– Ваше Императорское Величество! – обратился Проникаев к Императору. – Зверь, именуемый «Чужак», пойман, посажен на цепь и готов служить Его Императорскому Величеству. – Служить! – приказал майор Чужке, и Чужка сел на задние ноги, а передними принялся выполнять просительные движения.

– Ну чисто пудель цирковой! – умилился Знаменский. – А изображал-то из себя, изображал… какую-то страшную инопланетную тварь изображал.

– Знаменский! – строго сказал Проникаев. – Не пугай животное.

Он порылся в кармане брюк, достал кусочек сахару и дал Чужке.

Император аж крякнул.

– Ловко как у тебя получается, майор! – сказал он. – Мои гвардейцы так не могут. А можешь их тоже научить?

– Даже медведя можно научить ездить на космоцикле, Ваше Величество, – согласился Проникаев. – А скажите пожалуйста: у вас тут во дворце есть бронированная камера?

– Да у нас тут все есть, прямо как в галактике «Млечный Путь», – отвечал Император, – и камера, и Мамертинская тюрьма, и железная клетка Тамерлана…

– Из железной клетки он уже сбежал однажды, – напомнил Проникаев. – Поэтому предлагаю в качестве следственного изолятора поместить его в бронированную камеру.

– А что ты собираешься расследовать? – удивился Император. – Мы ж поймали зверя.

– Как это что? Я собираюсь допросить его, где он девал свои яйца. Из которых вылезают каракатицы и воруют из Галактики деньги. И все остальное. Помните, Ваше Величество?

– Ах, да, – Император вспомнил и помрачнел. – А он расскажет? Это же все-таки животное.

– Предоставьте это мне, – вальяжно произнес Проникаев, – у меня оно заговорит.

– У него даже труп животного заговорит, Ваше Императорское Величество! – с энтузиазмом встрял Знаменский.

– Ну, что же, господа сыщики, вверяю свою Императорскую честь вашему честному слову, – торжественно произнес Император. – А сейчас отведите бедное животное в бронированную камеру.

– Она надежна? – поинтересовался Проникаев.

– Вполне, – уверил его Император. – Там стены из легированной вырожденной стали трехметровой толщины. Мы там кварковые отходы храним с дворцового космодрома. Короче, спускаетесь на лифте на минус шестой этаж, из лифта налево. Вторая дверь, сразу за спальней для слуг. Но как запрете животное, сейчас же возвращайтесь – у меня для вас сюрприз! – проворковал Император.

– Служим Императору! – синхронно гаркнули Знаменский и Проникаев, да так громко, что Император поморщился и принялся прочищать ухо платиновой палочкой.

Майор Честнов приостановил лекцию, сел в «позу лотоса» прямо на кафедре и три минуты медитировал, чтобы освежить и очистить свой ум. По истечении этого времени он вышел из медитации, слез с кафедры, принял нормальную позу лектора Галактпола и продолжил.

– Итак, мы остановились на том, что Знаменский и Проникаев заперли пойманного Чужку в подвальную бронированную камеру, с трехметровыми стенами из легированной стали, откуда животное не могло убежать никоим, мать его, образом.

После этого офицеры вновь поднялись в кабинет Государя Императора.

Император находился в приподнятом настроении.

– Шампанского? – спросил он.

Проникаев не стал ломаться и говорить, что он при исполнении. Тем более, что отказывать Государю Императору – неприлично.

Знаменский стал ломаться еще меньше.

Когда золотой волшебный напиток, специально доставленный с помощью Нуль-Т из галактики «Млечный путь», зашипел в хрустальных бокалах, Знаменский восторженно продекламировал:

– Вдовы Клико или Моэта

Благословенное вино

В бутылке мерзлой для поэта

На стол тотчас принесено!

Оно сверкает Ипокреной;

Оно своей игрой и пеной

(Подобием того-сего)

Меня пленяло…

– Прошу заметить, что Знаменский уже в третий раз проявил подозрительную эрудицию, необязательную для простого капитана «убойного отдела», – прокомментировал Честнов. – Ибо, как известно, подчиненный должен иметь вид бравый и придурковатый, дабы излишним разумением не смущать высокое начальство.

