Приди за мной

– Триста шестьдесят пять до НК. Дочка —

В домике на крыше было тихо и солнечно. Иногда, очень редко, из-за открытой створки окна доносился далёкий смех или хлопанье крыльев голубей. Иногда вдалеке звучала музыка. Солнце просвечивало сквозь тонкую ткань короткой шторы и пятном падало на ковёр между подоконником и кроватью. Часы в углу покачивали маятником. В конце каждого часа громко щёлкали, напоминая о том, что умеют создавать мелодию. Сашенька была счастлива. Счастлива, как никогда в жизни. Рядом с ней лежала дочка. Ребёнок прекрасный из прекраснейших. Сегодня утром ей исполнился день.

Мама с отцом были вечером, были и утром. Не велели открывать окно, звали уехать к себе, подальше от этого «грязного Города». Но Сашеньке и её девочке не надо было никуда ехать. Из открытого окна в дом приходила такая тишь и спокойная радость, без которых нельзя было никак. «Пускай прямо сейчас всего этого будет как можно больше», – думала Саша.

Для них, для этого дня Олегом был приготовлен подарок. Вот этот домик. Прямо на крыше одного из кремлёвских зданий. Саша несколько раз начинала думать о том, как и когда мог появиться здесь этот дом, но всякий раз сбивалась с этих мыслей в сторону более приятных. Дом подарил муж, это было всё, что ей надо было знать.

Он сам заходил всего пару раз. Выглядел забавно. Стоял на коленях рядом с их кроватью, разглядывал дочку. Он смотрел на неё то ласково, то уж очень внимательно и настороженно. Потом брал лицо под контроль, превращаясь в «обычного Олега». В такие минуты Саша пыталась уловить в его глазах признаки хоть каких-то чувств. У неё это получалось, но расшифровать то, что видела, она не могла.

Сашина мама говорила, что девочку надо укрыть от чужих глаз. Она говорила, что пора уже дать ей имя. Олег согласился с первым, но был категорически против второго. Они ещё до рождения договорились с Сашей о том, что имя их дочка получит к первому годику. Князь почему-то настаивал на этом. Когда возникал спор, отшучивался, что боится для дочки чужой судьбы. Саша приняла его желание, но про себя уже именовала девочку так, как давно придумала.

Час назад Катюша переложила малышку из люльки на кровать к Саше. Сейчас Сашенька рассматривала дочку, с опаской разворачивала пелёнку, перебирала пальчики, в сотый раз пересчитывала их. Она рассказывала малышке обо всём, что видела перед собой и о том хорошем, о чём думалось. Домик был настолько крохотным, что в нём умещались только две комнаты: жилая и ванная. Ванная была едва ли не больше жилой, а жилая была почти полной копией гостиной в охотничьем домике у родителей. Любимого места Ксандры.

Поскольку входная дверь была видна прямо от кровати, то гости стучали в неё очень тихо. Скреблись, а не стучали. Иногда звонили в колокольчик. К окнам не подходил никто.

Вот и сейчас в дверь послышался скребущий звук, а следом за ним робкий звонок. Саша прикрыла дочку ещё одним слоем одеяла, но прятать не стала. Мамины предрассудки казались смешными.

– Катюша, заходи. Мы не спим, – позвала она. Ксандра уже начала различать привычки наиболее частых посетителей.

Катя зашла в комнату с такой поспешностью, словно за ней гнался ледяной ураган.

– Ну почему Олег коридорчик не сделал? – начала оправдываться она пряма с порога. – Прямо вот маленький бы был, и уже не так сквозило бы. Может, мне попросить, чтобы на дверь какую-нибудь одеялку приделали? Да у вас окно на распашку! – шёпотом вскрикнула она и бросилась закрывать створку.

– Катюш, лето же на дворе, – улыбнулась Ксандра.

– Лето, не лето, а ночами холодно, – ворчала Катя. Напуганная Сашиной матерью, она не решалась посмотреть в сторону младенца. Хотела, но удерживала взгляд на Саше. – Чего мне приготовить? – спросила она.

