучали. Чужка подпрыгнул – перед предстоящей миссией (или после 10-ти дней вместе с Проникаевым) нервы его слегка шалили.

Но это всего лишь пришли лакеи – мерять фрак и смокинг.

И отдохнуть Чужке не пришлось…

После того, как весь гардероб ушили и подогнали, майор посмотрел на часы.

Истекали 10-е сутки.

Как только минутная стрелка коснулась цифры «12», майор снова снял трубку «вертушки».

– Ваше Величество, – спросил он, – имперский штурмовик для зоопарка подготовлен?

На следующий день в столице Галактики М31 «Туманность Андромеды» происходили два взаимосвязанных события.

Одно из них было громким и помпезным, а второе совершенно неприметным и никем не замеченным.

Кроме майора Проникаева и Императора.

С шумом и помпой Чужого – этот удравший было из зоопарка, но изловленный бдительной ИБЕ подарок туманности «Алебон» – возвращали обратно в столичный зоопарк.

Событие освещали все имперские визоры, комментировали все самые знаменитые телеголовы, политологи, блогеры и так далее. В общем, все, у кого не было полезного дела.

Иностранные СМИ тоже уделили событию свое внимание.

Под аплодисменты специально отобранных гостей – сплошь лучших людей Мордосии – Чужого, завернутого в сетку-рабицу, извлекли из спецконтейнера. Затем его бережно подняли в воздух особым краном, привезенным из галактики «Треугольник» и стоящим полбюджета Мордосии. И через отверстие в крыше загрузили в уже соскучившуюся по нему его прежнюю клетку в зоопарке Мордосии, где освободили от сетки.

Чужой резво вскочил, зарычал и напустил с полклетки соплей.

– Животное здорово! С ударением на втором слоге! – торжественно объявил ксеноветеринар, известное светило, каждый день выступающее по мордосскому телевизору и надоевшее всем и каждому.

Лучшие люди города разразились овацией.

Вокруг клетки сомкнулось двойное кольцо андрогвардейцев.

– И вот теперь Чужой наконец-то снова дома! – громовым голосом объявил 1-й Имперский Галактический визиоканал.

– Конечно же, в клетке Мордосского зоопарка был вовсе не Чужой. Это был имперский штурмовик в костюме Чужого на двойном окладе. Но об этом – тсс! – в Галактике знали только три человека: Император, Проникаев, и сам имперский штурмовик. И они об этом никому не сказали, – усмехнулся лектор Честнов.

– Примерно в то же самое время в центральном мордосском космопорту «Имперское-Недлябедново», у стойки регистрации пассажиров первого класса майор Проникаев довольно буднично провожал Чужку на рейс Мордосия-Мондон.

– Ну, сынку, не подкачай, – сказал Проникаев, когда красивая регистраторша после всех формальностей, наконец, выдала «барону Придуркину» посадочный талон.

Чужка, весь накрахмаленный, в смокинге, манишке, бабочке, очках-«авиаторах», с серебряной тростью в когтях и с сигарой в зубах был элегантен как рояль.

Проникаев хорошо над ним поработал.

Услышав слова майора, «барон Придуркин» обернулся. Скупая мужская слеза скатилась по легкой небритости его щеки.

– Майор, пожалуйста, сберегите все, что мне дорого, – совсем по-человечески попросил он.

– Конечно, сбережем, – отвечал слегка растроганный Проникаев, достал из кармана известный сверток из «Мордосского вестника» и помахал им. – Вот оно, в целости и сохранности, будет тебя дожидаться. Веди себя хорошо и работай на совесть, и награда найдет героя, – пообещал Проникаев.

– Да, – деревянным голосом сказал «барон».

– А теперь, сынку, иди. Тебе пора. Привет королю-пресерватору, – негромко напутствовал «барона» майор.

И «барон» небрежно, как учили, постукивая по дорогущему мрамору пола не менее дорогой коллекционной тростью, направился в сектор посадки, которую уже объявили.

Он помнил про памятный газетный сверток, вел себя хорошо – согласно заветов Проникаева – и безо всяких приключений сел на борт рейсового звездолайнера компании «Алебонские космопути».

Диспетчер дал «добро», и звездолайнер захлопнул астролюки.

Он прошел рулежку, достиг скорости принятия решения, потом оторвался от поверхности планеты и вышел на ее орбиту.

Пассажирам первого класса (собственно, весь звездолайнер был первого класса – другими лайнерами бояре «Андромеды» в Мондон не ездили) предложили довольно противный, но положенный по статусу вискарь «Старый Мондон». А также некрасивых, но очень дорогих алебонских проституток, входящих в стоимость билета.

Пока пассажиры решали и спорили, какая наименее некрасивая девушка кому достанется, – звездолайнер как-то совсем незаметно ушел в гиперпрыжок.

Ведь это был звездолайнер первого класса. Его гиперпривод работал бесшумно и практически бездымно, полностью отвечая стандартам зеленой Вселенной.

Выйдя в гиперпространство, капитан корабля бегло взглянул на компас и астролябию. Затем он сверился с ориентирами местности, и повел звездолайнер уверенным, как выстрел из «лонгбоу», курсом в Мондон.

До прибытия оставалось часа полтора плюс-минус десять минут, в зависимости от направления легкого гиперпространственного бриза.

Когда Проникаев убедился, что борт 1482-13 Мордосия-Моднон ушел в прыжок, он достал из кармана отмычку и взломал дверцу служебного помещения, где уборщики космопорта хранили инвентарь.