Поэтому Император посмотрел на него с неодобрением.

– А я вот человек простой и не знаю никакого Моэта-Шмоэта, – сказал Император. – Я патриот. Я пью только отечественное игристое, доставленное с помощью Нуль-Т из галактики «Млечный Путь».

– Виноват, Ваше Величество! Больше не повторится! – вытянулся в струнку Знаменский.

– Ладно, чего уж там, прощаю, – Император по случаю поимки Чужого был в хорошем настроении и потому милостив. – Я предлагаю выпить, – Император поднял бокал, – за нашу любимую Галактику, за ее Императора – да живет он вечно! – и за двух способных сыскарей, помогающих Государю Императору в его трудной работе!

– Живи вечно, Государь! Гип, гип, ура! – подхватил Знаменский, и на этот раз удостоился благосклонного взгляда Самодержца.

Потом все с удовольствием пили патриотическую и очень дорогую «Вдову Клико» из галактики «Млечный Путь».

Потому что «Вдова Клико» – хоть она и из «Млечного Пути», – все-таки очень хорошее шампанское.

Правда, андрогвардейцам и имперским штурмовикам, охранявшим дверь, не досталось.

Но Императора это не расстроило.

После «Вдовы Клико» настроение Императора, и так неплохое, улучшилось еще больше.

Он полез в ящик инкрустированного имперскими гербами антикварного комода и извлек бархатный кофр.

Засунув в него руку, Император достал медали.

Проникаев был удостоен весьма почетной: «Сражавшемуся рядом с Императором». А Знаменский – медали поплоше – «За преданную службу Императору».

Это было справедливо, потому что все-таки именно Проникаев лазил под ковер.

Кроме того, Император торжественно при всех разорвал фальшивый указ об отправке Проникаева на пенсию. Таким образом, Проникаев снова официально стал действующим офицером Галактпола.

Андрогвардецам и штурмовикам тоже перепало.

Андрогвардейцам дали «За честную охрану Императора» II степени, а штурмовикам – «За мужество на пожаре».

Потому что Император посчитал, что чрезвычайная ситуация, случившаяся сегодня во дворце, не менее опасна, чем пожар.

Затем слабым манием руки Император отпустил и анрогвардейцев, и штурмовиков.

– Устал я что-то от них, – сказал он.

После этого Император, Проникаев и Знаменский остались наедине. Вернее – втроем.

– Ах, да, Ваше Величество. Совсем запамятовал с этим Чужкой, – вдруг сказал Проникаев. – Гадистр №4 и космоюани Вашего Величества. Деньги надо вернуть!

– Уже, – махнул рукой Император. – Космоюани, – он вскользь глянул на соткавшийся из воздуха экран, – только что привезли. Разгружают.

– А Гадистр? – у Проникаева теплилась надежда, что удастся-таки упрятать Гадистра в Галактический Централ. Это было бы правильно. Проникаев надеялся, что Император после поимки Чужки, патриотического шампанского и возвращения космоюаней во дворец разрешит ему заняться Гадистром. И расследовать его как положено – то есть на полную катушку.

Но человек предполагает, а Персей располагает.

– Гадистр умер, – сухо сообщил Император.

– Как… умер? – удивился Проникаев (вернее – очень удивился).

– Судя по отчету мордосской «скорой помощи», летальный инфаркт.

Проникаев начал как конь мяться с ноги на ногу, не решаясь сказать.

Император это заметил.

– А чего это ты топчешься как абориген из Созвездия Кентавра? – спросил он. – Не хочешь ли ты сказать, что это я приказал ИБЕ его убрать, так как он слишком много знал? Ты смеешь подозревать своего Императора??

– Никак нет, Ваше Вашество! – щелкнул каблуками Проникаев.

Хотя, если честно, именно это он и подозревал.

И Император это понял.

Он пристально посмотрел на дерзкого подчиненного, как бы решая, что с ним делать. Отправить ли в ссылку на окраину Галактики, или перевести в капитаны имперских штурмовиков?

Но на самом деле Император был добрым и мягким человеком.