– У меня всё есть, – ответила Саша. – И не хочется. Не проголодалась.

– Надо, – твёрдо сказала Катюша. – Я тогда сама что-нибудь придумаю и принесу.

– Кать, ты не бегай каждый раз. Здесь связь есть, – улыбнулась Саша. – Можно через Лапу спросить.

– Я уже надоела? – забеспокоилась Катя.

– Нет, ты не мешаешь. Набегаешься вверх-вниз, ноги болеть будут.

Катюша засветилась своей милой застенчивой улыбкой.

– Всё, ухожу, – прошептала она, – через час принесу вам покушать.

Она повернулась, чтобы уйти, но Саша её остановила.

– В Городе всё хорошо? – спросила она. – Мне никто ничего не говорит. На улице тишина какая-то необычная.

– Ой, там, говорят, так хорошо, – ахнула Катя и сжала на груди руки. – Князь для всего города такой праздник устроил. Это здесь тихо, – снова прошептала она. – Весь центр солдаты Кабира окружили, и никого не пускают. Чтобы не шумели. А там, в Городе. Ой, там что творится!

– Что там твориться? – взволновалась Саша.

– В парках музыка и танцы на Шеллах, – восхищалась Катюша, не уловив волнения хозяйки. – Открыли какие-то новые дома, и там представления для тех, кто без машин. Танцы кругом. Какие-то соки привезли необычные, их пьют и шальными делаются. Я пробовала, мне ребята привозили, – призналась она, – сладенькие, но противные.

– Ребята противные? – улыбнулась Саша.

– Нет, соки. Мне не понравилось. Говорят, – снова зашептала Катя, – там даже драки разрешили. В честь праздника.

– Что значит «драки разрешили»? – возмутилась Ксандра.

Катя поняла, что сказала лишнего и замолчала, сжав губы и распахнув глаза.

– Пойду готовить, – прошептала она и поспешно скрылась за дверью.

Саша хотела было вызвать Лапу, но, посмотрев на дочку, увидела, что та уснула. Совсем скоро сон сморил и Ксандру.

Олег пришёл вечером, после ужина. Расспросил о важном, о том, о чём принято спрашивать у молодых мам. Поинтересовался, всё ли удобно в домике, поругал себя за то, что сделал избушку слишком маленькой и пообещал к годику поменять.

– В Городе праздник? – словно между делом спросила Саша.

– Ого-го какой праздник. Такие события должны праздноваться, – ответил Олег. Он присел на стул рядом с люлькой и снова принялся разглядывать дочку.

– Говорят, там драки, – продолжила Саша.

– Люди к вину не привыкли, дурачатся. Не переживай, им в обычные дни этого не позволят. Пускай погуляют недельку.

– На улицах дерутся?

– Случается и на улице, – ответил Олег. – Мои несколько клубов запустили под такие развлечения.

– Клубы, танцы. Зачем всё это, Олег?

– Сашенька, – сказал Олег шёпотом. – Если мы собираемся всех людей на улицы выпустить, как-то же нам надо их по склонностям делить? Это не Шелл, где всё через экран решается.

– А зачем их надо делить?

– Чтобы волки овец не подрали, – улыбнулся Олег. – Не думай ты об этом. Потом расскажу всё, что надо. Это не новая схема. Не нами придумана.

– А кем она придумана? – не унималась Саша.

– Сашенька, ну никак без этого, – улыбнулся Олег. – Если драчуну не дать драчуна, он же других обижать начнёт. В клубах мы их всех пересчитаем и на учёт поставим. Не переживай. Кабир в курсе, мои с ним связь держат.

– Олег, я давно хотела поговорить с тобой насчёт Кабира, – начала Саша и попыталась встать с кровати.

Олег отошёл от люльки и удержал её в постели.

– Девочки мои, никакого Кабира сегодня, – сказал он. – Вон, цветы он принёс, – Князь указал взглядом на букет цветов, – и хватит с него.

