«На волне колокольного звона…»
На волне колокольного звона
К нам плывет голубая весна
И на землю из божьего лона
Сыплет щедрой рукой семена.
Проходя по долине, по роще,
Ясным солнцем роняет свой взор
И лучом отогретые мощи
Одевает в зеленый убор.
Точно после болезни тяжелой,
Воскресает природа от сна,
И дарит всех улыбкой веселой
Золотая, как утро, весна.
Ах, когда б до небесного лона
Мог найти очарованный путь, -
На волне колокольного звона
В голубых небесах потонуть!..
1892
«Мне нужен свет любви твоей…»
Мне нужен свет любви твоей,-
Не омрачай меня сомненьем!
Живешь ты жизнию моей,
А я живу твоим волненьем.
Над мрачной бездною скользя,
Я не ищу земного счастья,
Но жить без твоего участья -
Как жить без сердца – мне нельзя!
1892
ГАММА
Испытана, затвержена и снова
Повторена унылая судьба!
Все та же жизнь, и все гнетет сурово,
Как душный зной, тяжелая борьба!
Так иногда – идешь в аллее стройной
Зеленого бульвара. Полдень знойный
Не шелохнет деревьев сонный ряд;
Балконы дач уныло дремлют в зное,
Окружены садами, где струят
Свой аромат сирени и левкои.
Душа полна в затишье тайных мук,
Ни облачка на шири небосклона…
И вдруг раздастся робкой гаммы звук
Из-за гардин опущенных балкона.
Мелодии докучной перебор
Спугнет мечту; как яркий метеор
Промчится мысль – и сетует упрямо:
Не вся ли жизнь с любовью и борьбой -
Лишь в душный зной разыгранная гамма
Ленивою, скучавщей рукой?…
1892
СМЕРТЬ
В агонии, до белого утра,
Весь ужасом, вес трепетом объятый,
Метался я, как в бурю челн дощатый,
И призраки у знойного одра,
Как коршуны, вились толпой крылатой.
Пылал язык, и бреда тяжкий лепет,
Срываясь с уст, бессвязно замирал.
И рос в душе непобедимый трепет:
Я вспыхивал, горел – и погасил!
Но только луч живительного света
Блеснул в окно, под кровлю лазарета,
И легче я и медленней вздохнул…
Рой призраков, шатаяся, отпрянул,
И кто-то лоб горячий опахнул,
И тихою слезой на сердце канул.
Холодная, прозрачная ладонь
Закрыла мне измученные вежды.
В больном уме погасла грусть надежды,
Погас в душе мятущийся огонь.
И чудное, исполненное ласки
Создание – на щеки, на чело
Как будто воск холодный разлило,
И я застыл в окаменелой маске.
Довольно снов, – усни без сновидений!..
1892
ПЕРВАЯ РАЗЛУКА
В ароматных лугах не звенела коса,
И на пажитях жницы не пели.
Одевалися серою мглой небеса,
Обнажились, шумя, золотые леса,
И земля ожидала метели.
Грусть была и в душе молодой у меня
И в мерцаньи природы поблеклом.
Тусклый вечер сменял мглу осеннего дня,
Клокотал самовар… Сиротливо звеня,
Дождь бесшумно струился по стеклам.
В бледном сердце моем закипала гроза…
Вспоминались глаза с поволокой,
Где, как счастье, сияла небес бирюза,
И недетская грудь мне давила слеза,
И рыдал я в печали глубокой.
Вспоминались – весной расцветающий сад,
Наши первые робкие встречи…
И душистых черемух венчальный наряд,
И не тающий ночью румяный закат,
И признаний невинные речи.
Мы, как дети, любили друг друга тогда
И, как дети, расстались покорно.
И никто нашей тайной любви никогда
Не подметил – она, как мечта, без следа
Пронеслася в сердцах благотворно.
Но в разлуке тебя полюбил я живей -
И впервые рыдал об утрате…
Так в разбитой струне звуки ропщут звучней,
От подкошенных трав ароматы сильней,
Солнце блещет ясней на закате…
1892
ЛАБИРИНТ
Живешь и не знаешь, где кончишь;
Не знаешь, поверить кому.
Все рвешься мучительно к свету
И снова приходишь во тьму.
И боязно снова и грустно!