Поэтому он решил не наказывать Проникаева, а предъявить ему царицу доказательств – видеозапись.

Он сказал:

– Майор, хоть вы и ведете себя как наглец, но Мое Величество решило быть милостивым и предоставить вам все необходимые доказательства, что Гадистр умер своей смертью. Дело в том, что его, лимузин и космоюани контролировал дрон из стратосферы. Он же и вел съемку. Смотрите же.

Из воздуха снова соткался экран, и Проникаев увидел сцену во всех подробностях. И шоссе, и лесок, и лимузин, и Гадистра, и деньги.

А также двух молодых гопников, которые, игриво размахивая монтировкой, вылезли из леска с противоположной Гадистру стороны шоссе.

Изображение было таким четким, как будто дрон снимал не из стратосферы, а с высоты всего семи-восьми метров. А качество звука было таким, что слышны были и хриплое дыхание Гадистра, и одышка гопников, которые, конечно же, слишком много курили и совсем не занимались спортом. Слышен был шелест листвы, шелест купюр, мягкое холостое урчание движка «Бэт-Гэд Мобиля», птичьи голоса и даже далекий-далекий лай модной в нынешнем году собаки «мордосский дракон», видимо, в одном из коттеджей Космоюаньского шоссе аж в нескольких километрах от места.

– Дальше история была примерно следующей, – сказал Честнов. – Дрон, конечно, может сделать запись высочайшего качества, но он не может заглянуть человеку в душу и увидеть его эмоции и мысли. А также всякие другие его страстишки, потуги и мотивы: все то, из чего, в сущности, и состоит живой хомо сапиенс.

Но мы попытаемся пофантазировать, ведь фантазия – это мощное подспорье для хорошего сыщика. В раскрытии преступлений, я имею ввиду. Особенно сложных.

Вот ее-то мы и применим.

Итак:

– Гадистр сперва не заметил гопников. Он был сильно озабочен задачкой – как же разместить 25 метрических тонн космоюаней в багажнике лимузина.

Не надо думать, что Гадистр страдал потерей памяти и забыл угрозы, которые ему озвучил Проникаев: и насчет того, что деньги ему, Гадистру, не полагаются;

и насчет пропажи хоть одной купюры из кучи;

и насчет того, что имперские штурмовики бывают порой до ужаса грубыми.

Нет, он все это помнил.

И некоторое время в голове Гадистра жадность боролась со страхом. Но все-таки он был жадаем до мозга костей. Имперские штурмовики были где-то там, далеко, а хрустящие желтые деньги – прямо под рукой.

Да еще в таком количестве.

Перед этим искушением, наверное, не устоял бы даже Гадистр №3!

Ну а наш Гадистр №4 тем более не устоял.

В итоге – победила жадность.

Гадистр все-таки решил стырить космоюани и запрятать их в укромном месте. А уже потом, используя свои достаточно серьезные (чего там – не будем кривить душой) связи, пробиться на прием к Императору, опорочить Проникаева и отстоять деньги.

Как все люди во все времена, он считал себя умнее других.

Он считал, что именно у него получится как-нибудь выкрутиться. Может, у других не получалось, а у него – получится!

А вот представьте себе!

И Гадистр принялся прикидывать морковку к носу – то есть соображать, как же переместить валяющиеся у него под ногами космоюани в багажник лимузина.

Багажник «Бэт-Гэд Мобиля» хоть и был весьма вместительным, но, однако, такая гора денег – это вам не сдача в служебной столовой Галактпола.

Гадистр мучительно размышлял, как бы получше утрамбовать в этом багажнике денежные пачки, но тут нагрянула другая беда, другая проблема.

Ведь перетащить 25 метрических тонн пусть даже на какие-то 10 метров – нелегкое дело для одного человека. А точнее – очень тяжелое. Практически – все равно, что железнодорожный вагон с картошкой в галактике «Млечный Путь» разгрузить.

… Третьей бедой было время. Время-то потребуется изрядное, подумал Гадистр. А позвать помощников из, например, своих собственных слуг жадай не мог.