– Я опасаюсь интриг, – начала Саша. Олег снова её прервал.

– От интриг есть древний и забавный инструмент, – улыбнулся он. – Называется «шут». Найди умного человека на роль шута. Алмана попроси, он знает, как это делается.

– Шут? Алман? – удивилась Ксандра. – Какая связь между ним и дураком с колокольчиками?

– Нет, не дураком. У хорошего правителя шут – это умный и смелый человек. Слишком умный, чтобы беспокоиться о собственной репутации. И слишком смелый, чтобы не понимать, чем всё это может закончиться.

– А зачем мне такой человек?

– Он будет говорить тебе о том, о чём боятся сказать другие. И заставит умных задуматься над тем, над чем дураки посмеются.

– Интересно, – сказала Саша.

– Там много ещё интересного, – добавил Олег. – Шут – это обоюдоострое оружие. Мысли, высказанные дураком уже мало кто осмелится повторить. Очень полезно для борьбы со слухами, – Олег улыбнулся. – Если ты надумаешь, то могу помочь. Опыт есть.

– Спасибо, – улыбнулась Саша. – Если надумаю, то сама справлюсь.

– И это правильно, – согласился Олег. – С хорошим шутом невольно сближаешься. Отдыхайте. Я к вам больше сегодня не приду и никого не пущу. И Шелл твой отключу.

Олег наклонился, чтобы поцеловать жену, но Саша едва заметно отстранилась. Он взглянул ей в глаза и улыбнулся.

– Отдыхай. Я Катюшу чуть позже пришлю, чтобы помогла. Если надо.

Глава 5. Творящие сказку

В душном логове пещеры

На окраине Столицы

Жил Колдун, с кем Дева смела

Тайной мыслью поделиться.

– Как взлететь мне, мудрый старец?

Примет мир меня открытой?

– Так нельзя вопрос сей ставить, —

Молвил дед, в веках забытый. —

Голой в небо – то не страшно,

Тело терпит злые взгляды.

Но покой души прекрасной

Открывать навряд ли надо.

Не дразни людей контрастом,

Зависть – тонкая наука.

Не ломай устои власти,

Не толкай к соблазну друга.

– Сто тридцать девять дней до НК. Идол —

Ксандра вошла через тяжёлую дверь с бронзовыми ручками в парадную старого особняка. Тишина внутри была почти абсолютной. Пол и ступени лестницы были покрыты ковровой дорожкой. Синий бархат её был девственно чистым, без следов времени и, вообще, без каких-либо следов. Деревянная лестница полукругом уходила вверх и перед площадкой второго этажа делилась на два крыла, расходящиеся по коридорам. Ковёр вёл только в одну сторону, направо. Княгиня дошла до развилки и остановилась, вслушиваясь в тишину. Свет дня, пройдя через витражное окно парадной, оставался на полу первого этажа. Верхняя часть лестницы и крылья второго этажа были темны.

С улицы донёсся смех солдат, оставленных у дверей. Очарование тишины надломилось. Александра сделала ещё несколько шагов и ступила на непокрытый ковровой дорожкой пол коридора. Она была здесь уже не в первый раз. Если уйти туда, куда вела синяя лента, то можно было оказаться в огромной библиотеке, в летнем саду, в гостиной. Одним словом, не там, куда ей надо было. Её же маршрут должен был пройти через гулкий паркет до конца коридора, потом по лестнице вниз и через самую маленькую дверь под лестницей в комнату.

Ксандра провела рукой по лаку дубовых перил и посмотрела на пальцы, ожидая увидеть следы пыли. Ничего. Особняк казался стерильно чистым и пустым. Возможно, что кроме хозяина той самой комнаты, здесь бывали другие люди. Может быть, даже жили. Но признаков их присутствия не было.

Она ещё раз оглянулась вниз, на входную дверь. Несколько секунд помешкала, затем скинула длинное чёрное пальто и оставила его на деревянном поручне перил. Только после этого вошла во мрак коридора.