Так часто бывает во сне:
Идешь по таинственным залам
В зловещей, немой тишине!
Идешь от порога к порогу,
От темных ворот до ворот
И чувствуешь: кто-то незримый
Вослед за тобою идет.
Не видишь конца лабиринту
Волшебных дверей и аркад,
Идешь и томишься тоскою,
Боясь оглянуться назад.
И с каждой минутой страшнее
Предчувствием сердце болит,
От страха уйдешь без оглядки -
Как ужас в погоню бежит!
Стремишься по лестницам темным,
Стучишься в замкнутую дверь,
А кто-то, как демон, хохочет:
“Не скрыться, не скрыться теперь!”
Дрожишь – и не можешь проснуться,
Готов погибать без надежд,
Пока не откроешь в испуге
Для жизни ослабленных вежд…
А как же от жизни проснуться
Изнывшему в трудной борьбе,
Где смерть, точно демон, хохочет:
“Не скрыться, не скрыться тебе!..”
Февраль 1893
ВЕСЕННИЕ СЛЕЗЫ
Весна румяная украдкой
Блеснула в окна с высоты,
И в робком сердце болью сладкой
Отозвалися ей мечты.
И в светлых грезах умиленья
Уже доступней для меня
И речи, полные значенья,
И взоры, полные огня.
Гляжу – вокруг свевает слезы
Порабощенная зима,
И плачут белые березы,
И плачет елок бахрома…
Весь лес в слезах! Припоминая
Цветы, поблекшие в пыли,
Он чует светлый праздник мая
И возрождения земли!..
В чертах заплаканной природы
Весну былую узнаю,
И новых дум теснятся всходы,
И гимн сквозь слезы ей пою!..
Март 1893
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Я знаю, кто за мной следит беззвучной тенью,
Кто дышит холодом в горячее лицо,
И учит робкий дух тяжелому смятенью,
И сторожит мое беспечное крыльцо.
Я знаю, почему с тоскою и любовью
Ты смотришь на мои поблекшие черты;
И знаю, кто порой, приникнув к изголовью,
Мучительно поет про славу и цветы.
Я знаю, почему, когда огонь вечерний
Нам зажигать пора, смолкаю и грущу,
И с каждым вечером нежней и суеверней
Знакомую звезду я на небе ищу.
Я знаю, почему во мраке сновиденья
Разгадку тайную грядущего ловлю…
Мне страшно!.. Я молю продлить мои волненья!
Мне страшно потому, что жизнь еще люблю!
Август 1893
НА СМЕРТЬ А. Н. ПЛЕЩЕЕВА
Там, в стране великой братства и свободы,
Где свершали праздник дружеской отчизне,
Ты угас, маститый, ты, в былые годы
Призывавший к свету и величью жизни!..
Сеятель прекрасный, ты на ниву знанья
Истины и правды рано бросил семя,
И тяжелой мукой долгого страданья
Искупил как жертва роковое время.
Но промчалась буря, минул мрак ненастный,
И склонились слушать радостные внуки
Голос нежной музы, песнею прекрасной
Молодость зовущий к знамени науки.
Пусть же светит солнце из могилы тесной,
Светоч твой зажженный – вечной правды гений.
До свиданья, добрый! До свиданья, честный,
В бесконечных зорях новых поколений!
30 сентября 1893
«Есть много навсегда забытых впечатлений…»
Есть много навсегда забытых впечатлений,
Никем не понятых, никем не оценимых…
Они исчезли сном прошедших поколений
В волненьях призрачных, в мечтах неуловимых
Ни разу никогда не выданные речи -
Ни смелому резцу, ни кисти, ни струне,
Они таилися, как под сосудом свечи,
И свет их, догорев, померкнул в тишине.
Не радовали взор и слух не услаждали
Те чувства, те мечты, погасшие впотьмах,
И грустно ищем мы в потерянных веках
Развенчанных идей отвергнутой скрижали.
1893
ИДОЛ
Из камня создал я кумира,
И с ароматами кадил
Я все дары земного мира
У ног бесчувственных сложил.
В часы тоски ему я выдал
Все, чем кощунственно грешил,
Но был к мольбам безмолвен идол
И скорбь души не усладил.
Он принимал мои молитвы,
И фимиамы, и цветы,
Не усмиряя дерзкой битвы
На играх шумной суеты.