Для начала, он им не очень доверял, памятуя, как с ним обошелся его шофер-охранник. Затем, никто не отменял утечки информации. Вот, пожалуйста: кто-то из слуг стуканет в ИБЕ. Или – сразу Проникаеву.

А последнее гораздо хуже, чем все имперские штурмовики и ИБЕ вместе взятые.

Гадистр поежился.

В общем, с горечью подумал Гадистр, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.

В этом задумчивом состоянии роденовского мыслителя и застали Гадистра наши гопники. Они подошли к нему сзади на мягких лапах, со своей неразлучной монтировкой.

Денег гопники пока не видели: кучу закрывала фигура Гадистра и широкая корма лимузина, а также росший прямо на обочине псевдодуб.

Гопники, конечно, занялись тем, чем обычно занимаются гопники.

– Закурить не найдется, дядя? – стандартно начал первый гопник.

Гадистр слегка подпрыгнул и обернулся. Еще одной подлости от мироздания в виде гопников – и это в дополнение ко всем остальным проблемам – он никак не ожидал и очень обиделся.

Однако, не думая, ответил так, как всегда отвечал таким вот нищебродам (правда, в присутствии охраны):

– Найдется. Восемьсот космоюаней.

У обоих гопников отвисла челюсть.

– Чёёё??? – рявкнули оба.

Тут Гадистр вспомнил, что на этот раз охраны-то у него и нет. Охрана сбежала, отвесив хозяину пинка. «Мерзкое воспоминание», – подумал Гадистр.

При себе оружия Гадистр не держал, всецело полагаясь на охрану – она его никогда не подводила.

(Но все когда-то случается впервые).

В общем, Гадистр оказался на пустынном рассветном шоссе тет-а-тет с двумя гопниками и монтировкой, сам не вооруженный.

Он понял, что надо менять тактику беседы.

– Спокойно, ребята, – сказал он. – Мы проведем переговоры!

– Чёёё??? – возмутились ребята. – Ты чё в натуре такой дерзкий?

– Не надо бузить, ребята, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Гадистр. – Я дам вам 3 космоюаня на мороженое…

– Чёёё??? – заревели ребята в третий раз. – Чё ты нам дашь??

– Денюжку. Целых три космоюаня.

– А вот это знаешь чем пахнет? Смертью пахнет! – воскликнул гопник с монтировкой, сунув упомянутое орудие труда Гадистру прямо под нос.

Монтировка на самом деле пахла помойкой, бомжатником и почему-то – кошками.

«На кошках, что ли, тренировались?» – предположил Гадистр.

Он привык к изысканным парфюмерным запахам и рефлекторно отшатнулся назад.

И это стало его роковой ошибкой.

Он открыл сектор обзора, и гопники увидели космоюани.

– Вауууу!!!!!! – заорали оба от нахлынувших на них чувств.

Затем оба, забыв про Гадистра, захотели броситься навстречу этому нежданно-негаданно свалившемуся на них счастью, которое случается только раз в жизни, и только у детей миллиардеров.

– Нет, нет, нет! – закричал в отчаяньи Гадистр.

Впрочем, остановить сейчас рвущихся к сокровищу архаровцев было так же просто, как остановить идущий полным ходом космоносец «Император Победоносец».

Поскольку Гадистр кричал уж очень громко, один из безобразников решил устранить мешающий счастью источник нервозности, повернулся к Гадистру и взмахнул монтировкой.

Тут Гадистр с кристальной ясностью осознал, что космоюани потеряны для него навсегда.

Он схватился за грудь, захрипел, упал на землю, два раза дрыгнул ногой и умер от инфаркта.

Монтировка просто не успела.

– И это вы прекрасно можете видеть на записи, – сказал Император, тыча пальцем в экран, – и это же вы можете увидеть в заключении врачей мордосской «скорой помощи». Обычной скорой помощи, не императорской, с 4-й подстанции. Так что, как видите, Проникаев, – сухо подытожил Император, – Гадистр умер своею смертью…

– Что же касается господ гопников, то им деньги тоже не достались, – развел руками Честнов.