Стоило Ксандре уйти со света, как пол под её ногами загорелся. По вытертому паркету разлилось желтоватое пламя, поглотившее ноги выше щиколоток. Когда она была здесь в первый раз, то эта река огня её здорово напугала. Сейчас она уже знала, что пламя совершенно безопасно, хотя и не понимала, почему. Впрочем, стоило признать, что ногам от огня становилось тепло. Она пошла вперёд сквозь стелящееся пламя. Пол горел на всём этаже, горел на лестнице, ведущей вниз. Каменный пол полуподвала оставался тёмным и холодным.

В маленькую дверь под лестницей Ксандра вошла без стука. Лишь чуть задержалась на пороге. Из комнаты потянуло теплом и духом живого огня. Саша вошла внутрь и притворила дверь за спиной. Как и в прошлый раз, как и всегда, в комнате её встретили гудящее пламя в камине и человек, сидящий в кресле. Камин казался несоразмерным размерам комнаты. Огромный, сложенный из массивных глыб необработанного камня, обожжённый внутри дочерна и белый снаружи. Верхняя полка топки перекрывалась почерневшими деревянными балясинами, которые каким-то непонятным образом умели противостоять огню.

Нехитрое убранство полутёмного помещения было также в примитивно грубом стиле. Даже тени, качающиеся по белым стенам, казались рубленными и массивными. Распознать в этом месте рабочий кабинет было невозможно. Пара кресел и низкий дубовый стол – вот, пожалуй, и всё, что составляло убранство комнаты. Несмотря на то, что за окном был яркий день, в комнате единственным источником света был огонь камина. Окна существовали, Ксандра знала это. Где-то сбоку под толстыми занавесами из чёрного бархата. Но они не давал о себе знать ни единой полоской, ни малейшим просветом.

По правилам, настоятельно определённым хозяином, Саша заходила сюда без приглашения и без предупреждения. Сейчас, увидев её, Алман поднялся с кресла и сделал несколько шагов ей навстречу.

– Как тебе удаётся в любом месте так уютно приживаться? – спросила Ксандра, начиная разговор без приветствия. – Ведь здесь же не было ничего. Я помню этот дом запененным от самого порога.

– Княгиня, очень, очень рад, – ответил хозяин, пропуская вопрос мимо ушей.

Он подошёл на расстояние вытянутой руки и принял в бережном рукопожатии ладонь гостьи. Ритуал приветствия был привычным. И проведён он был в обычной элегантной и неспешной манере. Алман дополнил процедуру нисходящим движением глаз и восторженным подъёмом бровей. После этого он отошёл к камину. Чуть повернул одно из кресел, расправил на его спинке и без того идеально гладкое и белое покрывало. Жестом пригласил Сашу присесть. В ритме его движений наблюдалась текучая последовательность. Пламя оживилось и растеклось по чреву каменного свода, ровно освещая рябые стены кабинета. На несколько секунд в комнате стало почти светло.

– Каждый раз хочу тебя спросить и забываю, – сказала Саша, усаживаясь в кресло. Она подождала, когда Алман разместится в своём, напротив неё, и только потом продолжила. – Почему ты не нашёл себе что-то похожее или подходящее в Кремле?

– Не люблю высокие стены. Давят, – ответил Алман и едва заметно улыбнулся. – Моё отшельничество вызывает неудобства?

– Нет, мне полезно прогуливаться. Со свитой это выглядит глупо, но Кабир настаивает.

– Чёрный шёлк очень Вам идёт, Княгиня.

– Опять это «вам», Алман, – упрекнула Саша, – мы же одни. Зачем это?

– Знак уважения. Не более того. К тому же вскрытую фамильярность очень сложно потом сдерживать, – ответил Алман. – Я позволю себе повториться: если этого требует дело, то я мог бы переехать в Кремль на какое-то время.

– Нет. Никакой нужды в этом нет, – ответила Саша и откинулась на спинку кресла, сохраняя осанку. – Алман, мне надо поговорить с тобой.