Больнее жгли меня страданья,
Чернее хмурилися дни,
И в горький час негодованья
Я перед ним задул огни;
Сорвал убор с него блестящий,
Цветы и жертвы разметал,-
И прахом жизни настоящей
Его бессмертие назвал…
И что ж! Едва холодный камень
Разбил я в мертвые куски,-
Как в нем зажег и жизнь, и пламень
Моей озлобленной тоски!..
1893
ЦВЕТЫ
Прими мои цветы – невинный дар полей,
Они еще полны, как память, аромата;
На них слеза росы, на них тепло заката…
Прими мои заветы – дар памяти моей!
Когда они, склонясь покорно к увяданью,
Опустят лепестки узорные свои,-
Прими их смерть, как жизнь, внимая их
прощанью,
Дыханием своим их стебли напои.
И знай, что для тебя цветы иные всходят,-
Иные, полные бессмертной красоты,-
И в песни нежные любовь их переводит…
То – память о тебе!.. Прими мои цветы!
1893
БЕЗУМНЫЙ
Он мрачен был. По бледному челу
Катился пот холодными струями.
Он все пытал безумными очами
Далекую загадочную мглу.
И вдруг, подъяв измученные руки,
Он лепетал невнятные слова,
В них слышался и смех тяжелой муки,
И гордый вопль земного торжества!
Во глубине страдальческого взора
Вдруг вспыхивал мятущийся огонь,
Как яркий блеск ночного метеора…
Он прижимал горячую ладонь
К своей груди, как будто бы старался
Биенье сердца буйного унять…
В незримое ль проникнуть он пытался,
Иль зримое стремился разгадать?
1893
БЕГЛЯНКА
От полуночи весенней
До ликующей зари
Кто-то в дверь мою стучится:
Отвори да отвори!
Голос жалобный лепечет:
“Путь мой вьюга замела,
Буря вызвала до света
Из родимого угла.
У меня огни сияли
И дымились алтари,
И дышали ароматом
Розы в пурпуре зари…
Но померк мой рай лучистый,
Потускнели небеса,
И земной развеял опыт
Неземные чудеса…
Обессилена борьбою,
Я несу в твой уголок
Светоч, бурею задутый,
И увядший свой венок.
Если есть хоть искра в сердце
Благостыни и любви,
Ты дохни – и мертвый факел
Новым светом оживи!
Если слезы состраданья
Ты сберег от черных дней,
Их росою жизненосной
На цветы мои пролей…
И роскошно, и душисто
Зацветет венок, и вновь
Станем лирой пробужденной
Славить счастье и любовь…”
Муза плачет, Муза дрогнет
За порогом в час ночной…
Что ж я дверь не отворяю
Торопливою рукой?
Что ж к отвергнутой беглянке
Я навстречу не спешу,
Не прошу у ней надежды
И забвенья не прошу?…
В сердце тихо, как в могиле,
Стынет кровь, хладеет ум…
Слезы высохли от зноя
Ранних грез и поздних дум.
1893
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Вечером темным, грозою взволнованный,
Ожил заплаканный сад;
Ветки друг к другу в объятья склоняются,
Тихо вершины шумят.
Точно друзья после бури промчавшейся,
После мучительных лет,
Листья друг друга лобзают с рыданием,
Шепчут горячий привет.
Сердце поверило ласкам несбыточным…
Чудятся гордым мечтам
Встречи счастливые, речи свободные,
Гимны правдивым борцам.
Вспомнилось все, что забыто, что молодо,
Всё, чем когда-то дышал:
Первой любви обаяние нежное,
Первая жажда похвал,
Тихая ночь над столицей уснувшею,
Милые лица вокруг,
И недосказанной речи пророческой
Сердцем дослушанный звук.
1893
ЧУДОВИЩЕ
Зловещее и смутное есть что-то
И в сумерках осенних и в дожде.
Оно растет и ширится везде,
Туманное, как тонкая дремота…
Но что оно? Названья нет ему…
Оно черно, но светит в полутьму
Неясными, свинцовыми очами,
И шепчется с вечерними тенями
На языке нам чуждом, потому
Что смысл его загадочен и странен
И, как мечта, как тень, непостоянен.