Дело в том, что предсмертный крик Гадистра «нет, нет, нет!» привлек собаку породы «мордосский дракон», которая лаяла где-то там в начале записи, – если помните, товарищи курсанты.

– Собака «мордосский дракон» одним махом преодолела те три километра, что отделяли ее от места событий. Она увидела наших ухорезов с монтировкой и радостно бросилась к ним, в надежде, что с ней поиграют.

Гопники же расценили появление «мордосского дракона» иначе. Они, как впоследствии показала экспертиза, накурились неудачной хуамарианы и у них началась измена.

– Персей в дыму! Это же пандорианская морская свинка-убийца! От нее не убежать! – заорали они в сильном аффекте.

Но убежать они все-таки попытались; за полчаса преодолели 10 километров и ворвались в ближайший отдел Галактпола – 14-й, на окраине столицы.

Там ухорезы потребовали немедленно запереть их в «обезьянник», пока «пандорианская морская свинка-убийца» до них не добралась. Что сержант и ефрейтор и сделали.

– Потом наши друзья признались во всех своих мелких художествах и безобразиях, которые совершили в жизни, начиная с четырех лет. Наказание для них было чисто символическим, ввиду малой опасности для общества. Кажется, 25 лет мезонно-бозонных рудников на планете Танкахза, известной своим теплым и здоровым климатом, – сообщил Честнов.

– «Мордосского дракона» галактполовцы покормили докторской колбасой, и довольная собака убежала домой, на Космоюаньское шоссе, к своим хозяевам.

– На этом заканчивается история с Гадистром №4. К сожалению, ему удалось избежать Галактического Централа. Проникаев был недоволен. Но что делать! – пожал плечами Честнов, – ведь Гадистр теперь находился в местах, значительно более отдаленных, и достать его оттуда было нельзя. А может быть – Гадистр вообще нигде не находился.

Как известно – науке это неизвестно, – подвел итог Честнов.

Затем он продолжил лекцию.

– Вот так, – сказал Император, когда кино закончилось. – Убедились, что это не я?

– Я бы никогда не посмел… – начал Проникаев.

– Да чего там, майор, – махнул рукой Император, – вы меня подозревали, я же не вчера родился. Но по мне лучше такие вот ершистые, но дельные сотрудники вроде вас или Знаменского, чем батальон дворцовых шаркунов и блюдолизов.

– Служим Императору! – грянули оба-два Проникаев и Знаменский.

– Вольно, – сказал Император. – Какие у вас планы на ближайшее время? Поспите?

– Да некогда спать, когда из яиц Чужака, рассеянных по нашей Галактике, ежечасно вылезают сороконожки и воруют все, что плохо лежит! – возразил Проникаев.

– И даже то, что хорошо лежит – тоже воруют, – мрачно признался Император.

– Так что я хотел бы допросить Чужого. Причем теперь же. Применив к нему меры третьей степени, – зло заявил Проникаев. – Если можно.

– А вот в этом случае – можно! Права гуманоида на него не распространяются. Максимум в чем нас обвинит прогрессивная Вселенная – это жестокое обращение с животными. Я думаю – как-нибудь отмахаемся, – обрадовался Император. – Знаменского возьмете?

– Как не взять. Ведь, если его не взять, он мне всю плешь проест, и в старости всю пенсию испортит своими попреками, – сказал Проникаев.

– Уж будь уверен в этом, – вполне серьезно подтвердил Знаменский.

– Ваше Величество, а плетка у вас найдется? – спросил Проникаев.

– У космических казаков, кажется, нагайка есть. Они северный вход во дворец охраняют, – отвечал Император.

– Сойдет и ихняя декоративная нагайка. За неимением горничной спят с дворником, – сказал Проникаев.

Имератор снял трубку «вертушки».

– Атаман, это вы? Пришлите пару нагаек. Да, в Большой Рабочий кабинет. Жду.

– Сейчас есаул принесет, – сообщил Император. – Что еще вам надо?

– Пожалуй, больше ничего, – ответствовал Проникаев. – Кастет, кулак и набойки из обедненного урана всегда при мне. Думаю часа через два я сообщу вам, Ваше Величество, где Чужой девал свои яйца.