– А я уже хотел предложить партию в шахматы, – ответил хозяин мягко улыбаясь.

– Во-первых, – продолжила Княгиня, пропуская его реверансы, – спасибо тебе, что взял часть забот на себя. Не знаю, кому могла бы довериться больше, чем тебе.

– Это не стоит слов.

– Хорошо. Но сейчас не об этом. Я хотела бы поговорить про боты. Ты ведь наверняка знаешь про них? – спросила Саша.

– Конечно. Но лучше бы о них поговорить с Олегом.

– Не хочу, – слишком резко ответила Ксандра. Плечи её задвигались, словно раскрепощая напряжение в шее. – У моего мужа больная логика.

– Необычный диагноз, – улыбнулся Алман. – Хотелось бы чуть больше понять, что он означает.

– Зачем?

– Чтобы не заразиться.

– Причина веская, – согласилась Княгиня. – Больная логика – это когда вместо того, чтобы сделать просто и прямо, кое-кто начинает преодолевать выдуманные сложности.

– Это какие же?

– Все. То есть те, которые вот-вот возникнут в ближайшее тысячелетие с вероятностью один к миллиону. Может, для кого-то это и нормально, но мне не подходит.

– Извечный спор стратега с тактиком, – заметил Алман.

– Параноидальная осведомлённость о несбыточном, – ответила Саша и пальцами изобразила что-то вроде короны над головой.

– Он просто беспокоится о тебе.

– Он просто привык к манипуляциям, – поправила Саша своего собеседника.

– Я не думаю.

– Думаешь, но не скажешь. Наверное, и ты не лучше, но хоть скрывать это умеешь.

– Спасибо, – улыбнулся Алман.

– Не за что, – ответила на улыбку Ксандра. – Кстати, Олег как-то сказал, что тебя может заинтересовать должность шута. Он не говорил об этом?

– Нет, – безучастно ответил Алман. – Наверное, придерживает в качестве сюрприза. Мне будет неловко от того, что я узнал ваш с ним секрет.

– Не беспокойся. Секреты и страх – основа его управления, – она посмотрела на хозяина, но он только двинул бровями в знак интереса. – Да, страх.

– Наверняка это не всё.

– Ну да? – улыбнулась Ксандра и тоже подвигала бровями. – Человек боится, потом боится сильнее, потом боится очень сильно, потом совсем теряет надежду и в конце концов умирает. Это наши планы на жизнь рядового Горожанина.

– Забавная трактовка, – улыбнулся Алман. – Так чем я могу быть полезным?

– Блестяще! – воскликнула Саша, изменившись в голосе. В подтверждение своих слов она щёлкнула пальцами. – Ты поразительный человек, Алман.

– Пожалуй, мне стоить предложить чаю, – нахмурился Алман и чуть привстал с кресла.

– Нет, не стоит, – остановила его Княгиня. Собственное возбуждение было настолько необычным для неё, что хотелось его продлить.

– Хорошо, – сдался Алман и снова уселся в кресло. – Так в чём я смог проявиться как человек поразительный?

– Вообще-то, во всём. Но конкретно сейчас в твоём умении не называть меня совсем никак. После того, как я запретила тебе называть меня на Вы, ты ни разу не обратился ко мне никак.

– Это очень грубо с моей стороны. Я постараюсь исправиться, – пообещал Алман.

– Вот, опять, – улыбнулась Саша.

– Годы блужданий по собственным мыслям, – ответил Алман и развёл руками, – отвык от людей. Так что же за вопрос привёл ко мне?

– Алман, я хочу отключить боты, – сказала Саша и сделала губами фальшивую улыбку.

В комнате повисла тишина. Потрескивание огня снимало напряжённость и располагало к тому, чтобы не прерывать молчание.

– Это было бы очень смелым решением, – наконец произнёс Алман. Мимика его лица умерла окончательно.

– И? – удивилась Княгиня. – Продолжай. Ну?