Оно старей, чем солнце и луна…
И нет ему ровесников и сверстниц,
И в сумраке неосвещенных лестниц,
У тусклого, прозрачного окна
Оно стоит, и вдруг стремится выше,
Услышав шаг иль кашель, точно вор…
Глядит в пролет, и дышит в темной
нише
И слушает унылый перебор
Глухих шагов по ступеням отлогим,
Ужасное своим молчаньем строгим!..
Бледней известки выбеленных стен,
Под сводами больничных коридоров
Оно блуждает, полное измен…
Отчаянье и страх недвижных взоров
Устремлены с мольбою на него…
Но, не щадя на свете никого,
К мольбе людей и к воплям
равнодушно,
Оно скользит печально и воздушно…
То слушает, как прядает струя
Из медных кранов в звучные бассейны
Широких ванн… То сном небытия
Оно лежит, белея, и кисейный
Его покров недвижим… Перед ним
Горит свеча, и желтый воск бескровней
Его чела… То веет гробовым
Безмолвием в притворе, над часовней…
Но что оно? Названья нет ему!
Кем вызвано? Когда и почему?
Оно не раз преследовало смутно
И наяву, и в тихом сне меня…
Оно везде, во всем, ежеминутно,
И в сумраке, и в ясном свете дня…
Оно дрожит в лохмотьях, на соломе,
При ночнике… Рыдает в мертвом доме,
И, грустное, за стенами темниц,
Оно поет о воле невозвратной,
А иногда весною ароматной,
При ласковом мерцании зарниц,
Оно мечтой мгновенною несется…
Похитив жар двух любящих сердец,
Иронией над клятвами смеется
И ревностью мстит счастью наконец!
1893
«Как стучит уныло маятник…»
Как стучит уныло маятник,
Как темно горит, свеча;
Как рука твоя дрожащая
Беспокойно горяча!
Очи ясные потуплены,
Грустно никнет голова,
И в устах твоих прощальные
Не домолвлены слова.
Под окном шумят и мечутся
Ветки кленов и берез…
Без улыбок мы встречалися
И расстанемся без слез.
Только что-то не досказано
В наших думах роковых,
Только сердцу несогретому
Жаль до боли дней былых.
Ум ли ищет оправдания,
Сердце ль памятью живет
И за смутное грядущее
Прошлых мук не отдает?
Или две души страдающих,
Озарив любовью даль,
Лучезарным упованием
Moгут сделать и печаль?
1893
«Я сказки медленней пишу…»
Я сказки медленней пишу,
Чем жизнь свою переживаю.
Я насладиться не спешу,
Но каждый час и день – страдаю.
Кто много чувствовал, тому
Судьба дала волненья множить,
И жизни суетную тьму
Пытливым разумом тревожить.
И, если жизнь течет ровна,
Как усыпленная волна,
Не зная шума дикой бури,-
Душа тоскует и зовет
К своей безоблачной лазури
Грозу и тучи непогод…
1893
СНЕГУРКА
Весной мне снился сон чудесный:
Живей струилась в сердце кровь,
И ты, мой ангел поднебесный,
Сулила счастье и любовь.
Цвел майский вечер, я был молод,
Я верил клятвам, жизнь любя
Прошла весна… В природе холод,
И холод в сердце у тебя!
И что же! Тонкою иглою
Живописующий мороз
Всё то, чем грезил я весною,
На стекла дивно перенес.
Тут всё: прозрачные ущелья,
И лес у белого ручья,
И ты, в жемчужном ожерельи,
Снегурка бледная моя…
1893
«Не знаю почему, но только мне легко…»
Не знаю почему, но только мне легко,
Как после долгого, тяжелого рыданья.
Пусть счастье и любовь умчатся далеко,-
Я больше не хочу ни счастья, ни желанья…
Я грустно примирен с тяжелою судьбой,
Как робкое дитя с испугом и тревогой…
В грядущее ль смотрю – и жизнь передо мной
Уныло стелется знакомою дорогой.
Лишенья и борьбу, утраты и печаль
Я вынес на щите, как черную добычу
Из битвы пламенной – и, озаряя даль,
Не юность, не друзей – забвение я кличу…
7 марта 1894
ВСЁ TАET
Все тает, все каплет, все тает!..
Снега помутнели, и с крыши
Серебряный дождь упадает…
Всё тает… все тише и тише!