– Так быстро? – поразился Император. – Как надеетесь этого добиться??

– Лаской, только лаской. Единственной формой воздействия, которая только и работает в обращении с живым существом, – с неподражаемым выражением отвечал Проникаев.

Тут есаул как раз принес нагайки.

– Ну, за работу, – сказал себе и Знаменскому майор.

– Минус шестой, из лифта налево. Вторая дверь, за спальней для слуг, – напомнил Император.

– Ваше Величество, у меня фотографическая память, – укоризненно сказал Проникаев.

– Ну тогда ни пуха ни пера.

– К антиПерсею!

И все взялись за работу: Император за свою, государственную, ну а Проникаев со Знаменским – за свою.

Впрочем, тоже не менее государственную.

Приехав на минус шестой и облачившись в противорадиационные костюмы и противогазы – для того чтобы войти в камеру для кварковых отходов, где содержался Чужой, – Проникаев и Знаменский сами стали похожи на Чужих.

После этого Проникаев нажал на большую красную кнопку, и двери бронированной камеры распахнулись.

Майор и капитан вошли внутрь.

Двери за их спинами с грохотом захлопнулись.

Стало темно.

Майор Проникаев достал фонарик и включил его.

Они увидели помещение с низким потолком, площадью примерно 50 квадрат, и с большой кучей радиоактивных отходов в центральной части.

На этой куче сидел Чужой, скалил зубы, хлестал себя хвостом по бокам, готовился прыгнуть и вообще вел себя агрессивно.

– Ой-ёй-ёй, – прогудел Знаменский из-под противогаза, – посмотрите на него! Это не Чужка, это просто какой-то ужас на крыльях ночи. – Кис-кис, – сказал он и протянул руку в резиновой перчатке, намереваясь почесать Чужку за ухом – чтобы наладить отношения.

Чужка повел себя недружелюбно: он попытался откусить капитану руку; Знаменского спасла только хорошая реакция.

– Знаменский, – прогудел Проникаев, – кажется, он нас не узнает. Это из-за противогазов.

Он снял свой противогаз и бросил его в угол, Знаменский поступил точно так же.

– Как приятно после духоты вдохнуть свежий воздух! – сказал Знаменский, раздувая ноздри.

– А вот теперь узнал, – сказал Проникаев, тыча пальцем в Чужку. – Узнаешь меня? – спросил зверя Проникаев.

Чужак быстро закивал и мелко затрясся всем телом.

– Узнает Проникаева, – догадался Знаменский.

Что говорить.

Конечно, как только галактполовцы сняли противогазы, Чужой сразу все понял и осознал. Он даже сопли пускать перестал; а из-под хвоста его стала растекаться большая лужа.

– Ну вот, теперь, когда маски сброшены, – Проникаев пнул ногой валяющиеся на полу противогазы, – все встало на свои места. Теперь мы можем заняться делом.

Он полез в карман, достал казачью нагайку и развернул ее. То же самое проделал Знаменский.

Проникаев щелкнул нагайкой, и Чужка пустил лужу во второй раз.

– Ладно, пусть это и жестокое отношение с животными, но надо же спасать Галактику! – патетически воскликнул Знаменский.

– Да, – сказал Проникаев и приблизился к Чужому на дистанцию порки. – Говори, – загремел майор, – где ты девал яйца с каракатицами, которые крадут сокровища из нашей Галактики М31 «Туманность Андромеды»?

… Минут через 20 в Большом рабочем кабинете Императора зазвонила «вертушка». Император снял трубку.

– Ваше Величество, докладывает Проникаев, – услышал Император. – Я вам звоню из бронированной камеры. Чужка во всем сознался. Признает свою вину. Упирает на смягчающие обстоятельства. Плачет, что его якобы заставил король-пресерватор «Алебона».

– Врет, – холодно проговорил Император. – Ты мне другое скажи, майор. Ты же собирался его расколоть за два часа. А вышло – 20 минут. Как так?

– Человек предполагает, а Персей располагает, – хмыкнул Проникаев. – Как бы то ни было, у вас там под рукой есть бумага и карандаш?

– Есть иридиевые таблички и алмазное стило.