Оказавшись внутри, он заблокировал дверь ручкой от швабры, чтобы никто ему не помешал, и включил полотёр, чтобы его никто не подслушал.

Затем он достал из кармана брюк «вертушку» и позвонил Императору.

Император ожидал звонка.

– Ну? – сказал он вместо «здравствуйте».

– Он в гипере, Государь, – ответил Проникаев. – Прибудет в Мондон часа через полтора.

– А ты прибудь ко мне во дворец, – распорядился Император. – Теперь же. Возьми быстролет первого класса. Да. Для оплаты тебе сейчас ИБЕ кинет лавэ на ноготь.

Император повесил трубку «вертушки».

Проникаев, аккуратно осматриваясь, выбрался из комнаты для уборщиков на свет божий.

Выбравшись на свет, он посмотрел на ноготь своего большого пальца. На ногте светилась четырехзначная цифра, которой раньше не было.

«Смотри-ка, действительно космоюаней кинули, – подумал Проникаев. – А я думал, ИБЕ только отнимать умеет. Это, наверное, потому, что Император попросил».

Он пошел к стойке аренды быстролетов и арендовал самый быстрый быстролет, который был в наличии. Быстролет подогнали прямо к панорамному окну аэропорта. Затем майор был переброшен в кабину через стекло окна, с помощью Нуль-Т. (В принципе, мордосский аэропорт обладал не самыми отсталыми технологиями – все-таки это были внешние ворота Галактики, а заодно одна из ее «витрин»).

Оказавшись в кабине, Проникаев немедленно нажал на зеленую кнопку. Он активировал электрические батареи, которые наградили контурным разрядом 12 злобных летучих мышей из галактики E356-G04 «Печь». Эти мыши были одними из самых быстрых тварей во Вселенной.

Мыши вышли из спячки и пришли в бешенство. Они забили крыльями и рванулись вперед с такой прытью, что майора ускорением вжало в кресло, а его нос, обычно гордо-орлиный, временно превратился в блин.

Летательный аппарат взвился над огромным шатрообразным зданием космопорта и что есть мочи помчался по направлению к Дворцу.

До Дворца Проникаев добрался за 11,5 минут.

Быстролет подрулил именно туда, куда майор ему и сказал: прямо к широкому хрустальному окну Императорского Рабочего кабинета на +3-м этаже. Дальше умная автоматика быстролета заметила открытую форточку (Император проветривал помещение), и закинула майора в кабинет прямо через форточку, сначала уменьшив в размерах, а потом восстановив их. (Недаром аренда быстролета стоила 4-х значную сумму – это действительно был уникальный аппарат, построенный по технологии энцефалов).

Проникаев упал на толстый ворсистый ковер, сгруппировался, сделал кувырок, выпрямился, и отдал честь Государю Императору.

Оптика летучей машины убедилась, что все в порядке, и пассажир доставлен.

Быстролет мигнул лиловым глазом, развернулся, и улетел по месту постоянной дислокации – в космопорт.

– Тебе обязательно было являться а ля цирковой гимнаст из галактики «Циркуль»? – раздраженно осведомился Император.

– Ваше Величество, ну вы же сами сказали взять быстролет. А он доставляет вот так, – развел руками Проникаев.

– Ладно, пролетели, то есть проехали, – махнул рукой Император. – Что агент?

– Все в порядке, – сказал Проникаев. – Очень гладко. Без эксцессов. Без происшествий. Без криков и стонов. Одна слезинка была, но это не считается.

– Какая слезинка? – подозрительно поинтересовался Император.

– Он просил сберечь все, что ему дорого, – майор показал из кармана кусочек «Мордосского вестника».

– Ой, – поморщился Император. – И это все?

– Так точно. Я же сказал – без эксцессов.

– Сел на рейс?

– Так точно.

– Никто ничего не заподозрил?

– Я бы заметил и предотвратил. Не будь я Проникаев, – с обидой сказал Проникаев.

– Летит?

– Сейчас в гипере. По приезде в Мондон должен дать радиограмму.

– Когда? – порывисто спросил Император.

– Да примерно через час и тринадцать с половиной минут. Если радистка не опоздает. Она ведь вечно – то красится, то волосы осветляет…

– Все шутки шутишь! – нервозно выкрикнул Император.

– Виноват! Больше не повторится! – щелкнул каблуками Проникаев. – Прикажите доставить сюда рацию!

– А радиста и шифровальщика? – спросил Император.

– Не надо, – небрежно махнул рукой майор. – Я владею морзянкой и знаю шифр. Я сумею принять шифровку Чужки из Мондона. Зачем нам посвящать в это дело дополнительных людей?

– Правильно, – сказал Император. – Это поэтому ты настоял, чтобы в Мондон забрасывали радистку и шифровальщицу в одном флаконе?

– Да. А вы, государь, не теряли времени даром? И забросили ее в Мондон, пока я 10 дней Чужку тренировал?

– Симметрично да, – ответил Император, – и пригласили, и снарядили, и забросили. Все согласно твоих рекомендаций.

– Ой, молодца, Государь, – похвалил Императора Проникаев. – Я эту Таню еще с разведспецназа знаю. Баба выкована из железа и стали. Она не то что коня – она бегемота на скаку остановит.

– Бегемота не надо. Надо, чтобы, чтобы Чужку остановила, если тому завиральные мысли в продолговатую голову придут в Мондоне.