– По данным аналитического центра, каждый Горожанин проводит не менее 30% своего времени в общении с ботами. Это клубы, совместные игры, старые друзья и даже любимые враги. Большинство из горожан воспримут их отключение, как смерть близких людей. Как грандиозный и жестокий обман.

– Но боты и есть обман.

– Да. С этим сложно спорить, – согласился Алман. – Но пока они есть, Город живёт устоями. Ксандра, нельзя забрать, не дав взамен. Видишь, я уже исправляюсь, – улыбнулся он.

– Я тронута, – ответила Ксандра и тоже улыбнулась.

– Люди готовы простить многое. Они могут сбежать сами в новый мир, в новое место. Это возможно. Но ни один из них не переживёт, если окружение сбежит от них. Прямо здесь, в привычной среде их обитания. Это катастрофа.

– Почему?

– Их захлестнут невысказанные чувства и потайные мысли. Это опаснее фальшивого собеседника.

– Какой же тогда выход?

– Не знаю, – признался Алман. – Но надо дать что-то взамен.

– Надо создать реальные общества.

– Такие уже есть, – грустно улыбнулся Алман. – Рождаемость они обеспечивают, но то не лучший пример.

– Сложно винить людей за то, что происходит, – сказала Саша. – Видеть вокруг обнаженные тела и не скатиться до оргии – задачка для саморазвития. Впрочем, ты прав, – продолжила она, – для начала людей надо одеть. Это задача номер один. На её решение я даю вам год.

– А что будет через год?

– Через год появление голого человека на улице станет недопустимым.

– Это путь к тирании.

– Хорошо, за год я что-нибудь придумаю.

– Пускай так, – согласился Алман. – С одеждой можно что-то решить.

– И ещё, – продолжила Княгиня, – мне нужен свод приятных правил.

– «Приятных правил?» – переспросил Алман. – Прости, я не очень понял. Можно пояснить?

– Мне нужен свод неформальных законов. Таких законов, которые не придётся навязывать силой. Если хочешь, назови это «свод законных удовольствий». Пускай твои аналитики проштудируют потребности горожан и дадут альтернативу тому скотству, которое сейчас стало главным развлечением.

– Боюсь показаться глупым, но я опять ничего не понял. Можно какой-нибудь пример?

– Я ещё не додумала эту часть, – призналась Саша, – но вот ты говорил о том, что людям надо высказывать свои мысли. Высказывать их кому попало не каждый согласится. Я бы не согласилась. Значит нужны люди, которым можно говорить всё и не бояться, что тебя раскроют.

– Ты сейчас говоришь про религию и исповедь? – сказал Алман. – Если так, то это старая и проверенная тема. Согласен, её можно возродить. В первом поколении будет сложно и быстрых результатов не будет. К этому надо готовиться.

– У тебя есть варианты быстрее?

– Пожалуй, – сказал Алман. – Сейчас я спрошу, а ты не отвечай, не подумав хорошенько, – предупредил он. – Как ты смотришь на то, чтобы сделать из тебя образец для подражания? Культ. Человека без изъянов.

– Зачем? – удивилась Ксандра.

– Люди без этого не могут, – сказал Алман. – На твоём примере мы станем растить детей. Ты станешь подавать пример нужного поведения. Мы выстроим схему порицания и социального давления. И, кстати, боты были бы очень полезны в этом процессе. Мы сделаем регулярную процедуру «обращения к Ксандре». Люди смогут высказать тебе всё сокровенное. О чём-то просить. Некоторые просьбы ты исполнишь.

– Извини, я тебя перебью, – вмешалась Саша. – У меня появилась хорошая мысль. Дай команду с сегодняшнего дня начать убийство ботов. Пускай они начнут вымирать. Как обычные люди.

– Саша, ты прослушала очень важное.

– Прости Алман. Я не против когда-нибудь побыть идолом, если ты покажешь мне реальную программу. Если она меня убедит и приведёт к благоденствию. У меня хватит сил относиться к себе с юмором. Но для начала – начни убивать ботов. И одень людей.