– Тогда пишите координаты: на планете Мусака – 14-32-156, 13-67-23, 11-VG-00; на планете Терпи – 23-ТТ-SA, 34-1589-1; на планете Таял… – успеваете, Ваше Величество? – Затем Проникаев продиктовал еще ряд планет и координат с тайниками и яйцами.

Временами голос Проникаева перебивали взвизги и скрип инопланетных зубов. Это забавлялся с казацкой нагайкой Знаменский, которому до этого случая не привелось пользоваться этим полезным предметом.

– Я бы рекомендовал Вашему Величеству, – сказал Проникаев, – оправить в каждую точку по гиперциклу с парочкой сотрудников ИБЕ с коваными сапогами. Надо раздавить эти яйца.

Тут раздался особенно громкий визг.

Проникаев укоризненно посмотрел на Знаменского.

– Я его сейчас не бил, – сказал Знаменский. – Просто, похоже, он понял твою последнюю фразу.

– Окей Персей, – сказал в трубку Император, – считай, что ИБЕ уже едет. – Вы там закончили?

– Так точно, Государь!

– Тогда поднимайтесь ко мне, в кабинет.

– Есть!

Когда Проникаев и Знаменский подошли к лифту, Знаменский сказал:

– Ты, Проникаев, езжай, я тебя догоню. Очень курить хотца. – И он достал пачку «Мордосских».

Так что Проникаев сел в лифт один и доехал до +3-го этажа, на котором и располагался Большой рабочий кабинет Императора.

При выходе из лифта Проникаев встретил доктора со снежно-белой клином бородкой, в шапочке и с чемоданчиком. Оказалось, что это личный врач Императора, который только что ставил ему пиявки.

Поболтав с эскулапом три минуты о том, о сем, Проникаев попрощался и твердой поступью направился к кабинету.

Император уже его ждал.

Он был в длинном махровом халате, с коньяком и сигарой.

– Хочешь? – предложил он майору.

Проникаев не стал ломаться. Император был известным всей Галактике экспертом по сигарам и коньякам.

– Ну, – сказал Император, выпустив густой и восхитительно ароматный дым, – рассказывай. – Кстати, а Знаменский где?

– В подвале задержался, – сказал Проникаев, – курит там «Мордосские».

– Плохой выбор, – сказал Император.

– Так он же не Император, – возразил Проникаев. – И кстати, надо бы его услать.

– Вот как? – удивился Император.

– Да. Он, конечно, обидится на меня, но есть конфиденциальный разговор на двоих, – заявил Проникаев.

Император тотчас снял трубку «вертушки».

– Алло, Министр? Дайте Мордосский УР, «убойный отдел». Сейчас. Да, переключайте… Полковник? Это Император, да живу я вечно. Вольно. Можете встать с колен. У вас там за капитаном Знаменским никаких незакрытых дел не числится? Дело старухи-процентщицы? Не закрыл? Что? Ну, я знаю, где он. Он у меня. Да перестаньте там бухаться на колени! Я вам сейчас пришлю Знаменского, чтобы он закрыл дело. Да. Не слишком его ругайте, он оказал нам важную услугу и награжден за это медалью. А вот представьте себе. Да. Сейчас выезжает. Пока.

Император повесил трубку вертушки.

– Нудный полковник, – пожаловался Император. – О, вот и Знаменский!

Действительно, благоухая не столь ароматным дымком «Мордосских» сигарет и трудового пота, на ходу стягивая с себя антирадиационный костюм, в кабинет ввалился капитан Знаменский.

– Слава Императору! – воскликнул капитан.

– Вообще-то Славой звали моего папу, а меня зовут Всеволод Ярославич, – заметил Император. – Но прощаю вам эту маленькую ошибку. Капитан, вас ждут великие дела! Звонили из Галактпола. Вам нужно срочно закрыть дело старухи-процентщицы.

Только что сияющий Знаменский сразу потух и надулся как мышь на крупу.

Император с Проникаевым сделали вид, что не заметили этого.

Императору действительно было фиолетово, а вот Проникаев тяжело переживал, что пришлось обидеть друга. Но обстоятельства требовали жесткой конфиденциальности.