Последние слезы мороза
Румяное солнце лобзает,
Последняя зимняя греза
Звенит и дымится – и тает!
Всё тает, как сны пред рассветом,
Как вздохи глубокой печали…
Леса почерневшим скелетом
Навстречу весне закивали!
И, внемля весеннему бреду,
Яснее на синем просторе
Заря торжествует победу
И ропщет бурливое море…
Всё тает… но грустно и больно
Внимать пробужденному шуму…
Встречая весну богомольно,
Я тяжкую думаю думу,-
Всё тает, надежды и годы…
И память о милом когда-то,
Как лед пробужденной природы,
Растает… уйдет без возврата.
И дружба, как счастье, не вечна,
И сердце, как слезы, остынет,
И всё, что лелеем сердечно,
Усталую память покинет!..
Март 1894
«Мне кажется порой, во мне страдает кто-то…»
Мне кажется порой, во мне страдает кто-то,
Другой – отзывчивый, другой такой же я,
И у него всегда, как у меня, забота,
И у него любовь к волненьям бытия.
Он часто мне дает ответы на вопросы,
Которые меня смущают, как разлад,
В котором рои дум, как волны об утесы,
Разбитыми бегут, отпрянувши назад.
Но я не раб его, и он не мой властитель,
Он только часть меня, я – только часть его.
Он страшен и любим, как демон и хранитель,
И я в бессилии погас бы без него.
В его очах – гроза, в его дыханьи – нега,
Он робок, как дитя, и властен, как творец.
Он так же, как и я, он – Альфа и Омега,
Он мудрость и любовь! Начало и конец!
Мaй 1894
МЕЛОДИИ
Я вижу, сыплется в избытке красоты
Душистый снег весны – черемухи молочной
Весенние цветы, как девы непорочной
Отвергнутой любви невинные мечты.
Душистый снег весны – опавшие цветы!
Я вижу в золоте, в румянце облаков
Последние лучи – вечернее сиянье.
Длиннее тень легла, слышнее трепетанье
Поникнувших ветвей и слаще вздох цветов,-
Последний аромат – последнее прощанье!
Я слышу, как весна, боясь мечты своей,
И дышит и дрожит в цветущем упоеньи,
И слышу, как в кустах рыдать о наслажденьи
Проснулся на заре вечерний соловей -
Рыдающий певец в стыдливом пробужденьи!
И чувствую – под песнь рыдающей любви
Растет моя печаль, растут воспоминанья,
И нет им отзвука, и нет в них очертанья,
И слабо тлеет жизнь в хладеющей крови,-
Отцветшая любовь ожившего страданья!..
Май 1894
«Светает; за окном моим…»
Светает; за окном моим
Деревья тощие трепещут
И небеса уныло блещут
Без солнца светом гробовым.
Убого всё в деревне грязной,
И вдоль проселочной земли,
Как след морщины безобразной,
Колеи топкие легли.
Здесь бледен луч скупого солнца,
И равнодушного чухонца
Жизнь сиротливая тиха.
Здесь только слышен пастуха
Жестокий бич, мычанье стада,
Да в глине вязнущих колес
Тяжелый скрип. Здесь слез не надо,
Здесь самый смех достоин слез!
И тут же рядом, теша око
Своим стремленьем кочевым,
Несется поезд издалёка
И стелет призрачный свой дым.
И долго длится свист протяжный,
И утомительный и важный,
Напомнив мрачному в глуши,
Что где-то есть пышней природа,
Что есть полнее жизнь души
И благотворнее свобода!
Июнь 1894
ОСЕННЕЕ
В мутном тумане почила земля,
Темные тучи над жнивьем нависли…
Падают листья с сухого стебля,
Падают поздние мысли,
Друг мой, я жду не дождуся огня…
Вечер зарю не затеплил ошибкой…
Ты, мое солнце, осветишь меня
Поздней и нежной улыбкой.
Август 1894
«Ты помнишь ли, подруга юных дней…»
Ты помнишь ли, подруга юных дней,
Ты, черных дней звезда любви прекрасной,
Свиданий час – не пел нам сладкогласный,
Не пел влюбленный соловей.
Встречалися с тобой мы в улицах туманных,
Осенним днем иль утром золотым,
Когда над городом из очертаний странных
Ткал город облачный, бегущий к небу дым.
Не музыка лесов широколистным воем
Приветствовала нас, а грузный лязг колес,
И барабанный бой солдат, идущих строем,
И крики торгашей, как шум несметных ос.
Нас в душном городе теплом гостеприимным
Всё грело, всё влекло… И весь нестройный гам
Звучал мелодией, звучал победным гимном
Еще доверчивым сердцам!
И в тесной улице, как в галерее длинной,
Картина пестрая сменялася картиной,
Не ужасая ум бессмертной суетой,-
Всё взоры тешило мечтательностью яркой:
Усталый продавец под рыночною аркой,
Застенчивый бедняк с протянутой рукой,
Салопница, идущая с кухаркой,-
Неторопливая расчетливым умом,
И над рассыпанным желтеющим овсом
Веселых голубей откормленная стая -
Все радовало нас, восторгом опьяняя,
Как шумно брызжущим вином.
Не проклинали мы волнующийся город:
Моложе ты была, и твой поэт был молод,
От жизни малое просили мы тогда,
Л жизни впереди казалося так много.
И вот прошли года… тяжелые года…
К нам постучалася забота – и нужда
Стоит, как сторож, у порога.
Желания растут в измученной груди,
От них в ней тесно стало сердцу,
И жизни кажется все меньше впереди,
А просьбы больше к громовержцу.
1894
ОТТЕПЕЛЬ
Гудит в обезлиственных ветках,
Безумствуя, ветер;
Косматые тучи несутся
По серому небу.
Снега замутились и тают…
Смятенье природы
Приветствуют гомоном птицы,-
Пахнуло весною!
Прозрачно, загадочным светом
Лучи золотые
Тепло обещают, и сердце
Надеждами греют…
Мне слышатся тихие вздохи
Любви улетевшей
В журчаньи и рокоте влажном
Серебряных капель.
Душа отогрета, и счастьем
Наполнились думы…
И точно заря сквозь вершины
Нахмуренных сосен,
Прощальная юность сияет
Сквозь бремя заботы…
И в сердце, и в памяти слезы,
И слезы – в природе!..
1894
«Не мигают зарницы вечерние…»
Не мигают зарницы вечерние,
Не поет соловей по ночам,-
Только сердце мое суевернее,
Только верю несбыточным снам.
Зашумит ли дубрава зеленая,
В туче месяц блеснет ли щитом,
Или бурей волна опенённая
Загудит на просторе морском,-
Взоры вспыхнут, и сердце мятежное
Просит бури безумных страстей,
Точно горе его неизбежное -
Горе леса, небес и морей…
И душа разверзается страстная,
Как от молний ночных вышина,
И природа ей вторит согласная,
Как покорная думам струна…
1894
ТИШЕ, МУЗА!
Тише, Муза! Мы в потемках -
Между грязи, на обломках
Обесславленной земли.
Вкруг болота, мхи и елки…
Тише, Муза! Слышишь, волки
Воют жалобно вдали?
Мы озябли, мы устали,
Сердце грезы истерзали,
Путь наш долог и уныл.
Нет огней, знакомых взору,
Лишь вблизи по косогору
Ряд темнеющих могил.
Где же край обетованный,
Путь лучистый, путь желанный,
Мир восторженных прикрас?
Не того с тобой мы ждали,
Как поутру без печали
Повстречались в добрый час!
Ты любить еще умела,
Ты так нежно песни пела,
В даль волшебную влекла;
И пред нашими очами
Вся сквозящая лучами
Золотилась полумгла.
Нам цветы нежней дышали,
И о славе лепетали
Водометы и ключи.
А теперь – теперь в потемках,
На поруганных обломках,
Муза, плачь или молчи!..
24 июня 1895
У ПРИЛИВА
Я помню вечер и луну,
Над морем грусть дышала.
Волна баюкала волну,
Волна волну качала.
В душе, как море к берегам,
Теснился дум избыток.
Душа читала по складам
Былого темный свиток.
Я видел юность, красоту…
И всё, чем жил сначала…
Мечта баюкала мечту,
Мечта мечту качала.
За новым сном забытый сон
Вставал, как друг давнишний,
А вечер гас со всех сторон,
Таинственный и пышный.
Звучали волны, чуть дыша,
Темнели краски в море,
И мнилось вечером – душа,
Как жизнь, погаснет вскоре!..
Июль 1895