Поэтому Проникаев отвернулся к окну и яростно запыхтел сигарой.

– Отправляйтесь немедля, капитан! – сказал Император тоном, не приемлющим возражений.

– Есть! – щелкнул каблуками Знаменский и вышел из кабинета, бросив более чем выразительный взгляд на Проникаева.

Только что дверью не хлопнул.

Потому что этикет такого не разрешал.

– Ну вот, теперь мы вдвоем, – сказал Император.

Он нажал на кнопку информационной защиты «убийца любопытных кошек». Такие системы были новыми, произведенными только в двух экземплярах. Одна – для Большого Рабочего кабинета Дворца, а вторая – для флагмана флота, космоносца «Император Победоносец».

– Ну-с, Проникаев, сказал Император, – а вот теперь мы действительно только вдвоем. Что вы хотели мне сообщить?

– Я перевербовал Чужого, – невозмутимо заявил Проникаев.

– Да, товарищи курсанты, вот таким оригинальным заявлением удивил нашего Императора майор Проникаев, – провозгласил майор Честнов. Затем, для того, чтобы подчеркнуть важность сказанного, Честнов достал табельный «Шмаляловв» и метким выстрелом прикончил муху, которой вздумалось засиживать макушку палладиевого бюста Его Величества, установленного в Имперском Уголке.

После этого Честнов продолжил лекцию.

– В рабочем кабинете Императора повисло молчание. Наконец, оправившийся от изумления Император заговорил.

– Что-ооо??? – сказал он.

– То самое, – подтвердил Проникаев. – Я перевербовал Чужку, и теперь он будет работать на нас, а не на «Алебон».

Тут Император перешел на несколько неформальный язык.

– Да как же тебе это удалось, дорогой мой человечище?? – вскричал Император.

– Я забрал его яйца, – спокойно сказал Проникаев.

– Гм, – снова удивился Император, – а разве не этим сейчас занимается ИБЕ – согласно координат, которые ты мне продиктовал?

– Государь Император, – терпеливо принялся объяснять Проникаев, – у животных, птиц и прочих зверей бывает два вида яиц. Первый тип – это тот, который откладывают. Этим типом сейчас занимается ИБЕ, вы правы. Второй же тип – это то, что прикреплено к телу животного на, так сказать, постоянной основе. Вот этот второй тип я у Чужого и забрал. И Чужка сломался. Думаете, почему я позвонил вам из бронированной камеры не через 2 часа, а через 20 минут? Вот именно поэтому.

– А дальше?? – только и смог сказать Император.

– Он горько заплакал. Сказал, что больше не будет. Сказал, что готов на все, лишь бы вернуть, как было. И тогда я перевербовал его.

– Хоть ты, Проникаев, и очень крутой мужик, но это уже слишком. Слабо верится, уж извини, – засомневался Император.

Проникаев вздохнул.

– Вот, взгляните сюда, Ваше Величество, – сказал он. – Он достал из своего объемистого кармана императорскую «вертушку», наручники, кастет, спички «Особые Галактполовские», сигареты и нечто, завернутое в газету «Мордосский вестник».

Проникаев развернул газету и показал Императору.

– Проникаев! – сказал Император. – Сейчас же убери эту гадость! Она дурно пахнет.

Проникаев пожал плечами.

– Не все то, что дурно пахнет, вредно для Галактики. И наоборот, – сказал он, – убирая сверток в карман. – Пока мы держим эту штуку в кулаке, Чужка для нас все что угодно сделает. Партию «Черного лебедя» станцует и Альферац с неба украдет.

– Я одно не понял, – сказал Император. – Как это он одновременно и откладывает яйца, и имеет яйца?

– Имел, – поправил Проникаев.

– Да. Как?

– А он гермафродит. Есть такая загадка природы. Впрочем, в «Алебоне» этого добра навалом, – объяснил Проникаев.

– И скажите пожалуйста! – медленно проговорил Император. – Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

– Точно, – согласился Проникаев. – Я сказал Чужке, что если он будет себя хорошо вести, то пришьем обратно.